Алый легион

9. Тринадцатый Герой

Рикус лежал в затхлом тесном каменном ящике. Тот, кто умудрился впихнуть сюда гладиатора, предусмотрительно оставил рядом с его головой кувшин воды и заплесневелый кусок хлеба. На талии мула по-прежнему красовался Пояс Ранга. Руки гладиатора покоились на рукояти Кары Ркарда, лежавшей не его обожженной груди.

Рикус понятия не имел, где находится и как сюда попал. Но мул твердо знал, что хочет побыстрее отсюда выбраться. Промозглая сырость пробирала до костей, а суставы, казалось, сковал мороз. Плечо пульсировало острой холодной болью, поврежденная нога не слушалась.

Но как бы плохо тут не было, Рикус сильно сомневался, что это Умбра забрал его к себе во тьму. По правде говоря, от дома черного великана мул ожидал худшего. Холод наверняка был бы мучительным — таким, чтобы кожа белела, а пальцы на руках и ногах превращались в сосульки. И темнота здесь, — решил гладиатор, — тоже не та. Доставшееся в наследство от гномов зрение позволяло мулу даже в кромешной мгле отчетливо различать холодную синеву каменного ящика, желтоватый хлеб и собственную красноватую кожу. Что бы ни представляла из себя «Тьма» Умбры, вряд ли он смог бы там воспользоваться своим даром.

— Ерунда, — пробормотал Рикус.

Ему просто хотелось услышать звук собственного голоса.

Лишь попытавшись заговорить, мул ощутил, как пересохло горло. Рикус совершенно не представлял, сколько времени находится в этой ловушке. Видимо, достаточно долго, чтобы ощущать нестерпимую жажду.

Крышка каменного ящика нависала всего в нескольких дюймах над головой мула, поэтому просто сесть и попить из кувшина было невозможно. Рикус осторожно повернул голову набок. Затем, приподняв кувшин, поднес его маленький носик к губам.

Желтоватая жидкость потекла в рот. Чистый уксус! Рикус попытался подняться, чтобы поскорее выплюнуть мерзкое угощение. И тут же со всего маху врезался лбом в холодный камень, Крышка приподнялась, и гладиатор заметил в образовавшейся щели тусклый бледно-желтый свет. А потом отвратительная жидкость попала ему в горло, и Рикус, кашляя, повалился обратно в ящик, ударившись при этом головой о дно свей темницы. Крышка со стуком вернулась на прежнее место.

Голова Рикуса буквально раскалывалась от боли, а от проглоченной дряни его уже начинало тошнить. И тем не менее, мул едва не плакал от счастья. Он уперся рукой в крышку и нажал что было сил. Еще миг, и каменная плита с грохотом рухнула на пол.

Взяв здоровой рукой меч, мул сел. Он находился в маленькой, тускло освещенной комнате с низким потолком. Свет исходил от огромных самоцветов, врезанных в крышки двенадцати саркофагов. На крышке каждого была высечена фигура лежащего воина. Большой цитрин на саркофаге, соседнем с тем, в котором сидел Рикус, мрачным желтым светом озарял барельеф широкоплечей женщины с коротко остриженными волосами.

«Гробница», — холодея от страха, понял Рикус.

Все мысли мула сейчас занимал только один вопрос: «Кто принес его сюда и зачем?»

Выбравшись из своего саркофага, Рикус наклонился над лежащей на полу разбитой крышкой. На ней был изображен лысый бородач с такими грубыми и резкими чертами лица, что мул сперва даже принял его за гнома. Спрятанные под густыми бровями глаза горели ненавистью.

В руках бородач держал длинный меч, как две капли воды похожий на Кару Ркарда. Он был одет в рыцарские доспехи. Над головой воина неизвестный камнерез изобразил шлем с поднятым забралом. На лбу шлема был укреплен оранжевый опал. В отличие от самоцветов на других саркофагах, это не светился.

Хотя опал наверняка стоил не меньше сотни серебряных монет, Рикус и не подумал его выковыривать. Сейчас у мула не было ни времени, ни желания грабить могилы: снаружи его дожидались Ниива и изнывающий от жажды легион. Кроме того, гробница казалась такой мрачной, такой зловещей, что задерживаться здесь Рикусу вовсе не улыбалось.

Мул поискал глазами выход. Но двери не увидел. На стенах, от пола до потолка, — барельефы. И больше ничего.

Ближайший изображал того же бородатого воина, что и на крышке саркофага. Воин этот атаковал сбившихся в кучу бородатых гномов, вроде тех, что Рикус видел на фресках в Башне Бурина. Из под поднятого забрала шлема сверкала широкая безумная усмешка. За спиной воина лежали десятки изуродованных тел. Множество гномов в панике убегали от воина — они в ужасе оглядывались на смертоносный окровавленный меч в его руке.

Сцены на других панелях оказались еще более отвратительными. На одной из них воин насадил на свой клинок трех младенцев-гномов. На другой вспарывал животы шести женщинам. Во всех случаях жертвами были гномы, и везде они изображались охваченными ужасом и умирающими.

Устав от этого дикого зрелища, и так и не найдя даже следа потайной двери, Рикус стал осматривать другие панели. На одной мул заметил изображение той же самой широкоплечей женщины, что и на саркофаге с цитрином. Она заполняла мертвыми телами только что убитых гномов огромную пещеру.

Сделав полный круг и так и не найдя выхода, мул на мгновение прикрыл глаза. Усилием воли он пытался побороть захлестнувшее его отчаяние. В воображении мула стояла картина: его высохший труп в углу мрачного каземата, а рядом — полупустой кувшин с мерзкой жидкостью из саркофага.

— Я не собираюсь умирать — проворчал Рикус. — Если кто-то сумел меня сюда затащить, отсюда есть выход!

Вздохнув, Рикус открыл глаза и еще раз оглядел последний барельеф. На нем воин в доспехах вел свой легион через густой лес. Они преследовали и методично уничтожали гномов, удирающие от них со всеми своими пожитками.

Но как ни вглядывался Рикус в стены, он не находил ни стыков, ни трещин.

— Выпустите меня! — в отчаянии закричал он.

Круто развернувшись, он столкнул на пол ближайший саркофаг. Светящийся аметист, вделанный в крышку, со стуком покатился по каменным плитам пола, а сам гроб разбился на части. Их него вывалилось высохшее тело, поддерживаемое лишь надетыми на него доспехами.

Мул даже рот открыл от изумления. Никогда раньше он не видел доспехи из цельного листа стали. Даже в сокровищнице Калака мне было ничего подобного!

Пока мул таращился на доспехи, серая тень, выскользнув из светящегося аметиста, проплыла к мертвому телу. Она тихонько вползла внутрь доспехов, и тотчас мертвец повернул голову и посмотрел на Рикуса. Высохшие губы трупа стянулись в отвратительную усмешку, а в пустых глазницах вспыхнул багровый свет.

Вскрикнув от ужаса, Рикус отпрыгнул назад и выхватил из ножен меч. Хотя теперь мул держал в руках Кару Ркарда. Он не слышала ничего, кроме собственного хриплого дыхания да безумного стука своего сердца.

Видя, что мертвец не поднимается, Рикус уже начал надеяться, что все обойдется. Но тут грубый женский голос произнес:

— Ты что делаешь? А ну, положи на место!

Рикус замер и едва нашел в себе смелость обернуться. А обернувшись, увидел серый силуэт широкоплечей женщины. Хотя ее тело являло собой лишь тень, лицо было отлично видно — полупрозрачная, колышущаяся маска с лимонно-желтыми глазами. Судя по всему, когда-то эта женщина была сказочно красива. Но теперь в ее чертах не осталось (если, конечно, было раньше) ни капли доброты.

— Что положить на место? — не понял Рикус. И, борясь со страхом, добавил. — Гроб положить?

— Ты сам прекрасно знаешь, — отрезал призрак, устремляясь в сторону мула.

Женщина схватила Рикуса за поврежденную руку, и Рикус охнул от удивления и ужаса: ее ледяная хватка оказалась такой же крепкой и абсолютно реальной, как у любого живого существа.

— Вот что ты должен вернуть на место!

— Мою руку? — морщась от боли, спросил Рикус.

— Твое тело. — Приведение показало на саркофаг, из которого так недавно выбрался мул. — Верни его назад… — не терпящим возражений тоном приказала женщина и потащила гладиатора обратно к гробу. — Чем скорее твой дух расстанется с телом, тем скорее придет Раджаат.

Мул позволили призраку провести себя через полутемный склеп. Он не знал, что ему теперь делать. Пока что приведение не причинило ему вреда. Но даже закаленного в боях гладиатора пугала перспектива схватки с мертвецом.

Вот они подошли к пустому саркофагу.

— Возвращайся в гроб, — приказал призрак.

Рикус покачал головой и шагнул в сторону, готовый оборонятся.

— Выпусти меня из гробницы…

— Время тел прошло, Борис — настаивала женщина, не обращая внимания на слова Рикуса.

— Кто это — Борис? — спросил Мул.

Женщина-призрак удивленно подняла полупрозрачные брови.

— Тринадцатый герой Раджаата, разумеется. Борис из Эба. — Она легко коснулась груди мула. — Истребитель гномов. Ты.

— Я?! — воскликнул Рикус и яростно затряс головой. — Никогда!

Женщина погладила его щеку холодной ладонью. У живой женщины этот жест мог бы быть нежным и полным любви, у призрака же он получился повелительным и угрожающим.

— Ты забыл своих рыцарей? Так вот почему тебя так долго не было!

— Ты ошибаешься, — отступил от призрака мул. — Я Рикус, вольноотпущенный из Тира.

— Не говори так, Борис. Здесь нет ничего страшного. Умри и присоединись к своим последователям, как тебе следовало бы сделать тысячу лет тому назад.

— А почему ты думаешь, что Борис еще жив? — спросил мул. — Он мог давным-давно умереть!

— Ты сам знаешь, что это невозможно, — привидение указало на темный опал, вставленный в разбитую крышку саркофага Рикуса. — Если бы ты умер, твой дух вернулся бы в камень и зажег его.

Мул смотрел на опал и не знал, что ему теперь делать. Узнав, что он никакой не Борис, призрак мог стать гораздо менее дружелюбным. С другой стороны, дурачить его тоже не имело смысла: женщина ясно дала понять, что ждет не дождется смерти Бориса.

Наконец Рикус указал на камень.

— Возможно, — сказал он, — Борис еще жив, но я — не он. Я не смог бы зажечь этот опал, даже если бы очень захотел. — Мул шагнул к барельефу, на котором Борис убивал гномов. — И я ничуть не похож на вашего героя.

— Ничего странного, что за столько лет твоя внешность немного изменилась, ответила женщина-призрак. — Но я все равно тебя узнала.

— Почему ты так уверена?

— Разве в твоих руках не Кара Ркарда? — спросила она, указывая на меч.

— Но это еще не делает меня Борисом из Эба! — воскликнул пораженный Рикус.

— И кто еще мог надеть пояс гномов? — Она кивнула в сторону пояса Ранга. — Только Борис.

— Его мне вручили…

— Вернись в гроб! — внезапно потеряв терпение, приказала женщина. — Нам не терпится призвать Раджаата.

Подплыв к мулу, она потянулась к его плечам.

Рикус поднял меч.

— Я не тот, за кого ты меня принимаешь.

Злая и обиженная гримаса исказила лицо призрака.

— И после всего, что мы пережили, ты поднимешь на меня меч?!

— Да! — крикнул мул. — Ведь я не Борис!

— Нет, ты Борис, — настаивала женщина, скользя вслед за отступающим мулом.

Рикус взмахнул мечом, но привидение вовремя убрало вытянутую руку.

— Дай мне прикоснуться к тебе, — попросила женщина. — Я развею чары, которые тебя ослепили.

— А если чар нет? — спросил Рикус. У него появилась надежда, что, возможно, в конце концов, им и удастся разобраться, кто есть кто. — Если чар нет, ты выпустишь меня отсюда?

— Только Борис может зажечь опал, — кивнула женщина. — Нам незачем держать здесь другого.

Рикус опустил оружие. Он сильно сомневался в искренности привидения, но еще больше он сомневался в том, что ему удастся одолеть тень в схватке.

Женщина-призрак коснулась ожога на груди мула. Рикус почувствовал ее прикосновение, но не ощутил боли, какая бывает, когда трогают незажившую рану.

— Ах, Борис, — прошептала женщина, прикрыв полупрозрачные веки, — так много лет прошло…

— Я не…

Мул запнулся на полуслове — пальцы призрака внезапно утратили материальность. Странная дрожь пробежала по телу гладиатора. В ужасе он увидел, как рука женщины погрузилась в его грудь. Мул тяжело дышал, не в силах пошевелиться, а рука все глубже уходила в его тело.

Страшная боль, словно песчаная буря, с головой захлестнула Рикуса. Призрачные пальцы сомкнулись на его сердце. Рикус попытался поднять меч, но от ужаса не мог шевельнуть даже мизинцем.

Женщина глядела ему прямо в глаза.

— Что это значит? — с отвращением воскликнула она. — Ты не Борис! Ты мерзкий полукровка — полугном-получеловек. Да еще и рыцарь гнусных королей Кемалока!

Ее ледяные пальцы сжали сердце мула, и Рикусу показалось будто огромная гранитная глыба обрушилась на его грудь. Он шагнул назад, но призрак все так же держал его сердце, тень скользя по воздуху, вслед за отступающим мулом. Тело женщины колыхалось, словно флаг на ветру. Сердце Рикуса тщетно пыталось противостоять ее безжалостной хватке. Каждый следующий удар давался ему все с большим трудом. Оно билось все реже. Рикус почувствовал головокружение. Он задыхался.

— Ты же обещала! — прохрипел он, заставляя себя глядеть прямо в красные глаза призрака.

В ответ женщина сжала пальцы, и мулу показалось, что его сердце вот-вот разорвется. В ушах зазвенело. На губах он ощутил горечь близкого небытия.

Чувствуя себя на грани смерти, Рикус нашел в себе силы поднять меч. Призрак еще сильнее сжал его сердце, и вскрикнув, мул уронил клинок на пол. Невыносимая боль наполнила все его существо. Мышцы больше не слушались.

— Глупец, — прошипела женщина-призрак. — Пока я держу тебя за сердце, мне ведомы все твои намерения. Потому-то я и знаю, что ты сказал правду. Ты действительно не Борис.

Она чуть ослабила хватку, позволив сердцу сделать несколько слабых ударов. Рикус рухнул на колени. Каждую секунду он ожидал смерть.

— Но прежде, чем умереть, ты расскажешь моим соратникам о Кемалоке, — приказал призрак.

Рикус поднял глаза и увидел, как из светящихся камней на крышках саркофагов выплывают новые призраки. Как и тот, что держал его за сердце, они были серые и бесформенные — тени давным-давно умерших мужчин и женщин. Их лица казались прозрачными масками, искаженными гримасами злобы и ненависти.

— Кемалок стоит, — прохрипел мул, отвечая на вопрос своей мучительницы.

— Это еще не все, — заметил призрак.

— Он находился по землей добрую тысячу лет, — продолжал Рикус. — А может, и дольше. — Каждое слово давалось мулу с неимоверным трудом. Рикусу хотелось наброситься на женщину, сразиться с ней, отвоевать свою жизнь. Но к сожалению, Кара Ркарда лежал в стороне, а голыми руками с привидением много не навоюешь. Да и как можно сражаться с тем, кто наперед знает все твои намерения? — Судя по тому, что я видел, — добавил Рикус, — Кемалок не разграблен.

Призраки зашипели.

— А что с Борисом? — спросил один из них.

— Он убил Ркарда, — ответил мул, — но мертвое тело короля гномов все еще защищает вход в город. Что дальше сталось с вашим Борисом, я понятия не имею.

— Ты должен знать, — возразил другой призрак. Он говорил мягко, почти добродушно, но в его голосе звучали такие зловещие интонации, что у Рикуса мурашки побежали по спине. — У тебя же меч Бориса.

Мул замотал головой. У него не оставалось сил на лишние слова.

— В его сердце нет лжи, — сказала женщина, державшая Рикуса за сердце. — Ему дали этот меч.

— Значит, этот ублюдок нам больше не нужен, — решил первый призрак. — Убей его, и дело с концом.

— Подождите, — прошептал мул. — История гномов…

— «Книга королей Кемалока», — кивнула женщина. — Ну, и что?

— Там упоминается Кара Ркарда, — ответил Рикус. — Там может упоминаться и о том, что сталось с вашим Борисом.

— Тогда отдай нам эту книгу, — приказал призрак, — или твоя смерть будет о-о-чень мучительной.

Рикус покачал головой. Прежде, чем он смог сказать хоть слово, ему пришло дождаться, пока измученное сердце сделает еще один удар.

— Книгу украли, — прошептал он. — Я как раз и пытаюсь ее найти.

— И ты хочешь, чтобы мы поверили, будто ты принесешь ее нам? — прошипела женщина. Она сжала пальцы, и сердце мула остановилось.

— Подожди, Кэтрион, — вмешался первый призрак. — Пусть он скажет все, что хотел сказать.

Женщина ослабила хватку, и, словно очнувшись от сна, сердце Рикуса забилось с удвоенной силой.

— Все в порядке, Николос, — сказала Кэтрион. — Он не умер.

— Вот и хорошо. — Призрак, которого женщина назвала именем Николос, подплыл к мулу. — Если мы не узнаем, что сталось с Борисом. Раджаат может никогда не появиться. — Он обратил свои аметистовые глаза на Рикуса. — И ты должен нам помочь.

— Я помогу, — кивнул мул.

— Он лжет, Николос, — сообщила Кэтрион.

Мысленно Рикус проклял все на свете. Он прекрасно понимал, что единственный шанс спастись — это каким-то образом перехитрить призраков. К сожалению, перехитрить того, кто знает твои самые сокровенные намерения, довольно трудно.

— Теперь он решил нас перехитрить, — заметила Кэтрион, снова сжимая пальцы. — Пожалуй, я все-таки его убью.

— Не торопись — остановила ее другая женщина-призрак. — Мы слишком долго ждем Бориса. Пора, наконец, узнать, что с ним сталось. А для этого надо всего-навсего позаботиться, чтобы этот полукровка сдержал свое обещание.

— И как же ты это сделаешь, Тамар? — спросила Кэтрион.

Вместо ответа та провела серой рукой над большим рубином, горящим на крышке своего саркофага. Потом поплыла к Рикусу, а горящим алым светом камень послушно поплыл за ней.

— Я пойду с ним, — сообщила Тамар.

Отпустив сердце Рикуса, Кэтрион вынула руку из его груди. Тамар тем временем положила горящий рубин себе на ладонь. Мул прыгнул к своему мечу. Когда его пальцы сомкнулись на рукояти, Кэтрион и Николос уже висели над ним.

— Ты не сможешь уничтожить даже одного из нас, — сверкая глазами, заявила Кэтрион. — Не говоря уже о двенадцати…

— Подчинись нашей воле, и ты будешь жить, — добавил Николос. — Во всяком случае, до тех пор, пока не достанешь книгу. — Он коснулся спину Рикуса, и мул почувствовал, как рука призрака проскользнув в тело, дотронулась до позвоночника. — Иначе ты умрешь. Здесь. Сейчас.

Рикус отпустил меч.

Призрачные пальцы Тамар легли гладиатору на грудь. Сперва мул ощущал только странное покалывание, но когда рубин коснулся его тела… словно раскаленный уголь прижали к коже.

Взревев от боли, мул наотмашь ударил привидение кулаком. Но его рука прошла сквозь тело женщины, не встретив на пути ни малейшего препятствия. Мгновение спустя железные пальцы Николоса схватили Рикуса за подбородок и подняли на ноги. Самоцвет Тамар продолжал медленно погружаться в грудь гладиатора.

Казалось, прошла целая вечность, но, наконец, боль начала стихать. Тело призрака втекло в рубин. Опустив глаза, Рикус увидел что Тамар вложила камень в левую грудь так, чтобы одна грань рубина торчала наружу.

«Я буду с тобой, — прошелестел в мозгу Рикуса ее нежный голосок, — куда бы ты ни пошел. Я буду видеть то, что будешь видеть ты. Слышать то, что слышишь ты. Я буду знать все, что ты будешь думать. Если ты нас предашь, ты пожалеешь, что Кэтрион оставила тебя в живых».

Ослепительная боль пронзила тело Рикуса. Немного придя в себя, мул понимающе кивнул.

«Очень хорошо, — сказала Тамар. — Может, ты и выживешь. И выполнишь то, что мы от тебя хотим».

— Я могу идти? — спросил Рикус, поднимая с пола свой меч.

— Следуй за мной, — сверкнула желтыми глазами Кэтрион.

Она подошла к барельефу, изображавшему резню гномов около пещеры. Она на мгновение замерла, а потом вырезанные на камне фигуры ожили. Медленно, одна за другой, они отступили в стороны от центра барельефа. Через мгновение большой, размером со взрослого человек кусок каменной стены из серого стал черным, как беззвездная ночь. Кэтрион, не колеблясь, шагнула во мрак и исчезла.

«Следуй за ней, — посоветовала Тамар. — Проход скоро закроется».

Кончиками пальцев Рикус коснулся почерневшей стены. И не встретил сопротивления. Тогда он шагнул вперед и в тот же миг очутился в зале, где сражался с Умброй. Только теперь здесь стояла одна из статуй с внешних террас цитадели. Высокий мужчина (Рикус видел его на барельефах в гробнице) с вытянутыми вперед руками, словно он что-то нес.

— Когда я бы тут в прошлый раз, я его не видел, — заметил Рикус.

— Николос воспользовался этим образом, чтобы принести твое тело к нам в склеп, — пояснила Тамар. — Вне склепа нам трудно управлять материальными предметами. Куда легче оживить статую.

Рикус кивнул и подошел к тому месту, где он своим телом загасил факел Умбры. Он не увидел тела черного великана, но камни, на которые оно упало, почернели и на ощупь казались холоднее прочих. Мул улыбнулся.

— Я убил его, не так ли? — спросил он.

— Кого? — не поняла вопроса Кэтрион.

— Умбру. — Рикус показал на почерневший пол. — Тварь, с которой сражался.

— Мы никого не видели, — показала головой Кэтрион. Она показала рукой на идущую вверх лестницу. — Выход вот там.

Пожав плечами, Рикус начал подниматься по ступенькам. Если даже Умбра и не погиб, то уж наверняка был тяжело ранен. Сейчас мул был готов удовольствоваться и этим.

Выбравшись по лестнице в круглый зал, Рикус увидел горящий в конце коридора багряно-красный закат.

— Я провел у вас весь вечер! — воскликнул мул, устремляясь к выходу. Ниоткуда ему еще не хотелось так уйти поскорее, как из этой зловещей крепости.

Рикус выбежал на террасу и застыл в изумлении. Багряные тени пролегли по полю недавней битвы… Недавней?.. Даже в надвигающихся сумерках мул видел, что его легион бесследно исчез. На поле остались лишь сотни обглоданных до костей урикитов да стаи кес'трекелов, слетевшихся на богатое угощение.

— Ниива! — закричал Рикус хватаясь за рукоять меча.

Но даже усилив свой слух колдовством Кары Ркарда, мул слышал лишь унылые завывания ветра да хруст костей переламываемых мощными клювами кес'трекелов.