Арбалетчик с Тверской 3

Глава 49

Часть текста будет удалена, в разумный срок.

После объявления меня в розыск трибуналом Святой Инквизиции шансов на нормальную жизнь у меня не осталось. Я мог собрать любое количество сабель и штыков под свое начало, но в любой момент все эти дезертиры и разбойники могли сделать финт ушами и сдать меня Святой Церкви и получить полное прощение и не было никаких оснований думать, что такая перспектива для меня самая вероятная. Найти иное решение моей проблемы было невозможно. Решение имелось одно — Трибунал должен снять обвинение. Вот только такого варианта по процедуре следствия не было предусмотрено вовсе.

Почему меня еще не сдали — тут бла тонкость мои ненадежные соратники желали сначала заработать на грабеже замков и уже потом каяться в грехах и сохранить награбленное. Меня же ждала судьба весьма печальная, но пока до появления добычи я был в относительной безопасности. Имелась у меня надежда, что в стане протестантов я смогу найти спасений и убежище. Но эта надежда была совсем призрачной. Всё опять упиралось в деньги. Меня обвиняли в колдовстве и попустительстве ведьмам. И отягчающее обстоятельство — у меня были деньги. И у протестантов было аналогичное правило. Колдуны должны быть сожжены и наличные поделены между доносителями.

Желание обогатиться за чужой счет было интернациональным и не зависело от религиозных убеждений. Прибыль застилала глаза.

От таких мыслей хотелось завыть по волчьи. Но вокруг были глаза и уши и не стоило давать почву для новых слухов и сплетен.

Я с большим трудом я выкинул из головы мысли о своей беспросветной судьбе. До замка Орлик оставался один дневной переход и отказываться от захвата этого замка я не собирался ни при каких обстоятельствах. Имелось несколько причин для такого подхода к действительности. Именно в этом замке меня пытали, и именно кастелян замка Орлик больше всех ратовал за мою смерть. Я, конечно, человек добрый и, наверное, в глубине души даже толерантный / наследие моей души из такого далёкого двадцать первого века/ но сейчас век семнадцатый и это наложило свой отпечаток на все мои мысли и поступки.

Замок Орлик надо захватить, кастеляна и отловленных при случае инквизиторов — зашить в мешки и отправить в речную воду. Надеюсь, судьба будет к ним милостива, и они не утонут. Хотя в этом испытании водой спасение это показатель приверженности Сатане. Честные люди должны утонуть и этим доказать свою искренность в вере. Вот такие сейчас критерии и требования к справедливым судебным решениям.

И вот тут мои мысли свернули в сторону. А ведь есть способ и возможность отмазаться от преследования и Святой Церкви и обвинений Императора. Два в одном флаконе так сказать — только замок надо взять штурмом и не только замок Орлик. Надо взять штурмом все пять замков по Влтаве. Замков на реке, конечно, гораздо больше пяти. Но вот эти пять являются таможенными пунктами и именно сейчас там собраны максимальные суммы платежей. И если имперская казна не досчитается этих сумм, то такой оборот событий обязательно привлечет внимание императора и тогда мой план обретет реальные очертания.

Суд Божий — (Dei iudicium), или ордалии (англосакс. ordal — приговор, суд) — в средневековом процессе допускался, когда исчерпывались все обыкновенные средства С.; стороны могли апеллировать от С. человеческого к С. Божию. Формы С. Божия были различны; преимущественно практиковались жребий (см.), присяга (см.) и рота (см.), ордалии в тесном смысле и судебный поединок (см.). Ордалиями в тесном смысле называются испытания посредством огня и воды; спорящие вызывались сделать что-нибудь такое, что по естественному порядку вещей должно быть гибельно для них, но вследствие непосредственного участия Божества окажется безвредным. Испытание огнем состояло в держании руки на огне, в переходе через зажженный костер в одной рубашке (которая иногда покрывалась воском), в держании руками раскаленного железа. Испытание водою производилось или кипящей, или холодной водою; при испытании кипящей водою клали на дно сосуда с кипятком кольцо, которое обвиняемый должен был вынуть без вреда для себя; при испытании холодной водою обвиняемого, перевязанного веревкою, бросали в воду, и если он шел ко дну, то считался невинным, если же оставался на поверхности воды, то признавался виновным (это последнее испытание объясняется языческими воззрениями на воду как на чистый элемент, который ничего нечистого в себя не принимает). С принятием христианства появилось новое испытание — крестом: истец и ответчик ставились у креста с поднятыми вверх руками, и кто первый опускал руки или падал, тот считался виновным. Русская Правда упоминает испытание железом и водою; об ордалиях говорится в договорах русских с немцами (XIII в.); судебные акты еще в XVII в. указывают на производство испытания водою. Из Русской Правды видно, что испытание огнем производилось посредством раскаленного железа; из поучения Серапиона (XIII в.) можно заключить, что испытание холодной водою производилось так же, как и у германцев. По Русской Правде испытание водою применялось в исках от двух гривен серебра до полугривны золотом; в исках ценою более полугривны золота применялось испытание железом; ордалии применялись в исках об убийстве, а также и во всех тяжбах поклепных, т.е. когда обвинитель не мог представить никаких доказательств, кроме своего утверждения; кроме татьбы, сюда относились иски об истреблении чужого имущества, но не иски, возникающие из договоров. Испытанию подвергался обвиняемый, если он не мог опровергнуть обвинение иным способом; к железу обращались также в случаях недостаточности приведенных обвинителем доказательств, когда на стороне обвинителя был послух-холоп, а не свободный человек; ордалии, следовательно, имели значение очистительной присяги, но отличались от нее тем, что допускались в более ценных исках, чем присяга, которая признавалась достаточною лишь при ценности иска до 2 гривен серебра. По мнению Пахмана, в некоторых случаях испытаниям подвергался истец — именно когда он не представлял никаких доказательств обвинения. Вообще С. Божии существовали у всех народов в первый период их жизни: кроме германцев и русских — также у индусов, евреев, греков скандинавов, славян и др.; у индусов С. Божии сохранились до настоящего времени. В древнейшее время С. Божии находились в ведении жрецов. Католическая церковь после бесплодной борьбы против С. Божьих приняла их под свое покровительство; в церквах находились священные орудия испытаний, которые производились в церквах при соблюдении известных церемоний (за исключением испытания холодной водою). Под влиянием христианства появляются и новые виды С. божиих; кроме вышеуказанного испытания крестом, применялись испытания освященным куском хлеба или сыра (iudicium offae, panis adiurati, casibrodeum); обвиняемый признавался виновным, если кусок застревал у него в горле. Испытание причастием (purgatio per eucharistiam, examen corporis et sanguinis Domini) применялось преимущественно к обвиняемым духовного звания; предполагалось, что на виновном оно должно отозваться неблагоприятно. Весьма распространенным С. Божиим был привод подозреваемого в убийстве к телу убитого: по народному поверью, при прикосновении или приближении убийцы выступала кровь из ран убитого. К свободным людям на западе применялись обыкновенно только судебный поединок и присяга; остальные виды С. Божьих применялись: к несвободным, за которых их господа не хотели присягать; к женщинам, если они, вызванные на поединок, не находили себе заместителя; к свободным, которые не находили себе соприсяжников. Мало-помалу С. Божии выходили из употребления, и взамен их были введены пытки. Когда на Западе стали возникать процессы против ведьм, то вновь появились С. Божии, преимущественно испытания ведьм холодной водою; новым испытанием явилось взвешивание ведьм, которое, так же как испытание водою, основывалось на том веровании, что ведьмы, имевшие сношения с дьяволом, теряли свой естественный вес. Дольше всего сохранилась форма С. Божьего, заключавшаяся в приведении убийцы к трупу убитого. Окончательно выходят из употребления С. Божии на Западе в середине XVIII в. До настоящего времени С. Божии сохранились у многих диких внеевропейских народов, преимущественно Африки, где обвиняемый для очищения себя от вины принимает какой-нибудь сильный органический яд; если он сумел сделать прием яда безвредным для себя с помощью какого-либо противоядия, он считается невиновным.

Все мы примерно знаем, как проходит дуэль. Один бросает перчатку, другой поднимает, договариваются о месте встречи, приглашают секундантов и в потемках спешат за город. Главное — чтобы никто не увидел. Дуэли в некоторые эпохи строго наказывались — чаще всего ссылкой. С судебными поединками наоборот. Их широко применяли в средневековой юридической практике. Место и время оглашались заранее, на «шоу» собиралась толпа, приезжал король или герцог. Представьте, что в наши дни по телевизору покажут не долгий судебный процесс, а схватку на мечах — примерно так и было много веков назад. В поединке все обычно начиналось с того, что приговор суда не устраивал одну из сторон, и она обращалась к феодалу-сюзерену, обладавшему правом инициировать суд поединком. Обвинитель и обвиняемый (или их воины) сходились в схватке. Считалось, что за судебным поединком наблюдает Бог, который и решит, кто прав, а кто — нет. В реальности, конечно, правым неизбежно оказывался тот, кто лучше сражался. Такой суд повсеместно практиковали во всей средневековой Европе: в Италии, Испании, Франции и Скандинавии. Его не было разве что в Англии до 1066 года — тогда остров завоевали норманны, они принесли с собой и судебную дуэль. Судебная дуэль. en.wikipedia.org Испытание поединком не упоминается в англосаксонском и римском праве, как и в кодексе царя Хаммурапи. Юридически оно почти полностью опирается на германский правовой кодекс, условно называемый Варварскими правдами (нормы, действовавшие у древнегерманских народов). Судебный поединок объясняется в Бургундских законах начала VI века: «Если сторона… скажет, что противник может доказать истинность только оружием, и если противная сторона не уступит, то не следует отказывать в поединке». В период VIII–IX веков судебные дуэли были обычным делом по всей Франкской империи (упоминания о них встречаются в королевских капитуляриях (указах) и leges (законах) тюрингов, саксов и фризов). При этом правила разнились. Так, например, франкский поединок отличался от бургундского тем, что в нем не использовали оружие, только палки. Здоровый рыцарь должен был сражаться за себя сам. Но если обвинения предъявляли (или получали) женщина, священнослужитель или больной, для него подбирали воина. Тому запрещалось брать деньги за свои «услуги». Юридически судебные поединки считались разновидностью ордалий. Миниатюра из швейцарской хроники «Luzerner Schilling». XVI век. Иллюстрация из книги «Luzern im Spiegel der Diebold-Schilling-Chronik. 1513–2013», 2013 г. arzamas.academy Установление истины с привлечением сверхъестественных сил — Божий суд — называлось ордалиями (от нем. urteil — истина). Обвиняемый проходил испытания огнем и водой, которые доказывали его вину или невиновность. При испытании кипящей водой, например, нужно было опустить руку в чан с кипятком и вытащить оттуда камень. Рука после этого обматывалась и запечатывалась. Ее осматривали через пару дней — ожоги трактовались как признание вины. Встречались ордалии двух типов — односторонние и двусторонние. К односторонним относят испытания кипящей водой, каленым железом, холодной водой, двусторонние — судебный поединок. Проведение ордалий контролировало духовенство. Перед испытанием следовало поститься и молиться, атрибуты Божьего суда хранились в церкви, а воду для испытаний освящали. В английской грамоте 970-х описана ордалия, во время которой подозреваемого в колдовстве бросили в Темзу (прецедент можно трактовать как казнь). Средневековый английский летописец Эдмер в «Новой истории» (хроника событий в Англии с нормандского завоевания до 1122 года) описывает случай, когда Вильгельм Завоеватель приговорил к испытанию каленым железом 50 человек, обвиненных в убийстве оленей в королевских лесах, но «Господь сохранил их руки от ожогов». Вильгельм возмутился и решил, что отныне будет судить сам. Но он усомнился не в самой практике ордалий, а в том, насколько точно церковь их проводит — священнослужители могли намеренно смягчать элементы испытаний. Со временем практика судебных поединков угасла. Они не нравились ни церкви, ни государству, поскольку приводили к вырождению дворянства и были, объективно, не самым справедливым способом установить истину. Четвертый Латеранский собор 1215 года осудил судебные дуэли, и папа Гонорий III в 1216 году попросил Тевтонский орден прекратить навязывать их новообращенным подданным. В течение следующих трех столетий существовала скрытая напряженность между традиционными региональными законами и римским правом. Иллюстрация: Diebold Schilling, Spiezer Chronik. e-codices.unifr.ch В Саксонском зерцале (Sachsenspiegel, правовой сборник Германии) 1230 года судебную дуэль называют важной функцией для установления вины или невиновности. В нем регламентируют, что обвиняющий должен ждать обвиняемого в назначенном месте. Если последний не появляется после того, как его вызовут три раза, обвинитель может нанести два удара ножом против ветра, после чего признается победителем. Последнее судебное сражение в Великобритании произошло в Шотландии в 1597 году, когда Адам Брантфилд обвинил Джеймса Кармайкла в убийстве и сразил его в бою. Во Франции одно из последних испытаний поединком случилось в декабре 1386 года. За ним наблюдал весь королевский двор во главе с королем Карлом VI. В истории России судебный поединок фигурировал под названием «поле». В Псковской судебной грамоте упоминается, что к «полю» прибегали в вопросах земельных дел, грабежа, торговых сделок и оскорбления чести. Нанять вместо себя воина в поединке могли обе стороны. К XV веку «поле» заняло свое место в законодательстве и мелькало в Новгородской судебной грамоте, в Судебнике 1497 года, в Судебнике 1550 года. Участники поединка должны были уплатить пошлины — причем они оказывались меньше в том случае, если до непосредственно боя не доходило («а у поля не стояв, помирятся»). Со временем, как и в других странах, сама процедура пришла в упадок, ограниченная поборами сверху и стремлением государственных структур ее изжить. В Соборном Уложении 1649 года суд поединком уже не упоминается.

Как видите у меня имелись шансы снять с себя обвинения в колдовстве и только через поединок. Вызывать я мог только одного человека — Императора Священной Римской Империи Германской нации так как именно он и объявил мне о моих «преступлениях». И чем больше я раздумывал о таком варианте, тем больше он мне нравился.

Замки с таможенными платежами будут взяты и деньги я соберу в одном месте и затем пошлю вызов на поединок. Пойдет ли на такой поединок Император? Нет конечно. Но вставит за себя поединщика. У любого крупного феодала полно своих чемпионов и вот такого фехтовальщика и выставят против меня. И я его просто завалю на поединке. Затем у Императора будет только один вариант сохранить свое лицо — отозвать свои обвинения. И вот тогда я и совершу то, что от меня никто и не ждет.

Что будут ждать от меня после победы и полного прощения. Я должен вернуться в свой замок и славить справедливого императора. А вот всё будет не так — сразу же, бросив всё и вся и рвану в Нидерланды и там укроюсь и перейду.