Алмазный король

20

Алекс вернулся на корабль. Решено: за алмазами отправятся он, Марко и Томас; Берк останется в городке с половиной всех денег. Путешествие, если верить тому, что ему сказали, займет минимум двадцать дней: восемь на то, чтобы добраться до лагеря на реке Жекитиньонья, четыре — на заключение сделки, еще восемь — на обратную дорогу.

Алекс пригласил Марко и Берка в каюту Клода. Капитан и его помощник склонились над картой.

— Приведите корабль вот сюда, — Алекс ткнул пальцем в точку к северу от Витории. — Это достаточно далеко от торговых путей. Вернетесь через двадцать один день.

— Вы доверяете этому проходимцу? — спросил Клод.

— Я не доверяю никому, — сухо ответил капитан. — Но если дело пойдет хорошо, мы все сойдем с корабля богатыми людьми.

Первый помощник с пониманием кивнул.

— Не спускайте глаз с детей и леди Дженет, они ни в коем случае не должны последовать за нами. Хотя, конечно, удержать их будет нелегко, — усмехнулся капитан.

— А что у вас легко? — проворчал француз.

— Ничего, дружище, вы справитесь, — похлопал его по плечу Алекс и посмотрел на остальных: — Мы уйдем до рассвета. Томас говорит — чем раньше, тем лучше.

— Вы уверены, что он не заманит вас в ловушку?

— Такая опасность есть всегда, — пожал плечами Алекс. — Но я предпринял некоторые меры предосторожности: Берк останется на Витории с большей частью денег, предназначенных для покупки алмазов, спрячет их в надежном месте и на случай непредвиденных обстоятельств сообщит вам, где их искать, хотя я уверен, что он способен выпутаться из любой ситуации. Никто не будет знать, что основная часть денег у него, а я возьму с собой только часть суммы, но достаточно большую, чтобы бандейранте поверили в серьезность моих намерений. Я не настолько глуп, чтобы брать с собой все, и, надеюсь, их алчность сохранит мне жизнь.

Из каюты Клода Алекс направился на верхнюю палубу, надеясь встретить там Дженну и детей. Они и впрямь уютно устроились на лестнице, которая вела на бак, и молодая женщина читала детям книгу. Эта умилительная картина очень тронула Алекса.

Дженна читала очень легко — чувствовалась богатая практика. В Англии таких, как она, с презрением называли «синими чулками», но Алекса ее способности, напротив, порадовали: он считал компанию начитанной, образованной женщины гораздо приятней общества недалекой домохозяйки.

Он подошел и сразу почувствовал, что Дженна, не поднимавшая глаз от книги, уже знает о его присутствии. Алекс посмотрел на название — это был сборник стихов Томаса Грея, приобретенный им во Франции.

— Вам нравятся стихи Грея, миледи? — не удержался он от вопроса.

— Да, они такие тонкие…

— Не все.

В огромных выразительных глазах Дженны застыла настороженность — ничего удивительного, он был очень жесток с ней, но только ради ее же блага… По крайней мере, так он оправдывался перед самим собой. Или его жестокость — всего лишь самозащита?

— Дети, принесите мне, пожалуйста, чаю, — попросила молодая женщина.

Робин и Мэг понимающе переглянулись и направились к люку, оставив взрослых вдвоем.

— Вы хотите мне что-то сказать, капитан?

Алекс не уставал удивляться ее прямоте — качеству, не свойственному женщинам, как он сначала считал. Потом он убедился, что оно не свойственно и мужчинам. Разве его собственный пример это не доказывал?

— Да, миледи, — кивнул он. — Через несколько часов я ухожу с экспедицией в глубь континента. Клод отведет корабль севернее, подальше от судоходных путей, и будет меня там ждать через три недели. Не могли бы вы остаться до моего возвращения и присмотреть за детьми? Понимаете, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы они увязались следом за мной.

— Хорошо, капитан.

Легкость, с которой она согласилась на его просьбу, изумила Алекса — молодая женщина могла бы запросто уехать. Правда, что касается Парижа, то Алекс сомневался, что этот легкомысленный, погруженный в лихорадочную погоню за наслаждениями город, поразивший его фантастической роскошью и чудовищной нищетой, придется ей по сердцу.

— Я решила, что мне лучше уехать в Америку, — подтвердила его сомнения молодая женщина, — в Бостон, Филадельфию или Чарльстон. Судя по рассказам ваших матросов-американцев, там даже женщинам живется гораздо свободнее, чем в Европе.

— Я помогу вам с отъездом, когда вернусь, — пообещал Алекс.

Она закусила губку, совсем как в резиденции месье Ришара, когда в разгар своей блистательной интриги неожиданно попала в затруднительное положение. Эта манера придавала ей такой по-детски трогательный вид, что хотелось немедленно встать на ее защиту. Дженна была неотразима…

И Алекс не устоял — не заботясь о том, что их могут увидеть, он наклонился, скользнул губами по ее теплому лбу, слегка веснушчатому от солнца носу и приник ко рту. Ее губы были солоноваты на вкус, как море… С трудом оторвавшись от них, он провел пальцами по бархатистой щеке, по чудесным волосам Дженны.

— Мне пора идти — надо немного поспать перед уходом. Вряд ли удастся повидаться с вами утром, так что я еще раз благодарю вас за помощь и заранее прощаюсь. Если нам с Берном что-то помешает вернуться вовремя, Клод доставит вас в Америку. Возьмите деньги, которые я отложил для вас и детей.

Он заметил, что ее взгляд затуманился, как от навернувшихся слез. Неужели она боится, что он не вернется? Глупости! Она сильная женщина, переживет… Рано или поздно Дженна поймет, что разлука была суждена им с самого начала, и единственная ночь — не более чем случайный подарок судьбы.

— Нет, я ничего не возьму, лучше отдать все детям.

— Без денег вы не сможете дать им хорошее воспитание, — возразил Алекс.

— Вот как, вы цените хорошее воспитание? — с иронией спросила она.

У Алекса снова защемило сердце, может быть, из-за того, что она оказалась так тверда духом.

— Да, леди, но воспитание — штука непростая, — нравоучительно заметил он с утрированным шотландским акцентом. Дженна улыбнулась его шутке, хотя ее глаза не смеялись.

— Не волнуйтесь, я вернусь, — посерьезнев, сказал Алекс.

— Попробуйте только не выполнить обещания! — Она погрозила ему пальцем с наигранной веселостью. — Мэг этого не переживет, она же собирается за вас замуж.

— Вот как? — подхватил ее шутливый тон капитан. — Я думал, что она более благосклонна к Робину.

— Наверное, не может определиться с выбором.

— Нерешительность — типично женский недостаток.

— А пренебрежение к женщинам — типично мужской, — парировала Дженна.

Алекс любил их маленькие пикировки, потому что Дженна перед ним никогда не пасовала.

— Но вас нерешительной не назовешь, — уступил он. — Вы очень тверды и в поступках, и во мнениях.

— Конечно. Например, как считала вас пиратом с первого дня нашего знакомства, так и считаю до сих пор.

— Но разве ваше мнение о людях моего ремесла осталось прежним?

— Нет, — произнесла она тихо, — я никогда не думала, что пираты способны на такую самоотверженную заботу о других.

Алекс хотел сказать, что она ошибается, что он отъявленный преступник, но слова застряли в горле. Он просто смотрел в ее чудесные глаза и пытался понять, когда она стала ему такой родной и близкой, как ей удалось оживить его душу…

Но поздно, поздно — у него больше не было надежды. Она умерла и похоронена вместе с десятками его родичей на Каллоденской пустоши. Разве тот, кто своими глазами видел чудовищное зверство, с которым одни люди хладнокровно убивали других, может по-прежнему с надеждой смотреть в будущее, мечтать, верить в бога? Алекс пошел сражаться по собственному выбору, поэтому никого не винил в том, что с ним случилось, но страшная гибель сотен беззащитных, ни в чем не повинных женщин и детей — это совсем другое…

— Еще раз благодарю за помощь, миледи, — сказал он, выходя из задумчивости. — Мне пора. До встречи!

До встречи с Томасом оставалось всего несколько часов, и Алекс поспешил в каюту. Он должен обязательно поспать перед уходом — когда имеешь дело с такими типами, как Томас, нужно сохранять ясность ума. Но о какой ясности ума может идти речь, если рядом леди Дженет Кемпбелл?

И все же Алексу удалось без помех осуществить свое намерение — он неплохо выспался. Проснувшись около полуночи, он оделся и проверил, на месте ли оружие и боеприпасы — пистолет, порох, пули, кинжал и нож. Томас Фререс ему нравился, но особого доверия не внушал.

Алекс предусмотрительно разделил деньги, вырученные от продажи трофеев на Мартинике и предназначенные для покупки алмазов, на две части: основную отдал Берку, который должен был поселиться в одной из крошечных местных гостиниц, а небольшую решил взять с собой.

Натянув сапоги, он аккуратно сложил запасную рубашку и брюки, добавил к ним нож, завернул все в одеяло из грубой шерсти, а потом — в пончо, которое должно было сохранить пожитки сухими во время проливных дождей и переправ через бурные реки, которыми путешественников путали местные жители.

Закончив сборы, Алекс сел на койку и стал размышлять, не забыл ли он захватить или сказать что-то важное. На душе у него было неспокойно — ему казалось, что он взвалил на Клода и Дженну слишком большую ответственность. Но как иначе обеспечить безопасность тех, о ком он обязан заботиться?

Подвернись Алексу такое путешествие раньше, он бы только порадовался, потому что с детства обожал приключения и искал их где только мог. Но теперь в нем что-то изменилось — надоело мотаться по свету, захотелось покоя…

Он даже не заметил, как это случилось.

Покинув каюту, он поднялся на верхнюю палубу, по которой уже прохаживался, поджидая его, Берк. Алекс нисколько не удивился — его дюжий соратник, казалось, вообще не спал. На его грубом лице, в последнее время всегда выбритом в угоду Селии, пробивалась щетина, придававшая Берку еще более свирепый вид, чем обычно.

— Как Селия? — спросил капитан.

Берк изумленно вытаращил глаза — похоже, он и не подозревал, что его заигрывания с горничной Дженны уже давно ни для кого не секрет, — и только глухо рыкнул в ответ.

Алекс усмехнулся: более странной пары, чем отъявленный головорез Берк и робкая, женственная Селия, он себе и представить не мог, но на душе у него скребли кошки — самому впору зарычать…

— Пойдем за Марко, — сказал он Берку. — Ты при оружии?

Берк только хмыкнул в ответ.

— Ну, разумеется, — пробормотал Алекс себе под нос. Как можно сомневаться в Берке — даже любовь не заставит его забыть об оружии.

Капитан взглянул на небо: до рассвета оставалось еще часа два.

— Мы отплываем с утренним отливом, — сообщил подошедший Клод.

— Только сначала убедитесь, что все на борту, — напомнил Алекс.

— Вы имеете в виду детей?

— И миледи.

— Не беспокойтесь, я не спущу с них глаз.

Алекс обвел взглядом палубу — в глубине души он надеялся увидеть Дженну и озорную мордашку Мэг — и с трудом подавил разочарованный вздох: они не вышли его проводить.

У Алекса тоскливо сжалось сердце: беспросветное одиночество — вот его удел.

Дженна съежилась на стуле, обхватив руками колени. Рядом на койке спокойно спала Селия. Поначалу молодая женщина хотела остаться с Мэг, но в «лазарете» не было места, да и Мэг уже не нуждалась в сиделке, так что пришлось вернуться в капитанскую каюту, и теперь Дженна, призвав на помощь всю свою волю, чтобы не броситься на палубу или хотя бы к иллюминатору, ждала, когда Алекс покинет судно.

Снаружи донесся скрип лебедки — значит, спустили на воду шлюпку. Еще немного, и корабль, снявшись с якоря, двинется на север, уходя все дальше и дальше от своего капитана… Дженна представила себе, как он идет по тропическому лесу, и ей стало страшно — матросы рассказывали, что там, куда направляется Алекс, очень опасно: в лесах кишат змеи, чей яд убивает мгновенно, а в реках — страшные рыбы, которые до костей обгладывают попавших в воду людей, и аллигаторы-людоеды. Но, несмотря на эти леденящие кровь сведения, она жалела, что не может уйти с капитаном — возле этого пирата, разбойника, убийцы она чувствовала себя так покойно, так безмятежно, как еще никогда в жизни.

«Он меня не любит», — вертелась в ее мозгу горькая мысль. Похоже, Алекс не испытывал потребности в любви или, может быть, не мог любить… И он очень старался, чтобы окружающие, включая Мэг и Робина, это поняли. Правда, что касается Мэг и Робина, его усилия пропали даром — он все-таки полюбил несчастных сирот, их просто невозможно было не полюбить. А вот с ней, Дженной, он добился своей цели: ночь любви не затронула его сердца, только плоть. Почему бы и не воспользоваться случаем, когда под рукой девица, которая сама вешается тебе на шею?

Дженна чувствовала себя немного виноватой: она должна была раскаиваться в своем поступке, но она не раскаивалась и не жалела. Она провела с Алексом несколько ошеломляюще прекрасных часов, наполненных страстью и нежностью, которые, возможно, больше никогда не повторятся в ее жизни. Да, она стала падшей женщиной, но это стоило того!

Снова послышался скрип лебедки — на борт подняли вернувшуюся шлюпку, потом загремела цепь — «Исабель» снималась с якоря. Стряхнув оцепенение, Дженна встала и направилась в «лазарет». Там было темно, но, когда молодая женщина открыла дверь и свет фонаря из коридора проник в каюту, она заметила внутри какое-то движение и поняла, что Мэг не спит и что она не одна.

— Робин? — позвала Дженна, входя.

Мальчик вышел из-за полуоткрытой двери. Лежавшая на койке Мэг села. Даже в полумраке было заметно, что у обоих очень недовольный вид.

— Вижу, он и вас не захотел взять с собой, — буркнула девочка.

— Наверное, у него есть на это свои причины.

Со свойственной ей серьезностью Мэг задумалась над доводом старшей подруги, но признавать ее правоту не захотела, хотя и понимала, что из-за последствий ранения она не самая подходящая спутница в длительном и опасном путешествии.

— Честно говоря, я боялась, что ты можешь отправиться вслед за капитаном, — пояснила Дженна.

— Нет, я дала слово остаться, — торжественно заявила Мэг.

Молодую женщину удивило и порадовало, что девочка держит слово, а вместе с ней и Робин. Однако настороженно-виноватое выражение их лиц подсказывало, что они все-таки что-то замышляют.

— Он обязательно вернется, — сказала она.

— Знаю, — кивнула Мэг, — потому что он может все.

Дженна посмотрела на Робина — тот промолчал. О чем он думал? Может быть, осуждал ее, считая, что она не слишком взволнована уходом Алекса?

Но это было не так — она очень волновалась, хотя и сама не понимала, почему.

Чертова жара, думал Алекс, обливаясь потом.

Он старался не делать резких движений, пробиваясь сквозь джунгли вместе с Томасом и Марко, но все равно его тело, непривычное к такой высокой температуре и влажности, буквально плавилось, истекая влагой. Однако больше всего его беспокоила раненая нога — она болела все сильнее, грозя подвести в любую минуту.

Может быть, он себя переоценил и зря затеял этот поход за алмазами?

Но без алмазов вся затея с каперством лишалась смысла, а Алекс никогда не пасовал перед трудностями. Если дать себе поблажку один раз, то потом это войдет в привычку… Алексу казалось, что, добиваясь своего, он одерживает маленькую победу над англичанами. Он не мог позволить им выиграть и на этот раз.

И еще ему казалось, что трудный поединок с джунглями и самим собой поможет ему забыть Дженну. Увы, это удавалось плохо.

Натруженная нога болела нестерпимо. В какой-то момент она подвернулась, Алекс споткнулся и наверняка упал бы, если бы его не поддержал Марко. Португалец оказался прекрасным помощником: казалось, он совершенно не уставал; к тому же между ним и Томасом установилось полное взаимопонимание, для которого не требовалось слов, — похоже, они сразу почувствовали друг в друге родственные души.

Матрос протянул капитану палку, и тот принял ее, поблагодарив коротким кивком. Как ни претило Алексу расписываться в своей слабости, все же он понимал, что без палки ему не обойтись.

Маленький отряд остановился уже в сумерках, когда узенькую, и днем-то еле заметную тропу стало совсем невозможно разглядеть. Томас предупредил, что дальше им предстоит плыть вниз по реке на каноэ, и Алекс вздохнул с облегчением: наконец-то кишевшие всевозможными кровососами и змеями заросли останутся позади и больше не придется прорубать себе дорогу большим ножом — мачете. Капитан не сразу освоил новое оружие, но надеялся научиться владеть им не хуже, чем мечом.

Томас тотчас исчез — он уже делал так пару раз перед привалами, возвращаясь с какой-нибудь убитой зверюшкой в руках, часто уже освежеванной. Алекс не задавал лишних вопросов, понимая, что только так можно выжить в новых условиях. В Шотландии ему угрожали две опасности: англичане и голод, здесь же опасностей было неизмеримо больше, причем таких, о которых он не имел ни малейшего понятия. Стоило ли спорить с человеком, знавшим о них все?

Тяжело привалившись к стволу дерева, капитан поднял мокрую рубашку и принялся отрывать присосавшихся к спине пиявок. С каким наслаждением он бросил бы этих распухших от крови тварей в костер! Но после полудня прошел дождь, все кругом пропитано сыростью, и сухого хвороста для костра не найти… Одно хорошо — можно было наконец дать отдохнуть раненой ноге, терзавшей Алекса нестерпимой болью. Казалось, сделай он еще хоть шаг, и мышцы разорвутся, не выдержав чудовищного напряжения.

Свет взошедшей на небосклон луны не мог пробиться сквозь густые заросли, и мрак обступил Алекса со всех сторон. Но его пугал иной мрак, царивший в собственной душе. Она ослепла от любви, которая ему не нужна…

Он пощупал свое лицо — мокрое от пота, оно заросло колючей щетиной. Что бы подумала Дженна, если бы увидела его таким?

Доведется ли ей когда-нибудь встретиться с настоящим Алексом Лесли?

Дженна вышла на палубу полюбоваться закатом. Прежде она надеялась, что море отвлечет ее, поможет забыть человека, который отверг ее любовь, но получилось совсем наоборот: она видела его всюду — на баке, у штурвала, у поручней… Все вокруг дышало его присутствием.

Члены команды вели себя с ней очень вежливо, с подчеркнутым уважением, даже с некоторой робостью — догадались, что леди Дженет Кемпбелл стала любовницей их капитана? Возможно. Во всяком случае, Клод наверняка так думал и мог проговориться остальным.

— Жаль, что Уилл не взял нас с собой, — вздохнула, подойдя, Мэг.

— Мне тоже хотелось бы пойти с ним, — призналась Дженна, решив не притворяться с детьми, чтобы не потерять их доверия.

Она окинула девочку взглядом — румяная, хорошенькая, та была по-прежнему в мужской одежде — ив который раз пожалела, что Мэг не хочет надевать купленное на Мартинике платье. Оно бы ей очень пошло… Девочка молча уселась рядом и о чем-то задумалась. Благодаря сильному попутному ветру корабль стремительно летел вперед. Глядя на проплывающий мимо берег, обрамленный пышной тропической растительностью, Дженна с тоской размышляла о будущем.

Подумать только, впереди целых три недели неизвестности и тревоги за капитана…

А что потом? Куда он отправит ее, когда вернется?

Едва путешественники вышли на поляну, где расположился примитивный лагерь бандейранте, как их окружили люди такого разбойного вида, что Алекс с трудом подавил желание выхватить кинжал. Его матросу, похоже, хотелось того же, но поддаться этому поползновению значило подписать себе смертный приговор. Впрочем, возможно, они обрекли себя на гибель, когда отправились в дорогу…

Путешествие через изобиловавший опасными тварями лес, а потом по реке, кишевшей аллигаторами, вымотало Алекса куда больше, чем в свое время побег из Шотландии. Но, слава богу, десять дней пути позади, остается одиннадцать — на сделку и возвращение.

Представив спутников предводителю бандейранте по имени Жоржи Фильо, невысокому крепкому человеку с изуродованным несколькими рубцами лицом, смуглой кожей и прямыми черными волосами, в жилах которого, похоже, текла индейская кровь, Томас тут же исчез, и капитан снова, как в пивной, предоставил вести разговор своему португальцу.

Жоржи смерил Алекса презрительным взглядом, но в глазах стоявшего рядом с ним священника блеснул огонек интереса.

— Вы шотландец? — спросил падре.

— Да.

— Якобит?

— Да.

Падре улыбнулся одними уголками рта и заговорил на ломаном английском:

— Вы ведь не любите английских еретиков, правда?

— Не люблю, — признал Алекс.

— Что вам нужно — алмазы?

Жоржи нахмурился, но продолжал внимательно прислушиваться к их разговору.

— Да, — кивнул Алекс.

— У вас есть при себе золото? Алекс удивленно поднял брови.

— Вы мудрый человек, капитан… э-э-э…

— Зовите меня Мэлфор.

— С какой стати вы решили, что мы продадим вам алмазы?

— Я надеялся, что мы сможем найти общий язык, потому что у нас один враг — англичане, — сказал Алекс, прекрасно понимая, что ответы на эти вопросы интересуют не столько падре, сколько хмурого индейца-предводителя.

— Ваши отношения с англичанами нас не касаются.

— Говорят, вы не получаете за свои камни справедливой цены, потому что на алмазном рынке всем заправляют португальцы, которые отправляют их в Индию и продают как товар с тамошних копей, — продолжал Алекс.

Бандейранте и падре молчали, ожидая дальнейших объяснений.

— Мой друг-француз обещает продать ваши алмазы напрямую, без посредников, — раскрыл свой главный козырь капитан. — Мы дадим вам хорошую цену.

— Мы можем просто убить вас обоих и забрать деньги, не так ли?

— Вам это не выгодно: я налажу для вас постоянный канал сбыта камней.

Падре и индеец переглянулись.

— Не думаю, что вам по душе засилье португальских купцов, — гнул свою линию Алекс.

— Почему я должен вам верить? — сплюнув на землю, заговорил Жоржи.

— Потому что мы оба из тех, кто не любит власти. Индеец снова сплюнул, и Марко встревожено посмотрел на своего капитана. Но священник вдруг широко улыбнулся.

— Так у вас есть то, что нам нужно? — спросил Алекс, с подозрением покосившись на падре — он не доверял таким улыбкам.

— Скажем так: я могу это достать, — ответил Жоржи на местном диалекте. — Как насчет денег?

— Деньги частично у меня с собой, но большая их часть в Витории.

— Вы нам не доверяете?

— А вы мне?

Жоржи несколько мгновений смотрел ему в глаза, изучая, потом сказал:

— Вы смелый человек, сеньор, но я должен все обдумать и проверить.

— Мы должны вернуться в Виторию через десять дней.

— Это не моя забота, сеньор, я вас к себе не приглашал.

— Нас пригласил Томас.

— Он не имел права. Откуда мне знать, может, вас подослало ко мне правительство?

— Смотрите сюда, — сказал Алекс, откидывая налипшие на лицо волосы. — Разве у правительственных ищеек бывают такие шрамы?

— Вот это да! — ухмыльнулся Жоржи. — Что ж, может быть, мы и поладим.

Время тянулось медленно-медленно, каждый день становился новой пыткой. Дженна изнемогала от беспокойства — где Алекс, что с ним? Она никогда не думала, что может о ком-то так тосковать… Чтобы как-то отвлечься, она нашла себе занятие: стала учить Мэг грамоте. Поначалу девочка отнекивалась — в отличие от Робина, прежде она совсем не читала книг и не интересовалась ими, но Дженна внушила ей, что хороший моряк должен уметь читать, чтобы пользоваться лоциями, и Мэг взялась за учебу. Занятия пробудили ее живой, пытливый ум, и, раз начав, она уже не могла остановиться. Когда Дженна отдыхала, занятия вел Робин.

За несколько дней Мэг выучила алфавит и стала складывать слова.

На пятнадцатый день после ухода Алекса «Исабель» пришлось подойти к берегу, чтобы пополнить запасы пресной воды. Рядом стояло на якоре небольшое каботажное судно под португальским флагом.

Дженна была возле поручней, когда Клод свесился вниз и прокричал португальцам на ломаном испанском: «Что нового, сеньоры?»

Ответа молодая женщина не поняла, но у нее упало сердце — первый помощник побледнел, как смерть.

— Англия и Франция подписали мирный договор, — обернувшись к ней, сообщил он.