А что там в Брюгге?

Глава 3.

В серый, промозглый, осенний вечер, возвращаясь после работы, Василиса решила забежать в библиотеку (на минуточку, только одним глазком глянуть – обычная присказка). Знала, что сегодня Николай Геннадьевич, завхоз, водитель, местный электрик и бог всей мужской работы в библиотеке, привез из дальней деревни целый сундук с книгами. Сундук обещал сокровища и множество тайн.

Бывшая владелица книг, ныне преставившаяся, была каким-то дальним, давно обрубленным войнами и революциями отростком старинного дворянского рода. Доживала свой век в ветхом домике на окраине далекой деревни и тихо скончалась в окружении чудом уцелевших книг, рукописей и кошек.

Николай Геннадьевич съездил в деревню, погрузил все печатное, недоеденное мышами добро в машину и привез в библиотеку.

И вот в тот серый, промозглый, осенний вечер с разрешения святой тети Маши Василиса спустилась по скрипучей лестнице в подвал, отперла выданным ключом старую, рассохшуюся дверь, щелкнула выключателем и ахнула: весь подвал был залит водой.

Массивный, кованый сундук, гордо откинув крышку назад, как великий пианист запрокидывает свою гривастую голову перед тем, как идти на коду, стоял посреди озера. Лампочка, поморгав, щелкнула, и все помещение мгновенно погрузилось во мрак.

Василиса взвизгнула и побежала к сундуку, утопая по щиколотку в воде. Схватившись за витиеватую кованую ручку, она попыталась сдвинуть сундук с места. Но он, до отказа набитый книгами, не сдвинулся ни на дюйм. А вода все прибывала и прибывала.

Подвывая от ужаса, Василиса металась вокруг сундука в надежде придумать какой-нибудь способ спасти книги. Так ничего толком и не придумав, она стала хватать книги и, хлюпая по воде и оскальзываясь на склизких ступенях, таскать тяжелые тома наверх. Размокшие и набухшие ботинки замедляли и без того, казавшуюся нескончаемой работу.

Грязная, мокрая и уставшая донельзя, в очередной раз скатившись по ступеням вниз и добежав до сундука, она с неожиданной радостью обнаружила последнюю книгу, которая лежала, почти скрывшись под водой, на самом дне. Василиса схватила ее и засунула в карман куртки. Освободив таким образом руки, она, навалившись грудью на сундук и опершись на него руками, стала сантиметр за сантиметром толкать его к ступеням, прочь от губительной ледяной воды.

Потом она решительно не могла понять и даже представить, как ей удалось этот неподъемный сундук не только втащить по ступеням, но и протащить приличное еще расстояние – только бы подальше от затопленного подвала.

Позже, сидя на холодном полу, привалившись спиной к сундуку, не чувствуя ни ног, ни рук от холода и усталости, она смотрела на свои мокрые ботинки и почему-то думала о старушке, которая умерла и оставила свое книжное богатство, только что спасенное от верной гибели.

Спустя час Василиса доплелась до тети Машиного чулана, буркнула в сторону открытой двери что-то вроде: «ваш подвал затопило» и, пошатываясь, пошла домой.

Дома, не раздеваясь, она рухнула на кровать и повалилась в тяжелое, сумрачное забытье.

Тревожные, призрачные и рваные лоскуты сна наслаивались друг на друга, сбивались в кучи и рассыпались. Совершенно не ясно, откуда взявшиеся яростные сцены средневекового сражения, где тяжеловесные рыцари на громадных конях бились с серыми монахами, перемежались с видами старинного города, высокие шпили которого дерзко пронзали серое небо.

И над битвой, и над городом плыла, то появляясь, то исчезая, надпись, выписанная четкими готическими буквами, как это бывает на строгих старинных гравюрах. Надпись клубилась и завивалась в тревожные, змеиные кольца, не раскрывая ни своего смысла, ни причины, по которой она проявлялась снова и снова в сознании Василисы.