Армия Трясогузки. Повесть

ПЕРЕПОЛОХ

Машина полковника шла медленно. Ухабистая дорога не позволяла развить скорость. В автомобиле, кроме шофёра и полковника, сидели три иностранца. Это были члены военной миссии.

Прибытие французских офицеров в городок решено было отметить банкетом. К девяти часам утра в особняке полковника готовился праздничный завтрак.

По дороге полковник говорил много. Он хотел, чтобы французы составили о гарнизоне городка самое благоприятное мнение. Упомянул он и о бронепоезде, который ремонтируется в депо и вот-вот встанет в строй боевых единиц адмирала Колчака.

- Не к вам ли прислали из Омска барона Бергера? - спросил один из членов миссии - толстый, обрюзгший, похожий на русского купца француз.

- Барон Бергер и руководит ремонтом бронепоезда. Прекрасный специалист и организатор! - воскликнул полковник. - Вы с ним знакомы?

Как же! - ответил француз. - Барон - мой Друг. В тринадцатом году в золотой Ницце мы вместе провели чудесное лето! И представьте - месяц назад я встречаюсь с ним в каком-то Омске!… О, времена!… Рад буду видеть его на банкете!

- Барон Бергер приглашён! - сказал полковник и поторопил шофёра: - Поезжай, братец, быстрей! Мы все проголодались!

Но полковнику и членам миссии в то утро позавтракать не удалось.

Получив приказ - накрыть банкетный стол к девяти часам, повар встал в семь и велел затопить плиту. Истопник принёс дрова, вытащил из духовки высохшую за ночь лучину, добавил бересты и зажёг.

Кухня наполнилась дымом.

Повар длинным ножом плашмя хлопнул истопника по спине.

- Вьюшки забыл, орясина рыжая!

- Не забыл! - пробормотал истопник и, присев перед топкой на корточки, принялся дуть на тлеющую лучину.

Но дрова не загорались. Дым клубами выбрасывало из плиты.

Пнув истопника ногой, повар выскочил из кухни и со двора крикнул в дверь, из которой, как из вулкана, валил дым:

- Чучело огородное! Смени дрова! Напихал сырых поленьев, скотина!

Истопник вышел, отдышался и опять, как в воду, бросился в задымлённую кухню. Вернулся он с охапкой обугленных поленьев, свалил их у забора и пошёл за другими дровами.

Повар снаружи открыл окно. Сквозняк быстро проветрил кухню.

Между тем к особняку уже стали собираться приглашённые на банкет. Грузный унтер-офицер привёл музыкантскую команду, выстроил у крыльца и приказал не расходиться.

Обмениваясь шутками, все смотрели на кухню.

Сухие дрова не помогли. Дым шёл не только из окна и двери - он выбивался, казалось, из каждой щели. Слышались отчаянные вопли повара:

- Зарезал! Зарезал, скотина!… Чем я господ офицеров угощать буду?… Керосин! Неси керосину, пёс шелудивый!

Из дымной кухонной утробы вывалился совершенно очумевший истопник, побежал к сараю и притащил оттуда бутыль.

Во двор въехал на коне есаул Благов. Спешившись, он козырнул с чуть приметной снисходительностью. Офицеры приветствовали его почтительно. Лишь начальник железнодорожного депо еле кивнул ему головой. У есаула взыграли желваки на скулах. Опять этот барон испортил ему настроение.

- Похоже, что мы пришли не на банкет, а на пожар! - шутливо заметил один из офицеров.

Из кухни валил уже не дым, а чёрная керосиновая копоть.

Есаул пересёк двор, заглянул в дверь и позвал:

- Адский повар!

Показался повар в грязном колпаке, всплеснул руками:

- Ваше благородие! Беда… Что скажет господин полковник!

- Это уж твоя забота! - ответил есаул. - Тот хлопоногий всю посуду тебе перечинил?

Повар не ответил. Его глаза испуганно округлились. Они глядели куда-то за есаула. Благов обернулся. В ворота въезжала машина полковника.

- Конец! - прошептал повар.

Есаул вытянулся. Офицеры, стоявшие у крыльца, вскинули руки к козырькам. Французы были встревожены дымом. Полковник говорил им что-то успокаивающее.

Машина остановилась у крыльца. Музыкантская команда заиграла французский гимн.

В эту торжественную минуту грохнул взрыв. Передняя стена кухни рухнула. Треснула и повалилась на крышу труба. Половину двора окутало дымом.

- Партизаны! - закричал француз, похожий на купца, и забарабанил кулаками по спине шофёра.

Автомобиль круто развернулся и помчался к воротам. Колёса переехали отброшенную взрывом папаху есаула. Правым крылом машина задела за столб и под скрежет железа вырвалась на улицу.

Полковник пришёл, наконец, в себя.

- Стой! - скомандовал он шофёру.

Автомобиль остановился.

Французы хором запротестовали:

- Почему стоять?… Вперёд! Вперёд!

|- Господа! Это какое-то недоразумение! - пытался успокоить их полковник. - Никаких партизан не может быть! Всё выяснится, и вы поймёте!

- Мы понимаем! - прервал его похожий на купца француз. - Мы очень хорошо вас понимаем! Вам нужно остаться! Вы обязаны! А мы приедем, когда вы наведёте у себя порядок!… Надеюсь, вы не откажете нам в машине?

Французы уехали, а полковник пешком вернулся к особняку.

Тушением пожара руководил начальник железнодорожного депо. Огонь был слабый - горели разбросанные по двору поленья, пропитанные керосином. Брёвна рухнувшей стены пламя охватить не успело. Внутри кухни всё было разворочено и закидано раздробленным кирпичом. Тлели головешки. От плиты и дымохода остались одни обломки.

- Опасность ликвидирована! - доложил начальник депо полковнику. - Убито два человека: повар и… - Платайс скорбно снял фуражку, - есаул Благов.

- Причина? Я спрашиваю, какова причина взрыва? - прокричал полковник, но тут же смягчил голос: - Простите! Это вырвалось невольно!… Позор! На всю армию позор!… Только один бог знает, что наболтают адмиралу Колчаку трусливые французишки!

- Причина взрыва ясна, - спокойно сказал Платайс. - Какие-то злоумышленники заложили в трубу пороховой фугас.

Среди колчаковцев, продолжавших заливать водой тлеющие тряпки и головешки, произошло замешательство. К полковнику подбежал адъютант с обгоревшим куском батиста. На нём ещё виднелись четыре буквы - у з к и.

- Опять армия Трясогузки? - произнёс полковник и побагровел.

Удивлённо пожал плечами Платайс.