Адмирал Империи 17

Глава 7

Место действия: звездная система HD 22048, созвездие «Эридан».

Национальное название: «Таврида» — сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: не определен — спорный сектор пространства.

Претенденты: Российская Империя, Американская Сенатская Республика.

Расстояние до звездной системы «Новая Москва»: 198 световых лет.

Точка пространства: сектор межзвездного перехода «Таврида–Бессарабия».

Борт тяжелого крейсера «Одинокий».

Дата: 29 февраля 2215 года.

— Я всегда знал, что ты не дружишь с головой, Васильков, но ты все равно каждый раз не перестаешь меня удивлять, — хмыкнул контр-адмирал Красовский, узнавший о моем намечающемся поединке с Хромцовой и прибывший по такому важному случаю на «Одинокий».

Александр Михайлович, сгорая от любопытства, чем все это дело закончится, на время отставил в сторону свою ко мне неприязнь. Тем более что визит вежливости на мой крейсер все равно напрашивался, я как-никак своим появлением выручил «Екатерину Великую» и «Пантелеймон», совсем к тому моменту дышащие на ладан под огнем поляков. Команда флагманского авианосца Красовского не поняла, если бы их командующий официально не выразил бы мне и моему экипажу благодарность. Конечно, Александр Михайлович делал это как всегда через губу и на лице его было видно, что дается это ему с большим трудом, но тем не менее, все же сказал редкое для себя слово «Спасибо за помощь». Я даже растерялся на секунду, потому, что никогда не слышал до этого момента от Красовского ничего подобного.

Однако за минуту разделавшись с официальной повесткой визита, этот хлыщ снова стал самим собой, таким же самовлюбленным, чопорным и относящимся ко всем остальным, включая меня, как к низшему сословию.

— Послать вызов вице-адмиралу Хромцовой это было, хочу тебе сказать, сильно, но при этом крайне глупо, — усмехнулся Александр Михайлович, мысленно уже потирая влажные ручки, от ожидания последствий для меня, которые обязательно произойдут после дуэли.

Причем, Красовский понимал, чем бы ни закончился поединок, головы его непримиримому врагу — контр-адмиралу Василькову все равно не сносить. Разрубит его пополам Агриппина Ивановна — великолепно, ранит или не тем более убьет он ее, — в таком случае решение Следственной Комиссий космофлота будет самым строжайшим, какое только можно было себе представить. Василькову не помогут ни его связи при дворе, ни родственнички в лице Дессе, ни его вошедшая в легенду удача.

«Разжалуют этого выскочку в космоматросы без каких-либо сожалений, что ж, туда ему и дорога» — так думал Александр Михайлович, улыбаясь своей очаровательной улыбкой и пребывая в самом благоприятном расположении духа, на время даже забыв, как только что лишился чуть ли не последних кораблей своей 10-ой «линейной» дивизии, погибших в бою с хоругвью Вишневского…

Я видел радостный блеск в глазах своего собеседника, но не обращал на это никакого внимания, полностью сосредоточенный на своих действиях в отношении Хромцовой, корабли которой к этому моменту уже подошли в квадрат, где находились мой крейсер с двумя поврежденными вымпелами Красовского. И в данную минуту флагман Агриппины Ивановны — линкор «Паллада» подходил вплотную к «Одинокому», а с его палубы в направлении нас уже вылетел офицерский вельбот с командующей 5-ой «ударной» дивизией на борту…

Через портативный экран, встроенный в левую руку моего бронескафандра, а я готовясь в дуэли уже в него был облачен, я видел на карте, что корабли Хромцовой остановились рядом со своим флагманом, на время остановив преследование поляков. Агриппина Ивановна вероятно рассчитывала разобраться со мной достаточно быстро, иначе бы приказала своим капитанам продолжать погоню. Эта промашка Хромцовой меня сильно обнадежила, и теперь мне нужно было сделать так, чтобы вымпелы 5-ой дивизии остались на своих координатах, позволив в итоге Вишневскому-младшему с остатками хоругви уйти под защиту «тумана войны»…

— Ты думаешь, вызов на поединок — это моя прихоть? — хмыкнул я в ответ на ехидное высказывание Александра Михайловича. — Я как нянька, следящая за неугомонными детьми пытаюсь отговорить то одного, — я кивнул на Красовского, — то вторую, — я указал рукой на влетающий через открытые створки в ангар шаттл Хромцовой, — не делать глупостей… И уже, если честно, немного устал…

Мы с Красовским стояли на причальной стойке основного грузового отсека «Одинокого». Я решил, что встречу Агриппину Ивановну тут, чтобы не сеять лишнюю панику и хаос, после того, как я начну действовать по своему, заранее намеченному плану. Да, и еще нужно сказать, что мы с Александром Михайловичем, который по своей наивности вызвался быть моим секундантом, а я на это согласился, стояли на пирсе не одни. Прямо за нашими спинами растянувшись вдоль отсека широкой полудугой, замер взвод моих верных космопехов под командованием Кузьмы Кузьмича, так сказать в виде почетного эскорта, но на самом деле присутствовали здесь штурмовики совершенно по другой причине. Дорохов с винтовкой наперевес двух с половиной метровой скалой возвышался по правую от меня руку…

— Ничего себе, даже на «Новой Москве» во время триумфа меня встречали скромней, чем сейчас! — присвистнула Агриппина Ивановна, вышедшая из челнока в сопровождении двух старших офицеров «Паллады», прибывших с ней, видимо, в качестве секундантов. — К чему такие церемонии, Васильков? Это просто поединок, не нужно делать из него шоу…

На вице-адмирале Хромцовой был надет новый, похоже, до этого мало используемый бронескафандр последнего образца — 450-ый «Ратник», отметил я, косясь на свою помятую и всю в сварочных швах 300-ю модель. Характеристики лат моей будущей соперницы превосходили мою броню процентов на двадцать, если не больше, однако в данную минуту меня это мало беспокоило, ведь драться-то я не собирался…

— К сожалению, без шоу не получится, — вздохнул я и в тот момент, когда Хромцова со своими людьми оказалась от меня метрах в пяти, выхватил из рук Кузьмы Кузьмича штурмовую винтовку и выпустил в вице-адмирала импульсную очередь.

Энергия зарядов снесла Агриппину Ивановну с ног, за секунду опрокинув на пол и обездвижив, женщина не успела даже шевельнуть рукой, чтобы выхватить свое оружие. Двое ее спутников, смогли это сделать, но замерли в нерешительности, заметив наведенные на себя винтовки тридцати моих «морпехов», а также шокированные произошедшим и не знающие, что делать.

— Успокойтесь, господа, и не делайте лишних движений, — сказал я им, отдавая оружие обратно Дорохову. — Это холостой электрический заряд, которыми пользуется наша полиция в перестрелках с секторальными бандами, и для того, чтобы успокоить слишком буйных хулиганов…

— Значит, это я буйная, — выдавила из себя Агриппина Ивановна, по-прежнему лежа на полу, электрический ток сделал свое дело, ни руки, ни ноги ее не слушались, а от этого не могли передать импульс на датчики брони…

— Может и не буйная, но точно хулиганка, — ответил я, ей, подходя вплотную и забирая у Хромцовой холодное оружие и табельный пистолет из набедренной кобуры. — Вроде бы уже взрослая женщина, и разумом не обиженная, а поступаете, как задетая за живое малолетка…

— Ты следи за речью, — огрызнулась Агриппина Ивановна, — у самого молоко на губах не обсохло, а еще чего-то говорит! А ну-ка немедленно подними меня на ноги!

Вице-адмирал Хромцова смешно, как жук, оказавшийся на спине, болтала лапками, безуспешно пытаясь подняться.

— Ну, подлец, я тебе покажу! — женщина продолжала ругаться даже после того, как я с помощью Красовского, не менее остальных пораженного моими действиями, помог ей встать на ноги. — Дай только отдышаться…

— Дышите на здоровье, времени у вас на это будет предостаточно, — сказал я, кивнув Кузьме Кузьмичу и обратившись после этого к секундантам Хромцовой. — Сдайте оружие, господа.

Оба офицера, переглянувшись, и посмотрев снизу вверх на подошедшего к ним Дорохова, решили не играть в героев, тем более что их командующая была жива, и если не считать уязвленного самолюбия, то и здорова, поэтому благоразумно отдали свои пистолеты великану-новгородцу.

— Полковник, проводите вице-адмирала и капитанов в мою каюту и следите, чтобы они по пути ничего такого не выкинули, — повернулся я к Кузьме Кузьмичу.

— Если ты задумал бунт, Васильков, тогда давай без меня, — наконец, подал голос, Александр Михайлович Красовский, немного пришедший в себя и сейчас находившийся на некоей панике. — Ты сам-то понимаешь, что творишь⁈

— Я не знаю, что вы задумали, контр-адмирал, — вторила ему, Хромцова, на запястья бронескафандра которой штурмовики Дорохова в этот момент надевали магнитные наручники. — Но выглядит это крайне низко и даже смешно…

— Не важно, как это выглядит со стороны, уважаемая Агриппина Ивановна, — ответил я. — Важно, что за этим последует, а вернее, чего в результате всего этого не произойдет…

— Помилования твоего не произойдет, — нервно буркнул Красовский, — после того, как император узнает о подобных выходках!

— Не произойдет трагедии и гибели 5-ой «ударной» дивизии, корабли которой без командующего все это время будут оставаться на своих местах и не последуют к переходу на «Бессарабию», — ответил я, кивая своим «морпехам», чтобы те уводили задержанных и забирая из рук Дорохова идентификационные браслеты Хромцовой и ее капитанов. — Как вы понимаете, сейчас совсем не нужно, чтобы вы связались с мостиком «Паллады»…

— Ну, Васильков, жди от меня ответки, причем такой, что не вывезешь, — прошипела Агриппина Ивановна, наградив меня на прощанье ненавидящим взглядом.

— Если что, я тут не причем, — вслед ей закричал Александр Михайлович.

— Чтт-то-о будд-дем делл-лать дальше? — Кузьма Кузьмич наклонился и попытался задать вопрос как можно тише, но у него не получилось, Красовский стоял рядом и все слышал.

— Оба сушите сухари, господа, — злорадно отреагировал Александр Михайлович, уже немного отошедший от увиденного, во-первых, осознавший, что лично ему ничего не угрожает, и я не собираюсь применять в отношении Красовского те же методы, какие применил к Хромцовой. А еще командующего 10-ой «линейной» обрадовало то, что за произошедшее я пострадаю от властей гораздо больше, чем мог бы пострадать сражайся мы с Агриппиной Ивановной в поединке.

«Тут похищение, саботаж, а может, если военный прокурор Веригин или кто-либо из его коллег подсуетятся, и измена Родине вырисовывается, так что не сносить тебе головы, Васильков», — так думал и именно на это надеялся Александр Михайлович, слишком уж вежливо прощаясь со мной на пирсе и собираясь поскорей покинуть «Одинокий», от греха, а верней от моих выходок подальше.

Ну и пусть убирается обратно на свою «Екатерину Великую», зачем вообще прилетал, лично понаблюдать за дуэлью? — пожал я плечами, провожая Красовского и его адъютанта, идущих к офицерскому вельботу, взглядом.

— А дальше будем ждать, Кузьма Кузьмич, — после недолгого молчания, ответил я Дорохову…

Ждать оказалось недолго, примерно около часа. Чего именно? Появления тех, о ком я талдычил все это время сначала Красовскому, а затем, и Хромцовой. Как только ребята, которые до этого прятались в «тумане войны» в ожидании, когда мы подойдем поближе, поняли, что русская эскадра замерла в пространстве и никуда не собирается двигаться, они показались и показались во всей своей красе.

Причем вражеских кораблей было настолько много, что даже я удивился. По словам Абадайи Смита и собственным прикидкам я к этому моменту, а именно к исходу 29-го февраля рассчитывал увидеть в «Тавриде» максимум три дивизии из космофлота Вишневского-старшего. И это с учетом потрепанной нами 4-ой хоругви. Ведь пропускную способность межзвездных «врат» еще никто не отменял, и они не могли за сутки переправить кораблей больше, чем это можно было сделать физически.

Но, тут, когда «туман войны» внезапно рассеялся, РЭБ-зонды противник просто отключил за ненадобностью, и я увидел на карте вместо тридцати–сорока вымпелов, почти сотню, я действительно на какое-то мгновение обомлел. Как такое могло произойти⁈ Перед нами находился весь Коронный космофлот Речи Посполитой. Но даже не это самое удивительное, а самое удивительное и страшное было то, что по направлению к нам сейчас двигалось во всех смыслах легендарное подразделение Американской Республики — 1-ая «ударная» дивизия, носившая название «Бессмертная», под командованием самого Коннора Дэвиса.

То, что адмирал Дэвис лично возглавлял американскую эскадру, сомнений не было никаких. На тактической карте в колонке численности и характеристик кораблей противника первым номером вверху списка значилось название, знакомое любому космоморяку — линейный корабль «Геката». Это означало одно, Коннор Дэвис здесь, ибо не было зафиксировано ни одного случая за все эти годы, чтобы американский адмирал покидал борт своего флагмана.

Это было очень странно, Дэвис действительно ни разу не был замечен, даже на другом кораблей своей дивизии или космофлота, я уже не говорю о кораблях неприятеля, космических станциях и колониях. Американский адмирал не сходил с «Гекаты» будто какая-то неведомая сила удерживала Дэвиса внутри линкора. Причем, как только американский адмирал обжился на своем новом флагмане, вот именно тогда у него так сказать поперло и не одного космического сражения Коннор Дэвис после этого не проиграл.

Кстати, кто не помнит, «Геката» это один из бывших линкоров русского космофлота, взятых американцами в качестве трофея в результате нашей капитуляции в 1-ой Александрийской войне. Я уже как-то рассказывал эту историю, о четырех лучших дредноутах Империи, где судьба каждого сложилась очень по-разному. Так вот, «Геката» один из них…

Но сейчас не об этом, а о том, что все мои телодвижения и странные поступки в отношении той же Хромцовой оказались совершёнными не зря. Как только вымпелы нашей 5-ой «ударной» приблизились бы к нужному квадрату, погнавшись за отступающими поляками Вишневского-младшего, от «бессмертных» им было бы уже не уйти, слишком хорошие и более того — скоростные корабли были у американцев. А зная характер и маниакальность Коннора Дэвиса, я мог с уверенностью сказать, что и ни одного члена экипажа русской дивизии он бы не пощадил, если только саму Хромцову, но лишь для того, чтобы умертвить ее на глазах основного нашего флота и императора…

Да, за Дэвисом тянулся шлейф смертей и не только русских космоморяков и колонистов, убитых на разрушенных его космофлотом станциях и полисах, американец не щадил никого из своих врагов. Ханьцев, криптоарабов и остальных погибло от его рук еще больше. Но, это к слову…

В общем, взяв на время под стражу Агриппину Ивановну, пусть и выглядело это неприлично и даже отчасти позорно, я остановил погоню наших за поляками и тем самым спас этих неблагодарных от неминуемой смерти. Чему в данный момент, сидя в своем кресле на мостике «Одинокого» и наблюдая за приближением к нам вражеской армады, был несказанно рад.

Однако долго почивать на лаврах было делом опасным, американцы, а за ними и их верные союзники — поляки, уже выстроились в походные колонны и начали быстро приближаться к координатам, где находились я, Красовский и корабли Хромцовой. Зная о высоких скоростных качествах дредноутов из дивизии «бессмертных» Коннора Дэвиса, я решил, что, несмотря на пока еще большое между нами расстояние, пора из сектора делать ноги.

Крахтя, я поднялся с кресла, покинул командный отсек «Одинокого» и поспешил, если спешкой можно назвать мой черепаший ход, к своей каюте, куда перед этим приказал отконвоировать Агриппину Ивановну с ее офицерами. Чтобы начать отступление надо было для начала освободить командующую всеми теми кораблями, которые сейчас сгрудились вокруг моего крейсера, а их командиры, судя по перехватам в эфире, решали, что делать и где искать вице-адмирала Хромцову, которая прибыв на «Одинокий» будто испарилась, не отвечая на запросы…

— Вот примерно так выглядит сейчас космос, — прокомментировал я, когда показывал Хромцовой и ее офицерам запись с карты, на которой во всей своей красе была изображена вся вражеская армада, движущаяся сейчас в нашем направлении. — В данную минуту они уже соединились с отступающими кораблями Вишневского-младшего и теперь на всех парах летят в нашу сторону.

Картина была забавная, я до сих пор держал Агриппину Ивановну в наручниках, благо, кроме нескольких человек это никто не видел. Делал я это для ее же пользы, ибо, как известно Хромцова обладала взрывным характером и могла натворить бед, в том числе и со мной, тем более, что она до сих пор находилась в броне, а я нет.

— Теперь понимаете, что вас ожидало, продолжи 5-ая «ударная» преследовать поляков? — я пытался по глазам и поведению женщины понять, опасна ли она еще или уже нет.

— Ладно, допустим, — нехотя согласилась Хромцова, признавать ошибки она, буду лидерских качеств, не любила, поэтому сильно была смущена и все еще пыталась спрятать это самое смущение за грубостью. — Но какого черта ты устроил этот цирк на пирсе⁈

— Был ли другой вариант остановить вас? — сказал я. — Ответьте честно. Мог бы кто-либо и что-либо помешать вам, уже решившей, что будет так, а не иначе? «Хромцову, если она того не хочет, не остановит никто», это слова не мои, как вы знаете, это слова нашего императора…

Я беззастенчиво льстил сейчас Агриппине Ивановне, чтобы хоть как-то поправить наши отношения. И у меня это, кажется, начало получаться. Вице-адмирал после моей последней фразы заметно успокоилась и даже слегка улыбнулась:

— Когда это было, лет тридцать тому назад, — с печалью в голосе произнесла она, — я уже и сама не помню. Да, были времена, и сильные мира сего меня ценили… Но, они прошли, Васильков, давно прошли… Единственное, мне странно, что ты помнишь это. Вернее, в силу возраста, помнить ты этого не можешь, но, тем не менее, знаешь. Это… Это странно, но приятно…

— Мне много рассказывал о вас крестный, — ответил я.

— Аааа, адмирал Дессе, — кивнула Агриппина Ивановна. — Ты в курсе, что мы сейчас с ним мягко сказать не ладим?

— Слышал…

— Что там он, сильно на меня зуб точит, после того, как я погналась за 6-ым космофлотом «янки» и якобы бросила его несчастного один на один с Уоррен, Фланнаганом и Буховски? — усмехнулась Хромцова, а сама внимательно смотрела на меня, видимо, уход ее дивизии во время сражения у перехода на «Тарс», как она предполагала, может иметь для нее серьезные последствия.

— Таким злым я Павла Петровича редко когда видел, — подлил я масла в огонь, вроде бы сказав правду, но при этом преследуя свои «корыстные» интересы. — Боюсь, что отмолить прощение будет делом сложным…

— Никто отмаливать и не собирался! — тут же взбрыкнула Агриппина Ивановна. — Да, сними ты, эти чертовы браслеты…

— Бить не будете, мамаша? — пошутил я, кивая одному из охранников, чтобы тот деактивировал магнитные наручники.

— Какая я тебе мамаша⁈ — возмутилась Хромцова. — Хотя по возрасту, наверное, ты прав… Не сделаю я тебе ничего, Васильков, не бойся… Космоморяк ребенка не обидит… Снимай, давай, а то перед людьми стыдно!

Потерев бронепластины в районе запястий, будто наручники натерли ей руки, Хромцова больше понарошку, чем всерьез, после того, как ее освободили, сгребла меня в охапку и приподняла вверх на полметра.

— Ну, что, как насчет поединка, умник⁈

— Аааййй! — вырвалось у меня, от резкой боли в плече.

— Оооо, да на тебе итак живого места нет, — Агриппина Ивановна только сейчас заметила, что я, оказывается, весь в медицинских повязках, и тут же аккуратно опустила меня на пол. — Как же ты собирался фехтовать?

— Да, не собирался я с вами драться, — ответил я, потирая руку.

— Так это все ради того, чтобы я не попала в ловушку? — разговаривая сама с собой, повторила вопрос Хромцова. — Ну, ты и выдумщик, Васильков… А я то старая выдра, клюнула на наживку. Вот бестолковая… Так, ладно, готова признать, что ты оказался прав… Судя по цифрам и координатам, где прятались американцы с поляками, я действительно не успела бы убежать от Дэвиса. Поэтому, спасибо, что так ловко развел меня на этот поединок…

Агриппина Ивановна протянула мне руку в латной перчатке, которую я с облегчением и радостью пожал в ответ.

— Надо уходить и уходить, как можно быстрей, госпожа вице-адмирал, — не теряя драгоценного времени, я тут же перешел к делу. — «Бессмертные» Коннора Дэвиса идут в авангарде вражеской эскадры, а в этой дивизии все дредноуты скоростные. Если они приблизятся к нам на критическое расстояние в два миллиона километров, то нам уже не удастся сбросить их с хвоста. Поэтому каждая минута на счету, Агриппина Ивановна, связывайтесь со своими капитанами и давайте команду на отход…

Я достал из кармана идентификационный браслет и передал его Хромцовой.

— Только не смей думать, что я испугалась какого-то там Коннора Дэвиса, — буркнула Агриппина Ивановна, надевая браслет.

— Ни в коем разе, — сказал я. — Возьмёте на буксир «Екатерину Великую» с «Пантелеймоном»? А то этим двум кораблям без посторонней помощи далеко от американцев не улететь…

— Без вопросов, — кивнула вице-адмирал, — сейчас распоряжусь…

— Также надо еще «Баязет» и два других корабля с Херсонеса-3 прихватить по дороге, — напомнил я Хромцовой.

— Не переживай, Васильков, всех кого надо эвакуируем, не оставим Дэвису ничего, чем бы этот стервятник мог поживиться, — уверенно ответила мне, Агриппина Ивановна, через свой портативный компьютер, встроенный в манипулятор бронескафандра, перепроверяя информацию о передвижении эскадры противника. — «Янки» и поляки еще слишком далеко, и у нас есть время… Тем более, что эти дуралеи замедляют ход и отворачивают в сторону от маршрута!

— Как отворачивают? — не поверил я словам Хромцовой, взглянув на свой монитор. — И в правду скорость снизили и разворачиваются влево… Что происходит?

— Господин контр-адмирал, на радарах новые игроки, — ответила на мой вопрос из рубки «Одинокого» Алекса, будто где-то на мне был жучок, и мой старпом слышала весь наш разговор с Хромцовой.

— Кто там еще? — с беспокойством в голосе спросил я.

— Гвардия, — прозвучал ответ Алексы. — Преображенская дивизия… В одиннадцати миллионах километров от нас… Заходит эскадре Коннора Дэвиса во «фланг». Стороны готовятся к артиллерийской дуэли…

— Да чтоб его! — выругался я на государя-императора и его бравых гвардейцев, понимая, что все мои потуги по спасению кораблей Хромцовой и Красовского снова под угрозой срыва.

— А ты говоришь, отступать, — хмыкнула Агриппина Ивановна, похлопав меня по плечу и снова не желая этого, причинив мне боль. — Когда такая заварушка намечается! Вот сейчас с «преображенцами» мы и покажем «янки» и их союзничкам, чья «Таврида»! Всем кораблям 5-ой «ударной» — готовиться к бою! — Хромцова отвернувшись от меня, уже выбегала в коридор в сопровождении своих людей, связываясь с капитанами своей дивизии…