Апраксин двор (СИ)

Глава 28

После темного и тесного кабинета Геловани даже двор с автомобилями показался просторным, а июньский полдень — достаточно свежим, чтобы по спине даже под курткой пробежал холодок. Похоже, за время беседы я успел изрядно взмокнуть. За сотни лет жизни в том мире мне случалось попадать в заведения и посерьезнее, но для Володи Волкова такие приключения определенно оказались в новинку — и тело реагировало само, с каждым каверзным вопросом все больше настраиваясь на режим «бей или беги».

К счастью, ни бить, ни бежать мне все-таки не пришлось, хоть его сиятельство и умел нагнетать ту еще обстановочку. Да и Вольский почти не отставал: то ли работал по заранее заготовленному Геловани сценарию, то ли без всякого стеснения шпарил отсебятину.

Пожалуй, скорее второе: кое-где его благородие профессор попадал, что называется, в яблочко, но по большей части все-таки оперировал сказками и легендами — в общем, вымыслом, в котором от реальных событий многовековой давности к нашему времени осталось очень и очень немного.

Чего только стоила его «версия» про ведьму, которая не может умереть прежде, чем передаст свою колдовскую силу ученице… ну, или ученику — по словам Вольского. Такая байка действительно существовала. Даже в моем старом мире вплоть до двадцать первого века включительно — но никакого отношения к реальности, конечно же, не имела: сила — понятие исключительно индивидуальное, и оставить в наследство можно разве что опыт.

Впрочем, крохотное зернышко правды все-таки имелось: юным ведьмам действительно приходилось оставаться в тени своих покровительниц до самой смерти последних. Колдуньи — особенно те, что промышляли исключительно шарлатанством и обманом — не терпели конкуренции. Наличие ученицы, этакой девочки на побегушках, особенно молоденькой и смазливой, изрядно подкрепляло статус, но делиться реальными знаниями, клиентами и доходом старушки уж точно не спешили.

Впрочем, начинающие ведьмочки уступали им разве что в опыте, а коварством порою даже превосходили. В ход шло все подряд: доносы, яды, кинжал… Иногда даже самая обычная физическая сила: одну мою старую знакомую ученица прямо в постели удавила подушкой.

В общем, пожилые ведьмы отправлялись на тот, и их место занимали молодые и бойкие. Как знать — может, именно они и придумали жутковатую сказку о наследовании колдовской силы — в том виде, в котором она дожила и до нынешних времен.

Но Вольский вряд ли был в курсе таких нюансов — и просто пересказывал то, что где-то услышал или прочитал. И вся его осведомленность в области ритуалов и тайного знания оказалась… пожалуй, изрядно переоценена. Не знаю, зачем он вообще понадобился Геловани. Или тому, кто решил подключить к серьезному расследованию человека из гражданских.

Впрочем, я и сам не носил никакого чина — однако тоже уже успел увязнуть в этой истории по самые уши.

— Уф-ф-ф. Ччто это вообще было? — проворчал я, рукавом вытирая пот со лба. — Могли бы и предупредить, ваше преподобие.

— Нет. Не мог. — В голосе Дельвига послышались виноватые нотки. — Если тебе тебе интересно — я и сам не ожидал подобного.

— Охотно верю. В каком-то смысле ваши… ваши друзья пытали нас обоих. — Я уселся на крыло автомобиля. — А уж Геловани явно не из тех, кто привык просить о встрече больше одного раза.

— Верно, — буркнул Дельвиг. — Но я все-таки должен перед тобой извиниться, гимназист. В конце концов, никто не заставлял меня рассказывать вообще хоть что-то. Особенно про то, как ты спас Захара и его сиятельство князя Вяземского.

Его преподобие действительно выглядел… нет, не то, чтобы виноватым, напуганным или даже всерьез опечаленным, но визит во дворец ему уж точно не показался леденцом. Дельвигу наверняка случалось бывать в тех еще переделках, однако допрос в тайной полиции в их число явно не входил: георгиевские капелланы вряд ли отчитывались перед сыскарями — да и те наверняка предпочитали работать сами по себе и лишний раз не связывались с Орденом.

До недавнего времени.

— Такое шило в мешке не утаишь. — Я пожал плечами. — Рано или поздно его сиятельство все равно бы узнал — и тогда вам пришлось бы заодно ответить и за свое молчание.

— Уж поверь, гимназист, я не из тех, кто начинает болтать из каких-то там опасений, — отозвался Дельвиг. — И тем более не из тех, кто болтает просто так. Но иногда приходится делиться — хотя бы для того, чтобы получить хоть что-то взамен.

— Понимаю. — Я кивнул и постучал пальцами по капоту машины. — Другое ведомство. Ордену не справиться со всем этим без помощи тайного сыска, и вам пришлось…

— Мне пришлось, да. Признаться, я едва ли имею хоть какое-то представление о том, как искать людей, а не тварей из Прорывов. И вряд ли хоть кому-то из капелланов приходилось работать с полицией. — Дельвиг нервно усмехнулся. — Городовые не в счет, конечно же.

— Если честно, меня сейчас куда больше интересует, чего от нас хотел Геловани. — Я поднялся на ноги и одернул куртку. — Меня в чем-то подозревают? Или хотят… завербовать?

— Нет. И нет — не хотят… наверное. Во всяком случае, никто не сможет тебя делать хоть что-то без собственного желания: ты почти совершеннолетний и к тому же дворянин. — Дельвиг шагнул к машине и взялся за ручку на дверце. — Но я бы на твоем месте не расслаблялся: дело весьма серьезное. И, судя по всему, еще и политическое.

Его преподобие скрылся в кабине, и мне оставалось только последовать за ним. Не знаю, куда он собирался ехать после Зимнего, но я не имел ничего против любого маршрута — лишь бы поскорее убраться отсюда.

Машина сердито чихнула мотором и покатилась к воротам. Медленно, но без привычной тяжеловесной вальяжности — наоборот, как-то дергано и суетливо, будто Дельвиг почему-то разучился водить. И не просто уезжал, а пытался поскорее удрать подальше.

Может, и правильно.

— Политическое? — переспросил я, устраиваясь на сиденье поудобнее. — Почему?

— Я не верю в совпадения, гимназист. — Дельвиг махнул рукой гвардейцу и придавил газ. — Слишком уж много власть имущих в столице скончались за последние полтора-два года. И при весьма загадочных обстоятельствах.

— Как раз с тех самым пор, как снова появились Прорывы. — Я вспомнил разговор с дядькой Степаном в свой первый день в этом мире. — Примерно.

— Вроде того, — кивнул Дельвиг. — Хотя уж этого добра хватало и раньше, особенно лет двести с чем-то назад. Орден Святого Георгия был создан еще при Петре Великом. Государь был любителем всего западного — поэтому и позаимствовал у Европы саму идею… В каком-то смысле нас можно считать рыцарями.

— И заодно монахами? — улыбнулся я. — Как тамплиеров?

— Нет. Да будет тебе известно, гимназист, должность капеллана соответствует церковному сану иерея. — Дельвиг язвительно оскалился. — Который, в свою очередь, относится к белому духовенству.

— Но жениться иерей не может. — Я зачем-то решил поспорить. — Конечно, если вы уже не…

— Нет. И желанием не горю.

То ли я наступил его преподобию на больную мозоль, то ли он в принципе не слишком-то любил разговоры на подобную тему, в машине повисла тишина. Неловкое молчание продолжалось пару минут, и я не слишком-то представлял, как его прервать — да и стоит ли вообще.

Но, к счастью, Дельвиг оказался не из обидчивых.

— Мои семейные дела, гимназист, как, впрочем, и твои, к делу не относятся, — продолжил он. — Пока Виктор Давидович и Петр Николаевич выдавливали из тебя все соки, у меня было время немного поразмыслить над именами, которые называла ее сиятельство княжна.

— И-и-и?.. — выжидательно протянул я. — Какие-нибудь выводы, ваше преподобие?

— И снова нет. Совершенно никаких. — Дельвиг чуть опустил голову и недовольно поморщился. — Хотя поначалу мысли все-таки были.

— Какие?

— Среди недругов рода Вяземских изрядного количество… скажем так, весьма консервативных стариков. Многие из них во всеуслышание объявляли себя самыми преданными сторонниками и чуть ли не лучшими друзьями государя императора, а также яростными ревнителями исконного уклада, традиций и самодержавия. — Дельвиг усмехнулся и убрал одну руку с руля. — Хотя на деле их вряд ли интересует что-то кроме сохранения собственных привилегий, которые существуют дольше, чем правящая династия.

— Понял… А что насчет убитых, ваше преподобие? — Я на всякий случай понизил голос, будто кто-то мог нас подслушать. — Кто они?

— Кто угодно. Будь среди них одни лишь сторонники модного европейского парламентаризма — ответ буквально лежал бы на поверхности, — отозвался Дельвиг. — Так что вряд ли эти события можно объяснить очередной грызней за власть и положение при дворе. Все куда сложнее — видимо, поэтому тайная полиция и зашла в тупик.

— И все же вы считаете, что дело в политике.

— Как знать — может, и нет. — Дельвиг крутанул руль. — Странные смерти случались и с теми самыми консервативными старцами… Вспомнить хотя бы покушение на семью князя Юсупова. А Вяземские, обычно младшие дети князя — напротив, все до единого сторонники либеральных идей.

— Да? Что-то не заметил, — ехидно отозвался я. — Ее сиятельство княжна не слишком-то похожа на ту, кто спешит избавиться от привилегий титулованного сословия. Хоть и лечит в больнице и рабочих, и крестьян, и…

— Не путай парламентаризм с народовластием, гимназист. И вообще — лучше поменьше болтай на такие темы. Это небезопасно. — Дельвиг чуть сдвинул брови и посмотрел на меня поверх очков. — И вообще — не наше с тобой дело решать, кто прав, а кто нет. Будем искать злодея, кем бы он ни был.

Я молча кивнул. Может, его преподобие и рановато списал со счетов политические мотивы загадочного колдуна, который изрядно проредил поголовье титулованных аристократов в столице, но в одном он точно был прав: вся эта возня и бодания между консерваторами и либералами нас не касается. И если уж я как-то обходил стороной обоих в моем старом мира на протяжении чуть ли не столетий — как-нибудь справлюсь и здесь.

У незримого врага есть вполне конкретные методы — и по ним его можно вычислить и поймать, пусть это и займет какое-то время. Есть вполне конкретные жертвы, которые он выбирал по определенным признакам… или вообще без всякой логики, если уж ее величеству судьбе вдруг захотелось столкнуть меня с магически одаренным психопатом и серийным убийцей.

А значит, есть работа — и ею-то я и займусь.