Адвокат Империи 3

Глава 18

Решением присяжных судья освободил Яну из-под стражи прямо в зале. Дальше была уже рутина. Подписать пару бумажек, и всё, можно идти. Полный текст оправдательного приговора будет подготовлен уже позже. Если не ошибаюсь, то в течение семи дней, где максимально канцелярским и безэмоциональным языком будут объяснены все мотивы и причины принятого присяжными решения.

Также я не забывал, что по закону в течение десяти дней у прокурора имелось право обжаловать приговор, но… тут я не переживал. Делать он этого не станет. Присмотревшись к этому парню, не увидел и не почувствовал в нём ничего, кроме желания поскорее убраться отсюда и заняться другими, без сомнения, крайне важными делами.

Так что, как я уже и сказал, это была полная победа. Яна, вся в слезах, не выпускала из объятий старшую сестру, и Алиса отвечала ей взаимностью. Даже Марина расплакалась, когда мы спускались по лестнице из здания суда на улицу. Всё же нервы это дело потрепало нам основательно.

После чего мы проводили девушек и поехали на такси на работу.

— Я тут спросить хотела, — вдруг сказала Марина, когда мы зашли в здание и подошли к лифтам.

— М-м-м?

— Ты правда хочешь дать ей собственное дело?

— А с чего вдруг сомнения?

— Ну, у вас с ней отношения как у кошки с собакой. А тут ты ей такую услугу оказываешь…

— Господи, Марин, ну серьёзно? Мне с ней до конца света, что ли, препираться? Когда-то это нужно заканчивать, а то мы вместо работы только и будем, что собачиться друг с другом. Я, наоборот, удивлён, что ты сама это не предложила.

— Странно, что ты это сказал, — произнесла она. — Тебе-то я доверяю… ну, теперь-то уж точно. А вот Лазарева…

Я пожал плечами.

— Решай сама. Как твой помощник она имеет юридическое право работать с нашими клиентами, если они не против этого, а также имеется твоё разрешение. Но в конечном счёте ты у нас босс. Так что в случае наших косяков и отвечать будешь ты.

— Бр-р-р-р… ты так говоришь, будто эти косяки уже стучатся в мою дверь.

— Марин, рано или поздно, но кто-то ошибётся, — спокойно сказал я и, пропустив выходящих из лифта людей, зашёл в кабину. — Непогрешимых людей не бывает. Это неизменная аксиома.

— Да понимаю я. Но всё же хотелось бы позже, чем раньше. И ты так и не ответил на мой вопрос.

— Она не дура. И у неё отличная теоретическая база…

— А ты откуда это знаешь?

— Просто знаю. Ты же сама мне сказала, что доверяешь.

— Да, но…

— Вот и доверяй, раз ляпнула, — довольно улыбнулся я. — Поверь мне, она гораздо лучше, чем ты можешь себе думать. По крайней мере, в том, что касается теории.

— Ага. — Марина зевнула и поправила сползшие на нос очки. — Мне тебе рассказать, где по сравнению с хорошим теоретиком стоит плохой практик?

Спросила она это, конечно, хорошо, и тут, признаюсь, крыть мне было нечем.

— Ну смотри сама. Я бы на твоём месте дал ей шанс.

В конце концов, почему бы и нет. Хотя бы за то, что она мне мозги с самого утра не делает. А я ведь даже ждал этого. Вот прямо ехал на работу и представлял, как снова окунусь в весёлое занятие по перекидыванию дерьма лопатами друг на друга. Даже пару шуток хороших придумал по дороге.

А в итоге они даже не понадобились. Ну, может быть, оно и к лучшему.

Лифт остановился на нашем этаже. Мы вышли наружу, продолжая обсуждать…

Так. Стоп. Я огляделся по сторонам. Мимо нас только что прошли трое мужиков в костюмах и с бейджиками службы безопасности компании. Что-то было не так. Вот прямо решительно не так. От всех троих так и веяло напряжением и суровой такой агрессией.

— Ты чего застыл? — спросила Марина, когда поняла, что я отстал.

— Да так, — пробормотал я. — Показалось, наверное.

О! А вот это уже точно не показалось. Эту рожу я узнал. А значит, пришло время задать пару неудобных вопросиков.

— Марин, ты иди, а я догоню, — сказал ей.

А сам быстро свернул в сторону зоны для отдыха, где стояли диваны и кофе-машины.

— Евгений, дружище, можно тебя на минутку? — с максимально едкой доброжелательностью сказал я, без лишних слов беря его под локоть и уводя в сторону от девушки, с которой он разговаривал.

Разумеется, подобное не могло не вызвать его возмущения, но мне сейчас было как-то плевать.

— Рахманов! Ты что творишь…

— Я это у тебя хотел спросить, — перебил его, заведя за угол коридора. — Падла, ты чем нас напоил?

— В смысле?

— В самом, блин, прямом.

— Ты сейчас о чём?

— Ой, вот только дурака не включай, — не удержался от сарказма.

— Да я реально не понимаю…

— Ты нахрена абсент за стол притащил⁈

— Так это не я, — тут же возмутился он.

Он даже растерялся. Сначала не поверил, а когда прислушался к его эмоциям, понял, что гад говорит правду.

— Вот сейчас не понял. Я же видел фотографии…

— Так это не я его заказывал, — начал оправдываться он. — Это Рита его притащила из бара. Лазарева сама ей приказала сходить и взять что-то.

— Чего? И она притащила эту отраву⁈

— Да. Когда мы шоты и принесённые коктейли добили, она требовала продолжения и…

Розен вдруг нахмурился, словно что-то вспомнил.

— Погоди, а почему ты спрашиваешь? Ты же тоже там был!

— Слушай, спросил и спросил, — отмахнулся я от его слов. Не признаваться же, что накидался в такой драбадан, что… ай, не важно. — Короче, забудь тогда…

— Не-е-ет, — вдруг протянул Розен, глядя на меня, и в его эмоциях вспыхнуло нечто похожее на злобное веселье. — Ты бы не стал до меня докапываться, если бы это был какой-то пустяк. Знаешь, я тут вдруг вспомнил, что вы с Лазаревой ведь на одном такси уехали…

— Стой! — резко перебил его, делая вид, словно прислушиваюсь к чему-то. — Ты слышишь?

— Что? Что слышу…

— Ну вот же…

— Рахманов! — начал он терять терпение.

— Вот оно! Слышишь, Розен? Это офигенно тонкий лёд хрустит под твоими ногами.

— Ты так уже шутил, — съязвил он в ответ. — Во второй раз уже не так смешно…

— А я сейчас не смеюсь, — парировал я, — а вполне серьёзно. Не надо лезть не в своё дело.

— Да не лезу я никуда. Просто подметил интересный факт. Любопытство не порок, знаешь ли.

— Любопытной кошке голову оторвали.

— Ха-ха, очень страш…

Его перебил звук сообщения на телефоне. Что забавно, мой завибрировал в кармане пиджака в тот же самый момент. Вот не люблю я такие совпадения. Ой как не люблю.

Достав мобильники, мы принялись смотреть сообщения, полученное по общей рассылке внутри фирмы. Приказ всем сотрудникам немедленно собраться в главном конференц-зале на шестьдесят седьмом этаже.

— У тебя тоже общий сбор? — спросил Розен, очевидно, прочитав своё сообщение.

— Ага, — вспомнил тех парней из службы безопасности и задумался. — Странно это…

Ну делать всё равно нечего, так что пришлось идти на собрание. По пути перехватил Марину с Анастасией, так что на шестьдесят седьмой мы поднялись все вместе.

Главный конференц-зал компании я увидел впервые. Оно и неудивительно. Использовали его крайне редко. В основном для торжественных мероприятий, приёмов и всяких подобных штук. Длинное помещение, занимавшее едва ли не треть этажа. Учитывая широкие панорамные окна в пол и высокие потолки, место для таких дел подходило прекрасно

И тем не менее, когда сюда набились почти все без исключения сотрудники компании, стало немного тесновато. По ногам друг другу не ходили, но всё равно…

— Александр?

Услышав негромкий женский голос, повернулся и увидел стоящую за моей спиной девушку.

— О, Катя. Привет.

— Здравствуйте, — смущённо поприветствовала она меня. — Если можно, то я бы хотела вашего совета спросить.

— Опять тебя бумагами завалили? — с улыбкой спроси её, памятуя недавний случай.

На самом деле она молодец. Если поначалу я ещё мог позволить себе думать, что она, простите за выражение, балбесина, то сейчас, почти три недели спустя, в корне изменил своё мнение. Да, Катерина порой допускала мелкие ошибки в документах. Но в девяносто девяти процентах случаев это происходило только тогда, когда сам документ не являлся чистовиком. Вот такая вот забавная ерунда. Едва стоило ей сесть за работу с действительно важными вещами, как девушка буквально обращалась во внимательность и аккуратность. Даже те ошибки, что я находил в её работе, имелись только в предварительных версиях бумаг, с которыми она работала.

Единственный раз, когда я нашёл ошибку в чистовике документа, был во время подготовки заявления на апелляцию в арбитражный суд. Да и была она не критичная, и исправление её заняло не больше пяти минут. В остальных же случаях Катя подобного не допускала.

А вот с черновиками да. Там был полный мрак. Буквально косяк на косяке. Будто её мозг попросту не считал работу над ними ценной тратой своего времени и ресурсов и отключался нафиг.

Но, к счастью, Катерина исправляла свои ошибки куда быстрее, чем мучила мои нервные клетки. И на данный момент Игнатов, как бы ни старался, ещё ни разу не смог поймать её на ошибке.

— Нет… — Она слегка смутилась. — То есть да. Что-то в этом роде. Я подготовила пакет документов и хотела бы, чтобы вы проверили их перед отправкой.

— Конечно, — кивнул. — Без проблем. Найди меня после собрания.

— Да, хорошо. Спасибо вам большое.

— «Спасибо вам большое», — тут же тихонько прошептала мне в ухо Марина, явно пародируя Катю.

— Тебя это не красит, знаешь ли, — даже не поворачиваясь к ней, сказал я.

— Ой, да ладно тебе. Девчонка тебе чуть ли не в рот смотрит…

— Это потому, что от того, насколько хорошо я проверяю её работу, зависит, вылетит она отсюда или нет. Или ты забыла наказ Игнатова? И вообще, какая-то ты слишком язвительная стала в последнее время.

— Так, а как тебя вообще подкалывать?

— А не надо меня подкалывать.

— Так весело же, — усмехнулась она.

— А тебе всё лишь бы веселиться…

Я продолжил бы, но двери зала открылись, и в них вошёл Павел Лазарев в сопровождении ещё нескольких людей. Понятно, что следом за ним шёл Роман. А вот ещё троих я видел… ну, можно сказать, что практически впервые.

Алексей Вольский, Иван Смирнов и Ирина Голицина. Вместе с Романом они составляли нечто вроде тяжёлой артиллерии компании. Её лучшие адвокаты, работающие над самыми сложными и прибыльными сделками. А также, являющиеся косвенной причиной того, почему я сейчас находился здесь. Не в смысле в этой комнате. А вообще в этой фирме.

Из всех пятерых я мог читать эмоции лишь Смирнова и Голицыной. Что же касается обоих Лазаревых, то оно и так понятно. А вот с Вольским интересно. Если верить Лару и моим собственным наблюдениям, то, получается, что и он обладает Реликвией. Интересно только, какой именно.

Но сейчас не об этом. Голицына и Смирнов были напряжены и явно чем-то обеспокоены, хоть и пытались не подавать вида. Что могло так встревожить подобных людей, что потребовалось собирать всю фирму?

Имелась у меня догадка. И она мне решительно не нравилась.

— Всем добрый день, — произнёс в установившейся при его появлении полнейшей тишине Павел Лазарев, выйдя в центр помещения и моментально приковав к себе внимание всех собравшихся в зале людей. — По крайней мере, хотел бы я так сказать. К сожалению, повод для нашей сегодняшней встречи не настолько радостный, чтобы я сейчас был доброжелательным.

Сказано это было жёстким и колючим тоном. Одного только взгляда на Лазарева было достаточно, чтобы понять простую вещь: что бы там у них ни случилось, ситуация, видимо, действительно серьёзная.

Впрочем, чего гадать. Судя по всему, нам сейчас и так расскажут.

— Как, должно быть, некоторые из вас слышали, наша компания работала над слиянием двух крупных компаний, — произнес Лазарев. — Сделка по объединению «РНК» и Тяжёлой машиностроительной корпорации Его Высочества князя Румянцева должна была завершиться на этой неделе. Завершиться взаимным и устраивающим обе стороны договором и крайне солидным процентным гонораром для нашей компании.

Лазарев прервался и окинул собравшихся тяжелым взглядом.

— К сожалению, теперь это уже не случится, — холодно проговорил он. — Не подлежащие разглашению документы об условиях сделки попали в руки третьих лиц, что стало причиной отказа совета директоров «РНК» от этой сделки.

По залу прокатилась волна тихого и удивлённого ропота. Не стану лукавить, если скажу, что некоторых это даже шокировало. И нет, совсем не потому, что сделка сорвалась. Подобное бывает. Проблема заключалась в другом. Если документы утекли на сторону, то логично, что наша фирма могла быть одной из тех сторон, которая это допустила, а, если так…

— Ваше Сиятельство, Павел Владимирович, — осторожно заметил один из начальников отделов. — При всём уважении, но с чего такая уверенность, что именно мы ответственны за произошедшее…

— Это не то, что должно тебя волновать, Николай, — отрезал Лазарев. — Суть ситуации в том, что один из наших сотрудников допустил утечку крайне деликатной информации. Сделал ли он это с умыслом, намеренно, теперь уже не имеет значения. То, что это случилось, факт. И теперь все мы находимся в крайне щекотливой ситуации. Сейчас сотрудники нашей службы безопасности направляются домой к тем из вас, кто находится на выходном, больничном или отсутствует на рабочем месте по любой другой причине. Каждый будет проверен. Телефоны. Сообщения. Переписка. Всё.

Разумеется, что какой бы опасной и серьёзной ни была эта ситуация, нашлись те, кого услышанное возмутило. Компания собиралась нагло влезть в их личную жизнь, и это им не понравилось.

Лазарев моментально понял появившиеся у людей настроение и отреагировал соответственно.

— А ну слушать сюда! — рявкнул он так, что в зале повисла практически гробовая тишина, нарушаемая лишь скрипом занятых стульев и шуршанием подошв обуви по полу, когда кто-то нервно переступал с ноги на ногу. — Мне наплевать, какие неудобства это может вам доставить. И меня не волнует, если кому-то из вас это покажется неправомерным вмешательством в вашу «личную жизнь» и прочая ерунда. Из-за действий одного из вас, возможно, того самого человека, что стоит сейчас здесь, существование нашей компании сейчас буквально висит на волоске.

Я прислушался к эмоциям людей. И то, что ощутил, мне решительно не понравилось. Народ был напряжён и на взводе. Многие откровенно напуганы. Словно им только что сказали, что прямо сейчас в зал выпустят свору голодных тигров и тот, кто шевельнётся, первым будет подан им на обед.

— Запомните одно, — произнес Лазарев. — Я не стану заниматься ерундой и просить того, кто это сделал, во всём сознаться. Мне плевать на его признание. Просто примите тот факт, что мои люди докопаются до правды. И когда они это сделают, тот, кто ответственен за это пожалеет, что вообще родился на свет.

Я постучал костяшками пальцев по стеклянной двери.

— Можно?

Сидящий в своём кресле Роман был мрачнее тучи. Повернув голову в мою сторону, он махнул рукой.

— Заходи. Я так понимаю, у тебя есть вопросы?

— Насколько всё серьёзно? — не стал расшаркиваться и ходить вокруг да около.

Услышав мой вопрос, Роман вздохнул, откинулся в кресле и посмотрел в потолок.

— Насколько всё серьёзно? Ну, Александр, я даже не знаю. Возьми двойку и прибавь к ней девять нулей.

Ладно. Удивил.

— Вкусно. Должно быть, наш кусок от этого пирога тоже был значительным.

— Был бы. Ненавижу произносить такие фразы в прошедшем времени. — Лазарев скривился так, словно целиком съел лимон. — Теперь либо мы каким-то образом сможем всё исправить и довести сделку до конца, либо Румянцев нас сожрёт.

— То есть, — сделал я вывод, — всё очень серьёзно.

— Ага. Примерно на пятьсот миллионов штрафа, — произнёс Роман.

Охренеть. Полмиллиарда. Тут у меня даже слов не нашлось. Да даже в моём прошлом мире это были бы огромные деньги, а тут и подавно.

— Как? — только и смог спросить. — Как такое вообще могло произойти?

— Хотел бы я тебе сказать, но просто не знаю, — развёл он руками. — Эта сделка уже была у нас в кармане, но… сам видишь.

— Я правильно понимаю, что таких денег у фирмы нет.

— Да даже если бы и были, это нас бы не спасло, — отмахнулся он. — Румянцеву будет плевать на них. Для него это всё равно, что за шавермой сходить…

Увидев выражение на моём лице, он закатил глаза и всё же сподобился объяснить.

— Ладно. Не настолько, но всё равно всё плохо. Поверь, если бы дело было только в деньгах, то, возможно, мы смогли бы откупиться и как-то договориться. Проблема не в этом.

— Дай угадаю. Какие-нибудь заморочки из-за раздутого эго, гордости, аристократический чести…

— Знаешь, — вдруг сказал он. — Пожалуй, общение с Анастасией положительно на тебя влияет.

— Вот давай только, пожалуйста, не будем упоминать твою сестру, — стараясь говорить максимально вежливо, попросил его. — Ты прекрасно понял, о чём именно я говорю.

— Тогда мне даже отвечать на твой вопрос не нужно, — фыркнул Лазарев, вставая со своего кресла и направляясь к бару. — Видишь ли, Его Высочество Великий князь — очень и очень мстительный человек.

Подойдя к нему, он налил себе что-то янтарно-золотистое, на один палец примерно, и опрокинул бокал в себя.

— Суть в том, Александр, что если мы не можем это исправить, то Румянцев сожрёт нас и всех, кто имеет хоть какое-то к нашей компании. И дай бог, если только на этом он и остановится.