Алмазный король

5

Отвергнув предложенную помощь, Дженна с мокрым, тянувшим вниз подолом и выбившимися из-под шляпы волосами самостоятельно поднялась на борт «Ами». Ее мысли всецело занимали захватившие их каперы.

«Ами» — «Друг»… Странное название для пиратского корабля, ощетинившегося десятками пушек, экипаж которого своим свирепым видом мог напугать даже самых отчаянных смельчаков. Один пират посмел предложить ей руку — каков наглец!

На самом деле негодование девушки было скорее уловкой, призванной замаскировать охвативший ее страх. И больше всего на свете Дженна не хотела, чтобы о ее истинных чувствах догадался главный негодяй — капитан пиратского судна. Пусть это останется для него тайной, как и то, что до его появления на борту «Шарлотты» она успела зашить в подол платья свои лучшие драгоценности.

Этот капитан с вечной усмешкой на губах из-за глубокого шрама, изуродовавшего пол-лица, показался Дженне сущим дьяволом. Всякий раз, когда на ней останавливался пронизывающий взгляд его синих глаз, у нее по спине полз холодок. Говорил он правильно и свободно, как джентльмен, но при этом вел себя как разбойник, грабитель с большой дороги, насильник, убийца — короче, как самый отъявленный преступник. Вообще-то сам по себе его шрам не произвел на Дженну отталкивающего впечатления — она уже имела случай убедиться, что внешность бывает обманчива и по ней нельзя судить о внутреннем мире человека, его характере. Но капер вел себя столь вызывающе безжалостно, столь презрительно смотрел на пленников, что девушка сочла его крайне опасным человеком.

Опасные люди часто бывают непредсказуемы…

Дождавшись, пока на борт пиратского корабля поднимется Селия, Дженна обняла ее. Компаньонка казалась еще бледнее, чем утром, впрочем, как и остальные пассажиры, один за другим поднимавшиеся на палубу «Ами» — похоже, они боялись, что пираты нарушат обещание никого не трогать. А чего еще ждать от негодяев, обстрелявших мирный купеческий корабль? Хорошо хоть, что никто не пострадал от ядер.

Дженна огляделась — ни матросов, ни офицеров с «Шарлотты» не было видно, только капитан Тэлбот стоял рядом, как будто охраняя своих пассажирок. Должно быть, английских моряков сразу отвели вниз, в трюм.

Последним на борт «Ами» поднялся капитан пиратов, и Дженна снова почувствовала, как у нее по спине побежал холодок: едва ступив на палубу, этот странный человек впился в нее глазами, словно хотел заглянуть в самую душу. Она отвела взгляд, с досадой подумав, что, должно быть, ужасно выглядит в мокром платье, с растрепанными волосами и в шляпе, сбившейся набекрень, как парик у мистера Терви.

Ее совсем не волновало впечатление, которое она произведет на пирата, просто Дженна не хотела показывать ему свою слабость. Когда выглядишь как мокрая курица, трудно сохранить чувство собственного достоинства. Однако Дженна все же попыталась сохранить хотя бы его видимость. Не выпуская Селию, она выпрямилась во весь рост (при этом тулья ее шляпы едва доходила пирату до подбородка) и гордо подняла голову, готовая дать негодяю бой, если потребуется.

Краем глаза она заметила, что палуба возле люка разбита в щепки и забрызгана подсохшими каплями крови. Похоже, одним из выстрелов с «Шарлотты» здесь кого-то ранило.

Неожиданно капитан пиратов, переговоривший о чем-то с одним из своих матросов, снова повернулся к пассажирам и вперил в Дженну свой проницательный взгляд, как будто почувствовал, о чем она думает. В следующее мгновение он так же внезапно отвернулся, как будто потерял к ней всякий интерес.

— Из-за нехватки места мы не сможем обеспечить каждую даму отдельной каютой, — объявил он, оглядывая пассажиров. — Предлагаю всем трем женщинам разместиться в каюте моего помощника. Остальные пассажиры будут ночевать в кубрике вместе с моей командой, а команда «Шарлотты» — на гауптвахте.

— Я возражаю! — послышался вдруг голос плантатора с Антигуа. — Вы не имеете права разлучать меня с женой!

— Значит, вы против? — мягко, даже доброжелательно переспросил главный пират.

Но Дженну его тон не обманул — она ощутила в нем раскаты приближавшейся бури. Господи, неужели мистер Кэрфор не понял, с кем имеет дело? Неужели не мог промолчать?

— Да, я против, — продолжал плантатор, видимо, расхрабрившийся после первого испытания, которое он выдержал относительно легко. Даже находившиеся поблизости пираты испуганно примолкли, но мистер Кэрфор не обратил на сгустившееся в воздухе напряжение никакого внимания.

— Берк, — повернулся капитан к стоявшему рядом моряку самого разбойничьего вида, — проводи мистера Кэрфора на гауптвахту к пленным матросам.

— Вы не посмеете… — пролепетал плантатор, побелев, как бумага.

— Посмею, не сомневайтесь, — заверил пират и добавил, обращаясь к остальным пленным: — Кому-нибудь еще не нравятся мои распоряжения?

Разумеется, Дженна, как и остальные, промолчала, хотя ей совсем не улыбалось провести несколько дней в одной каюте с Бланш Кэрфор. Плантаторша избегала ее с первого дня путешествия, ясно дав понять, что считает общение с шотландцами, даже лояльными английскому королю, ниже своего достоинства. Впрочем, сейчас эту заносчивую особу оставалось только пожалеть, ведь в течение некоторого времени самая ее жизнь будет зависеть от прихоти шотландского отступника.

— А где наше имущество? — не унимался Кэрфор, видимо, все еще не понимая, что играет с огнем.

— Вам его доставят в положенное время, — по-прежнему спокойно, к удивлению Дженны, ответил пират, разглядывая плантатора с гадливым любопытством, как какое-то отвратительное насекомое.

— Но я бы хотел…

— Идите за мной, — положил руку на плечо пленнику разбойник, которого капитан называл Берком.

Плантатор и тут хотел было возразить, но разбойник многозначительно коснулся рукояти большого ножа, висевшего у него на поясе, и пленник тотчас сник. В следующее мгновение он уже брел за разбойником к люку, бросая горестные взгляды на жену.

Их вещи были свалены на палубу неподалеку, равно как и имущество Дженны. Ей очень хотелось поскорее получить его обратно, но после того, что случилось с мистером Кэрфором, она не решилась настаивать. Впрочем, остальные тоже не посмели прекословить грозному предводителю пиратов. Промолчал даже капитан Тэлбот, который то и дело оглядывался назад, на свою «Шарлотту». У него был такой вид, словно он только что потерял самого верного друга. На английском судне между тем кипела работа: пираты снимали с уцелевших мачт разорванные ядрами паруса, взамен поднимая новые.

К несчастью для Дженны, она снова стала объектом пристального внимания капитана разбойников.

— А у вас, леди Дженет, есть причины для недовольства? — пригвождая ее к месту тяжелым взглядом, спросил он все тем же мягким, почти дружелюбным тоном, каким разговаривал с Кэрфором.

— Разумеется, есть, и немало, — холодея от собственной дерзости, ответила она. — Мое недовольство вызывает не наше размещение, а пиратство вообще.

К удивлению Дженны, в синих глазах капера на мгновение вспыхнул странный огонек. Она попыталась разгадать его смысл, однако ухмылка, навечно застывшая на изуродованном лице, надежным щитом прикрывала чувства пирата от посторонних глаз. От этого предводитель морских разбойников показался девушке еще более зловещим, чем раньше.

И все же она не могла не отметить, что в профиль лицо пирата было поразительно красивым. Кроме того, еще на «Шарлотте» девушка обратила внимание на его хромоту — по-видимому, он был ранен, и, возможно, недавно. При других обстоятельствах раненый наверняка вызвал бы у нее сочувствие, но не теперь. Где мог быть ранен пират? Скорее всего, при нападении на таких же мирных, ни в чем не повинных людей, как она сама, как другие пассажиры и моряки с «Шарлотты»…

Чтобы побороть страх, девушка постаралась смотреть негодяю прямо в глаза, холодные и загадочные, как воды оставшейся позади Северной Атлантики.

Наконец пират прекратил этот безмолвный поединок и обратился к своему офицеру:

— Обыщите пассажиров, чтобы никто не пронес оружие, и отведите их в кубрик. Да, еще осмотрите их вещи и изымите все ценное. А я пока проведаю Мэг.

— Да, — по-французски ответил офицер, высокий, плотного телосложения мужчина, скромно, но опрятно одетый. В отличие от другого подручного, Берка, он производил приятное впечатление.

Дженна заметила, что предводитель подкрепил свое распоряжение многозначительным взглядом, и офицер ответил ему тем же, как и остальные оставшиеся на «Ами» моряки немного раньше. Этот молчаливый обмен взглядами свидетельствовал о более глубоких, неформальных отношениях между пиратами. Как разительно они отличались от моряков «Шарлотты»! Капитан Тэлбот хоть и не был солдафоном, требовал от своих людей только одного: дисциплины.

Девушка обратилась в глаза и уши — ей хотелось запомнить все подробности. Сколько веревочке ни виться, а конец придет: когда-нибудь негодяя, напавшего на «Шарлотту», поймают, и он заплатит за свое преступление, а до тех пор нужно остаться живой и невредимой и позаботиться о Селии. Пока они в относительной безопасности, но это не значит, что так будет и дальше. Возможно, тот факт, что всех трех женщин поместили в одной каюте, свидетельствует о недобрых намерениях пиратов, поскольку дамы лишились защиты опекавших их мужчин.

Помимо страха, у Дженны была еще одна причина не вступать в пререкания с пиратом: перед захватом «Шарлотты» девушка спрятала под корсетом завернутый в шейный платок нож, которым до этого резала сыр, и теперь это оружие, запрещенное к проносу на пиратский корабль, грозило в любой момент вывалиться из тайника.

Поэтому Дженна с облегчением вздохнула, когда ее вместе с тремя другими дамами повели в предназначенную для них каюту. По пути она старалась запомнить дорогу, отмечая про себя каждый поворот, каждую дверь, мимо которой проходила: не исключено, что это могло когда-нибудь пригодиться.

У нее не выходило из головы женское имя, которое упомянул капер. Кто эта таинственная Мэг? Раз на корабле женщина, шансы спастись от насилия возрастали, ведь женщина не потерпела бы, если… Этих «если» было так много, что думать о них уже просто не осталось сил.

Наконец маленькая процессия добралась до нужной каюты. Сопровождавший дам пират распахнул дверь, и Дженна увидела довольно тесное помещение, гораздо меньше ее прежней каюты. Кроме того, там была только одна койка, длинная и узкая. «Придется либо спать по очереди, либо на полу», — мелькнуло в голове у девушки.

Обернувшись к пирату, она спросила:

— Скажите, а кто такая Мэг?

— La jeune fille, — буркнул тот, бесцеремонно разглядывая пленницу. Дженна решила, что он, как и его капитан, не жалует англичан. — Ее ранило обломком доски, когда ваш капитан вздумал отстреливаться, — добавил он уже по-английски.

Дженна оглядела новое жилище — в углу стоял небольшой сундучок, на прибитом к косяку крючке была аккуратно развешана одежда.

— Это моя каюта, — не очень любезно пояснил пират, очевидно, недовольный временным переселением, и принялся собирать свои вещи. Первым делом он вынул из ящика стола пистолет и нож, потом снял с крючка одежду и обернулся: — Капитан приказал вам оставаться здесь, если не будет других распоряжений. Я пришлю вам еще пару одеял.

С этими словами он вышел, громко хлопнув дверью.

Бланш Кэрфор тут же бесцеремонно устроилась на единственной койке.

— Уступите ее Селии, она больна, — попробовала урезонить заносчивую англичанку Дженна.

— Ну и что? Я тоже плохо себя чувствую! — последовал возмущенный ответ. — Селия всего лишь горничная.

— Ей гораздо хуже, чем вам, миссис Кэрфор, — настаивала шотландка.

Если бы плантаторша могла, она бы испепелила ее взглядом.

— Я занимаю гораздо более высокое положение в обществе, чем вы, — прибегла к последнему аргументу Дженна, — но я отказалась от постели в пользу больной.

— Нет, нет, миледи, — запротестовала слабым голосом Селия, — я не могу занять ваше место!

— Не спорь, ты ляжешь, и точка, — решительно сказала ее госпожа. — Тебе нужно отдохнуть. Мы должны помогать друг другу, чтобы выжить.

Она расстегнула платье и достала завернутый в шейный платок нож.

По лицу Бланш Кэрфор потекли слезы.

— Господи, что будет с Джеффри… — испуганно запричитала она. — И со мной…

Дженна обняла ее за плечи и принялась успокаивать:

— С ним все будет в порядке, и с вами, и со всеми нами тоже. Не надо так расстраиваться…

— Но вы взяли с собой нож, а тот страшный человек сказал, что нас накажут, если найдут оружие.

— О ноже никто не должен знать. — Дженна держалась спокойно, уверенно, но на душе у нее было смутно. Правильно ли она поступила, принеся нож? Капитан пригрозил запереть ослушника до самой Мартиники, а также конфисковать его пожитки, а сомневаться, что он выполнит свою угрозу, не приходилось. Дженна боялась потерять оставшееся на палубе имущество, состоявшее из книг, нескольких новеньких, с иголочки, платьев и кое-каких драгоценностей, которые она не успела зашить в подол.

Но кто же такая эта Мэг? Как она оказалась на пиратском корабле и сколько ей лет? Может быть, Мэг тоже пленница, захваченная на каком-нибудь другом корабле? Серьезна ли ее рана?

Мысли о неизвестной девочке не выходили у Дженны из головы. Она обожала детей, очень хотела иметь собственных, и это желание стало одной из главных причин, побудивших ее принять предложение заокеанского вдовца. Она заметила одну странность: при упоминании имени девочки голос свирепого предводителя пиратов заметно смягчился. Неужели таинственная Мэг — его дочка?

Бланш закрыла лицо руками и разрыдалась.

«Боже, дай мне терпения», — вздохнула Дженна. Дорога до Мартиники обещала быть утомительно долгой…

Перенесенная в одну из кают, временно превращенную в лазарет, Мэг держалась молодцом, не плакала и даже не стонала, хотя ей наверняка было очень больно. Чтобы облегчить ее страдания, Хэмиш дал ей немного опийной настойки и смазал рану одним из своих целебных снадобий. Для человека без медицинского образования он на редкость хорошо справлялся с обязанностями лекаря: он уже несколько раз пользовал больных моряков «Ами», и все они благополучно выздоровели. Помимо опыта и знаний, он обладал еще и сильными умелыми руками, натренированными многолетним изготовлением парусов.

«Мне очень повезло, что он есть в команде, — подумал Алекс. — И еще Клод».

— Простите меня… — снова виновато пробормотала Мэг.

— Не волнуйся, я знаю, ты жалеешь, что не послушала меня, — ответил капитан, присаживаясь на стул возле ее койки.

— Поверьте, я больше никогда так не буду…

Алекс вздохнул — разумеется, она больше не будет, потому что он не позволит ей своевольничать: он не уедет с Мартиники, пока не найдет возможности отправить детей во Францию.

— Я дал себе слово заботиться о тебе и сделать все, чтобы ты осталась живой и здоровой, — тихо сказал он, кладя руку ей на плечо. — Но не сдержал его.

У него дрогнул голос. Бедная девочка, сколько страданий и утрат выпало на ее коротенькую жизнь! Англичане убили двух ее старших братьев, а потом и отца; мать на ее глазах истаяла, как свеча, от изнурительной болезни на груде тряпья в горной пещере без лекарств, без медицинской помощи; рядом был только он, Алекс, но что он мог сделать?

Мэг попыталась улыбнуться, но улыбка больше напоминала гримасу.

— Дайте ей это выпить, — Хэмиш протянул ему чашку и пояснил: — Тут вода с несколькими каплями настойки опия. Вообще-то, детям не стоит ее давать, но немного можно — пусть девочка поспит, сон подкрепит ее силы.

Поколебавшись, Алекс осторожно приподнял голову Мэг и поднес к ее губам чашку. Девочка жадно осушила ее, и шотландец догадался, что она сильно страдает от боли.

— Робин не виноват, — повторила она.

— Не волнуйся, я знаю, — кивнул Алекс. Действительно, уж если Мэг на что-то решилась, остановить ее было невозможно. Господи, ну и мститель же из него получится, если он не может справиться с двумя детьми…

Через несколько минут девочка забылась сном, и Алекс вернулся на палубу, чтобы посмотреть, как разместились пленники. Он считал, что сами по себе они угрозы не представляют, дело было в их количестве — раньше он брал на борт гораздо меньше пленников; сейчас же их было чуть ли не больше, чем членов экипажа.

На палубе на бухте каната сидел, уставившись в море, Робин.

— Простите меня, я так виноват… — пробормотал он, поднимая на Алекса несчастные глаза.

— Ладно, не расстраивайся, — постарался тот утешить мальчика. — Хэмиш хороший лекарь, он быстро поставит Мэг на ноги. Иди, побудь с ней.

Алекс от души надеялся, что окажется прав, хотя и знал, что при ранениях, подобных ранению Мэг, всегда есть угроза воспаления. У него просто не укладывалось в голове, что такое юное создание, наделенное к тому же огромной волей к жизни, может умереть.

Робин посмотрел на него долгим проницательным взглядом, потом кивнул и направился к люку, который вел вниз, к каютам.

Алекс оглядел палубу и постарался сосредоточиться на делах. Итак, все пленники размещены на «Ами» и особой угрозы больше не представляют; матросы слаженно работают, ставя паруса, «Шарлотта» идет следом, не отставая. Если удастся добраться до Мартиники, не встретив английских военных кораблей, то появится шанс выручить немалую сумму за добытые трофеи. Неплохо бы уйти подальше от основных торговых путей, но тогда возникнет риск посадить корабль на рифы…

— Как себя чувствует мадемуазель Мэг? — спросил Клод, оторвавшись от английских карт, захваченных на «Шарлотте», которые он изучал месте с рулевым.

— Неважно.

— Очень жаль, — помрачнел первый помощник. — Как бы она совсем не отбилась от рук, когда подрастет.

— Боюсь, это уже произошло, — буркнул Алекс.

— Ей нужна строгая женщина-воспитательница.

— Да, только где ее взять?

— А дамы с «Шарлотты»?

— Мне бы не хотелось, чтобы Мэг переняла английские манеры.

— Как насчет шотландской леди?

— Дженет Кемпбелл? Ни в коем случае! — отрезал Алекс, всем своим видом показывая, что не намерен обсуждать этот вопрос.

— Ну, раз вы так считаете… — проворчал с недовольным видом Клод. — Вы капитан, вам и решать.

«Лучше уж никакой воспитательницы, чем кемпбелловское отродье», — решил про себя шотландец, а вслух сказал:

— Не беспокойтесь о Мэг, Клод, она выкарабкается, я уверен. С ней сейчас Робин. Пошлите за мной, когда она проснется.

Клод понимающе кивнул. Его наблюдательные глаза явно замечали больше, чем хотелось Алексу.

— Не корите себя, капитан, — неожиданно проговорил первый помощник. — Вы совершенно не виноваты в том, что произошло с девочкой.

— Нет, виноват, — сурово ответил шотландец. — Ничего бы не случилось, если бы я не позволил детям остаться на «Ами». Моя вина в том, что мы слишком сильно друг к другу привязались. Но я больше не повторю своих ошибок.

— Мэг не просто привязана к вам, капитан, она вас очень любит, — заметил всезнающий Клод, пожимая плечами. — Есть чувства, которые даже вы не в силах контролировать.

Однако Алекс считал иначе — он как раз изо всех сил старался подавить терзавшую его жалость к раненой девочке, изгнать из памяти ее бледное, искаженное страданием лицо, закушенные губы, с которых не сорвалось ни стона… Будь проклята «Шарлотта», будь проклят и он сам, Алекс, поставивший под угрозу жизнь и здоровье детей…

— Вы взяли с «Шарлотты» какие-нибудь навигационные инструменты? — спросил он, чтобы переменить тему.

— Да, мы нашли там отличный хронометр и подзорную трубу намного лучше нашей.

— Странно, что Тэлбот, имея такую оптику, проморгал приближение «Ами».

— Оптика здесь совершенно ни при чем, — резонно заметил Клод. — Кстати, я отнес подзорную трубу к вам в каюту и велел сложить там же вещи пассажиров.

— Как пленный экипаж? Есть проблемы?

— Нет, если не считать бурных протестов капитана Тэлбота.

— Я пойду к себе, а вы держитесь в пределах видимости «Шарлотты», — распорядился Алекс и после некоторого колебания добавил: — Обязательно пошлите за мной…

— Когда проснется Мэг, — закончил за него Клод. — Не беспокойтесь, капитан, я помню.

Шотландец спустился в люк, быстро, перепрыгивая через две ступеньки, сбежал по лестнице, миновал каюту первого помощника, отданную пленным дамам, и вошел к себе. Скромная, но удобная капитанская каюта обычно блистала чистотой и порядком. Мебель — койка несколько шире обычного, за это Алекс ее очень ценил, стол, несколько стульев, конторка, книжный шкаф и сундук — была либо привинчена к полу, либо поставлена так, чтобы ее не сдвинула качка. Каждая вещь занимала место, отведенное ей строгим хозяином, — Алекс терпеть не мог беспорядка.

Однако сейчас в его каюте царил хаос — на полу громоздились сваленные в кучу пожитки пассажиров: саквояжи, дорожные сундуки, коробки. Все это Алексу предстояло просмотреть, чтобы реквизировать ценности, но до мелкого воровства он опускаться не собирался.

Шотландец решил начать с дорожных сундуков супругов Кэрфор, которые раздражали его, пожалуй, даже сильнее, чем трусливые чиновники британского правительства. Впрочем, больше всех пленников, вместе взятых, его выводила из себя эта Кемп-белл с ее показной отвагой.

Подумать только, в его руки попала девица из ненавистного клана Кемпбеллов! Будь на ее месте мужчина, он мог бы поплатиться головой за такое родство и уж наверняка стал бы заложником, но как быть с Дженет Кемпбелл? К тому же она оказалась не робкого десятка, да и как могло быть иначе, если она решилась плыть к жениху за тысячи миль от дома… Да, от такой особы жди неприятностей, Алекс это чувствовал нутром.

Тряхнув головой, чтобы прогнать тревожные мысли, шотландец откинул крышку одного из дорожных сундуков Бланш Кэрфор, открыл первый попавшийся ящик и оторопел от блеска золота и бриллиантов. Плантаторша явно возомнила себя особой королевской крови, иначе зачем ей понадобилось брать с собой столько драгоценностей? Алекс заколебался. Отнимать у пленных золото, в общем, то же самое, что грабить экипажи на большой дороге, чем он и занимался в Шотландии. Но тогда у него не было другого выхода — оставшиеся на его попечении сироты просили есть.

Чем он объяснит грабеж сейчас? Заботой о будущем своих подопечных? Местью стране, принесшей столько зла его родине? Желанием помочь Франции, которая без зазрения совести предала его соотечественников, втянув их в борьбу с англичанами и бросив союзников в самый трудный для них момент?

Шотландец нахмурился — раньше он никогда не сомневался в правильности своих решений. Откуда взялись эти сомнения теперь? Ему вспомнился полный презрения взгляд Дженет Кемпбелл. Разве ее мнение имело для него значение, как и мнение Кэрфоров, к примеру? К высокомерным супругам, несомненно рабовладельцам, как все карибские плантаторы, Алекс не испытывал ничего, кроме отвращения.

Если не считать драгоценностей, в багаже неприятной четы, а также в скромных пожитках колониальных чиновников не оказалось ничего интересного. Настала очередь дорожного сундука Тэлбота. Бережно осмотрев его вещи (капитан «Шарлотты», изо всех сил защищавший доверившихся ему людей, вызывал у Алекса уважение), шотландец отодвинул в сторону и их.

На крышке следующего сундука красовалось имя владелицы — «Кемпбелл», — выведенное аккуратным почерком. Удивительно, что эта леди обошлась всего одним сундуком, против трех, принадлежавших миссис Кэрфор. Не желая идти просить ключ, Алекс вскрыл замок и заглянул внутрь: среди стопок белья и новеньких, с иголочки, платьев, лежало то, что он искал, — мешочек с украшениями. Высыпав их на ладонь, шотландец осмотрел находку. Он прекрасно разбирался в драгоценностях с юных лет, когда жил в замке отца-маркиза — его мать частенько надевала фамильные украшения, которые столетиями передавались в их семье из поколения в поколение.

Драгоценности леди Дженет Кемпбелл разочаровали Алекса — он ожидал добычу побогаче. А вот ее платья ему понравились — разноцветные, в том числе небесно-голубые, бледно-зеленые, сиреневые, они, должно быть, очень украшали свою владелицу. Шотландец представил себе леди Дженет в зеленом платье. Как оно, наверное, идет к ее удивительным глазам! Таких чудных, похожих на аквамарины глаз Алексу еще никогда не доводилось видеть. В них, как в зеркале, отражалась вся гамма ее чувств — ярость, страх, презрение…

Заглянув в глубь сундука, капер обнаружил пять пар длинных, до самого локтя перчаток: три пары в тон платьев, одну черную и одну белую. «Странно, зачем ей столько длинных перчаток?» — удивился он. Две другие женщины вовсе не носили перчаток, даже чопорная мисисс Кэрфор. А вот Дженет Кемпбелл не сняла перчаток даже тогда, когда они намокли. «Черт возьми, какое мне до нее дело!» — одернул он себя. Взвесив на руке драгоценности своей пленницы, он на мгновение задумался, потом ссыпал их в мешочек и положил обратно в сундук.

Если бы его спросили, почему он так поступил, Алекс бы не сумел ответить.

Близился вечер, и в каюте стало темнеть, но Дженна продолжала мерить шагами тесное помещение, подавленная тем, что ее посадили под замок. Несколько раз она подходила к двери, дергала за ручку, но запертая снаружи дверь не поддавалась.

Как ни странно, несмотря на болезнь и пережитое потрясение, Селия сразу погрузилась в сон — Бланш Кэрфор все-таки уступила ей койку на день, правда, при условии, что Дженна отдаст ей спальное место ночью. Девушка охотно согласилась, чувствуя, что заснуть ей все равно не удастся.

Ей вспомнилось, с какой неприязнью на нее смотрел предводитель пиратов. Несомненно, он презирал ее за то, что она одна из Кемпбеллов. Похоже, он принадлежал к тем шотландцам, которые пошли за Младшим Претендентом и потерпели сокрушительное поражение. Осуждая жестокие репрессии, которые обрушили на их головы англичане, Дженна все же никак не могла понять, почему часть ее соотечественников поддержала Карла Стюарта и восстала против законного короля. Попытка силой посадить на трон Младшего Претендента была исключительно безрассудным шагом, с самого начала обреченным на провал.

Но этим прегрешения капера не исчерпывались. Он не имел права нападать на «Шарлотту», когда со дня на день ожидалось подписание договора о мире между Англией и Францией — Дженна знала о нем из разговоров отца с приезжавшими к нему англичанами. Ясное дело, некоторые шотландцы, особенно из числа предателей Короны, ненавидят Кемпбеллов за их тесные связи с англичанами; очевидно, капитан пиратов — один из них. «Вероятно, он специально морит нас голодом, — подумала Дженна. — Какие еще пытки у него на уме?» У нее урчало в животе и пересохло в горле. Если бы не боязнь потревожить забывшуюся сном Селию, то она принялась бы колотить в дверь, требуя еды и питья.

Бланш Кэрфор тихо плакала в углу, уверенная, что пираты ее непременно ограбят и пустят по рукам, и не было таких слов, которые убедили бы отчаявшуюся женщину в обратном.

Устав от бессмысленных уговоров, Дженна скинула шляпу и с отвращением посмотрела на опротивевшие перчатки: они совершенно промокли. Вот бы и их снять! Но у нее не было с собой смены… Поколебавшись, девушка все же стянула перчатки — в конце концов, пусть пираты увидят «дьявольскую метку», и, кто знает, возможно, это проклятие всей жизни даже убережет ее от насилия. Она с опаской взглянула на Бланш, ожидая какой-нибудь бестактности, но плантаторша продолжала тихо рыдать, лишь на мгновение у нее от изумления округлились глаза.

Освободившись от мокрых печаток, Дженна испытала огромное облегчение. Она расчесала гребнем спутанные волосы, раздумывая, не заплести ли косу, но потом решила оставить волосы распущенными и устроилась на полу с книжкой, чтобы почитать, пока окончательно не стемнело.

Корабль сделал поворот и стал быстро набирать скорость, увозя Дженну от Барбадоса и будущего мужа. Впрочем, даже доберись она до вожделенного острова, ее положение все равно было бы незавидным, ведь пираты наверняка обчистят ее до нитки и у нее не останется ничего, кроме припрятанных драгоценностей. Печальная перспектива.

Она уже потеряла счет времени, когда неожиданно открылась дверь и в каюту шагнул матрос с подносом в руках. На подносе была еда — хлеб, сыр и тушеные бобы, — кувшин воды и три кружки.

— Унесите это обратно! — с видом оскорбленной принцессы потребовала Бланш Кэрфор.

— Нет, оставьте, пожалуйста, — перебила ее Дженна. — Большое спасибо вам за заботу.

Посуровевший было матрос смягчился.

— Ужин немного задержался, — извиняющимся тоном проговорил он, обращаясь к шотландке. — У повара были другие дела.

Девушка решила перехватить инициативу.

— Скажите, кто такая Мэг? — спросила она. — Я слышала, что ее ранило.

— Да, было такое. Мэг — одна непослушная девчонка, которая живет на нашем судне, — ответил матрос.

У него был ирландский акцент. Похоже, весь экипаж корабля состоял из ирландских и шотландских бунтовщиков, разбавленных некоторым количеством французов, и всех их объединяла ненависть к англичанам и их союзникам.

— Мэг — дочка капитана?

— Да нет, она просто пробралась на «Ами» тайком, она и ее приятель по имени Робин.

У Дженны защемило от жалости сердце, когда она представила себе маленькую раненую девочку, тайком пробравшуюся на пиратское судно. Бедная, она так страдает, и рядом нет ни отца, ни матери, которые бы о ней позаботились!

— Могу я ей как-то помочь? — взволнованно спросила девушка.

— Я спрошу у капитана, — ответил матрос. Его взгляд скользнул по родимому пятну собеседницы, но никакой реакции не последовало.

Когда за матросом закрылась дверь, послышался звук запираемого замка.

Дженна села на пол, обдумывая его слова. Значит, пираты приютили двоих детей, тайком проникших на «Ами»…

Может быть, предводитель пиратов не такой уж закоренелый разбойник?

Она представила себе его изуродованное шрамом лицо, холодные глаза, презрительные взгляды, которые он бросал на пленников… Нет, не может быть, первое впечатление ее не обмануло — он внушает страх, он опасен и непредсказуем.

Девушка попыталась продолжить чтение, но тусклое освещение и поток мыслей, проносившихся в ее голове, мешали сосредоточиться на содержании книги. Действительно ли Дэвид Мюррей знает о «дьявольской метке», сделавшей ее изгоем в собственной семье? Она очень в этом сомневалась. Но это было еще полбеды. Самое ужасное, что теперь, после. пиратского плена, она будет опозорена в глазах будущего мужа потому, что с ней не было компаньонки. О, если бы Мэйзи не сломала ногу, а отправилась бы в плавание… Наверное, сегодня бедняга просто умерла бы со страху.

Господи, что подумает о своей нареченной досточтимый Дэвид Мюррей? Не исключено, что он отвергнет ее из-за родимого пятна, а пребывание в плену станет отличным предлогом для отказа от нежелательного брака.

Если только она вообще доберется до Барбадоса…