Алмазный король

26

На этом берегу беглецы и заночевали. Томас умудрился догнать и вернуть уплывшее каноэ, но узелок с пожитками Дженны — платьями, бельем и припрятанными на черный день деньгами и кое-какими драгоценностями — пропал безвозвратно. Молодая женщина не слишком расстроилась, радуясь, что осталась жива и что ее спасителем опять стал капитан. Но физически она чувствовала себя неважно — от шока и оттого, что наглоталась воды, долго не проходили боли в желудке и тошнота.

Алексу было плохо, пожалуй, не меньше, чем ей, но по другой причине: он злился на самого себя.

— Если бы с вами что-то случилось… — пробормотал он упавшим голосом.

— Но вы же успели вовремя.

— Счастливая случайность, ведь я мог и не найти вас под водой.

— Мне, должно быть, на роду написано все время попадать в какие-нибудь истории, — улыбнулась Дженна, пытаясь смягчить положение, но безуспешно: Алекс замолчал, замкнулся, и она поняла, что он винит во всем себя. И, значит, отдаляется от нее…

Марко и Томас разожгли костер, и молодая женщина подсела поближе к огню, чтобы поскорей обсохнуть. Как-то незаметно все, кроме нее и Алекса, разошлись то ли по каким-то своим делам, то ли желая оставить их одних. Дженне хотелось взять большую, натруженную ладонь капитана, прижать ее к своему лицу… Вместо этого она обхватила руками колени и застыла у костра.

Алекс явно не был расположен к нежностям. Почему он все время старался ее оттолкнуть? Она этого не понимала. Неожиданно ей пришло в голову, что она лучше его поймет, если побольше о нем узнает. А ведь ей неизвестно даже его подлинное имя.

Она подняла на него глаза — Алекс сидел, понурившись, стараясь не смотреть в ее сторону, — и спросила прямо, без экивоков, понимая, что с ним лучше не притворяться:

— Вы как-то говорили, что у вас есть сестра, помните?

— Да, — недоумевающе покосился на нее он.

— А еще есть родные?

— Нет, они умерли еще до Каллодена. Моя сестра тогда уже была замужем, — ответил Алекс и, помолчав, добавил: — За одним из Кемпбеллов.

— Вот как? — опешив, прошептала Дженна.

— Да, за вашим дальним родственником Аласдером Кемпбеллом, — холодно уточнил он.

Дженна едва не всплеснула руками: ну конечно, она слышала о сестре Алекса! Это был настоящий скандал — Аласдер Кемпбелл умер год назад, и вдову обвинили в убийстве, но потом оправдали: ни много ни мало сам герцог Камберлендский признал ее невиновной.

— Лесли! — воскликнула молодая женщина. — Вашу сестру зовут Джейн Лесли!

— Правильно. И ваш троюродный брат едва не утащил ее за собой в могилу.

— Так вы поэтому ненавидите мой клан? — изумилась Дженна. Ей всегда казалось, что ненависть капитана к ее семье имеет исключительно политические причины…

— Не только. Другой Кемпбелл обвинил Джейн в убийстве.

— Господи, да на земле тысячи Кемпбеллов…

— Да, и они — настоящее проклятие рода человеческого, — сурово добавил капитан.

Дженна закусила губу — теперь понятно, почему он так долго ей не доверял, скрывая даже свое имя.

Неожиданно взгляд Алекса смягчился. — Простите меня, — проговорил он, беря ее руку. — Я не должен был винить вас в преступлениях, о который вы даже не подозревали.

Дженна вздохнула. Так ли уж она невиновна? Она же знала, как жесток ее отец и другие родственники, она слышала, как они хвастались, что очистят Шотландию от якобитов. Может быть, не смолчи она тогда…

— Нет, милая, вы ничего не смогли бы сделать, — вдруг сказал Алекс, будто подслушав ее мысли.

Ни болезнь Алекса, ни нападение змеи, ни ужасное происшествие у водопада не заставили Дженну заплакать, но теперь все невыплаканные слезы разом подступили к ее глазам. Подумать только, ее родственники чуть не довели Джейн Лесли до гибели! Неудивительно, что брат несчастной женщины так ненавидит всех Кемпбеллов…

Его пальцы сжали руку молодой женщины, и Дженна посмотрела ему в лицо — обросший черной бородой, он и впрямь походил на настоящего разбойника. Его рубашка и штаны, подсохшие, но еще влажные, липли к телу. «Как он похудел, бедный», — с нежностью подумала Дженна.

— Моя сестра снова вышла замуж, — продолжил капитан после некоторого колебания, — за шотландца, который при Каллодене был на стороне англичан. Я тяжело ранил его, и он долгое время находился между жизнью и смертью.

— Но выжил?

— Да, и слава богу, потому что он оказался замечательным человеком. Я судил о нем, совершенно его не зная.

Дженна догадалась, что это, по сути, просьба о прощении, но она чувствовала, что его отчуждение так до конца и не исчезло. Более того, в голосе Алекса все еще ощущался скрытый гнев, правда, обращенный не на нее. Какой сложный, противоречивый характер… Сможет ли она когда-нибудь разобраться в нем и понимать так, как понимает ее Алекс?

— Значит, ваша сестра наконец обрела свое счастье?

— Думаю, да.

— Рада это слышать. Они помолчали.

— Вы всегда так откровенны и прямолинейны, Дженна? — спросил Алекс.

— О нет, что вы! Дома, например, я вечно пряталась в тени.

— Из-за родимого пятна?

— Да. И еще потому, что стеснялась своей внешности.

— Дженна, вы самая очаровательная женщина из всех, каких я знал.

— У вас, наверное, еще не прошел жар, — смущенно потупилась она, инстинктивно поправляя мокрые, спутанные волосы.

— Я хочу, чтобы вы поняли: я не знаю, смогу ли когда-нибудь вернуться к нормальной жизни. Я преступник, негодяй, едва не убивший достойнейшего человека. Ослепленный яростью, я, в сущности, стал своим собственным врагом.

Дженна застыла, пораженная до глубины души: так вот в чем, оказывается, дело! Алекса терзало отвращение к самому себе! Его ненависть к себе была куда сильнее ненависти к Кемпбеллам…

— Но вы совершили и много хорошего: спасли осиротевших детей, нашли им приемных родителей. Наконец, вы заботитесь о своих людях, и они готовы пойти за вами в огонь и в воду…

— Вывозя детей, я просто хотел насолить англичанам, — оборвал ее Алекс. — Не надо приписывать мне несуществующих достоинств.

У Дженны тоскливо сжалось сердце — неужели он никогда не поверит, что достоин любви?

Пять дней спустя беглецы наконец достигли побережья. Стараясь не вспоминать несчастный случай у водопада, Дженна заставила себя снова сесть в каноэ лишь с огромным трудом. «Что делать, надо плыть дальше, ведь на дорогу через лес уйдут недели, — говорила она себе. — Все будет в порядке, ничего больше не случится».

К счастью, так и произошло. Но Алекс словно забыл о ее существовании — он больше ни разу не поцеловал ее, не обнял, не взял ее руки в свои. Даже когда у него возобновились приступы малярии, он обратился за помощью к Берку, а не Дженне. Она очень переживала, глядя на его страдания, но стоило ей подойти, как он из последних сил старался отодвинуться от нее.

Наконец мудрый падре отозвал молодую женщину в сторону.

— Пожалуйста, не подходите к капитану, сеньорита, — посоветовал он. — Так будет лучше.

Дженна не могла не признать его правоту: Алексу становилось заметно хуже, когда она пыталась как-то облегчить его состояние. Слава богу, благодаря коре хинного дерева приступ длился недолго, и уже на следующий день капитан смог продолжить путь.

«Алекс Лесли, Алекс Лесли», — повторяла про себя Дженна. Теперь она знала о нем гораздо больше, чем раньше, но, увы, их отношения не изменились в лучшую сторону. Правда, теперь Алекс доверял ей, но по-прежнему не верил в себя. Он и в плавание на «Ами» отправился, считая, что, скорее всего, погибнет, но это его совершенно не волновало.

Дженна не знала, как заставить капитана вновь полюбить жизнь, как побороть отчуждение, которое снова возникло между ними. Почему Алекс старался отдалиться от нее? Потому что считал, что у него нет будущего? Или что ему нечего ей предложить? Или причина все-таки крылась в его застарелой ненависти к Кемпбеллам?

Дженна трезво оценивала свое положение: большая часть ее денег и драгоценностей осталась на корабле, а то, что она захватила с собой на всякий случай, потеряно навсегда; значит, если не удастся добраться до «Ами», она останется без единого пенни и даже не сможет вернуться домой. К тому же в колониях наверняка пойдут слухи о ее связи с пиратом, и репутация падшей женщины навсегда погубит ее жизнь.

А Мэг и Робин? Последние пять дней именно желание увидеть их гнало Дженну вперед, хотя сил у нее почти не осталось. Думая о детях, она мысленно разговаривала с ними, рассказывая о диковинных птицах — попугаях, о забавных обезьянках и роскошных цветах — словом, обо всем, чем поразил ее бразильский лес.

Первое, о чем спросила молодая женщина, когда на закате пятого дня беглецы достигли устья реки, — можно ли помыться и постирать.

— Только не заходите в воду глубоко, — строго предупредил священник, — оставайтесь у самого берега, а мы с Томасом постережем, чтобы с вами ничего не случилось.

Мыла у Дженны не было, поэтому она просто окунулась в реку прямо в рубахе и брюках, а потом промыла голову. Хотя вода показалась молодой женщине почти такой же грязной, как она сама, все же купание принесло значительное облегчение.

К ее удивлению, Алекс полез в реку вслед за ней. Его желание помыться было вполне объяснимо: после приступов малярии одежда на капитане заскорузла от пота, привлекая всевозможных кровососущих насекомых, но все же Дженна подозревала, что капитан по-прежнему считал своим долгом ее охранять, хотя, по уверению падре, аллигаторов поблизости нет, все же нельзя было исключить, что где-то рядом притаились змеи или еще какие-нибудь опасные твари.

Видя, как она радуется возможности помыться, добрый падре протянул ей маленький кусочек хозяйственного мыла, и Дженна с удвоенной энергией принялась скрести голову и одежду, а закончив, передала подарок священника Алексу. Она уже вылезла на берег, когда Алекс, намылившись, нырнул под воду, чтобы смыть с себя пену.

Наконец он тоже вылез на берег, отряхнулся и, сняв рубашку, принялся ее выжимать. Дженна снова отметила, что он очень похудел, но, слава богу, от былой бледности не осталось и следа.

Священник сказал, что дальше плыть опасно и надо идти пешком — в устье было оживленное речное движение, — и Дженна поняла, что костра они разжечь не смогут. Значит, придется долго ждать, пока высохнет одежда, да и спать они лягут без ужина. Можно было бы, конечно, поужинать и сырой рыбой, но молодая женщина решила, что она не настолько голодна.

Она села рядом с Алексом, молясь про себя, чтобы ночь выдалась достаточно теплой.

— Далеко еще? — спросил священника капитан.

— День пути, не больше. По моим расчетам, завтра вечером мы уже будем в деревне, а оттуда вас на рыбацкой лодке доставят к острову.

— Спасибо за помощь, падре, — просто сказал капитан. Священник и двое других бандейранте, с риском для жизни спасавшие своих нежданных партнеров, заслуживали куда более горячей благодарности, но Алекс не мог найти нужных слов.

— Не за что, — покачал головой священник. — Наши усилия будут вознаграждены, если вы вернетесь.

Алекс поколебался — он не хотел лгать этому отважному человеку, но у него появилось другое дело, не терпящее отлагательств.

— Кто-нибудь из нас обязательно вернется, — кивнул он. — Я дал вам слово.

— Мне казалось… — нахмурившись, начал священник, но капитан не дал ему договорить:

— Понимаете, падре, прежде всего мне надо обеспечить безопасность своих близких, потому что после подписания мирного договора за нами могут начать настоящую охоту. Но у меня есть партнер во Франции, который очень заинтересован в постоянном источнике алмазов. Вы сможете сбывать свои камни через моего первого помощника Клода или через Марка. — Алекс вопросительно взглянул на португальца, и тот кивнул. — Заметьте, Марко говорит по-португальски, это большой плюс. Он обязательно вернется к вам за камнями. В конце концов, — Алекс блеснул белозубой улыбкой, — когда-нибудь к вам загляну и я.

Священник кивнул.

— Мы сможем завтра завершить нашу сделку? — спросил Алекс.

— Если деньги при вас — пожалуйста.

— Да, золото у Берка. Слава богу, он плыл во втором каноэ.

Священник удивленно вскинул густые брови, но ничего не сказал. Так же молча он приготовил раствор порошка из коры хинного дерева и протянул его Алексу.

— Я дам вам небольшой запас порошка с собой, — проговорил он.

— Obrigado.

— He за что, — ответил священник. — Вы делаете успехи в португальском.

— Как вас найти? — кивнул капитан.

— Томас в Витории и рыбак, к которому мы идем, знают это. Кстати, я отправил Томаса вперед, он приведет мулов для вас и вашей сеньориты. — Священник кивнул Алексу и скрылся в лесу. Кто-кто, а он чувствовал себя там как дома.

За неимением гребня, утонувшего вместе с остальными ее пожитками, Дженне пришлось расчесывать волосы пальцами.

— Господи, надо было последовать примеру Мэг, — досадливо морщась, посетовала она.

— Что вы имеете в виду? — не понял Алекс.

— Надо было остричься.

— Ни в коем случае, у вас такие красивые волосы! — запротестовал он.

— Только не сейчас.

— Потерпите, скоро будем на корабле, там вы сможете мыть их, сколько душе угодно.

— А что вы думаете делать дальше?

— Плыть прямиком во Францию небезопасно, потому что теперь, после подписания мирного договора, английские корабли наверняка курсируют вдоль всего французского побережья. Я все обдумал и решил идти в Луизиану — это в Северной Америке. Там «Ами» можно отремонтировать и как следует замаскировать, чтобы отправить на нем алмазы во Францию.

— Вы тоже хотите туда вернуться?

— Нет, думаю, мне не стоит возвращаться. Сироты, которых я там оставил, живут у хороших людей, я пошлю им денег, и этого будет достаточно. Мэг же и Робина я решил устроить в Новом Орлеане.

— А как насчет меня?

Дженне показалось, что капитан помрачнел. Или ему на лицо упала вечерняя тень?

— Вы можете уехать на Барбадос, — ответил он.

— Это исключено, — отрезала она холодно. — Уж лучше я пойду в гувернантки или…

— Нет, такая работа не для вас — вы слишком упрямы, вас уволят на следующий же день.

— Но я с самого начала решила пойти работать, если мы с мистером Мюрреем не сможем пожениться.

— Разумным ваше намерение не назовешь, — покачал Алекс головой, и в его глазах зажегся огонек, которого Дженна не видела уже целых пять дней. — Я дам вам денег, чтобы вы могли устроиться в Бостоне, Нью-Йорке или Филадельфии…

— Я не возьму у вас ни фартинга! — прервала его оскорбленная Дженна.

— Тогда… Как вы посмотрите на то, чтобы стать воспитательницей Мэг и Робина?

— В Новом Орлеане?

— Да. Я бы смог навещать их там.

У Дженны упало сердце — он не собирался оставаться в Новом Орлеане, видимо, считая, так будет лучше для нее и детей.

— Я подумаю о вашем предложении, — сказала она.

— Надеюсь, вы примете решение до того, как мы поднимемся на палубу «Ами». — Его просьба прозвучала скорее как приказ.

— Хорошо.

Алекс поднялся и, прихрамывая, пошел прочь.

Он прекрасно понимал, что не должен был предлагать Дженне денег, но ему хотелось дать ей возможность сознательного выбора. Скорее всего, она согласится на последнее предложение и заживет в Новом Орлеане спокойной благополучной жизнью, чего, собственно, он, Алекс, и добивается.

Он представил себе Дженну и детей вместе — в Новом Орлеане им будет хорошо. Но такому пропащему человеку, как он, потерявшему честь, навсегда загубившему свою душу, рядом с ней места нет. К тому же он почти калека, не говоря уже о том, что на него будут охотиться англичане, которые не дадут покоя тем, кто с ним сблизится.

Если Дженна и дети наконец окажутся в безопасности, он сможет снова заняться делами, например, той же контрабандой алмазов.

Вскоре в лагере появились двое одетых в белое мужчин с тремя мулами.

— Один мул для сеньориты, второй — для капитана, а третий — для меня, — оживился священник. — Теперь дело пойдет быстрее.

Дженна, которая натерла себе волдыри рваными и вечно мокрыми туфлями, обрадовалась неказистым вьючным животным так, словно перед ней были благородные скакуны. Алекс подошел, чтобы помочь ей взобраться на мула. Опершись на его плечо, молодая женщина почувствовала под рукой твердость напрягшихся мышц. Дженна невольно задержала руку у него на плече — ей вдруг снова безумно захотелось очутиться в его объятиях.

Как ни странно, он не отодвинулся, как обычно, а взял ее руку в свою и сказал:

— Такой, как вы, больше на свете нет.

Это было похоже на признание в любви, но прозвучало оно с сожалением.

Молодая женщина промолчала — она знала, что ответить, но боялась, что он примет ее слова в штыки. Отстранившись, она положила руку на холку мула. «Удивительно, но они чем-то похожи — мул и капитан», — вдруг подумалось ей.

Алекс с сомнением разглядывал маленькую рыбацкую шхуну, на которой знакомые падре собирались везти гринго: обшарпанная посудина с рваными парусами имела мелкую осадку и явно протекала — на дне стояла вода. При хорошем ветре такое утлое суденышко могло запросто перевернуться, отправив на дно всех своих пассажиров. К тому же от него тошнотворно воняло тухлой рыбой.

«Наверное, и от меня пахнет не лучше», — философски подумал капитан. Избегая смотреть на Дженну — видеть страх в ее глазах было невыносимо, — он обернулся к священнику:

— Ваши друзья сумеют найти мой корабль, падре?

— Не беспокойтесь, они отлично знают здешние острова, — махнул тот рукой. — Правда, тут их не меньше сотни, множество потаенных бухт и проливов, кстати, с давних пор облюбованных пиратами и контрабандистами. К сожалению, я не смогу составить вам компанию — у меня морская болезнь, — он вынул из внутреннего кармана сутаны мешочек и протянул его капитану: — Вот, сеньор, возьмите, это оставшаяся часть алмазов.

Алекс развязал мешочек и высыпал на ладонь его содержимое.

— Дженна! — позвал он.

Молодая женщина, разговаривавшая с Микки, извинилась перед ирландцем и тотчас подошла. Капитан молча протянул ей камни. Она с огромным интересом взглянула на них, потом выбрала один, голубой, и поднесла его к глазам — он тотчас заиграл, заискрился на солнце. Это было потрясающе красиво.

Полюбовавшись немного, Дженна вернула камень Алексу.

— Нет, оставьте себе, — покачал головой капитан. — Он ваш.

— Но все камни — собственность команды…

— Я заплачу за него из моей доли. Кроме того, вы хоть и не член команды, немало сделали ради общего блага: если бы не вы, мы бы до сих пор сидели на Мартинике.

— В таком случае, я возьму камень, но после, а пока подержите его у себя.

— Хорошо, — пристально поглядев ей в глаза, согласился Алекс и повернулся к мрачному шотландцу: — Берк, отдай деньги.

Тот задрал рваную рубаху, отвязал от пояса кожаный кошель и бросил его священнику. Падре, даже не взглянув на содержимое, опустил кошель в карман.

— Вы даже не пересчитали, — удивился Алекс.

— А надо было, сеньор?

— Нет.

— Тогда дело сделано. И не сомневайтесь: у нас еще много, очень много камней.

Алекс и не сомневался — он отлично представлял себе, какими богатствами распоряжался падре, состоя в отряде бандейранте. При этом святой отец оставался бессребреником: все деньги уходили на то, чтобы помочь нуждающимся, купить рабам свободу. Ради такой богоугодной цели священник даже взял на душу грех, став контрабандистом. Знакомство с этим замечательным человеком, искренне преданным богу, поколебало неверие капитана.

— Надеюсь, вы помолитесь за эту посудину, падре, — не без иронии заметил он, показывая на шхуну.

— Обязательно, — усмехнулся тот.

— Тогда я, пожалуй, рискну на ней поплыть, — кивнул Алекс. — А вы? — спросил он Дженну.

— Я тоже, — ответила она и подала руку Марко, чтобы тот помог ей взобраться на борт.

Казалось, капитан должен был радоваться, что она предпочла опереться на руку другого — разве не он сам так упорно держал ее на расстоянии все это время? Но у него почему-то тоскливо заныло сердце.

Поначалу Дженна посчитала, что однодневное плавание на старой рыбацкой шхуне — это пара пустяков, но вскоре поняла, что жестоко ошиблась. На суденышке не было навеса от жаркого солнца, ужасно пахло и страшно качало: несмотря на совершенно спокойное море, шхуна все время зарывалась носом, и всякий раз казалось, что она прямиком пойдет на дно. Однако древняя посудина неизменно выравнивалась, окатывая пассажиров фонтаном брызг, и продолжала медленно, но неуклонно двигаться в нужном направлении.

Мимо один за другим проплывали небольшие островки. Дженна напряженно вглядывалась в них, надеясь, что вот-вот покажутся мачты «Ами». Ей хотелось, чтобы мучительное путешествие поскорей закончилось, но, увы, на глаза попадались только такие же жалкие рыбацкие суденышки, как и то, на котором она плыла.

А вдруг Клод решил, что капитан и его товарищи погибли или арестованы, и увел корабль обратно во Францию? Вдруг его захватили англичане? Эта мысль повергла Дженну в трепет. «Ами», милый «Ами», где же ты? — думала она, до боли в глазах вглядываясь в ослепительную синеву моря. — Как бы тебя ни называли теперь, для меня и для твоего капитана ты навсегда останешься только «Ами»…»

Молодая женщина взглянула на Алекса — он, не отрываясь, смотрел вперед. Он так и не сбрил бороду, но она, как ни странно, только добавляла ему мужественной красоты. Неистовый, непокорный, страстный — таким Дженна его любила, таким он останется для нее навсегда.

Внезапно сверху закричал впередсмотрящий — молодая женщина не поняла португальских слов, но догадалась, что он увидел корабль. Она бросилась к Алексу, который напряженно прислушивался к разговору рыбаков.

— Англичане? — со страхом спросила Дженна.

— Нет, кажется, португальцы, и судно военное, — ответил капитан.

«Если нас арестуют с алмазами в кармане, португальцы всех отдадут под суд», — молнией пронеслось у нее в голове.

— У нас не хватит скорости, чтобы уйти, — продолжал он.

— Сколько им понадобится времени, чтобы догнать нас?

— Не больше часа.

Рыбаки лихорадочно разворачивали все паруса, которые еще не успели поставить.

Сердце Дженны билось так, что, казалось, может выпрыгнуть из груди.

— Ничего, миледи, — улыбнулся ей Марко, казалось, даже довольный новым приключением. — Здешние рыбаки издавна не столько ловят рыбу, сколько промышляют контрабандой, уж они-то сумеют за себя постоять!

Дженна от души позавидовала его уверенности и самообладанию. Сама она трепетала от страха — крошечное пятнышко на горизонте, поначалу едва заметное, росло прямо на глазах.

Шхуна развернулась и направилась к узкой полоске воды между двумя островами. Пятнышко уже превратилось в огромный фрегат, летевший вдогонку на всех парусах. Это походило на гонки черепахи и зайца: безнадежно уступая в скорости, шхуна теряла фору, фрегат быстро их нагонял. Дженна с ужасом наблюдала за его приближением — поражение казалось неизбежным. Внезапно громыхнул выстрел и совсем близко в воду шлепнулось ядро.

Она поймала напряженный взгляд Алекса — он боялся за нее, но никак не мог ее защитить, ведь на шхуне негде было спрятаться даже от солнца, не то что от пушек. Неужели придется сдаться на милость победителя? Нет, это совершенно невозможно: слишком многое поставлено на карту, да и рыбаки из-за своих непрошеных гостей попадут в беду…

Алекс схватил лини и принялся помогать рыбакам. Снова громыхнуло — на сей раз ядро упало так близко, что брызги обдали Дженну с головы до ног. Шхуна между тем прошла узкий пролив между островками, налетевший ветер наполнил ее паруса, и она прибавила ходу. Но фрегат тоже прибавил ходу, и еще одно ядро едва не пробило корпус рыбацкого суденышка.

Сунув веревки в руки ближайшего рыбака, капитан бросился к Дженне и крепко обнял, как будто хотел закрыть ее от обстрела своим телом. Молодая женщина прильнула к нему, и ей показалось, будто все опасности уже позади. Он наклонился и что-то зашептал, но его слова заглушили восторженные крики. Дженна удивленно посмотрела на рыбаков: они весело гомонили, показывая на португальский фрегат — он почему-то остановился, суетившиеся возле пушек люди вдруг кинулись прочь, послышался оглушительный треск ломающегося дерева, и фрегат стал погружаться в воду — по всей видимости, он налетел на риф.

Затаивший дыхание Алекс облегченно вздохнул, поцеловал Дженну и сжал ее в объятиях так, словно уже никогда не собирался отпускать.