Алая нефть

Глыбами силы в груди громоздятся.

Тяжелей первозданных пород.

Пора им взорваться,

Землю дремучую бросить вперед.

Имя им энергон,

Энергон, энергон!

Он безмятежность громит.

Динамит

С взрывчатым громом своим

Перед ним –

Полевого дыханье цветка.

Энергон весел, как вешнее солнце, и мощен,

Долгим страданьем он взрощен,

Чужд он притворств и коварств,

Прям, как полет электрона.

Карты седых государств,

Как паутину, сметает с земли.

Из каждого стона

Радость безумья творит.

В море грядущего шлет корабли.

Пристани стройте,

Гавани ройте!

Горит

Весь горизонт парусами свободы,

Рабского неба разрушены своды.

Зарева клочья в рабочих кварталах

К древку прибиты руками усталых,

Энергон пишет на пурпуре буйных знамен

Вечный закон:

Молот и серп,

Куй и коси

Железо возмездья и рожь красоты!

К шару земному прибит голытьбою Руси

Щит мировой бедноты,

Первой советской республики герб:

Молот рабочих, крестьянина серп.

Много еще угнетенных и спящих.

Сити сосет еще соки колоний,

Индия грудью иссохшей поит еще Лондон,

Сыплет алмазы Голконда,

Выю под розмахи плеток свистящих

Синий Восток еще клонит,

Сейфы Европы хранят миллиарды.

Готовьте петарды

Бомбы восторга, свободного разума мины

В руины

Свод капитала!

Воля рабочих железною стала.

Энергон в каждом трудящемся бьется,

В кружеве радиопроволок рвется,

На миллионы зовущих частиц,

Звонко кричащих

В пасти дрожащих столиц:

Ниц! –

Ввысь возносящих

Молот и серп,

Мира восставшего огненный герб.

Чудеса по небу лазали,

Да спустились, видно, на землю.

Из замшелой, темной, рваненькой

Деревеньки, вечно пьяненькой,

Вышла трезвая, тесовая,

Как зеленый бор, здоровая,

Веселая, живая

Коммуна трудовая.

Дети чистеньки да мытеньки,

Распричесаны волосья,

Аржаные правят митинги

Толстозерные колосья.

Зацвела гречиха розово.

Вдоль опушки, вдоль березовой

Две задорные кобылки

Тащат деда и? косилке –

В первый раз.

На машине глаз да глаз!

Тут нажми, а там подтыкни! –

Ну, да, нечего, привыкнет!

Хоть и стар,

А ведь, крепкий коммунар.

В братской кухне бабы хлеба

Напекли.

За окошком мимо неба

Пчелы меду пронесли.

Ведра, полные удою,

Девки с погреба тащат,

Кузни дятлами трещат,

Пышат алою звездою.

Машет мельница руками

Восемью:

Все за нами, все за нами

В нашу красную семью!

А над борами, поодаль,

Обдуваем ветерком,

Поп на облаке верхом

Проплывает, старый лодырь.

Весь тревогой злобной взъершен,

С вигу пугала смешней,

Ищет бельмами, как коршун,

Деревеньку потемней,

Где б свечами и водицей

Можно было торговать,

Нашу совесть воровать.

Хоть летай по небу птицей,

Хоть рыщи по лесу зверем, –

Не поверим

Ни иконе, ни тебе!

К новей, огненной судьбе

Мы взлетаем! Шире груди!

Раздышитесь вольно, люди!

Счастья много!

С топорами, с молотками,

С яркозвонными серпами,

Все за нами

Красною дорогой!

Изнуренные, голодные,

Но свободные,

Как буря,

Разбивав фронты в прах,

Вея пламенем в лазури,

С красным молотом в руках,

Вы идете,

Рота к роте,

К легиону легион,

Как неслыханный циклон.

Вас ничто не остановит,

Не удержит вас никто.

Глупый враг вас тщетно ловит,

Словно солнце в решето.

И напрасно в хищной злобе

Золотой ярится пес:

Будут все в одном сугрубе,

Кто над вами меч занес.

Будут все в одной могиле,

Кто на вас склубился в мгле.

Неизбежной вашей силе

Нет отпора на земле.

Всюду, где бросают зерна,

Где грохочут молотки,

Ваш призыв, как гром, упорный,

Бьет насильникам в виски.

В душных хижинах на Ганге,

В топях рисовых болот

Ваши огненные фланги,

Ваши крылья, ваш полет.

Изнуренные, голодные,

Но свободные,

Как буря,

Разбивая фронты в прах,

Вея Пламенем в лазури,

С красным молотом в руках,

Вы идете,

Рота к роте,

К легиону легион,

Как неслыханный циклон.

В грозовые эти дни

Вы одни,

Дети молота сурового,

Новой жизни кузнецы,

Пролетарские певцы,

Заглушите пушек жерла

Соловьиным звонким горлом.

Подымите гордо головы,

Пулеметных ливней олово

Переплавьте в серебро

Звона воли небывалой,

Зло – в добро,

Смерть – в потоки жизни алой!

Вы должны, должны, должны

Скрежет бедствий и войны

В светлый гимн перековать,

Крови ржавые моря

Переплавить в пурпур песни

И, как солнышку заря,

Всем трудящимся кричать:

Брат замученный, воскресни!

Пой, владей, трудись и бейся,

Над тюрьмой разбитой смейся,

Счастье сызнова твори!

Мы – веков поводыри!

От станка и от машины

От ремней, ревущих глухо,

Путь прямой вам на вершины

Человеческого духа.

Там, на фабриках певучих,

В вихре вспышек и биений

Вы, как трепет молний в тучах,

Мировой хранили гений.

И давно машин моторы,

Предвещая песню лирам,

Вам шептали приговоры

Над истлевшим старым миром.

Час настал для новых музык!

Сердце громом бьется в блузы.

Жизни огненные зерна

Под певучий бросьте жернов

И ржаного слова хлебом

Под голодным русским небом

Всласть насытьте океан

Пролетариев всех стран!

Пирамиды в чахотке

Вышки вытянул к небу

Изнуренный и кроткий

Данник черствому хлебу.

И грохочут вулканы

Сквозь песок утомленный:

Это – дьявола страны,

Это – рай искаженный.

Звездный край полотенца

Ночь склоняет в истоме,

Чтобы слезы младенца

Утереть в нищем доме.

И в каморках лампады

Смотрят с вечным упреком,

Что не будет награды

Даже в небе высоком.

Шлют проклятье избытку

Молодые илоты

За бесцельную пытку

Непосильной работы.

И, как нефть под песками,

Накипает желанье

Стать под красное знамя

Мирового восстанья.

Прекрасное тело, но жутко иссохло.

Глаза – словно небо. Но смотрят, как стекла.

Для мыслей свободных – чела очертанья,

Но врезаны резко морщины страданья.

Слова словно стрелы: в них песня и битва.

Но смысл их так беден: дай хлеба, не сыт я.

И целыми днями, подобно животным,

Лежит он под тенью, и пыльный и потный.

Один и другой и десятки – повсюду

Свалились амбалы в позорную груду.

То дремлют, то вшей на рванье своем крошат.

И ждут, отупев, чтоб досталась им ноша.

Подходит хозяин. Вскочили толпою,

Бранятся, дерутся со злобой слепою.

Потом по верблюжьи пригнутся и спину

Подставит под тяжесть, веревку закинут.

И рабская радость по пыльной дороге

Погонит за хлебом усталые ноги.

Довольно позора! Свергайте насилье!

Все ваше полей и садов изобилье!

Для вас благовонием пенятся розы,

И гнутся под тяжкими гроздьями лозы.

Для вас корабли и дворцы и верблюды,

И жемчуг озерный и горные руды.

И песни Хейама и нега кальяна.

Лишь ноги рабочих достойны сафьяна.

Сорвите лохмотья! Шелка Кашемира –

Вот ваша одежда, властители мира!

Тебя сбирала девушка нагая

По зарослям благоуханной Явы.

Как ящерицу, дико обжигая,

Ей кожу сделал рыжей луч кудрявый.

Замучена полуденной работой

К любовнику, такому же нагому,

Она бежала в лунное болото

К сплетенному из вешних прутьев дому.

И там кричали, радуясь, как дети,

Что труд прошел, а ночь еще продлится,

Показывая на жемчужном свете

Блестящие от долгой ласки лица.

С утра голландец с ремешковой плеткой

У пристани следил за упаковкой

Клейменных ящиков и кровью кроткой

Окрашивал тугую плетку ловко.

Потом с валов могучих океана

Корабль срезал бунтующую пену,

Пока в каюте мягкой капитана

Купцы высчитывали вес и цену.

До пристани, закутанной в туманы.

Томились, гордо засыхая, зерна,

А там, на Яве, кровяные раны

На девушке горели рыже – черной.

Вот отчего, когда кипит в фарфоре

С отливом золотистым черный кофе,

В мозгу встает желаний буйных море,

Душа тоскует вдруг по катастрофе.

Взорвать Европу! Снять с дикарской воли

Бесстыдство злое купли и продажи!

Плетей не надо для цветов магнолий,

Не надо солнцу океана – стражи!

Отмстить за бешенство бичей ременных!

Пусть хищники в туман уйдут кровавый!

Да здравствует свобода угнетенных

Во всех краях, как на болотах Явы!