Арфа, посох и кинжал

Глава 18

«...Обращайтесь к насилию только под давлением времени

Или враждебных действий.

Боритесь против вырубки лесов,

Изгоняйте болезнь везде, где найдёте её, в любом её проявлении.

Защищайте деревья, иные растения и жизнь везде, где возможно.

Разыскивайте, служите и окажите дружескую поддержку нуждающимся...».

Догмы Отца Деревьев

Напряженные пальцы застывают в воздухе. Для всех наблюдателей я будто бы хватаюсь за невидимый предмет, но спустя мгновение руки медленно разводятся в стороны, а с уст срывается благодарность Отцу Деревьев.

Торчащий из-за спины посох, сделанный из благословлённого Сильванусом дерева, разрастается, покрывая моё тело корой. Пока ещё мне не хватает сил самостоятельно воссоздать древесную кожу, но с помощью «костылей» заклинание легко и плавно обретает силу.

Плетение дрожит от мощи древесного бога и Природы, помогающих мне при сотворении магии. Сила трепещет на кончиках пальцев и только жрецы и друиды смогут понять и осознать, насколько сильно я сейчас связан со своими покровителями.

Самовлюблённые заучки волшебники будут называть это заклинаниями второго круга, но на деле это сила. Сила самого Отца Деревьев, что протекает и изменяет мир по моей просьбе. Я словно проводник его воли, ещё не способный постичь куда более опасные и могущественные вещи... Но какое моё время.

Кора покрыла тело с головы до ног, надёжно оберегая меня от ударов клинков, стрел и мелких заговоров, которыми разбрасываются наёмники Синдиката, расплёскивая по моей деревянной броне кислоту, огонь и воду.

Но это только начало. Правая ладонь раскрывается, взмывая к потолку, пока свободная левая сжимается в кулак, стремясь к земле. Простейший наговор на друидском языке срывается с губ и узоры Плетения вновь приходят в движения, формируя невероятные фигуры.

По велению Сильвануса из земли вырываются острейшие шипы, покрывающие всё в радиусе десяти метров, протыкая и оплетая всякого, кто попытается приблизиться или сбежать. Они постоянно растут, стремясь обогнать своих братьев, прорываются вперёд, желая первыми добраться до тел моих врагов.

Не обращая внимания на ластящиеся к ногам лозы, срываю со спины посох-глефу, лезвие которой сделано из острозаточенной коры, и срываюсь вперёд, стараясь заглушить мысли и терзания в бою.

Неуязвимый для простых бандитов, поддерживаемый самой природой, проводник воли Сильвануса и его силы, я ворвался в их ряды, подобно смерчу, сея смерть и разрушения во все стороны.

Мышцы скрипели от натуги, непривычные к такой долгой сече. Ноги наливались свинцом, моля об отдыхе, но я всё так же упрямо шёл вперёд, прорубаясь сквозь нестройные ряды головорезов Синдиката.

Нужно было закончить побыстрее, ещё пара минут и мои силы иссякнут, а воля, закалённая последними событиями, не сможет удерживать два заклинания сразу.

«Ещё слишком слаб».

Последний враг, пытающийся сбежать, метким броском протыкается в спину, падая прямо в объятья кровожадных шипов. Жертва пытается биться, вырваться на свободу, но хищные растения не оставляют ублюдку и шанса, быстро оплетая с головы до ног, заставляя замолкнуть навсегда, оставляя меня в оглушающей тишине.

Кора комками отваливается от тела, когда я понимаю, что врагов больше не осталось, а шипы и лозы, недовольно ворча, растворяются в зелёном свете, разлетаясь по ветру и открывая мне вид на жуткую картину из десятка трупов разной степени поломаности.

-Ох, Селунэ, — вытерев пот и остатки чьей-то крови со лба, присаживаюсь напротив вырубленного первым главаря банды, брошенного мною в сторону, чтобы его не уволокли злобные растения, — нужно будет провести бдение в лесу, очиститься от смрада крови.

В голове сразу же всплыло воспоминание.

_____________________

Тёмная дождливая ночь, словно сами боги чувствовали мой настрой, покрывая своими слезами дорогу.

Громовой ветер, гнущий деревья, но не ломающий их, лишь создающий жуткое впечатление, чтобы отпугнуть, не допустить.

Я шёл медленно, не торопясь переступал с ноги на ногу, смотря ровно вперёд. Прямо туда, где впервые встретил Отца Деревьев... И я чувствовал его ответный взгляд. Он сопровождал меня на всём пути, стоило лишь покинуть шумный и в один миг ставший мерзким город.

Врата Балдура навсегда срослись у меня с этим впечатлением, оставляя горький и одновременно приторно-сладкий привкус боли и страдания не заживающей раной на сердце.

Ступая под сень леса, я не опустил головы, всё так же глядя прямо перед собой, краем глаза следя за десятками, даже сотнями силуэтов зверей и птиц, сопровождающих меня на пути к моей цели.

Они молчали, каждый из них лишь молча следовал рядом, ощущая нечто опасное, могущественное и торжественное, ведь Сильванус был среди нас. Среди заминающейся под моими стопами травы, среди могучих деревьев, чья кора застала основание первых людских городов, и среди самого воздуха, наполненного мелкими духами леса, блеклыми огоньками спешащими по своим делам, уступая мне дорогу.

Волшебный и жуткий миг, подходящий для картины самого великого мастера, но я всего этого не замечал, продолжая идти к своей цели, слепо ступая по лесу, пока Отец Деревьев не подаст мне знак.

Всё случилось неожиданно, лишь на миг прикрыв глаза, всего раз моргнув, я очутился на сухой ночной поляне, куда не пало и капли дождя. Вокруг простирались холмистые луга, усеянные корнями деревьев и буйной растительностью, а над головой мелькала сплошная шапка из зелени, закрывающая небосвод.

-Что привело тебя вновь, Тевиер? Твой гнев или твоя печаль?

Все заготовленные слова испарились в один миг, оставляя мою обнаженную душу один на один с Великим богом леса. Упав на колени, не чувствуя под собой холодной земли, я сжал пучки травы в кулаках, разрезая ладони и пальцы об острые кромки, воспротивившиеся подобному отношению.

-Не оскверняй мой дом своей кровью, мальчик.

Громоподобный голос ударил по ушам, заставляя сжаться в комочек от страха и стыда. Моральных и физических сил, просто чтобы поднять голову, не было, я просто сидел на коленях перед Хранителем деревьев, обтекая от собственной беспомощности.

-Я... Я...

-Соберись с силами, юный Тевиер, и поведай мне о своих страхах и печалях.

Всего одно предложение, сказанное богом, и я заговорил, залепетал, как молодая птаха, стремясь объять всё и сразу, передать все те чувства и эмоции, что скопились в моей голове за долгие месяцы сражений, растянувшиеся годами для юноши.

Я говорил о страхах. О переживании за близких, о жуткой судьбе, что может ожидать каждого из них за ближайшим углом.

О моей неуверенности, что скрывалась под слоем отрешения и приросшей в ходе тренировок брони. Что я не достоин, не готов и никогда не смогу уберечь и защитить всё, что мне дорого.

Я рассказал о крови и боли, пролитой ради жителей города, которые никогда не узнают об этом и просто продолжат жить дальше, пока очередной сумасшедший тиран, убийца или культист не пустит их под нож ради своих прихотей.

Много часов я исповедовался перед Великим Дубом, чувствуя, как отсыхает язык, а слёзы льются ручьём, пока наконец не дошел до последней капли, переломившей мне хребет.

-Она была так мала... Невинна, молода и беззащитна... Маленькая девочка, что просто верила своему психопату-отцу, поборнику бешеной суки, — успокоив слёзы, я с ненавистью взглянул на собственную руку, которую пожал Шуну во время знакомства, — мы должны были защитить её... Я! Должен был защитить её...

Содрогаясь от ярости и боли, хватаюсь за сердце, бешено стучащее, на пару тактов обгоняя мои слова.

-Если не смог спасти её... Как я вообще должен бороться со злом? Злом, которого с каждым днём становится всё больше! Оно жиреет и живёт во тьме, распуская свои щупальца вокруг города и внутри его... С каждым днём забирая всё больше и не давая ничего взамен... Только разрушая и калеча бессчётное число жизней! Я не могу... Прости меня, Отец Деревьев... Я не достоин твоего дара... Не достоин веры Джахейры и других... Я просто...

-Ты прав, юный Тевиер, — прогрохотал грозный лик Сильвануса, приковывая всё моё внимание к его суровому как никогда лицу, — она просила за тебя, умоляла дать тебе шанс, с помощью которого ты принесёшь ещё больше света в этот мерзкий город, но ты подвёл её. Подвёл всех.

Жестокие для подростка слова били больнее хлыста, разрывая остатки разума и души. Слёзы вновь грозили политься из глаз, но Хранитель Деревьев не закончил говорить, заставляя одними интонациями внимательно слушать, ведь за непочтение наверняка последовала кара.

-Ты был слишком слаб, беспечен и наивен, играя в людские игры, совсем позабыв, ради чего Джахейра привела тебя сюда.

-Слаб? Я...

-Да, ты был слаб, — ставя точку в словах, Сильванус начал медленно втягиваться обратно в дерево, сливая свой лик с корой. Реальность вокруг колыхнулась, выбрасывая меня обратно на границу леса, под дождь, и бросая на коленях в слякоть, но даже сквозь рокочущий гром и ливень, я слышал последние слова Отца Деревьев, — но теперь ты используешь свой дар правильно, иначе тебе никогда не унять эти страхи.

__________________________

С того дня я изменился и, по словам многих, не в лучшую сторону. Сидя в грязи, напротив Леса Острых Зубов, размышляя над словами бога, я пришёл к своим выводам. Не знаю, были ли они правильными или нет, но они имели сильные последствия, не только для меня, но и для многих других.

Сила. Именно из-за её отсутствия случилось то, что случилось, оставляя жуткие шрамы в моём разуме и на душе. Я был до глупого слаб и самоуверен, считая, что нынешних навыков хватит для выживания в мире.

Выбравшись с закоулков Внешнего города, обретя товарищей, друзей и семью слишком возгордился, что теперь всё будет по-другому, но как говорилось в старой сказке: «Чем выше ты забираешься, тем страшнее препятствия».

И чем дальше я собирался улучшать свою жизнь, тем больше шансов встретить куда более страшных и опасных противников, для которых лакомым кусочком будет жизнь моих близких.

А ведь имей я силы и знания, то многих смертей удалось бы избежать. На полную пользуясь благословением Сильвануса, изучая не только азы, а все аспекты дарованной мне силы, я бы смог выследить последователей Любительницы боли и остановить задолго до того, как они вышли из тени.

Силы Природы, духи, элементали, сама земля и растения, всё бы стало моими союзниками, помогая очищать город от грязи, в которой Врата Балдура захлёбывались последние годы.

Но теперь это изменится. Отец Деревьев раскрыл мне глаза, точнее распахнул их, морально избивая, не щадя чувств. Его слова, сказанные в волшебной роще, преследовали меня день за днём, помогая учиться и постигать, рвать мышцы и ломать кости, обжигаться в узорах Плетения и страдать от последствия магических ошибок, но я справился. По крайней мере начал исправляться, узнавая новое и подчиняя себе силы природы.

Мой взгляд вскользь прошёлся по изувеченным трупам, вызывая глухую усмешку.

-Кто бы знал, что хранители природы владеют столь жуткими силами...

Не ожидая ответа на мой заданный самому себе вопрос, я услышал шевеление рядом и вскоре главарь местечковой банды, присягнувшей Синдикату, очнулся ото сна. И стоило ему увидеть меня в окружении трупов, мужик испытал богатую палитру эмоций, начиная от ненависти, заканчивая страхом.

-Пожалуйста, простите, я сделаю всё что скажете!

Упираясь лбом в грязный пол канализации, Боб Душитель, прозванный так за убийство своих пассий во время секса, даже на мгновение не сбился с речи, залихватски предлагая мне самые разные дары и блага в обмен на его жалкую жизнь.

«Боб Душитель, хе-хе... Во Внешнем городе его бы так величали за другие делишки».

Моя жуткая ухмылка, мелькнувшая из-под плотно натянутого капюшона, напугала мужика до дрожи, но видя, что я не собираюсь причинять ему вред, он затараторил с былой силой, уверяя в своей полной непричастности и сваливая всю вину на Синдикат.

-Меня заставили, я был простым контрабандистом, — разливался соловьём Боб, впаривая мне откровенную чушь, учитывая, что под одеждой я нашёл у него драгоценные побрякушки с печатью Ловиатар, — так что, господин, я ни при чём. Вам бы надобно спросить с этих сволочей из Синдиката, они всем промышляют, а не я...

-Мне это не интересно, — махнув рукой, моментально затыкая поток бесполезных слов, наклоняюсь ближе, вглядываясь в выпученные глаза, — расскажи мне о своих друзьях, любителях боли.

__________________________

Первые утренние лучи встретили меня на выходе из канализации, освещая путь и помогая примириться со всеми теми смертями, что остались позади, в глубине городских подземелий.

Приметив капли свежей крови, попавшей на руки после разговора с лидером бандитов, сердито смахиваю её на землю, вытирая о края плаща.

-Сколько я ещё буду гнаться за вами, больные ублюдки, — облизав сухие губы, скидываю капюшон, чтобы насладиться теплом светила после пробирающей до костей влаги канализации, — всегда на шаг впереди и никаких шансов догнать вас.

Свернув к ближайшему повороту, натыкаюсь на прикорнувшего в рассветных лучах знакомого, чья лысая голова задорно блестела на солнце.

Улдер, сложив руки на груди, сидел на какой-то бочке, облокотившись спиной на стену и поплотнее закутавшись в плащ. Его продрогшая от ночного холода фигура была крайне примечательной в этой части города, где обычно расхаживали мастеровые или големы из магической башни.

Видимо, я был достаточно беспечен и расслаблен, чтобы мои шаги привлекли его внимание и Огненный Кулак разлепил веки, устремляя в мою покрытую грязью и кровью фигуру взгляд.

-Дерьмово выглядишь.

-Работа такая...

-Знаю я, что за работа, — поднявшись со своего места, этот суровый мужчина встал напротив, пронзая меня взглядом, будто бы пытаясь найти там что-то, известное только ему, — ты ходишь по грани, Тевиер.

-Оставь подобные речи для молодняка Кулаков, — прервав зарождающуюся речь, я просто отмахнулся от настырного десятника, никак не оставляющего меня в покое, — я делаю хорошее дело. Без этих тварей мир станет лучше и чище.

-Я понимаю, но своими действиями ты не исправишь...

Перед глазами пронёсся уродливый образ деформированного тела, рядом с которым весело играли фигуры маленькой девочки и большого белого пса. Дрожь волной гнева пробежала по телу, вымывая усталость.

-Что? Не исправлю что?

Резко развернувшись, угрожающе сжимаю пальцы в кулаки, пытаясь нависнуть над высоким и плечистым Улдером.

-Говори, раз уж начал, — узоры Плетения угрожающе затрещали, пронизывая моё тело первыми отголосками боли, — ну! Что ты хотел сказать!?

Не дождавшись ответа, начинаю разворачиваться, уходя в переулки, подмечая, как ладонь мужчины стискивает рукоять меча, а сам он так и не решился заговорить до последнего момента.

-Ты не виноват в том, что произошло, — грубо и прямо, как привык говорить всегда, Улдер обретал уверенность с каждым произнесённым словом, — мы сделали всё, что могли, чтобы спасти...

-Мы сделали недостаточно, — ставя точку в разговоре, не слушая других аргументов, я полностью отвернулся от упрямца, — но я это исправлю, ради общего блага.

-Не оступись на этой дорожке, парень...

Опираясь на глефу, медленно ухожу вглубь просыпающегося города, скрываясь на его узких залитых светом улочках, чтобы никто не смог меня увидеть. В спину меня так и продолжал сверлить настырный взгляд Улдера, так ничего и не добившегося от этого разговора.

Чернокожий мужчина несколько минут переводил взгляд с канализации на расширяющуюся толпу, где скрылся мой силуэт, пока наконец не принял решение.

Поправив перевязь с мечом, решительной походкой он направился к центру Нижнего города. Его опустившийся за время разговора подбородок и первые морщинки в уголках глаз постепенно разглаживались, пока не стали меняться до неузнаваемости.

Чёрная кожа белела, перебирая оттенки, пока не застыла на одном цвете. Лысая голова обзавелась небольшой шевелюрой, собранной в тугой хвост, а ровные белые зубы обзавелись парой выпирающих клыков.

С каждым шагом его рост уменьшался, а плечи с сжимались, в то время как бедра наоборот росли.

Облик Улдера плыл на глазах, легко теряясь для простого человека, пока на его месте не оказался совершенно другой разумный, в точно такой же одежде и звании.

Стройная молодая девушка-полуорк высморкалась прямо на брусчатку, вынуждая парочку горожан отпорхнуть в стороны и под потоком ругательств она пошла дальше по своим делам

(Лайки помогают выпускать главы)