Ангел с рожками

Глава 52. Макс

— Потом, — прерывисто дыша, отвечаю многоговорящим глазам Игоря, в которых легко прочитывается череда вопросов ко мне, и усаживаюсь на своё место, концентрируясь только на ней.

Я и так пропустил половину гонки. Сжимаю от злости челюсти. Какая элементарность: купить билет, сесть в самолёт и прибыть на автодром. Всё, что я мог сделать для неё — быть рядом. Но и тут накосипорил. Осуждающе качаю головой. Ради одной деловой встречи надумать вернуться домой, а затем на обратном пути вляпаться в неприятности — это действительно оправданное решение. И не придраться.

Я то попускаю ситуацию, то на меня вновь накатывает раздражение. А когда перед твоими глазами пролетает пара десятков размытых силуэтов, среди которых есть один, принадлежащий ей, и она в одиночку сражается против них всех, эта волна сносит разумную голову под корешок. Эмоции рвутся верх и стремятся взять надо мной контроль. Пальцы рук впиваются в ладонь и белеют, начинают интенсивно пульсировать — ощущение будто набухают.

Ещё чуть-чуть и сожрал бы себя заживо, если бы не постороннее воздействие на меня.

— Она держится молодцом! — На колено падает чья-то рука. Мой взгляд прокатывается по ней, и я натыкаюсь на её понимающие глаза.

— Ещё ни разу не уступила первенство, — гордо проговаривает наша Мария Николаевна.

Сидящая между нами Кира тоже не отмалчивается и включается в беседу.

— О, да. Это девочка из круга в круг наддирает им задницы, — ухмыляющийся уголок её рта смело приподнимается.

Неотрывно смотрю на своего несущегося к победе ангела, обволоченного в чёрную мантию. Её стилистическая спетость с железным конём придаёт картине завершённость. Она на своём месте, и не потому, что она была рождена быть мотоциклистом. Вовсе нет. Здесь другое играет роль. Она сильно желала быть здесь и убедила остальных в этом, в том числе и меня. Я поверил ей. Оттого сделал шаг назад и не создавал для неё лишних помех. Глядя на трассу, я понимаю, и без меня этих препятствий предостаточно.

Всего около четырёх минут провёл на гонке в качестве болельщика, а я уже не хуже шахтёра вымотался. Моё нервное напряжение затрачивает в тысячу раз больше энергии, чем любая физическая работа. Никакое кардио-упражнение не увеличит частоту сердечных сокращений так, как это происходит при прохождении любимым человеком крутого виража. К тому же, когда он делает это крайне неудачно, уступая своё лидерство.

Закрываю глаза и без особой жалости матерюсь себе под нос. В этот момент я очень сильно хотел, чтобы мой ангел в одночасье перевоплотился в сущего дьявола — за которого не страшно, а от которого душа съёживается в тугой клубок. Я читал свою просьбу несколько раз в надежде, что она будет услышана. Просил, чтобы напоследок на благо потрудились все и даже те, которых мы не видим, но при каждом злополучном случае верим, что они существуют.

Не знаю, сколько я пробыл в состоянии транса, отделяясь от всего происходящего и полностью погрузившись в себя, но «моя вечность» длилась уж точно не целую вечность. Внешние раздражители её ощутимо сократили.

Лёгкий толчок Игоря плечом возвращает меня в общий мир.

— Ты так всё пропустишь, — со смехом извещает друг.

Метаю глаза на турнирную таблицу — к концу седьмого круга моя девочка берёт на себя лидерство.

Однако в течение двух предпоследних кругов радоваться нам с ребятами было некогда. На первой строчке Рите никак не удавалось прочно закрепиться. Она то смещалась вниз, то снова возвращала лидерскую позицию. Иногда и вздохнуть не успевали, как ситуация становилась обратно противоположной той, что была секунду назад.

Никто из нас за время ожесточённой схватки, представляющей из себя столкновение скорости, мастерства и адреналина, не мог и слово вымолвить. Казалось, что сейчас не время растрачивать ресурсы. Рано. И впереди, там, где финал уже довольно близок, для всех нас всё только начинается.

Острые звуки шин проезжающих мимо трибун мотоциклов создают атмосферу напряжения и пылающей страсти. Участники заходят на последний круг, смело маневрируя на повороте. И всего несколько километров им даётся для того, чтобы изменить ход финальной игры.

За первое место сражаются двое, чья схватка непредсказуемый танец скорости и координации. При обгонах они дерзко отвечают друг другу молниеносными реакциями и стремительными движениями. Их твёрдое желание покорить трассу сопровождается грозными рёвами двигателей. Каждое ускорение, каждое торможение — точное воспроизведение стратегии и тактики, которые они с командой разрабатывали не одну ночь. Они оточены несколькими месяцами, а возможно и годами, и сейчас именно умение их применять на деле приведёт к желанной победе. Они строили этот путь, теперь им осталось лишь по нему пройти, а вернее проехаться, не совершая непоправимых ошибок.

Оба неумолимо мчатся вперёд. С приближением финиша напряжение только нарастает. И даже на расстоянии чувствуется их решимость навсегда вписать эту схватку, невероятно харизматичный поединок, наполненных страстью и жаждой победы, в мировую историю мотогонок. Пускай и придётся чем-то пожертвовать — они вероятнее всего готовы на всё.

И я считал, что тоже готов на всё, но к этому меня жизнь точно не готовила.

За несколько метров до последнего поворота соперник неожиданно обходит Риту и закрывает перед ней калитку, выигрывая для себя драгоценные секунды отрыва. И всем очевидно, что Рита прощаться с победой и мириться с проигрышем не собирается. Это, увы, не про неё. От того, мы все дружно соскочили со своих мест. Мы ждали. А чего именно, никто из нас не подозревал.

С увеличением скорости Ритиного байка до сумасшедших показателей моё сердце лишь сильнее сжималось. От дискомфорта оно не находило себе места. И лишь молило о своём скорейшем освобождении. Просило больше не держать его внутри, не носить при себе, мол с меня хватит, зреть стало тупо невыносимо.

И только я приготовился его усмирять, видя, как Рита возвращает лидерство и, выезжая на прямую, уверенно движется к своей победе, оно резко срывается и падает вниз. А следом за ним и единственное жалкое протянутое мною слово «нет».

Всё вокруг замедляется. И никто никуда больше не торопится. Я на миг закрыл глаза — обнадежить себя в том, что это просто на просто безумный сон, и открыв глаза, я снова увижу смотрящую на меня и улыбающуюся самой искренней улыбкой Риту, мою Риту. Однако никого чуда не случается, и лежащее на асфальте бездыханное тельце моего ангелочка, которому медленно стекаются люди, не рассеивается как дым.

Я медленно на своих трясущихся ногах спускаюсь по лестнице вниз, раздвигая руками собравшуюся в проходе толпу. Крики людей заглушаются возникшим в моей голове жутким пульсирующим шумом. Во мне образовывается огромная дыра.

Я будто шаг за шагом вхожу в адскую бездну. Мрачность её затягивает меня целиком. Сейчас айсберг не покажется настолько холодным. Никакое цунами не сумеет так сильно всколыхнуть моё сердце, и никакое двенадцатибальное землетрясение не способно так выбить землю из-под моих ног, как это сделала моя девочка своими собственными маленькими руками.

Зная, что это точно она, с абсолютной уверенностью в этом я умолял всевышние силы исправить это чёртовое недоразумение. До последней секунды я надеялся на их благосклонность, пока не приблизился слишком близко.

Я всячески пробивался через баррикады. Кричал, просил пропустить. Я в миг перестал давать своими действиям отчёт. Мне было на всё наплевать, лишь бы оказаться рядом с ней. Стремящийся за мной друг впервые в жизни не сдерживал меня, а ломился вместе со мной, помогая добраться до неё как можно быстрее.

Моя смелость угасла в тот миг, когда я спустился к ней, упав на колени, и судорожно прижал её тело к себе. Таким хрупким мой ангел ещё никогда не был, словно она не весила ровным счётом ничего.

Слёзы стекали по щекам. Внутри для них уже не хватало места.

Мой ангел оказался совсем без рожек. К тому же с обломленными крыльями. Рита не двигалась, но пребывала в сознании. Шлем на её голове отсутствовал. Лицо было полностью разбито. Экипировка стёрта, и кожа сильно сточена об асфальт. Видеть свою девочку в таком состоянии было хуже любой пытки.

Я держал Риту на руках до прибытия машины скорой помощи. Её еле приоткрытые глаза сквозь тяжёлое дыхание постоянно пытались что-то сказать, а губы вымолвить.

И за несколько часов до того, как её положат на носилки и увезут в больницу, где она впадёт в кому, она успеет с трудом произнести лишь «Прости меня…».