Аристократы

Глава 22 “Международный День Бастардов. Рай ” Часть 2

прода 12.07

POV Вильмонт

Официант едва пятки не вылизал до блеска, а стервозинка Волчица охотно пользовалась благами, дарованными Дмитрием Сергеевичем.

«А вот здесь красная капелька вина на скатерти.»

«А посмотрите, пожалуйста, пепельница полная.»

«А у вас здесь пыль на фонтане.»

«Будьте добры нам кальян. Да…на воде…нет…вине я говорила…зачем мне на вине…я просила обычный!»

Стервозинка развлекалась, бедный официант стойко выдержал ее капризы. Аристократ прислуживает Бастарду, где бы записать.

Ребята покинули стеклянное помещение и расположились возле перил, откуда было видно черное пятно беснующейся толпы.

А у нас была тихо, музыка почти не слышалась, Жижа пока не начала выступать. С девочками развалились на трех диванах и курили кальян. Дрянь редкостная, кашляла как будто заразилась смертельной болезнью легких.

— Эммм. да… — протянула загадочная Волчица, она облюбовала средний диван, руки закинула за голову, ножкой покачивала в воздухе, играя с туфлей на шпильке. — Вымерли мужики нынче…На работе извращенцы… — потом опять выдохнула. — Знаете… будет, наверное, честно раз уж мы узнали секрет Аньки, то я расскажу пожалуй и о себе немного.

— Пьяна? — усмехнулась я Волчице, та видимо дошла до стадии кондиции. Собралась плакаться?

Но атмосфера была очень теплая, ее можно было почувствовать, искренняя, доверительная, витала в легком полумраке среди нас. Вызывала приятное ощущение, ведь мы могли разделить секреты между собой. Волчица обхватила губами трубочку кальяна и сильно вдохнула грудью, ухитрилась задержать дыхание и выдохнуть протяжно.

— Кайф, — мечтательно улыбнулась Ева потолку и продолжила. — Я Аньке частично рассказывала. Всю жизнь жила с отцом, не знаю каким образом откупился, чтобы меня не забрали, но лучше бы забрали. Денег не было. Жили, как могли.

А в двенадцать лет(я рано сформировалась) продал меня дорогой родитель в Амиак. С тех пор наши дорожки с ним разошлись в разных направлениях, а я познала кучу стариков-извращенцев. О! Особенно одного запомнила навсегда, — Волчица опять оторвалась от рассказа на перекур.

Ева обожает курить, смею предположить, что из организма она пыталассь вытащить всю грязь, что в ней скопилась. Подруга с огромным наслаждением выпускала дым из легких, будто стремилась очиститься от скверны.

— Шрам на спине, это была некая особенность у одного из моих клиентов, — расслышала продолжение. — В тот раз он перебрал с алкоголем и вогнал мне под лопатку ножик, чтобы попить крови. Больной чувак на всю голову! — усмехнулась подруга и покрутила пальцем возле виска.

— В семнадцать лет я сбежала из Амиака, на улице была найдена молодым человеком, который оказался женат, к тому же… с детьми, но я-то по началу этого не знала. Отблагодарила как умела — телом. Кажется, влюбилась. Потом пришла его жена и рассказала правду. Хорошая женщина! Не ругалась, не обвиняла во всем меня, попросила оставить Ивана ей, ведь у них семья, дети, а у меня жизнь впереди.

Предложила поучиться в университете, убирая соперницу с дороги. Я естественно согласилась… Она до сих пор периодически звонит и интересуется делами. Я никогда не знала более доброжелательных людей, по гроб жизни буду благодарна ей. Мир не без добрых людей!

Поражаюсь в который раз Еве, она со смехом говорит о тяжелых событиях, не плачет, не ноет. Иногда скалится, конечно, куда без этого. Но одно я успела почувствовать в ней, она ненавидит себя, и думает, что не заслуживает счастья.

Волчица закончила в одиночестве курить, опустила ноги на пол, поправила туфли и передала трубку Маше. Та сидела справа от нее, перпендикулярно на втором диване.

Маруся в платье темно-синем, строгом до колен, но это прогресс. Как не странно и она начала рассказывать спокойным, равнодушным голосом:

— Я всегда была тихая и спокойная, никого не трогала. Красотой не блистала и меня это устраивало. Наш интернат соединили с другим из-за маленького количества людей. Его звали Игорь — местная звезда, красавчик. И я удивилась, когда он обратил на меня внимание. Начал ухаживать. Я, никогда не знавшая любви, была вне себя от восторга и влюбилась без памяти в галантного, общительного юношу. Как позднее оказалось это развлечение у Бастардов — выбирали жертву новенькую, невинную девочку. Выбрали меня.

Я переспала с Игорем. Конечно, все было великолепно, романтика, первая ночь вместе. А когда он кончил, то открыл дверь из комнаты и что я увидела? Его друзей, которые не преминули поиграться с распакованной девочкой, а напоследок избили.

Один плюс — после того случая, я получила связь с энергией… с того дня чувствую пульсацию в тех местах, где у кого, что болит. Обезболиваю прикосновением к этому месту…

— Это когда ты меня избитую реанимировала? — перебила я с улыбкой, на что Маша кивнула и продолжила смотреть сквозь меня на стекло-стену, через которую видели спины ребят.

— Подвожу итог, — Маша не курила, держала трубочку в руках и теребила ее. — Ненавижу Бастардов. Это моральные, сломанные уроды, в интернате нет ни одного здорового на психику человека. Мне проще общаться с Аристократами, от них ждешь беды.

Маша закована в коконе, куда не возможно пробраться. Она защитилась прочной кирпичной стенкой, которую бережно охраняла от постороннего вмешательства. И мы для нее по-прежнему никто, это не больно осознавать. Это понятно. Слишком сильно ей некогда пробили эту стену, теперь залатала прочно.

Трубка признаний перешла в худенькие пальцы Кристины. Подруга располагалась правее Маши, пальчиком накручивала кудрявую прядку волос. Нервничала?

— А я ненавижу мужчин! Всех до единого! — Гиена наша трубкой от кальяна очень важно прочертила линию в воздухе, имея ввиду с одной стороны — она, с другой — мужской пол. — Презираю всех и каждого!

— Это мы уже поняли! — заметила Волчица. — Ты по девочкам?

Ева обожала подкалывать Кристину, а та вечно вспыхивала и злилась, так и в этот раз бледные щеки Гиена покрылись красными кругами. От гнева краснела постоянно, но сегодня сдержалась и заговорила спокойным тоном, как ведущий новостей, докладывавший о чрезвычайных происшествиях без единой эмоции на камеру:

— Около одиннадцати лет мне было… смутно помню… — Кристина опустила голову вниз, обняла ее руками, словно защищаясь от нападок людей или от камней, которые должны посыпаться ей на макушку. — Помню был дождь. грязь… меня в очередной раз довел комендант до слез недвусмысленными намеками. Старшая сестра…близнец…мой…всегда была сильнее меня, психанула в тот раз и предложила нам сбежать. Сбежали…как в тумане плохо помню, как удалось это провернуть. Катя была сообразительная девочка.

Сбежали не надолго, нас сразу хватились. Вы знаете, чем заканчивается попытка бегства? И я знала, и Катя знала. Ее поймали, а я сбежала и оставила ее упавшую в грязь…могла остановиться и подать ей руку, но я…этого…не сделала. Я оставила…ее…там…одну.

От слов Кристины было до дрожи в руках холодно. Я нервно обняла свои руки и растерла их, пытаясь согреться. Не помогало, слишком зябко.

— В ту же дождливую ночь сидела на обочине, где меня нашел мальчик чуть старше меня. Утащил к себе игрушку-Бастарда, подарил кров и пищу, с согласия отца предоставил комнату в доме.

Я была очень благодарна семье за их помощь. Они дали документы, с тех пор Бастарда Кристины нет, есть Аристократка Кристина. По этой причине я управляю транспортным средством, если вас это когда-то интересовало, — явно Гиена обратилась к нам, но мы синхронно промолчали.

— А через год, когда исполнилось тринадцать, меня первый раз трахнул отец того мальчика. Этому уроду было пятьдесят два года, — с этой фразой Кристина подняла холодные голубые глаза вперед, куда-то вскользь на мои колени. Будто видела там чужое лицо.

— И с того момента моя жизнь была больше похожа на ночной кошмар, я думать боюсь о сексе. Саша — это тот мальчик, что нашел меня, ничего не знал или делал вид, что не знает о нас с его отцом. Я молчала, всегда молчала. Исполняла покорно, не было выхода.

— Ближе к моим восемнадцати, когда интерес извращенца не так часто стал проявляться, как раньше (видимо, педофилу подавай помоложе) я начала дышать чуть легче. Упросила старикашку отправить меня в институт на учебу, тот пробил место по своим связям. А потом этот урод сдох, пищевое отравление, — и Кристина улыбнулась себе или своим мыслям, или воспоминаниям.

— Мы с Сашей единственные наследники. У него семьдесят процентов, у меня тридцать. Отсюда и машина, как вечная память об этом уроде.

Я взяла стакан с холодным напитком со столика и жадно стала лакать пойло, чтобы смыть наверное привкус горечи. Мы здесь как будто хороним кого-то. На звуки глотков девочки встрепенулись, словно энерговик-гипнотизер щелкнул пальцами. Мы очнулись от наваждения, повели плечами, скидывая напряжение, и выпрямились. Я громко поставил бокал на стол:

— Да… а я думала у меня жизнь не сахар… Я просто Бастард, который пол жизни притворялся Аристократкой и который недавно повстречал на своем пути неадекватного Хас…

Пока рассказывала рассматривала стены салатовые и потолок. Пригляделась повнимательнее.

Волчица тоже обратила внимание, куда и я.

— А я-то думаю, что он такой вежливый!!! — взорвалась я и от переизбытка чувств хлопнула по коленям, обтянутым черными штанами. — Здесь камеры натыканы!

Указала гневно на потолок, где засекла одну из видеокамер, встала на пол и оглядела помещение на предмет слежки. Девочки посмотрели по сторонам вслед за мной.

— Вон еще одна! — Маша пальцем ткнула в сторону стеклянной стены.

— Вот же…. – бранную речь я проглотила. — Вот ведь наследник! Решил опять ошейник надеть и поводок прицепить. Просчитался!

Может конфигурация из среднего пальца показать на камеру, правда это слишком по-детски.

А дальше мы полчаса провели в дебатах по поводу шизофреника Хаски. Я не знаю, фиксируют камеры звук или нет, это не столь важно.

Этот «человек» — очень странный. Он не извинился за поведение, он не осознает, не понимает или не считает нужным извиниться за прошлые поступки. Понимаете…как бы.

Ну изнасиловал, ну взял, раз ты не давала. Хотел и взял. Это мое право. Я хотел — а ты должна была раздвинуть ноги. Ну продал тебя на развлечение, ну бывает. Прошло — забыли.

Да он издевается! Я понимаю, что от него не дождешься никогда извинений, его не исправить, но…Бастард подери… я в шоке.

Хаски больше не злится на тот факт, что я Вильмонт. А теперь что? Я даже подумать боюсь и его загадочная фраза про «моя Аристократка»? Он реально не понимает, что я его ненавижу и быстрее с Пуделем начну встречаться или с Трески назло ему, но только не с ним. С кем угодно, хоть с официантом, которому на голову поднос свалила.

Но Хаски для меня не существует, как мужчина. Он зверь.

Долго я обмывала мысленно ему косточки, пока не расслышали слабо слышный голос солиста группы ЖИЖИ сквозь стенки помещения. Тогда мы оживились, решили, что достаточно насиделись и пора поплясать.

Как только вышла в густую толпу извивающейся, как под ударами тока, молодежи, несмотря на темноту и лучи прожекторов, которые преследовали по пятам, лазеры глаз почувствовала сразу. Спина сама распрямилась, тело напряглось от исследовательского интереса.

Как он меня вычисляет среди сотни народа, ну ладно, кофта белая с оголенными плечами, ну кудрявая темная голова. Как меня можно вычислить с такой легкостью, я через одного человека не вижу, кто здесь в зале.

В меня кто-то врезался, приготовилась гаркнуть на слона и неловко остановилась, разглядев знакомые черты лица.

— Миша? — удивилась и попыталась повторно озвучить имя, потому что музыка орала громко на уши и с трудом понятны слова человека. — Это ты?

Ангельский не узнаваем, вместо привычного аккуратного стиля, на голове бедлам, в ухе сережка заметно мерцала и покачивалась, черная футболка с логотипом группы ЖИЖА и темные штаны с цепями. Это Миша? А где брюки и пиджак, или пальто строгое?

— Сто лет не виделись! — Ангельский присмотрелся ко мне и, распахнув руки, заключил в объятия. От силы обхвата в спине что-то хрустнуло.

— Почему сто лет? Месяц назад? — удивленно пробубнила в футболку мужскую. Ангельский рисковал сплющить мой нос об свою грудь!

Когда объятия исчезли, я смогла дышать спокойнее, правда ненадолго. Холодный порыв ветра небольшим лучом пролетел перед носом, всколыхнул мои волосы спереди, которые от дуновения в глаза налезли. Змея ветра продолжила путь по мне: ощутила на затылке прохладу, по спине, по лопаткам. Медленное колыхание воздуха больше смахивало на обыкновенные прикосновения пальцев или ладони руки.

— А точно… — Миша слезка перевозбужденный (может не трезв?), честно говоря не представляла его таким. — Я здесь по работе. Кстати, не хочешь поработать в Управленческом центре? Ты в Вышке учишься, специальность подойдет, как раз управленческие функции у вас в почете.

Что ответить, когда порыв ледяного ветра по пояснице пролетел, и очень я его остро ощутила на попе. Будто ладонь положил и готова поклясться еще и погладил нахально. Испытывала огромное желание рукой провести по бедрам и снять это ощущение, но боялась примут за душевнобольную. Девушка лапает себя за задницу!?

— Миш, я только на первом курсе, успею еще поработать, — ответила на предложение.

А на губах, когда сомкнула их, почувствовала ледяное прикосновение от второй видимо руки, потому что с ягодиц ощущение не пропадало.

Лед по губам, по подбородку, ниже-ниже, холодная волна прикоснулась к шее, к тому месту, где кадык у мужчин выпирал. Почувствовала давление на эту точку, словно предупреждение — не глупить, иначе моя шея в его руках.

С гулким шумом в голове от музыки стояла не шелохнувшись. Его ледяные прикосновения похожи на сталь, на острое лезвие ножа, также аккуратно он водил по частям тела, заставляя сердце боязливо сжиматься. Кожу не резал до крови, а только запугивал.

Внезапно — сильное давление на груди заставило задохнуться, и испуганно задержать воздух в легких, будто кистью руки надавил на ребра, не давая дышать. Чуть ослабил.

Всевышние силы, я проклята! Холод с груди и бедер не пропадал. Он меня держал, как на привязи, стиснув в объятиях. А Миша безотрывно поглядывал на живописный страх перед собой.

Спас от разъяснений голос солиста, раздавшегося на весь Рай. Молодежь заголосила во всё горло. Миша обернулся в сторону музыкальной установки и захлопал громко в ладоши, повезло, не пришлось отвечать.

Как раз вернулась Волчица, протиснувшись сквозь огромную толпу. А я слушала вступление музыкальной группы, но вот противно-холодные прикосновения не спешили покидать. Жутко любопытно, а он чувствовал прям мое тело, как настоящие прикосновения или нет? Или это у меня странное ощущение его присутствия рядом.

Пока Миша и Волчица отвернулись, я двумя ладонями провела с шеи вниз по груди и вновь вверх. Грудь от прикосновений подпрыгнула туда-сюда, а наглое чужое давление не пропало.

Скосила взгляд направо, неподалеку парень светловолосый наблюдал, может мой ровесник, за процессом, как я поддерживала грудь. Жесть! Быстро опустила руки по швам и обратила внимание на сцену с артистами, которые начали концерт.

Ничего песенки у ЖИЖЫ. Мне нравятся. Особенно, если вслушиваться.

«Очень жаль, что ты тогда мне поверить не смогла,

В то, что новый твой приятель не такой, как все.»

Ну это точно, откуда я знала в Белесье, что Хаски больной на голову и я, как наивный кузнечик, нырнула в сочок с головой, что Дмитрий заботливо подставил. Интересно, он заранее распланировал поиметь под афродизиаком? Они с этой целью привезли нас на горки?

«Ты осталась с ним вдвоем,

Не зная ничего о нем.

Что для всех опасен он,

Наплевать тебе.»

Да уж. Осталась с ним вдвоем на той чертовой кухне и вообще весь отдых накручивала возле него пируэты. “Кто знает, что можешь здесь пропустить.” “Ну давай, Хаски, покатаемся на горках”. Вот дура! Разбудила равнодушного зверя на свою голову.

«И ты попала к настоящему колдуну.

Он загубил таких, как ты не одну.

Словно куклою в час ночной,

Теперь он может управлять тобой»

Управлять? Ну да. Хаски всеми управляет, как бездушными марионетками, сделала вывод по холодку, который лишь сейчас отпустил. Дмитрий рисковал застудить мне грудь и попу! Достал. Я так и стояла спиной к нему, а он на своем балконе, на втором этаже подпирал, как любил делать, перила.

И я знала, что зверь наблюдал за мной, не знаю какое чувство всегда это подсказывало.

Хаски изучал свою добычу или что-то просчитывал. Но мне определенно не нравилось затишье перед вселенской катастрофой.

POV Хаски

А я, собственно, не собирался тратить вечер перед выходным днем на пустое времяпрепровождение. Я его с пользой проводил до поры до времени, пока не узнал, кто пожаловал сам ко мне, обернутый заманчивой красивой оберткой. В пианино одиноко без тебя, девочка.

Польски, наконец, достал информацию о Вильмонт, пока я его не пнул, даже не торопился.

И что я обнаружил? Я обнаружил, что Капрал разведывательной службы некогда страны Страда не способен достать необходимую информацию об интересующем объекте. Четыре страницы. Он способен целый трактат сочинить о собаке по имени Федор, рожденной вчера. А здесь четыре странички.

Ну, Вильмонт, шифровщик! Что я могу обнаружить кошмарного, что Аня — Бастард? Очень смешно, каждый второй располагает данной информацией.

Сложилось впечатление будто Польски достал сведения из Клика: какую школу заканчивала, о Шмонте немного. Похоже я убрал не того микроба, а Иван кто?

Белая кофта очень привлекала внимание среди массы темной толпы. Аня прикидывалась, что не чувствовала мой взгляд? Через чур старательно не смотрела наверх.

Санек заорал над ухом с Виталиком. Дорада опять ирокез себе сделал на голове. Жуткое зрелище, мои друзья копировали облик Бастардов-певцов. А если бы Польски кудрявые лохмы поставил торчком, наверное, было бы весело.

Они удивились моему появлению, я зарекался еще в последний раз на выступлении ЖИЖЫ никогда в жизни не приходить. На этот бред. Заворот кишок получишь в результате прослушивания данного направления музыки. Как можно есть или пить и слушать тексты о крови, сердцах и трупах? Я лично боялся.

Я конечно, вполне могу морду набить, свернуть черепушку, но наблюдать за результатом кровавых трудов не люблю. Как громко друзья орали рядом с ухом, очень хотелось закрыться от мешавших звуков. А Вильмонт похоже нравились эти песни, видно по тому, как она похлопывала и кажется пела. Никогда не слышал, чтобы она пела.

Ну ладно, послушаю, что за бред в песнях ЖИЖЫ.

«Кровь, погони, страсть.

Жить любой ценою»

Эй, Бастард, это ты поешь? Ты знаешь какого жить любой ценою? Что такое кровь, твоя собственная кровь? Ее вкус знаешь? Ее насыщенный или же бледный цвет? А знаешь, как она пахнет, какой жуткий смрад от нее исходит?

А так, это ваши глупые, романтические сопли!

«Презираю этот мир.

Миром его называть не хочу»

Ты презираешь, никчемный Бастард!? Трусливое ничтожество!? Ты презираешь!? Это ты достоин лишь презрения, покорная псина, что живет в тени Аристократов и которая позволяет собой манипулировать.

Лишь можешь плакаться, ты не способен встать напротив и бороться, невзирая на мое положение и заметный выигрыш в силе. Опустишь руки и без битвы, вот за это я вас и презираю, жалких Бастардов.

А Вильмонт встанет напротив и пусть проиграет, но не отступит. И дело не в ее фамилии, и кольце с охранником. Она всегда давала мне отпор…и это так заводит…

«И сбылись ли странные эти мечты»

Открою секрет, жалкий Бастард. Мечты — удел слабаков. Есть цель и ты идешь к ней напролом. А мечта — это жалкая попытка реабилитироваться перед собой за неудачи. Ах, это не осуществимо. Открою второй секрет — всё возможно, если захотеть.

Да, Анани…тьфу… Вильмонт!? Не привыкну до конца. Когда я чего-то хочу, я это беру и возьму еще ни раз. Я это до дрожи в руках хочу.

«Мир увидит, пусть увидит,

Как мы дойдем до конца»

Эй… помирать я пока не собрался, я еще пожить хочу. Впервые говорю — я жить хочу и это не ради приумножения богатства Хаски.

«На тебя гляжу во мгле

Мертвой рукой, прикасаясь к тебе.

Ты пушинка, ты на небе.

Я же, как камень, и я на земле».

Кто там распределяет людей после смерти? Какие всевышние силы? Вильмонт попадет в рай на небеса, а я, к сожалению, буду гореть под землей без нее.

Не, так не пойдет. Свои грехи никогда не искупить, придется Вильмонт заставить грешить, ну или взятку дать всевышним силам, дабы забрать ее с собой.

Будем вместе гореть в адовом котлете. Не бойся, малышка, у меня иммунитет к огню, не пропадем.

Громкие аплодисменты заставили отмереть, и вздрогнуть, когда Польски засвистел над ухом.

Какой бред посетил мою голову? Я говорил, ЖИЖА опасна для душевного состояния мирного населения, надо их запретить.

Пойду оттанцую Вильмонт, а то рядом с ней раздражающий объект в лице Ангельского. И откуда они знакомы?