Абсолютное правило

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Странное дело — только сейчас я заметил, как иногда на вокзале бывает людно. Из подъехавшего поезд вмиг высыпались торопящиеся, озабоченные, радостны пассажиры, а их уже заталкивали обратно те, кто хотел уехать.

Давненько я не был на вокзале и порядком отвык oт подобных вещей. Вероника, Вася и Евгений Валерьевич направились в сторону вагона, а я, немного растерявшись, отстал. Когда догнал, проталкиваясь сквозь плотную толпу, они уже поднимались по ступенькам наверх.

Мы забрались в вагон. Миновали широкий кристаллический экран, по которому всю поездку будут или клипы крутить, или транслировать какой-нибудь телеканал, и уселись в мягкие кресла.

Евгений Валерьевич зажал меня около окна, а Вероника с Васей сели друг напротив друга, всматриваясь проход, по которому вереницей шли люди.

— Как не хочется влезать в разборки, — со вздохом сказал Евгений Валерьевич. Я молча смотрел из окна на перрон. Крепенький мужик ушел к первым вагонам, исчезнув из вида, а старичок в спортивной куртке приближался к нашему вагону. Шел он один, скорее всего и не игрок Сумерек. Они ведь ходят только… стаями? Или нет? Что я о них знаю, чтобы делать какие-то предположения, если я даже не знаю, когда за мной вновь придут Исправители.

От этой мысли я почувствовал, как на затылке медленно поднимаются волосы. Только бы не сейчас. Я все еще жутко хочу жить. Может, они и не найдут меня до того момента, как я поговорю со жрецом. А там видно будет… Но только не сейчас. Мне нужно время!

Старичок показался в проходе. Он шел неторопливо, сжимая в руках сумку, и выискивал свободное место. На секунду встретился взглядом с Вероникой, потом отвел глаза и, как ни в чем не бывало, прошел мимо.

— О чем задумался? — Евгений Валерьевич ткнул меня под ребра локтем, неловко поворачиваясь в кресле— Не боись, тебя они не тронут. Это только наше дело. А вот меня, пожалуй, и покромсают как следует.

— Вы о чем? — Я мало что услышал из сказанного, думая о своем.

— Убьют меня, говорю, безо всякого сожаления! Мне-то, правда, себя не жалко, а вот за Веронику обидно. Информации в ней сейчас столько, что она как бомба замедленного действия. Если попадется, то всем игрокам Зари достанется! Выживут, как известно, немногие.

Тут только до меня дошел смысл сказанного стариком. Я посмотрел на него, и он увидел в моих глазах нечто такое, что заставило его посмотреть куда-то в другую сторону.

— Да вы понимаете, что сейчас сказали? — выпалил я. Евгений Валерьевич пожал плечами:

— А что я сказал?

— Да вы же как звери. Вам не Веронику жалко, а то, что она может выдать информацию. За ее жизнь разве беспокоиться не надо?

— А что за нее беспокоиться? Веронике, дай бог памяти, триста с лишним лет. Она, если хочешь знать, старше меня. Старше Васи тем более.

Не найдя слов, я просто махнул рукой и вновь отвернулся к окну. Что им доказывать, если у них даже мозг не такой, как у всех обычных людей?

Поезд дрогнул и тронулся. Волнение в вагоне постепенно утихло. Все расселись и занялись своими делами! Свет чуть потускнел, и зажегся экран. Действительно — транслировали новости по какому-то каналу.

Мне было неинтересно. Что в них толку, если я даже не знаю, сумею ли доехать целым и невредимым до Краевского? Может, ни Вероника, ни Вася, ни Евгении Валерьевич тоже не доедут. Тогда кто мне скажет, к комм обращаться? Где там жрец? Не буду же я заглядывать каждому встречному в глаза.

Спустя минут двадцать, когда я задремал, уткнувшись подбородком в прохладный овал окна, Вероника с Васей неожиданно резко поднялись и неторопливо пошли между рядами в сторону экрана. Обогнули его и скрылись в тамбуре.

С чего бы это? Я тут же открыл глаза, провожая ил взглядом.

— Они его заметили, — сказал Евгений Валерьевич, перехватив мой взгляд. — Вероника с Васей увидели одного из сумеречных игроков. Сейчас они объяснят ему правила.

— То есть… они его убьют?

Евгений Валерьевич непонятно хмыкнул, но ничего не ответил.

— Тогда разрешите, я выйду.

— Зачем?

Я молча встал и протиснулся мимо Евгения Валерьевича в проход между рядами.

— Виталик, это совсем не твое дело, ну сколько тебе повторять? — чересчур равнодушно и как-то устало произнес Евгений Валерьевич, но я уже повернулся к нем спиной и пошел в сторону тамбура, где только что исчезли Вероника с Васей.

Непонятно, что они хотят сделать, но я намерен был им помешать. Даже не знаю почему.

Наверное, я просто не хотел больше ничьих смертей. Тех двух оборотней и Генки мне было достаточно. Пускай «разбираются между собой на здоровье, но только, когда меня не будет рядом.

В тамбуре между вагонами было темно и сыро. Сквозь несколько широких щелей в железном полу со свистом врывался холодный ветер. Широко распахнув дверь, я несколько мгновений держал ее открытой, привыкая к темноте…

Вероника, Вася и старик в спортивном костюме стояли чуть правее двери и выглядели пассажирами, вышедшими покурить. Вот только сигарет ни у кого не наблюдалось.

— Какого… что ты здесь делаешь?! — крик Васи перешел в тихий угрожающий шепот, и он сделал шаг в мою сторону. Я тоже ступил к нему, закрывая за собой дверь.

— Не стоит, — Вероника встала между нами, вытянув руки, — не хватало еще, чтобы вы подрались между собой. Вася, хватит и того, что мы нарвались на сумеречных. — Она холодно посмотрела на меня своими бездонными глазами. — Зачем пришел?

— Пришел посмотреть, что вы собираетесь сотворить со стариком.

— Со стариком? — Вася вдруг резко развернулся на каблуках, вскинул руку, и старика не стало.

Какая-то серая тень слетела с него, растворившись в воздухе, словно вуаль, и на его месте обнаружился молодой человек. Совсем не сутулый, с короткой прической и легкой светлой щетинкой на подбородке. Глаза, маленькие и злые (вот что меня вдруг затронуло — они были действительно злыми), перебегали от меня к Веронике, от Вероники к Василию и снова ко мне. Чуть подрагивали веки, словно от нервного тика, а может, и от адской боли. Он молчал, но я и так понял, что в данный момент он хочет во что бы то ни стало вырваться отсюда. Выскочить из тамбура и убежать. Все в нем — и плотно стиснутые зубы, и дергающиеся глаза, и поза, в которой он сто ял, вытянув руки по швам и согнувшись в три погибели, словно хотел дотянуться носом до колен — все говорил о том, что сейчас он чувствует себя подобно загнанном в ловушку зверю. Таковым он, наверное, сейчас и являлся. Вероника с Василием явно превосходили его силой.

— И вот это старик? — с сарказмом спросил Вася вновь поворачиваясь в мою сторону. Глаза его слегка светились в полумраке. — Виталик, прошу тебя, не лезь туда, в чем ты не разбираешься.

— А я все-таки попробую, — упрямо сказал я. — Не люблю, когда в моем присутствии калечат людей.

— Сам только любишь?

— И сам не люблю, но приходится. — Я плавно выну из куртки транстерминатор. — Объясни, за что ты собираешься его убить.

— Убить? Что ты выдумываешь? Мы убиваем только в очень редких случаях. Сейчас нам просто надо узнать от него кое-что. Верно, Николай Николаич?

Молодой человек содрогнулся, словно от удара током. По телу его пробежала рябь, как по воде во время легкого ветра, и он через силу кивнул.

— Ему трудно отвечать. Он, как бы сказать, загипнотизирован, — пояснил Вася. — Что еще хочешь узнать?

Я чуть опустил транстерминатор.

— Для чего вам это нужно?

— Как обычно, — пожал плечами Вася, — мы хоти узнать, куда они едут и для чего. А еще, сможем ли мы остановить их до приезда.

— То есть убить?

— Вот здесь ты прав. Если эти сумеречные игрок несут какую-то важную информацию, то мы их убьем.

— Или они убьют нас, — добавила вдруг Вероника. Таковы правила, Виталя.

— Хорошие правила. — Я опустил транстерминатор и вновь засунул его под куртку, вдруг почувствовав внутри какую-то опустошенность. Раньше я не знал, как это бывает, когда вдруг не чувствуешь в душе ничего, кроме усталости. Теперь знаю. Мне уже не хотелось задавать никаких вопросов. Для Чего? Все равно этих бессмертных и тупых игроков не переубедить.

Оставь свои глупые попытки сделать это и постарайся выжить сам.

Вот именно — выжить самому. Пусть это будет главной целью на ближайшее время. А там посмотрим.

Вася, потеряв ко мне всякий интерес, вновь повернулся к Николаю Николаевичу и тихо заговорил с ним, склонившись над скорченной фигуркой, как коршун над добычей. Вероника смотрела на меня, но не проронила ни слова. Я и так понимал, что вдруг стал для нее лишним и совсем не таким, каким она хотела бы меня видеть.

— Извини, что не оправдал ожиданий, — пробормотал я.

Вероника едва заметно кивнула:

— Ты все делаешь правильно, Виталик. Я бы на твоем месте поступила точно так же. Может, чуть-чуть по-иному.

— Не стала бы хвататься за оружие?

— Наоборот. Уничтожила бы всех к чертовой матери и стала бы жить спокойно. — Холодные глубокие глаза снова смотрели в мои, и я снова не выдержал этого взгляда и отвернулся.

Вася вдруг замахнулся и с силой ударил кулаком Николая по челюсти. Сухо клацнули зубы, и голова человека дернулась.

— С-сволочь, — процедил Вася. Повернулся. Не глядя в мою сторону, пробормотал Веронике: — Очень плохие новости. Они собираются дать нам бой на ближайшей остановке.

— Сколько их? — спросила Вероника.

— Пока не знаю. Много. — Вася вновь обернулся Николаю, и я заметил, что кулак его, отведенный чуть назад, весь в крови.

Вот они — современные способы получения информации.

Я развернулся и вышел из тамбура. Евгений Валерьевич сидел около окна и смотрел новости.

— Насмотрелся? — поинтересовался он тихо, когда я устало упал рядом. — Мне их способы тоже не нравятся, но что поделаешь? У каждого своя работа. Верно ведь?

— Верно, — подтвердил я, хотя был с этим совсем не согласен.

Легкий толчок.

Скрежет останавливающегося поезда. И я проснулся.

Словно вовсе и не спал. Открыл глаза, выныривая из тихо шептавшей что-то на ухо темноты, и уставился в окне

Какая-то безлюдная и тихая станция. Кирпичное двухэтажное здание с широкими дверьми.

Вокруг — аллея молодых елей. Чуть в стороне — дорога и спуск в подземку.

— Куда это мы приехали? — спросил я, поворачиваясь к Евгению Валерьевичу.

Старика не было. Места Васи и Вероники пустовал. Куда они делись? Вышли освежиться? Или нашли еще одного сумеречного и теперь стоят в тамбуре, вытаскивая из него информацию?

Я не знал, сколько проспал, но, судя по всему, — долго. Солнце уже стояло высоко.

Стоп. В памяти вдруг всплыли слова Васи: „Они собираются дать нам бой на ближайшей остановке“.

Кажется, началось. Я вздрогнул. Не может быть! Еще ведь слишком рано! Почему?

Я резко вскочил и бросился к выходу. Где же они могут быть?

Выбежал на свежий воздух и остановился на аллее, оглядываясь. Поблизости никого из них не было. Несколько пассажиров направлялись к поезду со стороны вокзала. Да они могли куда угодно пойти! Хотя бы в подземку!

Действительно, около подземки творилось что-то странное. Несколько милицейских машин выстроились в ряд около лестницы, ведущей под землю. Милиционеры с угрюмыми лицами отгоняли всех, кто хотел приблизиться.

Неожиданно воздух прорезал резкий голос: „Внимание! Уважаемые пассажиры! Ввиду сложившейся критической обстановки в подземном метро и опасности, угрожающей жизням, все рейсы подземных электропоездов будут временно приостановлены, ориентировочно на два с половиной часа…“ А затем я увидел Веронику.

Она вышла из-за поворота и торопливо направилась в сторону подземки. Возле нее неожиданно возник Евгений Валерьевич и пошел рядом, что-то втолковывая и размахивая руками.

Что происходит?

Потом об этом подумаю. А пока я бегом пересек аллею и нагнал их около самого милицейского кордона.

— Стойте. — Я остановился. Они тоже. Вероника как-то задумчиво осмотрела меня с ног до головы. — Вы куда?

Или забыли, что вы у меня в заложниках?

— Не до шуток сейчас, Виталик, — сказал Евгений Валерьевич.

— Почему же? Я понимаю, что вы совсем не ставите меня в расчет. Но могли бы хоть предупредить.

— Ты с транстерминатором обращаться умеешь? неожиданно спросила Вероника.

— Умею, — соврал я. А действительно, что там сложного? Курок я видел, с предохранителя снял.

Осталось только стрелять. Вероника со стариком переглянулись.

— Ты все еще хочешь поговорить со жрецом? К чему это она клонит?

— Ясное дело. А что происходит?

— Пошли. — Евгений Валерьевич плавно взял м под локоть, и мы прошли мимо мрачного милиционера, равнодушно смотревшего куда-то за мою спину. Я не сопротивлялся. Видно, и вправду что-то важное. Очень серьезным выглядел Евгений Валерьевич. Обогнули машины и направились к лестнице, ведущей в метро.

Вокруг вдруг сразу стало тихо, словно за этими шинами резко оборвался весь внешний мир.

А еще было совсем безлюдно. Никого. Ни милиции, ни каких-нибудь рабочих, ни других людей.

Вообще никого. Кроме меня, Вероники и Евгения Валерьевича.

— Слушай внимательно, — тихо заговорила Вероника, — если мы выберемся из подземки, я сама отведу тебя к жрецу и упрошу его поговорить с тобой обо всем, о чём только пожелаешь.

— С чего это вдруг?

— Сейчас нам предстоит сражение с семью сумеречными игроками. Согласно правилам, те, кто первым объявляет битву, определяют место и способ сражения, сумеречные выбрали это метро. Биться будем насмерть с нашей стороны и с захватом в плен с их. То есть имеем право только убивать сумеречных, а они имеют право только взять нас в окружение и захватить. Ясно?

— Чего же тут неясного? — буркнул я.

— Если мы, зайдя сейчас в метро, сумеем оттуда выбраться, то они уже ничего не смогут сделать. Но, мне кажется, это будет очень трудно.

— Против семерых? Невозможно. — Евгений Валерьевич скривился. — Я биться вообще не умею. Виталик растеряется. Он же в первый раз. Остаетесь только вы с Васей. С семерыми вам не справиться.

— Но не сдаваться же?

— Верно, — добавил я. — А милиция откуда? И… это… сложившаяся критическая ситуация?

— Все прикрытия обеспечивают сумеречные. Ведь это они нас вызвали на бой, а не мы их. Вот и влип, что называется.

— А если меня возьмут в плен?

— Зачем ты им нужен? Отдадут Исправителям, и дело с концом.

Мы спустились в самый низ. Вид метро живо напомнил мне события прошлой ночи.

Те же тусклые, зеленоватые лампы. Те же пустые пластиковые стулья вдоль стен. Закрытые окошечки касс. Только рельсы не исчезали где-то в глубине, а находились здесь, на поверхности. Ведь здесь же ездили не аэрокатера, а обычные электрички. Их сейчас немного осталось, и поговаривали, что собираются вообще закрыть и переделывать все пути под аэрокатера. Но это дорого, да и аэрокатеры слишком часто попадают в аварии. Наверное, поэтому электрички все еще и ходят.

— Нравитесь вы мне, — пробормотал я. — Как вам помочь, так обязательно, а чтобы мне…

— Мы тебя и не хотели брать. Ты сам пришел, — сказала Вероника. Голос ее гулко отразился от кафельных стен. — Я только предложила, а твое дело соглашаться или нет.

— Не в моем характере отказываться. Тем более что и от этого тоже зависит моя жизнь. Как я без вас найду жрецов и тем более поговорю с ними?

— Вот видишь. Мы взаимосвязаны. Ты помогаем нам, мы помогаем тебе.

— Меня вот только одно удивило, — произнес я, — Почему никто из милиционеров не обратил внимания на то, что с двумя игроками вдруг прошел человек? Как она смогли пропустить не игрока?

Вероника пожала плечами.

Мы зашли за кассы, и я тотчас увидел Васю. Он смотрел на меня.

В руках его был еще один транстерминатор. С глушителем.

— Зачем приперся? — спросил Вася, когда мы подошли. Он был мрачен, каким я его еще не видел.

— Помочь, — ответил я. — Вася, давай оставим все рассуждения на тему „Ты бессмертный, а я нет“ на потом. Думаю, сейчас лучше позаботиться о том, чтобы выбраться из метро всем четверым и продолжить поездку.

— Согласен, — Вася коротко кивнул и выудил из куртки небольшой пистолет. Такой же, какой был у Максима. Протянул его Евгению Валерьевичу. — Вы знаете, что нужно делать. Стреляйте во всех движущихся людей. Тут кроме игроков… и тебя, Виталя, никого больше нет. Не бойтесь, что застрелите кого-то лишнего. Их всего семеро, так что долго битва продолжаться не будет. Либо они схватят нас, либо мы положим всех их. Отлично поняли?

Все кивнули. Наверное, именно в этот момент я понял, что все это совсем не игра. Хоть они ее так и называют, но самая настоящая война. Скрытая от всех людей.

Партизанская.

Кровожадная и беспощадная.

Чуть в стороне раздались громкие, торопливые шаги, эхом отражающиеся от стен. Спускались с лестницы.

Сумеречные! Больше некому.

Вася вскинул транстерминатор и отступил на несколько шагов к стене. Я вытащил свой и замер.

Что делать? Просто беспорядочно палить? Не выйдет. Здесь, чтобы выжить, нужно придумать что-то получше.

— Ну, сейчас завертится, — прошептал Евгений Валерьевич. Его тонкие белые волосы прилипли к вспотевшему лбу. Пистолет в руке мелко задрожал.

Я посмотрел на Веронику. Она тоже вынула пистолет неизвестной мне марки и отступила в тень.

Шаги приближались.

Вот из-за угла показался первый силуэт. Лишь на секунду я успел заметить, что в руке он сжимает какое-то оружие, а потом выстрел из транстерминатора оглушил меня!

Яркий огненный луч, порвав полумрак метро, разбил вдребезги кусок угла, отбросив первого сумеречного игрока на пол. Он, кувыркаясь, исчез в облаке пыли и осколков.

Вася спокойно ждал, когда появятся остальные. И завертелось!

Следующий вынырнул чуть позади Вероники. Совершенно бесшумно, и я увидел его, только когда девушка выстрелила. Она, правда, не попала, но игрок отскочил в сторону и, перебежав через все открытое пространство, исчез за поворотом.

А потом они выскочили все вместе!

Я ничего не успел сообразить, как метро вдруг наполнил грохот выстрелов, свист пуль и тонкие лучи транстерминатора, разбивающие кафельные стены в крошку.

Я уже не видел, куда бежать и где прятаться! Стрелял наугад, напрочь забыв о том, что собирался действовать по плану, во все, что выныривало из мрака и вновь исчезало в нем.

Кто-то дико и пронзительно закричал, перекрывая даже шум выстрелов, но крик быстро стих.

Господи, пусть это будет кто-то не из моих! Мне ведь надо выжить! И не только здесь, в метро, но и там, в настоящей жизни!

Над головой звонко лопнула лампа, и уже за спиной на пол посыпались мелкие осколки.

Пробежав несколько метров, я вдруг вынырнул из тумана пыли и увидел, что бегу прямо к железнодорожной полосе.

Вот черт! Среагировать я не успел! Споткнулся о рельс и упал поперек, роняя транстерминатор. Кожаный реме шок оружия больно ударил по руке.

Совсем рядом кто-то заорал: „Левее давай!! Они могут быть около касс!!“, и из тумана на меня выскочил молодой человек с автоматом Калашникова наперевес. Задев мою ногу, он выругался и хотел было бежать дальше, но — стой! — я резко вскочил и повалил его на рельсы, ухватив руками поперек живота.

— Не убежишь, сволочь!

Человек завалился на рельсы, нелепо взмахнув руками и выронив автомат. Теперь-то он от меня никуда не денется.

— Попался! — процедил я сквозь зубы и попытался, было ударить его головой о рельс, но только мои пальцы дотронулись до его волос, как я почувствовал, что он растворяется.

В самом прямом смысле! Тело человека вдруг выгнулось, и я почувствовал, как он уходит от меня. Зарывается в бетон! Головы у человека не стало, превратившись какое-то подобие мохнатого черепа. Рубашка на спине треском разорвалась, и я поспешил вскочить.

Вместо человека передо мной копошилось мохнат существо с плоской мордой и огромными лапами вместо рук. Каждую лапу украшал ряд острых и длинных когтей.

Снова оборотень! Сколько можно? Еще мгновение, и я почувствовал, как ноги мои становятся ватными, а в душе вдруг появилось сильное желание упасть в обморок. И что мне в вагоне не сиделось? За какую-то ничтожную долю секунды существо скрылось под землей и тотчас появилось чуть левее, разворачивая изнутри бетон и выплевывая в воздух мелкие осколки. Оно выпрыгнуло из образовавшегося отверстия, стремительно развернувшись на голых пятках, посмотрело на меня. За такой короткий срок прорыть под землей туннель? В самый раз было с воплями убегать — я увидел, что у существа не было зрачков!

„Исправители! — мелькнуло тотчас в голове. И следом: — Ну, тогда пускай попробуют огоньку!“

Я подхватил лежащий на рельсе транстерминатор и недолго думая выпустил в существо яркую струю пламени!

Существо отклонилось в сторону, издав звучный рык, когда огонь все же едва прошелся по его плечу, опалив шерсть, и бросилось на меня.

Я тоже попытался отскочить, вновь нажимая на курок, но чуть не успел. Пламя вырвалось из дернувшегся дула и исчезло в тумане пыли, на секунду вырвав из полумрака еще несколько силуэтов, а существо прыгнуло ко мне, приподняло над землей и швырнуло куда-то темноту.

Верх-низ-верх-низ! Удар! И я покатился по бетонному полу, не в силах даже стонать, потому что у меня перехватило дыхание. Транстерминатор улетел в неизвестном направлении, и от грохота выстрелов я не слышал даже, в какой стороне он упал. Перед глазами вмиг потемнело, а с губ на пол сорвалась первая теплая капля. Кровь!

Я упал на живот, поджав под себя руки и борясь сильным желанием скорчиться в три погибели. Надо вставать! Чтобы дать отпор! Чтобы не умереть здесь, в подземке, от рук непонятно кого!

Но легко сказать! Ни ноги, ни руки не слушались моих мысленных приказов. Я даже не мог повернуть голову. Существо не шло.

Может, оно выжидает, когда я поднимусь, чтобы вновь нанести удар? Издевается? Или посчитало, что я уже и без того мертв? Хотелось бы, чтобы это было так!

Руками вдруг нащупал в кармане что-то твердое.

Что? Память услужливо подсказала, что я переложил из старой одежды в новую свою электрическую дубинку! Куда же мне без нее, родимой!!! Вот теперь он у меня поймет, что такое удар током!

Я перевернулся на бок, сжимая зубы, чтобы не застонать, и вытащил из кармана дубинку. Кое-как, негнущимися пальцами, повернул колесико напряжения на максимальную мощность.

Ну, где же ты, кусок шерсти, который так и хочется подпалить?

Иди же…

И существо вышло. Неторопливо так, словно уже знало, что я лежу перед ним мертвый или парализованный, с переломанным позвоночником и могу только тихо кашлять, выплевывая вместе с кровью изо рта остатки жизни.

Как глубоко оно ошибалось.

Я не шевелился. Лишь крепче сжал дубинку в руках и весь напрягся, готовясь рывком подняться.

Существо подошло и, уперев лапы в колени, нагнулось, рассматривая меня.

Действительно, наверное, думало, что я мертв.

Как бы не так! В тот момент, когда его лицо оказалось на одном уровне с моим, я вскочил.

Вернее, это мне так показалось, а на самом деле я лишь слабо приподнялся, отстранившись от существа вбок. Однако успел все же нанести ему удар в живот заряженным концом дубинки.

Короткая вспышка синего разряда откинула существо на несколько метров назад, и оно вновь исчезло в по мраке.

Мне показалось или вправду стало еще темнее?

Затем метро сотряс мощный рев, заставивший заглохнуть очереди из автомата и чьи-то вопли вдалеке. Существо вновь выскочило, но бежало уже не на меня, а порядочно металось из стороны в сторону.

Оно горело.

Я молча смотрел на него, стоя на полусогнутых ногах и согнувшись в три погибели. Мне казалось, что если выпрямлюсь, то меня обязательно стошнит. Из уголка губ медленно капала на расковерканный бетон кровь.

Господи, да мы же все метро сейчас так развороти: И на что правительство это спишет? Очередной теракт? Вероятно! С несколькими жертвами! Один сгорел!

Существо взвыло в последний раз и упало как подкошенное на рельсы, продолжая гореть.

Шерсти на нем уже не было. Одна черная кожа, покрывшаяся лопающимися волдырями.

— Чертов оборотень! — процедил я, все же выпрямляясь. В глазах на секунду потемнело, но затем я вновь стал видеть нормально.

Боль чуть спала, так, что я смог доковылять до транстерминатора.

Сколько уже прошло времени? Мне казалось, что достаточно долго, но на самом деле, вероятно, минут десять.

Выстрелы затихли. Теперь был слышен только гулкий топот и чьи-то крики-переклички.

Где там Вероника, Вася и Евгений Валерьевич? Надо бы их найти.

Я отошел от догорающего тела и углубился в туман и пыль. Чем дальше я шел, тем сильнее было разворочено метро вокруг. Стены представляли собой изрешеченные куски с отваливающимися осколками кафеля. Пол был усеян пустыми гильзами. Кое-где бетон разворотило. В некоторых местах и изнутри.

Но нигде не было видно ни одного трупа.

Неужели тот, которого я поджарил, был единственным? Но где тогда остальные?

Туман и пыль оседали. Как ни странно, но некоторые лампы на потолке остались целыми и еще светили. Я шел неторопливо, всматриваясь в каждую тень и замирая при малейшем шорохе.

Казалось, что метро вообще никогда не кончится, а я навсегда потеряюсь в этом бетонном лабиринте.

Вскоре я увидел Васю.

Он стоял на том же месте, где выстрелил в первый раз. Все в той же позе, со вскинутым к плечу транстерминатором. Стены вокруг него были разбиты до неузнаваемости. Пол устилали осколки и белая пыль штукатурки. Вася медленно и плавно водил дулом оружия из стороны в сторону, осматривая и выискивая противника. Чуть поодаль лежал мертвый мужчина в неестественной позе, запрокинув голову с широко открытым ртом. Казалось, что все его внутренности раскрошило на мелкие ошметки и выбросило из тела вокруг, потому что пол был просто заляпан кровью и какими-то кусками.

Как Вася умудрился здесь выжить, не представляю.

Надо же иметь такую выдержку, чтобы не убежать, не спрятаться где-нибудь, а стоять и прицельно вести стрельбу во всех, кто покажется. Наверняка ему тоже не было ничего видно, когда началась самая заварушка. И сейчас, когда пыль немного осела, было нелегко что-либо разглядеть в нескольких метрах от себя, а в самый разгар бойни и подавно.

Я подошел, старясь наступать на полную стопу, чтобы не шуметь, но Вася услышал меня и резко обернулся.

Он узнал меня, но никакой видимой радости или облегчения не проявил.

— Выжил? — сухо поинтересовался Вася.

— Как видишь. — Я встал рядом. — Где Вероника и Евгений Валерьевич?

Он пожал плечами и вновь стал всматриваться в полумрак:

— Разбежались. Может, уже пойманы. Я не знаю.

— Скольких убил? — спрашиваю, как заправский мясник. Что же во мне останется человеческого, когда все закончится? Ничего, наверное!

— Видишь, вон того, — кивок в сторону мертвеца с открытым ртом, — это все. Какие-то слишком проворные соперники нам попались. Под пули просто так не лезут. На меня уже несколько раз пытались напасть со спины сразу по два-три человека.

— Я тоже одного.

Вася удивленно посмотрел на меня: — Как?

Я молча показал ему электродубинку:

— Пригодилась все-таки.

— А где был транстерминатор в это время? Хотя, я догадываюсь… — Он посмотрел на мои ссадины на руках и на выдранный клок куртки в боку. — Здорово тебя потрепали. Я и не ожидал, что сумеречный проявит к тебя такой интерес. И что ты так ловко с ним разделаешься.

— Это комплимент?

— Возможно.

Что ж, хоть что-то. По крайней мере, про меня теперь не будут говорить, что я пытался напасть на Исправителей с дубинкой. Будут говорить, что я убил одного из сумеречных именно дубинкой. Интересно, а стоит ли говорить Васе, что у сумеречного игрока, как и у Исправителя, не было зрачков? Наверное, стоит.

Метрах в сорока перед нами, прямо около лестницы, по которой мы спустились в метро, из-за поворота выскочила Вероника.

Ее тоже нехило потрепали. Все лицо Вероники было. в копоти. Волосы растрепаны. Куртка наполовину расстегнута. Увидев нас, Вероника замахала рукой, подзывая к себе.

— Где Женя? — крикнул Вася. Голос гулко прокатился под потолком, и только тут я сообразил, как вокруг стало тихо.

Всего несколько минут назад метро сотрясали выстрелы, вопли, топот, а теперь замерла гробовая тишина. И от нее вдруг стало еще страшнее. Уж лучше бы стреляли. А так затаились и выжидают, когда же мы наконец покажемся, чтобы убить.

Вероника неопределенно махнула рукой куда-то в сторону:

— Идите сюда. Надо выбираться, пока есть время.

— Евгения Валерьевича убили? — тупо спросил я.

— Не знаю. Пойдем. — Вася опустил транстерминатор и мелким шагом направился в сторону Вероники.

Я опоздал всего лишь на секунду, нагнувшись, чтобы завязать шнурок на кроссовке, а когда выпрямился, то…

Из двух противоположных поворотов на Васю одновременно прыгнули два человека.

Совершенно беззвучно. Явно нацелившись на то, чтобы быстро связать и захватить Васю в плен. Он ничего не успел сделать. Один из сумеречных коротким ударом выбил у него из рук транстерминатор, а второй что есть силы нанес удар по челюсти. Вася увернулся, но не настолько ловко, и кулак все же угодил ему в плечо. Он сделал резкий рывок в сторону, одновременно отталкиваясь от стены ногой, и уже в прыжке другой ногой нанес второму сумеречному удар по челюсти. Тот вскрикнул, падая на колени. Вася приземлился за его спиной и нанес еще один удар ногой по шее упавшего. Что-то звонко хрустнуло в тишине, и человек с хрипом упал на живот, ударяясь лицом о пол. Я заметил, как во все стороны брызнула кровь.

Второй человек отскочил к стене и замер, сжимая вытянутых руках пистолет.

— Твое гребаное каратэ не поможет, игрок Зари, — прошипел он, выплевывая слова, как отраву, Васе в лицо. — Руки за голову, живо!

Вася спокойно поднял руки ладонями вперед и опустил их за голову.

„Сейчас выхватит спрятанный в воротнике пистолет и прибьет сумеречного. Тот даже подумать ни о чем не успеет“, — почему-то подумал я. Уж очень все происходящее походило на сцены из какого-нибудь фантастического боевика.

Но Вася так не сделал. Он повернул ко мне голову и тихо сказал:

— Виталик, транстерминатор! И оружие в моей руке вдруг дернулось, выпуская

струю огня.

Луч прорвал человека с пистолетом насквозь чуть ниже груди и выбил очередной кусок стены за его спиной. Сумеречного откинуло назад, он ударился о стену, взмахнув руками, как брошенная тряпичная кукла, и упал, проехав лицом по полу и уткнувшись головой в своего недавнего напарника.

— Идем. Быстрее! — Вася определенно любил краткость в подобных ситуациях. Я все еще ошарашенно смотрел на свою руку, сжимавшую транстерминатор, стараясь понять, как я умудрился нажать на курок, а он уже подхватил меня за плечи и буквально поволок в сторону Вероники.

Девушка же стояла удивленная и смотрела на нас, наверное, не понимая, как нам удалось выжить.

Мы подбежали и, не разговаривая, перешли на быстрый шаг, направляясь в сторону лестницы, ведущей на поверхность.

— Где Евгений Валерьевич? — спросил я, когда мы ступили на первые ступеньки.

— Где-то там, — ответила Вероника, — я не знаю, но он попросил не ждать его, если он сам не придет, когда мы встретимся.

— А если он все еще живой?

— Он и так живой. Они не имеют права убивать его. Только взять в плен.

— Ну так и что? Разве никто не собирается за ним возвращаться?

— Тебе нужен жрец, а не престарелый вербовщик игроков, — резко сказала Вероника. Мы уже поднялись почти до половины. Отсюда можно было хорошо различить внизу облако пыли, устилавшее все метро, — А нам нужно приехать на конференцию.

— Я знаю. Евгений Валерьевич мне все рассказал.

— Мы тоже знаем. Он и нам рассказал, что болтал с тобой на вокзале.

— Вот видите, и вы хотите его оставить там?

— Он все равно ничего полезного не знает. Не содержит важной информации…

Выстрел откуда-то снизу выбил бетон у меня из-под ноги, и я упал на спину, больно стукнувшись затылком о ступеньку. В глазах вновь потемнело, и я почувствовал, как начинаю скатываться вниз.

Что же это получается? Почти выжил, а тут на тебе! Подстрелили на самой поверхности!!!

Из метро вновь раздались выстрелы, а сверху — крик Вероники.

А я вдруг почувствовал, как что-то тяжелое и увесистое падает мне на голову.

Может, это был кусок кафеля, а может… кто знает?