Акварели

Я стала на красную глину

Под полуобморочное солнце,

А мимо плывут бедуины

Иероглифами на горизонте.

Связкой невольников — гроздь винограда,

Лица — маслины под серым прикрытьем,

В воздухе сонно стрекочут цикады,

Будто и нет здесь иных событий.

Полдень, дорога, гортанный намаз,

Ветер плетет из песка свои косы,

Я здесь, мне кажется, в тысячный раз,

Но не смогу объяснить, если спросят:

— Что это?

Камень. А из него,

Прямо из камня, а не из расщелины,

Крепко упершись упрямой ногой,

Выпростал с силой себя крутошеий,

Бог весть откуда явившись, цветок.

Слов я других не ищу и не знаю,

Лучше его так никто и не смог

Мне рассказать, что такое Израиль.

Бог умудрил, да не слишком, наверное…

Руку тяну свою, руку безмерную,

Тянется, тянется, сослепу, ощупью

То ли ветрами, а может быть осыпью

То ли сквозь щели, щеколды и заперти

Не дотянуться до ближней мне паперти

Чтоб постоять там без имени-звания

И попросить бы за тех, на окраине,

Что на окраине пальцев несмеженных

Оторопь-оторопь, поле бесснежное,

Поле сухое, от ветра оглохшее,

Свей из руки мне шнурок, да потоньше бы,

Да подлинней, чтобы морем и сушами

Мог протянуться, а время бы слушало,

Хоть на мгновенье, землею и недрами…

Бог умудрил, да не слишком, наверное.