А если это любовь?!..(СИ)

Лето 87-го. Первые признания

Комментарий к Лето 87-го. Первые признания

Пусть моего читателя не удивляет обновление старым драбблом, несмотря на то, что некоторые реформации ранних частей «Неба…» я анонсировала. «Осколки Неба» становятся повествованием о пропущенных сценах в 88-м и более поздних годах (параллельно событиям «Алмазов»). Новые пополнения в 80-х ещё однозначно будут (здесь так точно), но я не берусь ставить перед собой точную дату. Поэтому приятного повторного чтения!

Оставляйте отзывы — это самый лучший стимул к написанию новых глав❤

OST:

— Женя Белоусов — Девочка моя синеглазая

Десять утра на командирских часах Космоса. Все проснулись, потянулись, вытащили себя из бетонных панельных и кирпичных коробок на улицу.

Улыбнулись. Почти. По чуть-чуть. Красивые же и юные у всех лица, как с обложки журнала о здоровье. Откуда у вчерашних бравых школьников и миловидной старшеклассницы тучи в голубом? Выдумки!

Можно бесконечно радоваться новому дню и строить долгие планы на лето, но почему-то не у всех получалось. Или не хотелось? Особенно у светловолосого парня в синей кепке и похожей на него девушки в джинсовом комбинезоне, облокотившихся друг на друга. Как две соломинки. Брат и сестра.

Двое из ларца одинаковых с лица, но совершенно разные внутри.

Приземленному Пчёлкину не суждено до конца понять, о чём постоянно думает его мечтательная младшая сестра. Лиза же не приемлет расчёта, с которым брат относился к жизни. Так и не сходились во мнениях, но дружно уживались под одной крышей.

Земля и небо…

— Проснись и пой, Пчёл, — Лиза делает попытку окончательно пробудить Витю от вчерашнего морока, — хоть раз по утру. Сашку же сколько ещё не увидишь?

— Ты это на серьезных щах мне заявляешь сейчас, малая? — Витя был бы готов согнуться пополам от приступа хохота, но прошедший праздник не дал ему счастливого шанса продлить себе земные деньки.

— Пытаюсь, — но что-то Лизе подсказывало, что попытка — пытка, — сестра же.

— Младшая, — хмыкнул Пчёла, — что значит мелкая. Во!

— А выглядит всегда наоборот, — и это не только мнение Лизы, но и родителей Пчёлкина, — что скажешь?

— Парадокс, — Витя тоже умеет блеснуть умными словечками.

— Где слов таких нахватался, Пчёл? — Лизе не надоедает бесполезный обмен любезностями с братом.

— В школе не только бамбук покуривал, — как будто бы Лизка поверит, — а вот что ты там делаешь, родная, я не знаю. И не финти мне про медаль, ты же списываешь безбожно!

— Брешишь, жук? — и Павлова не поверит, потому что про учёбу брата знала лучше, чем он сам.

— Так, Лизка, тогда ты чего мне в плечо сопишь? — выбраться из дома, чтобы проводить Сашку на вокзал, Витя и Лиза смогли каким-то неведомым чудом, походу собирая все углы и косяки в квартире. — Иди, учёная, брата себе нового поищи! Вокруг столько кандидатов…

— Зачем мне новая головная боль номер два? Ты со своей миссией и так справляешься!

— Ведь у нас в компании уже есть Космос, — первой головной болью мог считаться только Холмогоров, с которым Лиза с самого начала лучше всех спелась. Витя вполне бы опасался за сестру, если бы заметил, что эти двое серьезно играются. — Это хотела сказать?

— А вот здесь вся моя нумерация сбилась к чертям… — или полетела в тартарары?

Или в открытый космос. Чёрт!..

— Лясы точить сложно, этого клоуна вряд ли кто-то переплюнет…

— Хорошо, что Кос тебя не слышит, — ссоры между братом и лучшим другом были для Лизы мучительны.

— Твоя ворона Сашке руками машет, трезвость изображает.

— Не верю!

— Такие вот чудеса с опохмела…

Глаза потихоньку приоткрывались навстречу солнечному свету, но Павлова совсем не выспалась после веселого времяпровождения на проводах Саши. Чёрт по имени Космос дёрнул Лизу поехать гулять с компанией на Ленинские горы, шагу ступить не дал в сторону. Пчёлкин не возражал, Фил поддерживал, а Белого нужно было отгулять всем миром, чтобы армейская служба хотя бы отдаленно напоминала курилке мед.

Нет ничего криминального в том, что Лиза и Космос снова поспорили, обоюдно проиграв безрезультатное пари, и, кажется, разрушили свои прежние дружеские отношения до фундамента. За раз!

На рекорд идут, ничего не скажешь!..

Поэтому Лизе так сложно спокойно посмотреть на Холмогорова. Она смущённо отводит голубой взор в сторону, когда Кос, оставляя свой разговор с Филатовым, обращает взгляд на неё. Павлова намеренно держится общества брата, перебирая в голове осколки вчерашнего дня.

Пчёла на спасательный круг не похож, но всё лучше, чем одиноко вариться в собственном соку. Лизе нелегко принять то, что и в самом деле не получилось сдержать слёз, если бы в армию, не заручившись связями в нужных местах, отправился Космос. Этим же её стращала Ленка?

И теперь тяжело свыкнуться с новой правдой? Себя понять, остановив бесконечный бег вокруг да около? Но Елисеева невольно плюнула в рваную рану, когда доносила до Лизы простые истины. Может, не со зла, потому что сегодня заплаканной Ленке не позавидуешь, но Павлова не может привести своё сознание к чинному порядку.

На перроне шумно, а Лиза ушла в себя, вспоминая, как впервые посмотрела на Космоса вовсе не как на друга, как ещё пять минут после поцелуя не могла отпустить его рук. Ей было плевать, сколько дешёвого вина этим вечером было распито, и что по-хорошему Лиза должна была оттолкнуть друга как можно дальше от себя…

Кидайте камнем в огород и обвиняйте в моральной несознательности, но они оба знали, что делают.

Всё идёт правильно. Если тянет магнитом.

Однако Павловой жизненно необходима пауза, чтобы каверза предательского чувства не опоясывала непослушные мысли скользкими ядовитыми змеями.

Пятнадцать минут дайте!..

На передышку.

О многом ли она просит?

На вокзале же собрались в такую рань не зря. Провожают Саньку в неведомые азиатские дали, чтобы не увидеть его до лета восемьдесят девятого года.

Подумать только! Два года без Сашки! Друзья никогда не разлучались надолго, а ещё год назад не думали, что Белов загремит на службу; все были уверены, что он поступит в институт. Сколько разных событий может произойти за это время? Никто из друзей и представить себе не мог, как изменят два года их молодые жизни, а если и начинал фантазировать, то быстро забыл свои порывы. Здесь и сейчас значение имеют иные чувства.

Лизино лицо подчёркнуто выглядит потерянным и усталым, и поэтому она держит Витю за плечо, надеясь, что брат поймает её в случае падения. Пчёла тот ещё ловец понурых девиц, сомневаться в этом не приходится, но он и сам выглядит не лучше. Кепка надвинута чуть ли не на веки, виски ноют, а самое главное огорчение — пачку сигарет потерял ещё вчерашним вечером, не раздобыв новой. Потеря!

— Елы-палы, блин, — голос Пчёлкина раздаётся над ухом его заспанной сестры, и в следующий миг Лиза слышит оглушительный зёв. — Досада долбанная, сигареты вчера, походу, посеял! Пачка новая, бля…

— А нечего было в багажнике кататься, акробат! — Лиза совсем не удивилась тому, что нетронутая пачка сигарет канула в лету. Чего вчера только не было. Например, Сашка с дерева пытался пируэты исполнять. Не получилось. А Фил упорно пытался поженить Лизу с Космосом. И у него почти получилось… — Там и забыл, а теперь ноешь. Или проспорил по пьянке Саньку? Что я вас не знаю?

— Лизкин, — иногда Пчёле казалось, что его двоюродная сестра никогда не признает его старшинства. Может, не казалось вовсе. Вроде и родичи, а всегда по себе сама она. Хоть и кровь не вода. — Ты по себе не херачь. Я слышал, что это ты вчера спорила с чудищем этим, который щас с Тео прощание славянки исполняет!

— Ну спорила с этим паразитом, было дело, — а спорить Павловой и Холмогорову, как с горы катиться, — и что, Пчёл, будешь меня опять за это лечить?..

Лиза не отрицает, но и не хочет выкладывать брату то, что наконец-то спор с Космосом завершился явным подобием конкретики. Странным таким подобием, которого уж она точно не ожидала. И вместе было хорошо. Эти ощущения Павлова ни на что не променяет, даже если они окажутся сном и Космос неприятно удивит её тем, что забудет всё то, что было вчерашним вечером.

Потому что Кос и Лиза оправдали слух, который и так настолько сильно кружил в летнем воздухе, что и шансов отвертеться от этой истории не было. Никогда не стоило воспринимать намёки Космоса впустую! То с армии его дождись, то жениться на ней придётся, то громовские цветочки в мусорку летят со скоростью света. И как у Лизы раньше получалось не замечать свою зависимость от присутствия Холмогорова рядом?

Вот, собственно, допрыгались. Спасли вселенную от войны космической. Но Лиза никому рассказать об этом не может, не хочет и не собирается.

Третьему не место там, где не могли разобраться двое.

— На чём войнушку порешили? — Пчёла помнил, что родителям одним не справиться с характером строптивой Лизки. Вечно она в панцире и при своём мнении, но он её старший брат, пусть и двоюродный, а значит все-таки должна его слушать для приличия. — Загасила его на этот раз? Ну хоть морально?

— Брось ты мне это, Пчёл! Я его тебе в обиду не дам!.. — пересилив себя, Лиза отрывается от брата, решив, что нужно подойти ближе к друзьям. — Что ещё узнать хочешь?

— Без глупостей, это главное, — у Пчёлкина нет желания воспитывать Лизу, да и знал, что у Космоса другие причуды и стремления. — Что, малая, пойдем руками махать?

— Пойдём, а то отсюда нас Сашка совсем не видит!

— Отчалит сейчас уже…

Лена Елисеева неслышно заливалась слезами. Не опять, а снова. Она могла дать долгожданную волю слабости, до конца осознавая, что Белов будет оторван от неё на долгий промежуток времени. Им остаются только письма и редкие звонки. Кто знал, что могло произойти за два года? Лена не считала, что ожидание будет лёгким. Она с трудом отпускала от себя парня, которого и обнять не могла: все прощались с Беловым, стоя поодаль. И она тоже.

Парни, вопреки помятому и сонному виду, разудало махали руками, предвещая будущему солдату лёгкую службу.

Все же будет по уму?..

Пчёла ушёл, прикрываясь от друзей делами в автомастерской, Фил уехал отсыпаться. И получилось, что Лиза и Космос остались одни. Они безмолвно решили бродить по Москве без конкретного маршрута следования, а когда немного устали, то зашли в первый попавшийся сквер, где под вязом стояла вполне уютная одинокая лавочка.

Ребята почти не говорили, мучительно переваривая вчерашнее, но парень нарушил тягостное молчание первым. Такая уж у него участь.

Ломать стены?..

— Запомни, — Космос присаживается к Лизе ближе, полноправно обнимая её совсем не как друг. Лиза не отталкивает его.

— Что, Кос? — и зачем его отталкивать, если усталая голова сама падает на крепкое плечо?

— Я этого хотел, ну… Ты понимаешь, что ли? — Космосу трудно скрыть от Лизы то, что она ему нравится. Он никогда не был равнодушным к ней, но, видимо, настала точка кипения. Он ей и навязывать себя не хочет, но понимает, что так и не отвяжется.

И в Ленинград, кстати, тоже не пустит.

— Вогнать меня в краску? — что у Холмогорова получилось отлично.

— Дурочку не строй! — Космос шумно выдохнул, и в следующую секунду достал сигареты, быстро затягиваясь. — Или снова показать?

— Если соглашусь? — Лиза усмехнулась, пряча пылающее лицо в ладонях. — Нет, ну не соглашусь, а…

— Спрошу, думаешь? — Кос отодвигает тонкие пальцы, стремясь увидеть алмазные глаза.

— Ничего не думаю! Я вообще о тебе не думаю, Холмогоров!

— Врать не научилась, а ещё с Пчёлой под одной крышей живёшь…

— Ты что хочешь, пришелец?!..

— Мира во всем мире и «Линкольн» новой масти!

— «Жугулем» обойдешься!

— Не выдержит душа поэта…

— Вот и не сочиняй тогда.

— Ну тогда я не буду объяснять тебе на пальцах то, что и так понятно?

— Не будешь, — согласилась Павлова, — тем более, Космос Юрьевич, Фил нас вчера поженил. Ты был навеселе, но согласился, а я…

Договорить с серьезным лицом не вышло. Вчерашним вечером Павлова ответила уклончиво, продолжив смеяться вместе с Космосом и над ним, а сейчас не может сказать однозначно.

Да или нет?!..

— Да согласилась ты, чего запнулась? — молчание — знак согласия. Космос намеренно не даёт Лизе лишних секунд на раздумья. А то ещё одумается… Нет! — Властью, данной Филу пивом, комсомолом и Белым… Так и поженили!

— Куда уж серьёзнее? — удастся ли выйти невредимой из этой комической бури?

Чтобы сердце билось ровно и без эмоций, а окружающий мир воспринимался без неуместных слёз.

С каждым днём Лиза убеждалась в том, что шансы её малы, ничтожны, в сравнении с тем, как она привязана к Космосу.

Но что получится из союза непутёвого сына профессора астрофизики и дочери судьи, погибшего по чьей-то преступной воле?

Долго и счастливо?..

— Намертво, — строго произносит Кос, будто приговор чеканит, — забились?!..

Лиза решается взглянуть на Холмогорова, не пряча смущенных глаз. Космос, не особо обращая внимания на случайных прохожих, пересаживает Павлову на колени. Он смотрит на неё совершенно теплым взглядом, и Лиза не растолкует его иначе, как влюбленный. Ей ничего не остаётся, как ответить таким же безбрежным взором, потому что любые разумные фразы покинули взбудораженное сознание.

Признания всегда будут даваться им тяжело.

Поцелуи — куда лучше!

Пространство предательски узкое, несмотря на то, что они на улице, и Космос, недолго думая, целует голубоглазую, а она отвечает почти по-детски, несмело. Лизе кажется, что его губы самые мягкие и нежные. Или не кажется?

Потому что она никогда и никого не представляла на его месте. Но не знает, как на него реагировать? Как принять обновленную реальность, вдруг заигравшую всеми цветами радуги?

Космосу точно ничего не кажется. Он поставил на то, что удержит эту девушку около себя, чего бы ему это не стоило. Лиза будет долго привыкать к их изменившейся реальности? Пожалуйста, он потерпит. Только бы третий лишний к ним не лез, и неважно, что из себя этот фрукт представляет. Вторых ролей подле Павловой для себя Космос не видел.

Впрочем, Лиза сама не потерпит подобного.

Чему-то же Космоса научили истории с Громовым и Боровицкой?

— Ни стыда, ни совести! — слышат влюбленные в спину.

Лиза отрывается от Космоса первой, прыснув от смеха, а он бы и рад съязвить о том, что завидовать следует беззвучно, но его вниманием владеют пленительные голубые алмазы. Павлова закономерно оказалась центром его вселенной, а что же до остальных…

Ему наплевать. Целиком и полностью.

— Ты же понимаешь, что нам никто не должен мешать?..

Лиза всегда будет бояться чужого вмешательства в их отношения, а позже и в семью, но в свои шестнадцать говорит это не менее серьезно, чем скажет через несколько лет.

У неё давно нет своего дома, а Космос теперь — её дом. Делиться не хочет, не будет.

— Не захочешь — молчать буду!

Космос и сам хотел бы хранить свои чувства к Лизе от света.

Так правильнее, хоть и не выйдет у него долго. С его-то отсутствием терпения.

И с её обезоруживающей улыбкой, появляющейся на миловидном лице при виде возлюбленного.

— А захочешь сказать, то мне говори…

— Всё решила, алмазная?

— Решила, — голубоватые омуты Лизы светятся счастьем, которое невозможно не заметить. Но пока она никому не скажет, — а с остальным мы как-нибудь справимся?

— Справимся, — соглашается Холмогоров, — я тебе обещаю…

Июль восемьдесят седьмого года кружил головы не только от палящего солнца.