Ада

Глава 9. Ада

— Все нормально. Отлежусь и буду, как новенькая, — выдавливаю улыбку. Хотя болит почти все. Ладно, в этот раз увернулась от удара в лицо и нового синяка там не должно быть. — Спасибо тебе. Ты прям очень вовремя.

Мой Викинг хмурится. А потом берет меня на руки и идет в сторону подъезда.

— Поставь, Адам. Я сама дойду, правда, — а в голове "нет, не отпускай меня. Держи всегда так крепко"

— Что ты вообще делаешь одна так поздно на улице, почему не с котятками? Почему без Айка пошла? — ругает меня. А я все еще улыбаюсь, как дурочка. Хотя уже, кажется, между "как" и "дурочка" можно вставлять красивое такое прилагательное. "Влюбленная".

— В магазин ходила, — оправдываюсь. Хотя никогда в жизни не оправдывалась. — Не ругайся, Адам.

— Почему без Айка?

— Так его не пускают в магазин. А привязывать его дольше, чем сбегать туда-обратно.

— Ну, как сбегала? — язвит.

— Отлично. Вот у такого потрясающего мужчины на ручках еду. Чем не кайф? — и голову ему на плечо кладу. А потом носом в шею утыкаюсь. Ммммм. Вкусно пахнет.

— Где ключи?

Достаю из кармана толстовки. Адам так же, не выпуская меня, открывает домофон, потом идет к лифту.

— Поставь меня, я пешком дойду, — Адам вопросительно поднимает брови и отрицательно машет головой. — пожалуйста. Я боюсь… — шепотом, признаюсь.

— Трех утырков не боялась матом крыть, а в лифте боишься ездить? — удивленно спрашивает, на что я киваю головой. — я с тобой, не бойся. Хулиганам не дал тебя в обиду и лифту не дам тоже.

На удивление, приступ паники не наступает. Волшебные руки Адама. У него, по-моему, даже мысли не возникает выпустить меня из рук.

Дома иду в ванную. Надо переодеться — как никак на земле валялась. Да и не мешало бы посмотреть в зеркало, как там моя бедная тушка…

— Ну пиз@ец, — рассматриваю синяк на весь бок. — Оху@ть бл@ть, — синяк на ноге.

А ведь я девочка! Девочка! А не боец муай-тая и ни какой-нибудь Рокки Бальбоа. Чееерт, хочу просто быть няшкой, есть ванильные зефирки, гулять с радужными единорожками… ага, и пукать бабочками.

Бред. Где я и где единороги…

Выхожу из ванной и застываю от невероятного зрелища. На моем диване полусидя- полулежа развалился огромный мужик, у него на груди притаились три маленьких комочка. А четвертого он кормит, держа в руках. Очень бережно. А ладони то у него с лопату!

— Что застыла, Сливка. Присоединяйся!

В четыре руки кормим котят.

Необычно. Невероятно. Просто охренеть, как мне сейчас хорошо. Очень хочется положить голову на плечо Викингу и что бы он обнял меня так же нежно, как только что перекладывал котят в коробку… Сидеть с ним в тишине, в темноте. Молчать. Гладить его по руке.

Но я просто наблюдаю за ним.

— Я, пожалуй, пойду уже, — тихо говорит Адам.

А сам смотрит на меня так вопрошающе. Ждет, что попрошу остаться? Вряд ли у меня на это хватит смелости. Вот такой парадокс. Кидаться в драку и при этом бояться предложить мужику — что? — прижаться ко мне? поцеловать меня? остаться на ночь?

— Ага, иди, — встаю, стараясь не морщиться. Уже минут пятнадцать у меня стойкое желание выпить обезболивающее.

Адам стоит, не шевелясь, а я иду в коридор, мимо него. И как-только оказалась на шаг впереди него, он меня обнимает. Очень крепко, даже через чур.

Шиплю от боли.

Выпускает из объятий, разворачивает аккуратно меня к себе и задирает футболку. Мою футболку.

И было бы это охренеть как эротично, если бы он смотрел на меня так же, как минуту назад. Но нет… в его взгляде беспокойство и забота. А когда она видит мой красивый синячок, читаю по его губам отборнейший мат.

— Это надо помазать мазью от ушибов. У тебя есть?

— Нет. Не переживай, Адам, я в порядке. На мне все, как на собаке, заживает быстро. Не в первой.

Адам не спорит. Но руками начинает ощупывать ребра.

Щекотно.

— Отличный способ полапать меня, — и зачем я это сказала? Самая отстойная попытка флирта…

— Если бы я лапал тебя, Сливка, я бы делал так, — и он кладет свои лапищи на мои ягодицы! И за них притягивает и вдавливает меня в свое тело.

А я уже почти готова предложить ему остаться. Не для секса, нет. Просто, чтобы чувствовать его руки на своем теле. Просто, чтобы лежать, вот так, уткнувшись ему в грудь, и вдыхать его запах.

Руки с ягодиц плавно передвигаются на талию и аккуратно поглаживают меня. А сам Адам очень нежно, почти невесомо целует меня в макушку.

Не выдерживаю и обхватываю своими руками его торс.

— Адам?..

— Что, Ада?

— Я, кажется, влюбилась в тебя…

— Только кажется?

— Я почти уверена…

Ну вот. Сказала.

— Ада…. - ща, походу начнется лекция взрослого дяди для маленькой девочки. — Я, кажется, тоже в тебя влюбился.

Что? Что он сейчас сказал?

— Только кажется?

— Я уверен на все сто. Тебе надо отдыхать. Я пошел.

— Что, и не поцелуешь даже? — спрашиваю и, сдается мне, даже немного краснею.

— А ты умеешь? — улыбается. Господи, я растаю от его улыбки. Вся нежность мира сейчас в его взгляде.

— Вроде…

— Какая ты сегодня неуверенная, Сливка, — наклоняется и едва касается моих губ. Как крылышки бабочки…

— Пф. Так любой может, — бурчу. Потому что я разочарована. Я ждала крышесносный поцелуй.

Адам отходит от меня на шаг и шлепает легонечко по попке. У него сегодня все легонечко. Поцелуи, шлепки.

Он уходит, а я так и не дождалась своего поцелуя.

Я целовалась в детском доме. Ну мы играли в бутылочку. "Правда или действие". Надеюсь, этих знаний хватит, чтобы не упасть в грязь лицом.

Засыпала с улыбкой на губах. С мыслями об Адаме… и о том, что тот, кто изобрел обезболивающие, заслуживает отдельное место в раю, с личным водопадом, столом, заваленным райскими фруктами и личными махальщиками опахалом.

Разбудил меня звук вставляемого ключа в дверь и клацанье когтей Айка по полу, он всегда тихо идет к двери, когда кто-то приходит. Сколько время? Я проспала минут двадцать.

Больно села.

Тяжко встала.

Дверь открывается и заходит Адам. Ну да, у кого ж еще ключи есть…