Наше последнее лето.
Мы повзрослели. Наверно, сдуру.
Наши мамы долго трещали на кухне о каком-то барахле. Нам с Анжеликой не терпелось уединиться друг с другом.
Наконец нам это позволили.
Тесная комнатенка, в которую и заходить-то можно лишь боком, запах сырого белья.
— Ты дрочишь? — спросили мы дуэтом и расхохотались. Анжа скинула трусы и давай наяривать пизденку. Теперь, обратил внимание я, она весьма густо заросла по-брюнеточьи. Я двигал шкурку, любуясь Анжеликой.
Она, откинувшись на кровать, весьма бесстыдно, развинув ножки, ласкала свое естество. До чего же мне нравилась эта бесстыдно дрочащая девочка.