Аконит

Глава 15

Скарлетт

Темные, клубящиеся облака низко нависают над горизонтом, пока я пробираюсь в сад за домом. Разговор с родителями пошел не так, как планировалось. Они ведут себя так, будто я просто психую попусту, и не могут сопоставить образ Тео, которого знают, с тем, которого я описываю. Я ушла в порыве, со слезами на глазах, застигнутая врасплох их вопиющим неверием. Он напал на меня, а отец говорит, что все пары ссорятся. Он член преступной организации, а мать сказала, что я, должно быть, что-то неправильно поняла. Я взяла с собой свадебное платье, несмотря на призывы матери все хорошенько взвесить, прежде чем делать что-то необдуманное.

Разросшийся болиголов и дикие маргаритки щекочут мои икры, когда я направляюсь к зарослям деревьев. Желтые соцветия помостов — единственные цветные пятнышки на фоне очередного хмурого вечера. Поднялся ветерок, развивая мои волосы и вызывая мурашки по спине.

Он здесь, я чувствую его.

— Джордан? — кричу я и поворачиваюсь вокруг себя, но двор кажется пустым.

— Дорогая…

Я вздрагиваю от звука его голоса позади меня. Как он вообще… неважно. Он — это он. Глубина голоса придает ему естественную вибрацию, подчеркивающую все, что он говорит.

— Ты принесла?

— Да, — я облизываю губы, держа в руках платье, все еще завернутое в чехол.

Когда наши взгляды встречаются, я чувствую себя птицей с подрезанными крыльями. Мое горло сжимается, я все еще реагирую на остаточный стыд от того, как сильно хочу этого мужчину. Я словно не могу контролировать свою реакцию на него, желая сделать все, о чем бы он меня не попросил.

— Пойдем со мной, — говорит Джордан и нежно берет меня за локоть.

Мы идем через березовый лес, пока не попадаем на небольшую полянку. Посередине находится яма для костра, сложенная из камней, а также пара больших пней. Языки пламени прыгают и кружатся.

— Что мы тут делаем?

— Это начало твоей мести, — он наклоняется, касаясь губами моей макушки. — Первый шаг к твоей свободе.

На моем лице отражается замешательство, когда он забирает платье из моих рук, и бросает его в яму без предупреждения. Пламя разъедает края чехла, в конечном итоге воспламеняя само платье. Джордан парит рядом с пламенем, его совершенно не беспокоит его близость. Наверное, я должна что-то почувствовать, — агонию или разочарование, — но ничего нет, кроме странного чувства уверенности в правильности происходящего.

— Я обратилась в полицию по поводу Тео, — я не знаю, что сказать, поэтому говорю первое, что приходит на ум, дергая кожу вокруг ногтя большого пальца. — И рассказала родителям о том, что он сделал со мной.

Джордан кивает, засовывая руку в карман.

— Как все прошло?

— Мои родители мне не поверили, — мой голос дрожит. — Они думают, что я преувеличиваю или лгу. Я даже не знаю, как реагировать.

Он подходит, притягивая меня обратно в свои объятия.

— Мне жаль.

Мы стоим так некоторое время, мое лицо прижимается к его груди, а один глаз все еще наблюдает, как огонь стирает с лица земли мое свадебное платье. Мне бы хотелось сделать то же самое с Тео. Джордан, должно быть, чувствует эти беспокойные мысли, поэтому берет мое лицо в свои руки, оставляя более мягкие, чем обычно, поцелуи от моей челюсти до губ. Я прижимаюсь к нему, желая и нуждаясь в большем.

Он все понимает, конечно, понимает, отпуская мое лицо. Возможно, я сделала это слишком простым для него. Удовлетворяя свою потребность доставлять неудобства, я поворачиваюсь и бросаюсь к лабиринту, беспорядочно смеясь, когда вижу, что он преследует меня. Я вхожу в запутанный лабиринт, который благоустроили с тех пор, как мы с Харпер впервые пришли сюда. Джордан быстро догоняет, ведь его шаги намного длиннее моих. Он ловит меня за руку и разворачивает так, что я сталкиваюсь с его грудью. Визжа, я начинаю сопротивляться, чувствуя, как его эрекция прижимается к моему животу.

Наши губы встречаются в поцелуе — яростном и страстном — пока мы оба не лишаемся кислорода. Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но он разворачивает меня, прижимая лбом к ближайшей каменной колонне. Он проводит кончиком языка по краю моего уха, мягко прикусив мочку зубами. Мое тихое хныкание только сильнее распаляет.

— Что я тебе говорил о попытках сбежать, дорогая? — насмешливо произносит он.

— Тебе это слишком нравится.

Мое дыхание становится тяжелее, в то время как он с удивительной легкостью сжимает за спиной мои запястья одной рукой.

Я оглядываюсь через плечо, и мои веки тяжелеют от возбуждения. Мне это нравится больше, чем следовало бы. Погони, угрозы, — зловещие вещи, которые мне, кажется, удалось вытянуть из него. Свободной рукой он хватает мои волосы, отводя голову назад и обнажив горло.

— Открой рот.

Я подчиняюсь, приоткрывая губы, и он скользит двумя пальцами мне в рот.

— Соси.

Я втягиваю в рот его пальцы и подаюсь вперед, пока они не достигают задней части моего горла. Тонкая струйка слюны тянется от его пальцев к моим губам, когда он вынимает их. Его рука скользит под пояс моей юбки, а затем к трусикам. Он несколько раз обводит клитор, прежде чем погрузить в меня оба пальца.

— Джордан, — от неожиданности вскрикиваю я. — Да, да…

— Я не религиозный человек, — бормочет он мне на ухо. — Но то, что я сделаю с тобой, должно иметь грандиозные последствия.

Его пальцы скользят внутрь и наружу мучительно медленно. Тихие, влажные звуки моей киски, сжимающей его пальцы, почти доводят меня до исступления. Мое тело отчаянно жаждет разрядки. Я издаю жалобный крик, но эффект оказывается противоположным тому, на который я надеялась. Джордан убирает пальцы и засовывает их в рот, слизывая все мое возбуждение. Насладившись моим вкусом, он стягивает с меня юбку. Мои соски царапаются о каменную стену, что только еще больше разжигает желание.

— Такая мокрая для меня.

С этими словами он погружается в меня без предупреждения на всю свою внушительную длину.

Я прикрываю рот рукой, сдерживая крик. Его член несколько раз пульсирует в равномерном ритме, пока мои стенки с трудом справляются с вторжением.

Черт, какой же он большой.

— Скажи мне остановиться, — рычит он, вонзаясь в меня медленными, глубокими движениями. — Или я тебя разрушу.

Я прижимаюсь к нему бедрами, соски трутся о грубую поверхность каждый раз, когда он толкает меня вперед. Мои крики становятся бессвязными, а мир за пределами нас исчезает. Интересно, умерла ли я и отправилась в Элизиум? Пытаясь вернуть себе контроль, я отталкиваюсь назад, отвечая на каждое его движение во мне.

— Так не честно, — заявляю я с притворной застенчивостью. — Теперь моя очередь.

Его движения замедляются, но он использует последнюю возможность грубо врезаться в меня, прежде чем отстраниться. В нескольких футах от нас стоит каменная скамейка. Таща меня за собой, он садится, разворачиваясь меня так, что бы я была сверху. Позабыв о всякой застенчивости, я впиваюсь в его губы. Наши поцелуи торопливы и требовательны, каждый пытается сохранить какое-то преимущество. Я опускаюсь на его член, и мы оба стонем в рот друг другу.

— Нас никто не увидит, верно? — шепчу я, оглядываясь на дом позади.

— Мне все равно, — он поднимает бедра вверх, прижимая меня к себе, чтобы снова поймать мои губы, прежде чем оставить дорожку поцелуев на моем горле. — Хотя здесь может быть один-два призрака. Устроим им хорошее шоу.

Я не могу справиться с громкостью и частотой своих стонов. Аромат окружающих цветов опьяняет.

Мои бедра двигаются вверх-вниз, прежде чем я прижимаюсь к нему, наслаждаясь трением клитора о его лобковую кость. Я нахожу нужный ритм, и все вокруг перестает существовать.

Только он и я.

Джордан хватает меня за бедра, замедляя толчки. Его пальцы тянутся за спину в поисках цветка, скручивают и срывают бутон с куста.

— Откинься назад.

Я делаю, как он просит, опираясь руками на его колени. Одной рукой он поддерживает мою поясницу, а другой подносит цветок к моему клитору. Я задыхаюсь, ощущение восхитительно мягкое, но совсем не то, что мне действительно нужно. Он щекочет меня лепестками, пока я не чувствую, что сжимаю его член. Мои мышцы настолько напряжены, что я выгибаюсь, ища большего соприкосновения.

— Пожалуйста, — прошу я, запрокидывая голову.

Я прижимаю руки к его груди и отпускаю себя, яростно содрогаясь и крича во время оргазма. Мое тело прижимается к нему, а руки обвивают его плечи и шею. Он, не теряя времени, хватает мою задницу и начинает входить в меня в более расслабленном темпе, пока я прихожу в себя. Его губы скользят по моей груди, а затем он высовывает язык, втягивая в рот мой сосок. Мы остаемся в таком положении некоторое время, вдыхая стоны друг друга, пока он продлевает мое освобождение.

— Это счастье, — шепчу я в изгиб его шеи.

Он берет мою голову, заставляя посмотреть на него.

— Если хочешь, чтобы я остановился, просто скажи «Уилсон».

Я смеюсь, Джордан проглатывает этот звук в поцелуе.

— Уилсон? — непонимающе переспрашиваю я.

— Волейбольный мяч Тома Хэнкса в «Изгой», — отвечает он с большей серьёзностью, чем я ожидала.

Я не могу сдержать смех, он продолжает меня удивлять.

— Становись коленями на скамейку, красавица. А локти положи на спинку.

— Да, сэр, — говорю я, шевеля бровями.

Он хватает меня за бедра, впиваясь пальцами в кожу.

— Очень смешно.

Джордан просовывает руку между моими бедрами, играя с киской, прежде чем раздвинуть мои ноги в стороны. Жар внутри меня сгущается сильнее, в таком положении я чувствую себя беззащитней, чем когда-либо.

— Заведи руку за спину и покажи мне эту хорошенькую пизду, дорогая, — ненормативная лексика звучит из его уст как Евангелие.

Я делаю, как он сказал, робко открываясь перед ним. Это кажется ненормальным, но в то же время чертовски правильным. Его член упирается в мой вход, и он хватает мои волосы, медленно накручивая на кулак. С моих губ срывается тихий стон, когда он толкает в меня кончик своего члена.

— Ты идеальна. Богиня, — шепчет он, его бедра с силой бьются об меня от грубых толчков. Он шлепает меня по заднице открытой ладонью, и я чувствую жар на коже там, где он меня ударил. — Ты моя!

Его.

Это единственная мысль, которая посещает голову, прежде чем он врезается в меня так, как будто мы созданы для этого, — созданы друг для друга. Он тянет меня за волосы как раз в тот момент, когда меня разрывает от очередного оргазма.

— Твоя киска будет жаждать моих прикосновений, — я едва слышу его, ведь слишком сосредоточена на толчках. — Ты почувствуешь себя пустой без моего члена, зарытого глубоко внутри тебя.

Пространство представляет собой лишь смесь стонов и вздохов. Он обхватывает рукой мое горло, мягко сжимая и проливая свою сперму глубоко внутрь меня. Джордан тут же берет меня на руки, почти падая на скамейку. Его пальцы убирают прядь волос с моих глаз, и удовлетворенный вздох соскальзывает с губ. Это может разрушить нас обоих, — это безрассудно и напряженно, — но я не могу остаться в стороне.

— Давай прогуляемся.

— Ты сможешь ходить после такого? — со смешком спрашиваю я, все еще ослабленная после оргазмов.

Высокомерная ухмылка вызывает у меня желание ущипнуть его красивое лицо, но он проводит пальцем по моим губам. А затем помогает мне подняться, убеждаясь, что я устойчиво стою на ногах.

— На мне не та обувь, которая подходит для прогулок.

— Я позабочусь о тебе. Забирайся мне на спину, — говорит он и отворачивается от скамейки, ожидая, пока я заберусь на него.

Я колеблюсь, оценивая его с ног до головы, прежде чем решаю, что он справится с этим. Встав на скамейку и обняв его за шею, я вскрикиваю, когда он просовывает руки мне под бедра и выпрямляется в полный рост. Мы направляемся к деревьям, и я устраиваюсь у него на спине, наслаждаясь землистым и пряным ароматом его волос. Земля покрыта влажными листьями, которые заглушают шаги Джордана. Мое бесконечное любопытство обостряется, когда я вижу пункт назначения внизу небольшой наклонной тропы. Вдруг, Джордан останавливается и, посадив меня на рядом стоящий пень, отходит на несколько шагов в сторону.

— Я скоро вернусь, — он указывает на небольшую деревянную хижину в нескольких шагах от него. — Просто возьму кое-что.

— Лучше бы это не была какая-то дурацкая уловка, чтобы заставить меня снова бежать от тебя, больной, — обвиняю я играючи.

— Когда я захочу, чтобы ты бежала, ты узнаешь об этом, — парирует он.

Я улыбаюсь, и мое сердце снова в очередном чертовом безумии. Меня раздражает, как легко он обезоруживает. Я никогда не думала, что мне придется столкнуться с таким легким и нелепым подшучиванием. Тео всегда относился ко всему настолько серьезно, воспринимая мои слова как личное оскорбление. Я смотрю, как Джордан убегает в сторону сарая.

Он возвращается с одеялом, а затем накидывает его мне на плечи. Включает фонарик, который так же прихватил, и мы продолжаем идти в том же направлении, в котором шли.

Джордан помогает мне перепрыгнуть через небольшой ручей, который приводит нас к большой беседке из камня цвета слоновой кости. На колоннах вырезаны различные цветочные узоры. Камень тщательно очищен, несмотря на то что находится в лесу. Я приближаюсь к маленькой золотой табличке, прикрепленной к одной из первых колонн. Мое сердце замирает, когда я читаю надпись.

— В честь твоей сестры, — тихо шепчу я, повернувшись к нему.

— До смерти наших родителей мы проводили много времени в лесу, — объясняет он. — У меня не было сил каждый год посещать могилу, и мы с бабушкой и дедушкой решили сделать место, где я мог бы выразить свое почтение и вспомнить ее такой, какой она была.

— Красиво, — выдыхаю я, обращая внимание на детальную резьбу зелени. — Я уверена, что она в любом случае предпочла бы именно это.

— Мне нравится так думать.

Я понимаю, что плачу. В глубине души Джордан, кажется, сильно скучает по своей сестре. Это не оправдание убийств, но я не могу отрицать, что мне хотелось бы увидеть смерть любого, кто причинил боль тому, кого я люблю. Желание мести — часть человеческой природы, даже если она неприемлема. Мы некоторое время сидим на прохладном камне беседки, прислонившись спиной к одной из колонн.

— Можно вопрос? — спрашиваю я, усталость придает смелости.

Джордан проводит рукой по моим волосам.

— Спрашивай все, что хочешь.

— Почему я? — говорю я, делая вид, что изучаю что-то на потолке. — Во мне нет ничего особенного.

— Для меня ты особенная. Ты всегда видела именно меня. Тогда и сейчас. Я же говорил, что всегда планировал вернуться за тобой, — объясняет он.

— Каждый заслуживает, чтобы его увидели, — отвечаю я, беря его руку в свою. — Мне бы хотелось, чтобы у тебя все сложилось по-другому. У нас.

— У нас есть сейчас, — говорит Джордан, сжимая мою ладонь. — Я больше никогда тебя не отпущу.

Выражение его лица говорит о том, что он серьезно относится к каждому сказанному слову. Я роняю голову ему на плечо, периодическое стрекотание сверчков заполняет тишину.

— Ты в порядке? — спрашивает он. — Я имею в виду после разговора с твоими родителями.

— Кажется, никто мне не верит, — отвечаю я и наклоняю голову, чтобы посмотреть на него. — Даже полиция, похоже, боялась принять мое заявление.

— Начать говорить о таком вслух — самое сложное, — он поднимает наши руки, целуя костяшки моих пальцев. — Я горжусь тобой.

— Спасибо

Я беру его лицо в руки, чувствуя покалывание щетины на ладонях.

Все идеально, но я чувствую, что все равно что-то не так. Как будто все слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я закрываю глаза, не желая позволять цинизму испортить этот момент. Особенно, если это не будет длиться вечно.