Артур и война двух миров

ГЛАВА 17

Селения сидит у входа в дупло и вглядывается вдаль. Она чрезвычайно волнуется и то и дело нервно сжимает и разжимает пальцы. Если бы кто-нибудь прицепил к каждому ее пальцу по шерстяной ниточке, она бы наверняка связала уже не меньше десятка свитеров. Повод для волнения у нее, несомненно, есть. Урдалак в городе, он собирается разрушить весь мир, и ее прекрасный принц один отправился сражаться с целой армией.

― Черт побери, и чего я тут торчу, словно огородное пугало?! ― возмущается Селения. ― Это я, настоящая принцесса, дочь короля, должна была отправиться на бой с этим чудовищем, а не бедняжка Артур. Конечно, он умный, но ведь, в отличие от меня, он не получил королевского образования!

― По-моему, он пока неплохо со всем справлялся! ― насмешливо замечает Барахлюш.

― Да, верно! ― поджав губы, соглашается принцесса. ― Но он такой маленький, а Ужасный У настоящее чудовище, поэтому у меня есть все основания опасаться за его маленькую жизнь!

Нервы у принцессы на пределе, собраны в комок, словно клубок шерсти. И вот клубок падает на пол, ниточка разматывается, и принцесса заливается слезами. Барахлюш ласково кладет ей руку на плечо.

― Не плачь, сестрица, я уверен, с твоим прекрасным принцем ничего не случится! Тем более что он сейчас здорово вырос!

Барахлюш прав: если совсем недавно рост Артура был равен двум миллиметрам, то сейчас он достиг одного метра и тридцати сантиметров. Хотя, конечно, до Урдалака с его двумя метрами и сорока сантиметрами ему еще ― увы! ― далеко.

Вытерев слезы, Селения выглядывает из дупла и внимательно прислушивается к странному шуму, доносящемуся со стороны дороги. Прищурившись, чтобы лучше видеть, она различает кабриолет Арчибальда, который мчится по дороге, поднимая за собой тучу пыли. При виде дедушки, спешащего на выручку внука, принцесса приободряется. Но стоит ей разглядеть, что за рулем, согнувшись в три погибели, сидит Мракос, ее хорошее настроение мгновенно улетучивается.

Мракос сидит сосредоточенный, словно бык, жаждущий догнать тореадора в красном плаще, из чего Селения делает вывод, что Арчибальд стал пленником сына Урдалака и тот везет его к отцу. Мы знаем, что ее выводы не имеют ничего общего с действительностью, но видимость часто бывает гораздо убедительней, чем истина.

Горячая королевская кровь бурлит, и принцесса со всех ног устремляется в покои, где после праведных трудов отдыхает пчела― королева. По дороге Селения тормошит переводчика, готового залезть в спальный кокон, чтобы завершить свою сиесту. От неожиданности бедняга падает на пол и расшибает себе нос.

― Что такое? Где горим? Мне здесь дадут, наконец, поспать? ― зажимая нос, гундосит Лингванюх.

― Живо, переводи то, что я сейчас буду говорить королеве, или, обещаю тебе, сон твой станет вечным! ― в нетерпении кричит принцесса.

Лингванюх понимает, что, если он попробует возразить, ушибленным носом он явно не отделается. Так что, пожалуй, лучше выполнить приказ этой чумовой принцессы. Запыхавшись, Селения вбегает к королеве, которая больше ее, наверное, раз в десять, и с налету принимается тараторить:

― Королева! Ваше величество! Опасность, которая грозит Артуру, стала в два раза больше, потому что Мракос, сын Урдалака, воссоединился с отцом. Юный принц отважен и смел, но силы неравны. Он проиграет эту битву. А если он проиграет битву, мы проиграем войну, потому что Урдалак сначала разрушит большой мир, а потом и малый. Как сможем мы жить без прозрачных речек, без листочков на деревьях, без пестрых цветов, дающих мед?! Если исчезнут деревья, исчезнет лес, исчезнем и все мы.

Слова принцессы исходят из самой души, на глазах у нее слезы. Никогда еще она не говорила так откровенно и убедительно. Переводчик еле успевает нажимать на дырочки, чтобы как можно выразительнее пересвистеть смятение, охватившее юную принцессу.

Королева не остается равнодушной к словам девочки, и только усталость мешает ей ответить с таким же пылом. Не получив ответа, Селения с прежним жаром продолжает убеждать предводительницу пчел:

― Ваше величество, я знаю, вы ведете уединенный образ жизни. Вы королева, и ваша задача ― управлять вашим огромным королевством. С вами рядом нет того, на кого вы могли бы опереться. Вам не с кем разделить ваши думы, вам никто не может подсказать правильное решение. Поэтому вы лучше, чем кто бы то ни был, знаете, что такое одиночество и как тяжело нести его бремя. Уверена, такого бремени вы не пожелаете никому. Но, если сегодня я потеряю своего принца, мое одиночество будет еще более печальным, чем ваше. У меня даже не хватит слез, чтобы утопить в них мое горе. Спасая его жизнь, вы спасаете мою.

Слова Селении, словно стрелы, пронзают сердце королевы, и она забывает об усталости, издает несколько резких писков, которые переводчик спешит пересвистеть:

― Каков твой план, принцесса? ― спрашивает он от имени королевы.

Селения мгновенно осушает слезы и радостно улыбается.

Мы пока не знаем, какой план придумала Селения, зато можем с уверенностью сказать, что Урдалак успешно осуществляет все свои замыслы. Артур совсем обессилел, его комар весь в мыле. В одной из засад несчастное насекомое потеряло крыло и вдобавок у него отвалились панели управления, которые крепятся на выпученные глаза комара и подсоединяются непосредственно к поводьям. С помощью этих панелей всадник управляет комаром, дергая за поводья. На каждый глаз крепят по четыре панели, и, стоит хотя бы одной отвалиться, управлять насекомым становится неимоверно трудно. Сегодня Артур выполнил столько фигур высшего пилотажа, что на глазах его несчастного комара осталось всего две панели. Управлять таким комаром ― то же самое, что вести машину, когда у нее нет ни педалей, ни руля!

Урдалак с удовольствием наблюдает, как противник теряет силы. Руки у Артура дрожат, дыхание учащается, он начинает совершать ошибки. Только что, например, мальчик потянул за все поводья сразу, но его неуправляемый комар даже не попытался изменить направление и со всего размаху врезался в крышу, сломав последнее неповрежденное крыло.

Артур теряет высоту и вместе со своим летучим скакуном падает вниз, подняв тучу пыли. Комар расплющивается в лепешку, а Артура выбрасывает из седла, и он, подлетев вверх, словно споткнувшийся пингвин, падает рядом. Могучий меч выскакивает у него из рук и тонет в пыли.

Урдалак, с нетерпением ожидавший этого момента, удовлетворенно аплодирует.

― Отлично, молодой человек! Вы показали нам незабываемый спектакль! Ваша доблесть не имеет равных, хотя демонстрировали вы ее, если говорить честно, совершенно напрасно! ― с притворным сожалением произносит он. ― Взять его!

И дюжина осматов, соскочив с комаров, набрасываются на Артура, который слишком устал, чтобы оказывать сопротивление. Через несколько секунд Артур уже связан по рукам и ногам и напоминает упакованную в сеточку ветчину, которую только что вынули из коптильни.

― Приготовьте жертвенный столб! ― приказывает Урдалак охране.

Несколько комаров спиливают телеграфный столб и обрывают с него провода. Жертвенный столб водружают посреди площади и привязывают к нему беднягу Артура ― словно ковбоя, попавшего в руки к недружественному индейскому племени. Урдалак спешивается и поднимается на балкон мэрии. Он любит произносить речи, находясь на возвышении. Так удобнее любоваться выстроившейся перед тобой армией. Вдобавок с высоты видны все причиненные им разрушения.

Он смотрит на лежащий перед ним город, точнее, на то, что осталось от него. Каждый второй дом сгорел, и на его месте клубится черный дым. Такой же дым вьется вдоль дороги, обломки машин устилают улицы, словно опавшие листья, жители разбежались. Артур здесь единственный человек, но и он попал сюда против воли. К тому же он привязан к столбу, водруженному посредине площади. Предвкушая захватывающее зрелище, вокруг толпятся осматы. Жестокие казни пленников всегда являлись любимым развлечением воинственных народов древности. Две тысячи лет назад римские императоры бросали невинные жертвы на растерзание львам. К сожалению, сегодня найти льва, да еще голодного, в провинциальном французском городке очень проблематично. Но по части придумывания гадостей Урдалак всегда был необычайно сообразительным. Так что можно быть уверенным: он изобретет что-нибудь почище львов. Если когда-нибудь в книге рекордов сделают страницу злодеев, Ужасный У непременно в нее попадет, и только Господу будет известно, за какие преступления его туда занесут. Впрочем, не будем опережать события, ведь Урдалак готов явить свою гнусную сущность немедленно.

― Мои доблестные воины! ― вскидывая рукоклешню, начинает речь Ужасный У.

В ответ тупоголовые осматы, спешившиеся, чтобы получше рассмотреть пленника, радостно вопят. И вскоре на площади стоит такой гам, что разобрать какие-либо слова не представляется возможным.

― Мы уничтожили врага, и теперь все вокруг принадлежит нам! ― провозглашает Урдалак, пытаясь перекричать своих приспешников.

Осматы в восторге потрясают мечами.

― Но это всего лишь малый уголок большого мира! Главный большой мир впереди, он ждет нас! И мы завоюем его целиком!

Воющие от восторга осматы беснуются так, что по сравнению с ними вопящие зрители на рок-концерте могут показаться тихими слушателями воскресной мессы.

― А пока давайте достойно отпразднуем нашу первую победу! Я прошу вас отдать почести единственному обитателю здешних мест, который дерзнул оказать нам сопротивление, а именно лично принцу Артуру!

Осматы яростно аплодируют, словно речь идет о присуждении пленнику Нобелевской премии. Любой воин был бы счастлив услышать в свой адрес такие аплодисменты. Но Артур не воин, в бой вступить его вынудили обстоятельства. Он всего лишь маленький десятилетний мальчик. Но он очень храбрый, а потому всегда готов выступить на защиту своей принцессы и биться за справедливость даже с теми, кто старше и сильнее его. Правда, сейчас ему больше всего хочется закричать, что он недостоин такой чести. Пусть лучше его отпустят, а без воинских почестей он проживет. Тем более что комплименты Урдалака никогда никому ничего хорошего не сулили. Но для сопротивления у Артура уже не осталось ни сил, ни мужества. Единственная его надежда ― это принцесса. Он уверен, она продолжит его дело и, быть может, добьется большего успеха. Гордая и независимая Селения не оставит Урдалака в покое. Мысль эта согревает Артура, и он улыбается.

Меньше всего Урдалак ожидал увидеть улыбку на устах пленника. И не просто пленника, а связанного по рукам и ногам и вдобавок прикрученного к жертвенному столбу!

― А ты и в самом деле храбрец, молодой человек! Чтобы почтить твое удивительное мужество, я призову на помощь все свое воображение и придумаю казнь, воистину, достойную тебя! ― с сардонической усмешкой заявляет Урдалак.

Толпа осматов хихикает, потирая лапы. А Ужасный У задумчиво потирает подбородок. Он всегда так делает, когда мыслит. Однако сегодня он потирает подбородок очень медленно, что является признаком особенно напряженной работы ума. Надо сказать, за свою жизнь Урдалак совершил столько гадостей, что придумать новую стоит ему неимоверного труда. Но он не имеет права подмочить свою репутацию. Нельзя разочаровать армию, а уж тем более пленника. Осматы ожидают обещанного зрелища. Одни топочут от нетерпения, другие потирают конечности, третьи плотоядно облизываются. Глядя на предвкушающих занимательный спектакль зрителей, Артур чувствует, как к нему возвращается утраченное спокойствие. Уж очень глупыми выглядят окружающие его осматы!

Воины напряжены до предела, все с нетерпением ждут решения Урдалака. Наконец предводитель поднимает рукоклешню.

― Пусть... его отвяжут! ― неожиданно заявляет он.

Возможно, Урдалак действительно придумал ужасно хитроумный план. Только смысл его явно не дошел до солдат. Впрочем, быть может, поманить пленника надеждой, а потом отобрать ее навсегда и есть наивысшее коварство? Многие осматы решили именно так, а потому с радостными воплями бросились отвязывать Артура.

― А теперь... дайте ему уйти! ― дрожащим голосом произносит Урдалак.

Осматы вновь в замешательстве. Столь изощренная хитрость слишком сложна для их крохотных мозгов. Теперь никто из осматов не понимает, что происходит. Да, напомним: не в привычках Урдалака говорить дрожащим голосом. Впрочем, как еще он может говорить? Ведь неслышно подобравшись к отцу, Мракос выхватил меч и приставил его к горлу завоевателя, а сам отступил назад, используя Урдалака в качестве щита и заложника одновременно. Осматы в недоумении. Никто не смеет шелохнуться ― кроме Артура. Мальчик энергично растирает затекшие конечности и, обшаривая взором площадь, соображает, куда мог подеваться могучий меч, который он выронил, когда падал вниз вместе с комаром.