Алый легион

18. Книга Королей

— Каилум, отдай мне книгу, — потребовал Рикус, сжимая Кару Ркарда.

Гном еще крепче прижал к себе толстый том.

— Я сам отнесу ее в Клед.

Они стояли на противоположных концах внутреннего дворика городского дома рода Лубар. Повсюду стояли глиняные горшки с ошеломляющими, похожими на серп луны цветами. Из сети на потолке свисали длинные пряди ароматного мха, а из отверстий в мостовой двора произрастали даже несколько маленьких, но настоящих деревьев.

В юности Рикус несколько раз бывал в этом доме. Поэтому ему не составило особого труда пробраться по залитым кровью улицам района знати и найти особняк рода Лубар. Он рассчитывал обогнать Нииву и Каилума и добыть Книгу Королей Кемалока до их появления. Но надежды мула не сбылись. Когда Рикус добрался до дома Маетана, гладиаторы уже успели взять особняк штурмом. Косо висели сломанные, дымящиеся двери. В прихожей валялись мертвые тела личных охранников рода Лубар и воинов Тира.

Подняв меч, Рикус двинулся на Каилума.

За спиной гнома из глубины дома показалась Ниива. Выглядела она так, словно каждую секунду могла рухнуть без сознания. Алая кровь пропитала повязку, прикрывавшую рану на боку. Она вела за собой на веревке тощего старика со связанными руками. Растрепанная белая борода, грустные серые глаза, на плечах дорогая шерстяная накидка, а на лбу татуировка — Змей Лубара. Такой знак наносился некоторым, особым рабам. За пределами принадлежащей роду территории раба с подобной татуировкой убивали на месте.

Когда Ниива увидела Рикуса, лицо ее озарилось радостью.

— Рикус! — воскликнула она. — Как тебе удалось бежать?

Словно не замечая ее, мул продолжал надвигаться на Каилума.

— Ты отдашь мне Книгу, гном, — сказал он. — Она нужна мне, чтобы спасти Нииву.

— Спасти ее? От чего? — Каилум с подозрением поглядел на мула. Затем взор его обратился к алому рубину в груди Рикуса. — У меня есть другой способ спасти Нииву. — Прорычал он, передавая толстый том Нииве. — Спасти раз и навсегда…

«Останови его! — приказала Тамар. — Если он меня уничтожит, Нииву уже ничто не спасет. Об этом позаботится Кэтрион с остальными».

А Рикус уже бежал через двор, сбивая цветочные горшки. Он все-таки успел добраться до жреца в тот миг, когда поднятая к небу рука Каилума засияла солнечной энергией. Мул прижал острие меча к горлу гнома. Тот в ответ нацелился в гладиатора горящей рукой.

— Говори свое заклинание! — рявкнул Рикус. — Но прежде, чем умереть, я перережу тебе глотку!

Каилум не атаковал, но и руки не убрал.

— Что все это значит, Рикус? — воскликнула Ниива, выпуская из рук веревку. Она предусмотрительно держалась от мула подальше. — Ты же обещал вернуть Книгу в Клед!

— Я не могу выполнить это обещание, — объяснил Рикус. Ему было стыдно, мучительно стыдно признаваться в этом. Но иначе он не мог спасти Нииву. — Дай сюда книгу.

— Нет! — Зажав книгу локтем, Ниива выхватила из ножен меч. — И если ты убьешь Каилума, тебе придется убить и меня.

— Ниива, бери Книгу и уходи! — не отрывая красных глаз от Рикуса, приказал гном.

— Чтобы вы тут без меня друг друга прикончили? — фыркнула женщина. — Ни за что.

«Нам не терпится получить книгу, — сообщила Рикусу Тамар. — Ниива не пострадает… если гном нам не помешает».

Она еще не договорила, а старый раб уже вжался в стену.

— Призраки!..

Десяток серых теней с горящими глазами, поднявшись из трещин в полу, окружил Нииву. Вскрикнув, она ударила мечом ближайшего. Черный клинок беспрепятственно прошел через тень.

Каилум хотел навести пышущую солнечным жаром руку на призраков, но Рикус прижал острие меча к его горлу.

— Не надо, — сказал он. — Ты только погубишь Нииву.

— Если с ней что-нибудь случится… — красные глаза гнома горели гневом.

— Все будет в порядке, — пообещал мул. — Если только не будешь вмешиваться.

Ниива еще раз взмахнула мечом, и снова ее удар не причинил призраку ни малейшего вреда.

— Отдай им Книгу! — сказал Рикус.

Ниива заколебалась.

— Не отдам! — решительно заявила она.

Призраки сжали круг. Один из них, с ярко-желтыми глазами, протянул к ней руки.

— Отдай Книгу! — крикнул Рикус, боясь, что его партнерша предпочтет скорее умереть, чем расстаться с реликвией гномов. — Ты не можешь им помешать! Тебя просто-напросто убьют. — Он посмотрел на Каилума. — Скажи ей, что я прав!

Гном неохотно кивнул.

— Отдай, — с горечью в голосе сказал он. — Из-за этого предателя нам ничего другого не остается.

Ниива посмотрела на желтоглазый призрак, а затем с видимой неохотой протянула ему Книгу. Коснувшись неосязаемых рук призрака, черный том посерел и тоже превратился в тень. Призраки нырнули обратно под пол.

Наверху остался только один. Сверкая голубыми глазами, он проскользнул между Рикусом и Каилумом. Опустив меч, мул сделал шаг назад.

«И что теперь? — спросил он. — Книга у вас…»

Призрак не ответил. Вместо этого он протянул полупрозрачную руку к язве на груди гладиатора. Рикус взвыл от ослепительной, нестерпимой боли. Зашатавшись, он рухнул на колени, а призрак, сжимая в руке рубин Тамар, скрылся под землей.

— Вставай, предатель! — презрительно бросил Каилум, целясь в мула горящей от солнечной энергии рукой. — Пора заканчивать начатое.

Рикус поднял голову, посмотрел в красные глаза гнома и, разжав пальцы, выронил Кару.

— Вот ты и заканчивай. Мне не из-за чего с тобой драться.

— Я без всяких сожалений могу убить того, кто сдался мне на милость, — предупредил Каилум. — По крайней мере, Клед получит твою смерть…

— Ну, так давай! Не тяни! — рявкнул мул.

Каилум отступил. Вздохнул. Но прежде, чем успел сказать хотя бы слово, короткий меч Ниивы отбил его руку в сторону.

— Я не дам тебе убить Рикуса, — держа оружие наготове, заявила Ниива.

— Но он же нарушил клятву! Мой отец…

— Это мне все равно! — пожала плечами женщина, пряча оружие в ножны. — Я когда-то любила Рикуса, и не позволю…

— Оставь его, — прервал ее мул. — Пусть убивает. — Он не знал, что ранило его больнее: то, что Ниива полагала, будто ему требуется защита, или ее признание, что она его больше не любит. — Я потерял все. Свой легион, свою честь, даже тебя. Я не хочу жить!

Круто повернувшись, Ниива схватила его за подбородок.

— Ты для того двадцать лет бился на гладиаторской арене, чтобы сейчас бросаться честью, как надоевшей игрушкой? — Она рывком подняла Рикуса на ноги. — Даже не думай! Может, как полководец ты немного стоишь, но я не знаю воина лучше тебя.

И она протянула ему поднятый с пола меч.

— Нам с Каилумом нужна твоя помощь. Надо доставить в Клед Ер'Стали. Может, хоть кому-то все это безумие принесет пользу.

Рикус глядел на меч. Ему было стыдно своего отчаяния. Как и того, что он предал гномов и завел в ловушку легион.

Вздохнув, он принял из рук Ниивы Кару.

— Кто такой Ер'Стали?

— Он переводил для Маетана Книгу Королей Кемалока, — объяснил Каилум, позволяя солнечной энергии покинуть его тело. — Его знания могут частично восполнить потерю, которую мы из-за тебя понесли.

— Переводил? — нахмурился Рикус, вспоминая десятилетия, потраченные отцом Каилума в тщетных попытках расшифровать забытый язык древних королей. — Но как?

— С помощью колдовства, — ответила Ниива, поворачиваясь туда, где недавно стоял старик. Колдуна нигде не было. Выругавшись, она направилась к двери внутрь дома. — Он, наверно, убежал. Я пойду поищу…

Рикус поймал ее за плечо.

— А тебе не кажется, что ему решать: идти с нами или нет?

— Ер'Стали читал Книгу. Одно это делает его частью истории гномов. — Каилум тоже направился к двери. — В Кледе к нему будут относиться, как к ухромусу. У него будет все, чего он пожелает…

— Кроме свободы, — вздохнула Ниива. — Рикус прав. Это не наш выбор. Взять его с собой против его воли — значит встать на одну доску с обычными рабовладельцами.

Каилум выругался. Не поднимая глаз, он сердито потряс головой.

— Я не могу спорить с тобой, Ниива, — прошептал он. — Но могу я хотя бы поискать, чтобы предложить ему пойти в нами?

— В этом нет необходимости, — сказал старик, выходя из черноты дверного проема. — Я выбираю свободу, — и он протянул свои связанные руки. — Вместе с вами…

Рикус перерезал веревки, и вслед за Ер'Стали они по лабиринту кривых улочек двинулись к городской стене. Теперь мул видел, что отлично продуманные контрмеры Хаману так и не подавили восстание до конца.

Несколько сотен рабов, прорвавшихся в квартал знати, за все рассчитались со своими хозяевами. Плыл густой черный дым. По улицам бегали рабы, резавшие аристократов и разрушавшие все, что попадалось под руку. Несколько раз маленькой группе тирян приходилось поспешно прятаться в развалинах, пока мимо них в погоне за восставшими рабами пробегали воины Императорской Стражи.

А один раз они едва спаслись от смерти, столкнувшись нос к носу с большим отрядом солдат урикитской знати. Рикус мгновенным ударом сразил офицера, а Ер'Стали, к всеобщему удивлению, перегородил улицу высокой стеной из магического льда.

И вот они достигли городской стены. Рикус с облегчением увидел, что многие рабы-урикиты бегут из города. Толпы ликующих собрались у протянутых наверх веревок, дожидаясь своей очереди. Отчаянно сражался обреченный отряд молодых аристократов, по глупости пытавшихся задержать рабов. Толпа просто рвала их на части. Рядом лежали даже трупы нескольких великанышей из Стражи.

— Ну, хоть кто-то получит свободу, — заметила Ниива.

— Да, но какой ценой, — вздохнул мул и двинулся к одной из очередей.

— У нас нет времени. — Ер'Стали направился к свободному участку стены. — Идите за мной.

Он вынул из кармана короткий тонкий шнурок, повернул ладонь к земле, призывая необходимую энергию. Воздух под ладонью задрожал…

Ер'Стали еле слышно пробормотал заклинание, и шнурок в его руке начал расти, поднимаясь все выше и выше и одновременно становясь толще. К тому времени, когда конец бывшего шнурка достиг вершины стены, он уже превратился во внушительный канат. Схватившись за него, колдун с ловкостью, поразительной для человека его лет, полез наверх.

Следующим поднимался Каилум. За ним — Ниива. В отличие от старика и гнома, она лезла медленно, с трудом перебирая руками — верный знак, что рана причиняла ей изрядное беспокойство. К тому времени, когда она выбралась наверх, у основания веревки собралась уже порядочная толпа.

Когда пришла очередь Рикуса, он двигался еще медленнее — левая рука болела так, что пользоваться ею было невозможно. Мулу приходилось подтягиваться на одной рука, а затем, удерживая канат ногами, быстро перехватываться. Но в конце концов и он влез на стену.

Ер'Стали тем временем вытащил из кармана другой шнурок. Еще миг — и появилась новая веревка. На сей раз для спуска. Но Рикус остался стоять на стене. Отсюда он видел почти весь город. Кара Ркарда доносила до его ушей крики восставших рабов, с наслаждением разбивающих то, над чем еще вчера, понукаемые плетью надсмотрщика, они так усердно трудились.

С трепетом в сердце посмотрел он в сторону Ворот Рабов. Там мертвые тела громоздились кучами выше роста великаныша. К центру города трупов становилось все меньше. А у лагеря рабов Рикус кое-где даже разглядел красную от крови мостовую. Кес'трекелы уже слетелись на богатое угощение, и давясь от радости, рвали теплое мясо своими кривыми клювами и трехпалыми руками.

Рикус глянул в сторону района темпларов и сразу понял, почему в квартале знати рабам удавалось беспрепятственно покидать город. Там, на верху широкой городской стены собралось, наверно, несколько тысяч рабов. Насколько мул мог разобрать, они пытались покинуть Урик, съезжая по веревкам или просто прыгая вниз.

Справа и слева на них наседали большие отряды солдат. Сам Хаману прогуливался вдоль стены, скидывая рабов в руки поджидающим внизу стражникам.

— И все это сделал я, — прошептал Рикус, глядя на груды мертвых тел в проходе у Ворот Рабов. — Я пообещал им, что они умрут свободными, а принес просто смерть. И ничего больше.

— Не вини себя, — шагнул к нему Ер'Стали. Каилум и Ниива уже успели спуститься вниз, а он вернулся за мулом. — Возможно, ты полагал, что справишься с Хаману. Ведь это ты убил Калака.

— Нет, — печально покачал головой мул. — Я был лишь одним из тех, кто убил короля-колдуна Тира. Я только бросил копье. Если бы не Агис, Садира и Ниива, я бы тогда опозорился, как сейчас.

— Невозможно совершить великое деяние, ничем не рискуя, — заметил старый колдун.

— Хаману наверняка знает, что я сбежал. — Рикус с горечью показал на гигантскую фигуру властителя Урика. — Но для него поймать несколько лишних рабов важнее, чем остановить меня.

— Надо возблагодарить луны за его беспечность, — сказал Ер'Стали.

Он снова попытался увести Рикуса к спуску. В этот миг снизу послышались крики ужаса. Больше десятка свежих отрядов Императорской Стражи ввалились на площадь перед стеной из затянутых дымом улочек квартала знати. Мул мог только беспомощно смотреть, как, пользуясь копьями как огромными дубинками, великаныши прокладывали себе дорогу сквозь толпу к веревкам.

Прямо под Рикусом схватился за канат седой старик, судя по виду — домашний раб. Судорожно оглядываясь через плечо он начал медленно карабкаться вверх. Рикус, схватившись за веревку, хотел его подтянуть, но у него ничего не вышло. Он даже не мог взяться за канат обеими руками.

Первый стражник добрался до стены, когда старик был еще только на полпути.

— Слезай, мальчик, — приказал он, поднимая копье.

Старик замер. Глаза его умоляюще глядели на Рикуса. Мул снова попытался подтянуть раба, но поднял его едва ли на фут.

Урикит коснулся острием копья спины старика.

— Спускайся или умри, — прорычал он.

Старый раб поглядел на запрокинутое лицо стражника. Вздохнул.

— Смерть освободит меня, — повторил он слова, которые Рикус частенько слышал, сражаясь на потеху рода Лубар.

И устремив взор в небо, старик полез вверх, хотя и знал, что спастись ему уже не суждено…

— Так начиналась Книга…

«Рожденные из жидкого огня, закаленные в беспросветной мгле, мы, гномы — стойкий народ. Мы — люди камня. Это в наши кости уходят корнями горы. Это из наших сердец вытекают чистые реки. Это из наших ртов дуют прохладные ветры. Мы созданы хранить этот мир. Поддерживать…»

Прикрыв глаза, Ер'Стали пытался вспомнить следующее слово.

Вместе с Ниивой, Каилумом и всеми гномами Кледа Рикус, затаив дыхание, слушал рассказ старого колдуна.

Впервые за тысячу лет гномы собрались в башне Бурин. Собрались, чтобы услышать историю своей расы. Сотни магических факелов, зажженных Ер'Стали и установленных Лианиусом, ярко освещали большой зал. Древние фрески на стенах раскрылись во всей своей красе. На каждой колонне ослепительно сверкали начищенные до блеска боевые топоры и мечи. Их специально отполировали, как еще одно напоминание о неслыханном богатстве наследия Кемалока. Да и сами гномы приоделись по такому торжественному случаю. Рикусу казалось, что такую аудиторию одобрили бы и древние короли.

Наконец Ер'Стали открыл глаза и печально покачал головой.

— Мне очень жаль, но я не могу вспомнить, что там дальше. Давайте попробуем историю о том, как король Ркард отогнал Бориса от ворот Кемалока.

По залу пробежал одобрительный шепот. Лианиус поднял руку, призывая к тишине, и в громадном зале стало так же тихо, как было всю последнюю тысячу лет.

«В пятьдесят второй год царствования короля Ркарда Борис вернулся. Из всех наших рыцарей оставались только сам король, Са'рам и Джо'орш, с пятьюстами гномами каждый. Борис привел с собой из Эбе десятитысячное войско с осадными орудиями и гнусным колдовством».

Кемалок был последним городом гномов, и вместе с ним должны были умереть последние из нашей гордой расы. Этого, поклялся король Ркард, не произойдет. Он приказал Са'раму и Джо'оршу бежать, взяв с собой половину жителей Кемалока. Остальные, во главе с королем, остались, дабы скрыть следы их бегства, и, погибнув, убедить Бориса, что он оборвал весь наш мужественный и древний род.

Вскоре после того, как рыцари покинули Кемалок, Борис своим гнусным колдовством в двенадцати местах проломил городскую стену. У последнего пролома Ркард и Борис сошлись в смертельной схватке. Но вскоре доблестный Ркард почувствовал, как грудь ему пронзил ужасный меч врага. Но и мерцающее лезвие топора нашего монарха оставило глубокий след в доспехах Бориса. Они упали, каждый со своей стороны стены. Борисовы слуги унесли своего мерзкого командира в лагерь. Мы же, верные последователи нашего короля, принесли доблестного Ркарда, в груди которого все еще покоился вражеский клинок, в Башню Бурин. Закрыв ворота, мы приготовились к последней битве.

Спустя немного времени король Ркард умер от полученных ран. С болью в душе мы ждали атаки Борисовых войск. Но на десятый день враги свернули лагерь. Мы поняли, что последний удар Ркарда не пропал впустую. Борис умер…

— На самом деле все было не так! — прогремел гулкий голос с проходящей над залом галереи.

Подняв глаза, Рикус увидел невысокого, закованного в черные, украшенные золотом и серебром доспехи гнома. Усыпанная драгоценными камнями корона венчала его шлем, а из-под опущенного забрала сверкали ярко-желтые глаза.

— Ркард! — прошептал пораженный мул.

— Последний король заговорил! — воскликнул какой-то гном.

Зал взволнованно загудел.

— Это то, во что верил хранитель Книги, — загрохотал король, — но на самом деле произошло не это.

Стояла гробовая тишина. Все ждали продолжения, но мертвый король только молча глядел на собравшихся.

Наконец Ер'Стали спросил:

— Великий Ркард, ты поведаешь нам правду?

Древний король устремил свой немигающий взор на колдуна.

— Я не знаю, — ответил он, — почему в тот раз враги отошли от Кемалока. Может, раны Бориса оказались слишком серьезны. Может, армию Тринадцатого Героя срочно призвал к себе Раджаат. Может, причина в чем-то ином. Я знаю одно — Борис не умер. И знаю я это потому, что много лет спустя он вернулся, чтобы в одиночку, за какой-то час сделать то, что его десятитысячное войско не смогло совершить за десять дней. Он высосал жизнь из гномов Кемалока, оставив только кости на память о том, что наш город посетил Дракон.

— Дракон! — прошипел Рикус.

— Это хорошо, что вы вернулись домой, дети мои, — словно не замечая бури чувств, вызванной его словами, продолжал Ркард. — Но будьте бдительны! Борис не потерпит возрождения Кемалока.

Сделав шаг назад, король растворился в темноте. Гномы, потрясенные его словами, не могли тронуться с места.

Встревоженный мрачным предсказанием Ркарда, Рикус вскочил. У него и так не шли из головы слова Хаману о том, что случится, когда Тир не представит Дракону положенной пошлины рабами. Узнав, как Дракон расправился с Кемалоком, он теперь боялся, что и Тиру грозит смертельная опасность.

Сняв Пояс Ранга и Кару Ркарда, он шагнул к Лианиусу.

— Я собирался вернуть их позже. — Он протянул магические предметы старому гному, — но мне пора в Тир. Я прошу прощения, что оказался их недостоин.

Лианиус в упор посмотрел на мула, потом перевел взгляд на его грудь. Незаживавшая язва наконец-то затянулась, оставив после себя грубый шрам под сердцем.

— Каилум рассказал мне, что ты сделал, — объявил ухромус.

Усилием воли Рикус заставил себя смотреть в гному прямо в глаза.

— Я не могу исправить своих позорных поступков, — сказал он. — Я могу только вернуть то, что вы мне дали.

Лианиус кивнул, принимая из рук мула Пояс Ранга и ножны с Карой Ркарда.

— Мы берем обратно Пояс, — сказал гном. — Возможно, со временем и появится гном, способный носить его лучше, чем ты.

— Я тоже на это надеюсь, — кивнул Рикус.

— А это, — заявил ухромус, возвращая волшебный меч, — я хотел бы оставить тебе. Судя по рассказам Каилума, на всем Ахасе нет воина, более достойного носить этот волшебный меч.

Мул с удивлением посмотрел на Каилума.

— Много резких слов сказали мы друг другу, — склонил голову жрец солнца. — Но ты действительно все время пытался спасти Нииву. С этим я спорить не могу.

— Кара Ркарда — царский подарок, — ответил мул. — Если учесть, что я, хоть и по принуждению, обманул ваше доверие.

Потрясенный благородством и щедростью гномов, Рикус едва мог говорить.

— Этого дара ты более чем достоин, — заверил гладиатора Лианиус, — можешь в этом не сомневаться. И мы не виним тебя. Ведь ты пытался сделать то, о чем другие боятся даже мечтать.

— Спасибо, — склонил голову мул.

Выждав почтительную паузу, Рикус повернулся к Нииве.

— Ты пойдешь со мной? — спросил он. — Я изо всех сил постараюсь дать тебе те три вещи, которые ты хотела от меня получить.

Изумрудные глаза Ниивы наполнились слезами.

— Я знаю, — сказала она, вставая рядом с Каилумом, — но я уже решила свою судьбу. Отныне моим домом станет Клед, а когда-нибудь и Кемалок.

Рикус понимающе кивнул.

— Желаю тебе счастья, — тяжело вздохнул он. — Потерять тебя для меня сродни потери всего легиона… Это цена моего поражения.

Мул повернулся, чтобы уйти, но Ниива поспешно схватила его за руку.

— Не вини себя слишком строго. Теперь у тебя на одну любовницу меньше, и ты больше не считаешь себя гениальным полководцем. Но все это только потому, что ты действительно нашел свою судьбу.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Рикус.

— Ты как-то сказал, что цель твоей жизни — защищать Тир от внешних врагов. Ты ее для себя выбрал. И потому ты не должен думать, что «потерял» меня или свой легион. Нет, ты принес нас в жертву ради безопасности Тира.

— Ниива говорит правду, — сказал Каилум. — Ты вел тысячи воинов, которые умерли за Тир. Но они пошли за тобой по своей воле, против всех преград, зная, что, скорее всего, не вернутся домой. Мало у кого хватило бы смелости вести их на смерть. — Гном склонился перед мулом в низком поклоне. — Под твоей защитой свобода навечно воцарится в вольном городе Тире.