Алый легион

13. Победа Каилума

Из-под земли раздался глухой грохот, и кратер содрогнулся до самого огненного основания. По окружающим вершинам пробежала зловещая дрожь. Ночное небо раскололось, выплеснув ослепительные струи алых молний, озаривших сотни копий, мечей и топоров на гребне кратера. Все это оружие покоилось за плечами воинов-тирян, с нетерпением дожидавшихся, пока идущий последним Рикус поднимется наверх.

Десять дней тому назад тиряне собрали все свои немагические металлические предметы (десяток кинжалов, три лезвия топоров, пяток наконечников для копий, а также все пряжки и заколки) и передали их эльфу-полукровке, знакомому с кузнечным ремеслом. Нагрев импровизированный горн с помощью дышащей огнем трещины на дне кратера, тот выковал несколько грубых молотков и зубил. С их помощью, работая день и ночь, легион вырубил в отвесной стене ущелья длинную лестницу. Теперь тиряне могли беспрепятственно выбраться из ловушки и атаковать урикитов в развернутом строю.

Но вот на засыпанный пеплом гребень шагнул Рикус. Несколько темпларов вполголоса произнесли слова благодарности великому мулу который вывел легион из Кратера Костей. Гладиаторы молча глядели вниз, где стояли лагерем урикиты. Десять дней вонючей серой воды, конденсировавшейся над бьющими из скал фонтанами пара. Десять дней, когда единственной пищей были твари, шнырявшие под костями. Десять дней… и теперь тирянам не терпелось вступить в бой.

Вперед вышел Каилум. Бросив настороженный взгляд на грудь Рикуса, он сказал:

— Сегодня солнце ниспошлет нам удачу. — Он щурился, защищая свои красные глаза он поднятого ветром пепла. — Молнии и подземный гром — благоприятный знак.

— Они разбудили наших врагов, — проворчал мул.

У подножия склона, в тени горы, где располагался лагерь урикитов, мелькали огни. Рикус мог только надеяться, что в темноте его легион оставался невидимым, а суматоху среди урикитов вызвали молнии и подземный гул.

— Дайте приказ к атаке, — сказал Рикус так, чтобы его услышали стоявшие рядом воины.

По рядам тирян пробежал шепот. Мгновение спустя легион начал спускаться по крутому склону.

И тут Каилум воскликнул:

— Подождите!

— Что случилось? — встревожился мул, глядя на черное облако вулканической пыли и пепла, поднятое его наступающими воинами.

— Я могу позвать на помощь солнце, — сказал гном.

Он показал на длинную трещину на дне кратера, дышавшую огнем и плевавшуюся расплавленным камнем.

— Что ты имеешь в виду? — наклонился к гному Гаанон.

— Я могу призвать огненную реку из этой трещины, — пояснил Каилум. — Она потечет вниз по каньону и поглотит лагерь урикитов.

— Не надо жечь добычу! — забеспокоился К'крик.

Все остальные с интересом повернулись к гному. Еще бы, ведь подобное колдовство гарантировало победу. И тем не менее, никто не поддержал предложение Каилума.

— А как же Древет и ее воины? — наконец спросил Рикус.

Последние десять дней рыжеволосая полукровка и сотня добровольцев охраняли вход в узкий каньон, ведущий к кратеру. Если Каилум пустит по ущелью огненную реку, гладиаторы будут обречены.

На вопрос Рикуса ответил Стиан.

— Каилум предлагает верную победу, — сказал седовласый темплар. — Глупо от нее отказываться.

— Значит, мы глупцы, — решил Рикус. — Цена такой победы слишком высока.

— Может, мы успеем отозвать Древет? — неуверенно спросила Джасила, глядя в глубину каньона.

— Войска вступят в битву через несколько минут, — покачала головой Ниива. — Чтобы отозвать гладиаторов, потребуется по меньшей мере час.

— Значит, не сжигаем урикитов, — с облегчением констатировал К'крик. И, не дожидаясь конца разговора, три'крин помчался вдогонку за спускающимся легионом. Тиряне двинулись за ним.

— Древет и ее добровольцы знали, на что идут, — сказал Стиан. — Они отдавали свои жизни на благо Тира.

Рикус остановился. Он никак не мог понять настойчивости Стиана. Мятеж окончательно убедил мула в том, что темплар — урикитский шпион. Стиан и жив-то оставался лишь благодаря своей внезапной популярности среди гладиаторов. Но если так, то какой ему резон выступать за план, который уничтожит и армию Маетана, и доверие к нему гладиаторов?

Видя, что Рикус молчит, Стиан, уже увереннее, продолжал:

— Какая разница, падут Древет и ее воины пронзенные мечами урикитов, или же сгорят в огненной реке?

— Темплару этого не понять, — фыркнул мул. — Это разница между честью и предательством.

«Нет, — вмешалась Тамар. — Это разница между победой и поражением. Смирись с потерей отряда Древет. Ты сохранишь свой драгоценный легион и наверняка поймаешь Маетана».

Рикус только плотнее запахнулся в свою накидку. После того, как солнечный огонь Каилума опалил его кожу, рана на груди превратилась в раздувшуюся почерневшую язву, сочащуюся густым желто-зеленым гноем. Большую часть времени левая рука мула болела так, что он не мог ею даже шевельнуть. Пальцы на ней стали желтые, с болезненно-синим оттенком. Каилум неохотно предложил ему хоть немного залечить рану, но Рикус отказался. Он боялся, что Тамар, взбешенная вмешательством гнома, прогнавшего призраков во время мятежа, может, пользуясь удобным случаем, опять напасть на Каилума.

Под землей снова что-то загрохотало, и из трещины вырвался гейзер оранжевого пламени. Во все стороны полетела лава. Скрипнув зубами, Каилум повернулся к Рикусу.

— Если бы в каньоне находились мои гномы, — хрипло сказал он, — я бы и тогда предложил использовать огненную реку. И они бы меня поддержали.

— Если бы ты был с ними, — резко ответил Рикус, — я бы, скорее всего, согласился.

Мул сразу пожалел о своих словах. Но только потому, что они выдавали, как близко к сердцу он принимает связь Каилума и Ниивы.

— Хороший командир, — невозмутимо ответил гном, — не позволит своим чувствам встать на пути объективной необходимости.

— Каилум. — Мул еле сдерживался, чтобы не схватиться за меч. — Пока твое предложение поддержал один только Стиан. Если с тобой согласится еще хоть кто-нибудь, можешь вызывать свою огненную реку. В противном случае мы атакуем без нее.

Гном оглядел командиров отрядов. Все они упорно не поднимали глаз, но гном не сомневался в успехе.

— Я с Рикусом, — прогрохотал Гаанон, — какое бы решение он ни принял. После истории с призраками великаныш перестал подражать мулу в одежде, но по-прежнему оставался его безоговорочным сторонником.

Каилум повернулся к Джасиле.

— А ты что думаешь? — спросил он, словно заранее зная ее ответ.

Женщина покачала головой.

— Это хороший план, — сказала она. — Но он дает победу за счет нашей чести. Я говорю «нет».

— Ты серьезно? — нахмурился гном.

Когда Джасила кивнула, Каилум перевел взор на Нииву.

— Если мы не поторопимся, — сказала Ниива, упорно глядя вслед катящимся вниз по склону воинам Тира, — то опоздаем к началу сражения.

— А ты что думаешь о плане Каилума? — спросил у нее Рикус.

Он знал, что скажет его партнерша. Но пока гном не услышит это своими собственными ушами, он не успокоится.

— Не надо, Рикус, — умоляюще взглянула на него Ниива.

— Тебе придется ответить, — настаивал мул.

Тяжело вздохнув, Ниива посмотрела на Каилума.

— Твоя огненная река спасла бы много жизней, — сказала она. — Но мы не можем просто так погубить сотню наших воинов.

— Ты поддерживаешь Рикуса?! — ошарашенно воскликнул гном. — Мой план…

— Ты услышал ответ, — оборвал его Рикус. Он наслаждался разочарованием гнома. — Больше говорить не о чем. Присоединяйся к своим воинам.

С этими словами Рикус выхватил из ножен меч и устремился вниз по склону. Его соратники побежали за ним. Ниива и Джасила — им Рикус доверял больше всех — направились на фланги. Мул и Гаанон во главе отборного отряда гладиаторов шли в центре. Справа от них находились гномы, слева — темплары.

Вскоре Рикус и Гаанон с разгону влетели в клубящееся облако поднятой тирянами пыли и пепла. Стало совсем темно. Даже ночное зрение гнома не помогало мулу — и оно не могло пробиться сквозь пелену парящей в воздухе копоти.

Вскоре худшее осталось позади. Рикус и Гаанон догнали наступающую цепь тирян. Суеверные гладиаторы поспешно дали мулу дорогу. Дважды Рикус едва сдержался от резкого ответа, когда Кара Ркарда донесла до его ушей шепот «колдун-убийца!».

А потом они оказались впереди, от подножия совсем близко. Гухай, большая из двух лун Ахаса, заливала южные склоны ярким желтым светом. Северные склоны, освещенные Рал, в сравнении с ними казались почти черными.

Склон кончался длинными языками пепла, переходившими в каменные осыпи из громадных, с острыми краями, глыб. Сразу за ними друг за другом стояли три сплошных цепи урикитов. У большинства на туниках сверкал желтый лев Хаману. У остальных — красный двухголовый змей рода Лубар.

Рикус так и думал, что урикиты подготовятся к атаке тирян. Но его насторожило полное отсутствие лучников. Все три шеренги урикитов были вооружены длинными копьями и большими черными щитами. На поясах солдат висели обсидиановые мечи.

— Что-то тут не так, — пробормотал мул, останавливаясь у подножья склона. За спиной мула замерли воины Тира. В напряженном молчании они ждали приказа к атаке. — Маетан не дурак. Не думает же он, что его солдаты победят нас в рукопашной схватке.

— Он и раньше ошибался, — заметил Гаанон.

— Но не так явно, — покачал головой мул.

Прикидывать времени не было, но шеренга урикитов казалась ничуть не короче тирянской. А ведь за спиной мула находилось почти пятнадцать сотен воинов. Учитывая, что урикиты стояли тремя рядами, мул оценил численность армии Маетана примерно в четыре тысячи солдат. И это не считая подкреплений, которые, возможно, прятались в густой черной тени.

Перешептывались гладиаторы. Благодаря Каре, Рикус отчетливо слышал каждое слово.

— Чего он ждет? Своих скелетов?..

— Он дает им время подумать о том, что мы с ними сделаем… или о том, что они сделают с нами…

— Смотрите, как их много! Всех нам не перебить…

Понимая, что чем дольше ждет, тем больше будут нервничать его воины, Рикус поднял меч.

— За Тир! — проревел он.

— За Тир! — подхватил легион.

Но Рикус уже не слышал боевых кличей. Кара Ркарда донесла до его ушей куда более зловещие звуки. Чей-то гортанный голос нараспев тянул заклинание:

— Именем великого Хаману повелеваю стеклянной стене возникнуть перед нашими врагами!

— Колдовство! — воскликнул Рикус. — У Маетана есть темплары!

— Ему что, мало перевеса в людях? — возмутился Гаанон.

Со стороны урикитов до мула донеслись шипение и треск. Прямо перед ним из земли вырос длинный острый пик черного обсидиана. Рикус чуть на него не напоролся. Раздались крики раненых. Новый вздох под ногами, и Рикус поспешно отскочил…

Отступив к языкам стекающего со склона пепла, мул огляделся. Созданная темпларом Хаману стена из черного обсидиана заставила тирян остановиться. Большинство воинов глядели на неожиданно возникшее препятствие в полной растерянности. Кое-кто, ругаясь и охая, пытался проскользнуть сквозь черный частокол. Более осторожные, размахивая топорами и мечами, силились пробиться к урикитам.

— Отступаем, — велел Рикус, указывая на смелых тирян, во что бы то ни стало стремившихся добраться до врага. — Придется идти в обход.

Он посмотрел на левый фланг. Там вражеская баррикада изгибалась петлей вдоль крутого склона. В этой петле и находился отряд Джасилы. К счастью, увидев, что ведомые Рикусом гладиаторы остановились, аристократка тоже остановила своих воинов. Рикус отправил к Джасиле гонца с приказом пробиваться сквозь изогнутую часть черного барьера.

На фланге Ниивы обсидиановая стена постепенно становилась все ниже, пока не исчезала в песках левее гномов Каилума. Самого отряда Ниивы Рикус не видел из-за густой тени, отбрасываемой высокими стенами ущелья, но Кара доносила оттуда крики и стук оружия.

— Ну, хоть в чем-то нам повезло, — вздохнул мул. — Хорошо, что темплару не хватило колдовства… Ничего, прорвемся. — поманив за собой Гаанона, он двинулся на правый фланг. — Темплары Хаману задержали нас, но они не смогут спасти ни этих урикитов, ни Маетана.

— Разумеется, нет! — согласился великаныш. — Но как мы до них доберемся?

— Я же сказал, пойдем в обход!

Двигаясь в сторону Ниивы, мул всем встречавшимся гладиаторам приказывал идти на подмогу Джасиле. Вскоре, посылая проклятья прячущимся за стеной обсидиана урикитам, легион тирян устремился на фланги.

Гномы Каилума упорно рубили черное стекло. Они и не думали отступать.

— Идите к Джасиле! — крикнул мул, оттаскивая одного из них от стены.

— Если вы и прорветесь на ту сторону, одни вы погибнете!

— Там Маетан, — ответил гном, и подобрав свой боевой молот, с новыми силами принялся крушить обсидиан.

— Почему ты отступаешь? — подбежал к мулу Каилум.

— Я не отступаю. Но мы ничего не выиграем, пробиваясь в центре…

Он не договорил. До него снова донесся голос урикитского темплара.

— Именем могучего Хаману, пусть эта гора обрушится на головы наших врагов!

Гора за спиной Рикуса тихонько вздохнула.

— Бери гномов и беги! — приказал он Гаанону. — Помогайте Джасиле! Это лавина!!! — закричал он непослушным гномам.

Блестящее серебристое облако шлака быстро катилось по склону прямо на тирян.

— Делайте, что говорит Рикус! — отчаянно завопил Каилум, подгоняя своих воинов.

— А ты пойдешь со мной, — поймал его за плечо мул.

Вместе они побежали к основанию скалы, в сторону от устремившихся к югу гномов. Земля задрожала. С горы на них катилась стена пепла и шлака. А вслед за ней громыхали вывороченные из горного склона камни.

На северном фланге отряд Ниивы отчаянно пытался пробиться к устью каньона, который обороняла Древет. Здесь отвесные скалы прорезали сразу несколько белых кварцевых уступов, и Рикус надеялся, что они защитят тирян от вызванного урикитами обвала.

Они едва достигли укрытия, когда сошедшая со склона лавина обрушилась на языки вулканического пепла перед осыпью. Столб сажи взметнулся в небеса, черной мантией скрыв и звезды и луны. Все кругом подернулось удушливым пылевым туманом. С той стороны обсидианового барьера послышались торжествующие крики — солдаты урикиты, кашляя, славили темплара, одним заклинанием уничтожившим армию тирян.

Рикус надеялся, что их радость преждевременна. Кара Ркарда доносила до его слуха хриплые испуганные голоса гладиаторов и гномов, на ощупь пробиравшихся к Джасиле. Лавина не застала тирян врасплох. Предостережение мула оказалось своевременным. Но голоса и солдат, и гномов были еле слышны из-за рева обвала, несущего вниз все новые и новые тонны камней и шлака.

— Ты еще можешь вызвать свою огненную реку? — спросил Рикус у Каилума.

Гном не отрывал глаз от лавины.

— Если бы ты послушал меня тогда…

— Сейчас не время причитать! — рявкнул Рикус. — Я хочу знать, можешь ты применить свое колдовство или нет?

Каилум кивнул.

— Мне только надо забраться повыше, так, чтобы увидеть пламя, вырывающееся из трещины…

— Тогда поднимайся. — Мул показал на скалы, обрамлявшие вход в ущелье. — Не уходи далеко! Я не хочу, чтобы ты попал в новую лавину. И не вздумай применить заклинание раньше, чем следует!

— А как я узнаю, когда начинать?

— Ты увидишь, что отряд Древет покинул ущелье. Или я пришлю тебе гонца.

— Боюсь, для гонцов времени у нас не будет, — покачал головой гном и, вытащив из кармана гладкий круглый камень, протянул его мулу. — Когда будешь готов, брось в воздух.

— Что это? — воскликнул Рикус, чуть не уронив камень. — Он жжет, как огонь!

— Маленький сюрприз, который я приготовил для Маетана, — ответил гном. — Сойдет и в качестве сигнала.

С этими словами гном полез вверх, а Рикус, спрятав камень за пояс, повернулся к устью ущелья.

Урикиты надвигались сплошной стеной. Они стремились оттеснить отряд Ниивы к грохочущему обвалу. Гладиаторы не отступали, но для спасенья Древет требовалось нечто большее. Мул ринулся в бой. Обогнув серые от пепла фигуры рубящихся гладиаторов, он увидел перед собой острие копья. Мул парировал удар. Коснувшись Кары, древко копья переломилось пополам. Тем же движением Рикус обрушил свой меч на верхушку щита урикита. Сталь Ворпала рассекла и меч, и прятавшегося за ним человека, и внезапно мул очутился внутри первого ряда копьеносцев.

— За Тир! — заорал он, но лязг оружия и крики раненых заглушили его слова.

Сражение затягивалось. Уже через несколько минут Рикус снова стоял там, откуда начал. Кругом валялись трупы урикитов, кровь врагов покрывала мула с головы до ног. Он смутно, как в тумане, чувствовал, что рядом с ним сражаются другие тиряне. Но несмотря на все усилия прорваться к Древет, не представлялось возможным. Впереди все так же шумело бесконечное море урикитов, марширующих из темноты прямо в бой.

— Так и думала, что найду тебя в самом пекле, — услышал Рикус знакомый голос. Рядом с ним появилась Ниива. К'крик встал с другой стороны. Парировав удар копья коротким мечом, Ниива вонзила кинжал под ребра своему противнику.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь добраться до Древет, — тяжело дыша, объяснил Рикус. Он так устал, что едва мог поднять меч. Ноги еле слушались, не желая перешагивать через трупы. — Я послал Каилума на склон. Нам все-таки придется воспользоваться его огненной рекой.

— Нет! — воскликнула Ниива.

— Испортить охоту! — пожаловался К'крик.

Вопящий урикит, перебравшись через гору трупов, ткнул копьем в три'крина. Одной рукой отбив удар, К'крик одновременно вырвал у него щит и когтями разодрал урикиту глотку.

— Ты не можешь так поступить с Древет! — крикнула Ниива. — Ей же не спастись!

— Если я не подам сигнал, — прохрипел мул, — она все равно погибнет, а мы проиграем битву. Другого пути нет…

— Нет другого пути спасти легион или нет другого пути уничтожить Маетана? — настаивала Ниива.

— Нет другого путь выжить! — крикнул Рикус. — Кроме того, я еще не подал сигнал…

Нахлынула новая волна отчаянно вопивших урикитов, и мул не договорил. Солдаты лезли через груды кровавых тел. Один напал на Нииву, другой набросился на К'крика, а двое ткнули своими копьями в Рикуса. Гладиатор срубил наконечник первого копья, и хотел увернуться от второго, но тут какой-то смертельно раненый, но еще живой урикит схватил его за лодыжку. Рикус споткнулся, и копье второго солдата вонзилось ему в больное плечо. Волна ошеломляющей боли разлилась по телу мула. В глазах потемнело…

Перед его лицом мелькнул черный меч Ниивы, послышался хруст разрубаемого древка. И снова боль, словно молотом, ударила в плечо. В тот же миг К'крик, схватившись с атаковавшим Рикуса солдатом, вонзил в него свои жвалы, впрыснув в кровь урикита смертоносный яд.

Ниива еле увернулась от другого солдата — в последний момент она отбила удар своим кинжалом.

— Если ты думаешь, что мы пробьемся к Древет, — сказала она мгновение спустя, перерезав своему противнику горло, — ты действительно сошел с ума. Надо послать кого-нибудь. Пусть предупредит ее. Может, им и удастся прорваться к нам.

Рикус и К'крик сражались бок-о-бок. Но рана мула давала себя знать. Его реакция замедлилась, а Кара стала тяжелой, словно дубинка великаныша.

— Прикрой меня, К'крик! — отступая, крикнул Рикус.

Держа меч подмышкой, мул сунул руку за пояс. Он коснулся горячего, словно раскаленный уголь, камня Каилума. Ладонь мула горела, будто в огне, но гладиатор не отнимал руки. Несколько мгновений он глядел на черный зев ущелья, где находился отряд Древет.

— Простите меня, — прошептал мул. — Вы заслуживаете лучшей участи. Вытащив камень из-за пояса, он швырнул его в воздух, в сторону наступающих урикитов. Миг тишины, а потом страшный грохот заглушил звуки битвы. Над урикитами вспыхнул шар оранжевого огня. В его свете Рикус увидел бесчисленные лица солдат — плечом к плечу, они заполняли пространство перед ущельем. А из темноты к ним шли все новые подкрепления.

— Сколько их… — ахнул Рикус, снова хватаясь за меч. — У нас нет ни единого шанса.

Огненный шар опустился, превратив десяток урикитов в пылающие факелы. Но легионы врага даже не заметили этой потери.

Отрешившись от мучительной боли в плече, заставив себя забыть о торчащем в нем обломке копья, Рикус вернулся в ряды сражавшихся. Он дрался, не думая о собственной жизни, дрался, стараясь позабыть обо всем…

Вскоре трупы урикитов громоздились вокруг беснующегося гладиатора. Его противникам приходилось прыгать на мула сверху, словно со стены. Но Рикусу было все едино. Его волшебный меч разил врагов в любом положении, сквозь любые доспехи. И гора трупов росла.

К реальности мула вернул оглушительный грохот, раздавшийся со стороны Кратера Костей. Алый свет на миг превратил ночь в ясный день. Земля дрогнула. Рикус, не удержавшись на ногах, повалился на залитые кровью тела. Сверху на него, теряя копья и щиты, скатилось двое урикитов.

В следующий миг ночь взорвалась воем и криками. Шипящие струи жидкого огня посыпались с небес и на урикитов, и на тирян.

Солдаты, свалившиеся на Рикуса, не теряли времени даром. Один из них вцепился в торчащее из плеча гладиатора древко, а другой прижал к земле руку с мечом. Рикус взвыл от боли. Что есть силы он ударил головой в лицо солдата, державшего его за руку. Тот отшатнулся, и мул вырвался, рубанув Карой сразу по обоим атакующим.

Залитый горячей кровью, Рикус скинул с себя раненых врагов и поднялся на ноги. Повсюду творилось одно и то же. Тиряне и урикиты катались по земле, а с обеих сторон в гущу свалки неслись подкрепления. Вновь полыхнуло небо, и на сражающихся посыпались капли расплавленного камня. Запахло паленым мясом. Воя от боли и от ярости, Рикус прыгнул на раненых им урикитов и принялся кататься по их телам, стараясь затушить пылающие капли.

— Рикус ранен?

Подняв голову, мул увидел склонившегося над ним К'крика. Хотя его панцирь местами и обгорел, три'крин, похоже, переносил огненный дождь куда легче, чем мул.

— Жить буду, — сквозь зубы пробормотал Рикус.

— Тогда пошли.

Двумя руками три'крин поднял гладиатора на ноги. Другими двумя показал на устье ущелья.

Оттуда изливалась широкая река раскаленной добела лавы — величественная, медленная река. Войско урикитов, кроме первых рядов, оказалось прямо на ее пути. В ужасе, пытаясь найти спасение, они лезли друг на друга. Но тщетно. Расплавленный камень неумолимо настигал их… На глазах Рикуса сотни солдат превратились в столбы ослепительно белого огня. В следующий миг они уже исчезли в облаке дыма и пепла.

Каилум выиграл для тирян это сражение. Но Рикус не мог не думать о том, как дорого они заплатили за победу.