Альтернатива. Как построить справедливую экономику

Он изучал социологию в университете Амстердама и работал уборщиком в зале ожидания бизнес-класса в аэропорту Схипхол. В университетском обществе дебатов, где он побеждал в турнирах, он познакомился с Адрианом де Гроотом Руисом, который в то время получал степень доктора экономических наук. Они быстро обнаружили общие интересы в области поведенческой экономики, статистики и структурных проблем, лежащих в основе глобальной бедности и деградации окружающей среды.

Одаренный физик, де Грут Руис еще подростком изобрел технологию использования энергии океанских волн. Инвесторы не были заинтересованы в масштабировании технологии, поскольку "бизнес-кейс" для этого был неопределенным. Хотя он еще не мог описать это в таких терминах, это был хороший пример того, как отсутствие истинных цен может заставить недальновидное поведение казаться рациональным. Если бы потребители, правительства и компании платили хоть что-то близкое к истинной цене использования ископаемого топлива, ответственного за разрушение экосистем, повышение уровня моря и экстремальные погодные явления, "бизнес-кейс" для инвестиций в чистую энергию был бы очень весомым.

Еще будучи студентом и аспирантом соответственно, Шолте и де Гроот Руис стали членами престижного голландского аналитического центра Worldconnectors, в состав которого входили бывший премьер-министр Нидерландов, руководители таких компаний, как Unilever, консультанты McKinsey и ряд других влиятельных лиц. Идея истинных цен выкристаллизовалась в ходе дискуссий о том, как реагировать на вред, причиняемый экономическими "внешними эффектами".

Идея о том, что любой товар имеет истинную цену, одновременно интуитивно очевидна и глубоко сложна. Ее интуитивная привлекательность отражает тот факт, что внешние эффекты стали повсеместными в эпоху изменения климата. Впервые сформулированная философом XIX века Генри Сиджвиком и формализованная кембриджским экономистом Артуром Пигу в начале XX века, основная идея экономических экстерналий - положительных или отрицательных побочных эффектов экономической деятельности, которые влияют на третьи стороны, - является общепризнанной. Полемика вытекает из следующих естественных вопросов: Что считать экстерналией, как ее количественно оценить и кто должен за нее платить? Эти вопросы имеют неизбежные политические, моральные и социальные аспекты.

True Price использует правозащитный подход к определению внешних эффектов, фокусируясь на тех, которые нарушают права человека, определенные Организацией Объединенных Наций, международными договорами, национальными конституциями или другими широко распространенными нормативными рамками. Это ставит любую компанию, возражающую против этих принципов, в неудобное положение, когда она выступает против целого ряда основополагающих заявлений Организации Объединенных Наций о правах человека. Правозащитный подход также определяет наиболее важные категории ущерба, позволяя избежать того, что можно назвать взрывом внешних эффектов. Если после работы на заводе я так устаю, что у меня не хватает сил на то, чтобы присоединиться к местной баскетбольной команде, вести приятный разговор с семьей или выгуливать собаку, то в каком-то широком смысле это все "издержки" моей работы. Возможно, есть веские основания для сокращения рабочего дня, но в настоящее время международные договоры по правам человека не предусматривают защиты от усталости.

Однако если, работая на той же фабрике, я управляю опасным оборудованием без обучения и средств защиты, работаю сверхурочно без дополнительной компенсации, не имею права вступить в профсоюз, подвергаюсь дискриминации и зарабатываю так мало, что не могу позволить себе еду, жилье и другие необходимые вещи, это явное нарушение международно признанных прав человека. Принудительный труд и детский труд - не менее яркие примеры. Если фабрика сбрасывает ртуть в близлежащую реку, в результате чего в населенных пунктах ниже по течению нет чистой питьевой воды, а рыбаки, ведущие натуральное хозяйство, лишены безопасной пищи, это тоже является нарушением прав человека. Тот факт, что подсчитать все возможные внешние эффекты невозможно, не оправдывает отказа от всего проекта.

Подход, основанный на правах человека, создает управляемый набор ключевых внешних факторов, которые, по общему мнению, являются проблемой. Он также признает неоправданность рассмотрения нарушений прав человека с точки зрения затрат и выгод. Рассмотрим пример детского труда. Если какао-индустрия в Гане создает миллион рабочих мест и приносит акционерам 10 миллиардов долларов глобального дохода, перекрывают ли эти выгоды издержки, связанные с пятьюдесятью тысячами несовершеннолетних детей-рабочих? Эконометрические системы позволяют проводить подобный анализ затрат и выгод. True Price действительно пытается определить стоимость человеческих страданий и экономического ущерба, причиняемого детским трудом, но делает это только для того, чтобы направить средства на устранение этого ущерба. Компании, поставляющие продукцию из регионов, где детский труд является проблемой, могут снизить свои истинные цены только за счет сокращения числа детей, производящих их продукцию. Они не могут ссылаться на другие преимущества и утверждать, что чистый результат положительный. Основанный на правах человека подход к истинной цене в принципе не допускает расчетов затрат и выгод, поскольку они могут узаконить нарушение основных прав человека.

True Price применяет этот основанный на правах человека подход ко всей длине цепочек поставок. Например, в отчете 2016 года об истинной цене чая из Кении цепочка поставок разделена на четыре сегмента: выращивание (посадка, уход, сбор урожая); первичная обработка (прокатка, ферментация, сушка); транспортировка; вторичная обработка (купажирование, упаковка, потребление). На каждом из этих этапов определяются, измеряются и получают денежную оценку социальные и экологические внешние эффекты. Эти внешние факторы включают в себя все: от нерационального использования воды и энергии до переустройства земель, загрязнения воздуха и почвы, сексуальных домогательств, небезопасных условий труда, принудительного детского и взрослого труда и неполной оплаты.

В отчете говорится, что наиболее значительные внешние эффекты при выращивании чая в Кении связаны с недоплатой работникам (29 % внешних издержек при выращивании), использованием детского труда (23 %), недостаточным предоставлением льгот, таких как больничные и декретные отпуска (14 %), и загрязнением воды удобрениями с высоким содержанием азота и фосфора (12 %). По оценкам авторов отчета, средняя цена для европейских потребителей, которые готовят чашку черного чая в домашних условиях, составляет 0,07 евро. Реальная цена составила 0,09 евро, что в абсолютном выражении немного больше, но все же более чем на 25 % выше. По сравнению с розничной ценой чашки черного чая в кафе - около двух евро - этот разрыв в истинной цене в 0,02 евро составляет всего 1 %. Повышение цен для потребителей, снижение прибыли для компаний, государственные субсидии или какая-то другая комбинация могли бы покрыть дополнительные расходы. Но очень скромные масштабы повышения в случае с чаем показывают, что небольшое изменение может привести к драматическим результатам.

При цене 1,10 евро за килограмм истинный разрыв в цене чая из Кении относительно невелик. Однако это справедливо не для всех продуктов и секторов. Истинный разрыв в ценах на хлопок из Индии (11,55 евро за килограмм семян хлопка), кофе из Вьетнама (2 евро за килограмм зеленых зерен) и какао из Берега Слоновой Кости (6,25 евро за килограмм какао-бобов) значительно выше. В отчете 2016 года о какао из Берега Слоновой Кости средняя розничная цена обычной шоколадной плитки оценивается в 1,20 евро. Если учесть дополнительные затраты на всех этапах производства какао, то реальная цена составит 1,60 евро. Если исходить из аналогичных затрат на производство других ингредиентов, таких как сухое молоко и сахар, то истинная цена снова возрастает до 2 евро. Точные цифры, вероятно, изменились с 2016 года, но истинная цена почти вдвое выше текущей. Разные продукты влекут за собой существенно разные внешние издержки. Более 50 % внешних издержек какао с Берега Слоновой Кости - социальные; кофе из Вьетнама и хлопок из Индии, напротив, имеют относительно высокие экологические издержки и более низкие социальные.

Решение вопроса о том, что считать внешним эффектом, требует нюансов. Например, если считать детским трудом каждый случай, когда подросток работает несколько часов на ферме, это будет преувеличением проблемы. Только некоторые случаи работы детей квалифицируются как детский труд. Международная организация труда, на которую много ссылается True Price, определяет детский труд как работу, которая "психически, физически, социально или морально опасна и вредна для детей; и/или препятствует их обучению в школе, лишая их возможности посещать школу; вынуждая их преждевременно покидать школу; или заставляя их пытаться совмещать посещение школы с чрезмерно длительной и тяжелой работой"." Применение этого определения к конкретным случаям требует усмотрения и суждений, но определение дает четкое ядро однозначных случаев, окруженное ореолом более расплывчатых. Некоторая неопределенность неизбежна и в статистических данных о текущем и прогнозируемом ущербе окружающей среде.

Наличие и качество данных зависит от категории, региона и культуры. Найти достоверные данные о проценте женщин, подвергшихся сексуальным домогательствам во время сбора чайных листьев в сельской местности Кении, - очевидная проблема. То же самое касается данных о нарушениях техники безопасности и трудового законодательства на городских фабриках во всем развивающемся мире, где механизмы отчетности и защиты работников от мести зачастую минимальны. Случайные свидетельства, исследования ученых, отчеты НПО, статистика национальных агентств и организаций гражданского общества - все это полезно, но повышение детализации и надежности данных по многим категориям остается серьезной задачей.

НАСКОЛЬКО "ИСТИННОЙ" ЯВЛЯЕТСЯ ИСТИННАЯ ЦЕНА И КТО ДОЛЖЕН ЕЕ ОПРЕДЕЛЯТЬ?

У товаров нет "истинной" цены в том же смысле, в каком у элементов есть атомная масса. И все же большинство разумных людей могут согласиться с тем, что существуют лучшие и худшие способы расчета истинных цен. Если вы согласны с тем, что Англия и Соединенные Штаты за последние несколько столетий добились морального прогресса, запретив производство товаров рабами и маленькими детьми в опасных условиях, трудно утверждать, что эти же условия не должны быть распространены на все страны мира сегодня, как бы сильно это ни привело к росту цен.

Это самое главное, в каком смысле истинные цены являются "истинными" - они отражают глубокую моральную интуицию, согласно которой права человека и мир природы не должны нарушаться ради производства дешевых товаров. Более глубокие исследования могли бы изменить наше понимание скорости, с которой пресноводные экосистемы могут поглощать стоки удобрений, количества углерода, улавливаемого различными типами лесов, стоимости обучения и питания в сельских районах Ганы, а также десятков других факторов, используемых для расчета истинных цен. Однако "правда" заключается в том, что исключение таких факторов - независимо от их точной величины - из цены товаров дает потребителям, правительствам и предприятиям ложную информацию о мире. А это - форма лжи о здоровье и будущем природного мира и о человеческих страданиях, вызванных потребительскими и промышленными товарами.

При использовании этикетки, ориентированной на потребителя, истинные цены уязвимы для подделок и подражателей. Если каждая компания и отрасль будет самостоятельно решать, какие внешние эффекты важны и как их измерять, это приведет к хаосу противоречивых заявлений и методов. Нынешнее распространение потребительских этикеток служит поучительным примером. В 2012 году Европейская комиссия обнаружила 129 государственных и частных информационных схем по устойчивому развитию продуктов питания, доступных на уровне ЕС или на национальном уровне. С тех пор их число только увеличилось. Однако понимание этих маркировок потребителями весьма ограничено. Без стандартизированного метода расчета истинных цен, который был бы прозрачным, независимым от лоббистов отрасли и широко распространенным, за доминирующее положение могло бы конкурировать огромное количество различных схем расчета истинных цен. Такая конкуренция рискует запутать правительства, потребителей и бизнес, снизить доверие к методологии и поощрить гонку на дно, когда различные маркировки будут смягчать свои стандарты, чтобы убедить бизнес принять их.

На самом деле, возможно, это уже происходит. В публикации 2021 года в журнале Nature де Гроот Руис с двумя соавторами выявили более тридцати различных методик расчета истинной стоимости продуктов. Все эти подходы основаны на предположении, что текущие цены и прибыль в продовольственной системе не отражают истинных затрат на производство, транспортировку и потребление, и что необходимо интернализировать больше внешних факторов. Однако авторы также обнаружили значительные разногласия по поводу лучших методов расчета истинных цен и затрат, что создает препятствия для их внедрения правительствами и предприятиями.

Эти разногласия затрагивают важнейшие вопросы: относительная ответственность производителей, потребителей и правительств; как определить денежную стоимость ущерба; насколько исчерпывающими и подробными должны быть расчеты. Если учесть каждую единицу техники, задействованную в производстве и транспортировке сахара, молока и какао, входящих в состав шоколадной плитки, то ее реальная стоимость может взорваться. Разумные люди могут не соглашаться с тем, где именно проводить эти границы. Но это не повод отказываться от проекта. Вместо этого ученые и организации гражданского общества должны разработать лучшие практики расчета истинных цен на основе международных договоров по правам человека, как это уже делает True Price. Закрепление этих практик в нормативно-правовой базе - логичный следующий шаг.

Истинное ценообразование требует перевода различных внешних эффектов в конкретную денежную стоимость. Этим процессом руководствуются четыре основных принципа: восстановление, компенсация, предотвращение и воздаяние. Если пресноводное озеро было загрязнено стоками удобрений, инженеры-экологи могут оценить стоимость восстановления среды обитания, существовавшей до нанесения ущерба. Компенсация учитывает социальные и экономические издержки, связанные с потерей безопасной воды и рыбалки. Профилактика может включать в себя переход на органические удобрения и создание системы аудита для контроля уровня стоков. Расходы на возмещение ущерба отражают типичные государственные штрафы за нарушения и пытаются отразить более широкие общественные издержки, связанные с нарушениями.

Эти цифры зависят от различных допущений. Даже в отношении выбросов углерода существуют разногласия по поводу того, какие модели следует использовать. При определении того, что экономисты и политики называют социальной стоимостью углерода, обычно взвешивают стоимость снижения выбросов сегодня и ценность этих сокращений для будущих поколений, используя "ставку дисконтирования". Более высокие ставки дисконтирования дают больший приоритет текущим выгодам, "дисконтируя" стоимость выгод в будущем и уменьшая аргументы в пользу немедленных действий.

Администрация Обамы использовала ставку дисконтирования около 3 процентов и оценивала социальную стоимость углерода примерно в 43 доллара за тонну. При администрации Трампа, которая поддерживала ставку дисконтирования в 7 % и утверждала, что предыдущие оценки преувеличивали ущерб от изменения климата, социальная стоимость углерода упала до 3-5 долларов за тонну. Администрация Байдена, вернувшаяся к 3-процентной ставке дисконтирования и включившая оценки ущерба, нанесенного изменением климата другим странам, объявила социальную стоимость углерода на уровне 51 доллара за тонну.Другие утверждают , что эти цифры неверны на много порядков. Добавив последние данные о человеческих смертях, вызванных экстремальной жарой, один экономист подсчитал, что социальная стоимость углерода на самом деле составляет тысячи долларов за тонну. Если бы истинная стоимость ископаемого топлива была рассчитана таким образом, немедленный переход на возобновляемые источники энергии был бы и этически обязательным, и, безусловно, самым дешевым вариантом.

Это не исключительно экономические или научные вопросы. Они отражают политические и этические представления о надлежащем соотношении настоящего и будущего, о роли природной среды в жизни человека и о правомерности присвоения числовых значений тем или иным аспектам природного мира. Фрэнк Партнои, профессор права и финансов из Университета Сан-Диего, так говорит об этом: "В конечном счете, мы не можем полагаться только на цифры - мы должны выносить действительно жесткие ценностные суждения. Мы должны перестать делать вид, что это наука, и признать, что это искусство, и говорить об этом с точки зрения этики и справедливости, а не того, что мы можем наблюдать на рынках". Одна из опасностей истинных цен заключается в том, что они могут заслонить этические суждения за технократическим фасадом расчетов. Но нынешние цены почти на все товары просто не учитывают многие важные затраты. Вывести даже приблизительные значения лучше, чем вообще не предпринимать никаких усилий для количественной оценки этих последствий.

Шолте любит цитировать высказывание Оскара Уайльда о цинике, который знает цену всему и не знает ценности ничего. На самом деле, утверждает Шолте, мы даже не знаем цену всему, и желание улучшить наши расчеты цен не обязательно должно отражать веру в то, что цены идентичны стоимости. Некоторые вещи вообще не должны попадать в сферу цен - права человека, биологические виды - потому что они, за неимением светского термина, священны. Но поскольку регулирование и политика в настоящее время не в состоянии защитить их, назначение им численных цен с помощью прозрачных и эмпирически обоснованных методов - это второе по значимости решение. Шолте хочет, чтобы правительства эффективно регулировали, например, детский труд, и ни в коем случае не рассматривает истинное ценообразование как замену более надежным политическим решениям. Де Гроот Руис утверждает, что данные о реальных ценах предоставляют неполную, но все же важную информацию. Он сравнивает типичного потребителя в продуктовом магазине с бродягой в темном лесу. Возможно, истинные цены не обеспечивают идеального освещения, но они освещают большую часть нынешней темноты.

Исследователи во многих других странах уже используют аналогичные методы для расчета истинной стоимости продовольственных систем. Группа исследователей из Италии подсчитала, что добавление скрытых экологических и медицинских затрат на один килограмм говядины приведет к повышению ее цены в среднем на 19 евро. По сравнению с килограммом бобовых, один килограмм курицы или свинины приносит в восемь раз больше социальных затрат, а один килограмм говядины - в двадцать три раза больше. Только для Италии они оценили ежегодные скрытые затраты на потребление мяса в 36,6 миллиарда евро. В Великобритании исследователи из Sustainable Food Trust подсчитали, что затраты на продукты питания, связанные с экологией и здоровьем, составляют 116 миллиардов фунтов стерлингов в год. В Америке в отчете Фонда Рокфеллера за 2021 год на основе консультаций с аналитиками компании True Price, а также учеными из Оксфордского, Гарвардского и Тафтского университетов было установлено, что истинная стоимость продовольственной системы США составляет не менее 3,2 триллиона долларов в год, что почти втрое превышает текущие национальные расходы на продукты питания в размере 1,1 триллиона долларов.

Эти расчетные расходы не являются гипотетическими. Они уже оплачиваются. Вопрос не в том, нужно ли их оплачивать, а в том, кто должен за них платить. Трудно понять, почему потребители, сами загрязнители, правительства или все трое должны нести меньшую ответственность за эти расходы, чем низкооплачиваемые работники, будущие поколения и жители бедных стран, наиболее пострадавших от изменения климата.

КАК ЭТО СДЕЛАТЬ: ПРЕДПРИЯТИЯ, ИСПОЛЬЗУЮЩИЕ ИСТИННОЕ ЦЕНООБРАЗОВАНИЕ, УЖЕ РАБОТАЮТ

В мае 2020 года немецкий продуктовый магазин со скидкой Penny в сотрудничестве с исследователями из Университета Аугсбурга показал истинную стоимость отдельных продуктов в одном из своих магазинов в Берлине. Для органических яблок и органических бананов истинная стоимость оказалась всего на 4 и 9 процентов соответственно выше обычной цены. Но для продуктов животного происхождения разница была более значительной. Литр органического молока подорожал с 1,09 евро до 1,84 евро (разница в 0,75 евро). Литр неорганического молока подорожал с €0,79 до €1,75 (разница в €0,96). Больше всего подорожал мясной фарш: цена килограмма неорганического мяса выросла почти в три раза - с 5,58 до 15,25 евро (разница в 9,67 евро). Цена на органический фарш удвоилась - с €9,00 до €20,38 (разница в €11,38).

В отличие от амстердамского продуктового магазина De Aanzet, покупателей в Берлине не просили оплатить эти реальные расходы. Это была образовательная инициатива. На ярких этикетках сравнивались обычные и истинные затраты, чтобы покупатели могли понять, сколько им придется заплатить, если цена на продукты будет отражать больше скрытых затрат. Для получения истинных затрат рассчитывалось только воздействие на окружающую среду. То есть выбросы парниковых газов, загрязнение окружающей среды удобрениями и пестицидами, а также изменения в землепользовании были учтены, а недоплата работникам и другие социальные факторы - нет.

Исследователи, изучавшие эту пилотную программу, провели опрос среди покупателей и выяснили, что 63,3 % сочли кампанию и ее послание "хорошим/интересным", а 14,7 % назвали ее "бессмысленной/сверхценной" или отнеслись к ней "скептически". Готовность платить находилась в обратной зависимости от роста цен: 94,5 % были готовы заплатить истинную цену за яблоки, 43,9 % заплатили бы истинную цену за сыр "Гауда" и только 33,7 % - за мясной фарш. Люди также заявили, что изменят свое покупательское поведение в случае повышения цен: 60,6 % сократят потребление продуктов животного происхождения, а среди тех, кто этого не сделает (39 %), более половины объяснили, что либо уже сократили свое потребление, либо являются веганами.

Одна из исследователей, Амели Михалке из Университета Грайфсвальда, сказала мне, что, несмотря на неопределенность в расчетах, истинное ценообразование - ценный метод повышения осведомленности потребителей и, в конечном счете, влияния на политическое регулирование. Немецкий продуктовый магазин, в котором проводился эксперимент, сначала опасался, что это оттолкнет покупателей, но он вызвал бурный интерес СМИ и мощную общественную поддержку. Компания Penny работает над расширением проекта, но из-за вторжения России в Украину и стремительной инфляции возможность и точное время проведения кампании неясны.

Инфляция во всем мире может привести к тому, что перспективы широкого внедрения истинных цен покажутся отдаленными. Но не только потребители могут оплатить эти расходы. Субсидирование методов, снижающих истинную цену на продукты питания, и наказание методов, повышающих ее, может немедленно снизить воздействие продовольственной системы. За последнее десятилетие среднегодовой объем сельскохозяйственных субсидий в Америке составил около 16 миллиардов долларов, в основном на поддержку сои, кукурузы и пшеницы. Если поставить эти субсидии в зависимость от снижения истинных цен, это может привести к сокращению некоторых из наиболее разрушительных последствий сельского хозяйства США.

Даже в отсутствие политических стимулов или государственного регулирования бизнес может принять решение интернализировать больше затрат, которые в настоящее время являются внешними. Одна из таких компаний - Tony's Chocolonely, голландская шоколадная компания, основанная в 2005 году журналистом-расследователем Теуном ван де Кеукеном (Тони), который начал создавать компанию после того, как документально подтвердил широко распространенные нарушения прав человека в шоколадной промышленности. Он хотел показать, что лучшие методы поиска поставщиков и устойчивого развития возможны. Эти цели остаются главными для компании. Как написал генеральный директор Хенк Ян в годовом отчете за 2021 год, "мы - компания, оказывающая воздействие на окружающую среду, которая производит шоколад, а не наоборот".

В 2013 году компания Tony's стала первой крупной компанией, для которой True Price провела исследование. Шолте и несколько его соавторов рассчитали истинную стоимость какао из Ганы и Берега Слоновой Кости на основе восьми экологических и шести социальных факторов. Для сравнения они также рассчитали среднее значение для остальных предприятий какао-индустрии, поставляющих продукцию из этих двух стран. В 2013 году средняя стоимость социальных и экологических экстерналий на килограмм какао для отрасли составила 14,17 евро, из которых большая часть (12,07 евро) приходилась на социальные издержки. Средняя стоимость внешних факторов на килограмм какао в компании Tony's в 2013 году была значительно ниже - 7,93 евро, из которых 5,99 евро составляли социальные издержки. К 2017 году, когда компания Tony's заказала еще одно исследование, чтобы оценить свой прогресс, затраты на килограмм какао снизились до 4,52 евро (из которых 2,93 евро составляли социальные затраты).

Эти "социальные издержки" в какао-индустрии в Западной Африке включают огромное количество маленьких детей, работающих в опасных условиях. Исследование Чикагского университета, проведенное в 2020 году, выявило более 1,56 миллиона детей-рабочих в этих двух странах. Это почти каждый второй ребенок в сельскохозяйственных семьях. Такое широкое распространение детского труда сохраняется, несмотря на публичные и неоднократные обещания крупных какао-компаний решить эту проблему. Чикагское исследование выявило 13-процентный рост опасного детского труда в производстве какао на Берегу Слоновой Кости и в Гане в период между 2008 и 2009 и 2018 и 2019 годами. Протокол Харкина-Энгеля 2001 года, в котором крупнейшие какао-компании обязались покончить с наихудшими формами детского труда в течение пяти лет, не оказал существенного влияния. После неоднократных неудач с соблюдением сроков, в 2010 году обязательство было смягчено до обязательства сократить детский труд на 70 % к 2020 году. Однако спустя почти десять лет детей, работающих в опасных условиях, стало еще больше.

Компания Tony's - исключение из этой тенденции. Фермерские кооперативы, у которых они закупают какао, имеют более высокие доходы, более безопасные условия и гораздо меньше случаев использования детского труда. Чтобы добиться таких результатов, Tony's установила долгосрочные отношения с кооперативами фермеров, платит за бобы более высокие цены, чем в среднем по отрасли, поощряет более эффективные и устойчивые методы ведения хозяйства, а также реализует инициативу по отслеживанию цепочки поставок и систему мониторинга детского труда. Компания финансирует целый ряд проектов через Фонд Chocolonely, который получает 1 % от годовой выручки и поддерживает все виды деятельности - от создания образовательной инфраструктуры до лоббирования лучших законов о цепочках поставок. Эти инициативы помогли снизить истинную стоимость продукции Tony's ниже, чем в среднем по отрасли в 2013 году, и позволили еще больше сократить это негативное воздействие к 2017 году. При сохранении нынешних темпов развития компании "Тони" к 2025 году разница в истинных ценах на какао может стать нулевой.

"Мы считаем себя комаром в комнате", - сказал мне Пол Шенмейкерс, руководитель отдела влияния компании Tony. Компания закупает менее 1 процента от общего объема какао, выращиваемого в Западной Африке. Это небольшой игрок по сравнению с такими крупными покупателями какао, как Nestlé или Mars. Но за последнее десятилетие компания Tony's быстро выросла. В 2020-2021 годах чистая выручка превысила 100 миллионов евро и выросла на 24 процента. Информационные кампании Tony's, направленные на потребителей, и ее прямые обращения к крупным компаниям могут также изменить более широкие отраслевые нормы. Недавно компания "Нестле" объявила о плане предоставления условных денежных выплат фермерам, выращивающим какао, которые отправляют своих детей в школу, а не на работу на фермах.

Успех компании Tony в снижении разницы в реальных ценах за последнее десятилетие означает снижение прибыли. Поскольку компания является частной, ей проще четко определить приоритет социальной миссии над ростом прибыли. Генеральный директор Хенк Ян сказал мне, что компания решила согласиться на 4-процентный потолок прибыли, которая в настоящее время составляет около 1 %. Тот факт, что в 2020-2021 годах выручка выросла на 24 %, показывает, что быстрая экспансия на новые рынки и скромная прибыль вполне совместимы с выбором интернализации затрат, которые большинство компаний относят на внешний рынок. В публичных компаниях давление акционеров может помочь достичь того же результата, как показывает недавнее вхождение инвесторов-активистов в совет директоров Exxon Mobil. Предлагаемое законодательство, требующее от компаний, продающих что-либо на территории Европейского союза, доказывать, что их цепочки поставок не зависят от детского труда или других нарушений прав человека и окружающей среды, было бы более надежным решением.

Около семи лет назад популярная сеть пекарен в Амстердаме под названием Bakery van Vessem получила звание самой экологичной компании в Нидерландах. Йос Хюйбрегтс, владелец пекарни, решил, что признание будет полезно для бизнеса. Он подчеркнул награду в социальных сетях и в комментариях к газетам и стал ждать наплыва покупателей. Но произошло обратное: людей, желающих купить хлеб, стало меньше.

Хюйбрегтс подозревает, что проблема кроется в лингвистической ассоциации. Голландские слова "устойчивый" (duurzame) и "дорогой" (duur) подчеркивали неприятную реальность: устойчивые продукты часто стоят дороже в нашей современной продовольственной системе. Он нанял маркетинговую компанию, которая в течение нескольких месяцев изучала предпочтения покупателей среди его клиентуры. Они пришли к простому выводу: подавляющее большинство его клиентов не хотят покупать экологически чистый хлеб; они хотят покупать свежий хлеб. Только около 10 процентов готовы платить больше за экологически чистый хлеб. Поэтому во всем своем маркетинге и маркировке он стал делать акцент не на экологичности, а на том, что в его пекарне готовят отличный свежий хлеб. Похоже, это сработало: с 24 000 покупателей в неделю они вернулись к прежнему уровню в 25 000, а вскоре превысили его и стали обслуживать примерно 28 000 человек каждую неделю во всех своих семнадцати магазинах.

Этот сдвиг в информационном посыле не изменил ценностей Хюибрегтса. Прочитав о True Price около десяти лет назад, он заказал множество отчетов о своей цепочке поставок и использовал их для того, чтобы побудить некоторых фермеров, поставляющих ему зерно, снизить экологическую нагрузку на окружающую среду. Он также напрямую обсуждает с этими фермерами цену, которая позволит им достойно жить.

В настоящее время он рассчитал истинные цены на два цельнозерновых хлеба на закваске из четырнадцати видов хлеба, которые производит пекарня. Разница в истинных ценах на эти два хлеба составляет примерно 0,17 евро, которые он не передает покупателям, а относит на операционные расходы. В течение десяти лет он хотел бы сократить разрыв в истинных ценах на все виды хлеба до нуля. Для этого ему придется поставлять все зерно из Нидерландов, что снизит его истинную цену за счет отсутствия транспортных расходов и позволит напрямую общаться с фермерами о доходах и малозатратных пестицидах, удобрениях и методах ведения хозяйства.

Есть что-то глубоко порочное в обществе, в котором пища, ужасно вредящая здоровью человека и природе, стоит меньше, чем экологически чистые продукты. Хюйбрегтс хочет, чтобы правительства приняли более рациональную систему налогов и субсидий, чтобы люди платили меньше за продукты, которые полезны для человека и окружающей среды. Тем временем, однако, эти истинные цены будут продолжать накапливаться. "Что мне нравится в истинных ценах, - сказал мне Хюибрегтс, - так это то, что они делают все очень прозрачным. Вы не можете игнорировать эти затраты, которые будут оплачивать будущие поколения. В Голландии наша земля очень низкая, а уровень моря повышается. Мы должны будем сделать более надежную защиту от него. Это стоит больших денег".

Не все потребители отвергают более высокую стоимость экологичных продуктов. Компания De Aanzet успешно применяет подход, ориентированный на потребителя, который показывает покупателям размер скрытых расходов при покупке и просит их оплатить эти расходы. Деньги, полученные от повышения цен в De Aanzet, пошли на многочисленные меры по исправлению ситуации. Чтобы компенсировать выбросы углекислого газа, магазин сначала заплатил компании Land Life за работы по восстановлению лесов. Чтобы уменьшить недоплату работникам, они пожертвовали часть разницы в реальных ценах организации GiveDirectly, которая осуществляет прямые денежные переводы беднейшим слоям населения мира. Эти усилия не были очень целенаправленными. Зачастую невозможно определить конкретных фермеров, выращивающих какао или кофе, которые не имеют дохода; компании обычно объединяют множество закупок у мелких фермеров в крупные партии для переработки. С местными фермерами в Нидерландах De Aanzet может проводить более прямую работу по исправлению ситуации. Они финансируют проекты по улучшению орошения и использованию более безопасных удобрений на местных фермах за счет средств, полученных от реальных цен.

Повышение точности мер по исправлению ситуации - чтобы средства, собранные за счет реальных цен, поступали непосредственно соответствующим работникам и регионам - может иметь решающее значение для получения более широкой поддержки среди потребителей. Одно дело - заплатить несколько лишних центов на борьбу с бедностью в Африке, покупая шоколадку; совсем другое - знать, что эта надбавка достанется работникам конкретной какао-плантации, на которой были выращены бобы, которыми вы сейчас наслаждаетесь. Для продуктов с большим количеством ингредиентов, каждый из которых имеет свою сложную цепочку поставок, такая работа гораздо более посильна для брендов, производящих продукт, чем для магазинов, продающих его. Однако у ритейлеров есть некоторые рычаги влияния: если бы каждый органический магазин в Нидерландах отказался продавать продукцию, в которой не указаны реальные цены, и компенсировал бы эти затраты с помощью целевых мероприятий, больше брендов могли бы подчиниться.

Компания Rijninks хотела бы доказать жизнеспособность истинных цен, чтобы другие магазины тоже перешли на эту систему. В 2022 году De Aanzet показывал истинные цены примерно на сто товаров, основываясь на четырех рассчитанных внешних факторах. В ближайшие годы они планируют увеличить количество рассчитываемых внешних факторов, а также расширить ассортимент товаров, на которые будут выводиться истинные цены. В Нидерландах уже появились признаки более широкого интереса: ассоциация магазинов органических продуктов, насчитывающая почти двести членов, в 2022 году также запустила пилотный проект по внедрению истинных цен в некоторых из своих магазинов.

Добровольное принятие истинных цен может повысить осведомленность и увеличить количество денег, изменив поведение потребителей, компаний и избирателей. Но регулирование - это самый мощный способ заставить истинные и рыночные цены сблизиться. На национальном и международном уровнях широко признанные нормативные акты уже защищают право человека на чистую окружающую среду и определяют ответственность бизнеса за смягчение любого негативного воздействия, которое он оказывает. Статья 22 Руководящих принципов ООН гласит: "В тех случаях, когда предприятия обнаруживают, что они вызвали или способствовали негативному воздействию, они должны обеспечивать или сотрудничать в его устранении с помощью законных процессов"

Законодательство о должной осмотрительности в цепочках поставок уже существует во Франции и Германии. В феврале 2022 года Европейская комиссия опубликовала предложение, которое распространит аналогичные нормы на весь ЕС. Закон будет распространяться на компании с пятьюстами и более сотрудниками и годовым оборотом не менее 150 млн евро. Он также будет распространяться на более мелкие предприятия в секторах с высоким риском нарушений, таких как горнодобывающая промышленность, производство кожи, текстиля и рыболовство. Все эти компании (около семнадцати тысяч) должны будут гарантировать, что в их цепочках поставок не используются принудительный труд, детский труд, эксплуатация работников, ненадлежащие меры по охране здоровья и безопасности на рабочем месте, а также экологические нарушения, такие как уничтожение биоразнообразия и загрязнение окружающей среды. Предложение еще не вступило в силу, и пока не ясно, насколько единообразны механизмы правоприменения в странах-членах ЕС, каков размер штрафов и степень ответственности в разных странах-членах. Эти положения станут предметом активного лоббирования со стороны деловых кругов и дебатов в Европейском парламенте. Но само существование такого амбициозного предложения свидетельствует о растущем консенсусе по принципиально важному вопросу: регуляторное вмешательство может заставить компании интернализировать издержки, которые в настоящее время регулярно перекладываются на людей и природу.

Как мы увидим в следующей главе, кампания за прожиточный минимум - это, по сути, неприятие одного конкретного внешнего фактора - обнищания работников. Но существует множество форм эксплуатации, помимо недоплаты, от которых страдают работники по всему миру, а ускоряющаяся климатическая катастрофа представляет собой экзистенциальную угрозу для людей и других видов. Истинное ценообразование предполагает значительно расширенный набор внешних эффектов, которые должны быть определены, количественно оценены и либо предотвращены, либо устранены. Этот проект отражает признание того, что масштабы и фундаментальные правила экономических рынков создаются политическими и этическими решениями. Добровольное установление истинных цен не заменяет эти политические инструменты, а подготавливает их. Если городские, государственные или национальные власти начнут использовать даже осторожные оценки истинной цены товаров и услуг при закупках, многие текущие расходы перестанут быть оправданными. Истинное ценообразование можно применить практически ко всему - от бензина до строительства нового дома и трансатлантических перелетов. Многие товары и услуги станут непомерно дорогими, что побудит инвестировать в более дешевые альтернативы.

Кампании за отказ эндаументов и пенсионных фондов от акций нефтегазовых компаний приводят важные моральные аргументы. Но если подсчитать истинную стоимость их продукции, то окажется, что эти компании даже не являются хорошими инвестициями. И это касается не только отрасли ископаемого топлива. Если бы цена акций Amazon была скорректирована с учетом недоплаты рабочим и огромных экологических затрат на упаковку и транспортировку, то ее часто восхваляемый успех выглядел бы гораздо менее впечатляющим. Если бы воздействие на здоровье человека и окружающую среду таких компаний, как McDonald's и Coca-Cola, учитывалось непосредственно в их рыночной стоимости, им пришлось бы кардинально изменить свои методы работы. Родственная организация True Price уже создала базу данных из более чем двух тысяч компаний, в которой указаны их оценки с учетом риска. Это предполагает корректировку стоимости акций компаний в зависимости от размера этих скрытых внешних эффектов. По мере того как инвесторы и акционеры будут все чаще признавать эти внешние издержки в качестве масштабных обязательств, компании столкнутся с еще одним источником давления, вынуждающего их совершенствовать свои производственные методы.

По мере того как в будущем будет развиваться регулирование и законодательство, ограничивая возможности компаний по нанесению внешних воздействий на население и природу, компании будут вынуждены интернализировать все больше этих затрат. Такие скорректированные оценки станут ближе к истинной стоимости компаний. Цены - будь то на товары или акции - никогда не станут абсолютно правдивыми, но они точно могут стать менее ложными.

Наша современная экономика допускает такое количество разрушительных внешних эффектов, что легко сообразить, что принятие истинного ценообразования потребует фундаментальной трансформации человеческих ценностей. Но большинство людей уже согласны с тем, что основные экологические и социальные внешние эффекты недопустимы и должны быть устранены или исправлены. Нам нужна не революция ценностей, а экономическая система, отражающая те ценности, которые у нас уже есть.

Глава 3. Значение слова «Жить»

В первый год пандемии Лекси Грант жила в Вашингтоне, округ Колумбия, и зарабатывала 14 долларов в час, работая менеджером в магазине Chipotle в Мэриленде. Она и ее парень были втиснуты с новорожденным сыном в маленькую однокомнатную квартиру, кишащую тараканами. Оба работали, но это было все, что они могли себе позволить. "У нас были только детская кроватка и диван. Это был какой-то кошмар", - сказала она мне.

Каждый день она добиралась на работу полтора часа. Она хотела бы работать больше, но ее менеджер подстраивал ее график так, чтобы она работала не более сорока часов в неделю, чтобы не получать сверхурочных. Общение с покупателями, особенно во время пандемии, было очень утомительным. Однажды в нее бросили буррито, когда она была на восьмом месяце беременности. В большинстве дней она работала на сайте с 15:00 до 23:00 и возвращалась домой только далеко за полночь. В 6 утра она просыпалась вместе с сыном.

В мае 2021 года Грант подала заявку на вакансию в компанию под названием Well-Paid Maids. К ее удивлению, на следующий день ей позвонили и пригласили на телефонное собеседование, а вскоре после этого приняли на работу. Ее начальная зарплата уборщицы составляла 22 доллара в час, и обычно она зарабатывала еще 150 долларов в неделю за счет чаевых. Впервые в жизни она смогла начать откладывать деньги. "Все сразу стало лучше. Я не так сильно напрягалась. Мне было комфортно", - говорит она.

В январе 2022 года она была повышена в должности и стала обучать других уборщиц и работать в качестве уборщицы по вызову, а ее зарплата была повышена до 23 долларов в час. В июне 2022 года ее снова повысили до должности менеджера по операциям - офисной должности с годовым окладом 53 000 долларов. К 2023 году она зарабатывала 60 000 долларов в год. Они с парнем переехали в просторную и чистую двухкомнатную квартиру, и она больше не беспокоится об оплате счетов. Теперь она может больше делать вместе с сыном: они заходят в кафе, чтобы выпить коктейль или поесть в ресторане, не беспокоясь о расходах. Недавно они отпраздновали его второй день рождения в крытом спортзале в джунглях.

Компания Well-Paid Maids была основана в 2017 году миллениалом по имени Аарон Сейдиан, бывшим консультантом по управлению, которому надоело быть, как он выразился, "ментальным наемником". К началу 2023 года в компании работало тридцать человек, каждый из которых зарабатывал не менее 22 долларов в час до чаевых и пользовался обширным пакетом льгот, включающим двадцать четыре дня оплачиваемого отпуска в год, предсказуемый график работы, оплачиваемые работодателем расходы на проезд, а также отличные медицинские, стоматологические и зрительные льготы. Средняя почасовая зарплата уборщиц в Вашингтоне составляет 15,44 доллара в час, и многие из них не имеют больничного, отпуска или страховки по безработице.

Сейдиан открыл свой бизнес не только для того, чтобы предоставить этичную альтернативу другим службам по уборке на дому, но и в качестве явного вмешательства в застойные политические дебаты вокруг минимальной заработной платы. "Каждый раз, когда это обсуждается, все эти головорезы из подвала здания Капитолия выходят на сцену", - сказал он мне. "Ресторанная ассоциация и Национальная федерация независимого бизнеса (NFIB) - все они твердят, как цыпленок: если ввести минимальную зарплату, то произойдут все эти ужасные вещи. Это уничтожит все эти предприятия". Он решил, что лучшим способом противостоять этим утверждениям будет открыть успешный бизнес, который будет хорошо платить работникам. "Я подумал, что было бы полезно открыть компанию, которая могла бы стать живым примером того, как нужно платить прожиточный минимум", - сказал он мне.

С момента своего запуска в 2017 году компания Well-Paid Maids была переполнена клиентами. За первые шесть месяцев работы они заработали 30 000 долларов. В 2018 году эта сумма выросла до 300 000 долларов, а в 2019 году - до 600 000 долларов. После спада в первый год пандемии они восстановились до $800 000 в 2021 году и достигли $1,5 млн в 2022 году. Компания Seyedian уже расширила свое присутствие в Нью-Йорке, где зарплата уборщиц начинается от 27 долларов в час.

Он непосредственно наблюдал эффекты, которые экономисты видят при анализе больших массивов данных: люди, которым платят больше, как правило, работают усерднее и реже увольняются. Это означает, что часть затрат на выплату более высоких зарплат компенсируется экономией за счет повышения производительности труда и снижения текучести кадров. Популярная в бизнес-школах фраза о том, что этичные, "высокопроходимые" компании могут "делать добро, делая добро", отчасти верна: работники хорошо работают и реже увольняются, если их не эксплуатируют. Но есть и компромиссы. Сейдиан мог бы заработать больше денег, если бы платил своим рабочим меньше и обращался с ними хуже. Во многих случаях повышение оплаты труда работников и улучшение их материального положения требует снижения прибыли. Лучшая причина вести себя этично - это не эффективность бизнеса. Иногда мы делаем добро просто потому, что делаем его.

Сейдиан берет значительно больше, чем конкурирующие клининговые службы. В 2023 году его расценки на уборку квартиры с одной спальней и одной ванной в Вашингтоне составляли 219 долларов, что в два раза дороже, чем у многих конкурентов. Но повышение цен не означает автоматической потери бизнеса. На многих рынках потребители готовы платить больше за товары и услуги, которые избавляют их от многих страданий.

Сейдиан также видит глубокий смысл в стоимости своих услуг: "В конце концов, вот сколько это стоит, верно? Либо вы платите за это сейчас, фактически оплачивая стоимость услуги таким образом, чтобы позволить кому-то жить, либо вы платите за это в виде экстерналий, когда вы поддерживаете бизнес-модель, которая не позволяет людям заботиться о себе. Вы платите за это общественными и поколенческими издержками, связанными с тем, как будут расти дети этого человека и какой выбор будут делать люди в условиях дефицита. Это также влияет на ваш баланс, если говорить грубыми финансовыми терминами", - сказал он мне.

Как утверждали основатели True Price, экстернализация затрат не приводит к их волшебному исчезновению. Она просто заставляет других людей платить за них. В какой-то степени мы и есть все эти другие люди. Идея "экстерналии" на рынках предполагает наличие границы между "внутренним" и "внешним". Выплата работникам прожиточного минимума переставляет эту границу морально оправданным образом, чтобы экономика не производила прибыль, услуги и удобства, причиняя огромные лишения многим своим членам. Прожиточный минимум - это ключевое поле битвы в моральной борьбе, лежащей в основе экономики. Крупные корпорации по-прежнему не платят работникам достойную зарплату, а многие либералы и прогрессисты еще не приняли щедрое определение того, что такое жизнь. Однако постепенный, но решительный прогресс в деле обеспечения прожиточного минимума уже происходит, и возможны еще большие сдвиги. Многие из покупателей Seyedian - миллениалы. Изменение ценностей поколений может способствовать принятию законов о прожиточном минимуме, которые, вероятно, сначала на уровне городов и штатов. Если не принимать законодательных мер, сертификация прожиточного минимума может пойти по той же траектории, что и такие маркировки продуктов, как USDA Organic или Fairtrade, которые зародились в культурных маргиналах, а затем постепенно стали мейнстримом.

На данный момент многие крупные компании больше заинтересованы в том, чтобы заявлять о своем хорошем отношении к работникам, чем делать это на самом деле. Незадолго до пандемии руководители 180 крупнейших корпораций объявили о "фундаментальных обязательствах перед всеми нашими заинтересованными сторонами" и пообещали обеспечить "справедливое вознаграждение работников". Несмотря на эти грандиозные обещания, исследование 2022 года, в котором анализировались двадцать две крупные американские компании, включая Chipotle, McDonald's, Walmart и Starbucks, показало, что во время пандемии они потратили в пять раз больше на выкуп акций и дивиденды, чем на дополнительные компенсации работникам. Они добились успеха, не делая добра. Только пять из двадцати двух компаний платят прожиточный минимум половине своих работников. А прожиточный минимум, по оценкам авторов исследования, недостаточен для обеспечения базовых вещей: достаточно разнообразного питания, безопасного места проживания, некоторых сбережений, периодического отдыха и развлечений.

Для Сейдиана это не повод отчаиваться: "Я имею в виду, что всегда найдутся обманщики и люди, которые будут пытаться обмануть. Даже если политика прописана в законе, это тоже будет происходить. Так что я не думаю, что это должно заставлять нас сильно переживать за сам проект". Сейдиан настроен оптимистично еще и по другой причине. "В отличие от коровы, которая не может сказать, как ее зарезали, или химиката, который не может сообщить, где он оседает в почве, люди могут что-то сказать, если им не платят достаточно, чтобы жить. Журналисты могут спрашивать их о чем-то. С такими вещами сложнее играть на свободе", - сказал он.

Казалось бы, нет ничего удивительного в том, что любая ответственная компания должна платить своим работникам прожиточный минимум. Но это поднимает основной вопрос: Что мы подразумеваем под словом "прожиточный минимум"?

Однажды в конце 2021 года экономический географ из Массачусетского технологического института Эми Гласмайер, которая ведет весьма влиятельный "калькулятор прожиточного минимума", получила измученное письмо от женщины по имени Мэри из Нью-Мексико. Калькулятор Гласмайер рассчитывает прожиточный минимум в зависимости от количества детей и работающих взрослых в домохозяйстве, используя данные по округам и штатам о стоимости жилья, ухода за детьми, транспорта, расходов на здравоохранение, продуктов питания и других типичных расходов (например, чистящих средств). Ссылаясь на собственную жизнь и обстоятельства, Мэри заявила Гласмайеру, что ее расчеты "неверны, неверны, неверны". (В начале 2023 года ее калькулятор рассчитал прожиточный минимум для взрослого человека без детей в Альбукерке на уровне 15,97 доллара в час). Мэри отметила, что большинство людей не живут в тех районах городов, где жилье стоит так дешево, как показано в калькуляторе. Она также сказала, что продукты стоят на сотни долларов больше, чем заложено в калькуляторе (калькулятор оценивает годовые расходы на питание одинокого взрослого в Альбукерке в 4686 долларов, или 12,84 доллара в день). "Поэтому, - заключила Мэри, - я считаю, что ваш опрос для других штатов так же неточен, как и для Нью-Мексико". Если Мэри права, то "калькулятор прожиточного минимума" Гласмайера имеет глубоко ошибочное название.

Мэри - не одинокий критик. Каждый месяц, сказала мне Гласмайер, она получает аналогичные письма от людей со всей Америки, в которых говорится одно и то же: они не могут позволить себе жить на ее расчетный прожиточный минимум. На самом деле Гласмайер считает, что ее критики, возможно, правы. Она согласна с тем, что зарплата миллионов американцев, даже тех, кто работает полный рабочий день и получает так называемый прожиточный минимум, недостаточна для покрытия основных расходов на жизнь. Получая критику от работников на протяжении более десяти лет, Гласмайер недавно изменила некоторые предположения, положенные в основу ее калькулятора. В 2021 году она добавила стоимость сотовой связи и широкополосного доступа в Интернет, включила более подробные данные о расходах на уход за детьми по всем 3 142 округам Америки и ввела категорию "гражданская активность", которая включает расходы на такие вещи, как отдых, домашние животные, музеи, кино, литература для чтения и детские спортивные команды.

Инструмент Гласмайера по-прежнему не предусматривает расходов на питание в ресторане, покупку подарков близким, погашение кредитов, откладывание денег на пенсию или непредвиденные расходы, а также на отпуск, пусть и короткий. Это не говоря уже об отсутствии сбережений для покупки жилья или получения высшего образования детьми. Используя термин "прожиточный минимум", Гласмайер и компании, которые она консультирует, дают неверное представление о скудной жизни, которую обеспечивают такие зарплаты. Это полезное заблуждение для компаний, которые хотят получить моральную заслугу за выплату прожиточного минимума, не заставляя своих потребителей слишком тщательно обдумывать детали. Калькулятор прожиточного минимума Массачусетского технологического института фактически преподносит компаниям инструмент на блюдечке с голубой каемочкой - так сказать, с выгравированными буквами MIT, - который позволяет им платить людям неадекватно мало и при этом казаться щедрыми.

Определение прожиточного минимума - это двойная задача. Это морально-политическая задача - решить, что такое жизнь, и эмпирический вопрос о том, сколько это стоит в Америке или во всем мире. Эмпирический вопрос предполагает политические и этические суждения о том, что такое жизнь. Должны ли люди, зарабатывающие прожиточный минимум, иметь возможность купить дом? Оплачивать медицинское обслуживание? Есть десерт или ходить в рестораны? Должны ли их дети иметь отдельную спальню? Калькулятор прожиточного минимума не похож на другие виды калькуляторов.

Федеральный минимальный размер оплаты труда в 7,25 доллара в час остается неизменным, но все большее число работодателей, работников и потребителей считают такую низкую зарплату неприемлемой. Примерно в трех дюжинах американских городов - во многих из них в Калифорнии - уже установлена обязательная минимальная заработная плата не менее 15 долларов в час. Но прожиточный минимум всегда зависит от двух факторов: нашего определения жизни и того, сколько стоит позволить себе такую жизнь. Кампании вроде "борьбы за 15", хотя и являются броскими лозунгами, рискуют опередить моральный прогресс, не говоря уже об инфляции. Даже при самом минимальном определении уровня жизни компаниям придется платить не менее 50 долларов в час во все большем числе американских городов и регионов, чтобы работники могли позволить себе здоровую пищу, безопасное жилье, транспорт, медицинское обслуживание и периодический отдых и расслабление.

Расплывчатость термина "жизнь" - это одновременно и благословение, и проклятие. Она позволяет расширить понятие по мере изменения моральных и материальных обстоятельств: например, сотовые телефоны не были широко распространены до начала 2000-х годов, а сейчас стали повсеместными. Но корпорации также злоупотребляют этой концепцией, чтобы оправдать свое бездействие. Генеральный директор McDonald's Крис Кемпчински сказал журналисту в 2021 году: "Наши люди заслуживают того, чтобы им хорошо платили.... Вопрос в том, что такое прожиточный минимум? Существует ли единый прожиточный минимум? Различается ли прожиточный минимум в зависимости от того, где вы находитесь? Это все сложные и важные вопросы". На такие сложные вопросы, как скорость изменения климата в разных регионах и то, как мы должны адаптироваться к этим изменениям, по-прежнему можно найти как лучшие, так и худшие ответы.

В поисках более щедрого и гуманного определения прожиточного минимума стоит обратиться к американской истории. Рабочий лидер Сэмюэл Гомперс в 1898 году утверждал, что прожиточный минимум должен быть "достаточным для содержания семьи среднего размера в соответствии с тем, что современная местная цивилизация признает необходимым для физического и психического здоровья или необходимым для рационального самоуважения человека". Всем, кто встревожен тем, в каком направлении движется наша "современная местная цивилизация", стоит спросить, все ли наши сограждане имеют доступ к работе, где платят столько, сколько требует "рациональное самоуважение человека".

Расчеты экономиста Роберта Поллина показывают, что минимальная зарплата в США достигла своего пика в 1968 году, более полувека назад. В долларах 2021 года с учетом инфляции минимальная федеральная зарплата в 1968 году составляла 11,90 доллара, что на 64 процента больше, чем сегодняшние 7,25 доллара. Чтобы подчеркнуть стагнацию заработной платы, Поллин предлагает провокационную гипотезу. Представьте, что заработная плата каждый год с 1968 года росла пропорционально экономической производительности. Если бы они росли в соответствии со среднегодовым ростом производительности труда в Америке на 1,9 %, а также с инфляцией, то минимальная федеральная заработная плата в 2021 году составляла бы 31,67 доллара в час - более чем в четыре раза больше, чем сейчас. Снижение реальной заработной платы американских рабочих отражает не столько низкую производительность их труда, сколько растущую концентрацию богатства внутри компаний. С 1979 по 2000 год производительность труда в Америке выросла на 61,8 %, в то время как почасовая оплата увеличилась лишь на 17,5 %. Прибыль от повышения производительности обогатила тех, кто находится на вершине экономической пирамиды. В 1965 году средний топ-менеджер зарабатывал в 21 раз больше, чем обычный рабочий в Америке. В 2020 году это соотношение составляло 351 к 1. Многие руководители могут оставаться очень богатыми, при этом гораздо лучше оплачивая труд своих работников.

Чтобы выжить на сегодняшнюю федеральную минимальную зарплату, потребуются буквально сверхчеловеческие способности. Команда Гласмайера подсчитала, что типичному американскому родителю-одиночке с двумя детьми, зарабатывающему 7,25 доллара в час, придется работать 138 часов в неделю, чтобы заработать свой прожиточный минимум. Даже при наличии двух работающих взрослых, получающих федеральную минимальную зарплату, каждому из них придется работать 75 часов в неделю, чтобы заработать прожиточный минимум (в общей сложности $68 808 в год).

Определение прожиточного минимума, данное Гласмайер, по ее признанию, не является достаточным для обеспечения достойной жизни. Во введении к ее калькулятору признается, что "модель прожиточного минимума не включает средства на то, что общественность считает предметами первой необходимости, которыми пользуются многие американцы". Она даже предлагает изменить название: "В свете этого факта прожиточный минимум, возможно, лучше определить как минимальную зарплату, покрывающую необходимые расходы для людей, живущих в США". Это поразительное признание: то, что многие сейчас называют прожиточным минимумом, лучше определить как минимальную зарплату. Разумные люди могут не соглашаться с тем, какую жизнь должен обеспечивать прожиточный минимум. Но если вам кажется неправильным, что человеку, который ухаживает за вашими детьми или доставляет вам посылки, не платят достаточно, чтобы раз в месяц сходить на ужин, отложить на пенсию или взять отпуск, то прожиточный минимум должен включать в себя больше, чем нынешние категории Гласмайера. Чтобы заслужить свое название, прожиточный минимум должен быть значительно расширен.

Калькулятор Гласмайер получает финансовую поддержку от многих крупных компаний (на ее сайте перечислены такие спонсоры, как IKEA, AvalonBay Communities, Mercer и Wonolo). Многие другие крупные компании и организации обращаются к ней и ее калькулятору за советом. С начала пандемии она заметила всплеск интереса со стороны работодателей, в том числе очень крупных. "Я работаю с компаниями уже двадцать лет, но это организации, состояние которых исчисляется миллиардами долларов", - сказала она мне в 2021 году. То, что Гласмайер получает финансовую поддержку от компаний частного сектора, которые также используют ее инструмент расчета прожиточного минимума, говорит о потенциальном конфликте интересов. Ее работа по расчету прожиточного минимума, который должны платить корпорации, частично поддерживается корпоративными спонсорами. Уютные отношения с корпоративной Америкой могут объяснить и леденящие душу темпы внесения обновлений, таких как включение категории гражданской активности, и озадачивающее решение использовать слово "жизнь" в том смысле, который мало кто примет.

Когда компании заявляют, что нездоровая пища является здоровой или натуральной, мало кто им верит. Но если бы диетолог из ведущего исследовательского университета создал инструмент, позволяющий компаниям выдавать нездоровую пищу за здоровую, гораздо больше людей доверяли бы этикетке. Гласмайер находится в положении диетолога, который утверждает: "Я использую слово "здоровый" в том смысле, который лучше понимать как "не неизменно тошнотворный", и я согласен с моими критиками, которым трудно оставаться здоровыми, питаясь тем, что я рекомендую".

Уже сейчас по всей Америке наблюдается поразительно большой разрыв между многими стартовыми зарплатами и показателями прожиточного минимума Гласмайера. Для одинокого работающего родителя с одним ребенком в округе Санта-Клара, штат Калифорния, калькулятор Гласмайера рассчитал в 2023 году почасовую зарплату в 53,03 доллара. Фактическая средняя зарплата уборщика в округе Санта-Клара составила 16,98 доллара. Работник McDonald's в том же регионе указал зарплату в 14,90 доллара в час. Район залива известен своими высокими ценами, однако разница между прожиточным минимумом и реальной зарплатой остается значительной и в районах с более приемлемой стоимостью жизни. Например, для одинокого родителя с одним ребенком в Канзас-Сити прожиточный минимум в 2023 году составлял $33,96. Средняя почасовая зарплата для розничной торговли в Канзас-Сити составляла около $14,36. Эти цифры показывают неадекватность кампании за минимальную зарплату в $15; во многих дорогих прибрежных городах Америки более реалистичной цифрой в 2023 году была бы минимальная зарплата в $50.

Калькулятор прожиточного минимума оказался чрезвычайно влиятельным. Гласмайер рассказала мне, что компании с сотнями тысяч работников используют ее инструмент для определения размера заработной платы. По ее словам, сайт посещают сотни тысяч человек в месяц. Он постоянно занимает одно из первых мест в поисковой выдаче по запросу "прожиточный минимум", и так было на протяжении многих лет. Он пользуется влиянием в некоммерческих и политических кругах и помог сформировать кампании, проводимые такими аналитическими центрами и некоммерческими организациями, как Институт Брукингса и JUST Capital. IKEA и Patagonia - лишь две из многих компаний, которые признали, что используют этот калькулятор. Не будет большим преувеличением сказать, что категории Гласмайера определили значение прожиточного минимума в современной Америке.

Отдавать столько влияния одному человеку - глубоко недемократично. Неужели значение понятия "жизнь" внезапно изменилось в 2021 году, когда один экономист решил подкорректировать категории в своем калькуляторе? Если бы Гласмайер решила не включать в бюджет средства на гражданскую активность, разве можно было бы допустить, чтобы дети работающих американцев никогда не смогли записаться в спортивную команду, сходить в кино или посетить летний лагерь? И наоборот, как изменилась бы недавняя история, если бы задолго до 2021 года - инструмент был создан в 2003 году - она сделала свое определение прожиточного минимума более емким, а крупные работодатели последовали бы ее совету? В более широком смысле, какой могла бы быть Америка сегодня, если бы Конгресс в конце 1960-х годов принял разумное предложение Поллин о привязке минимальной зарплаты к росту инфляции и годовой производительности труда? В самом деле, как столько политиков, экономистов, руководителей предприятий и граждан пришли к убеждению, что морально приемлемо платить работникам меньше, чем стоит вести даже очень бедную жизнь?

СТАРАЯ МОРАЛЬНАЯ ДИСКУССИЯ, О КОТОРОЙ УЖЕ ДАВНО ЗАБЫЛИ.

Многие ранние политэкономы признавали неизбежную моральную природу установления заработной платы. Шотландский философ XVIII века Адам Смит, обсуждая вопрос о вознаграждении работников, четко формулирует утверждения о том, что является справедливым и честным, на сайте. "Ни одно общество не может быть процветающим и счастливым, если большая часть его членов бедна и несчастна. Кроме того, справедливо, чтобы те, кто кормит, одевает и укрывает все тело народа, имели долю продуктов своего собственного труда, чтобы самим быть сносно накормленными, одетыми и укрытыми." Обратите внимание на широту его последней фразы: Что именно означает быть "сносно" накормленным, одетым и обустроенным? На этот вопрос не могут ответить одни экономисты - он требует моральных суждений, которые формируются под влиянием меняющихся исторических обстоятельств. В середине XIX века Джон Стюарт Милль писал, что "дешевизна товаров желательна только тогда, когда ее причиной является то, что их производство не требует больших затрат труда, а не тогда, когда она вызвана тем, что труд плохо оплачивается" Как и Смит, Милль оставляет неясным, какая грань отделяет "плохое" вознаграждение от приемлемого.

Карл Маркс, несмотря на серьезные разногласия со Смитом и Миллем, высказывал аналогичную точку зрения. Можно выступать против работодателей, которые не платят прожиточный минимум, но при этом игнорируется важный предварительный вопрос: Что определяет прожиточный минимум? Любое определение должно включать "исторический и моральный элемент", который сам по себе будет зависеть "в значительной степени от уровня цивилизации, достигнутого страной". Адаптируя эту мысль к современности, трудно утверждать, что прожиточный минимум сегодня должен исключать стоимость доступа в Интернет, поскольку Интернет сегодня является практически жизненной необходимостью. Для определения прожиточного минимума важны как уровень технологического развития, так и культурные обычаи.

Не только эти крупнейшие экономисты признавали моральный статус заработной платы. Папа Лев XIII в своем "Рерум Новарум" 1891 года описал "веление естественной справедливости, более настоятельное и древнее, чем любая сделка между человеком и человеком, а именно: зарплата не должна быть недостаточной, чтобы содержать экономного и хорошо воспитанного наемного работника". Современные экономисты часто утверждают, будто мораль не имеет места в их сфере деятельности; Папа Лев утверждает обратное. Сделка" не имеет места в древней области справедливости. По его мнению, и у работников, и у работодателей есть обязанности. Работники должны вести ответственный и бережливый образ жизни, не растрачивая свои деньги, а работодатели должны платить столько, чтобы работники могли безбедно содержать себя и свои семьи и при этом откладывать деньги на будущее.

Словосочетание "прожиточный минимум" впервые получило широкую популярность в книге "Прожиточный минимум", опубликованной в 1906 году католическим священником и реформатором Джоном А. Райаном. Выступая через шесть лет после публикации книги Райана, Теодор Рузвельт утверждал, что, хотя точный размер прожиточного минимума зависит от "местных условий", он должен быть достаточным "для обеспечения элементов нормального уровня жизни", включая образование, отдых, уход за детьми, подушку безопасности на время болезни и сбережения на старость. Рузвельт дал более емкое и щедрое определение прожиточного минимума, чем калькулятор прожиточного минимума Массачусетского технологического института, который не предусматривает сбережений, образования или отпуска. Рузвельт, Райан и многие другие деятели прогрессивной эпохи понимали, что если не платить работникам достаточно для жизни, то это означает безразличие к тому, будут ли они жить дальше. Отношение к другим гражданам как к одноразовым вещам подрывает основные нормы приличия и разрушает демократию.

Эта точка зрения прогрессивной эпохи вскоре была резко опровергнута. В 1926 году влиятельный оксфордский философ Р. Г. Коллингвуд заявил, что "справедливая зарплата... является противоречием в терминах. Вопрос о том, что человек должен получать в обмен на свои товары и труд, является вопросом, абсолютно лишенным смысла". Можно иметь самые разные моральные позиции, утверждал он, и они могут быть лучше и хуже, но ни одна из них не имеет отношения к экономике, строго рассматриваемой.i В 1945 году австрийский экономист Фридрих Хайек сформулировал в высшей степени технократический взгляд на цены, который сделал моральные проблемы устаревшими: "Описывать систему цен как некую машину для регистрации изменений или систему телекоммуникаций, позволяющую отдельным производителям следить лишь за движением нескольких указателей, как инженер может следить за стрелками нескольких циферблатов, чтобы приспособить свою деятельность к изменениям, о которых они, возможно, никогда не узнают больше, - это не просто метафора" Заработная плата, другими словами, - это просто цена труда на конкурентном рынке, а люди, устанавливающие ее, - пассивные инженеры, наблюдающие за циферблатами сложной машины.

Милтон Фридман и другие консервативные экономисты развили эту точку зрения во второй половине двадцатого века. Они утверждали, что конкурентные рынки гарантируют, что работники будут получать то, что они заслуживают. Владелец бизнеса, который недоплачивает работникам, увидит, что конкуренты нанимают работников, и поэтому будет вынужден повысить заработную плату. Предприятия, которые переплачивают работникам, окажутся вне конкуренции и будут вынуждены снизить заработную плату или закрыться. Заработная плата достигнет "естественного" уровня.

Если правительство установит минимальный уровень, превышающий "стоимость" работников, владельцы бизнеса не смогут позволить себе нанимать работников. Но для защиты от возможности того, что рыночная стоимость труда не позволит работникам выжить, Фридман предложил тип базового дохода, финансируемого за счет отрицательного подоходного налога. Это оправдывало бы ликвидацию как остальной системы социальной защиты, так и любого регулирования заработной платы. Размер субсидии для работников с очень низкими доходами - отрицательный подоходный налог - обеспечил бы им (едва ли) спасение от голодной смерти и бездомности, но этого было бы недостаточно, чтобы отбить у них охоту искать работу. Они должны были бы оставаться в достаточно отчаянном положении, чтобы быть готовыми согласиться на любую работу, как это предлагал Джозеф Таунсенд в XVIII веке (см. главу 1). Хотя предложение президента Ричарда Никсона 1969 года о введении отрицательного подоходного налога не прошло в Сенате, принятый в 1975 году налоговый кредит на заработанный доход является своего рода двоюродным братом этой политики. Он должен быть достаточно маленьким, чтобы не сдерживать работу, и в то же время защищать от самых крайних страданий, вызванных неадекватностью заработной платы на минимально регулируемом рынке.

К 1980-м годам многие экономисты и политики полностью приняли точку зрения, изложенную в описании философом Дэвидом Готье конкурентного рынка как "морально свободной зоны". Рональд Рейган зашел так далеко, что заявил, что полная отмена федерального минимального размера оплаты труда была бы "правильным поступком". Даже некоторые относительно прогрессивные экономисты приняли эту догму. В рецензии экономиста Пола Кругмана на книгу "Живая зарплата: Building a Fair Economy" ("Создание справедливой экономики"), книги Роберта Поллина и Стефани Люс 1998 года, является хорошим примером. Поллин и соавтор Люс утверждали, в частности, что более высокая зарплата может снизить текучесть кадров и повысить производительность труда, тем самым компенсируя часть затрат на повышение оплаты труда. Кругман назвал это абсурдным: «Очевидный ответ экономиста: если повышение зарплаты - это такая хорошая идея, почему компании не делают этого добровольно?» Некоторые компании делали это добровольно тогда, как некоторые делают и сегодня, но более глубокое предположение в вопросе Кругмана заключается в том, что рынку можно доверять обнаружение всех хороших идей. Если есть что-то, что компании не делают добровольно, значит, ipso facto это не очень хорошая идея.

Экономисты Алан Крюгер и Дэвид Кард, совместные лауреаты Нобелевской премии по экономическим наукам 2021 года, в своей работе 1993 года уже опровергли общепринятое мнение о том, что повышение минимальной зарплаты увеличивает безработицу. После того как в 1992 году минимальная зарплата в Нью-Джерси выросла с 4,25 до 5,05 доллара в час, Кард и Крюгер изучили 410 ресторанов быстрого питания в Нью-Джерси и Пенсильвании, где минимальная зарплата осталась на уровне 4,25 доллара в час. Их исследование опровергло мнение о том, что повышение минимальной зарплаты снижает занятость. По сравнению с магазинами в Пенсильвании, рестораны быстрого питания в Нью-Джерси фактически увеличили занятость на 13 %. Хотя Поллин и Люс опирались на это исследование и другие эмпирические данные, Кругман обрушился на них за то, что они привели не только экономический, но и моральный аргумент: "Короче говоря, на самом деле прожиточный минимум - это не уровень жизни и даже не экономика, а мораль. Его сторонники, по сути, выступают против идеи, что зарплата - это рыночная цена, определяемая спросом и предложением, такая же, как цена на яблоки или уголь. И именно по этой причине, а не по практическим деталям, более широкое политическое движение, ведущим направлением которого является требование прожиточного минимума, в конечном итоге обречено на провал: Ведь аморальность рыночной экономики является частью ее сущности и не может быть изжита законодательно."

Исторически и философски обоснованный взгляд на экономику показывает, насколько неправдоподобен этот аргумент. На протяжении XIX и XX веков "аморальность рыночной экономики" неоднократно ограничивалась с помощью различных законодательных мер: введение законов о рабском труде, законов о детском труде, компенсации рабочим, права на объединение в профсоюзы, установление федерального минимума заработной платы, антидискриминационных законов о занятости, сорокачасовой рабочей недели, стандартов безопасности товаров и правил по борьбе с загрязнением окружающей среды - вот лишь некоторые из многих интервенций, которые явно привнесли моральные соображения в рыночную экономику. Как заметил историк экономики Карл Поланьи, говоря о нерегулируемых рынках, "человеческое общество было бы уничтожено, если бы не защитные контрмеры, которые притупили действие этого саморазрушительного механизма". Невозможно обозначить вечно действующую границу, где должно заканчиваться регулирование и начинаться "свободные" рынки. Указ об аморальности рыночной экономики сам по себе является моральным выбором. Его крайняя форма повлечет за собой ликвидацию всех вышеперечисленных средств защиты. Реальный вопрос заключается не в наличии или отсутствии регулирования, а в его надлежащем объеме.

Признание морального характера границ рынка в целом и заработной платы в частности не означает, что расчеты всегда просты. Такие деятели, как Джон А. Райан, священник прогрессивной эпохи, который способствовал популяризации идеи прожиточного минимума, признавали, что не каждый работодатель сможет позволить себе платить прожиточный минимум. Те, кто не может, "на время освобождаются от фактических обязательств, поскольку никто не обязан делать невозможное с моральной точки зрения". Но Райан также утверждал, что все работодатели, пользующиеся чрезмерной роскошью, должны сократить свои расходы, чтобы платить работникам больше. А компании, не выплачивающие прожиточный минимум, не должны выплачивать дивиденды акционерам, поскольку право последних на любую прибыль "подчинено праву рабочего на прожиточный минимум". Это одна из причин, по которой заработная плата неизбежно имеет моральное значение: она связана с распределением ресурсов в обществе.

Руководители не просто стоят перед выбором между (а) повышением заработной платы и ростом безработицы и (б) сохранением низкого уровня заработной платы и безработицы. Но даже если бы это было так, руководители и владельцы бизнеса, включая акционеров, получают прибыль от низких зарплат. Они могли бы выбрать меньшую прибыль и меньшее количество предметов роскоши, чтобы обеспечить другим более достойный уровень жизни. Это был аргумент Райана в пользу ограничения чрезмерной роскоши, чтобы лучше платить работникам. Это урок, который игнорируют сегодняшние руководители корпораций. Одно из недавних исследований показало, что в пятидесяти одной компании из списка S&P 500 с самыми низкими средними зарплатами работников соотношение зарплат генерального директора и работника в 2020 году в среднем составляло 830 к 1. Среди этих компаний были Tyson Foods (294:1), Coca-Cola (более 1 600:1) и Hilton Worldwide (1 953:1).

По мнению Райана, частью успешного бизнеса является выплата прожиточного минимума. Те, кто этого не делает, должны прекратить свою деятельность. Сегодня мало кто сочтет успешным бизнес, если он получает прибыль, используя детский труд и нанося огромный ущерб окружающей среде. Получение прибыли за счет такой практики - это не успех, а обман. Это еще раз поднимает вопрос: Этично ли платить работникам так мало, что им приходится работать почти двадцать четыре часа в сутки, чтобы выжить (федеральный минимальный размер оплаты труда), или достаточно, чтобы они могли работать сорок часов в неделю, но при этом не пользоваться никакими удобствами и ничего не откладывать на пенсию, отпуск или непредвиденные неприятности (стандарт Гласмайера)? Или взрослый человек, работающий сорок часов в неделю, должен зарабатывать столько, чтобы иметь возможность вести существование, близкое к среднему классу (стандарт прожиточного минимума Рузвельта и других прогрессивных деятелей)?

Вмешательство необходимо, но не все вмешательства одинаковы. Опора только на социальные программы, финансируемые налогоплательщиками, как отмечает Поллин, выгодна бизнесу, поскольку перекладывает на общество расходы по облегчению страданий, вызванных неадекватной компенсацией. Законодательство, обязывающее установить прожиточный минимум на уровне Рузвельта, напротив, переложит часть этой ответственности на компании. Успешными будут считаться только те, которые смогут выжить, не обедняя и не унижая своих работников.

ВРЕМЕНА МЕНЯЮТСЯ

Многие потребители и граждане уже рассматривают заработную плату как ключевой показатель этических качеств компании. В 2020 году в ходе опроса примерно семнадцати тысяч американцев, проведенного некоммерческой организацией JUST Capital, выяснилось, что выплата работникам справедливой, достойной жизни заработной платы - это вопрос, который они считают наиболее важным для того, чтобы быть справедливой компанией.

Недавно компания JUST Capital в сотрудничестве с PayPal запустила инициативу под названием Worker Financial Wellness Initiative. В июле 2021 года к инициативе присоединились такие крупные компании, как Chipotle, Chobani, Prudential Financial и Verizon. Но их фактические обязательства не впечатляют. Компании будут проводить "как минимум одну оценку в течение 12 месяцев, например, оценку предоставляемых работодателем льгот, опрос сотрудников или оценку прожиточного минимума". В конечном итоге эти оценки, как и сама инициатива, призваны обеспечить осведомленность руководителей компаний о финансовом благополучии работников". Никаких обязательств по выплате прожиточного минимума не упоминалось; вместо этого проект обещал "ряд возможностей по вовлечению и помощи компаниям, независимо от того, на каком этапе они находятся".

От организации под названием JUST Capital можно было бы ожидать более громких призывов к справедливости. Однако, объявляя о своей инициативе, они подчеркивают, что не платить работникам ужасно выгодно с точки зрения бизнеса: "Исследования показывают, что улучшение финансового благополучия работников приносит пользу не только самим работникам, но и таким показателям бизнеса, как производительность, инновации, удовлетворенность клиентов, текучесть кадров и вовлеченность сотрудников". Это неверное основание для обоснования этического решения. Если корпорации готовы относиться к работникам достойно только в том случае, если это повышает производительность или инновации, они могут остановиться, как только исследования покажут, что эти преимущества ограничены.

Рик Гуццо, работающий со многими публичными компаниями в качестве партнера консалтинговой компании Mercer's Workforce Sciences Institute, рассказал мне, что интерес корпораций к прожиточному минимуму за последнее десятилетие вырос "в геометрической прогрессии". Не желая называть имена своих клиентов, Гуццо подчеркнул, что лица, принимающие решения в этих компаниях, руководствуются самыми разными мотивами: они часто сталкиваются с давлением со стороны профсоюзов, потребителей, собственных сотрудников и акционеров. Многие из них начинают с обязательств по обеспечению равной оплаты труда - устранения различий по половому или расовому признаку - и постепенно расширяют свою озабоченность до уровня прожиточного минимума. Это движение является примером того, что философ Питер Сингер называет "эскалатором разума". Как только вы начинаете рассуждать о морали, трудно избежать определенных выводов. Плохо платить женщинам меньше, чем мужчинам, но если самое большее, что может заявить компания, - это то, что она недоплачивает всем сотрудникам в равной степени, то это нехорошо. Одно обязательство естественно вытекает из второго - вы не можете разумно отступить на полпути.

Любая единая цифра, определяющая истинный прожиточный минимум, обречена на быстрое устаревание. Инфляция и меняющиеся географически расходы на продукты питания, жилье и другие предметы первой необходимости означают, что прожиточный минимум должен основываться на достоверных местных данных, обновляемых как минимум ежегодно. К чести Гласмайер, в настоящее время она использует машинное обучение для создания гиперлокализованных оценок прожиточного минимума с использованием данных более высокого разрешения в радиусе шести миль от конкретного места. Она также создает инструмент, который позволит работникам и работодателям легко сравнивать текущую и прожиточную зарплату. Одним щелчком мыши работники смогут увидеть пропасть между тем, что они зарабатывают, и эмпирически обоснованным и географически конкретным прожиточным минимумом. Такие люди, как генеральный директор McDonald's Кемпчински, полагаются на туман, который оправдывает их бездействие. Предложив работникам такой точный инструмент, руководителям компаний будет сложнее утверждать, что они не знают, достаточно ли зарабатывают их работники, чтобы выжить.

Местные актуальные данные также являются полезной проверкой реальности для муниципальных законов о заработной плате. Во многих городах Америки приняты постановления о минимальной заработной плате, которые обязывают предприятия платить гораздо больше, чем федеральная минимальная зарплата в 7,25 доллара в час. В конце 2022 года Сиэтл, штат Вашингтон, и Эмеривилл, штат Калифорния, лидировали в стране, установив минимальную зарплату в размере 17,27 и 17,68 доллара соответственно. По сравнению с федеральным минимумом эти цифры поражают, но относительно стоимости жизни в этих районах они не столь впечатляющи. Для одинокого родителя с одним ребенком в Сиэтле калькулятор Гласмайера рассчитал почасовую зарплату в размере 36,27 доллара в 2022 году. В округе Аламеда, где расположен Эмеривилль, эта цифра составила 49,56 доллара для той же семьи. Даже в самых прогрессивных районах Америки действуют законы о зарплате, которые платят работникам меньше половины зарплаты, необходимой для жизни практически без удобств и без сбережений.

Пока законодательство не может заставить компании платить прожиточный минимум, другие механизмы могут помочь добиться того же результата. В конце 2021 года некоммерческая организация под названием Living Wage For Us начала сертифицировать своих первых работодателей. Ее основательница Мишель Мюррей ранее работала с крупными компаниями в организации под названием Global Living Wage Coalition. Работая там, она заметила непоследовательность в подходах многих корпораций к вопросу о прожиточном минимуме. Они часто оказывали давление на поставщиков по всему миру с крошечной нормой прибыли, чтобы те платили своим работникам больше, но при этом те же самые компании, казалось, не заботились о том, получают ли их собственные крупные работники на внутреннем рынке прожиточный минимум.

Мюррей сначала рассматривала возможность использования калькулятора Гласмайера, но решила, что его упущения слишком существенны. Расчеты Мюррей также основаны на географически конкретных данных, но, в отличие от Гласмайер, Мюррей включает буфер на случай непредвиденных расходов и небольшую сумму пенсионных сбережений. В то время как инструмент Гласмайер позволяет пользователям выбирать различные составы семей - количество работающих взрослых и количество детей, - Мюррей делает упрощающее предположение, поскольку реальные работодатели не варьируют размер оплаты труда в зависимости от семейного положения или количества детей у работников.

Расчеты Мюррея предполагают наличие двух взрослых и двух детей и используют статистическую оценку вероятности того, что второй взрослый работает. Таким образом, для работников, не имеющих детей, зарплата будет очень хорошей, в то время как для тех, у кого более двух детей, она будет не такой высокой. Она также предполагает, что семьи из четырех человек будут жить в квартире с двумя спальнями, где одна комната предназначена для взрослых, а другая - для детей. Предполагается, что квартира будет находиться в самом дешевом округе в пределах зоны, в которой расположен бизнес. Если бы владельцу кофейни в Ист-Сайде Манхэттена пришлось платить прожиточный минимум, позволяющий сотрудникам добираться до работы пешком, зарплата была бы чрезвычайно высокой.

Компании могут получить сертификат работодателя с прожиточным минимумом на одном из двух уровней. Низший уровень подразумевает относительно скромные обязательства - работодатели платят от 15 до 18 долларов в час в зависимости от местоположения, но обязуются повышать зарплату на 3 процента плюс инфляция каждый год, пока не достигнут полного прожиточного минимума для всех сотрудников. Вероятно, все больше предприятий будут присоединяться к этому нижнему уровню, хотя для тех, кто не читает мелкий шрифт, может показаться, что эти компании платят прожиточный минимум, но на самом деле не делают этого. Эти предприятия рискуют потерять сертификацию, если не будут ежегодно добиваться прогресса в выплате полной прожиточной зарплаты.

На более высоком уровне предприятия должны платить полную сумму прожиточного минимума, которую калькулятор Мюррея рассчитал для их местности. В начале 2023 года эта цифра составляла 30,66 доллара в час в округе Санта-Клара, к югу от Сан-Франциско; аналогичные показатели были и во многих других крупных прибрежных городах Америки. Одна из причин, почему этот показатель не выше, заключается в предположении, что работники приезжают на работу из гораздо более дешевых районов. Инструмент Мюррея также показывает, сколько должны платить работодатели, чтобы работники могли избежать таких долгих поездок. В округе Санта-Клара в 2023 году она составляла 46,51 доллара в час. Представители обоих уровней получают плюсы за предоставление важных преимуществ, которые напрямую не учитываются в прожиточном минимуме, таких как предсказуемый график работы, поддержка права работников на объединение в профсоюз, владение компанией, дополнительные оплачиваемые отгулы, компенсация обучения, оплачиваемый отпуск по семейным обстоятельствам и болезни.

Рост "Прожиточного минимума для нас" менее чем за два года был впечатляющим. К концу 2022 года организация насчитывала более двадцати сертифицированных работодателей - от малых предприятий до крупных транснациональных корпораций, включая Schroders, Accenture и National Grid. Еще двадцать четыре работодателя находились на разных стадиях рассмотрения заявок, а шестьдесят - в стадии активных переговоров с организацией. В свой первый финансовый год "Живая зарплата для нас" оперировала бюджетом менее 350 000 долларов. По расчетам Мюррея, только за первый год сотрудничества организации с работодателями работники заработают дополнительно 100 миллионов долларов. Помимо повышения оплаты труда, работодатели внесли ряд изменений в свою политику, в том числе добавили оплачиваемые отгулы и страхование на случай нетрудоспособности, чтобы получить право на сертификацию. Механизм анонимной онлайн отчетности позволяет работникам подавать жалобы, если они не получают льгот, на которые дает право уровень сертификации их работодателя.

УСПЕШНЫЕ ПРЕДПРИЯТИЯ, КОТОРЫЕ ПЛАТЯТ ЧТО-ТО ВРОДЕ ПРОЖИТОЧНОГО МИНИМУМА

Служба домашней уборки Well-Paid Maids, расположенная в Вашингтоне, уже прошла сертификацию на высшем уровне. Сейдиан хотел бы, чтобы вознаграждение, которое он выбрал на сайте, стало обязательным. "Это здорово, что у нас есть организация, сертифицирующая заработную плату, и это здорово, что больше людей будут платить прожиточный минимум", - сказал он. "Но в конечном итоге меня волнует одно: давайте сделаем это законом. Потому что людей, которые добровольно входят в палатку, будет очень много". Законодательство не только универсализирует блага, но и избавляет обычных людей от необходимости проверять этичность каждого продукта и услуги, которые они покупают. "Это очень неолиберальное отношение к тому, что я должен смотреть на цепочку поставок в своей жизни и убеждаться, что мои решения соответствуют этической политике. Я считаю, что это безумие. И это позволяет многим очень влиятельным людям избежать ответственности", - сказал он.

Опора только на сертификацию также создает риск появления поддельных этикеток, подразумевающих, что работники получают прожиточный минимум, в то время как на самом деле это не так. По мере роста поддержки прожиточного минимума Amazon, Walmart или McDonald's могут запустить самоконтролируемую сертификацию справедливого вознаграждения или ярлык "приемлемая заработная плата", подразумевающий наличие прожиточного минимума. Ожидание того, что потребители будут выступать в роли журналистов-расследователей, проверяющих и изучающих каждое заявление корпораций о продукте, нереалистично и вредно.

Сейдиан реалистично оценивает величину прожиточного минимума для уборщиц. Даже если вы зарабатываете более 22 долларов в час, имеете хорошее медицинское обслуживание и оплачиваемый отпуск, работа все равно трудная, физически тяжелая и грязная. Показатели текучести кадров у него лучше, чем у конкурентов, но он все равно теряет около 50 % персонала каждый год. Работники говорят ему, что постоянное напоминание о вопиющем неравенстве может угнетать. "Реальность такова, что вы каждый день ходите по домам и квартирам очень богатых людей, и в этом есть много аспектов, которые просто не радуют. Думаю, для многих людей это звучит так: "Мне не нравится быть здесь и играть эту роль"".

Хотя эту работу нельзя назвать идеальной, она позволила нескольким сотрудникам получить более надежное жилье, отправлять деньги членам семьи по всему миру, отказаться от второй работы и проводить больше времени со своими детьми. До того как в апреле 2018 года тридцативосьмилетняя Даша Джонсон присоединилась к организации Well-Paid Maids, она работала уборщицей в отеле и зарабатывала 12 долларов в час. Каждый день она работала на одном этаже отеля, уделяя уборке каждого номера всего тридцать минут. Она была единственной чернокожей женщиной в штате уборщиц, и ей казалось, что другие уборщицы, все носители испанского языка, относятся к ней плохо. Многие дни она уходила с работы в слезах. Сейчас она вторая по продолжительности работы сотрудница компании Well-Paid Maids, зарабатывает 70 000 долларов в год и любит свою работу. Как и Лекси Грант, она прошла путь от начальной работы уборщицей до нынешней должности менеджера по операциям. Теперь она может позволить себе то, что раньше было невозможно: лучшую квартиру, машину, чтобы ездить в Северную Каролину и навещать свою дочь, которая учится в колледже, достаточный свободный доход, чтобы помогать дочери оплачивать проживание в колледже, хорошие подарки на Рождество для двух младших детей и даже некоторые сбережения. Как бы ни были важны эти материальные блага, ей также нравится, что на работе ее ценят, и она делает все возможное, чтобы подчиненные, которыми она управляет, чувствовали то же самое. "При каждом удобном случае я всегда благодарю их за тяжелую работу, - сказала она мне, - потому что я знаю, что это такое - я сама физически это делала. Я знаю, как это тяжело".

Сейдиан видит сильные рынки за пределами Вашингтона и хочет создать в компании больше старших должностей, на которые смогут продвигаться его сотрудники. Присутствие в большем количестве городов расширит число таких должностей, что позволит его старшим сотрудникам перейти на менее физические и более высокооплачиваемые позиции. Исследование рынка среди его нынешних клиентов показывает высокий спрос на бизнес с прожиточным минимумом, предлагающий выгул собак, уход за газонами и многие другие услуги. Он уже планирует свой выход из компании Well-Paid Maids через ESOP - план владения акциями сотрудников. Эта модель, о которой мы рассказываем в главах 7 и 9, делает сотрудников частичными владельцами компании. "Если убрать меня из уравнения, все смогут заработать гораздо больше денег", - говорит он.

Аналогичные настроения побудили генерального директора другого предприятия, сертифицированного как работодатель с прожиточным минимумом, перейти в кооператив, принадлежащий работникам. Gimme! Coffee, расположенная в Итаке, штат Нью-Йорк, управляет пятью розничными кафе, а также производственным предприятием и пекарней. До пандемии годовой доход компании составлял около 5,5 миллиона долларов. В начале 2022 года в компании работало 52 человека во всех точках, и она находилась на завершающей стадии преобразования в рабочий кооператив.

Генеральный директор компании, Коллин Ануну, начинала работать бариста в Gimme! Coffee, после чего поступила в аспирантуру и стала работать в Fair Trade USA, программе сертификации, которая охватывает не только заработную плату, но и другие важные условия труда, включая стандарты безопасности, декретный отпуск и запрет на детский труд. В 2020 году она вновь присоединилась к Gimme! Coffee. Владелец и основатель компании был заинтересован в продаже и выходе на пенсию. Он предложил продать компанию Ануну, но у нее была идея получше: преобразовать бизнес в кооператив, принадлежащий работникам. "Я не верю в модель, когда бизнесом владеет один человек или совет акционеров", - сказала она мне. "Я в корне верю в модель кооператива. В рамках Fair Trade я работала с кооперативами по всему миру и убедилась в преимуществах солидарности при принятии коллективных решений". Одно из преимуществ этой структуры заключается в том, что она не позволяет инвесторам оказывать давление на компанию, чтобы она не обращалась с сотрудниками лучше. Пока цены на акции крупных компаний, таких как Costco и Walmart, предсказуемо падают после объявления о повышении заработной платы, руководители с меньшей вероятностью будут предпринимать решительные действия. Предоставление низкооплачиваемым работникам публичных компаний значительного пакета акций не только поможет решить проблему неравенства доходов, но и обратит вспять эту порочную динамику.

В июле 2022 года компания Gimme! Coffee стала кооперативом, принадлежащим работникам. Любой сотрудник, проработавший в компании не менее одного года, может стать владельцем за 1300 долларов - или 50 долларов с каждой зарплаты в течение двадцати шести платежных периодов. Модель полностью добровольная: от работников не требуется становиться владельцами, однако тридцать два сотрудника предпочли это сделать. Они получают ежегодные доли прибыли и участвуют в принятии важнейших решений о структуре и управлении компанией, включая вознаграждение. По словам Ануну, работники могут проголосовать за ограничение соотношения между самым высокооплачиваемым и самым низкооплачиваемым работником на уровне три к одному или за улучшение льгот по программе 401(k).

Gimme! Coffee сертифицирована как работодатель уровня 1 с прожиточным минимумом организацией Murray's Living Wage For Us, и Ануну надеется, что в течение нескольких лет она достигнет уровня 2. Ануну также хочет, чтобы фермеры и поставщики, выращивающие кофе для компании, получали прожиточный минимум. С 2020 года Gimme! Coffee переводит все свои цепочки поставок на кофе, сертифицированный по стандартам Fairtrade или Fairtrade Organic. Международная организация Fairtrade International устанавливает минимальную цену за фунт кофе, которая выше рыночной, хотя организация признает, что этой цены часто недостаточно для обеспечения многих фермеров прожиточным минимумом. Gimme! Coffee имеет много прямых связей с поставщиками и часто платит как минимум вдвое больше справедливой цены за фунт. Когда вы работаете с фермером напрямую и он говорит: "Мне нужно зарабатывать четыре доллара за фунт, чтобы покрыть свои производственные расходы в этом году, тогда мы будем платить именно столько", - говорит Ануну.

Адекватная компенсация как домашним работникам, так и международным поставщикам без значительного повышения цен может означать снижение прибыли. Но благодаря тому, что решения принимает рабочий кооператив, выбор в пользу таких компромиссов делают сами работники. В настоящее время цены на большинство их напитков сопоставимы с ценами таких крупных конкурентов, как Starbucks и Dunkin' Donuts. Если Джон Райан был прав в том, что истинный смысл успешной компании - это та, которая может платить прожиточный минимум, то крупные сети кофеен не выигрывают в честной конкуренции. Их "успех" достигается ценой человеческих страданий.

Раньше Ануну представляла себе, что главная миссия ее компании - это обеспечение клиентов отличным кофе. Теперь она смотрит на вещи по-другому: "Мы используем кофе как платформу для обеспечения достойной, безопасной и предсказуемой работы для как можно большего числа людей на как можно более длительный срок". В прошлой главе мы видели, как генеральный директор Tony's Chocolonely представлял продажу шоколада как средство улучшения жизни рабочих и фермеров. Ануну подходит к продаже кофе аналогичным образом. Однако большинство компаний и предприятий не находятся в кооперативной собственности и не управляются людьми с такими ценностями. Чтобы повысить заработную плату для большего числа работников, необходима другая стратегия.

ПРОФСОЮЗЫ И ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА

Адарра Бенджамин, двадцативосьмилетняя работница службы домашнего ухода, живущая в Саут-Сайде Чикаго, начала работать в сфере домашнего ухода сразу после окончания школы. Ей нравилась эта работа, особенно ощущение того, что другие люди зависят от нее. Во многих случаях она была единственной причиной, по которой они вставали с постели. Но ее скудная компенсация превращала повседневную жизнь в борьбу. Ей часто приходилось выбирать между едой и транспортом или транспортом и лекарствами.

По договору с профсоюзом она получала 17,25 доллара в час в 2022 году. Хотя это было больше, чем она зарабатывала бы, если бы не состояла в профсоюзе, она все равно находилась в состоянии постоянной тревоги по поводу денег. "Мне кажется, что я тону в луже денег, которую не могу схватить и которая вот-вот меня проглотит", - сказала она мне. Ее мечта - зарабатывать столько, чтобы перевести все текущие расходы на автоплатеж и забыть о них.

Бенджамин работает в Департаменте реабилитационных услуг штата и уже четыре года является членом местного отделения SEIU (Международного союза работников сферы обслуживания). Одна из главных кампаний ее профсоюза была посвящена повышению заработной платы. "Если мы не можем позаботиться о себе, мы не сможем позаботиться о других людях. Это несправедливо, что мы должны бороться за то, чтобы ходить на работу, чтобы заботиться о своих близких", - сказала она мне.

Десятилетия агрессивных политических и законодательных действий богатых людей препятствовали созданию профсоюзов в Америке. В 2021 году, по данным Бюро трудовой статистики США, 10,3 процента наемных работников в Америке состояли в профсоюзе. В 1983 году уровень членства в профсоюзах составлял более 20 %, а в 1950-х - более 30 %. Однако отношение к профсоюзам резко изменилось во время пандемии - вероятно, из-за жестоких кампаний Starbucks и Amazon, направленных на подавление стремления работников к объединению в профсоюзы. В августе 2022 года опрос Gallup показал, что 71 процент американцев одобряет профсоюзы - самый высокий показатель с 1965 года. "Сейчас наблюдается такой уровень мужества и активности работников, какого я никогда не видела за сорок лет работы в рабочем движении, - сказала мне Мэри Кэй Генри, президент SEIU. Этот импульс недавно вылился в крупную законодательную победу. В августе 2022 года губернатор Калифорнии Гэвин Ньюсом, несмотря на сильное сопротивление со стороны индустрии быстрого питания, подписал законопроект, который позволит устанавливать отраслевую заработную плату для всей индустрии быстрого питания штата.

Секторальные переговоры уже широко распространены в Европе, и SEIU поддерживает их внедрение и в Америке. Совет из десяти членов, состоящий как из работодателей, так и из работников, будет вести переговоры о зарплате, которая может вырасти до 22 долларов в час в течение года и будет законодательно обязательной для всех ресторанов быстрого питания в штате. Калифорния - пятая по величине экономика в мире и передовой рубеж для других прогрессивных штатов. Этот шаг не только поможет более чем полумиллиону работников фастфуда, но и докажет жизнеспособность модели секторальных переговоров. На пресс-конференции после принятия законопроекта Генри назвала его "одним из самых важных законов о труде за последние несколько поколений". Она считает, что федеральное правительство может использовать два мощных инструмента для помощи низкооплачиваемым работникам. Первый - это национальные коллективные переговоры по отраслям. Второй - стратегия закупок, при которой продление выгодных государственных контрактов с такими компаниями, как Amazon и FedEx, будет зависеть от прекращения их антипрофсоюзных кампаний. Доллары Medicare и Medicaid будут поступать только в больницы, поддерживающие право работников на объединение в профсоюзы. Она считает, что именно такие меры, а не одни лишь схемы сертификации, в конечном итоге существенно изменят жизнь миллионов американских рабочих. "Недостаточно, чтобы люди думали, будто сертификация прожиточного минимума поможет удовлетворить требования, которые мы слышим от рабочих по всей стране, - сказала она мне.

Чтобы профсоюзы могли успешно требовать прожиточного минимума, им сначала нужно дать определение этому термину. Сами работники часто являются лучшими экспертами. В Чикаго, по мнению Бенджамин, в 2022 году эта цифра может составлять около 27 долларов в час, но она не решается сводить все к одному числу. Для нее важнее то, какой жизни заслуживает тот, кто много работает на объективно важной работе, а это включает свободу от постоянного беспокойства, а также возможность откладывать деньги на непредвиденные случаи. Обеспечение такой жизни должно быть главной целью; то, что позволяет это сделать в данный момент, и есть прожиточный минимум. Осенью 2022 года калькулятор Гласмайера рассчитал для Бенджамина - одинокого взрослого человека без детей в Чикаго - прожиточный минимум в размере 18,42 доллара в час. Калькулятор Мюррея, который учитывает непредвиденные обстоятельства, вывел цифру в 22,20 доллара в час в Чикаго для сертификации уровня 2, отметив при этом, что реальная стоимость составляет 26,43 доллара в час, если отбросить предположение , что работники будут добираться на работу из самого дешевого места.

В декабре 2020 года лапы старшего пса Бенджамина увязли во льду на тротуаре возле дома, где она живет со своей мамой. Когда она нагнулась, чтобы помочь ему, то поскользнулась на льду и сломала лодыжку. В течение месяца она не могла работать. "У меня не было денег, буквально ничего. Никаких сбережений". Ее мама едва могла содержать их обоих, пока Бенджамин не вернулся на работу. Наличие таких зарплат и пособий, при которых несчастный случай не превращается в квазиэкзистенциальную угрозу, кажется ей разумным ожиданием. "Я бы хотела знать, что если со мной что-то случится, я смогу сказать, что у меня есть сбережения, на которые можно опереться. Чтобы быть уверенной в том, что я плачу за свет, что у меня есть еда в доме, что мне не придется беспокоиться о том, что мне отключат телефон или что-то в этом роде. Иметь такую безопасность, такую защиту, чтобы, даже если я отстану, знать, что я смогу выкарабкаться", - сказала она.

ГЛОБАЛЬНЫЙ КОНТЕКСТ - ПРОЖИТОЧНЫЙ МИНИМУМ В РАЗНЫХ СТРАНАХ МИРА

Рассчитать прожиточный минимум в такой большой и расслоенной стране, как Америка, непросто. Еще сложнее получить значимые цифры для стран всего мира. Исследователи должны не только найти достоверные данные о стоимости продуктов питания, одежды, медицинского обслуживания, транспорта, жилья и образования, но и учесть, насколько система социальной защиты страны обеспечивает эти услуги, натуральные льготы, предлагаемые работодателями, региональные различия в стоимости внутри страны, законы о налогах и заработной плате, колебания стоимости валют и цен на товары, а также местные обычаи и ценности, которые определяют все - от рациона питания до размера и состава семьи.

Супруги Ричард и Марта Анкер, экономист и статистик соответственно, буквально написали книгу о том, как рассчитать прожиточный минимум в мире: Living Wages Around the World: Руководство по измерению. Известный как методология Анкера, их подход к определению прожиточного минимума повлиял на правительства многих стран, корпорации, международные организации по установлению стандартов и программы аккредитации. Она используется в переговорах профсоюзов от Ганы до Колумбии, а также в программах сертификации Social Accountability International и Fairtrade International, которые влияют на практику установления заработной платы в тысячах компаний по всему миру.

Анкеры признают моральные и нормативные аспекты прожиточного минимума. Их определение опирается на более чем шестьдесят определений прожиточного минимума из деклараций прав человека, национальных конституций, кодексов поведения НПО и корпораций, документов Международной организации труда и высказываний крупных исторических деятелей. Они определяют прожиточный минимум как "достаточный для обеспечения достойного уровня жизни работника и его семьи. Элементы достойного уровня жизни включают пищу, воду, жилье, образование, медицинское обслуживание, транспорт, одежду и другие основные потребности, включая обеспечение на случай непредвиденных обстоятельств". Что считается достойным, может быть разным, хотя есть и универсальные элементы. В одних странах туалеты с ямами могут считаться приемлемыми для большинства людей, а в других - нет, в то время как полноценное питание и доступ к медицинской помощи являются универсальными потребностями.

Когда они начали работать над темой глобальной заработной платы почти два десятилетия назад, идея о том, что прожиточный минимум может быть разумно определен и рассчитан, не получила широкого признания. Считалось, что это слишком субъективно или слишком сложно. Спустя два десятилетия ситуация изменилась. Такие компании, как Unilever и Patagonia, открыто заявили о том, что выплата прожиточного минимума является приоритетом, представив на сайте подробные планы и стратегии. Обе компании приняли определение прожиточного минимума, очень похожее на то, которое предлагают Анкеры. Компании, которые не платят прожиточный минимум, как правило, не отвергают эту концепцию полностью, а ссылаются на давление, которое затрудняет повышение заработной платы.

Некоторые из них оказывают значительное давление. Рассмотрим две компании: производителя снаряжения для активного отдыха Patagonia и поставщика продуктов питания и ингредиентов OFI. Обе компании тесно сотрудничают с методологией и контрольными показателями Anker. Компания Patagonia демонстрирует более твердую приверженность принципам оплаты труда, чем почти все ее конкуренты, а также имеет клиентскую базу, приверженную этичным методам ведения бизнеса. Однако компания не владеет своей цепочкой поставок и не является единственным брендом, производящим продукцию на той или иной зарубежной фабрике. В зависимости от года, фабрики и продукта, они могут составлять 15 или менее процентов от объема производства на фабрике на заключительных этапах изготовления, которые иногда называют "кройкой и шитьем". Если двигаться дальше по цепочке поставок к обработке ткани, проблема только усугубляется, поскольку ткань компании составляет еще меньший процент от общего объема производства. Поэтому одной компании сложно действовать в одностороннем порядке: она может предложить более высокую цену, но если рабочие фабрики или завода работают над продукцией Patagonia лишь небольшой процент своего времени, а другие компании не готовы платить более высокую цену, у одной компании остается мало рычагов влияния.

OFI осуществляет огромные продажи таких товаров, как кофе и какао, и выступает в роли посредника между производителями и брендами. Их этический профиль не так силен, как у Patagonia; они столкнулись с иском о детском рабстве от бывших работников, выращивавших какао на Берегу Слоновой Кости (иск был отклонен, хотя истцы планируют подать апелляцию). То ли в ответ на это, то ли в связи с меняющимися желаниями потребителей, то ли в ответ на проблески моральной совести, компания теперь хочет платить фермерам что-то близкое к прожиточному минимуму. Но это не всегда просто. Старший стратег по устойчивому развитию компании сказал мне, что трудно определить, сколько платить фермерам, которые продают им лишь небольшой процент своего урожая. Еще одним осложнением является переменная производительность: если два фермера работают одинаковое количество часов на участках одинакового размера, но один из них производит в два раза больше кофейных зерен, чем другой, какого протокола закупок должен придерживаться покупатель? Стратег также утверждает, что закупка кофе по ценам, позволяющим обеспечить прожиточный минимум, даже при снижении нормы прибыли может потребовать такого повышения цен, что конечные покупатели просто перейдут к поставщикам с более низкими издержками. Такая динамика не позволяет компании действовать в одностороннем порядке без поддержки других участников цепочки поставок.