Адвокат вольного города 7

Глава 23 Камнепад

— Игорь Викторович! — обратился я к директору через открытую дверь и игнорируя незнакомую сердитую секретаршу.

— Да-да! Аркадий Ефимович, наконец-то Вы нас почтили! — он приглашающе замахал мне рукой, чтобы я проходил. — Ниночка, чаю нам сделай, пожалуйста.

«Ниночка» недовольно фыркнула, как полковой конь и одарила меня пронзительным возмущённым взглядом.

— Игорь Викторович, Вы потом Ниночке в двух словах расскажите, что я такой за фрукт в жизни фабрики, а то у Вас тут человек в неведении…

— В каком смысле, потом? — не понял Дзы-Нан-Цай.

— Это я к тому, что… Прошу прощения, что дёргаю.

— Так вроде особо и не дёргаешь?

— Сейчас дёрну, — я двинулся в кабинет директора, одновременно с грохотом захлопывая двери помещения.

Приобняв Игоря, я активировал Шило.

Респектабельный директор нефтеперерабатывающей фабрики удивлённо ойкнул и улыбаясь, поправил очки в золочёной оправе. Несмотря на то, что он заметил попадение на Изнанку, улыбка не покинула его лица. Когда он улыбался, то обнажал острые клыки, зубы на границе резцов и коренных. Они у него были пугающе острыми от природы и удивительным образом добавляли ему шарма.

Активация.

Ещё один перенос, и мы в переулке возле нотариуса.

Какой-то суетливый дядька с портфелем посмотрел на нас испуганно, словно собрался делать тут что-то противоправное.

— Кыш! — испугал его Игорь и мужичок, подобрав портфель, шустро убрался. — Где это мы?

— Челябинск.

— Что за минутка спонтанного туризма?

— Большой сорян за то, что выдернул.

— Ну уж рассказывай.

— Короче есть план, реализуемый с согласия Танлу-Же. В ходе которого я изображаю одного графа… Короче, тебе надо пойти в нотариальную контору за углом и строгим голосом сказать, что ты принёс документы по Вьюрковскому.

Я протянул ему папку с документами, куда был вложен так же и оригинал паспорта графа.

— А можно чуточку подробностей?

— Граф делает завещание. Ты — его… секретарь.

— Я⁈

— Ну, ты солидный, представительный, да и потом больше некому.

— Ладно, хрен с ним, из большой любви к тебе и любопытства могу и согласиться. И что?

— Ему назначено у нотариуса, но надо заранее принести документы и оставить задаток за работу. Двести рублей.

— Да тебе любой кустовской нотариус такое за тридцать пять сделает.

— Задача сэкономить не стоит. Не подходит кустовской, по многим причинам. Мне бы даже лучше был бы московский, только граф не ездит в Москву, а вот в Челябинск — регулярно.

— Проехали. Который из графов?

— Вьюрковский.

Фамилия не произвела на Игоря особенного впечатления, что само по себе неплохо.

— Хорошо. Я секретарь, принёс документы, прошу всё подготовить…

— Да и поскорее, потому что граф не любит ждать, он человек занятой. Оттого сто рублей сверху, чтобы ему не толкаться в очереди с плебеями.

— А на самом деле зачем этот цирк с конями?

— Затем, что настоящего у нас от Вьюрковского только паспорт и цвет бороды.

— Вот этой? — он ткнул в мой подбородок и даже подёргал. — Выглядит как настоящая!

— Ещё бы, её ведь твои делали, мастер По. Волосы настоящие, изготовлено на заказ буквально для одного выступления.

— То есть ты его будешь изображать? — задумался директор фабрики. — Не поверят. Ну то есть ты прав, местные нотариусы графа не знают, но конкретно этот будет сличать с паспортом при оформлении. Всё раскроется. Или ты уже и паспорт подшаманил?

— Нет, против такого у нотариусов есть распознающие артефакты, меня раскусят. Паспорт настоящий.

— Круто. Нихрена не понятно, но круто. Ладно, я пошёл? Исполнять долг?

— Давай.

Игорь решительно двинулся к нотариальной конторе, бесцеремонно отодвинул дородную тётку (а надо сказать, что в отличие от большинства своих сверстников он был очень высок и широк в плечах) и надвинулся на секретаря нотариальной конторы:

— Милочка! Я от графа.

— Какого графа? — она недоумевающе захлопала ресницами.

— У вас назначено одному графу. Вот документы, проверяйте.

— Ой, прямо оригинал паспорта! — в папке кроме документа Вьюрковского, мой паспорт был в копии, так же помещён черновик текста завещания и сведения о регистрации по месту жительства, справки об отсутствии психических заболеваний на обоих (справка была настоящей, хотя и куплена по сорок пять рублей за штуку).

— Нам надо побыстрее. Граф уже прибыл, ждёт в машине. А он жуть как не любит ждать. Злой как чёрт. С вашим замгубернатором встречается, а тут семейные дела надо поправить.

Никакой машины у нас, само собой, не было.

— Сделаем за пятнадцать минут, — не переставая хлопать ресницами, выдала секретарь.

— Вот Вам за труды, — Игорь ловко подсунул ей двадцать рублей, положив их под документы, — Это кроме заявленных. Всё, через пятнадцать минут мы у вас. Поторопитесь, персона очень важная!

Я слушал каждое слово. Вообще-то до назначенного времени было ещё далеко, но именно так беспокойно и глупо ведут себя «ВИПы» разных миров.

Никакого экипажа у нас, само собой, не было.

…

Что вообще делает человека человеком? Ну, кроме ДНК и не вообще абстрактным человеком, а конкретным? Идентификация. Или, выражаясь языком народной мудрости «бумажка».

В данном случае паспорт говорили о том, что его носитель — это такой-то человек.

Я принял быстродействующую, но недолговечную магическую микстуру, которая меня визуально старила до шестидесяти лет (рекомендовано только театральным работникам, крайне опасно принимать регулярно, иначе некоторые процессы старения закрепятся).

…

Через пятнадцать минут Дзы-Нан-Цай решительно направился в контору, а я подслушивал за углом.

— Амвросий Дмитриевич! — громогласно позвал меня он с крылечка.

Иллюзия.

Да, это пока что самая сложная иллюзия, на которую я только был способен. Я двигался вместе с иллюзией и до того, как войти в контору проверил, что в целом я и так на графа, с точки зрения человека, который не знает его лично, довольно-таки похож. Мой плащ засунут за водосточную трубу, а сейчас в контору неспешно идёт шестидесятилетний основательный человек, в костюмчике, дворянин, важный и состоятельный.

Игорь открыл мне дверь, его лицо было непроницаемым, не выказывающим даже крохи удивления от того, что на него сейчас смотрел настоящий Вьюрковский. Ну, то есть — неотличимая иллюзия, внутри которой находился я (руками не трогать).

Девушка-секретарь залепетала и проводила меня в кабинет к нотариусу.

Немолодой, но ещё крепкий дядька-нотариус с охотничьими (судя по парочке трофеев на стенах) привычками, проверял «мои» документы и паспорт.

— Ваше сиятельство, здравствуйте! Прошу садиться, где удобно.

Я сел на стул напротив него. Для полноты картины я бы ещё из дому взял трость, было бы аутентично, но, одна беда, настоящий Вьюрковский тростью не пользовался.

— Ваш помощник сказал, что Вы составляете завещание на некоего Аркадия Ефимовича Филинова.

— Барона, — позволил себе поправить я.

— Да-да, конечно. А отчего так? Простите, что спрашиваю, это мой долг проверить Ваши намерения и верность отражения воли в документах.

— Детей у меня нет, а он мой родственник, вот почему.

— Ааа…

— К тому же, это часть более сложных политических договорённостей.

— А почему, простите за любопытство, Вы не оформили у своего нотариуса, кустовского?

— Халтурщики они все, веры им нет. Где подписаться? — иллюзия поддерживалась безупречно, но так не могло продолжаться вечно, в какой-то момент она слетит.

Вообще-то её даже на таком серьёзном уровне хватало на шесть с половиной минут, я тренировал иллюзию Вьрковского по меньшей мере сто пятьдесят раз перед зеркалом, но теперь время за этими разговорами утекало, как песок сквозь пальцы.

— Ну, давайте всё кратко повторим, перечитаем и проверим.

— Нет необходимости, я Вам плачу и доверяю. Кому, если не нотариусу?

— И всё же…

На улице забибикали, я притворно удивился, посмотрев в окно.

— Авария?

Нотариус на пару секунд развернулся к окну и убедился, что ничего страшного, не считая того, что пешеход и машина не поделили дорогу, не произошло.

Дезактивация иллюзии. Иллюзия.

Я сбросил и вернул иллюзию, позволив себе бросить взгляд в стекло бюрократического шкафа. В неровном отражении на меня смотрел всё тот же Вьюрковский.

— Нет, ничего такого, Амвросий Дмитриевич.

— Простите, с возрастом острота зрения ушла. Так где подписаться?

— Ну, если Вы твёрдо намерены оставить…

— Всё имущество, где бы оно не находилось и в чём бы не заключалось, статус, наследуемые регалии и посты, своему родственнику по бабушке…

— Родство указывается со слов, в тексте не фигурирует.

— Как скажете. Филинову Аркаше.

— Аркадию Ефимовичу.

— Вот видите, Вы лучше меня, старика, всё знаете.

Я достал из кармана ручку, причём сделал это незаметно для нотариуса Обычная такая синяя ручка, неприметная, каких тысячи. Ну, почти обычная. Я орудовал ею, а не одной из полутора дюжин, предлагаемых нотариусом.

Нотариус аки цербер следил за тем, чтобы я писал там, где надо и то что надо, иначе я испорчу гербовый бланк и ему придётся делать лишнюю работу. На ручку он внимания не обратил.

— Вот тут пишете полностью, без сокращений, фамилия, имя, отчество. Потом подпись.

Я покорно написал и расписался.

— Всё?

— Нет, Ваша светлость, ещё в журнале.

— С Вами мой секретарь расплатится. Игорь Викторович, пройдите к нам.

У Дзы-Нан-Цая и правда была наличность для оплаты, а я, следуя указующему персту нотариуса (он буквально показывал пальцем, где подписывать), оставлял закорючки.

Надо сказать, подделывать подписи я не умею, мой вензель похож на Вьюрковский лишь отдалённо, но нотариусу не с чем сравнить, да и подписей у человека может быть масса, он и так уже установил мою личность.

— Отпустите старика? — приподнял я бровь, а Игорь технично оттеснил меня расплачиваясь с нотариусом, и сунув тому лишнюю сотню.

Нотариус в полголоса возражал, мол они не ресторан и так не работают, есть строгие таксы и по ним берут, никакие чаевые не нужны, а Игорь был непреклонен, за этим спором, а ругались они ожесточённым шёпотом, я и покинул нотариальную контору, держа в руках завещание.

Лишь только когда я вышел за угол, то прислонился к стене и вытер холодный пот со лба и щёк.

Игорь появился уже через минуту, такой же дружелюбный и несгибаемый, как всегда.

— Ну что, погуляем по Челябинску?

— В некотором роде.

Я не воспользовался извозчиком, а напряг Шило и перенёсся к ресторану Эрмитаж, привычно приобняв Игоря.

И сделал это, надо сказать, вовремя. Вьюрковский стоял на улице и перекатываясь с носков на пятки, ждал у центрального входа. Рядом караулили его бойцы, а мой карманник в ранге барона мило общался с молоденькой цветочницей в десяти шагах.

Дядя Боря был намерен следить за графом, но, когда тот сядет в свою машину, как его догнать?

— Надо вот тому человеку незаметно отдать паспорт, — договорится заранее не было времени, но Игорь оказался очень толковым напарником.

Из-за угла показался длинный чёрный автомобиль, одновременно с этим директор фабрики и мой бывший личный шофёр плавно двинулся вперёд.

Он прошёл курсом моего карманника, хотя видел его впервые и в какой-то момент заулыбался цветочнице как родной. Остановился возле них и раскинул руки.

— Наташенька, Вы ли это? — его рука, движения которой были скрыты ото всех колонной и самим дядей Борей, совершила короткое движение и лишилась своего прямоугольного груза. Дядя Боря хотя и не удостоил меня взглядом, но заметил, что я появился с Игорем и подстроился под наши действия.

Старый карманник, который уже купил развесистый букетик каких-то фиалок, решительно и неловко шагнул к графу и, не переставая поэтично улыбаться, ухитрился разминуться с его охраной (которая вяло пыталась его оттеснить) и оступившись, уронил букет прямо под ноги графу за секунду до того, как тот сел в машину.

— Осторожнее, — добродушно пожурил его Вьюрковский и даже помог поднять букет. Я стоял спиной ко всему этому театру, в полусотне метров и делал вид, что читаю афишу.

Да, всего я не видел, но был уверен, что старый лис свой манёвр провернул. Дай Предок, чтобы ещё часы у графа не отработал по привычке!

… Мы были в Кустовом уже через пятнадцать минут, причём Шило перенёс нас троих на центральную площадь вольного города.

— Ну, теперь можно.

Не зная, где дядя Боря прятал дорогое вино из челябинского ресторана, но сейчас оно волшебным образом появилось в его руке, и он сделал длинный, прямо из горлышка, глоток.

— Я тоже буду, — решительно взял бутылку Игорь. — Босс, возьми документы.

Он всучил мне папку, которую я усилил самим завещанием и поместил под мышку.

— Тогда и я, — заполучив бутылку, я пригубил и закашлялся. Тело от алкоголя отвыкло.

— А как же селезёнка? — иронично спросил карманник. — Кстати Вы мне должны за вычетом неизрасходованных командировочных…

— Вот Ваша тысяча.

— Я хотел сказать ещё семьсот.

— Берите. Ирония в том, что конкретно эти деньги принадлежат графу.

— А откуда у Вас его деньги?

— Ну, так вышло.

— Дайте мне ещё глоток и мне пора обратно на завод, — заторопился ответственный Игорь.

…

Есть такой термин юридический. Как и большинство юридических терминов — латинский, переводится как «где-то в другом месте».

Пока стояли и прощались на краю площади и ловили недоуменные взгляды прохожих (всё же в Кустовом не принято было распивать спиртные напитки в центре города), я принял магическое зелье «отката» от старящего зелья.

Дядя Боря и независимо от него Игорь ушли, каждый в своем направлении, а я зашёл в ближайший магазин и купил портфель. Таковым оказался ярко-зелёный образец современной моды, продаваемый со скидкой. Портфель был нужен с двумя целями, одна из которых — просто положить документы по Вьюрковскому, а в офис топать лень (да и вдруг там очередная засада, сил нет отбиваться).

На часах нет ещё четырех. Насыщенный денёк. Содрал и сунул в карман бороду, подбородок зверски чесался.

Наперевес со своим портфелем направился в дом правительства, где к этому времени закончилось еженедельное заседание финансовых ведомств.

На входе я показал свой дипломатический паспорт, чем оставил мужичка на вахте в недоумении и решительно прошёл.

Министры и высшие чиновники разбредались по коридорам и облегчённо выдыхали.

— Алексей Ипполитович! Подайте мне начальника фискального ведомства, я у него ведро крови нацежу! — заорал я самым непристойным образом.

Министры вздрогнули. Некоторые из них даже знали меня лично, но сейчас они этого не демонстрировали.

— Кто Вы такой, как Вы смеете⁈ — выпятил челюсть заместитель начальника полиции.

— Посол каганата в республике, лицо Вам неподвластное, Филинов, не знали? — эпатажно прокричал я. — Где главный фискальщик?

Руководитель фискального ведомства был тут же и натянуто улыбался, не зная, как ему быть.

Из толпы ловко и изящно вынырнула Гадюкина, которая немедленно сфокусировалась на мне. Так же появились парочка слегка помятых охранников, всё же правительство — это вполне себе режимный объект.

Гадюкина сощурилась и сделала останавливающий жест охране. Те с выражением «не очень-то и хотелось» остановились.

— Аркадий Ефимович, потрудитесь объяснить своё поведение! — прошипела Гадюкина.

— А вот пусть он объяснит, — я ткнул пальцем в руководителя фискального ведомства. — Почему, хотя я выиграл суд по медному заводу, аресты со счетов до сих пор не сняты? А? Я согласился не взыскивать с Вас судебные, а Вы ведёте себя как… неблагодарный человек?

— Я? — главный фискальщик часто заморгал. Про историю с заводом он, вероятно, даже и не знал.

— Я же не устраиваю скандала из того, что Вы прижали меня при помощи поддельных документов и подлог раскрылся. Мы всё повесили на прежнее руководство, а Вы?

— Филинов! Я Вас прошу! — Гадюкина ухитрялась одновременно громко шипеть и улыбаться на публику. — Я разберусь в Вашей истории. Что там, аресты? Всё снимем, монстр Вас подери! Но не смейте так себя вести.

— Ядвига Павловна! — я взмахнул портфелем.

— Выйдите из здания, я позже с Вами свяжусь, не устраивайте свой адвокатский балаган.

— Ладно. Только из уважения к Вам.

Я развернулся и, не прощаясь, ушёл.

Слово это — алиби. Теперь все знают, что в этот день и час я был в правительстве и вёл себя, как чудак на букву «м». И к выдаче завещания точно отношения не имею, не было меня там.