Ада

Глава 5. Из мыслей Адама

Ненавижу перелеты. Тем более такие длинные. Но что поделаешь, работа находит меня даже на другом конце света.

Собирался проваляться на пляже еще неделю, но уж очень меня попросили приехать и поработать. Такой притягательной суммой попросили, что просто ни шанса отказаться. Да и устал я отдыхать, на самом деле. Я еще тот трудоголик. Мой максимум просидеть без дела — полдня. Потом я начинаю придумывать себе занятия. Я не умею "тупо залипать в телефон". Ну, то есть, я могу повдохновляться идеями, просматривая в интернете какие-нибудь новшества, но просто убивать свое время на всякую ерунду — не мое.

В отпуске поработать — не вариант. Потому что все мои идеи мне приходят в двух местах — это мой кабинет в моей же квартире, в котором я проработал каждую деталь, там даже пыль лежит с моего разрешения. И мое "место силы". Озеро с лебедями и утками на окраине города. Когда в ушах наушники с любимой музыкой клиента (всегда спрашиваю, какую музыку они предпочитают и слушая ее, вдохновляюсь), в одиночестве. Там очень красиво и обустроено — стоят скамейки удаленно друг от друга, качели на цепях для взрослых, фонари. Мне там спокойно.

Ну и не думается, по правде сказать, о работе, когда кругом ходят полуголые богини, стреляют глазками и откровенно посылают эти сои невербальные знаки «тигрицы».

Дохлому ничего не стал говорить о своем приезде, а то еще бы поехал встречать. Как в прошлый раз. Дебил, с разноцветными воздушными шарами приперся. А в позапрошлый — с цветами. Точнее с горшком с красным антуриумом. Он потом еще полчаса мне доказывал, что это мужские цветы. Идиот. Теперь он на подоконнике на кухне стоит, поливаю его. Ботан.

Нет уж, лучше я сам до дома доберусь, пока меня какой-нибудь крокодил дома не встретил, или питон.

В такси чуть не вырубился. Спать хочется очень сильно, два часа ночи. Но еще сильнее охото смыть с себя сегодняшний перелет.

Тихонько захожу домой, открывая своими ключами дверь. Разуваюсь и иду во временную комнату Луки — там горит свет, и я слышу его бубнеж. Он, как всегда, сидит за компом, в наушниках и что-то толкует невидимому союзнику. Этот Дохлый — геймер. Профессиональный игрок. Стрелялки-шмалялки. Но, должен признать, засранец играет отлично. Его команда всегда в топе.

Но лучше бы в зал походил. Или на свидания.

Ладно, не буду отвлекать — его победы — это его заработок, и неплохой заработок. Такой неплохой, что живет в новом современном жилом комплексе. Беру из шкафа любимое огромное полотенце и иду в душ. Открываю дверь и просто замираю на месте.

В дýше девушка. Об этом говорят ее невероятно стройные ножки, кажется они бесконечны. Потрясающие ножки, в общем-то.

Об этом говорит ее плоский живот. С двумя охренительными вертикальными полосочками…

Плохо, что это девушка брата, потому что перед глазами уже мои руки на ее бедрах.

Но вот эта плоская грудь… Кажется, в слух говорю свое мнение о ней, груди, то есть…и меня в очень грубой форме посылают. Поднимаю взгляд на лицо девушки, которая в срочном порядке полотенцем, которым вытирала волосы, начинает прятать свое обнаженное тело.

— Сливка, ты кто? — спрашиваю, а сам от ее лица не могу отвести взгляд. Просто у нее на лице невероятные губы. Они пухлые, с явным контуром или, хер знает, как называется это. Но мне сразу захотелось их поцеловать. Чтобы еще пухлее стали и краснее, от моих поцелуев.

Грубость ее мимо пропускаю, никто бы, наверное, не нежничал в такой ситуации.

— Выйди и дверь закрой, придурок, — о как, девочка совсем не промах.

Один раз я могу, конечно, сделать вид, что я плюшевый зайчик, но второй раз — перебор. Делаю шаг к кабинке, сам не знаю, для чего, не бить же ее. Складываю руки на груди и с удовольствием наблюдаю, как Сливка напрягается и, бьюсь об заклад, встает в боевую стойку. Она что, думает, я буду с ней драться? С этой крошечной божьей коровкой. Серьезно?

Начинаю смеяться. Девчонка сердится. Сердитая божья коровка, ну надо же!

Разворачиваюсь и, все так же смеясь, выхожу из ванной.

— Лукааа! — ору на всю квартиру.

Слышу в комнате малого что-то грохнулось. Да, голос у меня и мертвого напугает.

— Адам, ты че, уже вернулся? Какого ты меня не предупредил, я такой сюрприз тебе готовил, — брат, явно расстроен. Походу, еще ту пакость придумал.

— Вот поэтому и не предупредил. Ты мне скажи, что за Сливка у нас дома? Ты с каких пор своих баб ко мне водишь. Не, я правда, счастлив, что у тебя девушка появилась, но ты уж встречайся с ней не на моей территории.

— Сливка? — переспрашивает. — А что, ей подходит, — и улыбается. — Так, стоп, а ты где ее уже увидел, она же в душе.

— Там и увидел, уж прости.

— Как ты туда попал?

— Через дверь, — странный диалог.

— А почему она не заперта?

— Ну это не ко мне вопрос. Могу предположить, конечно, что тебя ждала. Знаешь, Дохлый, иногда между мужчиной и женщиной случается секс…не только в кровати темной ночью, — да, я его стебу. А я еще я сжимаю кулаки от злости, представляя Сливку с братом. Это что — ревность или идиотизм?

Идем с мелким на кухню, он готовит чай, а я проверяю свой цветок и удовлетворенно отметив, что тот полит, плюхаюсь за стол. Глаза уже еле сил хватает держать открытыми, а мне еще в душ.

— Ну и как вы познакомились? — чтобы не вырубиться, решаю поговорить.

— О, а это вообще интересный случай, — улыбается Дохлый, — Шел я домой от Лехи, а во дворе меня встречают трое бравых ребят. Думаю, только о том, чтобы руки мне не сломали, у меня игра на носу. Повезло, что Сливка гуляла с Айком. Одного она уложила, второго Айк покусал, а третий, не будь дураком, свалил. Потом мы ее собак искали, которые вовсе не ее оказались. Так и познакомились. А сегодня те ребята уже ее во дворе поджидали, мы от них отбились, но и ей, и мне прилетело. Она ключи забыла на работе, вот и предложил ей переночевать тут. Завтра утром за ключами сгоняли б.

— То есть, ты ее видишь второй раз в жизни? — уточняю. Кивает. — И привел в мою квартиру постороннего человека? Удивляет твоя вера в людей, братишка, — рука так и тянется по щеке этого олуха потрепать. — А вдруг она ночью украдет что-нибудь и свалит?

На самом деле я так не думаю, но наивность моего брата меня поражает. Иногда мне кажется, что он не от мира сего. Он всегда во всем и всех видит только хорошее. Для него все люди — ангелы.

— Ты нихрена меня не знаешь, а ярлыки вешаешь… — раздается злое за спиной, и я напрягаюсь. Потому что, мои слова ее точно обидели. Придумываю как объяснить ей что имел ввиду, но она продолжает. — Лука, ты сказал, что это квартира твоего брата, а это, — кивает на меня, — я так понимаю, он. Глаза у вас одинаковые, думаю, не ошибаюсь. У нас с ним взаимная неприязнь, поэтому спасибо за гостеприимство, но я сваливаю отсюда, нафиг.

Какая к черту взаимная неприязнь?

Я от нее взгляд отвести не могу, а она "неприязнь". Эй, Сливка, у меня к тебе очень большая приязнь, могу дать ее потрогать.

Она в моей футболке, которая ей чуть выше колена, широкая, но я все равно представляю ее плоский живот. Черт, "приязнь" то увеличивается.

Мне даже не мешает, что у нее на губе кровоподтек, а на щеке синяк наливается.

Она прекрасна.

— Все, я рошла. Футболку постираю, занесу, — разворачивается и, держа в руках какие-то вещи, направляется в коридор.

— Стоять! — сам не ожидал, что так рявкну. Сливка аж вздрогнула. — Куда собралась на ночь глядя? Домой, как я понял, попасть не можешь?

— Щуплый, че он ко мне доеб@вается, а? — жалобно спрашивает у брата.

Девочка, а материться, как сапожник. Да ни я, ни Дохлый ни одного матерного слова не сказали, а у нее рот — помойка.

Так, стоп. Как она назвала Дохлого? Щуплый?

Просто ржу.