Антигона

Видишь, царь, подходит Гемон,

Твой любимый сын: должно быть,

О несчастной Антигоне

Он горюет, о невесте,

Ложа брачного лишен.

Тотчас мы все узнаем. Милый Гемон,

Врагом ли ты приходишь, услыхав,

Что я обрек на смерть твою невесту,

Иль все ж отец твой дорог для тебя?

Тебе я весь принадлежу; давая

Разумные советы, ты ведешь

Меня к добру. Ни для какого брака

Не отступлю от мудрости твоей.

И хорошо, дитя мое, что воля

Отцовская тебе дороже всех

Желаний. Вот за что мне мил послушный

И добрый сын: он мстит врагу отца;

Его друзей он так же чтит и любит,

Как самого родителя; а тот.

Кто сыновей рождает бесполезных,

Тот скорбь себе рождает и врагам

Великое посмешище. О Гемон,

Ты мудростью не жертвуй никогда

Для женщины: покажутся супругу

Холодными объятья злой жены,

Живущей с ним без мира и согласья.

Что может быть губительней друзей

Неистинных? Изменницу отвергни, —

Пускай других в Аиде женихов

Себе найдет. В непослушанье дерзком

Одну ее в народе уличив,

Я не солгу пред городом и смерти

Ее предам, хотя б на помощь Зевса

Она звала, хранителя семьи.

Покорности и от чужих не требуй,

Кто воспитал мятежный дух в семье;

А кто в делах домашних мудр, — сумеет

И городом разумно управлять,

И властвовать, и покоряться власти.

Во всем ему доверься: будет он

В смятенье битв незаменимым другом

И воином бестрепетным; но тех,

Кто царствовать мечтает над царями,

Презрев закон, — я тех не похвалю.

Чтить волю тех, кто правит нами, должно

Не только в легком, но и в трудном деле.

Нет хуже зла, чем дух мятежный: гонит

От очага домашнего людей,

И воинов он обращает в бегство

Постыдное, и губит города.

А граждане, покорные владыке,

Спасаются. И так, оберегать

Нам следует закон, не допуская,

Чтоб женщина владела нами. Нет,

Когда мне пасть назначено Судьбою,

Пускай паду я от руки мужей, —

Но женщине не покорюсь вовеки!

Насколько я, годами удрученный,

Могу судить, — ты правду говоришь.

Дарованный богами, разум в людях

Прекраснее всего, что в мире есть.

Я не скажу, сказать я не посмею,

Что ты неправду говоришь, о нет!

Но, может быть, отец, есть доля правды

И у других. Мне легче знать про то,

Что думает народ, что порицает,

Меж тем как царь единым взором страх

Внушает тем, чьи праведные речи

Ему не льстят. И вот я знаю, царь,

Что втайне все невинную жалеют

И сетуют, что ожидает смерть

Позорная за подвиг дочь Эдипа

Несчастную, что не хотела труп

Погибшего в бою родного брата

В добычу птиц и кровожадных псов,

Лишенного могилы, бросить в поле.

«Не должно ли наградой золотой

Ее почтить?» — так в городе глухая

Молва идет. А для меня, отец,

И жизнь и честь твоя всего дороже,

Затем, что сын величием отца

Бывает горд, отец — величьем сына.

Не думай же, что истина тебе

Принадлежит и никому другому:

Кто всех умом мечтает превзойти,

И мужеством, и даром слова, часто

Ничтожней всех; а истинный мудрец

Упорствовать не будет в заблужденье:

Благой совет он примет не стыдясь.

Так дерево, поникшее ветвями,

Не падает, а гордый ствол, поток

Бушующий с корнями вырывает;

Так мореход, свой парус не сложив

Под бурею, спасается на утлой

Скамье гребцов — обломке корабля.

Забудь же гнев, скажи, что отменяешь

Ты приговор. Насколько я могу,

Как юноша, судить о том, — нельзя

Желать, чтоб все рождались мудрецами, —

А если ум — столь редкий дар, то пусть

Хоть умному совету люди внемлют.

В чем Гемон прав — послушайся его;

А ты прими совет отца: разумно

Вы говорили оба.

Непристойно

Мне юношей выслушивать советы

В моих летах.

Будь справедлив, отец:

Не сколько лет я жил, а сколько правды

В моих речах, подумай.

Речь твоя

Лишь об одном: что следует преступным

Потворствовать.

Я не просил тебя

Преступного щадить.

Ты не считаешь

Виновной Антигону?

Нет, отец.

Все граждане и весь народ фиваиский

Ее вины не признают.

Народ

Не может мне повелевать.

О царь,

Теперь не я — ты сам заговорил,

Как юноша неопытный и пылкий.

В моей земле я царствую один.

Принадлежать не может одному

Свободная земля.

Принадлежит

Земля тому, кто в ней царит по праву.

Не лучше ли в пустыне одному

Тебе царить?

Он борется отважно

За женщину!

Тебя хочу спасти

И честь твою.

Меня же обвиняя

Во всем?..

Гемон

Отец, ты был неправ…

Неправ,

Когда хотел, чтоб граждане законов

Не нарушали?

Ты неправ был тем,

Что сам закон божественный нарушил.

О, слабая, презренная душа,

Раб женщины!

Зато слепого гнева

И низких чувств не буду я рабом!

За милую ты заступился!

Нет!

Я заступился за себя, отец,

За честь твою и за богов подземных.

Довольно слов пустых… Мне жалок тот,

Кем женщина владеет.

Так не хочешь

Ты выслушать меня?

Я все решил:

Твоей женой не будет дочь Эдипа

Здесь, на земле…

Когда она умрет,

То и другой погибнет!

Ты грозишь?

Угроза ли ответ речам безумным?..

Остерегись, чтоб собственные речи,

Оплакав их, ты скоро не назвал

Безумными!..

Когда б отцом ты не был,

Назвал бы я тебя безумцем!

Что?

Что говоришь?.. Клянусь Олимпом вечным,

Не отомстив, я не снесу такой

Обиды!.. Воины, сюда ведите

Преступницу: она умрет сейчас же,

Здесь, на глазах его!

Нет, не увидят

Глаза мои: я ухожу, отец,

И не вернусь; и с этих пор один,

Среди рабов безумствовать ты можешь!

О царь, ушел он в гневе: берегись.

В такой душе безумный гнев опасен.

Пусть делает что хочет, пусть грозит:

Хотя б он больше мог, чем смертный может,

От казни он ничем их не спасет.

Обеих ли казнишь? Одна виновна…

Ты прав: на казнь не буду обрекать

Я той из них, что не касалась трупа.

Какую смерть ты для другой избрал?

Я уведу ее тропой пустынной

И в каменной пещере, под землей,

Похороню живую, дав ей пищи

Не более, чем нужно для того,

Чтоб города не осквернить убийством.

Из всех богов она лишь бога чтит

Подземного: так пусть к нему взывает,

Чтоб спас ее от смерти; там, в гробнице,

Поймет она, как бесполезно верить

В загробный мир и мертвых чтить.