Алекс Делавэр 36-40 - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Джонатан Келлерман (ч. 5)

Я сказал: «Связи».

«Он, конечно, имел связи с кем-то. Что касается того, кто это был, я не смог этого раскрыть. Что я знаю, так это то, что до дорожного движения он возил помощника начальника.

Сразу после окончания академии я начал ходить на вечеринки со знаменитостями и все такое.

Так что либо это, либо он съел какую-нибудь богатую чесалку для спины. Как бы он это ни провернул, я застрял с ним. Он думал, что, будучи отличным подлизой, он сможет завоевать мое расположение. Подлый. Он наконец-то стал преступником?

Говорит спокойно, но без сомнения с гневом.

Майло сказал: «Наконец-то?»

"У парня были проблемы с правдой. Врал просто так, глупости.

Например, он говорил, что сделал что-то, чего не делал, брал фальшивые больничные, просто в целом скользкое отношение. Как будто ему было весело наваливать дерьмо. Не такой уж большой скачок к криминалу. Вы из отдела убийств. Он на самом деле кого-то убил?

«Долгая история», — сказал Майло.

«Никто не звонил в колокольчик», — сказал Аломар, скрестив ноги.

«Когда он работал на вас, он поймал дело. Женщина, застреленная на Малхолланде».

«Дороти, что-то европейское», — сказал Аломар. «Я помню это, потому что оно никогда не закрывалось. Неудивительно, что к тому времени, как он появился и втиснулся туда, оно было холодным как лед».

«Его история такова, что вы заставили его сразиться с неудачником».

«Это так? Как я уже сказал, этот придурок лгал, когда дышал. Нет, как раз наоборот. Два Д уже взяли это на себя, где-то, лет четырнадцать, пятнадцать.

Не было всей этой шумихи вокруг нераскрытых дел, как сегодня. Это было явление. У нас были только победители и проигравшие, и в нашем магазине этот был проигравшим. Между тем, у нас не было недостатка в победителях из-за идиотской штуки.

Вы знаете, о чем я говорю».

«Идиот Один стреляет в Идиота Второго в баре и остаётся там».

Аломар рассмеялся. «Заставляет нас выглядеть героями. Дороти… как ее звали…»

«Свобода».

«Свобода... вероятность того, что она станет победителем, была такой же, как и вероятность того, что меня возьмут в «Лейкерс» на роль центрового».

Оливковые глаза переместились с Майло на меня и обратно на Майло. «Ты хочешь сказать, что что-то изменилось? Одна из тех сделок с ДНК? Это было, но я не помню, чтобы там что-то можно было проверить».

«Не было», — сказал Майло. «Меня попросили разобраться в этом из-за связей».

«Какие связи?»

Майло сказал: «Ка-чинг».

«Большие деньги?» — спросил Аломар. «Кто?»

«Родственник Дороти».

«Так в чем же заключается дело Гэлоуэя во всем этом?»

«Я связался с ним, потому что он единственный живой D. Оказалось, он с самого начала сбивал нас с пути. Пока не могу сказать больше».

Аломар переварил это. «Понял. Когда сможешь сказать, скажешь?»

«Еще бы», — сказал Майло. «Если вы не хотели, чтобы он занимался этим делом, как он его добился?»

«Я не хотел его в своем магазине, и точка», — сказал Аломар. «Сначала я решил, что лучший способ использовать его ограниченный талант — сделать его помощницей для одного из моих опытных D. Скучная работа, которую он не мог слишком сильно облажаться. Проблема в том, что никто не хотел его из-за его личности. Да, сэр, да, сэр, он ничего не делает, всегда есть оправдание. Я хотел, чтобы он ушел, но, учитывая, как он пришел, мне нужно было быть осторожным. Я все еще думал, что с ним делать, когда он ввалился в мой офис с файлом Свободы, сказал, что просматривал некоторые старые, и решил, что он может что-то сделать с этим. Я сказал, забудь об этом, это старое и холодное не просто так. Он в основном умолял — я думаю, вы бы назвали это подхалимством. Пожалуйста, сэр, дайте мне шанс, сэр. Как тот ребенок в мюзикле — Оливер Твист. Потом я подумал про себя: почему бы и нет, может быть, это решение. Не мешайте ему всем лезть в голову, в конце концов я найду способ от него избавиться. Поэтому я сказал: «Конечно». И угадайте, что произошло?»

«Ничего», — сказал Майло.

«Полная ерунда, мой друг. Он потратил на это месяц или два, не подавал никаких бумаг, уволился и подал на пенсию по инвалидности».

«Какая была инвалидность?»

«Какая-то задняя штука. Знаете, чушь, которую нельзя доказать или опровергнуть. Я подписался, скатертью дорога. Я не буду донимать вас подробностями, но можете ли вы сказать, принимал ли он личное участие в этом деле? Потому что это никогда не имело смысла, учитывая его трудолюбие».

Майло задумался над ответом.

Задержка оказалась достаточной для Аломара. «Он сделал это, а? Злобный ублюдок, надеюсь, ты его прижмешь. Бог знает, сколько он накопил пенсионных денег».

«Он тебе действительно не понравился».

«Я действительно этого не сделал». Аломар поерзал на стуле. «Ладно, полное раскрытие информации.

Один из моих друзей, работавший в Центральном районе, встретил Гэлоуэя в полицейском баре на Мэйн-стрит.

Гэлоуэй понятия не имеет, что мой друг — мой друг. Она сдержанная, очень хорошая слушательница — как и ты, похоже, Док. В любом случае, он пытается подцепить ее и начинает ныть о работе. Обо мне. Говорит ей, что я толстый, курящий одну сигарету за другой ублюдок, который хрипит, когда ходит.

Он провел рукой по плоской мускулистой груди. «Три года назад я перестал заниматься триатлоном. Тогда? Я мог лазить по стенам».

—

Мы поблагодарили Аломара и уехали из загородного клуба.

Сразу за воротами Майло достал свой бумажник. «Давай вернемся к тебе и найдем имя этого политика. А пока достань мой Amex и закажи еду».

"Откуда?"

«Где хочешь».

Я позвонил Робин по громкой связи. Она сказала: «Все, что угодно».

Майло сказал: «Главное, чтобы это было изысканно».

«Нет необходимости устраивать постановку, Майло».

«Позабавьте меня».

«Ладно, суши из заведения в Вествуде, Алекс его знает. Доставка через три часа».

«А как насчет пса?»

«Она любит рыбу и рис. Пока, мальчики».

Я позвонил и заказал порцию на четверых.

Майло спросил: «Этого достаточно?»

«Это не так, мы совершим набег на холодильник».

«Находчиво», — сказал он. «Дарвин был бы горд».

ГЛАВА

Вернувшись домой, он собрал бумаги со стола на кухне, и мы направились в мой кабинет.

Я сказал: «Аломар наткнулся на то, что мы придумали: Галоуэй взялся за дело, чтобы закрыть его и избавиться от всех записей. Как раз когда он собирался уйти из отдела, ему позвонил Сигер. Который рылся в старых журналах и только что узнал о Марте Мод и рассказал ему. Фатальная ошибка».

«Бедняга», — сказал он. «Наверное, думал, что его будут чествовать за то, что он чудотворец».

«Или он просто хотел раскрыть дело».

«Хм… да, такое тоже бывает. Пить хочется, пойду попью воды».

Я решил, что он не остановится на безвкусной, прозрачной жидкости, взял мякоть и начал читать.

Майк Ли познакомился с Мартой Мод Хоппл, когда она проезжала на велосипеде мимо участка, который он расчищал в качестве поденного рабочего. У него уже был длинный список, он был меньше месяца в тюрьме за кражу. Пять месяцев спустя они вдвоем путешествовали вместе, путешествовали автостопом, угоняли машины и грабили дома в районе Литл-Иджипт в Иллинойсе, затем в Миссури, Арканзасе и Техасе. Одно из проникновений сопровождалось неожиданным появлением домовладельцев, пожилой пары, жена которой была прикована к инвалидной коляске. Два трупа. Украдено восемнадцать баксов.

Согласно лихорадочной прозе статьи, двойное убийство привело к тому, что Ли и его «малолетка Джульетта почувствовали вкус к крови». К тому времени, как дуэт был арестован за террор, включающий угон автомобилей, вооруженное ограбление, похищение людей, нападение и убийство, погибло еще четыре человека.

Майк Ли был казнен на электрическом стуле через десять месяцев после вынесения приговора.

Марту Хоппл приговорили к женскому исправительному учреждению в Джарвисе, Техас. Я поискал по карте. Пятьдесят миль от Тайлера.

Майло вернулся с клюквенным соком и наполовину съеденным яблоком. Я сидел за клавиатурой и запускал поиск по имени Марты Хоппл.

Ничего.

Я рассказал ему о исправительной школе.

Он сказал: «Она могла пробыть там максимум до двадцати одного года, может, даже меньше. Она выходит, находит работу у фермера, встречает Бенни Керн. Так что, возможно, Бенни — та женщина в машине».

«Это подходит», — сказал я. «Марта — возможно, Дороти к тому времени, учитывая, что Лолита — это имело бы смысл для нее сменить личность — на несколько лет старше Бенни, но гораздо более опытная. И доминирующая. Она рассказывает Бенни истории о Голливуде, у Бенни нет ничего стоящего в Тайлере, они оба уезжают из города».

«Зачем Дороти понадобилось брать с собой Бенни?»

«Кто-то, кого можно использовать».

"За что?"

«Доверчивая молодая женщина?» — спросил я.

«Она ее сводила?»

«Может быть, это или другие мошенничества. Может, Дороти сделала ей новый макияж, и она стала выглядеть так, как на фотографии. Они некоторое время тусуются, едут в Лос-Анджелес и оказываются в особняке Де Барреса. Бенни стала привлекательнее, чем была раньше, но не умнее. Дороти легко затащила ее в «Кэдди». Пойдем, развлечемся — ой, остановись на секунду, мне нужны сигареты».

«Тогда бац», — сказал он. «Холодно. Какой мотив для ее убийства?»

«Дороти хотела исчезнуть. Вероятно, со всей этой кучей шика Де Барреса».

«Она была начинающей королевой пчёл».

«Или ей просто надоело быть членом стаи, и она решила профинансировать еще одно приключение. Речь идет о множественном убийстве пятнадцати человек.

Сильный фактор острых ощущений. И подумайте об этих фотографиях: она не гуляет. Мы знаем по змеевидному ожерелью, что она возвращалась между Лос-Анджелесом и Стэном Баркером. Заставляла Баркера нянчиться и играть с ним. Он не был таким богатым, как Дес Баррес, но ему было достаточно комфортно, он был обеспечен и обладал отцовскими инстинктами. Легкая добыча, которую она в конце концов бросила».

«Она просто оставила своего ребенка?»

«Ребенок», — сказал я. «А если бы это был не ее ребенок?»

«У Бенни? Она бы от него отказалась».

«Молодая мать-одиночка, впечатлительная, подавленная. Дороти убеждает ее, что это в интересах ребенка? На данный момент это всего лишь теория, но у Марты был опыт похищения».

«О, чувак... так почему же она ждала так долго, чтобы бросить ребенка?»

«Хороший реквизит», — сказала я. «Выглядит как борющаяся мать, когда встретила Баркера. Ей не потребовалось много времени, чтобы уйти от обоих, так что мы не говорим о сильных материнских инстинктах».

«О, Боже, бедная Элли... Если мы говорим о таком уровне психопатии, а Дороти нацелилась на Queen, она могла бы сыграть и Арлетт».

Я сказал: «Техас, лошади? Ничто в ее прошлом не говорит о том, что она бы колебалась хоть минуту».

Он встал, достал из пульпы фотографию ареста и снова плюхнулся. Я устроился рядом с ним, и мы оба изучали снимок.

Пятнадцатилетняя девочка в тисках двух детективов в фетровых шляпах.

Неустрашимый — даже близко нет.

Он вздохнул и отложил журнал. «Каким образом здесь фигурирует мистер Счастливый Веган?»

«Ловкий, поверхностный, лжет, когда дышит?»

«Психопатия любит компанию».

«Хорошая основа для долгосрочных отношений».

Он нахмурился. «Найти этого советника?»

—

Я пролистал свои заметки и за секунды все понял. «Дара Гусман, город Пиро, ее серьезно переизбрали. Когда я проверил второй раз, Галоуэй все еще была в совете, но ее там не было».

«Ожесточённый бывший политик, даже лучше». Он встал и указал на мою клавиатуру. «Ты не против?»

Я встал. «Давай».

Устроившись перед моим монитором, он ввел код доступа своего отдела.

Даре Гусман исполнилось пятьдесят три пару месяцев назад. Одно зарегистрированное транспортное средство, двенадцатилетняя Corolla, домашний адрес — квартира в Венеции. Еще несколько нажатий клавиш открыли рабочий адрес на западной окраине Пико, суровой части Санта-Моники. Гусман был операционным менеджером некоммерческой организации VistaVenture, которая стремилась поддерживать бездомных подростков.

Майло попробовал позвонить по номеру.

Семь звонков. «В субботу, вероятно, закрыто». Он потянулся, чтобы отключить телефон.

«ВиВи».

«Могу ли я поговорить с Дарой Гусман?»

"Ты."

«Это лейтенант Майло Стерджис, отделение полиции Лос-Анджелеса в Вестсайде. У вас есть несколько минут?»

"За что?"

«Чтобы поговорить о ком-то, кого вы знали в Пиро. Дадли Галоуэй».

Тишина. «А зачем мне это делать?»

«Его имя всплыло...»

«Как всплыло мое имя?»

«Мы просматривали старые источники и нашли статью о…»

«Именно так», — сказал Дара Гусман. « Старый. Откуда мне знать, что ты тот, за кого себя выдаешь?»

Та же реакция, что и у Аломара. Все уступили конфиденциальность своим онлайн-штуковинам, но приняли видимость бессмысленной подозрительности.

Или, может быть, Дара Гусман просто не любил полицейских.

Майло выдохнул. «Я с радостью предоставлю вам свои полномочия, и вы сможете их проверить».

«Мне нужно пройти через некоторые трудности, чтобы вы могли задать мне вопросы?»

«Конечно, нет. Если вы предпочитаете...»

«Послушайте», — сказала она, — «я не пытаюсь быть сложной, но вы застаете меня в самом конце чудовищно дерьмового дня, ясно? Двое наших детей покончили с собой.

Вместе."

«Мне очень жаль». Он говорил искренне и так, словно действительно это делал.

«Не так уж и жаль, как нам. Мы стараемся сосредоточиться на позитиве, опираться на то, что у них есть. В этом случае я думал, что мы справились, они, похоже... как угодно. Я не в настроении пересказывать то, чему миллион лет».

«Это не займет много времени, мэм. Я с удовольствием приеду к вам».

«Извините, я иду домой».

«Значит, завтра?»

Тишина.

«Госпожа Гусман?»

«Что на самом деле происходит? Какой-то дерьмовый судебный процесс по элитной недвижимости, вы представляете конгломерат, я получу повестку по почте, а затем на меня подадут в суд за клевету после того, как я дам показания?»

«Это уголовное дело, не имеющее никакого отношения к недвижимости, мэм».

«Какое преступление?»

«Имя мистера Гэлоуэя всплыло в ходе расследования убийства».

«Чёрт. Он правда кого-то убил?»

«Действительно было бы полезно немного пообщаться, мэм. Если FaceTime или Skype достаточно, чтобы убедиться, что я тот, за кого себя выдаю, я могу войти в систему, когда вам будет удобно. Если вы предпочитаете встретиться лицом к лицу, без проблем, просто назовите место и время».

«Если бы я предпочел, — сказал Дара Гусман. — Дать мне ограниченный выбор, чтобы я начал думать об одном из моих вариантов — это здорово? Хорошая тактика. Убийство, да? Теперь я действительно не хочу вмешиваться».

«Я понимаю, мэм. Извините за беспокойство и за самоубийства. Я серьезно».

«Знаешь», — сказала она, — «ты говоришь так, будто действительно это делаешь. Погоди, я собираюсь подвергнуть тебя своему собственному виду обнаружения. Как тебя зовут? Или, как вы, ребята, говорите, твое предполагаемое имя».

Майло рассказал ей.

Мы сидели там, слушая щелчки на другом конце провода.

Наконец, Дара Гусман сказал: «Вы не появляетесь много, но когда вы это делаете, то, кажется, все в порядке, никаких обвинений в жестокости... подождите... здесь говорится, что вы работаете с психологом?»

«Когда это необходимо».

«Включает ли это это убийство?»

«На самом деле так оно и есть».

«Вот что я вам скажу», — сказал Дара Гусман. «Приведите его, и я вас обоих осмотрю. Может, мне удастся уговорить его стать добровольцем, нам нужна вся возможная помощь».

«Спасибо, мэм. Где...»

«Вот. Как можно ближе к настоящему. Я побежден. И побежден».

—

VistaVenture представлял собой грязное серое здание к востоку от бульвара Линкольна.

Напыляемая штукатурка местами отвалилась. С одной стороны был торговец сантехникой, с другой — школа с крошечными вывесками, окруженная высоким сетчатым забором, которая, как я знал, специализировалась на проблемных детях кинозвезд и других знатных особ Лос-Анджелеса.

Быстрый переход от школы за сто тысяч в год к месту, где помогали подросткам, живущим в суровых условиях. Возможно, это не такой уж и большой скачок, если подумать. Изгнанный отпрыск или наследница, падшая до нищеты и тянущаяся за теплым супом, душевным комфортом и жилищным кредитом для SRO.

Входная дверь была не заперта. Свет выключен, на стойке регистрации никого, единственная, кого можно было увидеть, — женщина, работающая с телефоном на диване цвета ворса, настолько потрепанном, что его центральная часть задела линолеумный пол.

Стены были завешаны плакатами о психическом здоровье и инфекционных заболеваниях, а также гештальт-молитвой.

Я делаю свое дело, а ты делай свое дело.

Если бы все было так просто.

У женщины были короткие, туго завитые седые волосы, глубокие карие глаза и лицо, изборожденное морщинами беспокойства. Дорожная карта в Sorry Town. Она носила черную толстовку поверх джинсов и потрескавшиеся красные лакированные тапочки, едва подняла глаза, когда Майло спросил: «Мисс Гусман?»

«Угу…» Она еще немного попечатала, прежде чем ее пальцы замерли. Стояла устало, оглядывала нас, но без особого любопытства. «Лейтенант и терапевт, интересно. Если бы я была в лучшем состоянии, у меня были бы вопросы по этому поводу».

Мы последовали за ней из гостиной в коридор, увешанный еще большим количеством плакатов. СПИД, другие ЗППП, призывы делать бесплатные прививки от гриппа, помогать, когда накатывает эмоциональная боль, гордиться своим полом.

Дара Гусман повернула налево у третьей двери, продолжила путь в комнату без окон с коричневым металлическим столом и стулом и тремя пластиковыми стульями и села за стол. Голые стены; возможно, отсутствие стимуляции успокоило ее.

«Полицейский и психиатр», — сказала она. «Должно быть, что-то другое».

Майло сказал: «Это может быть».

Она повернулась ко мне. «Вы занимаетесь самоубийствами среди подростков?»

"У меня есть."

«Есть ли какие-нибудь мудрые слова?»

"Если бы."

«Жестоко», — сказала она. «По крайней мере, вы честны. Дети, которые погибли сегодня утром, спрыгнули с пятиэтажного здания на Мейн-стрит. Четырнадцать и шестнадцать лет, ужасная домашняя жизнь, плохие карты для обоих. Они были безумно влюблены друг в друга. И в героин».

Она всплеснула руками.

Я сказал: «Ужасно».

Майло вздохнул.

Мы оба надеялись, что нас не будут вынуждать искать мудрость, которой у нас нет.

«Ладно», — сказал Дара Гусман, — «можно и дальше заниматься своими делами».

Не спрашивал удостоверение личности, как Грег Аломар. Мы прошли какой-то тест.

Майло сказал: «Все, что вы можете рассказать нам о Дадли Гэлоуэе, будет полезно».

«А как насчет того, что он полный придурок? Что ты узнал обо мне и о нем? И откуда ты узнал?»

«Вырезка из газеты», — подытожил он спор о зонировании.

Она сказала: «Это говорит само за себя. Послушайте, я не утверждаю, что он был единственной причиной моего поражения. Я была молода, глупа, работала на ферме после колледжа, училась на юридическом факультете, но возненавидела его, бросила учебу и переехала в глушь с человеком, с которым, как я думала, проведу остаток своей жизни».

Она пожала плечами. «Не твоя проблема. В любом случае, Пиро показался мне милым городком, я думала, что буду выращивать овощи и созрею. Понятия не имею, как там сейчас, но он был близко к какой-то серьезной недвижимости, так что, насколько я знаю, он похож на Калабасас».

Я сказал: «Там теперь много полей для гольфа».

«Цифры. Когда я был в совете, это было сельскохозяйственное предприятие, которое зависело от сезонных рабочих. Условия их жизни были ужасными. Разваливающиеся лачуги возле городской свалки, отсутствие водопровода, переполненные надворные постройки, неочищенные сточные воды, вы поняли картину».

Майло сказал: «Отвратительная картина».

Она изучала его, оценивая искренность. Он сидел там, спокойный.

Дара Гусман покрутила пальцами и продолжила: «Наследники одной из старых семей пытались продать часть земли застройщику, который хотел построить жилье по разделу 8. Звучит безумно, что я встала на сторону застройщика, но, учитывая, как жили рабочие, это меньшее из двух зол. Недвижимость была пуста, на окраине, использовалась впустую. Из всего этого шума, который вы могли бы подумать, что осужденных собираются привезти на автобусах. Я настаивала на этом, все набросились на меня, у меня не было шансов. Но меня не это беспокоило в Гэлоуэе и его жене. А то, как они это сделали. Нападали на меня лично во время заседаний совета. Никаких повышенных голосов, только саркастические намеки, что я шпион какой-то радикальной группировки, которая хочет разрушить город.

Другие члены совета не согласились со мной, но они вели себя прилично. Вопрос оставался вежливым, пока эти двое не появились на сцене. Они фактически получили выговор от других членов совета, но это не изменило голосование».

Она открыла ящик стола, достала коробку со скобами, вынула одну и поиграла с ней. «Я зализывала раны и пыталась понять свое будущее.

Потом они убили мою собаку».

«Боже мой», — сказал Майло.

«Боже мой, Луиза. Бакстеру было шестнадцать лет, большой старый хаски с великолепными голубыми глазами. Не очень хорошо себя чувствовал, ему, вероятно, был год или два. Несмотря на всю эту шерсть, когда он состарился, он простудился. Любил сидеть снаружи, дремать и греться на солнышке. Однажды вечером, когда он был там, наслаждаясь жизнью в течение нескольких часов, я вышел, чтобы вывести его на небольшую прогулку, и обнаружил его лежащим на спине, холодным как камень».

Ее рот скривился. Одинокая слеза скатилась по ее правой щеке. «Я подумала, что он старый, у него сердечный приступ. Потом я увидела белую корку вокруг его рта, и она как бы пахла миндалем, но все равно не обратила на это внимания. Я привезла Бакстера к ветеринару на кремацию, и она почувствовала этот запах. Ничего не сказала тогда, но взяла на себя смелость провести бесплатное вскрытие и обнаружила в животе Бакстера большой кусок гамбургера, пропитанный тем, что оказалось цианидом.

Она спрашивает меня, могу ли я разложить крысиный яд, я говорю, что нет, я полностью органический. Она говорит, у вас есть абрикосовые деревья, вишни, известно ли, что он жует много косточек. Я говорю, что у меня есть только один тощий мандарин, и Бакстер не бродил. Она говорит, тогда я боюсь, что кто-то убил вашу собаку. Я рассказал шерифам, включая тех, кого я подозревал, много хорошего, что они сделали. Моя собственность была не огорожена, кто угодно мог зайти и накормить мясом Бакстера. Он любил свою еду. У него не было защитных инстинктов».

«Ты им сказал, что это Галоуэй».

«Или она. Может быть, только она, на мой взгляд, она была злее его. Один из тех крепких типов, облегающие джинсы, ковбойские сапоги, пышные светлые волосы, полная себя. Никогда не улыбалась. Он улыбался, но это было пошло. Они были парой. Они все еще в Пиро?»

"Нет."

«Где же тогда?»

«Долина».

«Большое место», — сказал Дара Гусман.

"Это."

«Ты не собираешься говорить конкретно? Ладно, мне все равно».

Я спросил: «Они владели землей в Пиро?»

«Они жили на паре акров, большой старый дом, не так много цветов или деревьев. Большая часть использовалась для лошадей».

«Ситуация на ранчо».

«Больше похоже на дом с лошадьми, четырьмя или пятью», — сказал Гусман. «Вы бы увидели, как она въезжает в город, высокая в седле. Слишком часто использует хлыст, на мой вкус, но откуда мне знать? Сам никогда не ездил верхом».

Майло показал ей фотографию Азалии, на которой лицо Дороти/Марты было изолировано.

Она сказала: «Она была старше, когда я ее знала, но могла бы быть... да, увеличьте до, наверное. Заметили глаза? Злые. Они действительно были парой». Мне:

«Наверное, для этого есть название. Люди, которые строят отношения на подлости друг друга».

Я ответил: «Взаимодействую не с теми людьми».

Она засмеялась и посмотрела на Майло.

Он сказал: «Надо было тебя предупредить. Он ненавидит жаргон».

«Ну», — сказала она, «это плюс. Вы заинтересованы в том, чтобы время от времени работать волонтером, доктор Делавэр?»

«Это возможно».

«Уклончивый? Он говорит, что ты работаешь с ним только по совместительству. Чем еще ты занимаешься?»

«Частная практика и преподавание».

«Так вы зарабатываете хорошие деньги, почему бы не отдать их обратно? Нам бы не помешало немного обучения. Семинары по повышению квалификации для сотрудников, может быть, консультирование некоторых детей».

«Давайте обменяемся карточками». Я протянул ей свою, и она порылась в своем столе, прежде чем вытащить нечеткий прямоугольник дешевой бумаги.

«У меня есть ваш номер, Док».

Я спросил: «Какое у нее было имя?»

«Хм. Не знаю, знал ли я это когда-либо. Он был в совете, она просто околачивалась рядом. Я всегда думал о ней как о Стерве».

Майло улыбнулся: «Что-нибудь еще вы можете нам рассказать?»

«Нет», — сказал Дара Гусман. «Я надеюсь, что вы что-нибудь на них повесите.

Сегодня вечером я буду думать о Бакстере».

ГЛАВА

В Waze везде красный, как будто город истекает кровью. Пора расслабиться и притвориться, что это неторопливый выбор.

Майло сказал: «Противная женщина, ездит на лошадях, возможно, травит собаку просто ради забавы. Добавьте того, кто был в «Кэдди», тела, которые она навалила вместе с Ли, и, возможно, Сигером, и она станет целой волной преступлений, совершенных одной женщиной».

Он покачал головой. «Несмотря на то, что мы говорили о психопатах, такие люди не очень хороши в отношениях, верно? Как ей и Гэлоуэю удавалось держаться вместе все эти годы?»

Я сказал: «Два молотка ищут гвозди».

—

Он свернул на север по Ветеран-авеню, проезжая по лабиринту жилых улиц, которые очерчивали западную периферию U. Больше пешеходного движения, чем обычно для Лос-Анджелеса, поскольку подростки в узких джинсах и с рюкзаками за спиной носились по улице, подключенные и несосредоточенные.

Отрицание концепции опасности, за исключением случаев, когда речь идет об идеях.

Я подумал о Марте Мод Хоппл, пятнадцатилетней и сосредоточенной. На всех неправильных вещах.

Жизнь обмана и жестокости. Делая на этом карьеру.

Когда мы подъехали к моему дому, Майло спросил: « Когда привезут суши?»

—

Остался час, а Робин все еще в студии.

Майло съел апельсин и банан, выбросил кожуру, выпил воды из-под крана на кухне и сел за стол.

Использование времени для того, что корпоративный человек назвал бы нетворкингом.

Сначала он сопоставил полицейские записи с адресом Дадли Гэлоуэя в Тарзане, но не нашел никаких инцидентов. Затем он позвонил знакомому детективу в Valley Division, просто чтобы убедиться. Понятия не имею, кто такой Гэлоуэй.

Пробормотав: «Выходные, ее не будет», он обратился к своему капитану.

Энн-Маргарет Мичем недавно перевели из Центрального управления, она не проработала в Западном Лос-Анджелесе достаточно долго, чтобы Майло успел на нее пожаловаться.

Она сама ответила на звонок после одного гудка: «Мичэм».

«Майло Стерджис, мэм».

«Лейтенант». Как будто она нашла этот факт забавным и, возможно, не заслуживающим доверия.

«Длинный день, мэм?»

«Очевидно, и для тебя тоже. Что тебе нужно?»

«Люди, о которых я просил тебя, если бы я мог побыть с ними немного дольше».

«Рид, Богомил и тот новичок».

«Арредондо», — сказал Майло. «Хорошая группа. Слаженная и…»

«Они вам нужны, потому что…»

«В деле наметился прорыв». Стараясь быть максимально лаконичным и ясным, он рассказал о Гэлоуэе.

«Бывший защитник», — сказал Мичем.

«Я знаю, мэм, это сложно».

«Мягко говоря. Скорее грязно. Больше похоже на свинарник, который не убирали неделями».

«Именно так», — сказал Майло. «Вот почему мне нужно быть особенно осторожным. Начиная с наблюдения. Его место жительства не облегчает задачу».

«Расскажите мне подробности».

Закончив, Мичем сказал: «Все, что я слышу, — это теория».

«Я знаю, это звучит именно так...»

«Ваши инстинкты, я понимаю. Ваша статистика вам в этом помогает. Что вам не поможет, так это то, что случится, если куча 211-х сломается, пока вы работаете над своим скромным репертуаром, а Банкрофту и Мендосе или кому-то еще на смене понадобится персонал для расследований в реальном времени?»

«Я понимаю», — сказал Майло.

«А ты, Майло?» Переход на имя. Хороший знак? Если так, то лицо Майло этого не отражало.

«Их всегда можно снять, мэм».

«Не то же самое, что быть там на земле», — сказал Мичем. «Кстати, о твоей маленькой тайной сделке, мне позвонили из центра города».

«А ты?»

«Марц», — сказал Мичем. Не используя титул заместителя начальника. Определенно хороший знак. Майло оживился.

Он спросил: «Что касается рассматриваемого дела?»

«В некотором смысле. Мы с ней учились в одном классе в академии».

«Старые друзья, да?»

«Не предрешено», — сказал Мичем. «Она хочет, чтобы я следил за тобой. Я не действую таким образом со своими людьми, но я сказал ей, что буду.

Разве я когда-нибудь это делал? Вторгался?

«Нет, мэм».

«Мэг — это мое любимое обращение к людям выше сержанта».

«Ты не вмешивалась, Мэг».

«Рад, что вы это оценили. Вероник знает об этой новой разработке?»

"Нет."

«Давайте оставим все как есть», — сказал Мичем. «Что-то действительно произойдет, это будет сделка в Западном Лос-Анджелесе, а не какая-то городская собачья свора, в которой она присвоит себе все заслуги».

«Понял. Так что я могу...»

«Если только не возникнет чрезвычайная ситуация. Вам действительно нужен новичок?»

«Учитывая то, что я планирую…»

«Ты заботишься о ней. Ты делаешь это приоритетом. При малейшем признаке того, что она не подходит для этой работы, ты отпускаешь ее».

«Я сделаю это. Мег».

«Ты быстро учишься. Хорошо».

«Еще одно?» — сказал Майло.

«Разве это не всегда так?» — сказал Мичем.

«Детектив Бинчи должен вернуться из отпуска через два дня. Если он не понадобится где-то еще...»

«Не будь таким настойчивым», — сказал Мичем. «Я начну сомневаться в твоих когнитивных способностях».

Щелкните.

Я сказал: «Жестоко, но справедливо, да?»

«Я уверен, что ей нравится думать о себе именно так». Он написал Мо и Богомилу и попросил их прийти завтра в десять утра, если у них нет планов на выходные. Добавил просьбу к Алисии связаться с Джен Арредондо с теми же инструкциями.

Два быстрых ответа:

Понял. Мо.

Были планы, но скучно. Буду делать. AB

Я сказала: «Так приятно, когда дети ведут себя хорошо».

Майло посмотрел на часы и взял еще один апельсин.

ГЛАВА

Воскресенье. Та же военная комната, те же доски, тот же кофе, чай и выпечка в розовых коробках, дополненные кучей упакованных в пластик сэндвичей ручной работы, купленных на деньги Майло.

Никаких надписей на досках; вместо этого — увеличенный DMV Дадли Гэлоуэя.

фото, увеличенные изображения скромного одноэтажного испанского дома, взятые с Zillow, а также несколько снимков недвижимости с воздуха. На всех снимках нет транспортных средств.

Майло объяснил ситуацию.

Мо Рид и Алисия Богомил слушали бесстрастно. Глаза Джен Арредондо расширялись с каждым фактом. Она носила распущенные волосы, красную футболку, черные джеггинсы, красные Vans, выглядела как выпускница средней школы.

Когда Майло закончил, Алисия сказала: «Эта женщина — если она жива — нечто особенное».

Майло подошел к доске и указал на одну из антенн. Широкий обзор, охватывающий два квартала. «У всех есть подъездная дорога двойной ширины и гараж, на улице не так много парковочных мест. Так что мы не можем просто сидеть там, что-то необычное будет замечено, особенно бывшим D вроде Гэлоуэя.

Но даже ничего не подозревающий сосед. Мы не можем позволить, чтобы патруль Долины показался».

Мо Рид сказал: «Не безопасно ли сообщить им об этом?»

«Не знаю, есть ли у Гэлоуэя еще связи с полицией, так что нет. Лучшая альтернатива, которую я могу придумать, — это немного разыграть театр. То есть вы, ребята, играете роли. Я бы вошел в репертуар, но Гэлоуэй меня знает».

Используя слова Мег Мичем, Арредондо выглядел озадаченным, и Майло это заметил.

«Будет немного актерской игры», — сказал он ей.

Алисия сказала: «Хорошо, вы готовы к крупному плану, мистер Демилль».

Мо и Арредондо прищурились, глядя на нее.

«Это фильм, ребята. Бульвар Сансет ?»

Никакого ответа.

Алисия сказала: « И до меня тоже, но моя мама смотрит его постоянно».

Легкая улыбка. «На ее видеомагнитофоне».

Майло сказал: «Никаких крупных планов. Позвольте мне подчеркнуть, мы не пытаемся сблизиться с подозреваемыми, нужно предположить, что Гэлоуэй будет более бдительным, чем гражданский, и то же самое касается Дороти или как она там себя называет».

Рид спросил: «Какова цель?»

«Я был бы рад узнать, кто там живет. Это может оказаться просто. Мы знаем обе машины Гэлоуэй, но понятия не имеем, на какой она ездит. Мы замечаем третью машину и прослеживаем метку до женского большого шага. Мы этого не делаем, я бы удовлетворился каким-то намеком на ее присутствие или отсутствие».

Алисия сказала: «Когда день мусора? Мы можем вернуться ночью, опорожнить баки, посмотреть, нет ли там женских вещей или кому адресована почта».

«Слишком рискованно, малыш».

Она пожала плечами.

Майло повернулся к Риду. «Для тебя я представляю себе курьера. На штрафстоянке есть три фургона, которые должны быть выставлены на аукцион в следующем месяце. На них нет логотипа или вывески, мы купим наклейку из винила, которая подойдет к тому, что ты доставишь. Есть какие-нибудь предпочтения?»

Алисия похлопала Рида по колоссальным бицепсам. «А как насчет железных наковален?»

Рид улыбнулся. «Что бы вы ни выбрали, лейтенант. Так что я просто проезжаю мимо, а не доставляю».

«Верно», — сказал Майло.

«Затем я могу поочередно заниматься сантехникой, потом электрикой, чем угодно».

«Это нормально, если вы сможете достаточно замаскироваться, чтобы Гэлоуэй не видел одно и то же лицо в разных комплектах колес».

Джен Арредондо издала тихий звук, похожий на мышачий.

Майло посмотрел на нее.

Она сказала: «Я делаю макияж. Делала. В старшей школе, для драматического искусства».

«Отлично, что вы можете сделать с детективом Ридом?»

Арредондо покраснел. «Эм, есть бороды, усы. Парики. Если хочешь перейти на следующий уровень, есть замазка, которую можно добавить на нос или подбородок. Мы делали это в Les Miz » .

Алисия ухмыльнулась. «Ты можешь превратить его в Квазимодо?»

«Никого подобного не было…»

Майло сказал: «Горбун из Нотр-Дама».

Алисия сказала: «Упс».

Арредондо сказал: «Я не профессионал, но я мог бы его изменить».

Майло сказал: «Дай мне список того, что тебе нужно».

«Ничего, если я свяжусь со своим учителем драмы? Он знает, где все достать».

«Если только он не преступник с длинным языком».

«Я так не думаю…»

«Скажи ему, что ты работаешь над рождественским шоу департамента».

«У тебя есть такой?» — спросил Арредондо.

Майло улыбнулся. «Это сработает, мы можем. Ладно, дети, давайте начнем завтра. Я подготовлю машины, скажу, где их забрать».

Арредондо сказал: «Эм, сэр? Что я буду доставлять?»

«Пока не уверен. Посмотрим, что сначала придумают детективы Рид и Богомил».

«Я мог бы заключить одну из этих сделок по подписке на журнал? Позвоните в звонок, кто-то ответит, я произнесу речь о скидках?»

«Слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно, офицер».

«Со мной все будет в порядке, сэр», — сказал Арредондо, хотя в его голосе не прозвучало уверенности.

«Ты играла в школьной постановке или просто делала макияж?»

«Макияж, сэр. Но я действительно подписывалась на журналы. Два лета, между третьим и последним курсом. Я продала довольно много».

«Хм, дайте мне подумать. Еще одно: если в какой-то момент Гэлоуэй покажет себя и кто-нибудь сможет безопасно последовать за ним, сделайте это. Есть вопросы? Хорошо, тогда...»

«Вообще-то, сэр», — сказал Арредондо, ёрзая.

Все глаза обращены на нее.

«Да, офицер».

«Это не вопрос, сэр, это что-то, что, возможно, имеет отношение к делу?»

Из ее кармана вылез сложенный листок бумаги. «Я просматривала сайты со всеми пропавшими без вести, когда у меня была возможность, и пару часов назад кое-что всплыло. Пока я завтракала».

Алисия сказала: «Рабочий обед? Посвященный».

Еще больше румянца. «Мне больше нечего было делать».

«Это хорошо, Джен. Правда».

Арредондо пожал плечами.

Майло взял газету и прочитал. «Отличная работа, офицер. Невероятно отличная работа».

Впервые с тех пор, как я встретил ее, Джен Арредондо улыбнулась.

Под фотографией Бенисии Кейрн появилась новая цепочка комментариев.

Я не уверен, хочу ли я вмешиваться, но, глядя на эту фотографию, я действительно сбился с толку, потому что я знал эту женщину. Это было давно, и на самом деле это был кто-то другой, кого я искал, но потом я увидел ее, и это действительно сбило меня с толку. Дело в том, что я не знаю ничего, что могло бы помочь полиции найти ее, и я не уверен, что хочу вмешиваться. Мне бы пригодился совет от тех из вас, кто часто сюда заходит. Как вы думаете, есть ли моральное обязательство, даже если я ничего не вижу, я должен помочь? VQ

Это вызвало шесть ответов, в одном из которых говорилось, что ответ не нужен, «если у вас действительно нет ничего нового», и пять, в которых предлагались советы, похожие на совет Бонни из Талсы:

см. ваш конфликт V, но я бы посоветовал в любом случае связаться с полицией, потому что никогда не знаешь, могут ли они что-то скрывать, они делают это, чтобы запутать преступника, так что у вас может быть что-то, что соответствует этому.

Майло посмотрел на меня.

Я сказал: «В».

Джен Арредондо сказала: «Это может быть что-то?»

«Мы знаем еще одну женщину, которая была связана с Бенни Кейрнсом и Дороти, по имени Виктория Барлоу. Вы все знаете, как мы относимся к совпадениям. Так что позвольте мне попытаться разобраться с этим. Мы все еще будем иметь в виду завтрашний день, но может быть задержка».

Алисия наклонилась и слегка похлопала Арредондо по спине. «Давайте послушаем это за завтраком».

Майло указал на сэндвичи. «Далее мы послушаем это на обед. Офицер Арредондо, выбирайте первым».

ГЛАВА

Вернувшись в свой кабинет, он посмотрел на фотографию Азалии. «V. Должно быть».

Я сказал: «Было бы здорово, если бы на одного трупа меньше».

«Есть ли причина, по которой мне не следует пытаться связаться с ней?»

«Насколько я вижу, нет».

«Насколько сильно мне нужно умолять?»

Я сказал: «Пора выкапывать магнетизм».

Дорогой V, это лейтенант Майло Стерджис, ведущий следователь по исчезновению Бенисии Кейрн. Я был бы очень признателен, если бы вы связались со мной. Никаких проблем с сохранением вашей анонимности. Напишите мне по электронной почте, как указано выше, или позвоните по этому номеру в отделение полиции Лос-Анджелеса Westside Division.

Он перечитал и отправил. Откинулся назад, вытащил панателу и подержал ее в руках. «Теперь я жду. Ты знаешь, что произойдет».

Я сказал: «Немного шлака, а потом, надеюсь, золота».

«Немного? Мне должно повезти».

—

В течение следующего часа под фотографией Бенни Керна появилось двенадцать ответов. Запросы о других пропавших без вести в Лос-Анджелесе плюс воинственные жалобы на бесчувственность и некомпетентность департамента.

Изначально ничего от В.

Я использовал это время, чтобы переписать некоторые предварительные выводы по заключению, обнаружив, что клаустрофобное пространство на удивление хорошо способствует концентрации.

Вскоре после часу дня он спросил: «Ты закончил?»

«Вы ждали?»

«Всего несколько минут ты выглядел профессорски. Голодны? Даже если нет, пойдем».

Мы вышли и направились в военную комнату.

Я спросил: «Оставшиеся сэндвичи?»

«Шутишь? Звание имеет свои привилегии».

—

Погода стала обнадеживающей. Безоблачное голубое небо, семьдесят два градуса, сухо, но не сахарское.

«Вот почему мы здесь живем», — сказал он. «Ты идешь гулять — зачеркни этот глупый вопрос».

Мы направились на север к бульвару Санта-Моника, пересекли его, проехали несколько кварталов до Уилшира, пошли на запад и преодолели еще полмили.

Двигаясь быстро, мои легкие бегуна и его широкий шаг составляют хорошее партнерство.

Место, которое он выбрал, было итальянским. Приятное и чистое, но ничего необычного, и недостатка в итальянском поблизости от станции не было. Я подумал, что ему нужно было размяться физически и морально.

Мы заказали спагетти карбонара и холодный чай и заняли угловую кабинку полицейского: лицом к двери, с хорошим обзором любого, кто вошел, но достаточно далеко, чтобы дать ему дополнительные секунды для реагирования на неожиданности. Я видел, как он использовал это только один раз: подавляя разглагольствующего, размахивающего ножом психопата, который ворвался в его любимое индийское заведение. Майло отреагировал с поразительной быстротой, схватив, удерживая, надев наручники, вызвав подкрепление.

Он продолжил трапезу, когда полицейские увели захватчика, как будто ничего не произошло.

Он засунул салфетку за воротник. Взгляд Крестного отца. «Хочешь что-нибудь добавить к тому, что я сказал солдатам?»

"Неа."

«Как я это вижу, лучший вариант — это жизнь Дороти с Гэлоуэем. Второй вариант — это ее отсутствие, но он показывает себя, Мо или Алисия могут провернуть хороший хвост, и он приведет нас к ней. Проблема в том, ну и что? Никаких вещественных доказательств или

свидетелей, оправдывающих телефонную триангуляцию или вызов в суд, а эти двое не похожи на людей, готовых сознаться».

Я думал об этом. Все еще думал, когда принесли еду.

Вместо того чтобы взять вилку, он уставился на меня.

Я сказал: «Единственное, что приходит мне в голову, — это попытаться настроить их друг против друга».

«Если они вообще заговорят со мной».

«Гэлоуэй будет. Он выпендривается».

«Они столько лет вместе, и он просто сдается?»

«Проблемы личности на вашей стороне».

"Значение?"

«Эгоистичный, бессердечный, жестокий», — сказал я. «Верность может не выдержать этого».

—

Мы быстро поели, и я выпил кофе, пока Майло уничтожал квадрат спумони. Мы были в квартале к северу от Санта-Моники, когда его телефон зазвонил.

Он остановился, прочитал, хлопнул себя рукой по груди.

«Ты в порядке?»

«Аритмия радости».

—

Новое письмо от Victoriaquandt@spacemail.com:

Лейтенант Стерджис, мы можем поговорить коротко. Я живу в Санта-Моника-Каньоне, но не хочу об этом говорить публично. Я посмотрел вашу станцию, и вы не так уж близко, и я в любом случае не хочу быть на станции, так что можете ли вы придумать хорошую альтернативу?

Дорогая г-жа Квандт, большое спасибо за ваш быстрый ответ. Вам подойдет место в Пасифик Палисейдс? В горах или на пляже? Что касается пляжа, не уверен насчет воскресной парковки, но я могу дать вам полицейскую наклейку, которую вы сможете использовать.

Бест, Майло Стерджис, лейтенант-детектив.

Дорогой лейтенант-детектив Стерджис, я жил в Палисейдс, но меня не было много лет, так что никто не помнит меня таким уж хорошим. В квартале от моего старого дома находится Rambla Azul Terrace, вы можете найти его по GPS. Там есть кольцевая развязка, что-то вроде небольшого парка.

Если никого нет, мы можем воспользоваться им. Мне понадобится тридцать-сорок пять минут, если только на дороге не будет сумасшествия. Вики.

Сегодня?

Если только это не проблема. Это, вероятно, будет пустой тратой времени, и я хочу поскорее с этим покончить.

Никаких проблем. Скоро увидимся.

Прогулка обратно на станцию. Мои легкие бегуна в порядке. Его шаг был недостаточно длинным, чтобы предотвратить красное лицо, задыхающееся к тому времени, как мы прибыли. Мы пошли прямо на парковку и сели в Импалу.

Пожалуйста , найди адрес по GPS » и помчался к воротам.

Барабанил по штурвалу, постукивал по полу левой ногой. Еле сдерживая себя, когда рея поднялась и он проскочил.

—

Rambla Azul Terrace была каплей, свисающей с узкой улицы в северном конце каньона Темескал. Парк, о котором говорила Вики Квандт, представлял собой круг травы диаметром около тридцати футов. Четыре старых платана по периметру давали прерывистую тень. Никаких скамеек.

В Pacific Palisades есть своя доля поместий с видом на океан. Окружающие дома здесь были приятными, ничем не примечательными и ухоженными. Трудно определить стиль — может быть, типичные семидесятые. Где-то еще, участок для младших менеджеров. Здесь четыре-пять миллионов за штуку.

Как и в квартале Дю Гэлоуэя, здесь нет ограничений на парковку, что является побочным эффектом неизвестности.

Одна машина была припаркована в южном конце круга: новенький серебристый седан Bentley Flying Spur.

Когда мы подъехали сзади, из машины вышла женщина, держащая в руках свернутое одеяло.

Пятидесятилетний, загорелый и атлетически сложенный, демонстрирующий сухожилия и тон кожи с

Облегающая майка бирюзового цвета поверх облегающих черных штанов для йоги. Длинные, густые пепельно-русые волосы, большие солнцезащитные очки в белой оправе, сумочка Gucci виноградного цвета на золотой цепочке.

Даже на расстоянии видны скулы.

Она помахала пальцами и пошла к кругу травы, неся одеяло под мышкой. Развернув и расправив, она грациозно сложилась и села.

Майло сказал: «Еще раз спасибо, мисс Квандт. Это Алекс Делавэр». Мы расположились лицом к ней.

«Вики». С большими очками невозможно было прочитать, что у нее в глазах. Остальная часть ее лица была неподвижна. «Что бы вы хотели узнать о Бенисии?»

«Как вы с ней познакомились, ваши отношения. Все, что вы считаете полезным».

«Полезно ее найти? Ты же не думаешь, что все это время она просто пряталась?»

«Каков бы ни был ее статус, ее семье было бы полезно узнать об этом».

Снял очки. Большие черные глаза изучали его. «В участке сказали, что вы детектив по расследованию убийств».

"Я."

«Так что, возможно, вам стоит быть честным».

«Хорошее замечание», — сказал Майло. «Не хотел уклоняться от ответа».

«Бениция, вероятно, мертва».

«Мы на самом деле не знаем, но это логичное предположение».

«Кто, по-вашему, ее убил?»

«Опять же, мэм, факты не соответствуют действительности».

«Но вы кого-то подозреваете».

«Называются имена».

Вики Квандт ждала.

Майло сказал: «Мы слышали, что она жила в особняке на Малхолланд Драйв и что там умерла еще одна женщина».

«Гарем», — сказала она. «Полагаю, сейчас мне следует выставить напоказ свою безрассудную юность».

«Как вам удобно, мэм».

«Вики. Моя домработница забывает называть меня «мэм». Меня это раздражает».

"Извини-"

«Ой, хватит извиняться, я просто упрямый». Танец глазами вправо.

«Это тяжело. Вспоминать плохие старые времена».

Она подняла руки, потянулась, повела ими из стороны в сторону, закрыла глаза, открыла их и снова надела очки.

«Ладно, вкратце. Я выросла в Делано, родители-алкоголики, никакого будущего, ненавидела свою жизнь и думала, что из меня получится актриса, потому что все говорили, что я такая. Я сбежала и поехала на автобусе в Лос-Анджелес, жила в молодежном общежитии с отвратительными свиньями, искала актерскую школу и узнала, сколько это стоит. Поэтому я начала копить, обслуживая столики в блинной днем и убирая офисы по ночам, переехала в съемную комнату в доме старушки, где пахло вареной курицей. Офисы находились в банковских зданиях на Голливудском бульваре. Однажды вечером, когда я уходила, ко мне подошел парень и сказал, что я великолепна, он хочет меня сфотографировать, он заплатит мне, плюс я сделаю копии себе. Я решила, что это подло, и сказала, нет, спасибо. Он сказал, что понимает мое нежелание, никакого давления, вот моя визитка. Потом жизнь пошла наперекосяк. Работала как собака, уворачивалась от мерзавцев, никаких серьезных денег. И вот однажды я прошел по адресу на карточке, и это был частный дом, выглядел ухоженным. Это ничего не значит, но я был в отчаянии. Поэтому я позвонил».

Она обещала короткую версию, говорила без остановки.

У большинства людей есть истории, которые они хотят рассказать.

«Я получил от него сообщение, которое по какой-то причине воспринял как что-то законное. Поэтому я оставил свое имя и номер, он перезвонил через пару дней, и мы договорились о встрече на выходных. В середине дня я был напуган до чертиков, но будущее не выглядело таким уж радужным. Он открыл дверь, очень милый, тихий, явно гей. Что также воодушевляло, по крайней мере, он не собирался меня лапать. Плюс мы были не одни, у него была горничная, которая вытирала пыль и мыла полы, старая китаянка, она предложила мне чаю». Кривая улыбка.

«Зеленый чай. Никогда раньше его не пробовал. Так что я выпил немного, а потом мы пошли в студию, и он сделал кучу портретов и крупных планов, и заставил меня переодеться в разные платья и повседневную одежду. Все по инструкции. Потом он сказал:

Если я захочу, он может сделать фото в бикини, но решать мне. Я сказала, что носила бикини, но дальше этого дело не пойдет. Он сказал, что у него нет никаких намерений, моя фигура идеальна для купальника, и мы можем пойти на общественный пляж, чтобы сделать фотосессию».

Она провела руками по плоскому животу, провела ими вниз к гладким бедрам. «Генетическая удача. Моя мать была пьяницей, но она так и не набрала вес.

В общем, мы сделали снимки в бикини в Санта-Монике, и, верный своему слову, он прислал мне копии каждой позы, и они выглядели великолепно. Художественно. Затем он спросил, может ли он отправить их для печатной рекламы, и если они будут опубликованы, он заплатит мне десять процентов. Я согласилась, и через месяц я получила чек на восемьдесят баксов, что было намного больше, чем я получала от чаевых. А затем несколько недель спустя еще один чек, сто три, потом сто десять. Так что теперь я люблю этого парня, я в основном получала остатки. Так что через несколько недель, когда он позвонил мне и рассказал о клубе, куда красивые молодые девушки ходят бесплатно, мой уровень доверия вырос. И он был честен. Сказал мне, что это в основном бар для одиноких богатых мужчин постарше, они были платящими клиентами, а девушки ходили бесплатно. Я сказала: «Звучит сомнительно». Он сказал: «Поверь мне, ничего странного не происходит, им просто нравится, когда красивые вещи дают им эстетическое общение. То, что сегодня вы назвали бы конфеткой для рук». А потом наступило самое интересное: клуб находился в Беверли-Хиллз на Родео-Драйв, что для меня было как приглашение слетать в Париж. Но я все равно сказал «нет».

Майло сказал: «Азалия».

Она бросила на него острый взгляд. «Ты знаешь об этом?»

Он полез в боковой карман и достал фотографию Де Барреса и трех блондинок.

Наманикюренная рука Вики Квандт поднесла ее ко рту. «О боже, так ты уже обо мне знаешь » .

«Нет, мэм. Мы знали об этих трех лицах, но не так много о них». Гладкая ложь; эмоциональный заброс: закинуть приманку, оставаясь вне поля зрения. «Теперь, когда мы с вами познакомились, мы знаем немного больше».

«Правда? Я изменился».

Я ответил: «Не так уж и много».

Снял очки. Черные глаза впились в мои. «Ты целуешься?»

«Нет, я просто говорю правду».

«Ну», — сказала она, откидывая волосы, — «я стараюсь быть в форме». Она изучала фотографию. «Невероятно. Где ты это взяла ?»

«Старая книга», — сказал Майло. «Не издается, и никаких других экземпляров мы не обнаружили».

«Старая книга… никогда не думал, что вы, ребята, так усердно трудитесь. Так что вы знаете, что это Бенисия».

«Мы также знаем, что этого человека зовут Антон Де Баррес».

«А, Тони», — сказала она. «Интересная работа».

Более пристальное изучение изображения. «Так как же я оказалась там после того, как я отказала Стерлингу — фотографу? Все просто. Отчаяние. Я была на мели, давно не получала чеков, а потом у меня случился отвратительный грипп, который продлился три недели и стоил мне обеих работ. Поэтому я позвонила ему и сказала, что готова попробовать. Он сказал, что сам поедет через пару дней, что будет рада меня отвезти. Он забрал меня на этом огромном Lincoln Continental медного цвета — в нем были иллюминаторы, как на корабле, — и мы скользнули в Беверли-Хиллз. Я все еще чувствовала себя панком, но старалась изо всех сил выглядеть как можно лучше. Красное платье, купленное на распродаже, розовые туфли на шпильке, волосы собраны наверх. Я уверена, что выглядела ужасно, но Стерлинг сказала мне, что я восхитительна. Затем, за несколько кварталов до места, он сказал мне, что проводит меня, но он пойдет наверх, потому что это была мужская секция. Он выглядел смущенным. Бедный парень, он не смог заставить себя сказать это».

Я сказал: «Он поднимется наверх, и ты останешься один».

«Он не выразил это таким образом, он просто сказал мне ценить себя и вести себя соответственно. В тот вечер я встретила прекрасного нейрохирурга, который только что потерял жену из-за рака и хотел подержаться за руки. Бесплатный ужин, бесплатные напитки, а когда я вернулась домой — Стерлинг спустился вниз, и мы ушли вместе — в моей сумочке было три стодолларовых купюры, которые я никогда не замечала, когда клала туда».

Снова снял очки. «Если это похоже на проституцию, то это не так.

Он говорил, я слушала, он снова чувствовал себя молодым и желанным, и, полагаю, благодаря своим навыкам хирурга он смог сунуть мне эти счета».

Она рассмеялась. «Слава богу, он не был карманником-любителем. В любом случае, я пошла домой в свою жалкую комнату, чувствуя себя здоровее и богаче, чем я

когда-либо чувствовал раньше. Поэтому на следующей неделе, когда Стерлинг позвонил, я сказал, конечно. И вот тогда я встретил Тони.”

Она ткнула пальцем в черное платье. «Стерлинг купил его для меня, сказал, что с маленьким черным платьем не ошибешься. Он также подарил мне парик. Я была блондинкой, но, видимо, недостаточно, а он хотел определенный стиль».

Я спросил: «Его предпочтения или Тони?»

«Очевидно, Тони, потому что посмотрите на нас троих. Это по сути униформа».

«Стерлинг предоставил им парики?»

«Понятия не имею. Они уже знали Тони, жили в его доме.

Бенисия назвала его дворцом. Сказала, что он был очень славным парнем, размещал девушек в роскоши и ничего не просил взамен».

Третий осмотр фотографии. «Ух ты, это привет из прошлого. Ты знаешь, кто эта другая девушка?»

«Дороти Свобода», — сказал Майло. «Это та, кого мы ищем».

«Я знала ее как Дот. Ворчунья Дот… так откуда такой интерес к Бенисии?»

«Дело нераскрытое, ищем любые связующие нити».

«Вы взяли фотографию, зашли в Интернет и нашли ее», — сказала Виктория Квандт.

Не задавая очевидный вопрос: «Кто-то ищет меня?» Но, может, и не очевидный; Белла Оуэн не писала о давно потерянном кузене, она ответила на общее описание Майло.

Нет смысла упоминать Оуэна. Время сосредоточиться.

Он сказал: «Именно это и произошло, Вики, и мы получили ответ от ее дальнего родственника. Но они ничего толком не знают. Так что, когда вы связались, это было большое дело. Еще раз спасибо».

Вики Квандт снова скрестила ноги, не двигаясь с места. «Еще больше связующих нитей?»

Майло кивнул.

«Значит, вы предполагаете, что жертвой убийства была Дот?»

«Таков был официальный вывод».

«Да, так и было», — сказал Квандт. Красивые, накрашенные губы сложились в понимающую улыбку старшего, более утонченного брата или сестры. Ах, вы, глупые дети.

Майло спросил: «У тебя были сомнения?»

«Я смылся оттуда через два дня после того, как взорвалась машина. Ты же знаешь про машину».

«Кадиллак Тони Де Барреса».

«Большая сухопутная яхта», — сказала она. «С Дотом внутри. Якобы, как вы, ребята, говорите по телевизору». Она сосредоточилась на лице Свободы, нахмурилась, вернула фотографию.

Я сказал: «У тебя всегда были сомнения».

Виктория Квандт посмотрела на ветви деревьев. Кусочки неба сверкали между ветвями, как аквамарины. Ее тело напряглось. Она сделала несколько медленных вдохов, но не выглядела более расслабленной.

«Хорошо, я скажу тебе, что я думаю, если ты поклянешься не вмешивать меня в это. Если ты вернешься и будешь меня доставать, я тебя полностью выключу».

«Это справедливо», — сказал Майло.

«Неважно, так это или нет, в этом суть. Вы должны понять: у меня потрясающая жизнь. Замужем за одним и тем же замечательным мужчиной тридцать три года — и да, я встретила его в «Азалии». Двое детей, оба женаты, один — юрист, другой — предприниматель. Двое потрясающих внуков, мне ничего не нужно. Так что мне, наверное, даже не стоило соглашаться на встречу с вами. Зачем расстраивать тележку с яблоками?»

Мы с Майло молчали.

Она попыталась дышать глубже. Покачала головой. «У меня есть больше, чем сомнения по поводу официальной версии. У меня есть логика. Потому что Дот была зла на Бенисию за несколько недель до того, как это произошло, не спрашивайте меня почему, я понятия не имею.

Они, казалось, были частью — не сексуально — скорее пакетной сделкой, появлялись вместе, тусовались вместе. Но не как равные партнеры, Дот командовала, а Бенисия подчинялась как рабыня. Было несложно доминировать над Бенни

— так мы ее называли. Она была кроткой, покорной и, поверьте мне, не гениальной. Пышнотелой, милой как пуговица, персиково-сливочной кожей, голоском маленькой куклы Кьюпи, но скучной, как и все, и ни дюйма хребта в ней. Дот этим воспользовалась, черт возьми. По сути, она использовала Бенисию как служанку, и Бенисия никогда не жаловалась, ни звука».

Я спросил: «Использование ее включало в себя что-то сексуальное?»

«Я этого не видела и не слышала», — сказала Виктория Квандт.

«Я думал между Бенни и Де Барресом».

«Тройничок? Ха». Несколько ударов. «Ладно, ты, наверное, не поверишь, что я тебе скажу, но это правда. Ничего сексуального в том месте не происходило. Ничего. Вот что было в этом странным. Вот Тони, богаче Бога, у него потрясающее место, куча красивых девушек, разгуливающих в бикини и коротких платьях, и ни одна не была тронута. Мы все говорили об этом, обменивались записками, та же история. Все, чего хотел бедняга, это сидеть и слушать классическую музыку, читать, работать над своими деловыми книгами или чем-то еще, пока кто-то из нас составлял ему компанию, приносил ему закуски и готовил коктейли. Много коктейлей, он был парнем из Sazerac. Это было такое сложное дело — замачивать кусочки сахара в специальном биттере и измельчать его, три унции ржаного виски, затем абсент — что тогда было незаконно — втирать в стакан и выливать его. Он мог употребить три, четыре, даже пять штук, и к концу сеанса он вырубался. Может быть, поэтому он потерял интерес к делу, слишком много алкоголя. Какова бы ни была причина, так оно и было».

Она рассмеялась. «Как в монастыре, но монахини были горячими».

Я спросил: «Почему вы думаете, что в той машине погибла не Дот?»

«Потому что Бенни исчезла в то же время, что и она. Не несколько часов спустя, а в то же время».

«Они оба уехали на «Кэдди».

«Не могу доказать, но я бы поставил на это. Как я уже сказал, они были парой. Пит и еще раз. Бенни не могла просто завернуть свои вещи в простыню и уйти. И Бенни ни за что не могла подстроить что-то подобное. Она даже не умела водить. Едва умела читать и писать — на самом деле, ребята, умственно отсталые».

Я сказал: «С другой стороны, Дот».

«Хладнокровная стерва. Но умная. Недружелюбная ко всем, кроме Тони. И Бенни, когда ей что-то от нее было нужно. Но даже тогда она как будто играла в милую. Не та сексуальная развязность, которую она проявляла с Тони — она была хороша собой, сногсшибательная фигура, я с ней согласен. Действительно знала, как использовать то, что у нее было».

«Он производил впечатление соблазнительного, хотя Тони не был увлечен сексом».

«Кто знает?» — сказала Вики Квандт. «Может быть, с ней он и был. Она, похоже, была его любимицей, он проводил с ней больше времени, чем с кем-либо еще».

Майло спросил: «Это вызвало ревность?»

«Шутишь? Мы были в восторге. Нарядиться в светлый парик, чтобы пойти в спальню Тони, микшировать Сазераки и слушать Бетховена или что-то в этом роде, было не страшно, но это было скучно. И таким же был весь оставшийся день. Сидеть и ничего не делать? Некоторые девушки жаловались, что не получают сами знаете чего. Вот почему, в общем-то, они не задерживались. Я имею в виду, что я уже лезла на стены, хотя была там всего три недели. Можно было подумать, что попадаешь в Эдемский сад, место было великолепным. Но в итоге все оказалось именно так, как я и сказала, странным монастырем. Только без обетов и обязательств, кроме как быть очаровательной».

Я спросил: «Тони назвал это гаремом?»

«Нет, мы это сделали. Тони был порядочным парнем, застенчивым, мы слышали, что он потерял двух жен, был очень расстроен из-за второй, она упала с лошади».

«Он говорил об этом?»

«Никогда. С Тони разговоры шли так: ты заходишь, он в халате на кровати и говорит: «Ты прекрасно выглядишь, дорогая. Не могла бы ты, пожалуйста, сделать потише и сшить мне «Сазерак»?». Мода. Он был совершенно старомодным. Носил галстуки-аскоты » .

Я спросил: «Дот и Бенни когда-нибудь говорили о ребенке?»

"Чей?"

«Любой из них».

«Был один?» — сказала она. «Нет, об этом никогда не упоминалось. Ребенок, вау

— очевидно, до того, как они туда попали. Не знаешь, чей?

Майло сказал: «Мы далеки от того, чтобы что-либо знать. Так как долго Дот и Бенни были там, когда вы прибыли?»

«Понятия не имею. Вероятно, больше, чем несколько недель. Они действительно казались удобными. Особенно Дот. Она могла вести себя так, будто она хозяйка этого места. И она уже брала «кадиллак» раньше. Несколько раз».

"За что?"

«Понятия не имею», — сказала она. «Это не было похоже на драгоценное имущество Тони. У него было множество других транспортных средств — этот маленький Aston Martin Джеймса Бонда, еще один

Английский спортивный автомобиль,... Бристоль, я думаю. Плюс еще один Кадди — кабриолет Эльдорадо. И старый Шевроле, на котором девочки ездили в город. Ухабистая езда.

«Но у Дот есть Кэдди».

«Хм», — сказала она. «Теперь, когда я об этом думаю, она была единственной. По крайней мере, я так видела».

«Девушки часто ездили туда и обратно».

«Если бы они хотели. Это была не тюрьма», — сказала Вики Квандт. «Пока это не стало похоже на тюрьму. Все то же самое, все то же самое, ты постоянно смотришь на себя в зеркало, чтобы убедиться, что ты выглядишь как можно привлекательнее. Не только для Тони, для других девушек. Может быть, даже больше для них».

«Атмосфера соперничества».

«Не на открытом пространстве. Скорее… просто так оно и было. Нас свели вместе, кучку девушек, которые случайно выглядели хорошо и не могли понять, как они там оказались. Хотите услышать что-то странное?

У нас месячные начались в одно и то же время».

Менструальная синхронность была известным фактом как у животных, так и у людей.

Я сказал: «Ух ты».

«Странно», — сказала она. «Оглядываясь назад, весь этот опыт был странным.

Одна из тех вещей, которые ты делаешь в молодости, а потом забываешь и идешь дальше. Мне повезло встретить Сая через неделю после того, как я уехал. И да, я рассказал ему все. Потому что нечего скрывать. Поверишь ли ты, что когда я встретил его, я был девственником?

Мы с Майло кивнули.

«Вы делаете вид, что верите, но, скорее всего, это не так. Что бы вы ни думали, это правда. И это все, что я должен сказать, и на этом все, пока, ребята».

Быстро вскочив, она указала на одеяло и, когда мы встали, торопливо скатала его и поспешила к своему «Бентли».

Машина завелась с урчанием, но затем дернулась и издала неприятный звук, пока она возилась с коробкой передач.

Затем последовал плавный выход, когда двести тысяч стали и хрома исчезли.

ГЛАВА

Мы переместились в темное место под ветвями самого большого платана.

Майло сказал: «Все, чего хотела Де Баррес, — это немного компании. Ты ей веришь?»

«Вы думаете, она пыталась приукрасить свою собственную роль».

«Именно так, монахиня, а не гурия».

Я сказала: «Монахиня в бикини».

Он рассмеялся.

Я сказал: «Я верю ей. Зачем она вообще выступила? Единственная причина, которую я вижу, — это моральный компас. Исчезновение Бенни не выходило у нее из головы тридцать шесть лет. Достаточно, чтобы она периодически проверяла сайты пропавших без вести. Ваш пост укрепил ее подозрения и активировал ее. И все, что она нам рассказала — Стерлинг Лоуренс, «Азалия», ее собственное прошлое — соответствует тому, что мы уже знаем».

«Подозрения», — сказал он.

«То же самое, что и у нас. Дороти застрелила Бенни и выдала себя за жертву.

Теперь мотив определился: как мы и думали, они хотели, чтобы она сбежала».

«Будущая королева пчёл ищет новый улей».

«Возможно, потому, что убийство Арлетт не дало желаемых результатов. Де Баррес обожал Арлетт, и, к сожалению для Дороти, он также был пассивным алкоголиком, не желающим выходить на новый уровень. Поэтому она придумала свой план и стащила кое-какие вкусности из его сейфа. Вики только что сказала нам, что злилась на Бенни пару недель, и Бенни никогда не сопротивлялся. Она привыкла быть половой тряпкой для Дороти с тех пор, как они вдвоем уехали из Техаса. Дороти сказала ей,

Они отправились в очередное приключение с улучшенной версией — Caddy. Проехав милю по Малхолланду, среди ночи, Дороти останавливается, стреляет в Бенни без предупреждения и инсценирует фальшивую аварию. Чистый прорыв от Де Барреса и Баркера».

Он сказал: «И Элли. Не могу дождаться, чтобы рассказать ей о ее наследии... это действительно проясняет картину. К сожалению, это не доказательство».

«Я тут подумал», — сказал я.

«Это может пугать или воодушевлять».

«Ваш план заставить войска имитировать ремесленников имеет смысл. Но вы также можете попытаться поговорить с настоящими ремесленниками: счётчиками, почтальонами, может быть, FedEx, UPS, любой службой доставки, которая регулярно бывает. Если Дороти живёт там, кто-то мог её видеть, может быть, знает, под каким именем она скрывается. Вопрос в том, можно ли доверять им в том, что они будут держать рты закрытыми».

«Моей доминирующей личности было бы недостаточно, чтобы гарантировать это, да?»

«Личное общение, конечно. А если добавить приманку в виде интернета?» Я пожал плечами.

Он сказал: «Дайте мне подумать» и уехал.

Через блок: «Раздражает».

«Что такое?»

«Почему, черт возьми, я сам до этого не додумался?»

ГЛАВА

Я забронировала одну из новых оценок опеки с девяти утра до двух дня в понедельник, вторую с трех тридцати до шести тридцати. Личные встречи с детьми и родителями, телефонные контакты с адвокатами, школьными учителями и, в одном случае, с бывшей няней. С учетом того, что встречи были заняты, не было времени проверять сообщения. Я выключила телефон и спрятала его в ящик стола.

Плюс работы по опеке — это возможность смягчить последствия развода для детей. Минус — любой, кто не является ребенком, считается лжецом.

Но утро прошло хорошо: дети, которые вышли на арену, хорошо настроены, родители искренне хотят, чтобы это продолжалось. Нетрудно увидеть связь.

Но самое главное, адвокаты, которых наняла каждая из сторон, были ретриверами, а не бойцовыми собаками.

Чувствуя себя бодрым, я прервался на кофе и сэндвич в два пятнадцать, выслушал кучу сообщений от своей службы, но ни одного от Майло. Последнее было тонко завуалированной угрозой от адвоката-питбуля, представлявшего мужа в дневном деле. «Надеюсь, вы осторожны в своих формулировках, доктор. Мы все тщательно просматриваем » .

Перезвоны тем немногим, кто заслуживал ответа, и беседа с судьей по делу, рассматривавшемуся днем, растянули время до двух сорока пяти.

Бланш проснулась, вразвалочку вошла и посмотрела на меня мягкими, умоляющими глазами. Я повела ее на разведку перед домом, где сосновый лес затеняет собственность. Если не считать редкого пугливого енота или опоссума, это было прекрасное место для нее, чтобы пощипать траву, понюхать и сделать свои дела. Вернувшись внутрь, я наполнила ее миску водой, только что добавила немного тертой моцареллы в ее еду, когда мой телефон запищал.

Мое обозначение «Большой парень» на экране над личным номером Майло.

"Как дела?"

«Есть какие-нибудь новые мысли?»

«Извините, нет».

«Позор», — сказал он. «Это был типичный фестиваль зевоты, с точки зрения наблюдения.

Что мы узнали на данный момент, так это то, что Гэлоуэй — домосед. Один раз видели: Мо заметил его в одиннадцать, когда он делал пас в фальшивом грузовике сантехника. Этот придурок открыл дверь в халате, зевнул, выглянул, потянулся, закрыл ее.

Единственная машина на его подъездной дорожке — Isuzu. Если только Jag не в мастерской, то, скорее всего, он в его гараже. Который является двойником, так что, возможно, ее машина тоже там. Если она у нее есть. Если она там живет. Если она настоящая. Я начинаю думать, что мы имеем дело с фантомом».

Я сказал: «Гэлоуэй потратил время и усилия, чтобы направить нас по ложному пути. Это говорит о том, что есть кто-то, кого стоит защищать».

«Вот и все, восстанавливаем реальность. Алисия приедет через час, я подобрала ей фургон, наклеила наклейку с надписью «Уборка» и затемнила окна. В конце концов я решила не брать на вооружение у Арредондо ее журнальную уловку. Оказалось, что она три месяца назад окончила академию, а ее отец — лейтенант дивизии «Рэмпарт». Вместо этого я отправила ее ехать с Алисией. Пока еще ни один почтальон не появился, план — пообщаться, если это можно сделать вне поля зрения дома и если атмосфера будет подходящей. Я позвонила в FedEx и UPS, но там нет постоянного водителя, который бы обслуживал этот квартал. Я спросила об истории доставки и получила отговорку — конфиденциальность клиентов, получите повестку. Что довольно нелепо, учитывая, что они оставляют посылки на виду».

«Как дела у Элли и Дейдры?»

«Странная парочка? Я только что позвонил Будро, и он с ними в зоопарке».

«Вот это образ», — сказал я.

«Но разве нет? Как проходит твой день?»

"Большой."

«Правда? Такое случается?»

—

Дневная оценка была другой стороной медали. Не шокирует, учитывая сообщение от рупора мужа, которого судья назвал «кормящим мудаком».

Меня переполнял адреналин, и к тому времени, как я закончил свои записи, было уже семь пятнадцать, и усталость наконец-то дала о себе знать.

Звуки из кухни полчаса назад означали, что рабочий день Робин закончился, и она что-то чинит. Когда я показался, она сказала:

«Бедный ребенок, целый день иметь дело с придурками?»

«Полдня».

«Взимайте с них дополнительную плату — надбавку за стресс. Это поможет?»

Указывая на миску пасты с мясным соусом. Лапша всех форм и размеров, нет причин привередничать, когда знаешь, как ее готовить.

Я сказала: «Определенно. И это тоже». Постукивая по бутылке Санджовезе, которую она откупорила.

Мы ели и пили.

Я сказал: «Ты идеальная женщина».

Она сказала: «Все еще голоден? Я говорю, что ты голоден».

—

В восемь тридцать мы были в постели, в девять тридцать — в халатах, на берегу пруда, допивая вино. Вода журчала, рыбная сельтерская вода плескалась на поверхности, Бланш чередовала храпящий храп с пронзительным собачьим блеянием.

Робин сказала: «Мечтаю. Интересно, что она видит».

«Наверное, еда».

«Она и Майло могли бы быть соседями по комнате».

«Он неплохо справился, сидя с ней, когда мы ездили в Денвер».

«Если не считать фунта, который она набрала, — она положила голову мне на плечо. — Мы слишком много работаем».

"Согласованный."

«Я продолжаю добавлять обязательства, и ты тоже. Это не ради денег, мы не тратим лишнего, и в последний раз, когда я проверял, у нас все было хорошо. Так как же так?»

«Хотите, чтобы я ответил как психиатр или как человек?»

«Давайте попробуем «человек».

«Хорошо», — сказал я. «Понятия не имею».

«Хорошо. Уменьшайся».

«Понятия не имею».

Незадолго до десяти вечера мы вернулись в спальню, посмотрели серию « Войны Фойла» и легли спать, держась за руки, заигрывая друг с другом и замедляя дыхание.

Робин сказал: «Нам действительно стоит постараться больше отдыхать, дорогая».

«Давайте», — сказал я. «Мы займемся планированием утром».

Она поцеловала меня. «Спокойной ночи».

" 'Ночь."

Через минуту зазвонил телефон. Я проигнорировал его.

Тишина, затем повторная попытка.

Робин сказал: «Звучит так, будто это что-то значит».

«Это сохранится».

«Возможно, но ты будешь сомневаться и тебе будет трудно отключиться».

«Вероятно, это какой-то роботизированный хлам, со мной все будет в порядке».

«Если ты так говоришь».

Через несколько секунд: еще одна попытка.

Я встал с постели.

ГЛАВА

Голос Майло был напряженным. «Я уже почти сдался. Что-то случилось. Нет времени вдаваться в подробности, если хочешь увидеть, приходи».

"Где?"

«Голливуд. Недалеко от Ellie's».

«Она в порядке?»

«Да...» Голоса на заднем плане. Сирена. «Вот адрес, надо идти».

—

В десять пятьдесят я подъехал к обочине и припарковался в красной зоне на Western Avenue к северу от Franklin. Вперед вышел полицейский, качая головой и выглядя воинственно. Я использовал свое удостоверение личности, чтобы пройти мимо него, сделал то же самое для столь же скептически настроенного полицейского, охранявшего переулок чуть ниже подъема к бульвару Лос-Фелис.

Зеленые переулки Лос-Фелиса были в ярдах к северу. Эта ухабистая полоса была переполнена убогими квартирами. Скудное уличное освещение, как на многих улицах Лос-Анджелеса, где у жителей нет политической валюты.

Большую часть освещения обеспечивали четыре мигающих патрульных автомобиля, фургон, ехавший на место преступления с приоткрытой задней дверью, и переносные уличные фонари, которые устанавливают специалисты после того, как они осмотрели место преступления и установили углы обзора.

Один столб все еще регулировался. Несколько техников играли со своими телефонами. Пронумерованные желтые пластиковые прямые углы, используемые для маркировки улик

Усеивали асфальт, как кукуруза, отвалившаяся от огромного початка. Это могут сделать копы на месте происшествия. Самое большое число, которое я заметил, было 12. Множество пуль.

За белым техническим фургоном стоял темный, поменьше. Happy Maids Чистка винила сбоку. Еще один комплект колес за ними, который невозможно было опознать, потому что фургон был выше, и все, что я мог видеть, это смутные очертания шин.

Я медленно продолжил, осматривая землю. Слева от темного фургона были маслянистые пятна на асфальте. Черные там, где свет промахнулся, рубиновые там, где он попал.

Откуда-то появился Майло с незажженной сигарой во рту. Он опустил ее в карман потертого твидового спортивного пиджака. Его рубашка была мятой, галстук развязался.

«Ты решил прийти. Когда ты не ответил, я подумал, что ты спишь».

Это не помешало ему предпринять три попытки.

Я спросил: «Что происходит?»

«Алисия и Арредондо решили ночью проехаться по улице Гэлоуэя. До этого момента он не показывался с момента инцидента с пижамой. В девять пятнадцать он вышел полностью одетым, сел в Isuzu и дал задний ход. Алисия уведомила меня и сказала, что хочет последовать за ней. Она хорошо справляется с хвостами, поэтому я разрешил, но сказал ей быть осторожнее с новичком. Гэлоуэй выехал на 101, в том же безумном стиле вождения, который мы видели. На 5-м южном шоссе он резко свернул на три полосы, чтобы перестроиться, съехал на Los Feliz, что заставило Алисию быть очень бдительной».

«Дом Элли».

«Это было ее предположение. Она оставляла четыре машины между собой и Гэлоуэем, сократила их до трех, затем до двух. Затем водитель перед ней сменил полосу, и она оказалась прямо позади. Не идеально, но почему он мог что-то заподозрить?»

Я ничего не сказал.

Он выдохнул. «Именно так, самые продуманные планы. Алисия ожидает, что Гэлоуэй повернёт в район Элли, но вместо этого он продолжает идти и заворачивает сюда.

Алисия играла по правилам, убедившись, что его задние фонари были на хорошем квартале впереди, прежде чем она последовала за ним. Внезапно загораются стоп-сигналы Гэлоуэя

и он рычит прямо на нее, тридцать, сорок за. Алисия думала, что ее сотрут в порошок, пытается отступить, не успевает.

Галоуэй направляется прямо на нее, но вместо того, чтобы врезаться, он резко останавливается, выпрыгивает и подбегает к окну Алисии. Тонированное стекло, он ничего не видит, но это не мешает ему достать пистолет и прицелиться. Мы говорим о секундах с тех пор, как они вышли на улицу, Алисия тянется за своим пистолетом, но он защелкнут в кобуре, она продолжает пытаться и пригибается как можно ниже, надеясь избежать прямого выстрела в голову».

Он втянул воздух, потер лицо.

Я сказал: «В ловушке. О, Боже».

«Это было бы ужасно, но новичок выскочил с пассажирской стороны со своим табельным оружием и выстрелил в Гэлоуэя девять раз».

«О, боже».

«Не отдал должное девочке», — сказал он. «К сожалению, она окажется в ситуации, в которой будет замешан офицер».

«Звучит совершенно оправданно».

«С каких это пор правда имеет к этому какое-то отношение? Надеюсь, ее отец хорошо позаботился об этом. В любом случае, Гэлоуэй пропал, его просто увезли на машине скорой помощи. Я отвез Алисию и Арредондо в Hollywood Pres для оценки. Они утверждали, что с ними все в порядке, но я сказал, чтобы они наблюдали за шоком. По крайней мере, игра на сочувствии могла бы помочь с комиссией по стрельбе. Вы не были в этом замешаны, я бы попросил вас подтвердить, что они травмированы».

Разговоры укоротили его дыхание. Его глаза выглядели расфокусированными, а правая рука поднялась к левой стороне груди и осталась там.

Я спросил: «Ты в порядке?»

«Прекрасно. Забавно, что я решила сегодня расслабиться, потому что у Рика не было смены. Мы приготовили спагетти, откупорили вино, а потом мне позвонили».

Я рассмеялся.

Он сказал: «Что, черт возьми, смешного?»

«Синхронность».

Я рассказал о Робине и моем ужине. Обычно его бы позабавило такое.

Он сказал: «Странно... по крайней мере, ты можешь есть... меня беспокоит, почему Гэлоуэй рискнул, пытаясь убить Элли? Если только ты не видишь другой причины, по которой он проделал весь этот путь из Долины с двумя пистолетами — на заднем сиденье также лежала винтовка с ночным прицелом. А потом, узнав, что за ним следят, он проделывает этот ковбойский трюк с Алисией?»

Я сказал: «Других причин нет. Он либо хотел убить ее, либо просто планировал напугать ее стрельбой. Мотив тот же, что и тогда, когда он сбил Фила Сигера с мотоцикла».

«Очищаем палубу».

«Молоток-гвоздь».

«Это безумно рискованно, Алекс. И ради чего? Запороть расследование, которое, насколько он знает, никуда не приведет?»

«Врать тебе обо всем безумно рискованно», — сказал я. «Мы не можем исключить возможность того, что Гэлоуэй был в восторге. Или он посмотрел на твою раскрываемость и занервничал. Сказал Дороти — представьте себе их разговор в постели — и она отпустила его по поручению».

«Отправлено злой королевой... если это так, то мы могли бы говорить об убийстве собственной дочери. Или нет... ладно, оставим это в стороне, как Гэлоуэй узнал адрес Элли? Я знаю, что никогда ему этого не говорил». Пауза. «Ты помнишь другое?»

«Ты никогда об этом не упоминал».

«Тогда как, Алекс?»

Я подумал об этом. Он закурил сигару, выпустил одно желатиновое кольцо дыма и начал притопывать ногой.

Я сказал: «Если бы он был агентом по недвижимости, у него могли бы быть связи с агентствами по аренде жилья».

«Недвижимость — это беспощадно», — сказал он. «Враг звонит, ты собираешься выдать клиентскую информацию?»

«При достаточной мотивации — да».

«Взятка».

«Что-то более тонкое. Например, сказать агентству, что Элли связалась с ним, желая снять более просторное и дорогое жилье, и если они согласятся помочь расторгнуть договор аренды, он разделит комиссию. Он швыряет большие деньги, другой агент говорит: «Давайте поговорим». Когда дело дошло до этого, было бы достаточно легко получить адрес. Он нужен был ему для проверки. Или, что еще лучше, у него был другой клиент на эту недвижимость, и они могли бы провернуть двойную сделку».

«Коварный», — сказал он. «Я всегда поражался тому, как быстро ты надеваешь эту шляпу».

«Ничто не сравнится с несколькими годами в академической среде», — сказал я. «И что дальше?»

«Помимо того, как уладить этот беспорядок? Очевидно, что главное — попасть в дом Гэлоуэя, но единственный судья-сова, на которого я могу рассчитывать, сейчас в отпуске.

Утром начну снова, к полудню, возможно, получу ордер».

Я сказал: «А как насчет ордера на арест жертвы? Быстрее».

«Слишком рискованно, если в деле замешан офицер, и есть вероятность, что Дороти там. Как только я получу бумагу, мне нужно будет придумать наилучший подход. Для этого я мог бы использовать тебя. Пойдем, я тебя провожу».

—

Ночь была прохладной, но он побледнел и вспотел.

В «Севилье» он сказал: «Полагаю, тебе действительно не нужно было приезжать, извинись за меня перед Робином».

«Рад, что я здесь», — сказал я.

"Почему?"

«Больше времени подумать о завтрашнем дне».

Он вытянул шею, словно разминая что-то. Вишни в челюсти.

Учащенный пульс на сонной артерии.

Я сказал: «Успокойся, друг».

"Что?"

«Ты выглядишь немного взволнованным».

«Нормально. Никаких проблем, это всегда рассеивается».

"Хорошо."

«Со мной все будет хорошо, Алекс. Знаешь почему?»

Я покачал головой.

«Это похоже на поворотный момент».

Белый купе Benz с визгом проехал в нескольких дюймах от заднего бампера Seville. Дверь водителя распахнулась, из нее вышла женщина, увидела Майло и потопала вперед, размахивая руками.

Сорок с небольшим, короткие светлые волосы, выдающийся подбородок.

Она надела пальто цвета сливы длиной до колена поверх подходящего платья и туфель, жемчуга, каблуки, полный макияж. Ничто из этого не умаляло образа пехотинца, марширующего в бой.

Она остановилась в нескольких дюймах от лица Майло. Не хватало только визга шин.

"Что случилось?"

Майло сказал: «Доктор Делавэр, это заместитель начальника полиции Марц».

Марц посмотрел на меня так, словно я был носителем гриппа, нарушившим карантин.

Возвращаемся к Майло. «Что. Случилось».

Он ей рассказал.

Она сказала: «Когда вы решили взяться за это дело, вы должны были быть осторожны».

"Я решил?"

«Кто же еще?» — сказал Марц. «Это эпоха современной полиции. Никто никому ничего не навязывает».

«За исключением преступников», — сказал Майло. «О, да, и это тоже не всегда».

«Прекрати шутить, это неуместно», — сказал Марц. «Как бы ты это ни прервал, сегодняшний выход был по твоему желанию. А теперь у нас есть DB».

«Кто был главным подозреваемым в многочисленных убийствах».

«Так вы говорите. Я ожидаю подтверждения и проверки любого факта, которым вы якобы владеете. Понятно?»

«И понял».

Марц сказал: «Я не говорю об обычном уровне увековечения данных.

Подробности."

"Понятно."

Она посмотрела на улицу. «Какая катастрофа. Эрни Арредондо знает о своей дочери?»

«Не от меня», — сказал Майло.

«Вы не подумали сообщить ему?»

«Моей заботой было сохранить место преступления и убедиться, что офицер Арредондо и детектив Богомил в порядке с психологической точки зрения».

Марц повернулся ко мне. «Вы пришли сюда, чтобы удостоверить их психическое здоровье?»

Я сказал: «Я уверен, что Hollywood Pres проделает тщательную работу. Я знаю персонал психологов, если хотите, я могу быть связующим звеном».

«Почему вы здесь, доктор?»

«Со мной консультировались по этому делу».

«Вы... ну, мы все это обсудим, как только будет собран полный набор данных. Тем временем, лейтенант, будет назначена группа офицеров, и вы оба будете с ними полностью сотрудничать».

Майло сказал: «Доктор Делавэр не имел к этому отношения».

«Правда?» — сказал Марц. «Он просто сказал, что он твой консультант — э-э-э, больше никаких споров». Марц посмотрел на темный фургон. «Девять выстрелов? Правда?»

«Он был вооружен и опасен. Нет смысла рисковать».

«О ком-то выжившем».

«Он хотел убить их обоих».

«Так ты говоришь».

«Я тоже так считаю», — сказал Майло. «Для меня она — герой. А ты видишь это по-другому?»

Подбородок Марца еще больше вторгся в его личное пространство. «Я здесь не для того, чтобы отвечать на вопросы. Я был на ужине ассоциации адвокатов, мне пришлось уйти как раз перед выступлением мужа».

«Мне очень жаль».

Никакого сарказма в его тоне; подвиг актерства. Марц, во всяком случае, изучала его лицо, надеясь уловить хоть каплю дерзости. Не сумев, она ограничилась уничтожающим взглядом.

Майло спросил: «О чем была речь?»

«Право принудительного отчуждения, Исмаил — специалист по землепользованию — какая разница». Еще один взгляд на место происшествия. «Девять пуль».

«Сколько раз вам приходилось активно стрелять из оружия, мэм?»

Марц моргнула, качнулась на каблуках. «Ни разу. Не то чтобы это тебя волновало, но я рассматриваю это как свидетельство здравого смысла».

«Я уверен, что это так, мэм, но трудно оказаться на месте кого-то другого, если только...»

«Итак», — сказала она, — «когда мы можем надеяться завершить ваше маленькое приключение с мисс Баркер?»

«Мы приближаемся к цели».

«Сколько еще?»

«Надеюсь, через несколько дней».

«Надеюсь», — сказал Марц. «Пустое слово».

Она развернулась, помчалась обратно к своей машине, дала задний ход и умчалась.

Майло ухмыльнулся. Он перестал потеть. Инертная челюсть. Ускоренный пульс на шее исчез.

Я сказал: «Сила фантазии».

"Что это значит?"

«Вы думаете о всевозможных неприятных последствиях для нее, и это активизирует вашу парасимпатическую нервную систему и успокаивает вас».

« Moi? Занимаюсь жестокими, мстительными и кровожадными мыслями?

Прочь эту идею. Он усмехнулся. Приветственный звук.

Когда я сел в «Севилью», он сказал: «Но было бы неплохо, если бы погибло еще несколько человек».

ГЛАВА

Майло ожидал ордер к полудню вторника, но день прошел без моего весточки от него. Вероятно, связано с советом по стрельбе.

Когда радиомолчание продлилось до среды, я начал задумываться, не начались ли осложнения. Бюрократия — как нелеченная раковая опухоль: как только она проникает внутрь, она опустошает.

Я искал информацию о стрельбе в Дю Гэлоуэе в СМИ и с удивлением обнаружил лишь короткую заметку на 32 странице в Times о «смерти подозреваемого в совершении тяжкого преступления, имевшего при себе огнестрельное оружие».

Департамент, поднимающий разводной мост. Это ничего не говорит о том, как он будет обращаться с Джен Арредондо, Алисией и Майло.

В среду в девять сорок вечера он наконец позвонил.

«Я уже начал сомневаться».

«Да, это было интересно. Как в агонии. К счастью, как только мы разобрались с этой ерундой, люди, назначенные для оценки, оказались вменяемыми, и связи ребенка не пострадали».

«О папе хорошо думают».

«Здорово. Вдобавок ко всему, мама — диспетчер в Холленбеке, брат в полиции Бербанка, а дядя — детектив по ограблениям в Согусе».

Я сказал: «Полицейская аристократия».

Он сказал: «Ничто не сравнится с голубой кровью, когда вам нужно переливание. Что также помогло, так это то, что я рассказал им о лжи Гэлоуэя, о том, в чем его подозревали.

Ничто не бесит хороших полицейских больше, чем плохие. Так что сомнений в оправданности ребенка нет. Мне удалось подать заявку на телефонную повестку, но нет гарантии, когда придет сброс данных. Что касается ордера на

дом, вы знаете, как это бывает: время ограничено, поэтому я ждал до сегодняшнего дня, чтобы подать заявку, только что получил ее. Мо проверяет улицу Гэлоуэя, никакого движения, я начинаю думать, что она где-то еще. Цель — войти в дом в пятницу утром, завтра сессия планирования. Девять вам подойдет?

«Буду занят до десяти, смогу быть там к двадцати».

«Тогда мы начнем».

—

Доски были заполнены теми же снимками улицы и дома Гэлоуэя. Фотография Гэлоуэя из DMV была удалена.

В первом ряду для меня было пустое место, а по бокам сидели Майло, Рид и Шон Бинчи, вернувшийся из отпуска и щеголяющий солнечными ожогами.

Пару лет назад я спас жизнь Шону. Ужасающий промах, когда психопат пытался сбросить его с небоскреба. Тяжело с этим смириться, но по большей части мы справлялись. Тем не менее, иногда он избегал зрительного контакта.

Сегодня утром он помахал и улыбнулся. Давайте послушаем его за песок и прибой.

Во втором ряду сидели шесть офицеров в форме из группы SWAT, лейтенант — стереотипный мужчина ростом шесть футов и четыре дюйма, с короткой стрижкой и тяжелой челюстью по имени Маклрой Бейн.

Майло их подготовил. Они встали, кивнули, пожали мне руку.

Бэйн был последним, кто поприветствовал меня, тепло улыбнувшись и сжав руку ровно настолько, чтобы продемонстрировать силу. « Очень приятно познакомиться с вами, доктор».

Делавэр. Вы учили мою жену в аспирантуре.

Мягкий, мальчишеский голос.

Я спросил: «Кто это?»

«Лори Трабуко».

«Отличный студент».

«Она замечательно отзывалась о вашем семинаре», — сказал Бэйн. «В прошлом году получила докторскую степень, работает в VA Long Beach, занимается терапией ПТСР».

«Это потрясающе. Передайте ей мои наилучшие пожелания».

«Будет сделано, доктор».

Майло сказал: «Доброе утро всем заинтересованным», и люди поспешили занять свои места. «Алекс, давайте начнем с ваших мыслей о подходе».

Я спросил: «Ваш ордер не допускает стука?»

"Ага."

«Тогда, я думаю, вам следует воспользоваться этим. Вторгнитесь силой и очистите место как можно быстрее».

Майло посмотрел на Бэйна, и командир спецназа встал и указал на антенну дома. «Нам повезло с планировкой, не так много квадратных футов и только две двери, спереди и сзади. Огороженный двор и подъездные ворота означают ограниченное пространство для побега. Я предполагаю, что офицер будет находиться снаружи у каждой двери, и четверо из нас будут входить парами».

Майло спросил: «Ты планируешь полностью перейти на военную форму?»

Бэйн улыбнулся. «Мы принесем игрушки — газ, гранаты с оглушающими эффектами, — но я действительно не вижу смысла их использовать, если только вы не думаете, что она будет ждать нас с огнестрельным оружием».

Майло посмотрел на меня.

Я сказал: «Самоубийство от рук копа? Ничего в ее прошлом не указывает на это, но сюрпризы всегда есть. Она может быть очень нервной, потому что Гэлоуэй ушел в понедельник вечером и до сих пор не вернулся. Вдобавок ко всему, во вчерашней газете было краткое упоминание о вооруженном подозреваемом, и если она это сообразит, то, по-моему, она спланировала бы побег, а не искала бы конфронтации. Но никаких гарантий».

Бэйн нахмурился. «Я думал, что СМИ заблокировали доступ».

Майло сказал: «Я тоже, амиго. Я позвонил в отдел по связям с общественностью и получил отписку.

По крайней мере, никаких подробностей не было, но она, конечно, могла бы догадаться».

Бэйн сказал: «Что еще вы можете сказать о ее психологическом состоянии, доктор?»

Я сказал: «Преступно асоциальная с юных лет. В пятнадцать лет она сошлась с преступником, которому было за тридцать, и они начали преступную деятельность в нескольких штатах. Кража со взломом, грабеж, похищение людей, несколько убийств. Его казнили, она попала в исправительную школу, была освобождена не позднее, чем в двадцать один год. Она сменила личность, и в течение следующих нескольких лет ничего не всплывало, кроме работы в Техасе. Которую она оставила, чтобы приехать в Лос-Анджелес, путешествуя с молодой женщиной по имени Бенисия Кейрн и доминируя над ней. Работа

Предположение, что она украла деньги у мужчины, с которым они жили, и застрелила Кэрн, чтобы инсценировать свою смерть. В какой-то момент после этого она сошлась с Гэлоуэем, и с тех пор они вместе.”

«Долгосрочные отношения», — сказал Бэйн. «Она узнает, что он погиб от наших рук, это большое дело».

«Это может быть так, но она эмоционально поверхностна и эгоистична до такой степени, что бросила дочь, которую считала своей, и в понедельник вечером пыталась убить ее или, по крайней мере, запугать. Кроме того, за исключением убийства Кэрна, она была больше режиссером, чем актрисой. И преступления, о которых мы знаем, хорошо спланированы, а не импульсивны. Если бы мне пришлось делать ставки, я бы сказал, что попытка побега была более вероятна, чем конфронтация. Но если ее загнать в угол, она может быть нестабильной».

«Ее детские выходки кажутся довольно импульсивными», — сказал Бэйн.

«Пятнадцать — это не шестьдесят. Ее партнер утверждал, что это все из-за него, она просто была с ним в поездке. Но это была долгая поездка, так что кто знает?»

Майло сказал: «Тот факт, что ее не видели в течение последних нескольких дней, заставляет меня задуматься, не сбежала ли она уже».

«Даже когда вы, ребята, смотрите?»

Мо Рид сказал: «Планировка делала слишком рискованным устраивать посиделки, все, что мы делали, это периодически проезжали мимо. Затем, после стрельбы, мне пришлось идти одному, чтобы у нее было достаточно возможностей для разъездов».

Бэйн сказал: «Итог: подлый, но не глупый и не сумасшедший».

Майло сказал: «Как ни крути, они все подлые».

Я сказал: «В любом случае психология не имеет значения».

Все глаза обращены на меня.

«Играй наверняка», — сказал я. «Иди быстро и с силой».

ГЛАВА

Пятница, четыре сорок пять утра. Чернильное утро, холод притупляется электрохимическим теплом сердец, колотящихся в предвкушении.

Черный тактический фургон перегородил улицу, его прибытие было почти бесшумным.

Через несколько мгновений Бэйн и его команда были изгнаны, и все шесть офицеров исчезли в темноте.

Майло, Рид, Бинчи и я ждали пять домов к югу. Рид привез Майло на своей рабочей тачке, сером Dodge Charger; Бинчи появился через несколько секунд на своем, темно-бордовом Chevy Caprice.

Мои приказы были как обычно: не мешать. «Севиль» была припаркована далеко за полицейскими колесами.

Темные окна украшали дом Гэлоуэя и каждый другой дом в квартале. Если кто-то из соседей и заметил фургон, они не жаловались.

Еще десять минут ничего, чтобы убедиться. Как раз когда Бэйн собирался войти, фары мигнули в квартале к северу и раздулись по мере их приближения.

Бэйн и двое его офицеров побежали к месту вторжения, размахивая фонариками с малым светом. Машина остановилась. Бэйн подбежал к окну водителя и что-то сказал. Фары погасли. Другой офицер сел в фургон и повернул его так, чтобы машина могла проехать.

Черный седан Audi, испуганная женщина за рулем. Она проехала квартал, прежде чем включила фары.

Пришла Бэйн. «Бедняжка, направляется в Лос-Анджелес, чтобы лететь в Денвер, чтобы увидеть свою дочь. Ладно, нет смысла ждать еще одного сбоя, мы идем».

—

Бесшумное приближение, двойной вход, прерываемый одним ударом спереди, за которым следует второй удар в заднюю дверь, приглушенный расстоянием.

Еще несколько минут тишины, затем входная дверь открылась, и Мак Бейн неторопливо вышел.

«Все чисто».

Майло сказал: «Чёрт, её там нет».

«Я этого не говорил».

—

Дверь открылась в маленькую, аккуратно убранную гостиную. Запах начинался у входа в узкий коридор, который шел параллельно кухне.

Спальня слева, еще одна справа, ванная комната между ними.

Запах перешел в зловоние, которое привело нас в левую спальню.

Еще одно ухоженное пространство, если не считать того, что находится на кровати.

То, что осталось от женщины, лежало под тяжелыми, темно-зелеными покрывалами. Странный цвет для одеяла; я видел его раньше на нитке бус. Личинки извивались на верхнем крае, где заканчивалась ткань и начиналась плоть.

Серо-коричневая плоть, матовый финиш. Впалые щеки, запавшие глаза, рыжие волосы на подушке. Белые у корней, где краска рассеялась.

Рид задохнулся и выбежал. Бинчи молча помолился и остался.

Майло закрыл нос и рот чистым платком. Я использовал свой рукав. Это не помогло.

Все знали правила: место преступления принадлежало копам, тело — коронеру. Никто не поднимал покрывала и не искал раны — багровые параболы и щели от ножевых ранений; сдавливание и коррозия, вызванные тупой травмой; непристойно точные мини-кратеры, возникающие, когда пули насиловали мягкие ткани.

То, что полиция называет «дефектами».

Маклерой Бейн уже позвонил в склеп. Следователь коронера будет здесь в течение получаса, чтобы осмотреть, вынести приговор и опознать.

Официальное удостоверение личности не требовалось. Мы знали, кто это.

Бутылочки с таблетками на ее тумбочке. Борясь с тошнотой, я подобрался достаточно близко, чтобы почитать.

Совсем недавно она называла себя Мартой Ди Энслер.

Врач, выписавший рецепт, был мне знаком. Эдвин Ротсбергер, первоклассный невролог, практикующий в Энсино. Много лет назад Эд прошел ротацию через Western Peds, один из лучших интернов медшколы, где я преподавал.

Он отлично ладил с детьми и, как многие чувствительные стажеры, решил посвятить свою карьеру лечению взрослых.

Я изучил этикетки. Гиосцина гидробромид от избыточного слюнотечения, диазепам от беспокойства, хинина бисульфат от судорог, дантролен от мышечной скованности.

Симптоматическое лечение, ничего не излечивает. Паллиативная стадия нервно-мышечного заболевания.

Я осмотрел остальную часть комнаты. Стопка подгузников для взрослых в углу, частично разобранный подъемник. Коробки с бутилированной водой, бутылки с жидкой диетой.

Каковы бы ни были грехи Дю Галоуэя, он хорошо заботился о женщине, которую любил, и споткнулся, переступив черту, когда пытался скрыть ее грехи.

Я не патологоанатом, но тусклая кожа и глубоко запавшие глаза, напоминающие миниатюрные лунные кратеры, говорили о многом, и я был готов поспорить о причине и характере смерти.

Из-за болезни она была обездвижена и провела четыре беспомощных дня в постели без еды, воды и внимания.

Причина — обезвоживание.

Образно, случайно.

Майло сказал: «Что, черт возьми, я скажу Элли?»

Я сказал: «Ничего».

ГЛАВА

Бася Лопатинская героически трудилась, но все равно потребовалось три недели.

«И это», — сообщила она нам, — «рекорд».

За это время Майло навестил Элли и сообщил ей, что дело продвигается хорошо, но ничего определенного сообщить он не может. Пока.

Она не возражала, но позвонила ему два дня спустя, чтобы узнать, изменилось ли что-нибудь, и еще через четыре дня. Ему удалось оттолкнуть ее двусмысленным оптимизмом и просьбой проявить терпение. Она повесила трубку, раздраженно подавая голос. Если бы она в тот момент решила пожаловаться Мартцу, Энди Бауэру или кому-то из политических контактов, все могло бы осложниться.

Она этого не сделала.

Никаких угроз Дейрдре Сигер не осталось, поэтому она могла бы вернуться в свой дом. Но, не ведомая Майло, она осталась в арендованном доме Элли Баркер, и они вдвоем, в сопровождении столь же неинформированной Мел Будро, заполняли свои дни прогулками.

Сады Хантингтон, Дендрарий, Сады Дескансо, трехдневная экскурсия в Сан-Диего, где они посетили парк диких животных и SeaWorld. Затем крюк на обратном пути для ночевки в отеле Диснейленд и дневной абонемент в парк.

VIP-пропуск, деньги Элли, позволяющие им миновать очереди. Дейрдре проявила страсть к Маттерхорну и прокатилась на нем три раза.

Будро: «Боже, меня чуть не стошнило, когда я на нее посмотрел».

На двадцать первый день, в одиннадцать утра, все было на месте, и Майло позвонил Элли.

Она сказала подавленным голосом: «Мы в художественном музее». Она понизила голос: «Специальная выставка современной немецкой живописи. Дейрдре

говорит, что это детсадовский мусор».

Он рассмеялся. «Все мы критики. Когда мы можем встретиться?»

«Встречаемся как в…»

«Решение вашего дела».

«О… можно ли включить Дейрдре?»

«Это не очень хорошая идея».

«Я к ней уже привыкла, и ей некуда идти».

«Мы могли бы поговорить на вокзале», — сказал Майло. «Как вам будет удобно».

«Это действительно так, лейтенант?»

"Это."

«Буду ли я счастлив?»

«Вы узнаете факты».

«Это звучит зловеще».

«Я бы это так не назвал».

«Как бы вы это назвали?»

«Элли, нам лучше сесть и поговорить».

«Правда?» Пауза. «Ладно, давай сделаем это дома. Я скажу Мелу, чтобы она отвезла Дейрдре на обед, а я вернусь на Uber. Если это безопасно».

"Это."

«Так вот оно что » .

—

Мы припарковались перед домом на Керли-Корт, когда помятая белая Celica, которой требовался глушитель, высадила Элли. VIP-билеты для Дейрдре, но не Uber Black для женщины с кредитной картой.

Это соответствовало ее сдержанному подходу к одежде и поведению.

Ничего плохого в этом нет, но мне было интересно, сдерживалась ли она из-за чувства недостойности. Я видела это у пациентов с трудным детством. То, что я называю Вечным Постом.

Иногда они позволяют вам освободить их от этого, иногда нет.

Она ничего нам не сказала и поспешила к своей входной двери. Мы догнали ее.

«Привет, Элли».

Она пробормотала что-то, далекое от приветствия. Ее руки дрожали так сильно, что ключи гремели, и она пару раз промахнулась мимо замочной скважины, прежде чем открыть дверь. Отключив сигнализацию, она встала в прихожей с застывшим выражением лица.

Майло подвел ее под локоть к тому же креслу в гостиной, которое она занимала в нашу первую встречу. Ее руки продолжали вибрировать. Она округлила спину, сплела пальцы и сжала колени вместе, словно отражая нападение.

Майло сказал: «Это на самом деле не зловеще, Элли».

«Давайте просто продолжим, я готов выпрыгнуть из своей кожи».

Майло поставил свой кейс на диван между нами.

Элли спросила: «Что там, ужасные полицейские вещи?»

Майло проигнорировал вопрос. «Ладно, давайте разберемся. Женщина, которую вы считали своей матерью, ею не была. ДНК это доказывает. Ее настоящее имя было не Дороти Свобода, а Марта Мод Хоппл. Свобода была украденной личностью, одной из нескольких, используемых Мартой Хоппл. Она была профессиональной преступницей».

У Элли отвисла челюсть. «О, Боже. Так ты понятия не имеешь, кто была моя мать».

«Мы знаем. Ее звали Бенисия Кейрн, и она выросла недалеко от Тайлера, штат Техас, где и познакомилась с Мартой Хоппл. Ей едва исполнилось двадцать, Хоппл было двадцать четыре. Они покинули город и путешествовали пару лет, прежде чем обосновались в Лос-Анджелесе. Ты родилась в то время, и мы полагаем, что Хоппл убедила твою маму, что она не готова заботиться о ребенке».

«Ты представляешь», — сказала она.

«Мы не можем знать наверняка, Элли, но все, что мы знаем о Бенисии, говорит нам, что она была заботливым человеком».

«О, правда. Заботливый человек просто отдает своего ребенка».

Не неожиданный вопрос. Майло не нужно было мне подсказывать.

Я сказал: «Марта Хоппл была манипулятивной психопаткой, а Бенисия Кейрн была молодой, впечатлительной и, насколько нам известно, чрезвычайно покорной».

«Покорная? И что? Она просто позволяет преступнику взять меня и сбросить на папу? Ты собираешься сказать мне, что он тоже был преступником?»

«Нет, он был жертвой. Один из многих мужчин, которых Марта Хоппл соблазнила и у которых отобрала деньги».

И столкнули со скалы много лет спустя, когда она неожиданно появилась и он не стал бы платить больше денег.

Элли вздрогнула. «Она звучит как чудовище».

Я сказал: «Она была, а твоя мать — нет. Из всего, что мы узнали, она была доброй».

«Она была не так уж и добра, что не бросила своего ребенка».

«Мы считаем, что она сожалела».

«Ты веришь » .

Майло сказал: «Ее сожаления могут быть причиной того, что Марта убила ее, и это будет еще одна неприятная новость, Элли».

«Убит…тело в машине?»

Мы кивнули.

Она схватилась за живот. «Боже, мне кажется, меня сейчас стошнит… зачем ей это ? Убить друга. В чем смысл ? »

«Марта только что ограбила мужчину, с которым жила, и хотела исчезнуть и взять себе новую личность. Она использовала Бенисию, чтобы инсценировать собственную смерть».

«Откуда ты это знаешь?» — сказала она. «И, подождите-ка, как ты вообще можешь предполагать , что знаешь, что эта Бенисия была моей матерью? Ты мне сказал, что тело сгорело. И тогда не было никакой ДНК, в любом случае. Ты просто предполагаешь, не так ли?»

«Мы не такие», — сказал Майло. «Я сравнил твою ДНК с ДНК одного из родственников Бенисии. Она твоя троюродная сестра, ее мама и Бенисия были сестрами. Она все еще живет в Техасе. У тебя там большая семья».

« Моя ДНК? Я никогда не давал вам образец!»

«Помнишь, как я приходил к тебе пару недель назад?»

«Да, когда ты мне ничего не сказал», — она мрачно поджала губы.

«Правда», — сказал Майло. «Я откладывал тебя, пока у нас не будет доказательств, а не просто теории. Пока ты был в ванной, я пошел на кухню и стащил

стакан сока, который вы только что использовали. Мы проверили ваш образец в то же время, когда мы отправили экспресс-комплект ДНК вашей родственнице — ее зовут Нэнси. Она отправила его нам обратно, и мы отправили все в частную лабораторию. Результаты пришли вчера, и они чистые. Бенисия Кейрн была вашей матерью.

Она поникла. «Это безумие... а как же мой отец ?»

«Это все еще неизвестно, Элли. Для нас и твоей семьи из Техаса. Они никогда не знали, что Бенни — так ее прозвали — была беременна. Возможно, это причина, по которой она ушла с Мартой Хоппл, или она могла встретить мужчину вскоре после этого, мы просто не знаем. Что касается отцовства, есть генетики по предкам, которые работают с крупными публичными сайтами ДНК, и иногда они могут получить результаты. Мы решили, что этой информации достаточно, чтобы вы ее приняли».

«Моя техасская семья... моя настоящая мама...» Горький смех. «Полагаю, мне не хуже, та же история, убит. Привет, мир, я все еще сирота».

Она сверкнула болезненной улыбкой, которая смялась. Всхлипнула, ударила себя кулаками по коленям и завыла.

Достал свежий носовой платок Майло.

Элли Баркер яростно замотала головой, затем схватила ее и прижала к глазам. Ей потребовалось некоторое время, чтобы отдышаться. «Это... я даже не знаю, как это определить, мой мир, черт возьми, вращается !»

«С этим приходится иметь дело», — сказал Майло. «Хотелось бы, чтобы был сказочный финал. Но вашей целью было разгадать тайну, и это было достигнуто».

Она опустила платок. Свирепо посмотрела. «Поздравляю с твоим большим успехом в детективном деле. Для меня это не совсем празднество… о, черт, я вымещаю на тебе свою испорченную жизнь, а ты сделал именно то, что я просил. И, честно говоря, то, что я считал невозможным. Так что ты проделал потрясающую работу. Хотя… извини , я должен быть благодарен. Но я чувствую себя полностью неуправляемым. Не то чтобы я ожидал от фей сахарной сливы. Ты принял вызов, справился, и я не имею права быть ни на что, кроме как благодарным. И я добьюсь этого, обещаю. Просто…»

«Все в порядке», — сказал я. «Как ты можешь не быть дезориентированным?»

Она уставилась на меня. Пошатнулась, поднялась на ноги, обошла журнальный столик и подошла к Майло, поклонилась и поцеловала его в щеку. Взглянув на меня, она рассмеялась. «Все

На этот раз ты не получил от меня и половины золотой звезды. Извините и за это.

Это не твоя вина, что у меня были плохие психиатры».

Сухие губы слегка коснулись моей щеки. Она вернулась к своему стулу и села, поставив обе ноги на пол. «Мне следует связаться с ней — с Нэнси? Она хочет , чтобы я связалась с ней?»

Я сказал: «Конечно, она знает. Многое из того, что мы узнали, мы узнали из ее ответа на пост на сайте о пропавших людях. Она и остальные члены твоей семьи десятилетиями задавались вопросом, что случилось с Бенни».

«Моя семья», — сказала она. «Чужая концепция». Рука ткнула ее в грудь.

«Эй, народ Одинокой Звезды, вот ваш таинственный малыш».

Прошло несколько мгновений. «Бенни. Милое имя… вы ведь мне не врете, правда? О том, что она хороший человек».

«Хороший человек и невинная жертва», — сказал я.

«Так эта сука ее испортила », — сказала она с внезапной яростью. «Хочешь что-то знать? Это начинает заставлять меня чувствовать себя лучше. О ней. Что я всегда чувствовала к ней в глубине души и не могла признаться. Та фотография ее и папы. Выражение ее лица, такое жесткое. Теперь я знаю, что это было хуже, это была жестокость. Это всегда меня беспокоило. Чувство гадости по отношению к ней.

Я решил, что это обида, потому что она меня бросила. Так говорили другие психоаналитики. Теперь я знаю, что у меня было внутреннее чувство. Что мои суждения не так уж испорчены, как я думал».

Я кивнул. «Хорошая интуиция, Элли».

«Мы не просто говорим о жестокости», — сказала она. «Мы говорим о зле. Злая, ужасная, аморальная шлюха, как мне сказал папа в тот раз... ладно, хватит, я не хочу тратить на нее драгоценное дыхание».

Она остановилась. «О, нет. Она жива?»

Майло сказал: «Нет, и ее ждал очень неприятный конец».

"Такой как?"

«Она была неизлечимо больна и умерла от голода, одинокая и брошенная».

«Ну, это довольно неприятно», — сказала она. «Когда и где?»

«Не нужно вдаваться в подробности, Элли. Как ты и сказала, пустая трата слов».

Я вытащил лист из тонкой стопки на диване и протянул ей. Фотография Азалии, все обрезано, кроме увеличенного изображения Бенни Керна

улыбающееся лицо.

«Это она?» — сказала она, принюхиваясь. «Она хорошенькая ... такая молодая... какая-то невинная на вид... глаза мягкие. Да, я вижу уязвимость... посмотрите на эту улыбку. Она думает, что у нее есть будущее».

Поток слез. Еще одно исследование образа.

«Я не вижу сходства... может быть, я похож на своего отца. Как вы думаете, есть ли шанс, что я смогу его найти?»

Майло сказал: «Невозможно узнать, но если вам интересно, стоит попробовать».

«Почему бы и нет, дело зашло так далеко», — сказала она. «Хорошо, можешь мне найти одного из этих генетиков-предков? Я не хочу принять неправильное решение, как с теми хитрецами, которые потратили мои деньги».

Я протянул ей еще один листок бумаги. «Это направление от патологоанатома из офиса коронера, который был чрезвычайно полезен. Она работала с ним раньше и говорит, что он первоклассный».

Она сказала: «Уильям Вендт, доктор философии, генетическое консультирование и судебная генеалогия… звучит впечатляюще… Думаю, я могла бы узнать что-то, чего не хотела знать, но это лучше, чем гадать. Могу ли я оставить себе фотографию?»

«Конечно». Я передал третий листок. «Вот совпадение между твоей ДНК и ДНК Нэнси».

«Страттин… связь материнская. Каково мое настоящее имя?»

«Холкрофт».

«Элеанор Холкрофт». Она улыбнулась. «Звучит как что-то из Джейн Остин… Думаю, я останусь с Баркером, папа был для меня всем… Может быть, я возьму Холкрофт в качестве второго имени».

Она рассмеялась. «Может быть, я перекрашу волосы в блондинку, начну говорить с техасским акцентом, научусь ездить на лошадях и съем много жареной грудинки».

Я сказал: «Мир возможностей».