Американское безумие

28

Фосдик Финг коснулся жидкокристаллического экрана своего ноутбука.

– Вот теперь другое дело! – сказал он и с облегчением указал своему американскому коллеге на длинные колонки цифр. – Я думаю, что состояние подопытной номер три полностью соответствует изменениям в ее рационе, – сказал он Карлосу Стерновски.

Посмотрев на цифры, американец поднял взгляд на монитор, установленный над запертой дверью палаты. Связь, на которую указывал Фосдик, казалась ему по меньшей мере сомнительной – вроде связи между неудачей и присутствием черной кошки или, наоборот, между удачей и определенным положением звезд. Гистограмма – это всего лишь математическая конструкция; она представляет факты, которые еще нужно интерпретировать. А интерпретации могут оказаться на сто процентов неверными.

Конечно, следует признать, что ведущая ток-шоу, известная на телевидении как Окра, кажется, действительно успокоилась. Всего несколько минут назад она пребывала в необъяснимой ярости. Она колотила в стены, пинала стальную дверь и вдребезги расколошматила ценное медицинское оборудование на общую сумму в тысячу долларов. В своей ярости Окра опустошила даже собственный матрац. Его пустая оболочка валялась на койке словно полосатая кожура какого-то громадного заморского фрукта. Пол комнаты был по щиколотку засыпан вывалившимся из матраца белым полиэстером.

Однако с тех пор, как подопытная начала принимать новую пищу, изготовленную по рецепту Фосдика, она не двигалась с места, стоя на коленях возле трубки, через которую поступала питательная смесь.

Прижавшись губами к прозрачному полиэтилену, она непрерывно всасывала в рот некую светло-коричневую субстанцию.

– Я уверен, – сказал Фосдик, – что те вспышки раздражения, свидетелями которых мы еще недавно были, связаны с чересчур низким содержанием пищевого жира. Подумайте сами, Карлос. Синтетический гормон заставляет подопытных потреблять все больше и больше жира, а когда это требование не выполняется, они испытывают ужасный дискомфорт. А вспышки насилия могут быть непосредственно связаны с теми страданиями, которые они испытывают.

– Может быть, и так, – сказал Стерновски. – Но то, что вы делаете сейчас, ничего не доказывает – за исключением того факта, что есть арахисовое масло ей нравится больше, чем все крушить в своей палате.

– Действительно, – согласился Фосдик, – результаты исследований по этому вопросу еще неоднозначны. Однако полученные данные все же позволяют определенно надеяться, что негативный побочный эффект от действия препарата возможно уменьшить до уровня, позволяющего выпустить его на рынок.

– Не заботясь о том, чтобы изменить формулу, – сказал Стерновски.

– Мой отец непреклонен. Вы же слышали – на карту поставлено будущее «Фэмили Финг фармасевтиклз».

С помощью системы дистанционного управления Фосдик изменил настройку телекамеры, и на экране монитора появилось снятое крупным планом лицо подопытной. Жмурясь от наслаждения, она отрывалась от питательной трубки лишь для того, чтобы рыгнуть.

Стерновски не был дипломированным медиком, однако знал: чтобы высосать через двухсантиметровую трубку довольно густое арахисовое масло, требуется приложить немалые усилия. Окра совершала этот подвиг, не прибегая к помощи насоса. По подсчетам Фосдика, на погонный ярд трубки приходилось 3420 калорий питательных веществ, в том числе 2300 калорий жира. Учитывая всасывающую способность Окры, получалось, что она за десять – двенадцать минут получает столько калорий, сколько взрослый мужчина должен потреблять за день. К тому же прошло уже больше получаса, как Окра перешла на новую диету, а она как будто не собиралась отрываться от своего трубопровода.

– Не уверен, что мы не нарвемся на еще большие неприятности, Фосдик, – сказал Стерновски.

Самый младший из Фингов только отмахнулся.

– Это именно те результаты, которых ждет мой отец, и я обязательно доложу ему о них.

Фосдик повернулся к сопровождающему медицинскому персоналу и, тыкая перед собой коротким указательным пальцем, сказал:

– Я хочу, чтобы вы немедленно переключили всех подопытных на «Скиппи». Я думаю, что мы наконец нашли решение. Давайте используем большие контейнеры, ребята.

Стерновски окинул взглядом собравшихся медсестер и служителей. У всех испуганные и измученные лица – как будто они работали в зоне боевых действий или природных катастроф. Ситуация в отделении действительно была напряженной. Его работники собственными глазами видели, как у их товарищей по работе отрывали руки и ноги, а рев и рычание беспокойных подопытных постоянно напоминали, что их может постигнуть та же участь. Персонал все еще был готов кормить лабораторных животных через отверстия в стенах, но если бы Финг попросил своих людей встретиться с пациентами лицом к лицу, то сразу столкнулся бы с неповиновением и даже забастовкой.

– Единственный способ, которым можно наверняка выяснить, какой эффект произвело арахисовое масло, – сказал Стерновски, – это взять у нее кровь на анализ.

– Конечно, – сказал Фосдик. – Вы ведь специалист по анализам крови. Где находятся шприцы – знаете. Почему бы вам этим не заняться?

Американский ученый покачал головой.

– Я серьезно, Фосдик. Дайте ей через питательную трубку немного транквилизатора и можно спокойно делать анализ крови.

Фосдик не хотел даже и слушать об этом.

– Транквилизатор совершенно обесценит весь эксперимент. Подумайте об этом. Зачем покупателям такая возможность нарастить мускулы, если для этого им необходимо превратиться в зомби, которые не могут даже подняться с постели? Наши последние исследования показывают, что восемьдесят три процента вероятных клиентов эту возможность отвергают.

– А хвосты, значит, ничего! – саркастически сказал Стерновски.

– Вероятно, новый рацион даст возможность решить и эту проблему. Может быть, мы даже сумеем полностью восстановить прежнее состояние.

Стерновски с изумлением посмотрел на химика-исследователя.

– Где, говорите, вы учились в аспирантуре? – придя в себя, спросил он.

– Я этого не говорил.

– Вы не учились в аспирантуре?

– Нет, этого я тоже не говорил. Я два года был стипендиатом «Левер бразерс».

«О Господи! – с тяжелым чувством подумал Стерновски. – Теперь все, кажется, стало ясно...»

– Вы занимались средствами для натирания полов? – спросил он.

– Нет, я работал в Центре по совершенствованию бальзамов.

Стерновски пришел в ужас. Бальзамировщик! Созданием ГЭР руководит бальзамировщик!

– Финг, – сказал он, с трудом сдерживая гнев, – ради святого Петра, раскройте же глаза! У нашей подопытной, несомненно, есть самый настоящий хвост, и никакие изменения в рационе не смогут заставить его уменьшиться.

В то время, как Окра насыщалась, отросток, о котором шла речь, – короткий и пушистый, с забавными завитками на конце – ходил туда-сюда, периодически ударяя по полу, как будто жил своей собственной жизнью.

– Нужно его измерить, чтобы знать наверняка, – сказал Фосдик. – Мне кажется, что он уменьшился.

Стерновски не собирался объяснять своему азиатскому коллеге элементарные основы биологии.

– Вы ждете, что и мех тоже опадет?

Фосдик пожал плечами.

– Мы считаем, что мех – это не такой уж и страшный побочный эффект. Ежедневная депиляция сможет с ним справиться.

Стерновски взглянул на монитор. Подопытная с ног до головы была покрыта шерстью, особенно длинной и густой на задней поверхности ног и внутренней поверхности рук – как у ирландского сеттера.

– Чтобы избавиться от такой шубы, ей нужно прямо-таки купаться в «Наире», – сказал Стерновски.

Возле него медицинский персонал уже выполнял распоряжения Фосдика. Двое женщин сверлили отверстия в стенах, а в дальнем конце коридора уже двигалась процессия из каталок, на которых были водружены большие цилиндры с арахисовым маслом.

Прислонившись к стене, Карлос Стерновски беспомощно смотрел на свои руки. «Как могло до такого дойти?» – спрашивал он себя. Неужели это и есть воплощение его юношеских мечтаний, результат его тяжелой, неблагодарной работы? Неужели ради этого идиотизма он терпел насмешки и презрение окружающих? Для того, чтобы продолжить свои драгоценные исследования, он, как ненормальный, убежал из родной страны и продал душу Фингам. И что же они сделали с его результатами? Они все испортили. Если Финги действительно раньше времени выпустят препарат на рынок, то тем самым уничтожат все, ради чего он работал. От лекарства будет один вред, и это безнадежно его скомпрометирует как в плане научном, так и в медицинском.

Ослепленный сознанием величия своей миссии, он, как последний тупица, ухитрился передать контроль над важнейшим открытием тайваньскому бальзамировщику, который в аспирантуре занимался изучением того, как сделать мягче детскую попку.

Картину довершало то, что этот Фосдик Финг был еще и вечно плачущим, до смерти запуганным своим отцом идиотом.

Медицинский персонал уже протягивал сквозь стены коридора пластмассовые трубки, которые соединят взбесившихся подопытных с цистернами «Скиппи».

Можно было дать голову на отсечение, что теперь дела пойдут еще хуже.