Ангел страсти

ГЛАВА 2

Ее полные горя глаза не шутили. В них он не увидел угрозы ловушки, намерения усыпить его бдительность, пока ее люди приведут шерифа, и она получит обещанное вознаграждение в обмен на его голову. Нет. Ее слезы, ее мучения, ее настойчивые мольбы задели самые сокровенные и уязвимые струны его сердца, несмотря на всю нелогичность и невероятность происходящего.

Она ждала ответа, как обреченный, к груди которого приставлен кинжал, ждет смерти. У него не хватало мужества отказать ей. Поистине, ее имя по праву принадлежало ей. Каждым жестом, каждым словом, слетавшим с прекрасных уст, она опровергала ходившие о ней слухи.

Все — и ничего — из того, что говорили о графине Карлисли, соответствовало истине.

Анжела казалась ему божественно красивой. Очаровательной. Добродетельной. Настоящий ангел, божественное создание. Поистине, Ангел Уиндома и Карлисли заслуживал звания самого обворожительного создания в графстве. Он убедился, держа ее в своих объятиях, что она достойна самой высокой похвалы. Ее красота вызывала желание воспевать ее в неземных песнопениях.

Разве он не пленился ею с первого взгляда, стоило только слуге снять с его глаз повязку? Святой Иисус, она предстала перед ним, как ослепительное видение, как златовласая богиня со сверкающей перламутровым блеском кожей и огромными зелеными глазами. Полная жизни, недоступная.

Более того, каждое ее движение казалось мечтой. Грациозная, хотя и выше многих высоких женщин, она держалась с достоинством королевы. Изящество ее походки прекрасно сочеталось с красотой лица. Округлой формы с хорошо очерченными бровями и прямым точеным носиком, ее лицо имело безупречные пропорции. В жизни она оказалась намного красивее, чем утверждала молва. Черты лица, осанка, все в ней великолепно соответствовало ее имени.

Поистине, она была Ангелом Йоркширского графства. Но в последнее время ему часто приходилось слышать совершенно противоположные отзывы о ней. Иногда, как утверждали люди, она оборачивалась сущим дьяволом. Она обманом пленила его и хотела заставить жениться на ней, а это не слишком вязалось с милосердием и учтивостью.

Теперь он понимал тех, кто обвинил ее в худших смертных грехах. Ее несравненная красота должна вызывать безудержное желание обладать ею у каждого мужчины и будоражить самое смелое воображение. Но кто она в действительности — ангел или дьявол? И почему он должен, да и как может жениться на ней?

— Как я могу жениться на вас, миледи? Ваш муж, граф Карлисли только две недели как умер, если у меня правильные сведения. Его душа еще не пересекла ворот рая.

«Как еще я могу отказаться от предложения, не рискуя нанести ей горькую обиду и не выдвинув против нее страшного обвинения, приписываемого ей молвой?»

— Вы, должно быть, еще в трауре и…

Она схватила его руку, отчаянно вцепившись в нее ногтями. Сила, скрытая в столь хрупком теле, заставила его удивиться.

— Да, ношу траур, скучаю по нему… Кретьен был… моим другом, моей опорой, моей защитой. Он оберегал меня от тех, кто предпочел бы видеть меня на том свете, чем рядом с ним, в качестве его жены. Но Кретьена нет, он покинул меня навсегда, навечно, и я… — Она в отчаянии отпрянула от него. — Мне нужен другой мужчина, способный защитить меня, как некогда делал милорд Кретьен. Я не в силах одна противостоять его свите.

Она снова взглянула ему прямо в глаза. Зеленый омут ее русалочьих глаз завораживал и притягивал его.

Мужчина провел пальцами по нежной коже ее щеки, подбородка, поражаясь их совершенству.

— Разве люди Карлисли не дали клятву защищать вас после смерти их господина? Вы его единственная наследница, как я понимаю. Обычай обязывает их защищать вас, и я слышал, слуги всегда преданно служили вашему мужу.

— Они исполняли долг по отношению к лорду Карлисли. — Она сжалась, словно ожидая удара. — Мне они не станут служить той же верой и правдой.

— Почему же? — Он знал ответ или думал, что знал.

Сейчас он ждал ее ответной реакции. Многие годы, проведенные среди людей различных вероисповеданий, от Англии до земли Великого Хана, научили его хорошо понимать человеческую натуру. Зачастую его жизнь зависела от точности выводов, понимания противника. Вот и теперь, с первого момента, он определил — главным качеством этой женщины являлась доброта. Она побеспокоилась о том, чтобы он не испытывал неудобств, освободила его от пут. В храбрости ей тоже нельзя отказать. Этот ангел, сидящий у него на коленях и заламывающий в отчаянии руки, доказал, какое у него мягкое сердце, когда разрезал веревки, стягивающие ему руки, напоил его вином…

Но за годы плена Дьявол научился осторожности. Он не терпел ни малейшего посягательства на свою свободу и старался по возможности избегать этого. Он привык пользоваться в трудных ситуациях не только физической силой, дарованной ему природой, но и логикой рассудка. Теперь он нуждался в фактах и доказательствах, что его выводы соответствуют объективному положению вещей. И в этом случае — особенно, так как перед ним находилась женщина — прекрасная и мягкосердечная, но все же женщина. А женщины, независимо от их возраста и воспитания, могли играть в непредсказуемые игры, не укладывающиеся в его уме. Разве одна из них не пыталась уже лишить его всего самого ценного в жизни?

Без знания подробностей положения он не мог утешить ее ни словом, ни делом. Ибо, если она действительно виновна в преступлении, он предоставит ее в распоряжение людей покойного мужа или других, желающих предать ее справедливому наказанию.

— Они говорят, я не достойна их верности. Моя честь вызывает у них сомнения. По их словам… — глаза ее расширились от ужаса, тело напряглось.

От неожиданности мужчина выпустил ее.

В сильнейшем волнении она заметалась по комнате, зябко кутаясь в накидку. Казалось, она пребывает в трансе, смотря перед собой невидящим взором, поглощенная сжигавшей ее мыслью. Полупрозрачная сорочка — ее подняли с ложа, когда принесли пленника, — мягко облегала стройное тело и будила в его воображении не совсем пристойные видения. Но она являлась благородной дамой и требовала — заслуживала — большего. Ему хотелось подойти, обнять ее за талию, снова почувствовать мягкость ее груди, успокоить и утешить. Но ноги его оставались связанными, приходилось ждать, пока она соберется с духом и продолжит рассказ.

Наконец она остановилась перед горящим камином. Весь вид ее выражал решимость. Молча он аплодировал ее смелости; сочувствие, доверие переполняли его сердце.

— Меня обвиняют в самом ужасном преступлении. Уверена, слухи о том положении, в котором я нахожусь в последние дни, уже разнеслись по всему графству. В них нет и малой толики правды. У меня нет возможности остановить молву. Вам известно, все усилия в этом направлении обречены на неудачу. Вы обязаны собственной репутации злым языкам.

Она украдкой взглянула на него.

— Но со мной все обстоит иначе: я никогда не стремилась нарочно создать себе репутацию, а потом добиваться собственных целей с ее помощью. Мне нужен покой, мир и покой. В моей жизни я помню лишь несколько лет, когда я имела счастье наслаждаться этими благами, затем вдруг меня их лишили. Оставалось утешаться сознанием, что я оказалась покорной дочерью и племянницей и исполнила волю родных. Сначала думала, будто смогу найти умиротворение в браке, надеялась, но обнаружила…

Она замолчала, не в силах продолжать, слова теснили грудь, но не шли с языка.

— Миледи, молю, расскажите доступно, что с вами произошло. Да, я много о вас слышал. Ангел Йорка известен щедростью и заботой о благе подданных. — «А также спешит снова выйти замуж», — подумал он про себя. — Могу привести пространные цитаты из ходящих о вас легенд. Вот, к примеру. В лесу обитает один старый лудильщик, так, по его словам, вы дали ему отличное снадобье от боли в ногах. А женщины из замка Карлисли рассказывали, как вы подарили собору чудесные благовонные свечи для алтаря. Это малая часть легенды о вашей доброте. Вам не нужно робеть предо мной; в конце концов, кто я такой, чтобы судить вас?

Его слова несколько успокоили ее.

— Ну, хорошо. Но кроме добрых слухов обо мне, Дьявол, я полагаю, в последнее время появились и другие — гнусные небылицы. Море небылиц.

Ему не хотелось обижать ее, но и успокоить ее подозрения он не мог, пока не выяснил, виновна она или нет. Он решил выбрать тактичную, но несколько суровую линию поведения.

— Нет, миледи, не море. Океаны.

— Да, наверное. — Она закрыла глаза. — Эти океаны так широки и неспокойны, утонуть в их бурных волнах ничего не стоит.

— Ложь не может погубить невинного человека.

— Увы! — она печально вздохнула. — В этом-то и состоит ирония моей судьбы, Дьявол. Я люблю жизнь и хочу жить. Хотя мне довелось увидеть столько зла и ужасов, которые могли бы испугать многих. Но я продолжаю верить — мне уготована лучшая доля, я создана не для козней и вражды, испытываемых многими ко мне, и не для того, что многие хотят сделать со мной.

— Что с вами хотят сделать?

— Снова использовать меня как средство для достижения корыстных целей.

— В третий раз?

В ее излияниях он уловил единственную понятную ему фразу. По слухам он знал, что благородная леди уже пережила двух мужей, очевидно, ее пытаются заставить выйти замуж в третий раз. Но его имя никогда не фигурировало среди возможных кандидатов. Более того, никому бы и в голову не пришло выйти замуж за Полуночного Дьявола. Даже под угрозой смерти.

— Да, в третий раз. Богоугодное число, не так ли? Магическое число. Бог любит троицу. — Ее сарказм снова сменился выражением боли. — Это число поставит меня на колени и принесет мне реки страданий, как бедному Иову[3], полжизни вопрошавшему Создателя, за что же он ниспослал ему столько трагедий, ведь вся его провинность состояла в искренней и самозабвенной вере.

Анжела возвела очи к потолку, словно молясь, комкая на груди накидку.

— Видите ли, Дьявол, меня осаждают те, кому безразлично мое горе. Они не дают мне возможности оплакать в одиночестве моего покойного мужа, моего благородного Кретьена. Те, кто меня окружает, стремятся поживиться за мой счет. Они настаивают, чтобы я снова вышла замуж. — Она бросила на него взгляд, полный гнева и отчаяния. — Да, заставляют выйти замуж в третий раз. И это в то время, когда мой муж, Кретьен, еще не предстал перед Судом Божьим и не пересек ворот рая, как вы только что выразились.

— Да, миледи, прекрасно понимаю, как это не вовремя. Приходилось также слышать, что есть много претендентов на место жениха. Кто эти люди? Недоумки или тираны? Должно быть, это ужасные люди, раз вы ищете защиты у Полуночного Дьявола.

Она нервно засмеялась.

Он удивленно замолчал.

— Какая насмешка! Какой абсурд! — Она задумалась, ушла в себя. Когда она снова заговорила, ее голос звучал увереннее: — На роль мужа наследницы замков Уиндом и Карлисли представлены три кандидата, жаждущие получить это место. Все в идеальном для меня возрасте. Не слишком молоды, как мой первый муж — ему стукнуло лишь десять лет, а мне пятнадцать, когда нас поженили, — не слишком стары, как мой второй господин, он годился мне в дедушки. Кроме того, все они равны мне по положению и богатству. Все они носят титулы не ниже графского. Поэтому мне не приходится опасаться — тот, кто стремится войти в мой дом, не может оказаться недостойным стоять рядом со мной… или повелевать мной. И все же я не могу и не приму ни одного из них.

При других обстоятельствах Дьявол не усмотрел бы повода для отчаяния в подобном развитии событий. Но эта женщина так искренне предавалась своему горю. Вероятно, для слез есть иная причина, которую она еще не открыла, возникло подозрение в голове мужчины. Не зная ее, он не мог помочь ей обрести душевный покой.

— Миледи, вы хотите сказать, никто из этих троих не обладает благородными качествами, могущими внушить любовь и уважение? Ах, ах! Мне известно, прошло только две недели, как супруг ваш покинул этот мир, если бы вам дали возможность выдержать период траура, вы бы и тогда не приняли бы ни одного из достойных претендентов на вашу руку?

Она гордо вскинула голову.

— Сэр, я не тщеславна. Смотреть свысока на людей — большой грех. Нет, я отвергаю этих троих не потому, что они кажутся мне недостойными делить со мной жизнь. Уверяю вас, я не придаю большого значения ни своему титулу графини, ни даже своему богатству, составленному в силу безвременной кончины моих обоих мужей.

Он не знал ее первого мужа, молодого наследника графа Уиндома. Но Кретьена Форестера, ее последнего мужа, графа Карлисли, он видел часто. Настоящий рыцарь, Форестер прославился как гордый и независимый барон, чья преданность короне не вызывала сомнений. Он верно служил Ричарду Львиное Сердце и позднее его брату, королю Иоанну. Его удостоили многих почестей и наград. За последние десять лет он снискал добрую славу за лояльность и учтивость. Лорд Кретьен прослыл спокойным человеком, он женился только за несколько месяцев до смерти. По распоряжению короля Иоанна он взял в жены наследную графиню Уиндом. Умер Кретьен Форестер любимый и оплакиваемый всеми, кто его знал. Смерть его посчитали преждевременной. Как утверждали слухи, его призвал не Бог, не Он избрал день и час его кончины, но чья-то земная рука затушила свечу его жизни.

— Извините, миледи, не имел намерения обидеть вас, просто хотел сказать — ваш второй супруг находился в весьма почтенном возрасте.

Она вздрогнула.

— На этой неделе ему бы исполнилось пятьдесят пять. Мы хотели позвать гостей и отметить это событие. Вместо этого справили панихиду. Он чувствовал себя прекрасно, можете мне поверить. Прекрасно!

«Такой же цветущий, как и ты?» — подумал он. Он не мог преодолеть борьбы между обязанностью проявлять почтительность и страстным желанием снова ощутить вблизи ее стройное нежное тело. Стоило невероятных усилий сдержать стон, выдавший бы страстное желание обладать ею. Она могла вызвать страсть в любом мужчине. Любой примчался бы на ее зов даже из тисков смерти. Ибо ничто в жизни не могло сравниться с наслаждением, ждущим мужчину в объятиях этой женщины.

Пленник пытался подчинить чувства разуму. Страсти никогда не доводили до добра.

— Ваш муж, вероятно, умер от старости, — ровным голосом произнес он, вместо того, чтобы выразить эту мысль в виде бестактного вопроса.

— О, Дьявол, как бы я хотела, чтобы именно так оно и было!

Затаив дыхание, он в упор смотрел на нее.

Анжела подошла и опустилась рядом с ним на колени. Как грешница, жаждущая получить отпущение, или верующая в ожидании чуда, она, казалось, умоляла его о чем-то. Ее зеленые глаза светились таинственным светом.

— Он умер насильственной смертью, мой Дьявол. Я знаю это и хочу подтвердить — две недели назад мой супруг предстал перед Богом без покаяния, глубокой ночью.

Он не смел коснуться ее, своего соблазнительного ангела, готового произнести самое ужасное из всех признаний.

Анжела понимающе улыбнулась.

— Вы не хотите задать вопрос о том, что считаете очевидным, не так ли, Дьявол? Ибо вы, как и я, убедились на опыте — часто мы идем совсем не теми путями, которыми хотели бы идти. Ладно. Вам я открою истину такой, какой знаю ее. Поверите ли вы, это ваше дело. Я не убивала своего мужа.

Он прищурился. В душе звучал радостный перезвон колоколов, возвещавший о ее невиновности.

— Я не убивала мужа. Но кто-то другой убил. Да, его убили. — Она бессильно опустила голову. — Я первая обнаружила его и позвала камердинера, требуя немедленного расследования, хотя и была сама не своя от горя. Они созвали собственный совет и сказали… — Девушка облизнула пересохшие от волнения губы. — Они обвинили меня в смерти Кретьена.

Анжела положила теплую ладонь ему на грудь. Его сердце бешено забилось, словно хотело вырваться наружу.

— Клянусь всеми святыми, я не совершала этого убийства.

Однако он еще не совсем поверил ей. Другие женщины тоже пускались на ложь и различные ухищрения, стремясь добиться его расположения.

— Я должен знать имя убийцы.

— Да, — прошептала она и отняла ладонь. — Я тоже хотела бы знать. У меня нет никаких улик.

— Опишите подробно, как все произошло.

Вдруг по ее рассказу он сможет нащупать какую-нибудь ниточку и, возможно, выйти на убийцу.

— Две недели тому назад, как раз день в день, я шила в своей светелке в замке Уиндом. Стемнело. Я решила лечь спать и отложила шитье.

Дьявол недоверчиво нахмурился.

— Шили поздно вечером?

— Да. Я зажигаю много свечей. У меня хорошее зрение.

— После захода солнца нужно слишком много свечей. Это расточительность.

— Я богата, сэр. Разве вы не слышали, как богата дважды вдовствующая графиня Уиндома и Карлисли?

Она вызывающе тряхнула золотистыми локонами, мужчину пленило это движение.

— Да, слышал, а теперь вижу — вдовушка, к тому же, обладает отменным здоровьем и решительным нравом. Продолжайте же, молю.

— Я вышла из светелки, открыла дверь в спальню мужа…

— Так вы спали вместе?

Ее веки задрожали.

— Да. Так хотел муж. Я и теперь сплю там. На женской половине разместились его люди.

Дьявол скрестил руки на груди.

— Понятно. Что произошло потом?

— Я разделась и подошла к ложу. Забралась на него. Кретьен никогда не засыпал, не дождавшись меня. В эту ночь он лежал молча.

«Всякий нормальный человек не остался бы равнодушным к соседству такой женщины», — мелькнуло в голове пленника.

— Кретьен всегда чутко спал. Он не доставлял неприятностей во сне, никогда не храпел или… — она с трудом проглотила комок в горле, — не занимал больше места, чем следовало. Обычно он что-нибудь бормотал, что я слишком поздно засиживаюсь и порчу здоровье, а я успокаивала его. Я люблю ночное время.

Анжела отвернулась, затем снова тряхнула головой, словно отгоняя видение, и волосы шелковистым каскадом упали на спину.

— Я люблю покой. Тишину.

Она словно очнулась от кошмарных воспоминаний. Остановила взгляд на руках.

— Как бы там ни было, я укрылась одеялом и, как обычно, лежала без сна.

«Возможно, в ожидании любовной ласки. Всякий муж не замедлил бы это сделать, имея рядом столь обворожительную молодую жену».

— Обычно Кретьен обнимал меня и…

«И что? Ласкал нежную грудь, целовал соски. Что?» — ревниво подумал Дьявол, застыв от непреодолимого желания.

— …обычно он массировал мне руки или гладил спину, если ему казалось, будто я все еще не расслабилась и слишком напряжена.

«Напряжена? Клянусь прахом Будды, я превращаюсь в гранит при одной мысли, как мужчина может ублажить тебя и тем самым постичь высшее наслаждение, найти в тебе свою нирвану».

Он не должен терять над собой контроль, твердил себе мужчина, хотя ревность и непонятная злость так и кипели в нем.

— Но той ночью супруг ваш не сделал попытки обнять вас. Что же он делал?

«Неужели он овладел тобой без ласки? Ибо я ревнив и знаю — никогда ни с одной женщиной, кроме тебя, не испытаю такого блаженства».

— Ничего. Остался лежать на спине, в непривычном для него положении. Тогда я протянула к нему руку…

— И? Что вы сделали?

— Я коснулась его плеча. Оно показалось мне холодным. Я подумала, что он заболел, и спросила его об этом. Он не ответил. Тогда я придвинулась ближе. Он не шевельнулся.

Мужчина сжал кулаки.

— Я спустилась с ложа и зажгла свечу, потом подошла к его изголовью. Он лежал с открытыми глазами, голова скатилась набок, одна рука прикрывала голову. Я… — ее губы задрожали. — Я подняла его голову… Вдруг до меня дошло… — Она судорожно вздохнула. — Я поняла, что он мертв. В последнее время мне так часто приходилось видеть смерть. Слишком часто. Первый муж, потом его родители… они умерли меньше года тому назад. У меня перед глазами еще стоит их испуганный остановившийся взгляд…

Дьявол молча ждал.

— Я проверила дыхание… его не было. Положила руку на сердце… оно не билось. Тогда я зарыдала, так мне вспоминается. Меня это очень потрясло, я плохо сознавала окружающее. Никто не пришел. Никто не слышал — стены очень толстые. Помню, у меня хватило соображения одеться и открыть дверь. Вошла стража. Я что-то бормотала. Они бросились к нему и подтвердили мою догадку. Кретьен был мертв. Покинул меня в собственной постели, а я в это время занималась шитьем!

— Почему вы думаете, что он умер в постели? И в то время, пока вы шили? Его могли убить в другом месте и положить в вашу постель.

— В ту ночь я знала, когда он лег спать. Перед этим он заглянул в светелку и сказал, что собирается лечь.

— Он всегда так делал?

— Каждый вечер.

— Он звал вас последовать за ним, говоря это?

— Нет.

— Не понимаю.

— Кретьен просто сообщал, что идет спать, это не обязывало меня следовать за ним… Это решение он оставлял мне… Он вел себя очень галантно и всегда считался с моими желаниями побыть одной.

Она хвалила мужа, любила его. Однако не спешила бросаться в его объятия. Почему? Дьявол не мог найти определенный ответ.

— Вы подолгу молились в одиночестве?

В голосе его звучало недоумение.

— Да… Кретьен не принадлежал к мужьям, требующим многого от супруги. От меня он ничего не просил. Почитал меня, потакал моим капризам.

— Поистине, идеал мужчины.

— Во многих отношениях.

— Что случилось после того, как пришла стража и подтвердила его смерть?

— Они поговорили между собой и решили, что он умер от удушья. Средством убийства, по их словам, послужила одна из подушек.

Слухи выдвигали именно эту версию смерти лорда Кретьена.

— А вы как считаете?

— Не исключаю такой возможности. У меня нет шанса выяснить наверняка. — Она развела руками. — Он мог умереть от сердечного приступа или еще от чего-то. Смерть выглядит одинаково, независимо от причин, вызывающих ее.

— Вы правы.

Да, но насильственная смерть оставляет следы если не побуждений, то методов преступника, это он знал наверняка.

— Тогда же люди лорда обвинили меня в убийстве. Их было трое — во главе камердинер мужа, Юджин Делигер. Он подошел, когда они посовещались у горевшего камина, и от имени всех обвинил меня в этом злодеянии. — Она до крови прикусила губу. — Они говорят, будто я задушила Кретьена подушкой… Вроде, только у меня была такая возможность.

— Это правда?

— Не могу утверждать. Дверь нашей спальни не охраняется.

— Почему?

— Кретьен всегда доверял своим людям и заявлял об этом во всеуслышание.

— Кто-то злоупотребил доверием.

— Да, любой мог войти в дверь или…

Горячность, с которой она это произнесла, многое прояснила в ее теперешних страхах, в ее наивности.

— Или?

— Через коридор, сообщающийся с моей гардеробной, о нем мало кто знает, а, может быть, и вообще никто.

— А куда ведет другой конец этого коридора?

— Не знаю. Это ужасное место, там полно паутины, насекомых и… всякого прочего, я не видела всего. Никогда не могла добраться до выхода, хотя мне кажется, он ведет к какой-то стене.

— Понятно. А ваши обвинители… выдвигают ли они какую-то причину убийства?

Она побелела.

— Мое желание быть свободной от мужчин вообще.

— У вас действительно есть такое желание?

Она заговорила взволнованно и быстро.

— Что я не хочу связывать себя замужеством? Да! Что я хочу, чтобы меня оставили в покое? Да! Что я не хочу никому причинять зла и хочу, чтобы моя любовь к одиночеству никого не обижала? Да, все это правда. Истинная правда! Но клянусь, я не смогла бы убить, стремясь заполучить то, к чему тянется моя душа! — Она порывисто сжала его руку. — Клянусь, я не способна на убийство. Вы должны мне верить!

Как он мог ей верить? И как мог не верить? Она казалась такой искренней, так переживала свою трагедию.

— Что же за жизнь, к которой стремится ваша душа и озаряется лицо при одной мысли о ней?

Анжела пристально следила за выражением его глаз и ожидала этого вопроса. Остался последний рубеж его недоверия, необходимо взять его приступом.

— Дорогой Дьявол, я не смогла бы убить человека в стремлении вернуть себе свободу. Я не создана для убийства. Мне не нужны другие мужья. Я никогда больше не выйду замуж. У меня было два мужа — один молодой, другой старый. Приобрела я и свекра, достаточно беспринципного, он попытался взять принадлежащее его сыну. Да, я открываю вам всю правду. Вам ведь нужны факты. Готова поклясться на Библии, лорд Уиндом действительно покушался на мою честь. Отец мой отозвал меня из монастыря как раз накануне пострижения в монахини. Не вняв моим мольбам, он выдал меня замуж за нареченного покойной сестры, наследника Уиндома. В этом святотатстве отца поддержали его два брата. Затем мой первый муж и его родители умерли от чумы, так было угодно Богу. Тогда отец и дядья снова пришли ко мне и потребовали выйти замуж за одного из достойнейших баронов. Этим бароном оказался Кретьен. Он один из всех знакомых мне мужчин относился ко мне с добротой, — она замолчала и перевела дух.

— Повторяю, Дьявол, мне не нужны другие мужья. Я хочу жить одна. Воздавать хвалу Господу Богу. Управлять своими поместьями без чьей-либо помощи и до конца дней своих соблюдать обет безбрачия.

Эта страстная исповедь рассеяла подозрения в виновности Анжелы и усыпила ревность Дьявола. Сердце переполнилось страданием. Душа воспылала жаждой справедливого отмщения.

— Я верю вам, леди Карлисли.

— Вы четвертый, кто верит. Кроме вас только те трое, мои слуги, похитившие вас. Они тоже убеждены в моей невиновности. Питер, мой камердинер, он руководил захватом, Эдвин, мой казначей, и Леон, мой лесничий. Только они сохраняют верность мне, хотя и знают, какие обвинения возводят против меня подданные мужа.

— Должно быть, они очень любят вас, если идут на подобный риск. Ведь ни для кого не секрет, люди лорда Кретьена являют полную противоположность его кроткому нраву и не отличаются терпимостью.

Иными словами, хотел сказать мужчина, люди лорда Кретьена рыскали по окрестностям, как стая волков, грабя дома деревенских жителей, насилуя женщин. Вся округа ненавидела свиту графа Карлисли. Анжелика Уиндом вышла замуж за Кретьена Форестера лишь за четыре месяца до описываемых событий. Но с тех пор, как люди Карлисли переехали жить в Уиндомский замок, жители соседних деревень страдали от их набегов.

Только на прошлой неделе Дьяволу пришлось воспользоваться помощью своих верных соратников и вырвать одну несчастную из лап латника лорда Карлисли. Они подвесили насильника на стропилах церкви на рукавах его же туники. Мерзавец тут же покаялся в грехах и обещал убраться из Уиндома, если ему даруют прощение. Его отпустили, и вскоре он исчез.

Леди Карлисли покачала головой.

— Меня всегда поражала разница между моим господином и его восемью сподвижниками. Однако когда я задавала мужу вопрос об этом, Кретьен отворачивался и пытался оправдать их злодеяния участием в крестовых походах на Восток. По его словам, там они и научились жестокости.

Дьявол зарычал от негодования.

— Такой разбой и насилие никто не должен видеть, а не только претерпевать. Это лишает людей радости и надежды.

Он слишком часто становился свидетелем подобных разбойных набегов, когда бывал в Венеции, Константинополе, Самарканде, в степях Каракума.

— От его оправданий никому не легче.

— Люди часто смешивают службу себе самому со службой Богу и королю.

— Дорогая миледи, я видел много людей, совершавших паломничество к святым местам в надежде получить далеко не божественное вознаграждение.

— Знаю. О вашем прошлом ходит много слухов, очевидно, потому, что редко кому удавалось видеть вас вблизи. Некоторые говорят, вы сами когда-то участвовали в Крестовом походе. Другие утверждают, будто вас ограбили здесь в Англии и лишили всего имущества.

— Слухи редко соответствуют истине.

— А эти?

Сам не понимая почему, он почувствовал потребность высказать то, о чем редко кто знал.

— Меня лишили моих поместий, титулов, наследства.

— Король?

— Он дал разрешение, действовали другие. Двое.

— И вы не придумали ничего лучшего, как скрыться в лесах и заняться разбоем?

— Я выбрал этот способ мести. — Он пристально посмотрел ей в глаза, ожидая, пока она отведет взгляд, но Анжела продолжала смотреть на него в упор.

Потом она подобрала с пола кинжал и двумя резкими движениями перерезала веревки на его ногах.

Пленник размял затекшие ступни. Наблюдая за его движениями, девушка опустила ресницы, стараясь скрыть охватившее ее страстное желание при виде того, как напряглась его плоть. Как могла такая красавица мечтать об обете безбрачия? В этом таилось что-то греховное.

Перерезав веревки, она дарила ему свободу, и он это знал, но не мог оставить ее. Скрестив на груди руки, пленник ждал окончания ее рассказа.

— Я выбрала вас, так как решила — вы можете мне помочь. Вы, как и я, нуждаетесь в защите от тирании. Почти ежедневно выслушивая необыкновенные истории о вашей смелости, я поняла — я могу обратиться только к вам с этой просьбой. Мне нужна ваша смелость. В кошмаре, ожидающем меня в скором времени, мне нужна гораздо большая, чем моя, твердость духа.

Последнее утверждение показалось ему не бесспорным. Ведь он стал изгоем, человеком вне закона.

— Хотел бы выслушать до конца, в чем заключается ваше предложение. Да, я слышал, вы хотите, чтобы я стал вашим мужем. Но для чего? Я вернусь в леса, а вы начнете наслаждаться обетом безбрачия? Уж не за этим ли вы, знатная дама, преклоняете передо мною колени? Я не такой уж дурак, леди Карлисли. Я, видите ли, тоже не жажду жениться взаправду, если уж быть до конца откровенным. К тому же, я не хочу нарушать законы Бога. Мне нельзя жениться, ибо я не могу составить женщине достойную партию. Я не женюсь даже во имя самых благородных побуждений.

— Понимаю и предвидела именно такой ответ. Поэтому и подумала — мы вернемся в замок Уиндом после заключения ложного брака.

— Каким образом мы совершим бракосочетание? Кто еще находится с вами в Монтроз Манор?

— Только моя горничная и начальник стражи Майкл Росс. Оба поддерживают обвинения камердинера Кретьена Юджина Делигера. Они следят за мной; там, где могут, ограничивают мою свободу действий. Если осмеливаются.

Он вопросительно посмотрел на нее.

— Кретьен всегда позволял своему камердинеру слишком многое, это вызывало удивление окружающих, — пояснила Анжела. — Обладая такой властью в доме, Делигер часто переходил границы дозволенного. Три дня тому назад Делигер взял троих людей и отправился за очередным кандидатом в мужья для меня. Я воспользовалась его отъездом и укрылась здесь, где надеялась с помощью Питера побеседовать с вами. Я притворилась, будто переживаю смерть Кретьена сильнее, чем на самом деле, и Росс поверил мне. Пришлось доверить ему и Нелл присмотр за винными погребами. Надеюсь, они упьются до бесчувствия. Благодарю Бога, он услышал мои молитвы и привел вас ко мне. Эта ночь последняя, завтра я должна вернуться в Уиндом.

Мужчина задумался.

— Кажется, вы не подумали, Делигер ведь захочет посмотреть документы о браке?

— Да, я написала по прошлому брачному свидетельству.

Он мог только восхищаться ее умом. Судя по бледному лицу, ее удручала собственная непорядочность.

— Послушайте, Дьявол, я не верю, что цель оправдывает средства, но в данном случае я готова на любую ложь, лишь бы избежать оков еще одного брака, который… — она запнулась, — …еще одной брачной сделки.

— А как насчет священника? Есть у вас кто-нибудь на примете, кто согласится засвидетельствовать наш брак?

— Нет. Хватит документов.

Дьявол подавил какое-то восточное ругательство.

— Миледи, эти люди угрожали вам, не так ли? Неужели вы думаете, будто они на слово поверят вашему замужеству? Они, конечно, потребуют доказательств.

— Если необходимо, я могу заплатить тому, кто переоденется в платье священника.

— Тогда вы рискуете. Этот мошенник за еще большие деньги согласится выдать правду людям Карлисли. Нет, это не подойдет.

Однако он знал человека, который не выдал бы их. Если только удастся уговорить его пойти на ложь…

— Хорошо. Но скажите, вы согласны жениться на мне? Я вас щедро отблагодарю. У меня есть золото, драгоценности, земли, несметные богатства, мне никогда не придется воспользоваться ими. Возьмите их! Тогда вы сможете прекратить грабежи! Я никогда ничего не попрошу взамен. Вы можете исчезнуть и никогда…

Дьявол взял ее руки в свои и заставил посмотреть себе в глаза.

— Прекратите. Выслушайте теперь меня. Нам незачем заключать подлинный брак. У меня возникла идея. Среди моих людей есть бывший священник.

— Вы? — с надеждой воскликнула она.

Он громко и раскатисто засмеялся.

— Кто вам сказал эту чушь? О, Боже праведный! Я никогда не испытывал тяги к религии. Но мой друг служил священником. Он перешел ко мне в знак протеста против подлого обращения с его орденом со стороны короля Иоанна. Было время, когда монахи больше поддерживали папу, чем короля. За это Иоанн им мстил.

— И этот человек подтвердит ложь о нашем венчании?

— Самюэль знает ритуал и необходимые слова. Он сможет помочь нам, я в этом не сомневаюсь. У него очень представительный, но, в то же время, набожный вид. Никто не осмелится усомниться в словах этого человека. Нужно послать за ним ваших людей. Я знаю, как доставить его сюда, не связывая.

Анжела улыбнулась, сначала робко, потом смелее.

— Так вы поможете мне, — еще не веря, прошептала она.

Дьявол тихо засмеялся.

— Считаю, будет справедливо, если Полуночный Дьявол поможет незаслуженно обвиненному человеку.

Он решительно поднялся на ноги. Мышцы болели. Тело горело огнем при виде сказочной нимфы, ее восторженных глаз, полуоткрытых губ. Она стояла так близко к нему…

— Вы намного превосходите сложенные о вас легенды, — прошептала она в восхищении. — Я никогда не думала, что человек может быть столь велик.

«Ах, но вам, леди, невдомек, как я вырастаю в вашем присутствии». Он предложил ей руку.

— К вашим услугам, миледи. Подойдите и покажитесь в полном великолепии.

Она доверчиво позволила ему обнять себя. Ее голова доходила ему только до плеча. Она замерла, изучая очертания его фигуры. Он поднял ее лицо… В воображении он уже целовал ее всю, был в ней, внутри ее божественного тела, вызывавшего в нем благоговейный восторг. Возвращая себя в реальность и не желая выдавать греховных мыслей, он хрипло произнес:

— Вы и я… мы составили бы неплохую пару.

— Потрясающую, — прошептала она, зардевшись. — Раньше я только предполагала, теперь убедилась. Еще не встречала мужчины настолько выше меня ростом. Моя сестра считала это необходимым качеством в мужчине.

Он заправил непослушные прядки ей за уши.

— Отдаю должное вашей красоте, миледи. Более того, постараюсь быть вам и утешителем, и защитником. Если мой рост подходит для этого, то, смею заметить, ваш рост меня тоже очень устраивает.

Анжела вскинула голову, и он сжал ее щеки теплыми ладонями.

— Большинство мужчин не любят крупных женщин, — возразила она.

— Вы не крупная, миледи. Просто высокая. Длинноногая, с длинной шеей. Вы изящны, как лебедь.

Она зарделась, и ему захотелось покрыть поцелуями каждую клеточку ее совершенного тела.

— Вы считаете меня подходящей парой, я польщена. Надеюсь, вы оцените мои внутренние достоинства так же высоко, как и внешние.

Мужчина усмехнулся. Что она имела в виду? Чего опасалась?

— Вы привлекательная женщина и нравитесь мне… но… посмотрите на меня.

Анжела не поднимала опущенных ресниц.

— Вы не назвали цену за свои услуги.

— Как вы считаете нужным вознаградить меня?

Она наконец осмелилась поднять глаза.

— Назовите вашу цену, вы получите ее без возражений.

Ей казалось, он потребует физического выражения ее благодарности, мужчина ясно читал это в ее испуганных зеленых глазах.

— Вы считаете меня настолько испорченным и ждете, когда я потребую многое из того, на что не имею права?

Он тяжело вздохнул и посмотрел куда-то вдаль.

— Полагаю, вы в чем-то правы. Это логическое завершение моей прежней жизни.

Дьявол взглянул на нее, в изумрудных глазах плескался страх.

— Я, действительно, потребую многого. Но не того, о чем вы думаете.

Сердце его пронзила боль. Он никогда не сможет просить или дать ей то, чего хочет больше всего в жизни.

— И прежде всего я потребую, чтобы вы изображали перед всеми любящую жену. Вам предстоит убедить всех окружающих, будто вы влюбились в меня с первого взгляда и, естественно, тотчас же вышли за меня замуж по вполне объяснимым причинам. Не кажется ли вам, это очень мудрое требование? Хорошо. Далее. Вы должны разрешить мне — помоги мне, Господи! — проявлять столь же горячие чувства по отношению к вам. Даю слово, это будет просто представление для отвода глаз. Вы согласны?

— Да. На все. Хочу избавиться от людей Кретьена и поскорее.

— Так и случится.

— Вы еще не назвали свою цену.

— Золото. И в приличном количестве. Золото я ценю. Смогу наделить им тех, кто пострадал от короля Иоанна и его приспешников. Потребуется кругленькая сумма, чтобы прокормить и обогреть этих несчастных.

— А драгоценности? Меха?

— Нет. Драгоценности мне не нужны, я могу сам добыть их, сколько пожелаю… Что касается мехов…

Его пальцы вдруг потянулись к ее накидке, он притянул Анжелу к себе.

— Вижу, здесь их достаточно, можно уютно устроиться на ночь, а также выгодно подчеркнуть красоту госпожи этого замка…

— Тогда земли.

— Земли, — протянул он задумчиво. — Нет, земли мне не нужны, я не смогу сохранить их. Но земля, где стоят замки Уиндом и Карлисли, — ведь вы являетесь их законной владелицей, не так ли? Я потребую от вас защиты от законов короля на этой земле. Вы никогда не позволите охотиться за мной и моими людьми в пределах ваших владений. Также вы никогда не станете помогать людям короля представить меня перед лицом их пресловутого правосудия. Что вы скажете на эти требования?

— Согласна. Сотрудничество, проявление любви и защита от короля — принимаю на себя эти обязательства, — Анжела задумалась. — Что еще, как ваша верная «супруга», могу я предложить вам, мой «супруг»?

— Вряд ли мир потребует что-либо еще в доказательство истинно супружеских чувств.

— И в обмен на это вы останетесь со мной и избавите меня от людей Кретьена и моих трех преследователей, претендентов на мою руку?

Дьявол улыбнулся и натянул накидку ей на плечи, закрыв даже шею, не желая поддаваться соблазну.

— Да. Кто они такие, разве станут они бороться за вас?

— Мой отец и два дяди прислали недавно известие. Они собираются привезти какого-то человека и представить его мне.

— А! Тогда вашего родителя ожидает разочарование, вы ведь нашли мужа без его благословения.

— Нового графа Уиндома тоже. Он приедет завтра, хочет засвидетельствовать мне свое почтение и в надежде получить мою руку и сердце, а также поместье Уиндомов в придачу — оно перешло мне по наследству от первого мужа.

— А третий кандидат? Кто этот бедняга?

— Его отыскал Делигер. Он настаивает на своем избраннике, иначе грозит донести королю о моей причастности к убийству Кретьена.

От сдерживаемых рыданий ее подбородок задрожал.

— Не убивайтесь так, миледи. Кто бы он ни был, он не сравнится с Полуночным Дьяволом.

— Он друг короля и до последнего года являлся шерифом Херефордского графства, его зовут Роджер Бартлет, граф Свонсдон.

— Свонсдон… Это по ту сторону реки… О, Всемогущий Господь!

Она лихорадочно вцепилась в его запястье.

— Вы знаете его?

Он вспомнил бесчисленные злодеяния, совершенные этим человеком против тех, кто был ему дорог.

— Да.

Зеленые глаза потемнели и напоминали теперь Эгейское море в бурю.

— Судя по тому, как вы заскрежетали зубами, он вам хорошо известен, и вы считаете его страшным человеком!

Не в силах побороть порыв, он привлек ее к себе. Ее близость чуть не заставила его застонать от непреодолимого желания. Он гладил ее волосы, пахнущие лепестками роз.

— Не беспокойтесь, мой Ангел. Я знаю этого человека, но я сильнее его. — «И никогда ему не придется победить меня. Ибо я дал клятву, я отомщу ему, и возмездие Бога покажется ему неясным поцелуем в сравнении с моим гневом», — подумал он про себя. — Обещаю, если он явится, мы отправим его восвояси, и он никогда больше не осмелится беспокоить вас. В конце нашей совместной поездки я избавлю вас от всех, кто покушается на вашу свободу. — Он слегка отстранил ее, любуясь изумрудным блеском ее глаз. — Вы верите мне? Скажите же.

— Да. — Анжела обвила руками его шею и доверчиво прижалась к нему. — Верю, как никому никогда не верила.

Он долго прижимал ее к своей груди. Как долго, он и сам не знал. Возможно, до тех пор, пока желание не уступило место умиротворенности и очищению, чувствам, которых он не испытывал уже многие годы.

— Давайте позовем сюда ваших верных слуг. Одного оставим у этой двери и…

— Но вы не покинете меня? — Анжела уцепилась за его локоть.

— Нет, мой Ангел. Я вас теперь не брошу. Однако время не ждет. Нужно действовать быстро. Двух слуг я пошлю в мою последнюю обитель и научу их, как пройти без лишних вопросов. Питер возьмет перстень, его я снимаю в том случае, когда прошу о помощи. Это скорейший способ заполучить священника… и оформить наш брак должным образом.

Дьявол нежно погладил ее по щеке и повернулся к двери. Девушка схватила его за рукав.

— Как зовут моего будущего мужа?

Он усмехнулся. Во имя их общей безопасности он скажет только часть правды. Привыкнув ко лжи и недоверию, уже укоренившихся в его жизни, он решил назвать ей свое первое имя, но изменить фамилию, тем самым введя в замешательство ее врагов.

— Скажу так: ваш новый муж является не очень богатым бароном северных районов, где власть Иоанна несколько слабее, чем в других местах. Ваш жених происходит из семьи Форестеров и доводится кузеном Кретьену. Так что тем, кто живет под флагом вашего покойного супруга, придется крепко подумать, прежде чем высказать возражения против меня.

— А ваше первое имя, дорогой сэр?

— Можете называть меня Николас.

— Николас, — задумчиво протянула она, словно молитву. — Николас — это покровитель детей.

Он легонько провел пальцем по ее носу.

— И ангелов.

— Это божественный знак, я не ошиблась в выборе.

Лицо ее сияло от счастья. Ему хотелось долгим поцелуем скрепить их договор. Одному из них это соглашение принесет невыносимые страдания, и, скорее всего, им окажется отвергнутый миром Дьявол.