Алый легион

11. Макла

— Стой, где стоишь! — приказал часовой.

Вооруженный копьем гном находился за низкой каменной стеной. Он явно не мог решить, кого ему следует опасаться в первую очередь: Рикуса или К'крика. Рядом с ним женщина-гладиатор со стоном взгромоздила на вершину стены еще один большой камень. Она посмотрела на мула и безразлично отвернулась.

— Ты знаешь, кто я такой, — прорычал Рикус, возмущенный открывшимся ему зрелищем.

Гладиаторы работали. Они воздвигали вокруг лагеря каменную стену. Гномы Каилума, стоявшие через каждые двадцать или тридцать ярдов, послушно таращились в опускающиеся сумерки. А в центре лагеря, вокруг костра, плотным кольцом собрались темплары.

Выждав мгновение (может, гном все-таки уберет свое копье?) Рикус резко отбил древко в сторону и одним прыжком перемахнул через стену. Он схватил гнома за горло и поднял над землей.

— Что здесь происходит? — спросил он.

— У меня приказ, — прохрипел гном и потянулся за топором, висящем у него на поясе. — Никто не может войти в лагерь без разрешения Стиана.

Прежде, чем часовой сумел высвободить свой топор, Рикус передал гнома К'крику.

— Если он подаст голос или достанет оружие, — приказал мул, — убей его.

Три'крин схватил гнома тремя лапами и защелкал жвалами в предвкушении ужина. Часовой поспешно убрал руку с топора. Однако не оставил надежды остановить мула.

— Тебе надо подождать здесь, пока Стиан подготовит подобающую встречу, — сказал он.

Не обращая больше внимания на гнома, Рикус подошел к строящим стену гладиаторам.

— Что здесь происходит, Древет? — спросил он у эльфа-полукровки, беря у нее из рук тяжелую глыбу.

— Мы строим стену, — нахмурилась она.

— Зачем? — удивился Рикус. — И почему работают одни только гладиаторы?

— Потому, что так приказал Стиан, — пожала плечами Древет.

— Опять Стиан! — взревел Рикус.

Подняв камень над головой, он с размаху швырнул его в стену и пробил в ней большую брешь. Гладиаторы вокруг прекратили работу и повернулись на шум.

— А почему вы выполняете его приказы? — спросил мул.

— Потому, что он твой заместитель, — как нечто само собой разумеющееся, объяснила полукровка.

— Заместитель?! — взорвался Рикус. — Это он вам такое сказал?

— После того, как ты не вернулся из цитадели, — кивнула Древет, и в ее карих глазах мул увидел огоньки гнева. — Ниива и Каилум остались тебя ждать, так что его утверждение казалось вполне естественным.

— Естественным?! Вы думали, что я поставлю во главе своего легиона ТЕМПЛАРА?! — орал Рикус. — Поставлю темплара, чтобы он мог обращаться с вами, как с кучкой рабов?!

Не дожидаясь ответа, он повернулся к собравшимся вокруг гладиаторам.

— Прошли те дни, — громогласно объявил он, — когда мы строили стены для темпларов. Передайте это всем! И пошли со мной… Стиану придется кое в чем просить прощения.

Оставив К'крика охранять гнома-часового, Рикус двинулся к костру. Известие о возвращении Рикуса и о лжи Стиана мигом разнеслось по лагерю. Повсюду гладиаторы бросали работу, и к тому времени, как мул подошел к кольцу темпларов, за ним уже шла целая толпа возмущенных воинов.

Когда Рикус подошел совсем близко, темплары обнажили свои короткие мечи.

— Прочь с дороги, или вы умрете, — сказал мул. Опасаясь своей собственной несдержанности, он не стал вынимать из ножен Кару. — Я не потерплю возражений.

— Стиан приказал пропустить только тебя…

Резким ударом кулака Рикус раздробил говорившему нос. Ошеломленный темплар повалился на землю, а мул, высоко подняв окровавленный кулак, объявил:

— Здесь командует не Стиан! Здесь командую я! Следующий, кто в этом усомнится, умрет.

Древет встала рядом с мулом. Вслед за ней, протолкался через толпу Гаанон. Как и Рикус, они не обнажили оружия. Поколебавшись, темплары расступились.

Рикус нашел Стиана сидящим у костра, на большом квадратном камне — несомненно, его притащил сюда кто-нибудь из гладиаторов. Мул с радостью отметил, что ни Джасила, ни Ниива, ни Каилум не присоединились к узурпировавшему власть темплару.

— Я рад, что ты смог нас догнать, — заявил Стиан, когда мул подошел к огню. — Нам бы тебя не хватало во время завтрашней битвы…

— Встань, — коротко приказал Рикус.

Нахмурившись, Стиан огляделся по сторонам. Похоже, он пытался оценить настрой гладиаторов Рикуса и своих темпларов. Наконец он показал на песок у подножия камня.

— Садись.

Схватив темплара за распущенные седые волосы, Рикус рывком поднял его на ноги.

— Ах ты, ублюдок недоделанный, мерзкое отродье эльфийской площадной девки! — взревел Стиан. Несколько темпларов двинулись на помощь своему предводителю, но тот жестом велел им вернуться на место.

— Ты что делаешь?! — заорал он на Рикуса.

Мул толкая темплара в спину, подогнал к Древет и остальным гладиаторам.

— Проси у них прощения, и пусть твои темплары тоже извинятся.

— За что? — воскликнул Стиан. — За то, что бурдюки воинов не пустели? За то, что я не растранжирил их жизни в ненужных схватках?

— За то, что обращался с ними, как с рабами! — рявкнул Рикус. — Тир — свободный город, и легион этот — легион свободных! Не должен один воин работать, когда другой расселся у костра.

— Точно сказано! — крикнул кто-то из гладиаторов.

— С тех пор, как ты исчез, Рикус, — добавил другой, — они только и делали, что спали, пока мы работали!

— Извиняйся, — приказал мул и, наклонившись к самому уху темплара, добавил, — а потом я накажу тебя за ложь и за то, что ты самовольно захватил командование в легионе.

Стиан побледнел.

— Никогда! — воскликнул он дрожащим голосом.

— Я не стану просить прощения у раба! — крикнул кто-то из темпларов.

— Тогда ты умрешь! — последовал незамедлительный ответ.

Загремело оружие, и несдержанный темплар огласил лагерь своим предсмертным криком. Еще миг — и ночь наполнилась воплями сражающихся и стонами раненых: два отряда тирян яростно сшиблись друг с другом. Появились первые жертвы.

— Видишь, что ты наделал! — закричал Стиан, поворачиваясь к Рикусу. — Мы должны сражаться с урикитами, а не между собой!

— Судя по тому, что я увидел, — ответил Рикус, — вы ничуть не лучше урикитов. Я прекрасно обойдусь без вас, да и Тир тоже.

— А как быть с гномами? — быстро возразил темплар. — Они же идут за мной!

— Тогда они тоже умрут, — пожал плечами мул, берясь за стальной кинжал. — Мне все едино…

— Подожди, — остановил его Стиан. Он посмотрел мулу в глаза, на мгновение прислушался к крикам темпларов, падающих под ударами гладиаторов. — Ты действительно это сделаешь, — прошептал он. — Ты пожертвуешь половиной легиона, лишь бы остаться его командиром…

— Только ненужной половиной, — ответил Рикус, обнажая холодную сталь.

— Кинжал тебе не понадобится, — покачал головой темплар и, подняв руки над головой, закричал: — Свободные граждане Тира! Я приношу вам свои извинения!

Видя, что лишь немногие опустили оружие, Рикус проревел:

— Хватит!!! Остановитесь!!!

Если слова Стиана остались практически незамеченными, то громогласный рев мула услышали почти все. Постепенно сражение прекратилось. В лагере воцарилась тишина, нарушаемая только стонами раненых. Гладиаторы и темплары — все смотрели на Рикуса и Стиана.

— Я приношу вам свои извинения, граждане Тира, — объявил темплар, настороженно глядя на свирепое лицо Древет. — Все темплары просят у вас прощения. Мы не хотели вас оскорбить…

Древет вопросительно поглядела на Рикуса. Тот кивнул.

— От имени всех нас я принимаю твои извинения, — сказала Древет.

Снова наступила тишина. Никто не двигался. Воины не выпускали оружия из рук. Все чувствовали, что вопрос о командире легиона еще не решен. Рикус, не отрываясь, глядел на Стиана. Он ждал, чтобы тот публично признал свое поражение.

Наконец, темплар повернулся к мулу.

— За то, что я позволил себе командовать вместо тебя… — начал Стиан, — какое мне будет наказание?

— Порка! — крикнул кто-то из толпы гладиаторов, и к ногам темплара упал свернутый кольцами кнут.

Рикус кивнул и подал кнут Древет.

— Двадцать пять ударов, — объявил он. — И когда будешь бить, вспомни, сколько раз темплары пороли тебя.

— Я вспомню, — мрачно пообещала полукровка, принимая кнут.

Стянув со Стиана рясу, Гаанон швырнул его на камень, совсем недавно служивший самозваному командиру троном.

Древет нанесла первый удар, и толпа начала расходиться. Вопрос о командовании был решен. И гладиаторы, и темплары за годы власти Калака достаточно нагляделись на подобные наказания — вид раздираемой в клочья спины не вызывал у них ни малейшего интереса.

Макла прилепилась к подножию засыпанной серым пеплом горы — маленькая деревушка, с трех сторон защищенная высокой изгородью из ребер мекилота. Внутри — несколько загонов для рабов, каждый из которых был окружен крепкой стеной из глиняных, растрескавшихся на солнце кирпичей, утыканной сверху острыми осколками обсидиана. Рядом в беспорядке стояли бараки небольшого урикитского гарнизона и убогие хижины ремесленников, снабжавших надсмотрщиков кнутами, веревками и прочими орудиями труда рабовладельца.

В центре главной деревенской пощади находился большой бассейн, а по ее краям красовались три мраморных особняка. От бассейна отходила толстая глиняная труба, заканчивавшаяся у коротких деревянных мостков. Эта, четвертая сторона площади выходила к Озеру Золотых Снов. Озеру, другой берег которого прятался в вонючем тумане, поднимающимся из его глубин.

— Как-то слишком тихо, — заметил Рикус.

Лучи восходящего солнца уже коснулись вершин вздымающихся в зеленеющее небо гор.

Спутники мула молчали. Открыв рты, они уставились на бескрайнюю водную гладь. Никто в легионе никогда не видел сразу столько воды — удивительное зрелище заставило воинов на миг позабыть о предстоящем сражении.

— Им давно пора гнать рабов в каменоломни, — сказал Рикус, пытаясь обратить внимание своих соратников на нечто более важное, чем какое-то там озеро.

— Может, они сегодня не работают? — предположил Гаанон. Подражая Рикусу, скрывавшему под накидкой вложенный ему в грудь рубин, великаныш теперь носил пару сшитых между собой одеял, накинутых на плечи наподобие гигантского пончо. — Сегодня горы выглядят неважно… — он показал на гряду к востоку от деревни.

Густой слой пепла и шлака покрывал дышащие огнем горы. Озера алой лавы на вершинах отбрасывали кровавые блики в мрачное утреннее небо. На стенках извилистых ущелий играли багряные отблески медленно текущих рек расплавленного камня. Туда-то, в хаос огня и магмы, и уходили группы рабов добывать черный обсидиан.

— Дымящаяся Корона всегда выглядит неприветливо, — сказал Рикус. — Это не остановило бы надсмотрщиков.

— Да какая разница? — с кислым видом спросила Ниива. Хотя Каилум и исцелил ее рану, живот женщины теперь украшал длинный красный шрам. — Ты вел нас сюда всю ночь, чтобы атаковать на рассвете. Давай попробуем застать урикитов врасплох — как ты и хотел с самого начала.

— Отлично, — кивнул Рикус. — Тогда чего тянуть?

Он посмотрел вниз, на свой потрепанный легион. За исключением гномов, не пожелавших даже присесть, его воины, все, как один, улеглись в теплый пепел. Никто не шевелился. Никто не разговаривал.

— Приготовиться, — шепотом приказал мул.

Ему не хотелось, чтобы утренний ветерок донес его слова до спящей деревни. Рикус жестом отослал своих командиров назад к их отрядам. Ниива тоже хотела пойти с ними, но мул ее остановил. Прошлой ночью он пытался с ней поговорить, но, видимо, рассерженная ранением, она даже не захотела его выслушать.

— Я не хочу идти в бой, не выяснив наших отношений, — сказал он, когда они остались одни. — Ты же знаешь, я никогда не подниму на тебя оружие. — Он показал на длинный шрам на животе женщины.

— Я знаю, что ты не хотел меня поранить, — холодно ответила Ниива. — Но это не означает, что ты не ранишь меня еще раз.

— Никогда! — воскликнул Рикус. — Что мне сделать, чтобы ты поверила?

— Объясни, что произошло. На кого ты кричал, когда напал на меня с мечом? Похоже было, что ты находишься в трансе… — Она показала на левую грудь мула. — И почему Каилум не смог извлечь этот рубин?

Мул потупил глаза.

— Я не сказал вам всей правды. И камень этот не имеет никакого отношения к Умбре.

— Почему же ты солгал?

— Потому, что там был Каилум, — ответил Рикус, поднимая взор. — И прежде, чем я расскажу, в чем дело, ты должна поклясться, что ничего ему не скажешь.

— Ты разрешил Каилуму попробовать тебя вылечить не объяснив, с чем ему предстоит иметь дело?! — возмутилась Ниива.

«Не говори ей ничего!» — вмешалась Тамар.

«Тихо!» — рявкнул на нее Рикус. И, обращаясь к Нииве, сказал: — Поклянись, или я ничего не смогу тебе сказать.

Гладиатор презрительно фыркнула, но, приложив руку к бурдюку с водой, висевшему у нее на плече, торжественно произнесла:

— Клянусь жизнью.

«Если она все узнает, — объявила Тамар, — то наверняка проболтается гному. Лучше я ее убью!»

«Нет!» — запротестовал Рикус.

«Причем сделаю это твоими руками, — заверила мула призрак. — Вот потому-то я и заставила тебя ее ранить. Теперь ты знаешь, что я не шучу».

— Ну? — поторопила его Ниива.

— Я все-таки не могу тебе ничего рассказать, — отвернулся в сторону мул.

— Я же поклялась жизнью! — возмутилась Ниива. — Разве этого не достаточно?

— Вполне достаточно, — кивнул Рикус, — но я ошибался, полагая, что могу тебе все объяснить. И неважно, обещаешь ты молчать или нет.

Горькая усмешка заиграла на губах Ниивы.

— Это-то и плохо, — сказала она. — Если ты мне не доверяешь, нам больше не о чем разговаривать.

— Подожди! — Рикус схватил ее за руку. — Я доверяю тебе… а рассказать не могу ради твоего же блага.

— Я сама решу, что мне во благо, а что нет, — вырвала руку Ниива. — А ты лучше реши, доверяешь ты мне или нет. И еще тебе надо выбирать между мной и Садирой. Надоело мне все это…

Она посмотрела в сторону подошедших к гребню тирян. Потом снова повернулась к Рикусу.

— Твои воины ждут приказа, — язвительно сказала она. — Послужи им лучше, чем своим любовницам.

— И для тех, и для других, — скрипнул зубами мул, — я делаю все, что в моих силах.

С этими словами он поднял над головой меч — сигнал к атаке.

Поднимая тучи пыли и пепла, тиряне полусъехали, полусбежали по крутому склону. Казалось, сами горы лавиной катятся на Маклу. Дрожала под ногами земля.

А деревушка, похоже, вовсе не ожидала внезапной атаки. Часовые подняли тревогу. С грохотом захлопнулись главные ворота. Сжимавший в руках меч Рикус услышал, как отчаянно кричат офицеры, выгоняя солдат из бараков. Но большая армия, которая, как полагал мул, пряталась в деревне, что-то не объявлялась.

Добравшись до подножия склона, воины Тира быстро оставили позади клубящееся облако пепла и пыли. А Рикус вел свой легион прямо к ограде. Без колебаний он начал рубить Карой толстые веревки из волос великана, связывавшие ребра мекилота. Обычный меч, особенно костяной или с лезвием из обсидиана, даже не надрезал бы такую веревку. Кара Ркарда рассекала их, словно гнилые нитки.

Как только мул перерубил веревки, Гаанон схватился за громадное ребро и, кряхтя от натуги, вырвал его из земли. Даже не посмотрев на Рикуса, в брешь тут же проскользнула Ниива. В следующий миг она яростно закричала. А потом взвыл от боли показавшийся над изгородью урикитский великаныш. Вот он рухнул, и землю задрожала…

Повернувшись к К'крику, Рикус указал в пролом.

— Иди с Ниивой, — приказал он. — Смотри, чтобы с ней ничего не случилось!

— Она носит яйца? — спросил три'крин, явно не представлявший, зачем еще нужно охранять самку.

— Защищай ее, и все, — прорычал Рикус, жестом приказывая Гаанону помочь со следующим ребром.

Каждый раз, когда мул и великаныш открывали новый проход в деревню, туда устремлялся очередной отряд тирян.

Из-за рваного гребня гор выглянуло солнце. Едва пробивая висящие над Дымящейся Короной облака вулканического пепла, алое светило окрасило деревню мрачным багрянцем. Во главе последней группы гладиаторов Рикус сквозь очередной пролом в ограде наконец-то тоже ворвался в Маклу…

— Не понимаю, почему вы позволили рабам разрушить мою деревню? — возмущалась Тарка Сан, подсчитывая на пальцах количество проломов, проделанных тирянами в ограде Маклы.

— Деревню можно отстроить заново, — ответил Маетан. — Вот честь моего рода — это совсем другое дело.

Адепт и имперский управляющий рудником стояли на склоне чуть ниже черного базальтового гребня, в миле от главных ворот Маклы. По другую сторону этого гребня в узком каньоне расположился новый легион Маетана: собранная по крупицам армия из уцелевших в битвах урикитов, деревенского гарнизона, и собственных солдат рода Лубар.

— Трудно поверить, что такой командир, как вы, боится толпы грязных рабов, — не отрывая голубых глаз от деревни, продолжала Тарка Сан. Долгие годы, проведенные в этом суровом краю, прочертили на лице женщины глубокие морщины. — На нашей стороне численное превосходство. Почти три к одному!

Губы Маетана скривились в презрительной гримасе.

— Тарка, тебе когда-нибудь приходилось сражаться с гладиаторами?

— Нет, конечно! — покачала головой губернатор.

— Они дерутся, словно дикие звери, а не солдаты. Единственный путь уничтожить рабов Тира — это загнать их в угол и заставить атаковать нас на наших условиях. — Адепт усмехнулся. — Доверь тактику сражения мне.

— Там, где дело касается вверенной мне деревни, — отрезала Тарка, — я ничего не могу доверить тебе. Ты утверждал, что тирян так много, что нам никогда в жизни не удержать Маклы. Но ты явно ошибался. Мы без труда сдержали бы их натиск до подхода подкреплений.

— Подкреплений не будет, — мрачно сказал Маетан.

Он чуть отвернулся от женщины, так чтобы она не увидела, как его рука опускается на рукоять засунутого за пояс кинжала.

— Но твои гонцы…

— Я отправил их в свое поместье, — сказал адепт. — Пусть разведчики тирян думают, будто мы и в самом деле вызвали свежие части. Раз моя личная армия уже здесь, подкреплений нам ждать неоткуда.

— Так ты просто принес в жертву мою деревню? — возмутилась управляющий. — Ну ничего, король еще об этом услышит!

— Да нет, не думаю, — покачал головой Маетан, тихо вынимая кинжал из ножен. — Я уже потерял один имперский легион. Если я хочу спасти свой род от позора, я должен одолеть рабов Тира, не подвергая опасности еще и второй.

Тарка нахмурилась.

— Так ты принес в жертву Маклу, пытаясь спасти свою честь? — пробормотала она, поворачиваясь, чтобы уйти.

Но прежде, чем женщина успела сделать хотя бы шаг, Маетан вонзил ей в сердце кинжал.

— К сожалению, — сказал он, — у меня не было другого выхода.

В деревне стояла какая-то необыкновенная тишина. Несколько урикитских великанышей и несколько десятков солдат пали возле ограды. Кое-где все еще продолжались стычки тирян с деревенскими стражниками. А темплары и большинство гладиаторов уже бежали к центру деревни. Они стремились как можно скорее захватить источники воды. Большой битвы, которую ждал Рикус, не получилось.

— Что-то тут не так, — пробормотал мул.

— Слишком все просто, — согласился Каилум.

Рикус вел небольшую группу воинов к главным воротам Маклы. Там он обнаружил гномов из Кледа, окруживших каменную сторожевую башню.

— Ну, и что вы здесь делаете? — спросил у них мул.

Из окон башни выглядывали бледные от страха лица урикитов.

— Когда прозвучал сигнал тревоги, — объяснил один из гномов, — большая часть гарнизона кинулась защищать ворота.

— Они не рассчитывали на остроту твоего меча и мою силу, — подвел итог Гаанон и самодовольно указал на бреши в деревенской ограде.

— Вполне возможно, — кивнул Каилум, пристально глядя на сторожевую башню. — Но мне почему-то кажется, что весь гарнизон сюда бы не поместился.

— Это точно, — подтвердил Рикус. — Не поместился бы.

— Я послал нескольких гномов обыскать деревню, — сказал Каилум.

— Правильно, — задумчиво ответил Рикус. — Отправь половину воинов за водой…

— Но они же охраняют башню! — запротестовал Каилум.

— Потому-то я и сказал — половину… А когда твои разведчики вернутся, расскажешь, что они нашли. Я буду у бассейна.

Мул, однако, не пошел прямо на площадь. По дороге он осмотрел солдатские бараки и загоны для рабов. Что касается бараков, то вид у них был обжитой. Но нигде — ни формы, ни оружия. Складывалось впечатление, что гарнизон, подняв по тревоге, куда-то увели. Большинство загонов тоже были пусты. Только в одном Рикус обнаружил нескольких рабов с замотанными тряпками руками и ногами. При виде гладиатора они забились в угол от страха.

— А ну, вылезайте, — приказал мул. — Теперь вы свободны!

Но рабы только с подозрением смотрели на него и не трогались с места.

— Мы из Тира, — объяснил подошедший следом Гаанон. — Мы захватили деревню. Вылезайте.

Оборванные, изможденные рабы неуверенно посмотрели друг на друга и потянулись к выходу. Они не поднимали взора, словно рядом с ними стояли их надсмотрщики.

— Идите и возьмите все, что вам нужно, — сказал мул, показывая на ближайший барак. — А потом можете идти на все четыре стороны. Или, если хотите, присоединяйтесь к нашей армии. Выбирайте сами.

Во взглядах рабов читались растерянность и недоверие. Да, не такой встречи ожидал мул от освобожденных из рабства людей. Впрочем, он мог понять их растерянность. Сидя в своем загоне, рабы ничего не знали о прошедшей битве и о том, что их господа разгромлены тирянами.

Один из освобожденных рабов, молодой эльф-полукровка, показался Рикусу чуть сообразительнее остальных, и мул отвел его в сторону.

— Скажи, — спросил Рикус. — Почему деревня пуста?

Полукровка только пожал плечами.

— Прошлой ночью, когда мы принесли в деревню добытый за день обсидиан, здесь был один важный урикит с большой армией. Говорили, это сам Маетан из рода Лубар. Ночью он, прихватив с собой большую часть гарнизона, покинул Маклу. А рабов надсмотрщики отогнали в ущелья.

— А вас почему оставили? — с подозрением спросил Гаанон.

Полукровка показал на окровавленные повязки на своих ногах.

— После семи дней на Дымящейся Короне, до площади — и то трудно доковылять.

Но Рикус его уже не слушал. Он проклинал все на свете. Маетан опять успел вывести основную часть войска из-под удара. Не дал прижать себя к кипящему озеру.

— Шпион! — прошипел мул.

Рикус сразу же подумал о Стиане. Одного он только не понимал: когда Маетан успел переманить темплара на свою сторону? Как ни крути, а более вероятно, что шпион — кто-то из тех, кто имел контакт с коварным адептом. Например, Каилум, или его гномы, или даже К'крик. Но мул не верил, что это мог быть три'крин. Скорее все-таки Стиан… Рикус решил пока не торопиться с выводами.

Приказав гладиаторам обыскать все без исключения загоны и освободить оставленных урикитами рабов, мул вместе с Гааноном направился к площади.

Толкались, столпившись вокруг бассейна, тиряне, стремясь поскорее добраться до вожделенной воды. Те, кто уже напился, блаженно развалились на площади. Ниива и Джасила крутили ворот водного насоса.

У входа в ближайший мраморный особняк среди десятка бочонков вина стоял Стиан. Хотя Каилум, украдкой и исцелил колдовством солнца раны темплара, сейчас на черной рясе проступали темные пятна — некоторые раны, похоже, снова открылись. И однако, Стиан не унывал. Весело наполняя кружки вином, он передавал их темпларам, в свою очереди раздававшим вино гладиаторам.

Это зрелище обеспокоило Рикуса ничуть не меньше, чем рассказ раба-полукровки о скрывшемся из деревни Маетане.

— Они как будто пригласили нас приятно провести время, — пробормотал мул, глядя на бочонки с вином.

Увидев приближающегося Рикуса, Стиан с двумя полными кружками в руках двинулся ему навстречу.

— Это Рикус! — крикнул он. — Давайте выпьем за его здоровье!

Мул шел через толпу, и воины поздравляли его с замечательной победой. Добравшись до Стиана, Рикус принял предложенную ему кружку, но пить не стал.

— Где ты нашел это вино? — сурово спросил мул.

— В этом доме, — понурившись, ответил темплар. — Все было аккуратно сложено. Видимо, собирались отнести в погреб, но не успели.

— Или же вино приготовили специально для нас, — заметил Рикус. Сам мул не сомневался, что Маетан нарочно оставил бочонки на виду. Адепт надеялся, что гладиаторы перепьются и не смогут сражаться, когда урикиты нападут на поселок. — Неужели ты не понимаешь, что владыка Лубар пытается загнать нас в угол?! — воскликнул Рикус и швырнул кружку на землю.

Стиан смотрел на разлившееся вино так, словно Рикус выплеснул его ему в лицо.

— Я только хотел загладить свою вину…

Не обращая внимания на темплара, Рикус обратился к толпе.

— Сейчас не время праздновать! — крикнул он. — Не время пить вино!

— Хочешь заграбастать все себе, Рикус? — спросил кто-то.

Гладиаторы засмеялись. Но никто не спешил отказаться от даровой выпивки. Даже наоборот, многие, поспешно осушив кружки, протянули их темпларам с просьбой налить еще.

— Я не шучу! — крикнул мул, выбивая кружку из рук ближайшего гладиатора. — Хватит пить! У нас еще полным-полно работы, а времени осталось не так уж много.

Теперь уже никто не смеялся.

— Что случилось, Рикус? — спросила женщина-гладиатор. — Ты что, разлюбил вино?

— Мы свободные люди! — заорал плечистый тарик. Как и мул, он был совершенно лыс, Да и мускулы у него были ничуть не хуже. — Сколько захотим, столько и будем пить.

— Разбей бочки, — сказал Рикус Гаанону.

Этот приказ вызвал настоящую бурю протестов. Но великаныш невозмутимо поднял свою дубинку и двинулся к бочонкам. Кое-кто попытался встать у него на пути, но одного недоброго взгляда могучего гладиатора хватило, чтобы очистить ему путь.

— Мы не темплары, — надрывался все тот же тарик. Он яростно раздувал ноздри и обнажал острые клыки. — С нами нельзя так обращаться!

Он шагнул навстречу Гаанону. Вслед за ним двинулись еще несколько человек.

Рикус молча нанес удар вытянутыми пальцами правой руки точно в горло. Хрипя и задыхаясь, гладиатор рухнул, как подкошенный. Когда и это не остановило разгоряченных вином воинов, мул, пинком ноги сбив с ног еще одного тирянина, выхватил из ножен Кару.

— Следующего буду рубить насмерть!

Наступила гробовая тишина.

— Так-то лучше, — сказал Рикус. — Теперь слушайте меня внимательно. Маетан должен был находиться в этой деревне. И не один, а со всей своей армией. Но накануне нашей атаки он покинул Малку. Насколько я понимаю, он собирается на нас напасть… напасть, пока мы тут празднуем победу, надираясь предусмотрительно оставленным вином.

Гладиаторы молчали. Выпучив глаза от изумления, они глядели на Рикуса. По правде говоря, мул вовсе не рассчитывал на столь сильный эффект от своих слов.

— Если не хотите оказаться в ловушке, — продолжал он, — надо как можно быстрее забрать все необходимое и уходить. Рикус показал на десяток стоявших чуть поодаль гладиаторов. — Вы будете часовыми. Встаньте у ограды и следите, не появятся ли урикиты. Если что — подайте сигнал. Всем остальным — наполнять бурдюки и забирать всю еду, какую найдете. Поселок мы сожжем.

Вместо того, чтобы выполнять приказ, гладиаторы по-прежнему ошалело глядели на мула. Они перешептывались и испуганно жались друг к другу. Даже Гаанон — и тот смотрел на Рикуса, и вид у него при этом был такой, словно его только что предали.

Посмотрев вниз, мул увидел, что во время короткой стычки его накидка распахнулась, обнажив грудь. Теперь все видели язву, истекающую желтым гноем. Но не это было самое плохое. В ее центре ярко горел пронзительно-алый рубин.

Мысленно проклиная тарика, из-за которого все началось, Рикус поплотнее запахнул накидку.

— Что это за колдовство? — спросил Гаанон, сам не замечая, что отступает от мула.

Как и многие гладиаторы, великаныш не доверял колдунам.

— Ничего, что могло бы тебе повредить, — громко, чтобы его слышали все вокруг, ответил Рикус. — А теперь делайте, что я вам приказал.

Качая головами, гладиаторы взялись за дело, а Рикус быстро пошел к восточной части деревни. Он решил подготовить запасной проход через ограду — на случай возможной осады.

Но буквально через несколько шагов его догнал Стиан.

— Куда мы пойдем? — задыхаясь, спросил он у Рикуса.

— Придет время — узнаешь, — ответил мул. Может, старик задал этот вопрос, намереваясь передать ответ Маетану? — А пока оставайся здесь. Не командуй и не наливай никому вина. В общем, не заставляй меня жалеть, что твое наказание вчера вечером было столь милосердным.