Арка в скале

Глава 17

Вышли в разведку они не сразу. Сначала Станислав Николаевич поработал с новыми бойцами, заставив их несколько часов потренироваться на импровизированном полигоне, который тут же организовали на берегу дальше по течению реки, за поворотом береговой линии. Партизанскому командиру было важно, чтобы оба парня понимали его в бою с полуслова. Да и оценить уровень их подготовки совсем не мешало перед выходом в поиск. Впрочем, Васильев быстро убедился, что бойцов Сомов дал ему неплохо подготовленных, дисциплинированных и смелых, знающих многие премудрости тактики и понимающих науку боя на практике. Стреляли и метали гранаты оба отлично. Умели и залечь, и окопаться, и атаковать, и грамотно отступить, если надо. Владели и премудростями рукопашного боя. Конечно, партизаны Васильева в воинском искусстве с сержантом Ануфриевым и ефрейтором Зиминым даже близко сравниться не могли. Чувствовалась настоящая военная школа. Да и по сравнению с обычными красноармейцами эти умели гораздо больше. Посмотрев на продемонстрированные возможности обоих добровольцев, Васильев убедился, что с такими парнями вполне можно идти в разведку.

После тренировок на жаре очень хотелось полезть в речку, чтобы освежиться. Но, Маша Алексеева предупредила Васильева, еще когда он ел уху, что никто в реке не купается по той причине, что большие рыбы больно кусаются, закусали уже до крови двух маленьких девочек. Мамаши своих дочек еле отбили от наглых рыбин. А на дне сидят огромные раки со здоровенными клешнями, которые одному сорванцу, полезшему в воду в первый же день, откусили палец на ноге. Теперь все боятся купания, а набирают воду в ведра и обливаются на берегу. Потому и Васильев с бойцами поступили подобным образом. Раздевшись, они поплескали друг на друга водой и растерлись полотенцами, которые входили в комплекты, выданные им на дорогу майором Синельниковым.

Закончив с боевым слаживанием своего нового маленького подразделения и немного отдохнув, Станислав Николаевич отдал приказ выступать. Когда прошли через расщелину, снаружи уже вечерело. Присутствия немцев возле скал у водопада пока не наблюдалось. Но в лесу группами патрулировали финские егеря, а возле места, где партизаны выкопали братскую могилу для оккупантов, расположился немецкий опорный пункт.

Васильев вел бойцов по широкой дуге. До темноты удалось уйти достаточно далеко. Они преодолели почти половину расстояния до заброшенного карьера, рядом с которым содержались военнопленные. Заночевали на полпути, в месте, где у предусмотрительного партизанского командира имелась замаскированная маленькая землянка. Там пересидели самые темные часы, охраняя по очереди.

Едва рассвело, подкрепились сухим пайком и начали осторожно продвигаться дальше. Но, когда снова приблизились к дороге, то выяснилось, что немцы затеяли на дороге какое-то нездоровое движение. Мимо проезжали крытые грузовики, легковые автомобили и даже бронетранспортеры. Конечно, Васильев решил выяснить, что за такая движуха пошла. Тем более, что все подходы к лагерю для военнопленных, как выяснилось, патрулировались с собаками. Немцы и финны казались весьма встревоженными. Дальше сейчас продвигаться было опасным. Пришлось ограничиться осмотром подходов к лагерю в бинокль и отложить более тщательную разведку лагеря с военнопленными на потом.

Решили возвращаться и заодно проследить, куда же стягиваются немецкие силы. Через несколько часов, снова сделав приличный крюк по лесу, устроившись на пригорке, разведчики рассматривали в бинокль немцев, которые уже обосновались в большом палаточном лагере. Лагерь враги развернули на достаточно просторной вытянутой поляне. Там уже были расположены полевые кухни, поленницы колотых дров, козлы, на которых двое немцев пилили дополнительные бревна на чурки. Рядом же еще два немца кололи эти чурки на отдельные поленья и укладывали в поленницу. Недалеко располагались четыре брезентовых навеса на вкопанных столбах. Под навесами были сооружены столы и скамьи из тесаных жердей. Недалеко от этих навесов был еще один навес, под которым были установлены ряды рукомойников и жерди, приспособленные для сушки полотенец. Далее с двух сторон были установлены палатки по два ряда. За палатками были видны сооруженные из жердей и брезента сортиры. Чуть поодаль от остальных стояли еще две палатки, рядом с которыми остановился грузовик с высокой антенной радиостанции.

Весь лагерь был обнесен изгородью из колючей проволоки, натянутой на вбитые в землю колья. А за пределами лагеря, на скалах возле дороги, имелись дополнительные пулеметные точки. На выходе из лагеря у немцев был сооружен проход-проезд, перегороженный воротами. Вход в лагерь охраняли часовые. Еще в лагере недалеко от выезда стояли на стоянке крытые грузовики, легковые машины и даже бронетранспортеры. Имелись и две позиции зениток.

За время наблюдения из лагеря несколько раз выходили патрули, отправляясь в окружающий лес. К счастью для партизан, патрули уходили в другую сторону от них. А через некоторое время они рассмотрели немецкого офицера в эсэсовской форме, который прогуливался вдоль речного берега по верху скал. Возле водопада эсэсовец остановился. И партизаны с удивлением наблюдали, как у него над ладонью парил желтоватый кленовый листок. Потом офицер скомкал осенний лист и пошел обратно к лагерю.

После этого странного события началось обсуждение друг с другом шепотом увиденного и высказывание мыслей по плану нападения на этот новый немецкий лагерь. Ведь получалось, что теперь он сильно мешал организовывать запланированное нападение на лагерь для военнопленных, являясь, фактически, сильной передовой вражеской позицией, выдвинутой почти к самой расщелине.

Но, Станислав Николаевич сказал, что сначала надо определиться, сколько точно здесь немцев, узнать, что они тут делают и почему расположились отдельно от остальных немецких войск и довольно близко к секретной скальной расщелине. Поэтому, прежде чем планировать нападение на них, нужно добыть языка и разговорить его. А дальше по полученной информации можно составить план нападения на этот лагерь, определить сколько нужно с нашей стороны бойцов и какое оружие необходимо применить.

Все получилось, как задумали. Разведчики подползли к немецкому лагерю еще ближе и затаились, сильно рискуя. Им повезло, что никаких собак в этом лагере пока не имелось. А люди их не заметили. Пролежав в засаде около часа, удалось улучить момент, когда еще один немец, на этот раз рядовой солдат с корзинкой в руках выбрался через выход из лагеря под громкие шутки и гоготание сослуживцев, охранявших вход-выход. Как потом оказалось, его на спор отправили сослуживцы для сбора грибов, которых в осеннем лесу уродилось довольно много.

Едва солдат скрылся за деревьями, углубившись в чащу, как на него напали из засады. Вокруг его шеи сомкнулись руки сержанта Ануфриева, а ефрейтор Зимин резко ударил немца под дых и тут же навалился спереди, зажав немцу рот заготовленным кляпом. Закричать «язык» не успел. Васильев же быстро стянул руки пленному приготовленной веревкой. Подхватив немца подмышки вместе с пустой корзинкой, бойцы быстро потащили пленного в сторону своей расщелины. Им опять повезло, потому что до тех пор, как они скрылись внутри, тревога в лагере поднята не была.

Пленного немца звали Ганс Гельт. Оказавшись в совершенно незнакомом и мирном месте, где было тепло по-летнему, а босоногая детвора беспечно бегала вдоль реки, стреляя из рогаток в огромных ворон, Ганс не стал отпираться. Он выложил все, что знал, отвечал правдиво и без задержки. Он выдал информацию и о количестве солдат и офицеров в лагере, и о целях их нахождения здесь, и о поставленных задачах, которые они выполняли. Что знал, то и рассказал, включая все слухи и домыслы.

А рассказ Гельта был очень интересен. Оказалось, что бесследной пропажей большой группы русских крестьян, отправленных в лагерь, которых потом планировали использовать для выполнения фортификационных работ, заинтересовался очень важный офицер по имени Гельмут Руппель, имеющий непосредственное отношение к организации Аненербе. Этот гауптштурмфюрер слыл мистиком. Он не скрывал целей, сам говорил солдатам, что их группа послана сюда под Ленинград в экспедицию для сбора и изучения информации по древностям, относящихся к гипотетической стране Гиперборее, которая, якобы, существовала здесь многие тысячи лет назад, и от которой остались лишь каменные свидетельства-артефакты. Их и предстояло найти.

В подчинении Руппеля находилось подразделение численностью около двухсот тридцати человек. По словам Ганса Гельта, этот начальник ожидал момента, когда немецкие войска займут Ленинград, чтобы после прекращения боевых действий заняться поиском каменных артефактов, которые могут иметь отношение к Гиперборее, как в Ленинграде, так и в его пригородах. Но, продвижение войск на передовой неожиданно остановилось. Однако, для них, для простых солдат группы Гельмута Руппеля, все пока складывалось очень неплохо. Снабжение их подразделению поступало усиленное и специальное, палатки давали хорошие, даже оснащенные маленькими печками. Обеспечивали их подразделение всем необходимым, да и служба пока проходила не слишком тяжело. Их группу держали подальше от передовой. И они были рассредоточены на отдельные команды, распределенные по разным местам до того момента, пока им сегодня с самого утра не приказали прибыть в этот новый единый лагерь, который решил организовать Руппель недалеко от места происшествия с исчезновением крестьян.

Гельмут Руппель и в самом деле придавал большое значение взаимодействию с подчиненными. Ему казалось, что важно проинформировать каждого солдата, ведь любой из них мог помочь заметить нечто важное, упущенное другими. При поиске артефактов наблюдательность среди личного состава требовала развития. Потому Руппель регулярно проводил беседы с подчиненными, в общих чертах рассказывая о предметах их поисков. Гельмут интуитивно чувствовал тесную связь мистического исчезновения местных крестьян с возможным наличием артефактов древней цивилизации в этом районе. Потому он и организовал базовый лагерь близко к месту странного происшествия.

Внезапно гауптштурмфюреру доложили, что пропал рядовой Ганс Гельт. Он был одним из дежурных по кухне, и повара отправили его в лес с заданием набрать грибы для того, чтобы внести в рацион разнообразие. Хотели сначала отправить другого солдата, но Гельт начал спорить, что лучше разбирается в грибах, да и наберет их быстрее. Взяв корзинку, он углубился в лес и пропал там. Этот факт, конечно, был нарушением инструкций. Ведь в одиночку ходить в лес на оккупированной территории военнослужащим запрещалось. Гельмут подумал, что и сам неоправданно подвергал свою жизнь опасности во время прогулки в одиночестве к водопаду. Это, конечно, было мальчишеством, желанием Гельмута доказать самому себе, что он ничего не боится.

Прочесывание местности пехотной цепью ничего не дало. По радио вызвали егерей со служебными собаками, которые приехали на грузовике в течение получаса. И немецким овчаркам удалось взять след. Он вел в сторону водопада. Следопыты докладывали, что на рядового Гельта, судя по следам, напали трое. И следы их терялись за водопадом на берегу возле скал. Опять на том же месте, где до этого потеряли следы трех сотен крестьян. И это уже не могло быть простым совпадением. Руппель выехал на место сам.

Подход к этим скалам оказался труднодоступным. Пришлось оставить машину на дороге, продираться вместе с солдатами через кусты и спускаться по скользкой узкой тропе вниз, пользуясь уступами в скалах в качестве неудобных и опасных ступенек. Внизу река от водопада быстро несла воду сквозь небольшое расширение пространства. Прибрежные скалы в этом месте, разбитом за тысячи лет падающими струями, немного расступались, создавая береговую полоску, которой не имелось дальше, где речной каньон вплотную стискивал быстрый поток с двух сторон. Наклонные стволы деревьев нависали над берегами, создавая причудливую игру теней. Но это не помешало Гельмуту сразу же обратить внимание на вертикальную расщелину в скале. Причем, взгляд Руппеля притянуло странное чувство, будто бы некто смотрит на него оттуда, из ее глубины. А прямо перед этой скальной трещиной поисковые собаки начинали странно себя вести, теряли след и скулили.

Тут явно присутствовало нечто мистическое. Гауптштурмфюрер распорядился выставить охранение из автоматчиков, а сам остался на месте. Он потрогал края и внимательно осмотрел расщелину внутри, посветив в нее электрическим фонарем. В такое узкое пространство в гранитной стене не смог бы протиснуться ни один человек. К тому же, примерно в метре, в глубине, края расщелины наглухо схлопывались. И, те не менее, Руппель чувствовал, что не все так просто.

Посмотрев на это место под особым углом зрения, Гельмут уловил нечто странное. Такое он не чувствовал еще нигде. Внутри скалы пульсировали мощные потоки энергии. Он мысленно потянулся к ним. Но, энергия оказалась враждебной. Она обжигала. И Гельмут, почувствовав ментальный удар, сходный с тем, что люди чувствуют, случайно взявшись за оголенные провода, находящиеся под опасным напряжением, отскочил от расщелины, едва не выронив фонарик.

— Будем взрывать! — выкрикнул гауптштурмфюрер распоряжение.

Начальник экспедиции решил, что наличие расщелины и пропажа людей как-то связаны с тайнами Гипербореи. Гельмут подумал, что, взорвав трещину в скале на берегу, сможет узнать, куда делись люди. Он посчитал, что там внутри скалы, возможно, находится какой-то таинственно замаскированный вход в древнюю пещеру, в которой и прятались крестьяне вместе с партизанами. И, конечно, если добраться до древней пещеры, замаскированной каким-то странным образом, то, возможно, удастся заполучить что-нибудь очень ценное из древних артефактов Гипербореи. Ведь подобной пульсации ментальных энергий он еще нигде не встречал. Гельмут отчетливо чувствовал, что расщелина, определенно, была входом в неизвестное и загадочное пространство.

В это самое время с другой стороны от расщелины на совещание собрались майор Синельников, майор Васильев и профессор Игнатов. Видеонаблюдение позволяло им наблюдать за всем, что происходило со стороны временного сдвига в сорок первый год. И теперь, сидя перед мониторами в комнате с артефактом, Станислав Николаевич рассказал собравшимся, что они с бойцами узнали из допроса рядового немца, которого звали Ганс Гельт. Майор Синельников внимательно выслушал партизанского командира и сделал предварительные выводы:

— Значит, вкратце ситуация оказалась следующей. Подразделение немцев из Аненербе, размещенное в этом новом лагере за водопадом, предназначено не для военных действий, а для сбора, сохранения и изучения каменных следов древней страны Гиперборея и для сбора возможных сохранившихся остатков древних предметов и знаний гиперборейцев в Карелии. Но, как оказалось, начальник этой экспедиции, ко всему прочему, решил выяснить, куда странным образом делась большая группа местных крестьян, отправленных в лагерь. И этот начальник экспедиции решил, что пропажа людей связана с тайнами Гипербореи.

Вывод из полученной информации от «языка» следует такой, что деятельность этого гауптштурмфюрера Гельмута Руппеля, начальника экспедиции Ананербе, создает опасность обнаружения немцами прохода в наш новый мир временного сдвига и повреждения скалы взрывами. Отсюда вытекает необходимость скорейшего уничтожения экспедиционного лагеря вместе с рядовыми солдатами, офицерами и имеющимися учеными. Думаю, что это позволит остановить поиски немцев в опасном для нас направлении и сотрет информацию о поиске.