Альбигойская драма и судьбы Франции

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА

Книга Ж. Мадоля посвящена одному из периодов истории Франции, и, без сомнения, она будет полезна и интересна не только тем, кто интересуется европейской историей, но и позволит многое понять в развитии Руси XIII в. Казалось бы, ее предмет — еретическое движение, охватившее всю южную Европу, — бесконечно далек от Руси, но это не так. Действительно, именно в XIII в. возникает пропасть, отделившая православную Русь от католической Европы. Немалую роль в этом действительно сыграл Александр Невский (ум. 1262 г.), но объяснение его позиции кроется именно в событиях первой половины XIII в.

Раскол мировой христианской церкви на православную и католическую окончательно оформился в 1054 г., но в умы и сердца осознание этого факта проникло гораздо позже. Игумен Даниил, путешествовавший в Палестину в начале XII в., ничего плохого не пишет о иерусалимском короле Бодуэне Бульонском или о крестоносцах. Южнорусская летопись искренне скорбит о взятии турками Иерусалима, а погибшие в 1190 г. крестоносцы прямо названы «святыми мучениками» (ПСРЛ. Т. 2. Ст. 667–668). Автор «Слова о полку Игореве» (до 1205 г.) прекрасно осведомлен, что Ярослав Галицкий (1152–1187) посылал своих воинов в крестоносное ополчение.

Настоящий удар по романтическому отношению к отвоеванию Святой земли нанес IV крестовый поход, закончившийся захватом Контантинополя. Свидетелями этого были русские купцы и паломники, первые известия об этом событии пришли на Русь еще в конце 1204 г., а вскоре появляется подробное описание взятия города. Характерно, что обе эти записи относятся к Новгороду (Новгородская летопись старшего и младшего извода), теснее всего связанному с Западом, в частности, с Германией. Захват произошел вопреки воле папы Иннокентия III. Рядовые люди могли этого не знать, но князья должны были вскоре получить исчерпывающую информацию, и это не могло не повредить престижу Святого престола.

И это было еще не все. В 1199 г. тем же Иннокентием III был образован Тевтонский орден, а в 1202 г. возник орден Меченосцев. И тот и другой ставили своей целью защиту католических Германии и Польши от славянских и прибалтийских язычников. Но очень скоро польские князья, собственно и пригласившие Тевтонский орден, столкнулись с его крайней агрессивностью. Распространение христианства отошло на второй план, а во главу угла стал захват территорий. На страницах книги Мадоля читатель найдет волнующие описания аналогичных событий в Окситании. Все же южане были ближе северянам-французам, чем славяне-поляки немцам; стоит ли удивляться тому, что цели ордена» так скоро были забыты на Балтийском побережье. Результат не замедлил явиться: в 1236 г. соединенные силы литовских язычников и русских христиан наголову разбили меченосцев под Шяуляем. В следующем году орден был слит с Тевтонским.

В 1241 г. орден попытался захватить Псков под набившим оскомину предлогом защиты прав законного князя Владимира; чем кончалась подобная защита, можно было легко представить — в 1204 г. крестоносцы тоже поначалу защищали права законного императора из дома Комнинов.

Следующая фаза отношений Руси и папства начинается с татаро-монгольским нашествием 1239–1243 гт. Для Европы гибель «русских королевств» была символом грядущего конца света. Монахи и епископы из разломленной Южной Руси бродили по миру вплоть до Англии, сея ужас рассказами о грядущем Апокалипсисе. На фоне все ухудшающегося положения в Палестине нашествие восточных орд на христианские страны вплоть до Польши и Венгрии включительно казалось предвестником грядущего конца.

В 1246 г. папа Иннокентий IV, тоже один из героев публикуемой книги, посылает посольство в столицу империи монголов, в далекий Каракорум, где сидит хан Гуюк, внук Чингисхана. Папой движет желание больше узнать об этом грозном язычнике. Возникает идея, нельзя ли попытаться обратить его в христианскую веру.

На пути посольство стало невольным свидетелем борьбы между русскими князьями, теперь вассалами хана улуса Джучи Бату. Бату номинально подчинялся своему младшему двоюродному брату Гуюку, но на самом деле трения между кузенами возникли еще во время осады Киева в 1241 г. Тогда в Каракоруме умер отец Гуюка, и тот спешно выехал во Внутреннюю Монголию.

В 1246 г. папский посол Плано Карпини стал свидетелем гибели черниговского князя Михаила, казненного по наговору Ярослава Всеволодовича, князя Владимирского, только что утвержденного ханским ярлыком на вожделенном великом киевском столе. Однако и сам Ярослав пал жертвой династической борьбы в доме Чингиса. Он должен был отправиться в Каракорум, где мать Гуюка отравила его на пиру. Стоит обратить внимание на то, что в открытую расправиться с самым мощным вассалом Бату в ставке Гуюка не посмели.

Иннокентий IV старается завязать отношения с литовскими князьями, а особенно с галицким князем Даниилом и его родным братом Владимиром Волынским. Оба князя получают от папы пышные титулы королей, что должно было защитить их от посягательств западных соседей и сосредоточить всецело на борьбе с татарами. В 1251 г. крестится и тоже получает королевскую корону князь Миндаугас Литовский.

По сути дела речь идет о том, признавать себя русским князьям, все равно уже потерявшим самостоятельность, вассалами Орды или вассалами папы. С точки зрения интересов христианства следовало сделать второе, но действия западных «христианских» сеньоров сводили на нет все усилия папы.

В 1252 г. Александр Невский, утвержденный Бату и Гуюком на великокняжеском престоле в Киеве, продолжал жить в Новгороде. Во Владимире сидел его младший брат Андрей. К этому моменту явственно складывается пропапская партия, в которую входят Даниил с братом и Андрей, который женился на дочери Даниила. Судя по всему, резко против этого союза выступал тогдашний печатник (канцлер) Даниила и митрополит Кирилл. Едва ли можно оправдать то, что Александр инспирировал поход татар на своих младших братьев, Андрея Владимирского и Ярослава Тверского. Но несомненно одно: союз с папой не мог принести ничего, кроме неприятностей. В 1215 г. Иннокентий III не смог защитить Раймона Тулузского, в 1216 г. вопреки его запрещению принц Людовик вторгается в Англию; если такое творилось посреди Европы, на что могла надеяться дальняя окраина?

Андрей был изгнан, Александр стал еще и князем Владимирским. Кирилл не возвращался в Киев вплоть до смерти Даниила, но сам князь вскоре охладел к Святому престолу, убедившись в несостоятельности своих надежд. Новый папа Александр III (1254–1261) постоянно пытался завязать отношения с Александром. Об этом говорят не только документы папского архива, но и упоминания русских летописей. На фоне непрерывных атак ордена на западные границы Руси это выглядело довольно жалко.

Самый тяжелый удар получил Миндаугас — в 1263 г. орденские войска вторглись на его земли, несмотря на запрещение папы Урбана IV (1261–1264). Результатом этого было отодвинутое на сто лет крещение Литвы. Да и тогда католичество с большим трудом состязалось на этих землях с православием.

Как пишет Мадоль, не стоит пытаться представить, каким бы могло быть положение, если бы папский престол вел себя иначе. Иное поведение было невозможно в эпоху, когда все решала реальная военная сила, а этой силой двигали распри и желание приобрести новые территории. Духовный авторитет пап, пытавшихся на равных участвовать в этой борьбе, был полностью уничтожен, что и выразилось в знаменитом Авиньонском пленении. Впрочем, выбор Александра тоже не был лучшим: после его смерти его сыновья погрязли в собственных и внутриордынских распрях, разоряя страну постоянной междоусобицей.

Прочитав эту книгу, читатель лучше представит себе XIII век во всем многообразии его трагедий, сотрясавших Европу от края до края.

Кандидат исторических наук Н. И. Милютенко