Аптекарь 2

Глава 18

Вся эта «гаражная история» прошла без видимых последствий. К середине июля Ваня разобрался со всеми долгами, сообразив еще и «запасец» наперед. Штатно шла только краска для мануфактуры. Бабе Фросе уже отправлялся только необходимый минимум миниморум препаратов. Официальные деньги и неофициальные есть, а лишний шум не требуется.

«Летчику» и «коллеге» Мурадику поток тоже был перекрыт до самого исчезающего мизера. Иван аргументировал это пересыханием поставок из-за закрытия канала из-за рубежа. Пора расставаться с этими людьми, но без скандала, оставаясь в дружеских отношениях. Мол, что я сделаю? На нет и суда нет. Особенно в случае с наркотическими стимуляторами. Попадутся, отвечай тут потом за них. Обжегшись на молоке, на воду дуют. А еще лучше сразу не обжигаться.

Снова без проблем Саблин разобрался с августовской поездкой в колхоз. По старым лекалом. Слава богу, эта поездка на «барщину» должна была являться последней. Вот же тоталитарное, блин, государство. «Злые вы. Уйду я от вас». Десятый класс следующим летом уже в колхоз не пошлют, перепоручат это студентам-первокурсникам и учащимся техникумов. А Ваня никуда поступать не будет. Он же «кустарь-одиночка с мотором». Член творческого союза, а не какой-нибудь тунеядец. Можно смело посылать всех в задний проход.

Пора снова было отправляться в Лазаревскую, благо рублей восемьсот уже поднакопилось. Правда неофициальных, и в этом был большой минус. Так как Тимофей Ильич, обеспокоенный «огромными долгами» сына, навязал ему квартирантов. Ну, батяня, удружил! Вот нечего было языком на работе болтать, домиком у моря хвастаться. Теперь вези упавшую на хвост семейку с автобазы, проявляй натужное гостеприимство. Но делать было нечего, как Иван не отговаривался текущим ремонтом дома.

— Так Убей-Кобылины всего на неделю едут! — отнекивался папаша. — И тебя с собой на автомашине подкинут. Все же на ж/д билеты не тратиться. И они уже заплатили пятьдесят рублей, а я эти деньги сразу в кассу взаимопомощи вернул!

Учитываю что Убей-Кобылиных был трое человек, папа, мама и пацан двенадцати лет, на вид явно не семи пядей во лбу, и будут они отдыхать целую неделю, то можно было сообразить, что батяня прогадал против рынка примерно вдвое.

Ваня быстро смирился, проникся и даже сунул батяне пятерку, говоря, что это его зарплата за помощь бабе Фросе. Тоже пойдет в погашение долга.

А что делать? Отец вкалывал как бешеный трактор, чтобы срубить лишнюю копейку, и получает сейчас прилично по общепринятым меркам — около трех сотен рублей в месяц. Грязными. Не хухры-мухры. При этом сильно устает на работе. Беречь свое здоровье батя категорически не желает. И совершенно не думает, что так лопата сломается, грошики скирдовать.

Как-то на заднем сиденье «Запорожца», в компании вместе с гиперактивным сынком «квартирантов», Иван добрался до Лазаревской. А в доме его ждал сюрприз. Девять отдыхающих, набившихся как сельди в бочку. Демократически до безобразия. В тесноте, но не в обиде. Похоже, соседи, чтобы дом в сезон не простаивал, самовольно пустили сюда квартирантов. Коварно и вероломно. Они что — реально больные? Может, им голову напекло?

Начался грандиозный скандал.

— Да вы совсем охренели! Чужие дома занимать. Кыш! Канайте отсюда! Все, кина не будет! Электричество кончилось.

Ваня пытался прогнать «лишних», те побежали к соседям, оттуда в качестве группы подтанцовки прибежали самовольные посредники, поругались, но Ивану сунули сто рублей, говоря, что это все деньги. И что двое из «жильцов» уедут сегодня через два с половиной часа, а еще трое завтра утром. Вот логика! Железобетонная.

Чтобы не тратить нервы, Ваня плюнул и решил оставить все как есть. Только соседа справа отвел в сторонку поговорить, выкрутил ему руку и забрал червонец. Так как девять человек за сутки это минимум сорок рублей. А эти постояльцы тут явно не одни сутки обитают. И некоторые еще и завтра остаются. Короче, денег мало. Дебет с кредитом не сходится. Сосед, колоритный тип в разодранной майке, засаленных трениках и шлепках на босу ногу, кривился от боли, но отвечал, словно партизан на допросе у гестапо, что больше денег нет. Кроме отобранного червонца. И пытать женщин с применением физической силы Иван был не готов. Несолидно, господа. Короче, все завершилось ничем.

Машину загнали во двор, Убей-Кобилины пошли на пляж, а Иван остался в доме. Происшедший казус ясно дал понять, что дом без присмотра оставлять никак нельзя. Дурных нема. Хватит, уже погрузился по самые ноздри в неблагоприятную среду. А поскольку койко-мест всем не хватало, парень сделал себе место для ночлега на открытом воздухе. Положил ржавую сетку от кровати, применяемую для просеивания песка, постелил туда кусок старой клеенки, а сверху приспособил пару одеял. Если дождь не пойдет, можно было смело переночевать. Практически санаторий!

Затем Ваня заморил червячка, купив себе дешевое мороженное в ближайшем ларьке. Фруктовое. Настоящее, советское, за четырнадцать копеек, от запаха которого и сам дуреешь от счастья, и все мимо пролетающие осы в радиусе не менее ста метров тоже. Здесь люди пока еще не научились удешевлять товары до их полной несъедобности.

К тому времени, как Убей-Кобылины вернулись с пляжа, пара жильцов выселились и Иван разместил мамашу с сыночком на освободившихся местах. Глава семейства стоически обещал одну ночь поспать в машине. Не дом, а какое-то вавилонское столпотворение.

Следующим утром съехало еще одно семейство жильцов и все как-то разместились. Курортная жизнь вошла в свою колею.

За пару дней все лишние махновцы-жильцы съехали, оставались только Убей-Кобылины. Но и они уедут через пять дней. Пора было заниматься ремонтом. Деньги на аванс и материалы есть, остальное будет по ходу пьесы.

И тут Саблина ждала новая засада. Никто здесь в курортный сезон не хотел работать. Отдыхающие наше все, вот в конце сентября они уедут, тогда и можно начинать. А пока — никак. Все деньгу рубят. В общем, куда не ткнись — везде один ответ. Ей-ей, снова чувствуешь себя идиотом.

Но скучать было некогда. В частном доме всегда найдется куда руки приложить, а тут еще этот дом был изрядно запущен. Только на огороде Иван боролся с травой как мощный трактор. Уничтожая сорняки под корень. Впрочем, старая хозяйка весной грядки не сажала, тут были представлены только двухлетние растения. Белый корень, морковка, клубника и тому подобное. Ну и розы с лавандой. Запах от них — закачаешься. А с одними деревьями сколько хлопот? Стволы побелить, медным купоросом ветки опрыскать…

Когда Убей-Кобылины уехали, Саблин, проникшись здешним образом жизни, тоже стал пускать себе жильцов. Себе оставил мансарду под прохудившейся крышей, а дом пускал сразу шестерых. А это три червонца в сутки. За месяц выйдет девятьсот рублей. Кто же от таких денег отказывается? Конечно, надо будет заплатить коммуналку за свет и за воду, которые потратит такая куча народа. Но это сущие копейки.

С полсотни — расходы школьникам-зазывалам, которые при необходимости встретят на вокзале отдыхающих и проводят к участку Саблина. Участковому, Тарасу Тимофеевичу, еще надо будет по таксе отстегнуть, как соседи просветили, чтобы тот тут фортели не выделывал, отдыхающих не пугал. Вот же коррупционер нашелся, ему бы в ГАИ работать!

Закончив с садом, Иван перебрался в подвал дома. Здесь изображая из себя экскаватор и бульдозер. Завалы надо было расчистить, подвал расширить. Выдать продукт на-гора. Ваня хотел сделать подвальный этаж, отдельный вход, полностью все облагородить и тоже сдавать в сезон жильцам. Тогда дом получится трехэтажным.

Все равно, земляными работами можно было заниматься вместо культуризма. Мускулы качались только так. Но работал Саблин без фанатизма. Утром и вечером ходил на пляж, купался, загорал. Днем же, когда царило обжигающее белое солнце и страшная жара, работал администратором своей гостиницы и землекопом. Работа землекопом была очень тяжелой: каждый день он перебрасывал с места на место около полутора тонн земли, камней и песка. Такое тянет на очередной подвиг Геракла.

Саблин отработал особую технику — вгрызался лопатой в землю, доставал ее, поворачивался и выбрасывал, — при помощи которой все его тело, все мускулы, были задействованы постоянно. Результат получился потрясающий. Он дочерна загорел на солнце и находился в великолепной форме. Получилось феерично: 191 см в высоту и 100 кг мышечной массы. Парень был как высокопрочный геологический бур — сплошная сверх крепкая сталь и алмазы.

Чтобы достичь такого пика формы физическими упражнениями многие оставили бы целое состояние в роскошных фитнес-клубах больших городов. Естественно, что от женщин, скучающих на отдыхе, у Вани отбоя не было. Так что частенько вторая койка в мансарде не пустовала. Как гласит известная парадигма: «черпай от жизни все, что можешь».

Господи, хорошо-то как! Что может быть лучше беззаботной юности во времена «развитого социализма»? Квас за три копейки, мороженое за четырнадцать или двадцать, да и юность твоя проходит не где-нибудь, а на берегу теплого Черного моря. Как гласит народная мудрость: «Жить — хорошо… а хорошо жить еще лучше».

А с другой стороны можно вспомнить то, что написано в «Цитатнике Мао» и подивиться великой мудрости вождя китайского народа. А там черным по белому сказано: «Лучше иметь отмороженную задницу, чем мороженное в ней». Поэтому СССР распался, а коммунистический Китай процветает.

По ходу пьесы Иван договорился с одним заросшим до глаз щетиной армянином, у которого была на подхвате строительная бригада из родственников, что тот начнет в конце сентября ремонт крыши. Параллельно этот армянин доставал стройматериалы. Кровельное железо, краску и доски под новые стропила. А так же кирпич и мешки с цементом для подвала. Все это складывалось на площадку в саду и накрывалось брезентом от дождя.

Естественно, Саблин серьезно подозревал, что хитрый армянин за привезенные на участок материалы ничего не платил. Просто позаимствовал их со стройки. Так делали все. Можно сказать, что сейчас крамольное время «несунов». По-простому мелких ворюг.

Так как при плановой экономике все стройматериалы идут в народное хозяйство, а население снабжается по остаточному принципу. Короче, в специализированных магазинах стройматериалы не купишь. А потом все удивляются, что Спитаки разваливаются. Правоохранительным органам такое положение тоже удобно. Посадить можно любого, достаточно спросить: «А где ты взял краску, доски, цемент?» Но все наши советские люди как-то живут над пропастью, видимо привыкли, что от тюрьмы у нас не зарекаются.

В редкие часы отдыха Ваня писал в тетрадку продолжение Новгородского цикла. Некоторые главы уж были задействованы в «Дочери Монтесумы -2» поэтому приходилось, словно в телесериале «Последнее королевство», объединять книги в одно целое. Непонятно будет пригодится ли эти записи, но пусть лучше будут.

В конце августа приехал на мотоцикле Крокодил с Зубилиным. Бывший спецназовец должен был оставаться на смене, молотить капусту и заодно приглядывать за бригадой ремонтников. Чтобы они все сделали на сто процентов. Все заработанные деньги пойдут в фонд ремонта дома. Зубилин притащился со своими костылями. С тех пор как он стал формальным собственником трети дома, он должен был изображать инвалида даже на отдыхе. «Канал за фраера», если говорить по-блатному.

А Ваня через пару дней, когда Крокодил отдохнул, уехал с ним в родной город. Так как от школы его никто не освобождал. Дикость какая-то. Вот на фига Ивану этот источник знаний? Белиберда какая-то выходит.

По прибытии домой, Иван сразу обрадовал родителей, что сдавал свой дом и заработал денег. И сразу погасил все свои долги перед бабушками и родителями. Все чисто. Осталось еще на налоги и комсомольские взносы и на начало ремонта. Батяня только крякнул от подобной деловой хватки сына.

— Ишь ты, какого мы буржуя вырастили, — пробормотал Тимофей Ильич, известный реалист.

Но мама просто лучилась счастьем. Для каждой матери свой сын самый лучший. И если ее коллеги по работе и соседки могли рассказать, что их дети «хорошо кушают» или же «хорошо учатся, собираются в институт поступать», то Инна Васильевна могла просто поразить знакомых информацией, что ее сын-школьник пишет книги, стал членом союза писателей, помог им с отцом купить машину, гараж и еще приобрел для себя большую часть дома в пригороде Сочи. И еще его ученые в Италию приглашают! Это был по настоящему убойный выстрел! Такое крыть было нечем.

То ли еще будет!

1 сентября 1984 года. И снова в школу! Это уже становилось совершенно не смешно. У Саблина голова — не Дом Советов, чтобы ее разным дерьмом набивать! Какие, к Кузькиной матери, логарифмы и графические функции синусов и косинусов, вперемешку с тангенсами и котангенсами? Какая геометрия объемов сложных фигур? Зачем стране такое количество инженеров, которое равняется численности этих технических специалистов в остальной части мира? Откуда такие закидоны?

Петр Первый в Ванины годы, то есть в 16 лет, был научен дьячком только плохо читать и писать. И сложению с вычитанием. И это не помешало современникам назвать этого царя Великим! А кого из тех, кто окончил советскую школу, называют великим? Трудно вспомнить. В конце концов, такой предмет как «советская математика» изучает в Америке, в качестве платного факультатива, только ничтожная часть высокоинтеллектуальных учеников. И при этом в США живут ничуть не хуже чем в СССР, а где-то и лучше.

Навалиться на учебу не получалось. При всем желании. Так как в конце сентября позвонил Зубилин и сообщил, что ремонт в доме начинается. Иван тут же стал ныть:

— Бать! Давай съездим на выходных наш дом в Лазаревской посмотреть. Ремонт начинается. Я же деньги летом скопил на квартирантах. А как без хозяйского глаза? Дом многие тысячи стоит, еще с долгами не рассчитались, а вдруг что рабочие испортят. Надо будет сразу реагировать.

— Ближний свет! Сколько пехать! Туда и обратно двенадцать часов за рулем! Одного бензина сколько сожжем! — вяло сопротивлялся отец.

— Да у тебя там бензин на автобазе за копейки можно достать. А за рулем я тебя буду сменять. Я же летом научился. У своих постояльцев порулить просил.

Тимофей Ильич поворчал, но решил съездить. Заодно посмотреть, что там Иван в подвале дома самостоятельно наворочал.

По дороге Иван действительно несколько раз заменял отца за рулем, и батя не нашел, к чему сильно придраться. Все же четверть века водительского стажа в прошлой жизни не пропьешь. Тимофей Ильич даже пообещал через свои связи на автобазе пристроить Ивана по знакомству в группу ДОСААФ. Чтобы тот сразу на экзамены попал. Только правила надо учить. Ваня пообещал оправдать оказанное доверие.

Приехали к обеду. Армен, так звали бригадира, уже принялся разбирать крышу. Та еще картинка! Как после бомбежки. Иван тут же бросился помогать шабашникам. Ломать — не строить. Это по строительным специальностям он дилетант, а поработать ломом и кувалдой, отнести мусор — завсегда пожалуйста. Заодно и физкультура! По ходу дела парень сообразил, что ремонт дело серьезное, начать его легко, а закончить — трудно. И это еще мягко сказано. Ощущения — как будто сдуру погружаешься в какую-то приторно-тягучую жижу. Без конца и без края. Аж зубы сводит.

Так что когда на следующий день отец начал собираться в обратную дорогу, а вместе с ним и Зубилин, которому надо было появиться в городе, получить пенсию, заплатить коммуналку и поторговать страдальческим лицом, ковыляя на костылях, Иван устроил бунт.

— Нет, батя! Хотя бы на неделю я должен тут остаться. Иначе то одно, то другое вылазит. Надо же хотя бы процесс настроить. Без меня никуда.

— А школа? — сурово вопрошал отец.

— Ерунда! Скажете учителям, что я заболел. Я же головой стукнутый. Пройдет на этот раз, а я потом все догоню. Тут дело серьезное, без меня — никак.

Отец ругался, но согласился с доводами сына. Словесный лимит, видимо, у бати был исчерпан. И он уехал. А Иван остался. С собой он привез еще дополнительно восемьсот рублей на разные нужды.

Всю эту неделю Иван работал подсобником у Армена. Материалы на крышу поднять, мусор спустить и унести. Надо было торопиться, пока не пошли дожди. В подвале можно и зимой потихоньку копаться, а крышу надо делать только по хорошей погоде. Заодно парень приглядывал, чтобы работы делались на совесть и рабочие не халтурили. Так сказать, задавал темп.

Когда наладился рабочий ритм, Иван стал готовится в обратную дорогу. Зашел к участковому и подарил Тарасу Тимофеевичу свою книгу «Дочь Монтесумы -2», с автографом одного из авторов. Чтобы тот проникся просьбой. Известного писателя, случайно оказавшимся в этом захолустье, проездом из Крыжополя в Ливерпуль. А поскольку участковый не выглядел библиофилом, то прицепом к книге шла бутылка коньяка «Белый Аист» Не даром эти вещи с собой из дома вез.

— Вы уж Тарас Тимофеевич, приглядите там за моим домом. Там ремонт идет, рабочие работают, надо чтобы никто озорничать не думал. И чтобы пьянок не было. А у меня дела нарисовались. Приеду теперь на осенних каникулах, через месяц.

— Не извольте беспокоится, — отвечал Тарас Тимофеевич поглаживая усы и умильно косясь на коньяк. — Все будет в лучшем виде.

Билетов на ближайшие дни не было, так что Иван просто за червонец с ходу напросился в проходящий поезд к проводнице, доехать до Краснодара. Оттуда решил добираться автобусом. Поезда сейчас ходили гораздо реже, чем летом, но заполнялись постепенно, так что места в начале пути пока были. Но перед Краснодаром проводница еще за червонец разрешила парню ехать дальше. Рейс был спокойным, контролеры отсутствовали. Правда, среди ночи Ивана согнали с полки какие-то официальные пассажиры, но проводница позволила парню еще часа три подремать в своем купе. Остальное время Саблин провел в тамбуре. На ногах, так как свободных мест в вагоне уже не было. Все битком. Но ничего, главное доехал. И быстро.

Только успел сходить два дня в школу, втянуться, как тут же пришлось срочно ехать в Москву. С мамой, в издательство, подписывать договора. Опаньки! «Молодая Гвардия», наконец, раскачалась и решила напечатать его книгу до нового года. Опять поиск билетов, бронь в гостинице. Только вернулись, через пару дней пришлось, как наскипидаренным, нестись в Нальчик. Опля! И там Саблина будут публиковать. Туда уже с мамой добирались на рейсовом автобусе. Короче, Фигаро здесь, Фигаро — там. Суматошная жизнь пошла, большие дела, серьезные обязательства.

Кое-как завершив с грехом пополам четверть, Саблин ринулся в Лазаревскую. А там ремонт был в самом разгаре. Но крышу, слава богу, сделали. И даже погрунтовали. Красить будут уже весной. Работы переместились в подвал. А Иван все накидывал Армену фронт работ. Оконные рамы в доме заменить, двери. Забор подправить, ворота заказать сварить, а потом их установить. Как там говорил самый мудрый из Трех Поросят? «Я — самый умный из свиней. Строю домик из камней!» Сказка, как известно, ложь. Да в ней намек, добрым молодцам урок.

Деньги летели. В три тысячи не уложишься. Слава богу родители не знали какие суммы Ваня на этот дом спускает. Как говорится: Все средства хороши, но лучше — наличные.

Ерунда. Че-че. Не горячо! И через плечо! По ценам 1984 год против 1985 выглядит намного лучше. Чем дальше, тем дороже будет. И намного. А официальные деньги поступят. Может часть опоздает до января, но все равно придет.

Кроме того, не следует забывать, что даже в разгар зимы в Сочи температура, конечно, большей частью градусов десять больше нуля. Снег редок. Но все равно жить в этом доме зимой неуютно. Отопление-то печное. А углем Саблин не озаботился. так как жить здесь зимой не собирался.

Строители здесь не ночуют, а чтобы согреться, в печке разный деревянный мусор жгут. Все же меньше вывозить придется. Армен, вроде, мужик серьезный, делает все на совесть. Да и дом под присмотром. А то осенью, когда схлынут курортники, на побережье любит собираться и весело проводить время самый разношерстный народ — синяки, нарики, бывшие зэки, как, впрочем, и будущие, цыгане, бичи, гоп-компании да всякий другой неспокойный люд.

Они жгут здесь костры, жарят на ошметках металла мидий, сосут ханку и даже купаются! Народ там с мозгами не дружит. Эта дикая вольница характеризуется падением нравов и низкими моральными устоями: тут алкоголь, наркотики, беспорядочные половые связи и все такое прочее. Не хотелось бы, чтобы такая гоп-компания облюбовала дом или участок Саблина. Потому, что брошенный дом без хозяина это как листок капусты в козлином царстве.

Проверив выполненные работы и заказав новые Саблин снова уехал домой. На этот раз плацкартными ж/д билетами и туда и обратно парень озаботился заранее. А дома его ожидал приятный сюрприз. Остаток гонорара на книжку «Новгородского цикла» перевела «Юность». За минусом налогов получилось тысяча рублей с небольшим. Инна Васильевна, гордясь успехами сына, прыгала от радости как призер Олимпиады. Иван заплатил комсомольские взносы 45 рублей, больше, кажется, никаких долгов не остается. Но все равно эти деньги пришлось снимать, так как по легенде Ваня весь в долгах, как в шелках.

Покой нам только снится. Воровские авторитеты, не ко времени, исподволь решили подвинуть Крокодила. А может они просто устали ждать и решили слегка пощупать клиента. Но Иван отреагировал жестко. Зажились на белом свете бандюганы. Таких еще в пелёнках давить нужно было. Присланного урками на район «наблюдателя», вместе с подручным, Зубилин, пользуясь темным временем, ликвидировал из револьвера. Снова применяя отравленные пули. Образовалась еще парочка трупов, помершая официально не столько от осколков пуль, сколько «от испуга». Сердце не выдержало.

Милиция снова спустило дело на тормозах. Мол, дети из «поджигов» балуются. Видно же, что пули — самоделки. Так что, успокойтесь товарищи, никакого огнестрела. Простой разрыв аневризмы. Или же бандиты погибли от синдрома боязни маленьких отверстий!

А поскольку ранее Сиплого с дружками завалили в другом районе, за городом, в области, то никто эти дела не объединил. А что там прикажете объединять? Свидетелей нет. Подозреваемых нет. Целых пуль для сравнения в гильзотеках нет. Мало ли, кто от разрыва сердца умирает. У уголовников работа нервная, могли и сами скопытиться.

Получив жестокий отпор, урки снова взяли паузу. Как тихо наехали, так же и тихо отъехали. Тем более, что полученные ими сведения, говорили, что Крокодил контролирует все процессы на районе. Без его команды тут никто не вздохнет, не пернет. И взять под контроль красильную мануфактуру просто так не получится. Нет выхода на поставщика мегадефицитного красителя. Кругом один облом.

Районное «королевство» Крокодила продолжало оставаться автономным островом в воровском море.

А Саблину пришлось посетить военкомат. Военкомы категорически отказывались понимать, как такой огромный громила сумел заполучить «белый билет». Наверное, это от распирающих их нутро позывов доброты и стремления к всепрощению. Пришлось им немного вправить мозги. А то нет на них Вали Котика. Эвон как господа-офицеры бровки-то хмурят.

— Бойтесь клише и стереотипов. Все написано в моей истории болезни. И ваши специалисты в таких вопросах не компетентны. К тому же, чему удивляться? Что форма не соответствует содержанию? Это же обычное дело. Человеческий организм компенсирует свои недостатки гипертрофированными достоинствами. Вот Вы фильмы с участием Брюса Ли видели?

— Кульки цыгане с его изображением продают, — ответил один из работников военкомата, смущаясь словно падшая женщина. — Каратист?

Эту фразу офицер произнес так словно бы его уличили во всяком таком непотребстве.

— Вот-вот! — продолжал гнуть свою линию Саблин. — Тоже внешне выглядит как миниатюрный Геркулес, а внутри совсем больной. Его даже американцы в армию не взяли, тогда как война во Вьетнаме шла полным ходом и гребли всех подряд. И косых, и хромых, и очкариков. Кроме маленького роста у Брюса же еще отец наркоманом был, так что внутренние органы у него с рождения были недоразвиты. Ему же только на половых органах две операции делали, одно яичко удалили. А у меня череп почти на две половинки раскололся. И потом стало где густо, а где пусто. Мускулы прут, словно комбикорма объелся, а состав крови ужасный. И давление. Я же совсем больной.

Вроде задурил мозги военкомам. Пока прокатило. Впрочем, до восемнадцати еще далеко.

А тут еще как писателю пришлось выступать пару раз в месяц перед читателями. Отбывать номер. Да еще большей частью бесплатно. Гундеть школьникам «Ленин наш рулевой», «слава КПСС», «религия — яд и опиум для народа»! И все в ту же дуду. Чтобы бурлила дурь в юных головах. А то иначе тебя быстренько из профессионального союза выпрут и всех льгот лишат. И будешь ты тунеядцем после окончания школы.

Минусы сменялись плюсами. И плюсов было гораздо больше. Во-первых, кураторы сумели воткнуть Тимофея Ильича в дачный кооператив. И к новому году бате должны были выделить участок. Не ближний свет, почти 20 км за городом. Ну, так у Саблиных машина есть. Поездят. Правда, там были неудобья, огромный пустырь, поросший бурьяном. Но родители все равно были рады.

А Ивана уже начинала мутить от обязанностей, связанных с собственностью. Бабушке в деревне на ее участке надо помогать с огородом? Надо. Дом, ремонт и шесть соток в Лазаревской надо в порядок приводить? Надо. И куда же еще дачу заводить? Там же деревья опять сажать, домик строить. Прямо хоть на части разорвись! И никого не наймешь, ни ландшафтного дизайнера, ни садовника. Даже если и деньги имеются. Предполагается, что советские граждане должны все своим горбом обслуживать.

Во-вторых, Ивана отец сумел включить в группу ДОСААФ. Иван даже уже вождение свое инструктору показал и был благополучно отпущен. С повелением учить билеты и правила дорожного движения. Если все пройдет гладко, то в середине декабря Ваня получит права.

В-третьих, Саблин кое-как добил черновик второй книги «Новгородского цикла». Но пока не был готов ее пристраивать. По крайне мере в ближайший месяц-полтора. Слишком много навалилось других дел.

В-четвертых, на ноябрьские праздники Ваня снова съездил плацкартой в Лазаревскую и посмотрел на свой дом. А там уже был виден свет в конце тоннеля. Дом, как и планировалось, получился трехэтажным. Мансарда под новой крышей была расширена и теперь туда можно было поставить три койки. А подвал был облагорожен до цокольного этажа с отдельным входом. И там можно было при случае разместить еще шестерых постояльцев.

Вместо подвала глубокий погреб вырыли под одним из сараев. Забор был подновлен, новые ворота заняли свое законное место. Еще оставались кое-какие недоделки, но Иван решил сделать перерыв до весны. А то ремонт сам себя развивает по нарастающей. Тут и полы надо сменить и косметически комнаты в старом доме подновить. Но пока хватит. А то уже все душу этот ремонт вынул. С Арменом договорились, что до конца ноября он все вылизывает, а Ваня приезжает принимает работу и платит остаток денег.

Весной Армен докрашивает крышу и небольшая частная гостиница готова принимать своих постояльцев. И надобно мамочке бросать свою работу на все лето и работать там администратором. А чтобы трудовой стаж не терялся, Ваня временно возьмет ее секретарем. Как официальный писатель. Все равно, с этими публикациями, уже на Инну Васильевну на ее работе косо смотрят. Потому, что ей приходится часто отпрашиваться с сыном ездить, договора подписывать.