Ацтекский вопрос

Пролог

Пролог

1504 год, январь, побережье империи Теночк

Порой мне становится действительно интересно, почему некоторые точки на мировой карте, на первый взгляд не шибко важные, оказываются настоящим приложением крупных сил противоборствующих сторон. Случается — и далеко не так редко, как многие считают — что маленький городок или паршивая деревенька делаются точкой, вокруг которой кипят настоящие страсти, сталкиваются многотысячные армии, подписываются документы, решающие судьбы государств, народов, устройство целого мира на десятилетия вперёд, наконец. И никакой закономерности, исключительно случай, будь он неладен!

Я никогда не любил случайности. Ни-ко-гда! Однако вынужден был признать, что разработанный Колумбом и его советниками план не зря предполагал использовать тот самый клятый Тулум как первую и основную цель для удара. Причина, по которой вице-король посылал эскадру туда, где отряд Диего Веласкеса нехило так умылся кровавыми слезами и где наверняка усилили оборону города? География и только она.

Лежащий несколько к северу от Тулума остров Косумель, в переводе с местного «остров ласточек» — довольно крупный, хоть и раз в пятнадцать мельче Пуэрто-Рико остров, который в теории мог послужить эскадре временным местом для базирования. Совсем рядом с материком, официальное владение империи Теночк, но вместе с тем на острове не было сколько-нибудь значимых поселений. Рыбацкие деревушки, деревушки обычные, но никаких городов, даже малых. С точки зрения испанского вице-короля — идеальное место, чтобы, случись что, отгородиться от большого числа войск науа полосой воды, но вместе с тем оставаться на землях их империи. Политика, психология ну и просто желание ни в коем случае не почувствовать себя проигравшим. Понимаю, где-то даже разделяю, но все равно как считал, как и продолжаю считать весь этот рейд недостаточно подготовленным, лишённым крепкого тыла. Ведь на Эспаньоле, черти её дери, находились враждебные испанцам касики таино, причём однозначно связанные с ацтеками. И что они сделают — может быть уже сделали — стоило эскадре выйти из порта Санто-Доминго, увы, можно было лишь предполагать. Впрочем, я надеялся, что удалось достучаться если не до самого Христофора Колумба, то до его сына и брата, а уж эти двое могли хотя бы оттянуть находящихся на острове испанцев под защиту крепостей и быть готовыми отразить более чем вероятное нападение таино. Или не только таино, но и воинов науа, которые, как уже выяснилось на примере Кубы, умели капля за каплей просачиваться через любые заслоны, в результате образуя мощный ударный кулак.

Но главное — все равно Тулум. Именно обстрел этого города должен был стать началом. Только вот было у меня определённое подозрение, которое однозначно следовало проверить.

— Зигфрид, — подзываю к себе фон Меллендорфа. Ждать долго не пришлось, вот он, лёгок на помине. — Парни на дозорном клипере внимательно осматривали береговую линию?

— Очень, магистр. Капитаном там Павел Крозев, а он очень золото любит. Обещано, если что действительно важное узнает, «позолотить ручищу».

Это да, именно ручищу, потому как сей выходец из Болгарии больше всего был похож на стоящую на задних лапах и утробно рычащую гориллу. Могуч, волосат, громкоголос и, слава Бездне, не вонюч. Вонь теперь считалась признаком предельного убожества и скудоумия, потому мылись практически все, помимо совсем откровенных маргиналов. Что ж говорить об элите, тем паче тамплиерской.

— И что Крозев увидел?

— Несколько рыбацких лодчонок, езда заметную суету близ города, какие-то движения вне его. У него хорошая подзорка, но не телескоп же! Но он ручается — нас там не ждут, да и высадившиеся на берег вряд ли окажутся истыканы роем арбалетных болтов, вылетевших из-за стволов ближайших к берегу деревьев.

— Муторно на душе. Вот чую, что науа собрались нас цинично поиметь, а понять не могу, как сие действо происходить будет.

— Эспаньола, — мягко так произнесла неслышно подошедшая Белль, которая никуда со флагмана, фрегата под названием «Громовержец», сходить не собиралась. — Пинсона с эскадрой, Писарро с его вояками и наши корабли сюда. Подготовленные же таино и науа с их элитой, воинами-ягуарами, пользуясь отсутствием немалой части сил, устраивают повторение кубинского успеха. Более болезненного, поскольку Эспаньола — центр испанских владений в Новом Свете, а также главный пока источник золота. Империя Теночк хоть и своеобразна, но в государственных делах поступает схоже с европейскими державами.

Вот всё вроде и верно говорит «сестра»-подруга, даже умудрённый жизнью головорез адмирал кивает, с ней соглашаясь, а мне всё равно по душе нечто словно острым когтем поскрёбывает. Интуиция, чутье. Сколько раз они меня спасали — особенно в той жизни — сколько раз помогали избежать больших проблем уже как в той, как и в этой частях бытия. Посему верить надо, отмахиваться же категорически запрещается.

— Осторожно, парой клиперов подходим. Стреляем не залпами, а прощупывающими отдельными выстрелами. Ракеты пока не задействуем. Хочу понять.

— Франциско Пинсон, — дельно заметил Меллендорф.

— Пусть идёт прямиком в сраку мартышки, если не хочет прислушаться к голосу разума. Но всё же передай через сигнальщиков, что не советуем зря кидать бомбы с ядрами и тем более с ходу выбрасывать десант на берег. Ай, последнее он всё равно сразу не сделает, ибо не дурак и достаточно осторожен.

— Ты раздражён, Чезаре!

— Чутьё бунтует, Белль. Сама знаешь, это не просто так.

— Угроза?

— Не прямая… вроде. Просто ощущение тщательно подготавливаемой по наши души пакости. Большая ловушка, загонная, сразу на нескольких путях установленная.

— Поняла, — призадумалась девушка, а вот Зигфрид…

Хорошо, что Пуэрто-Рико защищён и все готовы ко всему, и кораблей, бывших там ранее, и части, с нами пришёдших, хватит и для «кулака», и для патрулирования прибрежных вод.

Патрулирование, да. Вечное проклятье, от которого многие тут, в Новом Свете, отмахивались и до сих пор продолжают это делать. Дескать, слишком частые и долгие плавания вредят парусам, оснастке, да и корпусу в целом. Бесит! Не сильно, но довольно часто. Корабли, они не для того, чтобы уныло стоять в гавани, обрастая ракушками и прочей морской живностью. Проклятье, им обрастать вообще вредно, против подобного довольно надежное средство есть — обшитие днища корабля листами меди. И дерево меньше гниёт, и морские организмы с куда меньшей скоростью прилепляются. Некоторые и вовсе на металле жить отказываются, за что им отдельное и большое грациес.

Меж тем, получивший приказы адмирал уже вышел из адмиральского салона «Громовержца», отправившись орать на подчинённых, передавая тем мои… Приказы? Рекомендации? Ай, пофиг, тут главное результат.

Совсем скоро по морским меркам к клиперу Крозева «Гневный» присоединился «Гордый» под командованием Пауля да Васко. Именно эта пара, переложив рули, двинулась ближе к берегу, чтоб на практике проверить мои чисто интуитивные опасения. И всё бы ничего, но тут у Франциско Пинсона «взыграло ретивое» и он, сочтя момент подходящим, стронул почти всю доверенную ему эскадру, подняв сигнал, что собирается начать массовую бомбардировку Тулума и вообще всего, что покажется ему подозрительным поблизости от города, в зелёных зарослях.

— Желание прославиться и показать себя крутышом. Всё превозмогает, в том числе здравый смысл, — вздохнула Белль, глядя на то, что вскоре должно было обернуться в самом лучшем случае повышенным расходом боеприпасов.

— Слова, следи за ними, родная.

— Ой, — чуть смутилась подруга, ведь «крутыш» тут было явно не в нужное время использовано. Веков так на несколько, я полагаю, она промахнулась. — Прости, но сам понимаешь, иногда прорывается. И у тебя тоже.

— Зато гораздо реже!

— Оно так, — согласилась та. — Но наши клиперы быстрее выйдут на позиции. Уже выходят, — уточнила она, не отрываясь от подзорной трубы. — Сейчас первые выстрелы прозвучат. Символические!

Отмахиваюсь от подобного сравнения. Какой тут, к ангельской бабушке, символ, с науа в Новом Свете испанцы уже не раз схлестнуться успели, наши орденцы на Пуэрто-Рико тоже несколько раз отлавливали или попросту топили лодки с их не то соглядатаями, не то потенциальными диверсантами. Что до нас лично, то символов и так было слишком много. Перебор, откровенно говоря, полный.

Смотрю, попутно подмечая, что год от года подзорные трубы становились менее мутными и в то же время увеличивалась кратность. Смотрим дальше, видим лучше, плюс возможность грубой, но настройки под конкретную ситуацию. Вот она, неотвратимая поступь прогресса.

Выстрелы с клиперов были точны, бомбы зажигательного типа падали примерно туда, куда их и направляли канониры. Тулум, он ведь по сути так и не обзавёлся полноценной стеной, ограждающей его от нападения с моря. Ну вот не было у науа и майя такого рода страха, что могут напасть с моря. Да ещё таким неизвестного типа оружием.

Не было страха, но появился. Это было заметно по тому, что стену, ограждающую Тулум с моря, возводить начали, но вот закончить толком не успели. Да и закончили бы, так что с того? Какие средства отражения угрозы от корабельных орудий науа могли бы нам противопоставить? Камнемёты со стреломётами? Спасибо, посмеялся! Дальность ни разу не сопоставима, а уж выбить их прицельными полузалпами — даже залпов не потребуется — труда не составило бы.

Всего несколько выстрелов и… О как, ну до чего же интересное сообщение передают с 'Гневного. Большой флаг, чтобы обратить внимание на сигнальщика, а уж тот, будучи на видном во всех сторон и открытом месте, надрывается, используя положения рук с флажками как буквы. Банальная донельзя практика, но перенесённая из много лет тому вперёд. Зато до чего эффект радует — в бою теперь между кораблями не просто общие сигналы передаются, а при некоторой удаче прямой текст читается.

Ну-ка, ну-ка, чего там семафорят, а то глазам своим не очень то верю?

— При первых выстрелах… начинается бег…. Бегство из города. Не похоже на панику, — озвучивает Белль то, что я и сам вижу. — Похоже, науа не стали связываться с угрозой, которой ничего не в силах противопоставить. Умные у них командиры.

— «Зелёнка», её проверить.

— Проверят, но уже не зажигалками, а цепными ядрами по подозрительным местам, — отвечаю боевой подруге. — Главное тут не перестараться и не… Да что они делают, черти их со всех сторон поимей!

Последнее относилась к кораблям Пинсона. Пока наши два клипера осторожно прощупывали возможные рубежи обороны противника, эти… энтузиасты решили заместить осторожность азартом и осмысленную стрельбу большим числом ядер с бомбами в бортовых залпах. Иными словами, на всех парусах подойдя поближе к оставляемой науа крепости, почти не защищенной с моря, перед высадкой Пинсон — либо его капитаны, тут не скажу — вознамерились перепахать залпами все подозрительные места, да и до города достать, пока оттуда не все свалить успели. Явно надеясь навести страха, зацепив хоть кого-то, хотя лично от меня такая тактика были до крайности далёкой.

— Кодексом Войны их по загривку,- проворчала Изабелла. — По мирняку могут попасть, только зря озлобляя.

— Не успевают. Тупо не успевают, — успокаиваю её. — И вообще, тут семафорят, что Тулум покидают все, но эти «все» являются очень малым числом. Аномально малым. Как думаешь, что это значит?

— Ничего хорошего. Наживка на крючке, а умелый рыбак с удилищем осторожно подергивает его, вызывая повышенный интерес у глуповатой и прожорливой рыбины. Может и в зарослях вообще никого нет.

— Или есть, но очень мало. Науа и их вера… Они так привыкли видеть рядом с собой смерть, что инстинкт самосохранения сильно занижен. Могут быть почти что смертники, чтобы показать присутствие и потом отступление «в страхе». И если так…

— Пинсон заглотит наживку по самые гланды, — процедила подруга. — Если бегут — значит, они слабы. Слабых нужно преследовать, догонять, хватать. Инстинкты охотника, они свойственны таким, как он. Писарро такой же. Храбр, жесток, настойчив, может даже коварен. Но вряд ли ожидает превосходящего коварства местных. А мы…

— А мы им не командование, — завершаю повисшую в воздухе фразу. — Можем только смотреть, делать выводы, ну и попробовать предостеречь от опрометчивых шагов. Мягко, чтобы не встали на дыбы и окончательно не пустились во все тяжкие. Испанцы же со всей их горячностью. Эх, и ничему то их пример Кубы не научил.

— «Кубинцы» зато поумнели.

— Да только где они? — покривился я. — Колумб счёл мнения губернатора и вице-губернатора Кубы слишком осторожными, никак не желая понимать разницу между таино и науа. Про огромный потенциал развития этой изменившейся империи Теночк я и вовсе умолчу. Эх, сложности, везде они.

— Из-за них и мы здесь, Чезаре. Нам нужен тот, что стал источником изменений.

— Только как его достать…

Вопрос в пустоту, да и ответа на него я не ждал. Не было его покамест, ответа этого. Нам предстояло как следует оценить обстановку, найти сильные и слабые места, проложить безопасные пути на незримых, нематериальных, но от того не менее опасных «минных полях». А сапёрами, тут уж ничего не поделаешь, вынуждены будет поработать испанцы. Ч-чёрт, да они уже начали работать. Первая стычка отряда Веласкеса, Кубинские штурмы крепостей. Теперь вот сегодняшние события, ведь высадка десанта начнётся если не прямо сейчас, то после того, как канониры перестанут жечь дефицитный порох. Кстати, а когда они это перестанут то, а?

Случилось это далеко не скоро. Войдя в азарт, канониры перепахали ядрами чуть ли не весь лес, до которого дотягивались орудия. Городу Тулум также досталось, но куда меньше, можно сказать, едва-едва. Очень уж конкистадоры мечтали как следует пограбить, наслушавшись рассказов коллег из отряда Веласкеса про разного вида богатые диковинки. Плюс общее удобство пребывания в городе империи науа опять-таки — теперь уже по рассказам собственно науа — довольно типовом, далеко не самом шикарном. Что Пинсон, что Писарро, что иные офицеры экспедиционного корпуса хотели провести ночь не на кораблях, а, если будет достаточно безопасно, в необычных, но вполне себе комфортабельных домах. Естественное желание ага. Плюс желание ещё более сильное — взять Тулум под руку вице-короля, а значит их Величеств Изабеллы и Фердинанда, испанских монархов-соправителей.

Вот она, высадка. Совершаемая грамотно, под прицелом корабельных орудий. Да и собственно шлюпки также не были беззащитными. На носу каждой лёгкая пушка, опять же собственно испанцы в доспехах и с щитами, у части чуть ли не ростовыми. Позаимствовали у нас щиты-павезы, пусть и редко когда делали их цельнометаллическими, считая излишне дорогими. Как бы то ни было, при малейшей видимости угрозы и орудия плюнут ядрами (корабельные) и картечью (малые пушечки на лодках). Гребцы и высаживаемые бойцы прикрыты щитами, так что и здесь риск минимизирован. Мда, испанцы не стеснялись перенимать у нас, своих союзников, немалую часть того, что считали полезным.

Высадка! И ничего, никакого тебе ливня арбалетных болтов и 'зелёнки, никаких обстрелов из камнемётов или там хитровыделанных ловушек. В прибрежной полосе, разумеется, поскольку что там будет дальше — одним высшим силам ведомо, да и то не факт, что они обратят внимание на такую мелочь.

— Хорошо идут, правильным строем.

— Скорее уж крепко сбитыми группами, — уточняю в ответ на замечание Изабеллы. — До строя тут далековато, да и не нужен он в полноценном варианте при конкретном то раскладе. Угрозы пока не видно, значит, конкретику не выстроишь. Лучше уж вот такой «полустрой», как Писарро использовать решил.

— Посмотрим, что будет на входе в город. И не приготовили ли наши краснокожие противники какую-то каверзу особо пакостного содержания. Вот зуб даю, что подготовили.

Звонкий смех Белль, что вот ну ни разу не верила в подобное и тут же пояснила свою позицию:

— Ловчие ямы. Отравленные иглы в самых неожиданных местах? Это уже из сказок… страшных.

— В одной из которых мы как раз и находимся с тех пор, как узнали кое-что про нашего главного противника, — малость осадил я подругу. — И я вовсе не про такого рода пошлятину. Некто, а назовём его пожалуй, синьор Тень, вряд ли опустится до того, чтоб приказать своим подчинённым — прямо или косвенно, это роли не играет — пытаться делать столь мелкие и особо ни на что не влияющие пакости. Не-ет, судя по уже известному, он привык заходить если не с козырей, то с «картинок» обычной масти. Полагаю, даже мы будем удивлены.

— Но сам Тулум сперва пусть как следует обшарят испанцы.

— Вне всякого сомнения, дорогая сестра.

Взаимные улыбки, а потом продолжение наблюдения. Вдруг да удастся высмотреть в окуляры подзорных труб нечто интересное помимо того, что уже случилось.