А отличники сдохли первыми - 2: летние каникулы (часть 2)

Глава 20. На пороге разгадки

— Как же ты к себе домой попадаешь? Если эта хрень растёт во все стороны примерно одинаково, то по Красной площади уже не пройти... — Я разглядывал открывшийся вид в бинокль, пока Кира изнывала от нетерпения, ожидая своей очереди. — Да и весь Кремль, наверное, давно зарос...

— Обхожу через набережную, на всякий случай. Но вообще она совсем неодинаково растёт. Куда-то больше, куда-то меньше. Я так понял, эта штука не только через метро, а ещё через канализацию пробирается. И если где-то она узкая или вообще нет — то там и на поверхности чисто. Поэтому площадь только так, слегка — вокруг Исторического музея занята. А ниже до самой реки — почти ничего. Только вдоль берегов ходит много этих... Обычных мутантов... Ну... Жор.

— Ну дай посмотреть что ли!

Я отдал нетерпеливой девчонке бинокль и пока присмотрелся к тому, что было совсем рядом с нами. Отсюда и невооружённым взглядом было видно, что мой первоначальный план был заранее обречён на неудачу. С крыши Большого театра, куда Иван завёл нас через окно в Копьёвском переулке, можно было легко разглядеть, что вся территория перед ним — непроходима. По крайней мере, пешком или на мотоцикле.

От фасада театра до сквера вокруг статуи Карла Маркса не было ни единого пятна чистого асфальта. Вся площадь и широкий Театральный проезд были покрыты неровным слоем серой или слегка зеленоватой протоплазмы. Судя по тому, насколько в ней утопал высеченный в камне Маркс, высота этого слоя колебалась где-то в районе метра, слегка снижаясь по направлению к Лубянке. На выходе из павильона метро мы бы оказались в тупике. Или, хуже того, в ловушке.

— Под землёй это дерьмо отросло уже до Садового кольца. А может местами и до трёшки. Мы же только одну ветку видели. И кольцевую.

— А по Тверской вон — почти до следующего перекрёстка, где первый Макдак был... — Кира осмотрела улицу по всей длине, от Манежки до Пушкинской площади. — Одиннадцатый дом там, да? На этом участке?

— Да. Вон тот жёлтый шестиэтажный, фасадом к нам. Это и есть Министерство образования и науки. И если я правильно могу отсюда разобрать в прогалы между домами, вся Тверская на этом участке сейчас выглядит так же, как и та площадь, что прямо под нами.

Девчонка убрала бинокль от глаз и покосилась на заросли вокруг сурового автора «Капитала».

— И как же мы туда пройдём? — Кажется, она заранее знала, что ответ ей не понравится. Под упавшей на глаза чёлкой в такие моменты возникала пара морщинок.

— Никак.

— Да как же это...

— Я могу поделиться ОЗК... — Нерешительно предложил Иван, заметив, как Кира изменилась в лице. Она, похоже, осознала, что до цели — десять минут пешком. И в то же время — бесконечно далеко.

— Я бы туда даже на танке не сунулся. Ты видела, как быстро густеет сок лиан. Если то, что внутри этой плёнки застывает так же крепко — в этом жорском болоте завязнет всё, что угодно.

— Но... Но что же теперь... Не может же быть, чтобы мы зря всё это...

Я не выдержал и улыбнулся. А лицо девчонки, сначала вспыхнуло гневом, когда она подумала, что я вдруг решил посмеяться над её горем. Но быстро сообразила, в чём на самом деле причина моего оптимизма:

— Да у тебя полюбому есть запасной план! Ты ж тот ещё жук! — Она ткнула кулачком мне в грудь. — Давай, колись!

— Даже два плана. Хотя один из них, скорее всего тоже придётся отбросить. — Я повернулся к Ивану. — Ленинка наверняка тоже вся заросла, да?

— Ага... Похоже ещё до того, как я вылез. Я там сразу хотел чего-нибудь полезного найти. Ну... Типа надо же сохранять знания цивилизации, всё такое... А то у меня на компе в бункере только развлекательное всякое. Ни одного учебника даже...

— Похвальное стремление, молодой человек. Так что там в библиотеке? Тоже не пройти?

— Ага. И дело даже не в том, что не пролезешь. Можно же какой-нибудь настил смастерить и перекладывать с места на место. Я вот пробовал... Но если к этим наростам подойти близко и попытаться с ними что-нибудь сделать, то даже обычные мут... Даже обычные жоры начинают на тебя переть со всех сторон. Как будто охраняют. Еле отмахался тогда...

— А что ещё ты пытался с ними сделать? — Спросила Кира. — Сжечь их можно? Подземные от огня лопаются, например...

— Можно... — Торчащие уши Ивана немного заалели, когда девчонка обратилась к нему напрямую. — Только... Ну... Это...

— Когда лопаются, заливают огонь своим содержимым, так? — Я пришёл на помощь стесняющемуся пацану.

— Ну да. И всё гаснет. Я по всякому пробовал поджигать. И синтетикой, и деревом, и спиртом. — Справившись с волнением, он продолжил уже более бодро. — Я ещё кислотой из аккумуляторов поливал. И солью сыпал. Даже негашеную известь один раз нашёл и тоже попробовал. Но примерно такой же результат. Нужен прямо какой-то огнемёт. И не один.

— Ясно... Тогда тут рядом я знаю только ещё одно место, где в теории можно найти нужный справочник. Как там на Новом Арбате, а, хранитель знаний? Ещё чисто?

Иван снова стеснительно заулыбался в ответ:

— Там чисто. На Воздвиженке немного есть, где-то наполовину. Но до Арбата ещё не доросло даже отдельными островами. Можно тоже вокруг обойти, по Знаменке.

— Значит, идём в Дом Книги. Там ты тоже искал знания цивилизации? Он уцелел?

— Ага. Рестораны вокруг разграбили. А книжный почти не тронут. Первый этаж в основном разворотили. Все карты и атласы автомобильные разобрали. А остальные книжки одичалым не нужны, наверное...

— Ещё как нужны. Но, как правило, не для чтения... Ладно двигаем. Сколько тут в обход? Километров пять?

— Около того.

По пути мы коротко поведали Ивану и цели наших поисков. Он был просто в восторге от новостей о том, что не только в ближнем Подмосковье ещё есть вполне вменяемые людские существа, но и где-то далеко живут даже те, кто, возможно, тоже занят делом сохранения достижений человечества. И выразил горячее желание помочь нам всеми доступными ему средствами. В первую очередь толковый паренёк подтвердил мою версию о том, что выбраться из центра по поверхности сложнее, чем под землёй. Везде, где он прокладывал маршруты своих «экспедиций», он встречал массовые разрушения, баррикады и минные заграждения. А так же незахороненных жертв войны и эпидемий.

— Я как в «Сталкере» делаю. В игре. Если не уверен, что где-то можно пройти — кидаю приманку. Там же типа болт можно кинуть, чтобы активировать аномалию. Ну вот и тут я кидаю какую-нибудь печенюшку и скоро мутанты сами подбегают. И если там мины или растяжка — то взрываются. Так что там, где я вас веду — чисто и безопасно. Ну... Пока и сюда не прорастёт эта зараза...

— Или не проникнут те, кого ты зовёшь одичалыми... И далеко ты успел зачистку устроить?

— Не очень... Я ж один. Пока чуть дальше садового успел. И местами даже почти до третьего транспортного. Долго это... А ночью надо же обратно в бункер прятаться. В темноте иногда даже эти кентавры, типа того, которого вы встретили, вылезают.

— Типа? Есть и другие?

Было заметно, что паренёк истосковался по человеческому общению. И искренне радовался каждому вопросу, давая свои многословные и подробные ответы. Плюс постоянно косился на Киру. И если она с интересом прислушивалась к его рассказам, то глаза паренька так и разгорались азартом. Словно у фанатичного учёного, открывающего миру тайны Вселенной.

— На южном направлении они не такие, как на северном. Я один раз увлёкся, зашёл слишком далеко. Почти до бывшего ЗИЛа. Девять мин подорвал за день — рекорд! А на обратной дороге один дом рядом со взрывом обвалился. Да так — что не пролезть. И пока обход искал — тут и стемнело. В итоге заночевал на крыше какого-то офисного центра рядом с Павелецким вокзалом. Он почти нетронутый, можно было легко запереться. И вот, значит, перекусываю и смотрю с него вниз на пути, на вокзал там... А из дверей на пассажирские платформы вдруг вылезает такая тёмная масса... Не знаю, с чем сравнить... Ну как слизняк что ли... Только размером во все двери... Вылез, значит, полежал и вдруг так весь мелко задрожит, а потом немного сдулся и воздух выпустил. И в этот момент все те мутанты... Ну... Жоры... Те, которые днём просто по округе шляются — как накинулись на него и давай жрать. Прямо мордой в эту массу полезли.

— У-эх... — Кира выразила своё отношение к такому зрелищу, изобразив тошноту.

— Ага... Но это ещё не всё. Они её, значит жрут, эту массу. А она — раз — и сворачивается! Прямо вместе с ними! Завернуло их как начинку в тесто, в общем. И — хоп-хоп-хоп — обратно в здание полезла. — Иван попытался жестами изобразить движение странной субстанции. — То есть, получается, мутанты друг другом питаются, да?

— Не обязательно. Возможно, таким образом этот жоровейник пополняет касту работников. Некоторые муравьи такое тоже умеют. Похищают чужих личинок и делают потом из взрослых особей своих рабов.

— И как только они до сих пор свою цивилизацию не построили... — Кира размышляла вслух, разглядывая серые наросты невдалеке. — И грибы растят, и тлю пасут... Ещё и рабы у них чужие.

— А им просто не нужно. И так хорошо. Да и понятие цивилизации — весьма расплывчато. Иные муравейники куда лучше организованы и более жизнеспособны, чем человеческие сообщества.

— Ну так вот это ещё не всё! — Иван с нетерпением продолжил, вежливо не перебивая наш диалог. — Она когда внутрь полезла, эта масса, к ней же всё равно продолжали со всех сторон мутанты сбегаться. Приманка же не сразу испарилась, я так понимаю. И тогда эта тварь выпрыснула отпугиватель. И все сразу стали разбредаться. Как-будто ослепли.

— Отпугиватель? — Кира снова заинтересовалась его рассказом.

— Ну... Это я так называю. Потом с утра туда спустился и набрал в пустую банку немного. И поставил эксперимент — обмазал конфету и оставил как приманку. Так никто к ней и не подошёл. Полчаса ждал. Хотя обычно почти сразу налетают — как только ветерок посильнее дунет.

— И как он выглядит этот отпугиватель?

— Да вот! — Иван продемонстрировал нам рукава своего маскхалата с лохмотьями, измазанными в какой-то серой грязи. — Это ж я в нём весь! Он пока не застынет, то пахнет немного неприятно, конечно. Как-то... То ли бензином, то ли краской масляной. Но когда совсем высохнет — то вообще никак.

— А нафига ты в нём измазался? — Кира с недоумением осмотрела замызганные рукава и осторожно пощупала один из пришитых лоскутов. — Дневные жоры же и так на людей внимания не обращают.

Глаза пацана снова азартно заблестели:

— А я вот задумался — почему ночные мутанты на человеческий шум кидаются, а если просто дерево скрипит — то им пофиг? Как они понимают, что это человек, например, молотком стучит, а не просто на ветру что-то хлопает?

— Ну и как? — Девчонка тоже всё больше разгоралась интересом.

— Запах! Если где-то шумит и пахнет человеком хоть чуть-чуть — то только тогда они приходят в ярость.

— Это ты тоже каким-то экспериментом доказал? — Я решил поддержать его задор.

— Ага! — Предвкушая доклад, паренёк аж раскраснелся от волнения — от веснушчатого носа, до кончиков лопоухих ушей. — Взял, значит, я три телефона... Их же щас просто найти. Никому не нужны были, наверное, если всё, как вы рассказываете... Ну и вот, значит, взял три телефона. Зарядил и на всех поставил будильник на два часа ночи. Первый положил как есть. Второй тщательно спиртом протёр, в перчатках. Прям вот каждую щёлочку! И внутри под крышкой тоже. А третий просто обмазал отпугивателем. И потом вечером положил их на улице у входа.

— Позволь, угадаю. На утро осталось... Два?

— Точно! Тот, который просто так положил — растоптали в пыль просто! А остальные — целёхонькие!

— Может просто на них будильник не сработал? — Скептически прищурилась Кира и снова пощупала лоскут на рукаве маскхалата.

— Я три раза повторял! И всё время один и тот же результат. Тот телефон, который просто так клал — всегда уничтожали. А остальные целые! — Паренёк с гордостью поднял палец. Точнее, попытался сделать это внутри толстой рукавицы, тоже перемазанной странным «отпугивателем». — Вот с тех пор я и маскируюсь на всякий случай. Если вдруг опять заплутаю и укрытие не успею найти. Жарковато, конечно, иногда... Но зато и на одичалых тоже действует!

— Боюсь, что тут твой опыт демонстрирует немного ложные результаты. — Я поспешил разочаровать юного экспериментатора. — Физиология у одичалых такая же, как и у Киры, например. А её, как видишь, твой отпугиватель не отпугивает. По крайней мере, не так, как жор. Просто ты стал для этих выживших настоящим легендарным страшилой.

— Хм... — Паренёк, было, погрустнел, но тут же снова широко заулыбался. — Это значит, что я для них стал таким же, как вы? Типа такой мститель в маске? Наверное, мне тоже какое-то прозвище придумали?

— Ага, придумали! Де... Эй! Ты чего!? — Кира хотела выпалить всё, как есть, но я вовремя остановил её, хлопнув по плечу.

— Показалось, что муха. — И я снова повернулся к пацану. — Демоном они тебя зовут.

— Ха! Круто!

— Но ты бы с ними поосторожней. Лучше не лезь на глаза, если ещё повстречаешь. Тебе просто повезло, что ты на полуголодных одиночек нарывался. Не из банды. Бандиты могли и не испугаться. А то и вообще пристрелили без разговоров.

— Слушай... А вот рассказывали, что после встречи с тобой у одного из них какие-то прыщи на ноге полезли... — Кира теперь с сомнением смотрела на свою перчатку, пытаясь разглядеть на ней следы засохшего «отпугивателя». — Добить даже пришлось

— Не знаю... — Пожал плечами Иван. — У меня от него ничего не было. И у жор тоже. Но вообще я его голыми руками не трогал, конечно.

— У этих несчастных одиночек и так чирьи да потница по всему телу. От авитаминоза и антисанитарии. — Я пожал плечами в ответ на её сомнения. — Скорее всего, приятели просто нашли повод прикарманить чужие трофеи.

За этими разговорами до самого большого в стране книжного магазина мы добрались примерно за час. Пыльные улицы и переулки из полуразрушенных домов оставались пустыми. И лишь у реки мы встретили несколько групп дневных жор.

— Действительно... Только окна побило. — Я оглядел фасад «Дома Книги» и зашёл внутрь. Запах тут был всё тот же. Не смотря на беспорядок и грязь, чистая бумага, типографские краски и переплётный клей по прежнему создавали ту самую атмосферу.

— Тут же, наверное, миллионы книжек... Где примерно искать-то? — Огляделась Кира. — Есть тут вообще отдел со справочниками? Типа как для поступающих списки всяких вузов и шараг?

— Не думаю, что на бумаге издавали списки средних школ всей страны... Зачем? В любом случае, сразу идём мимо художки и всякой технической литературы.

— Разделимся? — Предложил Иван. — Так быстрее же. Давайте я на первом поищу, а вы сразу на второй идите.

— Диски посмотри тоже тогда.

— Хорошо! — И паренёк быстро ускакал к большой стойке с цветными пластиковыми коробочками.

А мы поднялись на второй этаж и пошли мимо высоких и длинных полок, вчитываясь в указатели.

— История, политика, общество... Государство, право, бизнес... — Кира чуть слышно читала таблички вслух. — О! Образование и школа! Давай тут поищем!

Пробежавшись по полкам с методической литературой, учебниками и различными пособиями мы не нашли ничего, что могло бы содержать в себе сведения о современных кадетских школах.

— Может чё-нить про войну или армию? Где это? В истории?

Отдел с исторической и военной литературой был одним из самых больших. Мы не дошли и до середины книжного массива, как снизу раздался радостный голос Ивана:

— Нашёл! Нашёл!!! Идите сюда!

Кира молча переглянулась со мной, расплылась в улыбке и, сорвавшись с места, побежала к лестнице.

— А не! Не идите! Не идите!!! Оставайтесь там!

— Чё? — Остановившись, девчонка с недоумением оглянулась.

Но уже в следующую секунду мы поняли в чём причина столь резкого изменения настроения нашего нового приятеля. Сразу несколько новых ломких голосов долетели до нашего слуха с первого этажа. До боли знакомые интонации, которые никогда не позволяли себе забитые одиночки.

— Э, слышь! Кто здесь?! А ну вылазь, а то отпиздим! Э!

— Вон он! Лови, пацаны! Ебашь!