Ада

Глава 31. Ада

— Ты сперва разведись, жених, — бурчу. Но сердечко заколошматило с бешеной скоростью.

Встаю аккуратно, чтобы не разбудить спящего ангелочка и иду к Адаму.

— И не смей меня пугать своими "если выживу". Я за тобой тогда и в Ад приду, чтобы самой прибить.

— Не побоишься?

— Пф! Меня мое имя защитит, — улыбаюсь. Так хорошо рядом с ним. Особенно, когда он такой домашний, в халате. С мокрыми волосами, мокрой кожей.

Ой, не туда меня мысли повели.

— Пошли чай пить?

Тихонечко выходим и закрываем за собой дверь.

Готовлю нам чай.

— Я обожаю твоего брата, — говорю Адаму, отламывая очередной кусочек моего любимого торта.

— Хорошо, что я знаю, что вы просто друзья. Услышать такое не самое приятное.

— Не ревнуй, Викинг. Люблю то я тебя.

— Знаешь, это для меня очень странно. То, что ты так открыто признаешь свои чувства, говоришь о них, — Адам берёт мою руку и гладит большим пальцем. — Ты не представляешь сколько запасных планов действий я продумал, чтобы завоевать тебя. Я готовился не к войне, нет, но к битве с тобой, за место рядом с тобой.

— Уверена, загреметь в больничку с опухолью мозга в твоих планах не было.

— Нет, это экспромт, — широченная улыбка. — Но, милая, я так сильно облажался перед тобой. А ты сейчас здесь, со мной.

— Адам. Когда мы с тобой расстались, ну или как это правильно сказать? В общем, когда ты ушел тем утром, я решила, что смогу без тебя жить. Да, я уже тогда любила тебя. Да, мне было очень больно и обидно. Я сердилась и на тебя, и на себя, и на весь мир. Но я знала, что я буду жить дальше. И я жила. Ну сперва грустненько. А потом жизнь завертелась. Новые интересы, новые люди. Но знаешь, за эти три года я больше ни в кого не влюбилась. Мне даже никто не понравился, — кривлюсь, когда вижу, как Адаму нравятся мои слова. — Я, конечно, попыталась построить свою личную жизнь и начала встречаться с парнем…

— Что? — Адам удивлен. Теперь ехидно улыбаюсь я. — Когда это? Лука мне не говорил.

— Ну Лука не только твой брат, он еще мой друг. Он знает, о чем можно говорить, а о чем стоит молчать.

— Так, не переводи тему. Ты начала встречаться с парнем… — напоминает мне на чем мы остановились

— Да. И я не смогла. Все в нем было не так. Нет, он был объективно красив, умен, с чувством юмора. Но… он был не ты, Адам. У него был другой голос. Другой цвет глаз. И запах другой. И я просто не смогла ним. Нельзя встречаться с кем-то другим, если ты уже влюблен. В тот день, когда ты попал в больницу, я уже знала, что… что я тебе сдамся, Адам. Если бы ты поманил, я бы пошла за тобой. Если бы ты сказал, что нужна, я бы примчалась и на край света. Повыделывалась бы, возможно. Но это не точно, — кладу свою ладошку ему на щеку. Гладкая. Непривычно. — И зачем ты сбрил свою бороду? Мне она нравилась.

— А почему ты не с фиолетовыми волосами? — вопросом на вопрос отвечает Адам.

Пожимаю плечами.

— Решила одним днем.

— Тебе очень идет новый цвет и прическа. Но и Сливка ты была очень красивая.

Немного смущаюсь его взгляда. А потом тянусь его поцеловать.

— Дядя Паша сказал: "Никакого секса", — выдает Адам. Я чуть со стула не падаю.

— Я просто поцеловать хотела, дурак!

— Адушка, а давно ли ты перестала материться?

Смеюсь.

— Года два-два с половиной. Но, признаюсь, иногда так не хватает крепкого словца. Ну не всегда люди понимают вежливую речь.

— Иди ко мне, — притягивает к себе и целует.

Ближе к вечеру я еду домой, погулять с Айком. Эта собака чувствует запах Адама на мне, начинает его искать. Смеюсь над ним, да и над собой тоже.

Сдалась.

Без боя сдалась.

Возвращаюсь обратно очень быстро, тянет туда. Завтра обещаю себе погулять с Айком долго-долго.

Пока меня не было, Адам накупал Марка и тот тоже, как днем его папа, сидит в халате. Как взрослый маленький ребенок.

— Папа, а когда мы заберем Хэлла? Ему плохо без нас, — говорит мальчик, ковыряя вилкой в тарелке с ужином.

Конечно, какой ужин, если полчаса назад наелся тортом. Поймала его, но не сдала отцу. А Адам, как правильный папа, решил накормить ужином сына. Подмигиваю мелкому и начинаю красть с его тарелки кусочки овощей, запечённый картофель и мясные фрикадельки.

— Ада, я все вижу! — журит меня Адам.

— И что ты мне сделаешь? — смеюсь. Марк начинает хихикать тоже.

— Сговор?

— Ага, — даю «пять» Марку.

— А за Хэлом попросим дядю Адама завтра съездить, хорошо?

— Он не поедет, — вздыхает мальчик.

— Почему ты так думаешь? Он же добрый и хороший. И тебя очень любит, — говорю Марку. Странно, что он сомневается в Луке.

— Меня то он любит, а вот маму — совсем нет. Они все время ругаются — снова вздыхает.

— Марк, — строго говорит Адам.

— Прости, папа.

Смотрю на Адама. Вижу, как ему неприятна эта тема, поэтому не задаю больше никаких вопросы.

Хотя их много.

Уже когда Марк засыпает ы своей комнате и Адам выходит ко мне, меня прорывает. Задаю свои вопросы.

— Почему Марк, пока ты лежал в больнице, был с дядей, а не матерью?

— Ох, Ада. Это тот случай, когда это лучшее решение. Камилла…она, как бы помягче сказать, совсем без материнского инстинкта. Марк оказался ей совсем ненужным. Если бы сын вдруг остался с Ками, я бы с ума сходил от переживаний. Накормлен ли он? Одет ли по погоде? Не обижают ли его? И так с самого его рождения. Вот так вот.

— Получается, не зря я тебя отправила жениться на ней. Если бы тебя не было рядом с ними, то неизвестно, что бы было с Марком.

— Это единственное, что помогало мне примириться с этим фарсом, — кривая улыбка. — Как-нибудь я тебе расскажу, как я жил. Когда это уже не будет выглядеть как будто я давлю на жалость. А сейчас иди ко мне, я так долго тебя не обнимал.

— У нас вся ночь впереди, — улыбаюсь, придвигаясь к нему ближе.

— Она очень короткая. Мне не хватит.

Всю ночь мы разговариваем. Иногда целуемся. Потом опять разговариваем. Хотя говорю, в основном, я. Адам просто задает вопросы.

Я рассказываю ему, как жила без него.

Рассказываю, про то, как решила вести страничку в соц. сетях.

Про свое вливание в киберспорт.

Про встречу с матерью.

Рассказываю, про знакомство с Евой.

Он очень удивляется, когда я начинаю говорить про Григория. Говорит, что у меня даже голос меняется, когда я рассказываю про него. Так и есть. Объясняю ему, что если бы не Григорий со своей философией, то мы бы точно еще не скоро с Адамом вот так лежали бы. Вполне вероятно, что никогда. Благодаря ему я четко поняла, что нет точного определения "хорошо" и "плохо". Это не как в детстве. Так не работает.

— Уже хочу с ним познакомиться.

— О, не сомневайся, он тоже этого жаждет. Он, вроде, даже уже почистил свое ружье, — добавляю уже с закрытыми глазами. Как не старалась не заснуть, не получилось.