А ты не такой?

Глава 22.

Пятница. Кто не любит этот рабочий день? Это же почти суббота! А вот ее-то Яна побаивалась. И хотя Мартин говорил, что родители будут рады познакомиться с ней, но у Янки был уже шоковый опыт с мамой Михаила. Этот ужас впитался в кожу, до тошноты.

Вчерашние новости сегодня уже чуть померкли, не казались такими страшными в преддверии выезда к родителям. А прошедшая ночь выбивала последние грустные мысли.

Мартин готовил завтрак у плиты, а Яна что-то мудрила с кофемашиной.

– Яна, что тебя беспокоит? – спросил он, глядя, как она постукивает пальцем по поверхности стола.

– Завтрашний день. Расскажи, как он пройдет.

– Все будет хорошо! Завтра с утра на двух машинах поедем за Мариной, ее Марат повезет. Заскочим, купим кое-что к столу, маме цветы и рванем к ним. Ехать минут тридцать, или больше – зависит от «пробок».

– А как зовут родителей?

– София и Зергиус. Но отца все зовут Сергеем.

– Понятно, запомнила.

– Там у них есть бассейн под крышей, можно поплавать. На улице тоже есть, но, сама понимаешь, не лето же.

– А зачем два бассейна?

– У нас все любят плавание. Отец с нами всегда занимался, пока маленькие были. А дом строили с первого дня совместной жизни. Помню, ютились по съемным квартирам. Но как только одну комнату и кухню в доме сделали, сразу переехали туда, – усмехнулся Мартин. – Они и до сих пор что-то там доделывают.

Сидя уже за столом, он продолжил рассказ:

– Если хочешь, можно поплавать в бассейне. Марат точно будет, он не может без воды. Мы с Маринкой спокойнее к этому относимся. А он «водный». Когда маленький был, все время там торчал. Может, вода ему в чем-то помогает?

– Я тоже люблю плавать, – мечтательно протянула Яна. – Тоже бы все время была в бассейне, при любой возможности.

– Ну, вот и поплаваешь. Марина познакомит тебя со своими качелями. У нее там любимое место. Потом мама тебе обязательно покажет мои фотографии, это она любит. А пока вы будете их рассматривать, придет отец именно в тот момент, когда она дойдет до фоток Рика…

– Рика? А кто это – Рик?

– Мой родной отец.

Яна слушала его, понимая все меньше и меньше.

– Твои родители ссорятся из-за Рика?

Мартин засмеялся.

– Нет! Это отец так маму подкалывает, типа, ревнует. На самом деле они любят друг друга так же, как тридцать лет назад. Я-то совсем маленький был, но помню кое-что… Сергей стал мне настоящим отцом… Ладно, сама все завтра увидишь. И наплаваешься! Вспомнишь свое спортивное детство.

– Да. Если только не… – она смущенно замолчала и опустила глаза.

– Что? Что «если не»?

– Ну… это… – она никак не могла заговорить на такую деликатную тему.

Они уже собирались выходить из квартиры, и Мартин прижал Янку к двери, целуя и возбуждая откровенными ласками.

– Ты все еще не можешь быть со мной откровенной? Не можешь сказать про свой календарь?

Янка и так-то еле дышала от его напора, а тут вообще замерла.

– Как? Как ты понял, о чем я хочу сказать?

Он засмеялся и чмокнул ее в нос, вызывая улыбку. Потом открыл дверь, выпуская Янку из плена своих рук.

– Мы с тобой вместе три недели, начиная с того самого корпоратива. Хоть и по дружбе начиналось, но все же не расставались ни на день. Так я, по-твоему, не замечу, есть у тебя «гости» или нет? Наивная ты!

Янка была краснее вареного рака.

– Все. Хватит. Ты все правильно понял. День-два, и встречайте.

Тему закрыли, потому что на лестнице второго этажа столкнулись с Маратом. Он возвращался с пробежки. Обычное приветствие братьев, кивок головой Яне и вопрос:

– Замок Дракулы еще цел?

Он смотрел в глаза Яне, а она, улыбаясь, повернулась к Мартину и показала пальцем на Марата:

– Вот! Это он придумал название домику Кита. Точное попадание!

Мартин кивнул ей и обратился к Марату:

– Завтра, как обычно?

– Да, в десять выезд.

– Ладно, мы пойдем, а то опоздаем.

– Пока, Марат, – с улыбкой сказала Яна, держась за руку Мартина.

Они ушли вниз по лестнице, а он все стоял и смотрел в одну точку.

– Пока, Яна… – прошептал он, и звук его голоса тихо угас в шуме просыпающегося подъезда.

Как обычно, Яна первая заходила в офисное здание, Мартин еще ставил машину. Впереди торопилась Настя. Яна замедлила ход, ей было интересно подтвердить свои догадки. Она заметила, как Федор смотрит на Настю, не отводя глаз. Но никаких других признаков, что он ее вообще увидел, не было. Только взгляд, черный, пронизывающий…

Настя шла, ровно держа спину, и смотрела перед собой, не глядя в сторону Федора. Она приложила пропуск и поравнялась с ним, и снова – как удар электрического ската внутри. Ее просто тряхнуло! А он в этот же момент дернулся и резко вдохнул воздух.

Яна смотрела во все глаза, ожидая, что сейчас полетят искры. «Вот это да! Как в детстве мама учила – не суй пальцы в розетку! Убьет! Видно, кто-то не послушался маму, теперь вот и потряхивает. Действительно, лучше к ним не лезть, а то зацепит этой электрической дугой, потом костей не соберешь».

Она задержалась еще немного, изображая, что ищет пропуск. А когда увидела через стекло приближающего Мартина, сразу «нашла» документ и направилась к вертушке.

– Здравствуй, Федор. Здравствуй, Илья, – обратилась она по очереди к охранникам, начиная со старшего.

Федя усмехнулся.

– Ты еще раскланяйся и реверанс сделай. Шкурку ежиную подарила кому-то?

– Нет, не подарила. Украли!

– Да ты что?! Кто же такой смелый?

– Или глупый, – проходя уже мимо него, сказала Яна. – Ты, Федечка, ты, конечно. Кто же теперь дикобраз?

И ушла на лестницу. Он стоял, потирая висок, и пытался понять, почему Янка так сказала. Неужели всем так заметно его поганое настроение? Илья хмыкнул, но ничего не сказал. Сначала. А потом все-таки не выдержал:

– Я тебе говорил, не связывайся с девчонкой. Теперь вот стоишь, как … дикобраз. Слушаться надо старших, Федор.

– Да иди ты, – беззлобно ответил ему Федя, пропуская Мартина через вахту. – Сам разберусь.

– Ну-ну.

Яна уже подходила к двери своего кабинета, когда оглянулась назад и увидела Мартина, только появившегося с лестницы. Его «камуфляж» теперь смешил ее, она же знала, какое тело прячется под этим «ватником». При одном воспоминании сразу же слабели колени. Янка тряхнула головой, отгоняя эти образы, и зашла к себе. Там почти все были в сборе, обсуждали какой-то сериал. В разговоре не принимали участия только Настя и Яна, каждая в своем мире.

Яна снимала пальто, одновременно нажимая включение компьютера. Ничего не загудело. Она резко глянула на несчастную технику. Все заметили ее движение и примолкли. Янка все-таки повесила одежду на вешалку и аккуратно, с любовью, нажала кнопочку… Ти-ши-на… Не работает.

– Ну, Билл Гейтс, держись! Девочки, я к лиходею. Я ему устрою!

– Яна! – крикнула ей Настя вслед. – Не обижай кита! Он добрый.

– Я его не очень больно придушу!

И под смех девчонок Янка полетела в серверную.

Она стукнула два раза по двери и толкнула ее. Как только она зашла внутрь, оглядываясь в поисках Мартина, ловушка захлопнулась с поворотом на ключ. Яна не успела обернуться – Мартин подхватил ее на руки и усадил на стол.

– А как тебя еще заманить в мою каморку? А? Скажи?

Перемежая слова поцелуями, он почти стянул с нее пиджак. Сознание Янки уплывало куда-то.

– Ма…ртин, что ты делаешь? Только начало дня. Мне надо… ремонт.

Ее уже было совсем не слышно. Руками она шевелить не могла, ей мешал пиджак. Зато у Мартина был свободный доступ к ее груди, шее…

Он аж рыкнул.

– Янка! Ммм…

Звонок сотового телефона в кармане ее пиджака сбил весь настрой.

– Мартин! Руки!

Они, уже захлебываясь от смеха, спасали Янку из «пиджачных наручников». Телефон замолчал, но через несколько секунд опять заверещал.

– Да, мам, привет. Ну, пока из сумки достала, ты уже отключилась. Что? Все хорошо. Да. … Нет! Все, как обычно. Угу. Не начинай, пожалуйста. Ладно, мам, пока. Я в кабинете не одна. Все, я позвоню вечером.

Она повернулась к Мартину, он улыбался ей.

– Твоя мама, как холодный душ.

– Еще какой! Однако – к делу. Что опять с моей железякой?

– Ничего страшного, розетку проверь.

– Но как?! Мы же вместе приходим и уходим!

– Надо дружить с уборщицей – и всего-то.

– У тебя везде шпионы?

– Конечно! А то скоро уеду, кто будет за тобой приглядывать?

– Не напоминай.

Янка слезла со стола, прижалась к своему большому киту и прошептала:

– Я люблю тебя.

Эхом ей были слова Мартина.

Уже выходя из серверной, она услышала его шепот:

– Но вечером я до тебя доберусь: продолжим с того же места, где остановились.

Это обещание, произнесенное Мартином утром, не давало Яне покоя весь день. Как только вспоминались его сильные руки под ее пиджаком, на плечах, груди, тут же тело покрывалось мурашками. Сладко ныло где-то там, внизу.

Хорошо, что ее стол расположен чуть впереди остальных, и никто не видит, что с ней происходит. Яна изредка поглядывала на Настю, которая сидела к ней ближе всех, но та вообще «отсутствовала». Она считала производственные сводки так сосредоточенно, будто это был не иначе, как шпионский донос, и любой ее промах мог привести к политическому скандалу. На самом деле Настя была не здесь, а где-то в своих мыслях.

«Какое бы приключение она уже ни нашла на свою попу, – думала Яна, – радует, что впереди выходные, и у нее будет время разложить все по полочкам». Объект ее размышлений, почувствовав на себе взгляд, посмотрела на Яну, вопросительно подняла одну бровь, словно спрашивая, чем она привлекла внимание. Яна отрицательно покачала головой и вернулась к работе.

До конца рабочего дня Мартина она больше не видела. Зато он начал присылать ей «интересные» картинки, от которых подскакивал пульс. И все они были так или иначе связаны со столом…

«Где он берет эти фотки?.. Что удивляться – с его-то образованием и работой. Неужели он действительно хочет так? А удобно? Ноги же некуда пристроить».

Яна поняла, что если она продолжит изучение поступающего материала, то просто сгорит со стыда прямо на рабочем месте. Она убрала телефон в сумку, чтобы не отвлекал от работы, но ей было так интересно!

В четыре часа толпа хлынула на выход. Яна, как всегда, не спешила. А смысл? Все равно стоять около вертушки, ждать своей очереди. Лучше выйти позже и спокойно пробраться через вахту. Настя тоже медлила, но потом, попрощавшись, ушла.

Яна вспомнила, что так и не достала телефон из сумки, и решила проверить его. «Жду…» – гласило сообщение, отправленное пять минут назад. От этого короткого, хлесткого, как выстрел, слова дрожь предвкушения прошла по телу. Дыхание сбилось и затрепетало где-то на губах.

Янка уже была на лестничном марше, когда услышала этажом ниже голос Насти:

– …что-то не хочется. Настроения нет. Кто приедет? Да ладно! Он же во Франции был. Ничего себе, его мотает.

Настя уже подходила к вертушке, но руки были заняты, и достать пропуск она не могла. Ее уже и Янка догнала, и Федор смотрел, не мигая.

– Ладно. Говори, во сколько и где? Постараюсь, но не обещаю. Не надо за мной приезжать! Хорошо-хорошо, обещаю.

Она отключила телефон, убрала его в карман и достала пропуск.

– Настя, – обратилась к ней Яна, – собралась куда-то? Так долго отбивалась!

– Группа институтская собирается, кто в городе сейчас. Зовут. Пойду, или обещали из дома вытащить, в чем есть.

Обе девушки проходили мимо Федора, и снова эта электрическая цепь сработала: дернуло обоих. Яна только бровь подняла, но промолчала. Уже у самых дверей Настя все-таки сказала ей совсем тихо, но в пустом холле все равно было слышно:

– «Мегаполис».

– Ох… Настя, ты там одна никуда не ходи. Здание большое, столько там закутков страшных!

Они вышли на улицу и еще там постояли, что-то обсуждая. Потом попрощались и разошлись в разные стороны.

Федор уже точно знал, где он проведет сегодняшний вечер. «Надо приглядеть за ней. А то натворит дел…»

Янка вприпрыжку бежала к «Патриоту», открыла дверцу и вскарабкалась на сиденье. Повернулась к Мартину и, сузив глаза, сказала:

– Кто сегодня целый день шлет мне ой-какие-картинки? Работать же невозможно!

Он обнял ее за шею, притянул к себе и поцеловал в губы жарко и жадно, так, что Яна забыла, о чем спрашивала его. А он и сам так увлекся, что, только задев ногой руль, вспомнил, что они все еще на стоянке возле работы.

– Что ты со мной делаешь? А? Янка…

Его глаза говорили больше любых самых красивых слов. Но и ее отвечали ему тем же. Немое признание в любви – той самой, которую так долго ждали и чуть не просмотрели. От осознания этого порой становилось страшно.

Мартин завел машину и, трогаясь с места, сказал:

– Сейчас отвезу тебя домой, а сам в клуб, к Марату. Заберу бумаги и пулей назад. А ты меня жди…

Его почерневший взгляд заставил Яну пропустить удар сердца. Она задышала часто и покраснела.

– Ян, не отвлекай меня. Очень прошу!

На их счастье машин было мало, пятнично-вечерние пробки были раньше, потому что народ уже выехал за город и вовсю готовил первые в весеннем сезоне шашлыки. Мартин высадил Яну у подъезда, подмигнул ей и, лихо развернув свой «танк», рванул в клуб.

Яна медленно поднялась по ступенькам, открыла дверь и тут же была атакована котом. Маленький злой комочек кусал за все, что мог ухватить.

– Все-все, успокойся. Сейчас будем есть. Не злись, проглот.

Быстренько обслужив Кита, бросив ему новую игрушку, Яна ушла в ванную. Стоя под душем, она думала, что ей надеть. Придумала…

А Мартин в это время просматривал результат одного, конкретного анализа среди кучи других, хотя он и так был уверен в себе. Марат с недоумением смотрел на брата.

– Мартин, что за спешка? Завтра же все равно увиделись бы.

– Нет, Марат, мне сегодня надо. Спасибо!

И сверкнув улыбкой, ушел. Марат остался один в кабинете. Он, конечно, все понял, но продолжал делать вид, что ему нет дела до подружки старшего брата, и чем они будут заниматься… В груди жгло и ныло, хотелось просто заплакать от горечи, сдавившей горло. Но он отучился от этого. Мартин был его примером – никогда ни одной слезинки, как бы больно и плохо ему ни было. И все же сейчас слезы жгли зажмуренные веки. Марат сдавил пальцами переносицу и сидел, не шевелясь. «Черт, как больно…»

Мартин приехал домой, когда уже совсем стемнело – заезжал в магазин за продуктами и, конечно, за цветами. Простой букет тюльпанов.

Он зашел в квартиру. Было тихо и темно. Свет включен только на кухне. Мартин положил букет на столик в коридоре и ушел в ванную. Целый день неудовлетворенного желания давал о себе знать – через пять минут он уже выходил, даже не просушив тело, в полотенце на бедрах. Или он это сделал специально?..

В кухне его ждала Яна, она сидел на высоком барном стуле, и видно было, как она волнуется. Губы покраснели, глаза вопросительно-испуганные, пальцы нервно мнут друг друга.

– Яна, ты что, боишься? – спросил Мартин, подходя к ней ближе.

– Не боюсь. Но волнуюсь…

– Не надо… А где кот? – поинтересовался он, чтобы отвлечь Яну.

– Дракула накормлен и спит в своем замке.

Мартин улыбнулся, потом сходил в коридор, принес папку с документами и протянул ей.

– Смотри.

– Не хочу. Я верю тебе.

Что-то, едва уловимое, промелькнуло в его глазах. Но Яна тут же забыла об этом мгновении, потому что Мартин подхватил ее и усадил на стол, холодный, стеклянный. Разгоряченное тело и охлаждающая поверхность – Яну подбросило от этих ощущений.

Глаза Мартина потемнели до черноты, волосы разметались. Он встал вплотную, разведя ей ноги. Прошелся руками вверх по бедрам. Яна, как завороженная, смотрела на него. Он уложил ее на стол и провел ладонью от самой шеи до того места, где соединялись их тела. Она потянулась за ним всем своим существом.

– Мартииин…

Ее шепот выбивал последние предохранители.

– Руками ухватись за край стола, над головой. Не отпускай. Глаза закрой.

Яна, вдохнув глубже, выполнила все его указания. Короткое платье поднялось еще выше. Мартин отодвинулся, встал на колени… Его голова оказалась на уровне ее бедер. Она ощутила его дыхание на внутренней стороне ног.

– Где ты? Куда ты ушел?

– Я здесь. Очень близко… Очень горячо.

Дыхание Мартина гоняло мурашки по чувствительному телу. И тут его губы… по ее коже, выше, выше. Янка держалась за край стола, и ничто бы ее не оторвало без его слов. Она чувствовала его горячее дыхание совсем рядом с изнывающим от желания местом.

– Март… Мартин… я хочу…

– Скажи, чего ты хочешь.

Его шепот был таким «громким», что Яна послушалась:

– Тебя хочу. Сейчас. Мартин!

Он встал, скинул полотенце, одну за другой расстегнул пуговицы на платье и с наслаждением провел ладонями по ее тонкому телу. Кожа просвечивала. Яна дышала часто-часто, было видно, что она уже возбуждена до последней капли. Мартин осторожно стянул с нее белье, обнажая полностью. Теперь только платье на плечах скрывало ее кожу.

– Яна.., ты такая… прозрачная, воздушная! Я больше не могу терпеть…

– И не надо!

Он приготовился… Даже страшновато было – ведь впервые в жизни секс был не защищен.

Постепенное проникновение вызывало обоюдные стоны. И хотя опыт Яны был мал, она почувствовала разницу. А уж понимание того, что вот именно сейчас они слились воедино, сжигало последние барьеры. «Это – навсегда, навсегда, навсегда. Я люблю тебя, люблю, люблю…» – отзывалось ее сердце на каждый толчок.

– Навсегда, люблю… – вторил ей Мартин.

Она и не поняла, что говорила все это вслух. Все происходящее казалось каким-то огненным потоком, уносящим ее вместе с ним. Она продолжала держаться за край стола.

Ощущения Мартина были такими необычными – крышесносными. Он каждым миллиметром своего органа чувствовал: горячо, влажно, узко. Казалось, что кожи нет, до того были острыми эти проникновения. Двигаясь внутри нее, он миг за мигом понимал, что не сможет жить без Янки, ставшей для него во многом первой. И единственной. Теперь он точно знал, почему Рик не смог найти себе жену: в сердце только одна женщина. Навсегда.

– Яна, опусти руки.

Его прерывающийся голос сквозь их стоны и вздохи подействовал, как приказ. Она отпустила стол, и тут же Мартин поймал ее ладони и посадил. Голова кружилась, тело плавилось. Яна смотрела на него замутненным взглядом, а он отмечал про себя: светло-зеленые глаза потемнели, губы припухли и румянец на бледной коже щек.

– Ты такая красивая…

Мартин снял с нее платье и оставил позади, на столе. Теперь они оба обнажены, соединены без всяких защитных приспособлений.

– Обними меня, – его слова, ее исполнение. – Не закрывай глаза.

Толчок – стон, толчок – стон… Такая острая горячая близость отбирала самоконтроль, и Мартин сорвался на бешеный ритм. Он держал Янку крепко и таранил, насаживал, рвался глубже и глубже. Она вскрикнула, тут же закусила губу, пытаясь остановить накатывающий оргазм, продлить удовольствие, но это было невозможно.

Содрогаясь в сплетении тел, переливаясь взглядами друг в друга, они падали в бездну или уносились ввысь – вместе…

Федор сидел в машине, постукивая по рулю пальцами в такт звучавшей музыке.

«Какого черта я делаю? Зачем за ней следить? Ей даже не двадцать один, а на год больше. По любым законам она уже совершеннолетняя. Да что ж я такой идиот? Правильно ведь говорил Илюха – не связывайся с дитем! Теперь вот ответственность какую-то чувствую за нее. Блин, дурища! Во все времена мужики одинаковы, у всех мысли только об одном, и не имеет значения, какое у тебя образование: экономическое или педагогическое. Чем отличаются ее сокурсники от моих? Только возрастом. Да эпохи разные. А так – одно и то же… Ведь вляпается своей задницей в какую-нибудь гадкую историю! Хотя с другой стороны, что может быть гаже, чем история со мной?»

Так, рассуждая сам с собой, Федя сидел в машине у «Мегаполиса» вот уже битый час. Время приближалось к десяти вечера, а Насти с ее компанией не было. «Жду еще двадцать минут, и уезжаю. Может, она вообще передумала…»

Его внимание привлекла большая группа молодежи, показавшаяся из-за угла здания. Человек пятнадцать, все приблизительно одного возраста. Федор не мог в темноте разглядеть, есть ли среди них Настя. Почти все одеты в неяркие куртки. Они смеялись, окликали друг друга, что-то вспоминая. Последними появились еще двое, которые медленнее других брели к входу. И одной из отставших была именно «глупая мошка». Вторым был пижонистый высокий парень, хорошо сложенный и явно заинтересованный в ее внимании.

«Надо уезжать. Мало ли, у нее тут что-то наклевывается, а я вот он, как старший брат слежу за маленькой сестренкой. Какого хе**, Федя, не заливай! Боишься ты, чтобы ее не обидела. Давай, шевели ластами – в клуб».

Матеря себя последними словами, он вылез из машины и пошел внутрь здания. И только потом сообразил, что не знает, где искать Настю. Два этажа беснующейся в темноте молодежи – это очень много. Но делать нечего. Придется постепенно обходить все.

Но ему повезло: на втором этаже в самом большом и спокойном зале он заметил нужную ему компанию. Настя сидела к нему спиной, продолжая разговор с «пижоном». Федору пришлось занять кабинет за шторами, чтобы его никто не видел, а он мог наблюдать за гуляющей компашкой. Заказал ужин без алкоголя, приоткрыл уголок – прекрасный обзор.

«Ну, что же. Можно и так вечер пятницы провести».

Однако объект его волнения не делал ничего предосудительного. Ему не видно было, что она пила, но она ела фрукты, танцевать, похоже, не собиралась, в дамскую комнату не выходила.

Около одиннадцати она вдруг встала, прощаясь со всеми, и пошла на выход. Парень двинул за ней, но Настя остановила его, покачала головой, что-то сказала и поцеловала в щеку. Похлопала по груди и вышла за дверь. «Пижон» вздохнул и вернулся в компанию.

Федор вызвал официанта, расплатился и торопливо направился за девушкой. Он боялся, что не успеет, и Настя сядет в машину к какому-нибудь частнику. Конечно, такие поездки привычны в этом районе и для молодежи, и «извозчиков». Но все равно опасно.

Федор толкнул внушительную дверь, и сразу ночной холодный воздух пробрал до костей. «Рановато вырядился в курточку. Еще пока найдешь эту вертихвостку, совсем околеешь». Безрадостные и тревожные мысли роились в голове. Но Настя никуда не уехала. Она стояла под фонарем и, наверное, пыталась вызвать такси, потому что колдовала с телефоном.

Федя быстро сбежал по лестнице и подошел к ней. Чем ближе он подходил, тем сильнее его начинало потряхивать. Настя резко повернулась, в ее глазах промелькнул страх. «О, оказывается, все-таки есть инстинкт самосохранения!» – удовлетворенно подумал он.

– Поехали. Отвезу тебя домой.

Девушка молчала, не двигаясь с места. Ее настороженный взгляд не оставлял сомнения в том, что она не очень-то рада его видеть.

– Поехали, говорю. Холодно же!

Настя словно отмерла и окинула его взглядом. Потом кивнула головой. Федор повернулся и пошел к машине.

Видя, что Настя собирается сесть на заднее сиденье, сказал:

– Вперед садись, подогрев включу. Не хватало заболеть.

Она села, чуть отодвинувшись к двери. Смотрела в окно.

Федор не стал долго прогревать машину и потихоньку выехал со стоянки.

– Ты следил за мной? – не поворачивая головы, спросила Настя.

– Приглядывал.

Больше они не разговаривали до самого ее дома.

Федор притормозил у ее подъезда, Настя сразу вышла и направилась к двери.

– Подожди. До квартиры провожу.

Она остановилась, подождала его. Вместе зашли, ждали лифт, доехали до нужного этажа, там вышли – все молча.

Настя достала ключ, открыла дверь и только тогда сказала:

– Спасибо.

Зашла домой и закрыла за собой. Федор нажал кнопку вызова лифта, двери открылись сразу же. Он уехал. Ему стало спокойнее на душе: непонятная глупыха дома, ей ничто не угрожает. Можно и расслабиться. Тем более, что усталость последних дней навалилась так, что клонило в сон. Федор покрутил головой из стороны в сторону, передернул плечами – домой! И побыстрее!..

В это же время Марат стоял у своего подъезда и смотрел на окна брата, где включен был только слабый свет на кухне.

«Все еще ужинают? Так поздно? Да ладно – Мартин не стал бы на ночь есть. Наверное, забыли выключить. Или…»

Неприятная догадка посетила его. Он опустил голову и медленно пошел к двери. Поднявшись на свой этаж, постоял около своей квартиры, задумавшись, и только скулеж Дуси вывел его из этого состояния.

Он зашел, включил свет. Маленькая собачка радостно приветствовала его, пытаясь встать на задние лапки, будто на ручки просилась. Марат поднял ее, прижал к себе, погладил, за что получил все мокрые «поцелуи» Дуси.

– Маленькая! Скучала без меня! Сейчас будем тебя кормить, уберем твой туалет и ляжем спать. А завтра! Поедем к бабушке с дедушкой, да. Ты вещички в рюкзачок собирай, красивый наряд готовь – будем Дракулу дразнить. Да-да, они наверняка его с собой потащат. Не думаю, что они смогут его одеть. Так что будешь лицезреть голого кота. Ай-ай! Как ему не стыдно!

Так, разговаривая с Дусей, говоря ей всякую ерунду, Марат накормил свою подопечную, убрал туалет и пошел в душ. Не стал себя морозить, стоял под теплой водой, расслабляя уставшие от двух тренировок мышцы. Мыслями он уже был где-то рядом с Яной, призывая к себе девушку своих снов.

А ведь завтра ему предстояло провести рядом с ней целый день. Слушать ее разговоры с мамой, слышать смех, смотреть, как Мартин обнимает и целует ее, и Янка доверчиво к нему жмется.

«Ну, почему именно Мартин? У любого другого я бы ее забрал! У него – не могу. Как это могло случиться? Господи! Я же люблю ее! Первый раз говорю этого слово девушке. А она не слышит…»

Ему вдруг показалось, что она уже ждет его. Быстро выключив воду, вытеревшись кое-как, он поспешил в спальню.

Лег, глубоко вздохнул и уснул. На губах блуждала легкая улыбка грусти.

Дуся уже не просилась к нему спать, она лежала на коврике около батареи и посматривала на хозяина. Тот пока спокойно спал, но через некоторое время он начнет метаться во сне, стонать, звать кого-то. Собачка полночи то поднимала голову, проверяя Марата, то опять опускала ее на лапки. Волновалась за свое божество. И он снова ничего не ел.