Адвокат Империи 3

Глава 17

Анастасия сидела на диване в своей комнате. Хотя слово «комната» слабо подходило к практически трехкомнатным апартаментам, состоящим из спальни, собственной гостиной и ванной. По сути, младшая дочь рода Лазаревых занимала часть этажа в правом крыле родового имения.

Просто по привычке всегда называла это место своей «комнатой».

Когда раздался тихий стук в дверь, она подняла голову от разложенных вокруг на диване бумаг.

— Да?

— Это я.

— Можешь зайти, — крикнула Настя, откладывая документы в сторону.

— Привет, — сказал Роман, открывая дверь и заходя внутрь. — Занята?

— Не. Не очень. Просто проверяла документы…

— Поговорить можем?

— Если о том, о чём я думаю, то нет, — категорично заявила она, посмотрев на брата.

— А с чего ты решила… — начал было он, но сестра посмотрела на него таким взглядом, что он даже договаривать фразу не стал.

— Потому что я не хочу это обсуждать, — пусть и негромко, но довольно резко ответила она.

— Ладно, — с улыбкой хмыкнул Рома и уселся в кресло напротив неё. — Не хочешь, так не будем.

— Серьёзно? — Настя подозрительно посмотрела на брата. — Вот так просто?

— А что? Ты сказала, что не хочешь об «этом». Тогда не будем.

И замолчал, глядя на неё. Анастасия сначала ждала, что он начнёт её расспрашивать о том, как же так вышло… но этот мерзавец просто молчал и смотрел на неё.

— Ну чего тебе надо⁈ — взорвалась она.

— Мне? — удивился Роман. — Ничего. Просто пришел с сестрой поговорить.

— Так говори!

— Так ты не хочешь.

— Очень остроумно, — скривилась она.

— Насть, ты не пришла домой. Ни звонка, ни сообщения. Вообще ничего. Когда и утром не было, я начал волноваться. И ещё повезло, что об этом не узнал отец. А то тебе прекрасно известно, как он бы на это отреагировал.

Конечно, Роман несколько приукрасил картину, но Настя не могла не признать, что правда в его словах была.

— Ром, мы пошли в бар. Я напилась. Что ещё ты хочешь услышать?

— Раньше ты никогда не напивалась, — сказал он. — Уж тем более до такого состояния, чтобы заснуть в чужой постели…

— А чего это тебя так сильно это интересует? — тут же насторожилась она. — И вообще! Какая тебе разница…

— Спокойно, Насть, спокойно. — Рома тут же поднял ладони в миролюбивом жесте. — Я, вообще-то, на твоей стороне, если ты не забыла.

Правда, сестру это не особо успокоило.

— О да, — закатила она глаза. — Конечно. На моей стороне. Что же ты тогда не приказал, чтобы меня перевели в другой отдел, когда я тебя просила?

— Опять ты этот разговор начинаешь, — вздохнул он. — Ещё раз говорю, что это не я принимал решение. Если тебе это не нравится, то можешь пойти к отцу. Я уверен, что он тебя выслушает…

— Угу, — помрачнела она. — Выслушает. Конечно.

Заметив, как изменилось ее лицо, Рома наклонился к ней.

— Слушай, может, объяснишь, что между вами происходит? Ты раньше никогда не избегала его. А в последнее время при малейшей возможности стараешься держаться от папы подальше. И не делай вид, что это не так. Я-то вижу. В чём причина?

— Ром, всё дело в том, что, видишь ли, это тебя не касается…

— Ну вот. Опять ты язвишь.

— Видимо, дурная компания на меня влияет, — едко произнесла она.

Роман лишь покачал головой. Затем обратив внимание на лежащие рядом с сестрой на диване бумаги.

— Чем занята хоть?

— Это? Нам новые дела в отдел прислали. Я обещала их подготовить к понедельнику и…

— Подожди-подожди, — тут же вскинулся он, едва только услышал её слова. — Ты? Обещала подготовить?

— О боже…

— А что стало с «я не буду заниматься этими тупыми бумажками» и «дай мне нормальную работу, потому что вся эта мишура не достойна моего внимания» и…

— Ха-ха-ха! — наигранно засмеялась она. — Ты закончил?

— Да хоть сейчас. Но ответ-то я так и не услышал.

— Помнишь наш последний разговор у тебя в кабинете?

Роман помнил. В том числе и потому, что этот самый разговор прошёл на весьма… повышенных тонах, так сказать. Так что напоминать о нём он не стал и просто кивнул.

— Скажем, так, я немного пересмотрела своё отношение к работе.

— Это с чего это вдруг?

— Потому что я сама так решила, — сказала она, и в её голосе снова послышалась та резкость, которая появлялась каждый раз, когда она хотела уйти от неудобной для нее темы. Но всё-таки через пару секунд она добавила уже более спокойным тоном: — Возможно, ты был прав.

— Это в чём же?

Ответила она не сразу. Роман ждал почти полминуты… он сам бы не смог сказать, чего именно. Она пыталась то ли найти подходящие слова, то ли вообще решиться сказать то, что собиралась.

Но когда заговорила вновь, то вместо прямого ответа сама задала вопрос.

— Зачем ты его нанял?

— Что?

— Ты слышал, что я сказала. Зачем ты нанял Рахманова?

— Ты же и так это знаешь, — немного раздраженно пробормотал он. — Кирилл тебе всё растрепал…

— Рома, вот только не надо мне вешать лапшу на уши, что дело было исключительно в вашей дурацкой игре с Вольским, Голицыной и Смирновым, — фыркнула она. — Кирилл мне рассказывал, что в этих ваших крысиных бегах ты постоянно проигрывал. Если бы ты хотел победить, то взял бы себе лучшего. Даже у меня на курсе было с десяток кандидатов, которые были бы лучше. А ты взял… взял того, у кого даже образования нормального нет.

— Это не мешает ему делать свою работу, — пожал плечами Роман. — И, как я замечу, делать её хорошо. Уверен, что ты это заметила.

— Да, — как-то странно сказала она. — Заметила.

— Что?

— Ничего. Ты так дальше и будешь просиживать моё кресло, или наконец…

— Подожди, — вдруг перебил её Роман. — Ты сейчас, что, пытаешься съехать с темы, которую сама же и начала?

— Ничего я не съезжаю! — возмутилась Анастасия.

— Ещё как съезжаешь, — не поверил ей брат. — Между вами что-то было, я прав?

— Ты совсем дурак? — спросила она, чем вызвала у брата смех.

— Ты уже говоришь даже похоже…

— Пошёл вон!

— Доброе утро, — зевнув, произнес я, открыв дверь и зайдя в отдел.

— Доброе, — тут же прилетело мне от Марины и что-то отдалённо похожее «Ага» от сидящей за противоположным столом Анастасии.

Ранее сорванная с двери бумажка уже привычно полетела в стоящее у стены мусорное ведро. В этот раз я смог закинуть её аж практически с самого порога. Эх, побеждаю с самого утра, так сказать.

Выходные пролетели быстро. Ну проще сказать то, что от них осталось. После концерта мы ещё немного посидели в баре, после чего просто разошлись по домам. Точнее, пошёл исключительно я, так как Еву и Елену забрали прямо от бара на машинах. А Лар и вовсе попрощался и исчез, телепортировался, наверное. Просто вот он стоял, а в следующий миг его уже рядом не было.

Ну а я поплёлся к метро.

Воскресенье выдалось на удивление спокойным. Выспался. Сходил в зал. А остаток дня провёл с Ксюшей. С этой работой я замотался настолько, что мы виделись дай бог утром или вечером. Когда я приходил с работы, а она уже уходила или наоборот. Так что тут уж я решил это дело исправить. Хорошая еда. Бутылка вина. Исключительно для сестры. Памятуя о случившемся, я к ней не притрагивался, ограничившись соком.

В общем, идиллия.

— Есть что-то новое? — спросил я, раскладывая вещи за своим столом.

— Да, — сказала Анастасия, передавая мне несколько тонких папок. — Помнишь, нам направили пять дел? Вот материалы по ним.

— Ага, — сказал я, принимая их, — Спасибо…

Действительно. Три штуки нам прислали из муниципалитета по договору о бесплатной юридической консультации между городом и компанией. Оставшиеся же два направили напрямую из административного отдела.

И вот это было странно…

Пока я читал, Анастасия вышла, сказав, что собирается налить себе чаю. В тот же миг Марина подкатила к моему столу на своём кресле.

— Я чего-то не знаю?

— М-м-м? — Я поднял голову и посмотрел на неё. — Ты о чём?

— Ну-у-у-у… я даже и не знаю, — уставилась она в потолок с таким видом, словно её эта тема практически не интересовала. — Ты тут уже сколько? Минут пятнадцать? И за это время никакой ругани, криков и оскорблений.

— И спрашиваешь ты это потому… — Я замолчал, предлагая ей как бы самой продолжить.

Марина вдруг резко наклонилась ко мне.

— Потому что мне интересно, — выдала она. — Вы же с ней как кошка с собакой были. И пяти минут не проходило, чтобы кто-то из вас не начал язвить и желчью истекать.

— Марин, мы взрослые люди, — вздохнул я, откладывая бумаги в сторону. — Не всё же нам, как детям маленьким, ругаться. Сработались. Притёрлись друг к другу…

По всплеску её эмоций я неожиданно понял, что, возможно, стоило подобрать… более подходящее слово.

Марина улыбнулась, как кошка, объевшаяся сметаны.

— Притёрлись, значит.

Ну нет. Такой вот хрени мне тут не нужно. Я решил сразу зарезать любое возмущение на корню.

— По работе, Скворцова, — попенял я ей. — А не то, что ты там себе надумала.

— А откуда ты знаешь, что я себе надумала? — не став даже пытаться хоть как-то скрыть веселье, спросила она.

— А у тебя на лице всё написано, — хмыкнул я, стукнув её папкой по лбу и получив в ответ недовольное «эй» как раз в тот момент, когда Анастасия вернулась в отдел. — Работой лучше займись.

Итак, те два дела, что мы получили из административного отдела, пока можно было спокойно отложить.

А вот эти три… Я ещё раз пробежался глазами по бумагам. На первый взгляд, ничего сложного. Да и на второй в целом тоже. Превышение полномочий офицером полиции, проволочки с предоставлением бесплатного жилья и пенсионер. Последним из тройки шло обращение пожилого учителя, которого мошенники обманом заставили подписать договор займа под залог квартиры.

Ему я уделил немного больше внимания, так как подобную шваль вот прямо люто ненавидел. В особенности просмотрел условия, на которые подписали старика. Чистой воды кабала, выполнить условия которой он не смог бы в принципе.

— Ладно, — сказал я и повернулся к Марине. — Берём все три?

— А мы справимся? — с долей сомнения спросила она в ответ.

Тут я едва ушам своим не поверил.

— А ты сомневаешься? Это после дела со Стрельцовым?

— Ну вот такая вот я. И нет. Я правда переживаю, что мы можем не справиться. Ведь есть ещё эти два.

Она ткнула пальцем в две папки, на которых стояли отметки административного отдела. Кстати, надо будет сходить к Роману и поговорить о них. А то имелись у меня подозрения.

— Так чего ты переживаешь. Нас трое. Муниципальных дел тоже три.

— В смысле… — начала было Марина, а затем поняла.

— Насть, — позвал я Лазареву.

— Что? — сделала она вид, будто не поняла, о чём я, хотя по её эмоциям я прекрасно чувствовал, что она заинтересована.

— Есть желание поработать?

— Конечно! — тут же ответила она, подходя к нам. — Если, конечно, Марина не против.

— Ну вся ваша работа всё равно через меня пройдёт, прежде чем мы придём к окончательному решению, так что я очень даже за. Больше рук — быстрее справимся.

— Ну вот и отлично.

Я быстро перемешал все три папки не глядя, отдал две дамам, а себе взял третью.

Забрав свою, Марина глянула на часы, а затем на меня.

— Слушание через полтора часа. Поедем?

Я решительно кивнул.

— Да. Пора заканчивать этот фарс.

Всё тот же зал суда. Всё те же присяжные за своей трибуной. Мы за теми же столами, а перед нами уже знакомая нам судья.

Единственным отличием был стол стороны обвинения, который теперь занимали незнакомые мне лица. Молодой прокурор, не старше тридцати, может быть, тридцати трёх лет со своим помощником. В целом мне не нужно было даже читать его эмоции, чтобы понять, что в своих прогнозах я оказался прав практически полностью. Даже по выражению на его лице было понятно, что он сейчас хотел бы находиться где угодно, но только не тут, выполняя неожиданно свалившуюся на него работу.

Яна сидела рядом с Мариной и нервничала, хотя мы уже несколько раз заверяли её, что всё будет хорошо. Даже лучше, потому что я чётко ощущал эмоции и чувства присяжных. Все они были на нашей стороне, кроме разве что одного или двух. И нет, те тоже не были настроены враждебно. Просто где-то в глубине них всё ещё оставались какие-то сомнения, которые, тем не менее, вряд ли смогут что-то сделать с уверенностью оставшихся.

Судья начала заседание, и первым делом мы обратились к ней с требованием о прекращении дела за отсутствием хоть каких-либо улик в пользу обвинения. Разумеется, молодой парень за соседним столом, имени которого я даже не запомнил, моментально отказался от этого предложения.

Оно и неудивительно. Он бы не сделал этого в любом случае. Для него даже проигрыш по решению присяжных выглядел лучшим исходом, чем признание собственной неспособности вести дело. К несчастью, истина такова, что никто не станет потом принимать во внимание тот факт, что его банально посадили на это дело, чтобы закрыть образовавшуюся дыру. И за свою прошлую карьеру я с подобным сталкивался нередко.

Хотя бы потому, что эта поганая ситуация могла быть применена и к адвокатам и я несколько раз по молодости оказывался на месте этого парня.

Дальше всё шло своим чередом. Заключительная речь нашего нового оппонента была, мягко говоря, не особо впечатляющей. У парня практически напрочь отсутствовали как харизма, так и опыт подобных выступлений, что лишний раз подтверждало его неопытность. По сравнению со Стрельцовым, это всё равно, что поставить рядом матёрого питбуля и пекинеса. Второй тоже может укусить и облаять, но как-то несерьёзно.

Думаю, не стоит говорить, что на его фоне Марина просто блистала. Как адвокат Яны она выступать должна сама и сделала это просто превосходно, замечательно справившись со своей задачей. По крайней мере, присяжные слушали её с предельным вниманием, какое практически напрочь отсутствовало, когда свою «речь» произносил наш противник.

Как только мы закончили, присяжные удалились для последнего совещания и вынесения приговора, а всем присутствующим предложили подождать до момента решения.

Разумеется, я настоял на том, чтобы мы ждали в зале. Уходить смысла не видел.

— А… а что… что если они… — начала Яна, но затем запнулась, явно не способная произнести то, чего так боялась.

— Успокойся, — мягко сказал я ей. — Всё будет отлично. Вот увидишь.

— Саша правильно говорит, — тут же добавила Марина. — Присяжные на нашей стороне, я в этом даже не сомневаюсь.

Наша подзащитная немного повеселела и даже улыбнулась, но я и видел, и чувствовал, как ей плохо. Вид у нее был такой, будто её сейчас стошнит от нервного напряжения. Она несколько раз оборачивалась, выискивая глазами старшую сестру, что сидела прямо за нами.

Как и думал, ждали мы недолго. Всего около сорока минут, что очень и очень быстро. На самом деле можно сказать, что они решили всё практически моментально. Видимо, один из тех двоих всё же пытался протестовать, но либо в конечном итоге согласился с мнением остальных, либо же, что вероятно, при вынесении решения его голос «против» просто остался в меньшинстве, благо единогласного решения нам не требовалось. Достаточно было и оставшегося большинства «за».

— Всем встать, — громко скомандовал пристав, когда все вернулись в зал для заседания.

Затем последовал «торжественный» процесс передачи запечатанного конверта из рук старшего представителя коллегии присяжных судье. При этом в руки его пристав не брал, а использовал для этого что-то вроде серебристого подноса, демонстрируя тем самым, что никто кроме этих людей не прикасался к конверту и не мог повлиять на его содержимое.

Судья взяла его, распечатала и достала сложенный пополам лист бумаги. Прочитала его, а затем посмотрела на нас.

— Обвиняемая, встаньте.

Яна послушно поднялась, и мы последовали её примеру. Прокурор и его помощник за своим столом поступили точно так же.

— Яна Новикова, решением большинства присяжных вы признаны невиновной. Все обвинения с вас сняты. Вы можете быть свободны.

Зал за ней спиной бахнул аплодисментами. Сама же Яна едва не упала от нахлынувших на неё чувств и бросилась к сидящей за её спиной сестре в объятия.

А я спокойно стоял и наслаждался происходящим и теми эмоциями, что испытывали люди вокруг. Да, это был триумф. Пусть и спорный. Победа в деле, которое с самого начала было ошибкой и которого не должно было быть.

Ощутив знакомый эмоциональный отклик, повернулся и принял рыскать глазами по залу, пока не нашёл его в самом дальнем углу. Неожиданно. Не думал, что он придет сюда после всего случившегося.

С другой стороны, в этот раз привычная холодность сменилась чем-то вроде… облегчения, возможно. Я встретился глазами со своим недавним противником и, кивнув ему, получил точно такой же короткий кивок в ответ. Друзьями мы никогда не станем, это точно. Но, возможно, хотя бы не останемся злейшими врагами.

И тем не менее это была победа.

В том числе и моя собственная.