Ангел с рожками

Глава 27. Рита

— Пояснить или…

После эффектного представления меня уже ничего не интересует, потому ведущую речь сводного срезаю на середине или около того.

— Или домой, — не задерживаюсь на грошовом мотооткрытие с двумя экспонатами и ухожу тем же путём, каким сюда пришла.

— Как-то нечестно выходит. Я своему хобби тебя обучил, а ты собираешься слинять, — его голос поспешает за мной.

— Потому что это не хобби, — вновь устанавливаю меж нами зрительный контакт.

Это моя жизнь, моё прошлое, настоящее и будущее, спрятанные во всём этом тёплые воспоминания. Это как-никак последняя физическая нить между мной и отцом. Но точно не то, чем занимаются люди на досуге, для развлечения и наслаждения.

— Зачем? — Не укрываю под толщей одеяла свою ранимую человеческую сущность. Ради чего люди выворачивают друг друга наизнанку? Оно нам надо? Такое чувство, что подловить на чём-то — это наша сверхмиссия на этой планете. От улова до улова проживаем земные дни.

— Я был вчера на тренировке, — Максим изначально продемонстрировал свою готовность изъясниться и сейчас от этого не уклоняется. — Да, следил, — сразу говорит, предвещая мой вопрос. — Когда после работы ты приехала домой с тусклыми явно от усталости глазами и через десять минут воодушевлённо выскочила из дома, освещая своими блескучими от счастья глазами себе дорогу, я не смог усидеть дома.

— Тебе то есть дело горят они или в них тьма тьмущая? — Бомбит со страшной силой. По мне, вялые причины тому, чтоб лезть без спроса в душу другому человеку и с радостью ему в этом признаваться.

— Есть, — отрезает эту ветку разговора и сам же наращивает на её месте аналогичную. — Интересно было посмотреть на того, кто их ярко зажигает.

— Посмотрел? Удовлетворил своё любопытство? — Запальчиво обрамляю вопросы.

— В избытке. Чего взъелась? Я правда до последнего думал, что увижу рядом с тобой инородный объект мужского рода.

— Но вообразить, что он неодушевлённый, как-то не пришло на ум?

— Как видишь, свыше моих сил, — разводит руками.

Пинг-понг истощил обоих. Каждый взял короткую паузу: выдохнуть, охладиться и снова вернуться на свою зону.

— Когда ты уехал? — Стараюсь смириться, что к числу свидетелей моего неудачного возвращения, прибавился ещё один человек.

— Незадолго до вашего ухода, — не радует ответом.

Не задето самолюбие. Мы можем отступиться и на ровном месте, запутавшись в своих собственных конечностях. Тревожит совершенно иное — уязвимость, читаемая в моих глазах. Балансировать на тонком канате на высоте на виду вышедших на улицу людей лишь раскачивает под ногами верёвку. Когда ангел летает, то им восхищаются. И он возвышается всё выше над землёй. Когда же его крылья подстрелены и он вот-вот упадёт, то твёрдая единица, та самая сильная личность по обыкновению растворяется в жалости и в злорадстве. Кому, что ближе отродясь. И пасть вниз — более вероятный исход.

Я не нуждаюсь в овациях и не желаю слиться с чернозёмом. Дайте просто удержаться, я большего и не прошу.

— Понятно, — сглатываю скопившийся в горле огромный комок и включаю защитный механизм. — Всё это время выискивал моего хахаля? — Если любовью не обзавёлся, спасайся юмором.

— За тобой наблюдал. Теперь есть желание тебя в балетной пачке и пуантах посмотреть, — братец тоже заделался в юмористы. — Надо же, как в одном теле уживаются две абсолютно противоположные личности, — говорит словно не мне. Ощущение будто случайно в слух сказал.

— Они одинаковы, — не притворяюсь глухой. — Ты просто плохо знаешь обеих. Кстати, у кого выведал про Люцию? — В голосе сократились претензионные нотки. Что с него уже взять?

— Обратно вернулся. Хотя, между нами, интернет более разговорчивый собеседник, чем те, кто с тобой и словом не обмолвился.

Спрашивать, чего разузнал обо мне, считаю бессмысленной затеей. Нового ничего о себе не узнаю. Много страниц с идентичной информацией с разными формулировками, а смысл один. Не удивить. Могу ещё и прибавить к ней недостающие данные.

В мотоспорте я выступаю с шестнадцати лет. Отец не особо торопился знакомить меня со своим небезопасным сердечным увлечением. Ждал, когда возраст достигнет хотя бы четырнадцати лет. Он не надеялся, что я пойду по его стопам. Я же говорила, мать умеет мастерски втемяшивать полную бредятину и выдавать её за действительность. Вот и отцу она наплела, что я вся в танцах, мозговые извилины работают только под классическую музыку и на определенной высоте. Потому отец не вмешивался в мамины планы на меня.

Огромная часть отца, связанная с его железным другом, долго была мне малоизвестна. И только на свой четырнадцатый день рождения я получила заветный подарок от него. Ту поездку я никогда не забуду. Моя любовь с первого рёва.

Далее год милых вылазок нас троих: Я, отец и его верный стальной конь, причём их количество возрастало с геометрической прогрессией, и становилось понятно, я остаюсь здесь. На отцовские отговорки не велась. Шла на пролом. И тренировки втихомолочку от матери активно стали проходить на базе с чёткой регулярностью. Незаметно я стала частью отцовской семьи. Двенадцать месяцев успешной подготовки, и я на стартовой линии в экипировке "Fallen angels". Первый старт и первая победа. С тех пор «Виктория» не покидала меня ни разу.

— Значит урок отменяется? — Наконец спустя пятнадцать минут общения Максим улавливает его суть.

— Мыслишь в верном направлении, — подмечаю мистера очевидность. — Ты сам отвезёшь или мне такси вызвать? — Как нынче поступают с теми, кто срывает свидание? Шлют грести руками через весь океан или лодку всё же предоставляют?

— Подожди в машине, — кидает ключи, — я закрою гараж и подойду.

Закрывал он походу тридцать гаражей. В какой-то момент я чуть не ринулась к нему на помощь, спасать родственничка. Но не спешно идущий силуэт приказал всем оставаться на своих местах.