Алая нефть

В тиши ночной среди Лубянки

Через туман издалека

Кровавым светом блещут склянки,

Алеют буквы: В.Ч.К.

В них сила сдавленного гнева,

В них мощь озлобленной души,

В них жуть сурового напева:

«К борьбе все средства хороши!»

Чарует взор немая сила,

Что льют три алых огонька,

Что массы в битву вдохновила,

Уем власть Советская крепка.

К чему сомненья и тревога,

К чему унынье и тоска,

Когда горит спокойно, строго

Кровавый вензель: В.Ч.К.

Ввысь плетусь надбережной тропинкой.

Змейно вьются кряжи сонных гор.

В зыбком воздухе порхают паутинки,

Величаво плещет Черномор.

Потухает в сердце пламени отвага.

Замирает истомленно-вялый шаг.

Неужели пульса нет у Чатыр Дага,

И безжизненная-ль глыба Аю Даг!..

Иль бездушно жизнедышащее море,

Солнце блещет впрямь-ли мертвенной красой?

Что ж в равнинах Ак Маная бродит горе,

Машет смерть своей безжалостной косой!

Как раздавленные мошки, гибнут роты;

Чемодан жужжит, как злобная оса;

От раскатов сотрясаются дредноты,

В небе коршуном застыла «колбаса».

Да не лучше-ль бесконечно лютой битвы,

Штурма ярого расшатанных небес

Спать под моря колыбельные молитвы,

Слушать сказки, что бормочет лес?..

Дышет моря грудь в томленьи строгом,

Бьется сила неразгаданная в нем.

Много ветоши, гнилых отребьев много

Уничтожено бушующим огнем…

Наша правда ярче сказки прихотливой.

Наша быль замысловатей ветхих саг…

Блещут моря голубые переливы,

В дымке призрачной синеет Чатыр Даг.

С винтовкой красной в руках умелых

Идем вперед мы легко и твердо,

Идем на желтых, идем на белых.

Рука спокойна, и сердце гордо.

Винтовкой красной мир покоряем,

Винтовкой красной мир рушим ветхий;

Винтовкой красной ад станет раем.

Довольно биться, как птица в клетке.

Воюем с небом винтовкой красной,

Святой винтовкой смели законы,

Границ не зная, в порыве страстном

За океаны мы шлем патроны.

Где нам пределы, где нам границы?

Стремленьям нашим где насыщенье?

Сорвем оковы, взорвем темницы;

Плевок – трусливым, враждебным – мщенье!

Борьба в прошедшем, борьба грядущем.

Душа спокойна, душа бесстрастна.

Привет шлем братьям, на бой идущим.

Целуем дуло винтовки красной.

Твой аул на склоне горней кручи,

Где едва взбирается ишак,

Где гостят сгустившиеся тучи,

Где светло, когда повсюду – мрак.

День деньской, не проронив словечка,

Ты покорно держишь уразу

И дрожишь, как робкая овечка,

Чуть заслышав бурю и грозу.

Но – бывают вспышки. Ночь безликую

Вдруг прорежет молнии узор;

Озарит могилы, башню дикую,

Глубь ущелий и вершины гор.

Ты поймешь, что счастье всем нам велено,

И из сакли мужа-кулака

Ввысь пойдешь, туда, где ели зелены,

Где на скалах дремлют облака.

Там, прокляв бездушные а даты,

Позабыв намаз и уразу,

Ты поймешь громовые раскаты

И полюбишь бурю и грозу.

Все пройдет, и будет ввек загадкою.

Не болтливы горные ключи.

Ведь увидят тайну лишь украдкою

Солнца восходящего лучи.

Они стояли худые, рваные,

Кричали громко, ругались резко.

Слова сочились густые, бранные,

Глаза горели зловещим блеском.

«Не распинайтесь словами сладкими,

Что смерть почетна за власть Советскую.

Сперва давайте штаны с заплатками,

А там – раздавим всю дрянь кадетскую.

Ишь ты, – идея! Мы, мол, идейные!

К чертям все песни интеллегентские!

Мы тут простые, мы не затейные, –

Осточертели нам все керенские.

В лихое время шли в бой мы босыми,

Дрались, как звери, с врагами белыми,

Шли без винтовок, с дубьем да косами.

На смерть сражаться – всегда умели мы.

А нынче, – дудки! Мы стали сильные,

Но закусала нас вошь паршива?;

И жрать нам надо, – мы не стожильные.

Одежду, хлеба, – давайте живо их!..»

Им раздобыли штаны с заплатами,

Им дали обувь с задками драными, –

И вмиг рванулись в бой под гранатами

И умирали под чемоданами.

На загражденьях в окопах падали,

Как мухи в соках раствора липкого.

Спускались с неба вороны к падали,

Но шли живые вперед с улыбками.

Марш похоронный вслед пушки бухали,

И пулеметы им трелью вторили.

Одеты, сыты, – а там до духа-ли,

А там-пусть гибель, на суше, море-ли…

До полуночи орудья хлопали,

Валились люди в штанах протертых.

В потемках тени скользили по полю,

Штаны снимали живые с мертвых.

Мы мчимся вперед, казаки молодые,

Летим безудержно вперед.

Пусть сгинем в бою мы, орлы удалые, –

Что ж! Мир и без нас проживет!

Не страшны нам полчища недруга лютого,

Кадетские злые полки;

Разбили Краснова, разбили мы Дутова,

Лихие степные стрелки.

Пусть кличут враги чернокожих на помощь,

Как звали всех стран племена.

Мы выметем до чиста белую сволочь, –

Ну, ноги живей в стремена!

Взнуздаем коней своих, буйных голубчиков.

Рожок! Клич к походу играй-ка!

По жирным задам генералов да купчиков

Соскучилась наша нагайка.

А если деды и отцы бестолковые

Пойдут против красных птенцов, –

Порода у нас не старинная, – новая:

Прихлопнем дедов и отцов!

Не дороги нам наши земли и воды;

Забыли приволье станицы.

Пошли далеко в роковые походы,

Вперед, без конца, без границы.

Летим вдаль свободно, как в бурюшку стрепеты,

А время придет умирать, –

Мы крикнем врагам, ухмыляясь безтрепетно:

«Вы, сволочи, . . . . . . . .»

Вдаль идем, раз сердце бьется.

Не о чем тужить.

Все равно нам, где придется

Голову сложить.

Если жизнь нам скажет прямо,

Что не нужны мы теперь,

Не захлопнем мы упрямо

Пред уходом дверь.

Мы не скажем горделиво:

«С ним или на нем», –

Но работать кропотливо

Снова мы начнем.

Коль умрем, – не правьте тризны,

Пустякам не верьте.

Знайте: смерти – нет без жизни,

Жизни нет – без смерти.