Арка в скале

Глава 24

Когда трое каменных чудовищ остановились по периметру концентрационного лагеря, заменив собой разрушенные сторожевые вышки, испуганные военнопленные таращились на них, не зная, что делать. Загнанные в угол, огороженный двумя рядами заборов из колючей проволоки, эти голодные и оборванные люди взирали на каменных монстров с животным страхом. Ведь все только что видели, как великаны жестоко расправились с немецкой полевой батареей и с лагерной охраной. И ни огонь шести орудий, ни три минометных расчета, ни многочисленные пулеметные точки не смогли задержать каменных исполинов и даже замедлить их атаку.

Великаны были гораздо выше и шире прежних вышек лагерной охраны, сделанных каждая на четырех длинных столбах-бревнах от сосновых стволов, но полностью снесенных атакующими. Походили каменные чудовища, скорее, не на охранные вышки, а на высокие ходячие крепостные башни с руками и ногами. Вот только материал их исполинских тел не содержал ни кирпичей, ни блоков, а представлял собой монолит. Словно бы этих монстров отлили из гранита.

Причем, все великаны были немного разными. Один, самый передний, который вел за собой в атаку всех остальных чудовищ, выделялся хищной угловатостью, словно бы отлили его из кусков толстой корабельной брони, превращенной в камень. Правый глаз монстра горел багровым огнем, а левый светился зеленым. Прямой приплюснутый нос сильно вперед не выдавался, а рот был обозначен лишь щелью над массивным подбородком. Голову его венчал странный купол, напоминающий простую солдатскую каску, только очень большую, на которой посередине светилась красная звезда, а сверху вращалось нечто, похожее на огромный рогалик, который знающим людям среди военнопленных напомнил антенну радиолокатора.

Второй великан был пониже первого на пару метров. Он больше походил фигурой на широкоплечего средневекового рыцаря в каменных латах. Его голову венчал цилиндрический шлем, напоминающий перевернутое ведро и оснащенный темными глазными прорезями. А на лбу тоже алела звезда. Этот каменный великан отличался короткими ногами и длинными руками. Но, в бою он показал себя очень проворным.

Третий исполин ростом был между первыми двумя, и он сверкал красными глазами-звездами, горящими на плоском лице с широким носом и с прорезью рта. На его приплюснутой голове угадывался покатый каменный шлем. А те двое великанов, которые отошли подальше и блокировали деревню, где располагалась команда эсэсовцев, хоть и стояли в отдалении, но все равно даже на большом расстоянии было заметно, что у одного из них нету половины левой руки. Похоже, то был настоящий ветеран боевых действий.

Великаны казались совсем не сказочными, а суровыми и боевыми. Да и вооружение их составляли автоматические спаренные пушки неизвестной конструкции с ленточным боепитанием. Среди военнопленных имелось немало военных специалистов, но ни один из них именно таких двуствольных орудий никогда не видел. В бою исполины только что продемонстрировали не только мощь и решительность, но и завидную выдержку. Все военнопленные видели, что великаны не открывали огонь, экономя боеприпасы, до тех пор, пока не достигли такого рубежа, откуда смогли бить наверняка. Воины в них угадывались опытные. И ждать от таких страшных гигантов можно было чего угодно. У военнопленных страх немного отступил, только когда с башмаков застывших каменных гигантов на землю попрыгали вооруженные люди. А у их командира, седого человека, одетого в кожаную куртку, на фуражке алела красная звезда.

— Майор Станислав Васильев, — представился командир, за которым на военнопленных внимательно смотрели пехотинцы в разной одежде, гражданской, по большей части, хотя все они держали в руках одинаковые немецкие автоматы. И это несоответствие формы и вооружения сразу наводило понимающих людей на мысли о партизанах. Среди толпы военнопленных, одетых в военную форму Красной Армии, но грязную и с оторванными знаками различия, сразу отыскались старшие командиры. Они вышли вперед и тоже представились:

— Полковник Сергей Кужеметов.

— Подполковник Георгий Мансурадзе.

— Военврач второго ранга Виктор Семенов.

— Майор Борис Романенко.

— Капитан второго ранга Александр Фадеев.

— Капитан НКВД Тарас Родченко.

— А комиссары есть? — спросил Васильев.

— Нету. Были. Но, расстреляли их враги сразу, — ответил Родченко.

— А полицаи где? — задал вопрос Васильев.

— Так они, как только вот этих ваших великанов с красными звездами увидали, так наутек и кинулись. Только пятки сверкали. Теперь прячутся где-то в окрестностях, вылавливать придется, — поведал кавторанг Фадеев, на котором красовался черный флотский бушлат, правда, грязный и с оборванными пуговицами.

— Может быть, майор, объясните нам, что это за великаны такие с вами? — спросил Тарас Родченко у Васильева.

— Это не великаны, а новая экспериментальная бронетехника из гранита, танки такие секретные сверхтяжелые, сильно бронированные и шагающие, — объяснил партизанский командир.

— А почему тогда эти танки так на великанов похожи? — недоумевал Родченко.

— Такой внешний вид ради устрашения противника придумали наши ученые, — нашелся Васильев.

— А вы что за подразделение представляете и откуда пришли? — спросил въедливый капитан НКВД.

Васильев ответил:

— Я командир партизанского отряда колхоза «Красный посев». Командование поставило нам боевую задачу освободить вас, военнопленных. Мы ее и выполнили. Вместе с шагающими танками. Вы свободны. Теперь нам нужно эвакуировать всех в безопасное место.

— Это куда же? Наши что, фронт прорвали, пока мы тут в плену сидели? — снова встрял в разговор словоохотливый моряк Фадеев.

— Пока нет. Фронт откатился к Ленинграду. И мы здесь в Карелии находимся в глубоком тылу у оккупантов, — честно сказал Васильев.

— Тогда о каком же безопасном месте идет речь? В лесу у вашего брата партизана прятаться предлагаете нам всем, что ли? — спросил Фадеев.

Васильев отрицательно покачал головой:

— Нет, не у нас в лесу. А совсем в другом месте. Оно очень секретное. Но там, действительно, безопасно. Тут по дороге не так далеко. Пешком дойдем за пару часов с небольшим. Только в маршевые колонны построиться нужно.

Тарас Родченко прищурился и сказал недоверчиво:

— Насколько я помню карты этой местности, то нету тут нигде никакого подобного убежища, в котором столько людей могли бы разместиться в безопасности.

Васильев не удивился замечанию, а проговорил:

— Я сам и вовсе местный житель, да еще и лесником служил одно время, но никогда не подумал бы, что есть тут подобные тайные места, очень тщательно замаскированные. Так что доверьтесь мне. Скоро стемнеет. А в темное время немецкая авиация вряд ли прилетит. Потому стройтесь быстрее в походные колонны. Надо поскорее уходить с открытого места на лесную дорогу. А там уже доберемся без особых проблем.

— Ну, мы то люди военные, построимся и пойдем, а вот что с гражданскими делать? Там дальше бараки с арестованными гражданскими специалистами, кого оккупационные власти в саботаже заподозрили. А еще и женские бараки за ними. Там женщины и дети содержатся, — проговорил кавторанг Фадеев.

— Их всех тоже оповестить нужно. Пусть строятся колоннами. С нами пойдут, — принял решение Васильев.

— А с больными и ранеными что делать? — спросил военный врач Виктор Семенов.

— Их в грузовики погрузят. Машины уже выехали. Скоро будут, — сообщил партизанский командир, который получал указания по мысленному каналу связи от Сомова. Этим необычным способом коммуникации стало возможно пользоваться сразу после процедуры их подключения к Живому Камню, что полностью решило проблему боевого управления.

— Так и здесь финны и немцы немало техники побросали, когда бежали. Вон, за холмом, где полевая батарея находилась, стоянка техники у них была. Там бронетранспортеры располагались, которыми орудия буксировали, да и грузовики с тентами стояли для перевозки личного состава артиллеристов. А вон там, где лагерь для гражданских, за бараками в конюшнях лошадей не менее тридцати голов. Телеги тоже там есть, рядом с конюшнями, — вставил Фадеев.

Станислав Николаевич обратился к военнопленным:

— Среди вас, наверняка, есть водители. Найдутся и те, кто с лошадьми и телегами управляться умеют. Раз присутствует трофейный транспорт, то прямо сейчас нужно сформировать экипажи для управления им. Да еще наши грузовики сейчас подъедут.

Васильева перебил громовой рык великана:

— Отставить разговоры! Воздушная тревога! Готовность двадцать минут. Трофейную технику завести! Лошадей в телеги запрячь! Раненых и больных погрузить! Здоровым рассредоточиться и бегом к лесу! Если жить хотите, то действуйте быстрее! Сюда летят вражеские самолеты. Будут бомбить и обстреливать. Всем приготовиться.

Получив данные со своей радиолокационной станции, расположенной на голове великана, управляемого им, Сомов сам начал командовать. Дело намечалось серьезное. Немцы все-таки решились повторить воздушную атаку на великанов, удвоив силы. С помощью РЛС Сомов на этот раз засек девятнадцать немецких самолетов, стартовавших с аэродрома в сторону концентрационного лагеря. Хотя айнзацкоманда СС и отступила без единого выстрела, а финская охрана лагеря почти вся полегла в бою с великанами, но, наивно было бы надеяться, что враги просто так отдадут такое большое количество пленных. И Сомов подозревал, что самолеты направлены в этот раз не столько для бомбежки каменных великанов, сколько для уменьшения числа людей, которых партизаны собирались вывести из неволи.

Штурмбанфюрер Вильгельм Шнайдер совсем не горел желанием повторить со своей айнзацкомандой судьбу подразделения Аненербе под командованием Гельмута Руппеля, разгромленного каменным великаном. И там великан был всего один. Теперь же в сторону концентрационного лагеря двигались целых пять подобных чудовищ. И авианалет пикировщиков не помог остановить их. Некоторая надежда оставалась на батарею полевых 75-мм орудий, приданную айнзацкоманде для усиления. Батарея была полностью оснащена немецкой техникой, но сами артиллеристы были финнами. Наблюдая выдвижение великанов с явным намерением атаковать, Вильгельм Шнайдер отвел штурмбанфюрера Карла Шнитке из Аненербе в сторону и сказал ему с глазу на глаз:

— Я буду честен с вами. И вот что я вам скажу, Карл, как офицер офицеру. Надеюсь, вы понимаете размер угрозы. Если бедняга Гельмут ничего не смог сделать с одним подобным каменным монстром, то мы вряд ли сможем остановить пятерых подобных великанов. К тому же, как я погляжу, краснозвездные чудовища за это время неплохо вооружились. И они теперь идут на нас не просто с каменными кулаками, а с автоматическими пушками, из которых они только что сбили больше половины наших атакующих самолетов. Учитывая сложившиеся обстоятельства, я вынужден констатировать, что пытаться удержать позиции вокруг концентрационного лагеря бесполезно. Мы можем надеяться только на батарею полевых орудий. Но, боюсь, что и она задержит великанов ненадолго.

— И что вы предлагаете, Вильгельм? — спросил Шнитке.

Шнайдер сказал:

— Я предлагаю сберечь немецких солдат. Прошу заметить, что в моей айнзацкоманде тяжелое вооружение отсутствует, если не считать вот эту самую батарею, приданную нам недавно для усиления. Но, скажу вам, как немец немцу: там личный состав состоит полностью из финнов. Лагерная охрана тоже финская. И, если мы вовремя отступим, то ни один немец не пострадает.

— Иными словами, вы предлагаете предать наших союзников? — проговорил Шнитке.

— Не совсем так. Я предлагаю сохранить жизни нашим немецким бойцам. Ведь предельно ясно, что силы несопоставимы. И жертвы будут напрасными. Я же предлагаю эвакуироваться, чтобы сберечь личный состав и имущество. Это не трусость, а простой рациональный подход к ситуации, — объяснил Шнайдер.

Карл задумался на минуту, потом проговорил:

— В ваших словах, Вильгельм, есть здравый смысл. Но, мы должны использовать все возможности до конца. Батарея полевых пушек этих монстров, разумеется, немного задержит. А я в это время попробую применить секретные методы воздействия, выработанные Аненербе. Если и они не помогут, то тогда я приму ваш план. Но, прямо сейчас прикажите согнать всех жителей этой деревни в самую большую избу. И я проведу тайный обряд против великанов. Мне понадобятся в качестве помощников Юрген Больц и Гельмут Руппель.

— Гельмут же отстранен, — возразил Шнайдер.

Но, Шнитке сказал:

— Ничего. В качестве помощника и Руппель мне сейчас сгодится. Все равно тут нет других посвященных. Выбирать мне не приходится. Сделайте, как я сказал, Вильгельм. И тогда, возможно, у нас появится шанс в противостоянии с краснозвездными великанами.

Шнайдер отдал приказ. И через несколько минут эсэсовцы начали вытаскивать из домов всех деревенских жителей без разбора. Их волокли в большую избу, принадлежащую старосте. Старики матерились, бабы орали, дети плакали, одинаково не понимая, куда и зачем их тащат немцы. По деревне, в которой была расквартирована айнзацкоманда, в последние дни ходили разные невероятные слухи. Мол, проснулись под скалами древние карельские великаны, которых разбудила война и пролитая кровь.

Солдаты втолкнули в большую избу столько народа, сколько в ней смогло поместиться. Запихнули внутрь человек сто, не меньше. Старосту с семьей тоже оставили там внутри, среди остальных. Хоть и надеялся коллаборант на немецкую милость за то, что сдал эсэсовцам весь оставшийся деревенский актив, да не дождался милости от оккупантов. И сейчас, предчувствуя нечто страшное, он и его семья заголосили не меньше других, когда немцы внезапно закрыли ставни снаружи и подперли их бревнами вместе с входной дверью.

Для проведения обряда Карл Шнитке оделся в черный кожаный плащ с капюшоном. Такой длинный, что закрывал даже голенища сапог. Его помощники, Юрген и Гельмут, оделись точно таким же образом. Шнитке вошел во двор дома старосты, огляделся и выбрал место посередине, где ничего не росло, а клочок земли был вытоптан козами, принадлежащими хозяину дома. И козы в этом месте как раз сожрали всю траву.

Дом старосты Шнитке выбрал не случайно. Изба располагалась в центре деревни на небольшом холмике. Шнитке чувствовал под холмом древнюю темную силу. Возможно, там скрывалась какая-то старая могила. Времени на раскопки не было. Тем не менее, для ритуала и так сойдет. А еще из этой точки во дворе дома старосты можно было наблюдать, как вражеские великаны выходят из леса на поле, раскинувшееся перед концентрационным лагерем.

Откормленный козел, привязанный к плетню на длинной веревке, мирно щипал траву, когда на него налетел штурмбанфюрер Шнитке с руническим кинжалом в руке. Набросившись на животное, он перерезал ему горло, а потом и вовсе отрезал голову. После чего, размахивая козлиной головой, как кадилом, он обошел вокруг дома с запертыми людьми против часовой стрелки, окропляя строение кровью жертвенного козла. Одновременно с этим он приказал солдатам принести канистры с бензином, а Юрген и Гельмут приготовили факелы, сделанные из черных флагов, плотно намотанных на длинные рукоятки и пропитанных горючим.

По приказу штурмбанфюрера солдаты положили вдоль дома сухую солому и обильно полили ее бензином. А Юрген и Гельмут запалили факелы и начали поджигать, продвигаясь вокруг избы против часовой стрелки и что-то шепча себе под нос. Стоя на выбранном заранее месте, окропленном кровью козла, Карл Шнитке начал произносить заклинания на тайном языке Черного Ордена. Повернувшись лицом к тому месту, откуда из лесу показались великаны, он воздел вверх в правой руке окровавленный кинжал, а левой поднял козлиную голову.

Когда пламя вспыхнуло, а люди внутри запертой избы заметались и страшно заголосили, черный маг громко произнес еще одно тайное слово, одновременно нахлобучив голову жертвенного козла на свой рунический кинжал. Потом Шнитке сжал скользкую от крови черную рукоять двумя руками и, вытянув руки с козлиной головой в сторону каменных чудовищ, мысленно направил на переднего монстра поток энергии смерти, которая притекала к Шнитке из горящего дома старосты, внутри которого люди уже начинали умирать, задыхаясь в дыму. Гельмут и Юрген помогали подкачивать энергию, подойдя вплотную и положив руки на плечи главному магу слева и справа, каждый со своей стороны.

Черная ментальная спираль смерти, сконцентрированная в мертвой козлиной голове и выметнувшаяся из нее в направлении переднего великана, должна была умертвить любое живое существо, или, по крайней мере, в случае наличия ментальной защиты, парализовать его волю к сопротивлению. Вот только черный маг в этот момент четко почувствовал, что спираль улетела в пустоту, а внутри каменного великана никакого живого существа в привычном понимании нет. Ничего там нет, кроме камня.

Все движения каменного монстра управлялись откуда-то извне, из-за грани пространства и времени. Черный маг не смог определить место, но он явственно ощутил на той стороне такую великую мощь, с которой бороться ему не по силам. Боясь навлечь на себя страшный ответный магический удар, Шнитке внезапно оборвал ритуал, стряхнув козлиную голову с жертвенного кинжала на землю. С досадой пнув бесполезную мертвую рогатую голову сапогом, он прокричал Вильгельму Шнайдеру, который наблюдал за ритуалом, но не принимал участие в нем, потому что не являлся посвященным:

— Вы были правы! Нам не справиться! Прикажите эвакуироваться немедленно!