А упало, Б пропало

Глава 12

И рожа у него была красная-красная, как созревший помидор на грядке. Короче, дорогие друзья, вы наверно все уже поняли, что он мне прямо с порога не понравился.

— Я Витя Малов, здрасть, — представился я, — говорят, что вы хотели меня видеть.

— Хотел, как же, — отозвался со своего гнутого стула он, — как меня зовут, ты наверно уже знаешь.

— Так точно, лейтенант Гусев вас зовут, — сказал я, садясь на свободный стул.

— Можно Андрей Наумыч, — разрешил он, а я мысленно удивился — ни хрена ж себе, когда это у нас евреев во внутренние органы опять начали брать.

— Очень приятно, — пробормотал я.

— Так я собственно чего тебе хотел сказать-то, Виктор, — перелистнул участковый пару страниц в каком-то задрипанном скоросшивателе, — про тебя мне мой предшественник много чего порассказал.

— Ага, он разговорчивый был, товарищ Сизов, — подтвердил я.

— И про золото, и про твои разборки с северными, и об американцах, которые неожиданно на нашей территории появились.

— Всё согласовано в верхних эшелонах, — произнёс я умную фразу, но лейтенант на неё не повёлся.

— И про наезд на американцев наших урок я тоже знаю.

Ничего себе, мысленно чертыхнулся я, хорошо у вас доставка информации налажена, а он продолжил:

— Я проведу беседу и с этими приблатнёнными, как их… Серым и Полканом, и с Васей Синим побеседую, он мне хорошо известен по предыдущей работе. Так что проблем с этой стороны можете не опасаться ни ты, ни твой Джон, но взамен с вашей стороны тоже должны быть какие-то подвижки…

— И какого рода подвижек вы от нас ожидаете? — осторожно осведомился я.

— От Джона никаких, пусть живёт, как жил, но ты, Витя, должен будешь информировать меня лично обо всех его движениях и высказываниях.

— Так Андрей Наумыч, — попытался возразить я, — какие у нас могут быть движения-то — из дома в школу и обратно. Ещё на каток, мы там в хоккейную секцию записались. Что в этом интересного для вашей службы?

— Ты забыл про театральную студию, — напомнил он мне.

— Так он туда не записан, сегодня просто как зритель присутствовал.

— И про мотоцикл, — пропустил он мои слова мимо ушей, — тоже не упомянул.

— Ну мотоцикл, что мотоцикл… подскажет он мне, на что обратить внимание при покупке, потому что специалист в этой сфере… и всё на этом.

— Короче, Витёк, — перешёл Гусев на дворовый сленг, — ты въехал в моё предложение?

— А можно мне подумать, — решил немного потянуть я резину, — шаг ответственный, надо всё взвесить, прежде чем…

— Своим друзьям с Голубева звонить побежишь? — усмехнулся Гусев, — ну давай-давай, там тебя маленький сюрпризец будет ждать. Обдумай, так и быть, и завтра вечером заходи, я с пяти часов тут буду. Свободен, — мановением руки отпустил он меня, но чуть подумав, добавил, — а с золотом мы всё-таки не закончили, там кое-какие вопросы остаются, но об этом позже.

И я вышел на залитый вечерним светом двор изрядно озадаченный — для полного счастья только и не хватало мне влезть в разборки силовых ведомств между собой. Из дома звонить в госбезопасность я не рискнул, свернул на Свердлова и зашёл в кабинку телефона-автомата.

— Алло, — сказал я в трубку, когда там ответили, — это Витя Малов говорит, мне бы встретиться, если можно, с товарищем Крыловым… да, срочно… спасибо, я подожду.

Через пару минут трубка снова ожила и сообщила, что товарищ Крылов подъедет на Заводскую улицу в районе дома номер девять ровно через полчаса. Идти мне на место встречи было пять минут, поэтому я заглянул пока в киоск Союзпечати, он у нас на углу с Пионерской располагался. Среди бесполезных и неинтересных лично мне журналов типа «Агитатор и пропагандист» или «Работница и селянка» я узрел свежий выпуск «Советского экрана» с Евгением Киндиновым на обложке — о, это именно то, что мне сейчас нужно, чтобы отвлечься. Отдал требуемые 25 копеек, сел на скамеечку в тихом углу и вник в содержимое.

Интересного внутри нашлось не слишком много, почти весь номер был посвящен очередному Московскому кинофестивалю и тому, как его поздравили из космоса участники экспедиции Союз-Аполлон. Поздравляли занявших первые места «Дерсу Узала» Куросавы и «Землю обетованную» Вайды, а ещё совсем никому неизвестных Андерссон, Буамари и Георгиева-Геца… кто это, хер его знает. Потом шла объёмистая статейка про Киндинова, весьма бодрого и привлекательного (я вспомнил, в какую развалину он превратится через 20 лет и помрачнел). И ещё почему-то вспомнили о профессоре Капице, том самом, который «Очевидное-невероятное». И репортажи с мест съёмок новых фильмов в самом конце шли, снимали «Дневник директора» и «повторную свадьбу», бред какой-то соцреалистический. Глупый выпуск мне попался, вздохнул я, закрывая последнюю страницу. Однако ж десять минут до встречи остаётся, пора выдвигаться.

Заводская улица была тиха и пустынна, как Кара-кумы, только без верблюдов и барханов. Я прошёлся вперёд-взад неспешной походкой, сканируя номера домов напротив стадиона, девятый дом был практически через дорогу от гипсового пионера с трубой. Обошёл его по кругу, благо делать было всё равно нечего… порадовался тому, что отбитую руку пионеру приделали, так что он перестал числиться инвалидом социалистического строительства. А тут и знакомая чёрная Волга подрулила со стороны Пионерской. Передняя дверь со стороны пассажира открылась, и я нырнул в пропахшее куревом нутро.

— Привет, Витя, — сказал мне Крылов, но если честно, тон его мне не очень понравился. — Какие проблемы?

— Здравствуйте, Илья Андреич, — вежливо ответил я, — да вы наверно и сами всё знаете… милиция меня прессует, требует сотрудничать по американцам… что им сказать-то?

— Новый участковый? — осведомился Крылов.

— Он самый, товарищ Гусев.

— Тут вот какое дело, Витя, — глубоко вздохнул он, — ты уже взрослый человек и я с тобой могу говорить прямо, верно?

— Конечно, товарищ капитан, — заверил его я, — вываливайте всё, как оно есть, как-нибудь переварю я это…

— Ты наверно знаешь, что в жизни иногда случаются обстоятельства непреодолимой силы.

— Догадываюсь, — буркнул я, — по-английски это называется форс-мажор.

— Правильно, форс-мажор… — затянулся сигаретой капитан, — так вот буквально вчера у нас и произошёл такой маленький форс-мажорчик. Если коротко, то где-то там очень высоко вверху наши руководители договорились, что с сегодняшнего дня вопросами стажировки иностранных школьников и студентов занимаются органы внутренних дел, а мы отходим в сторону.

— Понятно, чего уж там, — коротко бросил я, — и чего мне теперь делать, расскажете, может, заодно? Бросать кураторство над ними?

— Договариваться с участковым, вот чего — все полномочия по этим вопросам переходят теперь к нему. Да, и по тем телефонам, что я тебе давал, можешь больше не звонить, всё равно никто не ответит.

— Зашибись, — только и смог ответить капитану я, — но делать нечего, будем действовать сообразно вновь возникшим обстоятельствам. Спасибо вам за всё, тщ капитан.

— Не за что, — пожал мне руку он, — может ещё встретимся при более удачных раскладах.

И я вылез обратно к гипсовому пионеру, а чёрная Волга укатила вдаль, дымя выхлопной трубой. Вот так вот, обратился я к Пионеру, проходит мирская слава… прямо на бегу приходится переобуваться, а это неудобно и мучительно трудно. Ничего, Витёк, ответил мне Пионер — тяжело в учении, легко в лечении… привыкнешь как-нибудь. И я не нашёлся, что на это ответить…

А на следующий день сразу после шестого урока я подорвался в районное отделение ГАИ, оно недалеко здесь было, у нас тут всё рядом. Джон с Мэри пожелали мне успеха на дорожку и пошли уроки делать.

— Так, — строго сказал мне на входе в ГАИ усатый старшина, — фамилия?

— Малов я, Виктор, — доложил я, вытянувшись во фронт, — прибыл на сдачу экзамена на водительские права категории А.

— Проходи в девятую комнату, там тебя ждут уже, — так же строго продолжил старшина.

И я прошёл в девятую комнату.

Там уже сидел на партах народ, прибывший на экзамены, все почти что моего возраста или чуть старше.

— Все собрались? — строго спросил пожилой майор от доски.

— Вани Кутьина нет, — раздался голос справа.

— Семеро одного не ждут, — продолжил майор, — начинаем. Подходите по одному и берите билеты.

Выстроились в очередь за билетами, мне попался номер 13 — я нисколько не расстроился, потому что это было моё любимое число. Пунктов там было аж десять штук, среди них такие, например, заковыристые:

— В какой очерёдности должны проехать перекрёсток следующие транспортные средства?

И был схематично изображён перекрёсток из пяти (!) дорог (где бы ещё найти у нас такой, это в Париже и Барселоне развилок в 5–6 дорог полно, а в СССР очень большая редкость), куда собирались выехать автобус, трамвай, легковой автомобиль, велосипедист и телега с лошадью. И пять вариантов ответа. Блин, кто там у них сочиняет такие отвлечённые от жизни задания? Где они последний раз телегу видели в городской черте? А в деревнях таких пятиугольных перекрёстков, да чтоб с трамваем, в жизни не бывает вообще.

Но я, если честно, просто заучил наизусть все ответы на экзаменационные вопросы, они же отдельной книжечкой издавались, так что как там должны разъезжаться телега с велосипедом, знал назубок. Хмыкнул при ответе на вопрос, какая цистерна более устойчива к опрокидыванию — полностью залитая или наполовину? Вот нахрена начинающим мотоциклистам знать это? И тут же сдал заполненные ответы усталому майору, самым первым.

— Молодец, быстро справился, — похвалил меня он, — иди покури пока, дальше у нас матчасть будет..

Да, дорогие граждане, в СССР на водительском экзамене надо было показать, что ты хотя бы мало-мальски разбираешься в устройстве своего транспортного средства, не на уровне починить сломанный карбюратор, конечно, но чтоб отличал свечи от топливного бака. Это нам и предстояло через полчасика на площадке рядом со зданием районного ГАИ.

Скоро ко мне подтянулись и остальные экзаменующиеся, а потом из дверей вышел и тот самый майор. Он сделал знак какому-то сержантику, и тот вывел на площадку Урал с коляской.

— Вот ты тут похоже самый умный, — сказал майор мне, — тебе первому и рассказывать про матчасть. Давай-ка поведай мне о тормозной системе этого транспортного средства.

Я обошёл Урал по кругу, откашлялся и начал хорошо поставленным голосом:

— Тормозная система предназначена для замедления движущегося объекта при помощи трения. Нужное трение в тормозах мотоцикла создаётся за счёт прижатия детали, покрытой специальным материалом, к другой детали, являющейся неотъемлемой частью колеса мотоцикла. Тормоза бывают барабанные и дисковые, а привод тормозов — механический и гидравлический.

— Теорию ты выучил, — похвалил меня майор, — теперь конкретно на этой модели покажи всё, о чём ты сейчас рассказал.

— Пожалуйста, — пожал плечами я, — конкретно на этом Урале тормоза барабанные, привод механический, от рукоятки на руле, на колясочное колесо привода нет. Тормозные колодки вот они, — и я показал, где они там притаились. — Изнашиваются примерно за 15–20 тысяч километров пробега. Доклад закончил.

— Давай заводи и проедешь до конца двора, — буркнул майор.

Я вторично пожал плечами, установил переключатель передач на нейтралку, лихо крутанул рычаг пускового механизма — двигатель затарахтел с первого же раза.

— Эй, расступитесь там, а то задавлю, — сказал я столпившимся вокруг экзаменующимся, а потом медленно-медленно прокатился до конца двора, развернулся и осадил мотоцикл возле майора.

— Сдал, свободен, — махнул он на меня рукой, — следующий кто?

Эта бодяга с проверкой матчасти затянулась на битых два часа, во время которых я изнемогал от безделья, не менее десяти раз обошёл площадку и здание ГАИ по периметру и обсидел все лавочки в округе. Но всему в этой жизни приходит конец, сдал экзамен (точнее не сдал, послали его) и последний человек из нашей группы.

— Зачитываю список сдавших — им надлежит получить водительские удостоверения в окне номер два, — громко объявил майор, а потом назвал девять человек, меня в их числе. — Всем остальным переэкзаменовка через неделю.

И тут я успел быстрее всех сориентироваться и первым занять очередь в окошко номер два. Фотографии 3х4 мы все заранее уже сдали, так что надо было просто дождаться заполнения бланка и наклейки туда фоток… через четверть часа я стал счастливым обладателем водительского удостоверения категории А. Правда там меленьким шрифтом было написано, что действительны права только по достижении 18 лет, но я рассчитывал как-нибудь обойти эту мелочь с помощью, например, того же участкового инспектора.

По дороге посетил магазин с незатейливым названием «Авто-мото», он у нас один на район был, и тоже недалеко, на Комсомольской улице. Автомобили здесь сами понимаете, как продавались — строго по записи, если открытка приходила, то счастливый её обладатель имел возможность выбрать копейку или там трёшку на заднем дворе этого магазина. А вот мотоциклы и мопеды стояли прямо в торговом зале, подходи и приценивайся, сколько душе угодно.

Джон к тому времени, как я взял деньги из шкатулки и добрался до его квартиры, уже успел выучить уроки и сидел на подоконнике, глядя в окно на двор.

— Эй, там, на буксире, — крикнул я, сложив руки рупором, — принимай канат, меня с мели снимать надо.

— С какой мели? — не понял аллегории он.

— С обычной, — ответил я, — с речной. Не могу байк выбрать, помоги.

— Окей, — быстро ответил он и быстро спустился вниз, а с ним и Мэри увязалась.

— Мне всё равно делать нечего, — сказала она, — а тут хотя бы какое-то развлечение. Возьмите меня с собой.

— Пойдём, конечно, — согласился я, — цвет поможешь выбрать.

На это предложение она нисколько не обиделась и через десять минут мы все втроём уже стояли в торговом зале магазина «Авто-мото» и придирчиво рассматривали то, что он предлагал. На выбор тут имелись такие модели — Верховина, Минск, ИЖ-Планета, Восход, Тула и примкнувший к ним мотороллер Вятка. А на месте, где должна бы стоять по идее популярная Ява, красовалась сиротливая бумажка с надписью «По записи». Ну я на Яву не особенно и рассчитывал, у неё цена зашкаливала, так я пока приценился к остальным. Самым доступным из этого перечня был Минск, 330 рубликов. Далее по нарастающей шли Восход за 420, ИЖ за 550 и Тула 600. Верховина собственно была не мотоциклом, а мопедом, поэтому её можно было прикупить всего за 230. Вот такой вот ассортимент…

— Верховину сразу убираем в сторону, — сказал Джон, — а вот из оставшегося лично я бы взял ИЖ, я что-то про него читал ещё в штатах, разбор мототехники в социалистических странах, его даже хвалили. Урал, правда, ещё лучше характеризовали, но его здесь нет… да и дорогой он наверняка, у тебя денег не хватит.

— Всё правильно ты понимаешь, — поддакнул я Джону, — Урал начинается с тысячи, а у меня только 600 есть. Значит ИЖ, говоришь… а ты, Мэри, что скажешь?

Мэри высказалась в том смысле, что на вид красивый, а что до цвета, то ей красный больше всего нравится.

— У тебя Хонда-то какого цвета? — поинтересовался я у Джона.

Оказалось, что красного… подошёл к продавцу, озвучил свои хотелки.

— А деньги-то у тебя есть? — утомлённо посмотрел на меня пожилой продавец в синем халате.

— Обижаете, товарищ консультант, — скорчил я соответствующую физиономию, — на ИЖ вполне хватит, — и я вытащил из кармана раздувшийся от четвертаков кошелёк, я его специально по такому случаю взял из того же шкафа.

— А паспорт у тебя есть? — продолжил пытать меня продавец. — Мы мотоциклы только по паспорту продаём.

— Получил недавно, — важно ответил я, вынимая из нагрудного кармана серпасто-молоткастый документ.

— Есть у нас красный ИЖ… даже две штуки есть, — ответил тогда он на мой вопрос, — можешь выбрать. С тебя 550 рублей 70 копеек.

— Так покажите товар-то сначала, — попросил я, — чтобы кота в мешке не выбрать.