Астерий #1-#2

– Чувствую его, и кажется что‑то вижу. От него очень необычное ощущение, похожее на… – она замолчала.

– Похожее на? – я открыл глаза и пальцем приподнял подбородок госпожи Арэнт.

– Не знаю на что… – она улыбнулась и отвела взгляд.

– Все ты знаешь. Говори смелее, – настоял я.

– На ощущение, когда хочется мужчину, – произнесла Ольвия, слегка порозовев щеками.

– Верно. Это место называется «точка камелии» или «область камелии», потому что для тех, кто способен видеть на тонком плане, она похожа на одноименный цветок. Ты не маг и вряд ли способна ее разглядеть, но способна найти и прочувствовать, что сейчас и произошло. Так вот, область камелии отвечает за наши нескромные удовольствия. Поскольку она рядом с областью оборотня, то в пик наслаждения ты не осознано захватываешь во внимание область оборотня. Из‑за этого случается превращение, – пояснил я.

– И что же делать? – Ольвия приподнялась, опираясь на руку и едва касаясь меня грудью.

– Здесь два варианта: либо когда ты близка к оргазму переносить внимание на узел света, но тогда не получишь достаточно яркого удовольствия; либо научиться разделять область камелии и область оборотня. Это делается легко, все тем же управлением внимания – чему ты на удивление быстро научилась. Если ты, почувствовав приближение пика ощущений, перенесешь внимание в точку камелии и как бы крепко схватишься за нее, то превращения не случится. А если произойдет, то не более чем выпущенные коготки – этим можно научиться управлять. При этом, обращаясь к точке камелии, ты переживешь очень яркое удовольствие. Гораздо сильнее, чем обычно. Найди ее снова, ощути во всей полноте, – попросил я. – Если не будет получаться, скажи – я помогу.

Графиня Арэнт прикрыла глаза, и через меньше, чем через минуту я понял, что у нее все получилось. Ее дыхание стало чаще, порывистым, она сжала мою руку и облизнула губы.

– Достаточно, Ольвия. Этим не надо увлекаться, а то можно пристраститься как ко всему соблазнительному, – рассмеялся я. – Тебе понравилось?

– Да, – приоткрыв глаза прошептала она. – Хочу тебя. Сильно, – она наклонилась, целуя мой живот, затем губками прикоснулась к члену.

Оказавшись у нее во рту, он тут же вздрогнул, ожил.

– Райс, – прошептала она. – Я развратная, да?

– Нет, ты прекрасная. Может даже излишне скромная, – я погладил ее волосы, подался чуть вперед, наслаждаясь прикосновениями ее губ к своей плоти.

– Меня Малгар заставляет делать так почти каждую ночь, когда спит со мной. Я не хочу, но он слишком настойчив. А тебя я хочу так сама, – произнесла она, лизнула набухшую голову и с желанием втянула ее в рот.

На поляне при свете двух лун мы пробыли примерно до полуночи. Бедная госпожа Арэнт, она пережила, наверное, с десяток прекрасных взрывов, исследуя свою скрытую прежде особенность и познавая потрясающую силу точки камелии. Я все еще опасался ее когтей – она пока не научилась контролировать себя. Боялся не зря: в один яркий и безумный миг Ольвию проняло так, что она с рычанием вырвала траву с корнями и комьями земли, благо наша поза была безопасна для меня – графиня покорно стояла на четвереньках. И уже потом, наигравшись друг с другом, окончательно обессилив мы направились в обратный через подземелье к ее дому.

Прикрывая ее наготу, я дал Ольвии камзол, оставшись в сорочке, испачканной и надорванной. Теперь нам предстояла сложность: чтобы пройти в покои графини, ей бы пришлось подняться по небольшой темной лестнице из подвала, затем пройти по коридору до основной лестницы между этажами, подняться по ней, затем еще одолеть более полусотни шагов по коридору до своей двери. Риск, что кто‑то из прислуги увидит хозяйку дома в не слишком приличном виде был велик. Хотя наступила глубокая ночь, со слов госпожи Арэнт, в это время в ее доме могли многие не спать. Я хотел было сбегать в зал, где мы повстречали вампиров, и найти выроненный Ольвией халат, но она категорически отказалась отпускать меня, опасаясь очередного конфликта с Лургиром. Хотя мне показалось, что она опасается моей встречи с Флэйрин.

Недолго посовещавшись, решили сделать так: я сам тихонько поднимусь в покои госпожи и возьму в ее гардеробе что‑то подходящее из одежды, а Ольвия пока подождет меня в подвале.

В моем воровском рейде все складывалось удачно. Почти беззвучно я добрался до первого этажа, огляделся там, не выходя из густой тени. Убедившись, что поблизости никого нет, лишь охранник ходит за окном по дорожке сада, я беззвучно добрался до лестницы, поднялся по ней и вскоре оказался у двери в покои госпожи Арэнт. Дверь она не запирала, и я без труда проник в ее покои. Вот только с ее гардеробом пришлось повозиться. Хотя Ольвия сказала взять любое, но не слишком нарядное платье, попробуй, определи, какое из них не слишком нарядное, если разных одежд там поболее сотни и все они, как бы нарядные. Кончилось тем, что я устал перебирать, выхватили, последнее бежевое с коричневыми вставками, на котором остановилась рука. С ним отправился в обратный путь. И вот на лестнице у первого этажа меня ожидала неприятность: из гостиной неожиданно вышел дворецкий. Конечно, увидел меня и несколько опешил:

– Господин Ирринд… – произнес он, глядя на платье графини в моих руках.

Да, это была моя серьезная оплошность: платье я мог свернуть так, что было бы непонятно, что я несу. Но я этого не сделал, поскольку мысли были заняты Ольвией, а эмоции от произошедшего в траве у реки, так наполняли меня, что я, наверное, светился в ночи.

– Доброй ночи, Шолан, – сказал я и как бы невзначай пояснил причину, отчего в моих руках наряд хозяйки дома: – Госпожа Арэнт случайно испачкала платье, гуляя по подземелью. Вот несу ей другую одежду.

Я не знал, знаком ли Шолан с тем, что Ольвия превращается в оборотня и иногда пользуется подземельем, чтобы выйти к реке. Если да, то мои слова могли вызвать у дворецкого нежелательные мысли. А если нет, то само желание вдруг поменять испачканную одежду при постороннем мужчине выглядело странно, как и мое слишком вольное проникновение в покои хозяйки при ее отсутствии.

Дворецкий ничего не сказал, но проводил меня крайне изумленным взглядом.

Когда мы с госпожой Арэнт поднялись на первый этаж, нам снова повстречался этот вездесущий старик. Наверное, он поджидал нас намеренно, желая проверить, правду ли я говорю.

– Шолан, почему вы до сих пор не спите? – спросила графиня, проходя мимо.

– Не спится, ваше сиятельство. Уж извините, в мои годы сон бывает беспокойным, – ответил он и поспешил в сторону хозяйского крыла дома.

Ночь я провел не в гостевой комнате, а в покоях графини. И не просто в покоях, но в ее роскошной, уютной постели. Она оказалась достаточно просторной для всех наших ночных фантазий. Правда за все произошедшее между мной и моей возлюбленной нас ждала расплата: мы не выспались, простынь была разорвана в клочья, и еще имелся страх: госпожа Арэнт в некоторые мгновения была очень громкой, ее могли услышать слуги или охранники за приоткрытым окном.

Когда мы проснулись, часы в спальне графини, кстати, отображавшие время по‑арленсийски, показывали 9 часов 65 минут.

– Как приятно… – прошептала Ольвия, прижимаясь ко мне.

– Что, моя дорогая? – просил я, поцеловав ее.

– Ничего… не трогай мою точку камелии, – ее губы скруглились в милой улыбке.

А моя рука почти случайно оказалась между ее ножек. И вышло так, что госпожа Арэнт снова отдалась мне, почти сразу с огромным желанием. Потом мы еще долго нежились в постели, не думая о завтраке и предстоящих делах. Ольвия целовала мое тело и ее губы иногда шептали:

– Люблю тебя, Райсмар Ирринд, – она произносила это тихо, может быть не желая, чтобы я услышал ее чувственные слова, но я слышал.

Слышал, гладил ее спину, ягодицы и думал, что я тоже, наверное, ее люблю. В моих прошлых жизнях, если не брать самые первые, вопрос любви всегда был сложным вопросом. Настолько сложным, что меня многие могут не понять, найдя в нем противоречия или заподозрив меня в нечестности. Я мог одновременно воспылать любовью или страстью к нескольким женщинам. И один мой товарищ упрекал меня, будто мои чувства ненастоящие и я просто играю в них, играю женщинами лишь в свое удовольствие, при этом не испытываю ни к одной из них истинных чувств.

Если полностью отстраниться и смотреть на происходящее из безмолвия вечности глазами Астерия, то да, все это игра. И любовь, и ненависть, и смерть, и сама жизнь со всеми кипящими в ней переживаниями – все, все игра. Я это очень хорошо знаю, потому что в эти игры я играл больше, чем кто‑либо другой. Но я проживаю эти жизни не для того, чтобы холодно и отстраненно наблюдать за происходящим вокруг, но для того, чтобы еще и еще раз постичь вкус жизни, сполна окунуться в нее. Вкус у нее всегда разный. Разный в зависимости от миров, в которых живешь; от тела, которое выбираешь; и от ситуации, в которой оказался. И часто бывает так, что мое восприятие, мои чувства смешиваются необычным для человека образом.

Случалось и такое, что я, любя девушку в новом для себя мире, не мог забыть свою жену из мира прежнего, покинутого мной. Это сложно, это необъяснимо, но в моей душе это происходит именно так. И сейчас лаская госпожу Арэнт, я вспомнил ненадолго об Ионэль – к ней я тоже испытывал очень теплые чувства. Хотя они постепенно стихали. Я знал, что скоро Ольвия захватит меня настолько, насколько я это позволю. А хочу позволить ей многое.

– Не хочу, чтобы ты уходил, – прошептала Ольвия Арэнт.

– Мне нужно. Я приду вечером, примерно к Часу Флейты, – ответил я, думая о том, что у меня на сегодня немало дел: нужно перенести вещи в «Вечернюю Звезду» и обустроиться на новом месте; нужно зайти к торговцу оружием насчет заказанного посоха; нужно встретиться с моим, так сказать, учеником – Салгором, и навестить кабак «Лунный Гонец», где я собирался разжиться деньгами. Но перед посещением «Лунного Гонца» нужно вздремнуть хотя бы час‑другой и вытянуть из архива какую‑нибудь простенькую вспомогательную магию, из тех, которых мне не хватает для удобства. Например, обычного «Светляка», чтобы обходиться в темноте без факела.

После завтрака, когда я поднялся в покои госпожи Арэнт за дорожным мешком и посохом, я спросил ее:

– Не боишься, что кто‑нибудь из слуг предаст тебя и скажет Малгару лишнее? Например, то, что некий странный тип по имени Райсмар ночевал в этом доме и ты проявляла о нем слишком много заботы. А у дворецкого после вчерашнего может быть подозрение, что я ночевал в твоей спальне.

– Каюсь, Райс, вела себя очень легкомысленно. Особенно вчера. Ты мне просто вскружил голову. Нет, не подумай, я тебя ни в чем не обвиняю. Сама на это пошла и виновата только я. Признаться, еще день назад я и подумать не могла, что случится такое… Хотя меня очень влекло к тебе, я не собиралась изменять мужу, – говоря это, она прижалась ко мне сзади, такая нежная, ласковая – невозможно вообразить, что в ней живет оборотень.

– То есть, ты опасаешься, что кто‑то из слуг тебя может предать? – уточнил я.

– Вряд ли. Все они именно мои слуги, которых нанимала я сама и они служат мне много лет. Зачем им это нужно? До сих пор не было случая, чтобы они что‑то докладывали Малгару, хотя я часто делаю то, что ему не нравится. Например, вопреки его запрету, уезжаю в имение своей подруги под Луврией и там у меня… Сказать? – она улыбнулась, хитро поглядывая на меня.

– Скажи. Всю правду, – я обнял ее и слегка встряхнул.

– Это было еще три года назад. Там у меня случился легкий роман с одним капитаном. Не подумай, ничего серьезного не было. Он мне целовал руки, ухаживал за мной. А Малгар прознал об этом. Он был уверен, что во всем виновата моя подруга, поэтому запретил мне к ней ездить. Ты ревнуешь к тому, что было с капитаном? – она с хитрым прищуром смотрела мне в глаза.

– Да, – соврал я и поцеловал ее. А потом высказал опасения, которые у меня возникли за завтраком. – Знаешь, мне не нравится поведение твоего дворецкого. Он явно прислушивался к нашему разговору за завтраком. Впервые это я заметил еще вечером, когда мы ужинали, он несколько раз подходил к столу, трогал подсвечник и задерживался возле нас без всякой причины. А сегодня за завтраком подозрения, что он подслушивает наши разговоры, у меня укрепились. Особо заботит, что вчера он видел меня, несущего платье и мог сделать нежелательные выводы. Тебе нужно быть поосторожнее с этим Шоланом. Может быть поговорить с ним? Если ты позволишь, я прощупаю, что у него на уме.

– Нет, Райс, не надо. Не трогай его. Я пронаблюдаю за ним. Может осторожно спрошу, но тебе точно не нужно его трогать, – сказала графиня.

Когда я уже вышел из ее покоев, мне послышалось, что внизу раздается голос магистра Дерхлекса. Я глянул на Ольвию, и она с полуслова поняла меня, шепнула:

– С ним тоже не надо говорить, прошу! – она вцепилась в мою руку.

– Дорогая, но я по пути к выходу в любом случае столкнусь с ним. Не думаю, что он промолчит, увидев меня.

Глава 14

Четырежды молодец

Видя мое намерение спуститься вниз и встретиться с магистром, Ольвия еще сильнее сжала руку и сказала:

– Райс, пожалуйста, не надо! Подумай обо мне! Он же сразу заподозрит, какие между нами отношения!

– Ольвия, послушай меня внимательно. Иди сюда, – я отвел ее от двери вглубь комнаты. – Ты не должна бояться Дерхлекса. Тебе очень важно определиться сейчас, готова ли ты вырваться из лап своего Малгара. Хочешь ли этого на самом деле или желаешь остаться с ним и дальше терпеть все то, что тебе не по вкусу. Подумай над этим, загляни в себя. Если решишь расстаться с ним, то тебе нужно полностью довериться мне. Тебе обязательно потребуется быть решительной и смелой. Если же ты будешь пытаться все сгладить, не делая решительных шагов, то ты останешься в его плену, и тогда твое положение станет намного хуже. Тем более, если Малгар узнает о наших отношениях. И когти… Те когти барона Харса. Представляешь, чем это обернется для тебя, если Дерхлекс скажет о них Малгару, а Малгар при этом будет знать, что я – твой любовник⁈ Любовник, убивший его дорогого брата!

– Представляю. Он сразу убьет меня, – бледнея, произнесла госпожа Арэнт. И добавила, нахмурившись: – Или я убью его, если смогу превратиться раньше. Я его не пожалею, если не будет иного выбора. Боги, Райс, я чувствовала, что все так будет. Еще в карете чувствовала, что ты возле меня появился не просто так!

– Развитая интуиция – это прекрасно, но ответь мне на главный для нас вопрос: ты готова, чтобы я забрал тебя у Малгара? – спросил я. – Если да, то когти барона Харса не будут иметь никакого значения. И то, что ты – моя любовница тоже не будет иметь значения. Если он попытается наказать тебя, то я его убью. Да или нет⁈

– Райс, я пока не готова. Прости, я не могу так быстро. Дай мне разобраться в себе, найти какой‑то выход. Малгар появится ближе к началу Двоелуния – есть еще время подумать, как поступить лучше. Может, я найду способ, как порвать с ним без скандала и без убийств. Обращусь за помощью к герцогине Альгер. Я с ней в хороших отношениях, она меня во многом понимает, – ответила Ольвия, сминая в руке платок. – Может быть даже придется…

Ее слова прервал стук в дверь и раздался голос магистра:

– Позволите, ваше сиятельство?

– Туда! – графиня указала мне на дверь в спальню.

Я повиновался, ушел быстро и бесшумно, и почти сразу услышал ее голос:

– Что за срочность, Гархем? Подождите меня в гостиной. Спущусь минут через пять.

Возможно, Ольвия была права: ей и мне не стоило делать слишком дерзких поступков. Хотя не представляю, что она может полезного придумать и как в этой ситуации ей поможет герцогиня Альгер.

Когда госпожа Арэнт вошла в спальню, я смотрел на разорванную в клочья простынь, вспоминая прошедшую ночь. Пожалуй, за многие прошлые жизни я ни разу не был в такой ситуации. Даже похожей на такую.

– Райс, ты сердишься на меня? – графиня обняла меня, прижимаясь сзади. – Пожалуйста, не сердись. Ты не понимаешь, как мне трудно. Я очень не люблю конфликты. Тем более такие. Я придумаю что‑нибудь. Не надо сейчас что‑то доказывать Дерхлексу. Ты многое не понимаешь: он на моей стороне, и он меня никогда не предавал, хотя было за что. Уже говорила тебе о поездках в Луврию и мимолетное увлечение капитаном. Если я начну всерьез ссориться с магистром, то он окажется на стороне Малгара, и возле меня постоянно будет неприятный человек, уже не нанятый мной, а приставленный моим мужем. Сначала я думала отказаться от услуг Гархема и предоставить его место тебе, но это были мои фантазии. Сейчас я понимаю, что так просто лишь одним моим решением задуманное не выйдет. Я не могу просто прогнать Дерхлекса. Подождешь здесь, пока я поговорю с ним?

– Дорогая, мне нужно идти. Приду ближе к ночи и тогда мы все это обсудим еще раз, – я повернулся, обнял графиню. Ощущение тела госпожи Арэнт, ее глаза и чистое, милое лицо манили меня, дразнили так, что хотелось снова повалить ее в постель.

– Пожалуйста, сделай так, чтобы тебя не видел, магистр. Пройди сразу к выходу, не заглядывая в гостиную, – попросила графиня.

– Хочешь, я выйду через подземный ход к реке? Тогда меня точно никто не заметит, – я еще не успел договорить, но уже догадался, что она ответит.

– Нет! Думаешь, я не понимаю, что тебе не терпится заглянуть в зал, где была бледноволосая вампирша? Ты вчера порывался туда! Хотел будто бы забрать мой халат. Райс, ты снова думаешь о ней? – глаза госпожи Арэнт стали сердитыми.

– Ревнуешь? – я погладил ее по бархатистой щеке.

– Да, ревную. К ней очень сильно. Больше, чем к твоей эльфийке. Потому что она наглая, и я знаю, что вампиры привязывают. Разве ты не понимаешь, как опасны отношения с ними? – спросила она с беспокойством.

– Я все знаю. Хорошо, я не пойду через подземелье. Выйду как обычно, постараюсь не попадаться на глаза Гархему. Идем, а то он заждется, выйдет из гостиной, – я взял посох, напоследок глянул на разорванную простынь и направился к выходу.

По пути к «Доброму Лирки» я думал, как сложно с госпожой Арэнт и в то же время как интересно. Хотя с Ионэль тоже было непросто. Меня интуитивно манит к сложным женщинам, ведь когда все просто, то отношения довольно быстро становятся пресными. Я не из тех мужчин, которые живут ради того, чтобы завести семью и потом довольствоваться спокойным течением быта, всячески избегая потрясений и даже значительных перемен.

Проходя через масляный квартал, я свернул в сторону храма Алеиды – его купола сверкали золотом на фоне набегавших с севера туч. До оружейной лавки здесь было недалеко и решил посетить ее, надеясь, что мой заказ на длинный, во многом необычный посох исполнен. Увы, зря топтал ноги – хозяин лавки попросил зайти после Часа Лилий, и я направился выше, к «Доброму Лирки», чтобы забрать свои вещи. В «Лирки» меня поджидала новость, может не столь интересная, но все‑же она снова напомнила мне об Ионе.

Когда я, собрав вещи, сошел вниз и спросил у парнишки за стойкой, не разыскивал ли меня кто‑нибудь, он наклонился, посмотрел записи в книге и сказал: – Нет, вас никто. И писем не передавали. Никаких отметок. Хотя… – он наморщил лоб, – если вас это касается.

– Ну, говори, – я опустил дорожный мешок на пол.

– Вчера под вечер заходил какой‑то мужчина, большой такой, суровый, похожий на наемника. Вот он спрашивал. Только не вас, а… – паренек возвел взгляд к потолку, – в общем, ту женщину, которая была с вами первые два дня – эльфийку Ионэль.

– Он такой крепкий, с черной бородой, – в нескольких словах я описал Яркуса.

– Да, именно. И вещей у него было много, будто откуда‑то с дороги.

– Не сказал, ничего, где его искать? – спросил я.

Парнишка мотнул головой и я тогда попросил его записать название таверны, где меня можно найти, подхватил дорожный мешок и вещи, которые в него не поместились – их я связал узлом. Взял посох и направился к выходу. Время было такое, что идти в оружейную еще рановато, и я решил потратить час, чтобы навестить аютанца Буруху Хазбула. Все‑таки он мне очень помог. С моей стороны было бы невежливым не отблагодарить его хотя бы на словах. Баруха на удачу оказался в лавке и меня так просто не отпустил: снова заставил отобедать с ним, хотя обеденное время еще не наступило. Посидели, поболтали об эльфах – уж так повернулся разговор, потом об Аютане и сложностях перевозки через перевалы Карнасса. После обеда я сообщил южанину, где меня искать, если потребуется моя помощь и отправился за посохом. Ах, да, Буруха дал мне в носильщики одного из своих мальчишек, сочтя, что не дело мага ходить по городу с такой ношей.

Когда я снова подошел к лавке «Жизнь Воина», мальчишка‑носильщик, щебетавший всю дорогу что‑то о драконах и вампирах, наконец замолчал. Он уставился на деревянную вывеску над дверью, затем его взгляд застыл на рыцарском шлеме с плюмажем – он забавно болтался на цепочке, после того как с ней слетел голубь. Тут мой помощник вымолвил:

– Вот это да!

Я не знаю, что он имел в виду и сказал ему:

– Стой здесь. Я заберу кое‑что и пойдем дальше.

– Дяденька, можно мне с вами? Хочу оружие посмотреть. Там же есть что‑то против вампиров? Например, большой серебряный меч. Арберт говорит, серебра они жутко боятся. Наверное, он врет, но хвастал, что серебряной вилкой одного убил. А еще…

– Так, стоп! Если ты хочешь со мной в лавку, то больше ни слова. И в лавке молчи, иначе хозяин надерет тебе уши, – соврал я, сдерживая улыбку и видя, как испуганно вытянулось лицо пацана. То, что он назвал меня «дяденькой» было особо забавным. Насколько его старше Райс? Лет на десять?

Мы зашли. Хозяина лавки сразу я не увидел. Оказалось, он возился под прилавком, перекладывал что‑то.

– Ну как, готово? – спросил я, когда над прилавком показалась его лысоватая голова.

– Ах, это вы, молодой человек. Да! Недавно доставили. Минутку, – он удалился за дверь, оттуда послышался его голос, потом молодой женский.

Наконец лавочник вышел, торжественно держа в руке посох из темного с красноватым отливом дерева.

– Вот он ваш. Несколько дороже вышло, чем предполагал, но сделал Туроис добротно, судите сам, – он протянул пахнущее жженой древесиной изделие.

Между местами хвата, обтянутыми мягкой кожей, виднелась выжженные надписи «Мастер Ирринд» с другой стороны «Искусство быстрых линий». Обе надписи на лемурийском и сделанные довольно изящно – их мастер Туроис скопировал с моей пояснительной записки. Древесина изделия скорее всего была вархалским дубом – я слышал о его отменной прочности, поэтому просил сделать именно ее. Стальное острие тоже имелось, небольшое, длиной чуть более фаланги среднего пальца. В общем, я был доволен результатом.

– Сколько я должен? – я повертел в руке новый посох, проверяя его удобство.

– Еще сто пятьдесят, – отозвался хозяин лавки, скрестив руки на груди.

Цена, конечно, оказалась слишком завышенной, учитывая мой и без того худой кошелек, но я спорить не стал. Даже не проявил недовольства. Развязал горловину кошелька и отсчитал 150 гинар. Три гинара положил в карман, чтобы возле таверны отблагодарить мальчишку. Он заработал: и с вещами помог, и терпеливо хранил молчание все время моего общения с лавочником.

– А зачем вам две палки? – полюбопытствовал мой помощник, едва мы вышли за дверь.

– Чтобы одну потом подарить тебе, – улыбнулся я.

– Правда, что ли? Только вот эту, хорошо? – он покосился на новый посох.

– Обойдешься. Эта самому нужна, – я ускорил шаг.

У ступней «Вечерней Звезды» я вручил своему помощнику старый посох и три гинара с несколькими завалявшимися в кармане медяками. Шутливо щелкнул его по носу и, забрав вещи, поднялся к двери.

– Спасибо, дяденька! – услышал я чуть запоздалую благодарность.

Получив ключи от номера у моей рыженькой знакомой, которая сегодня тоже стояла за стойкой распорядителя, я поднялся на второй этаж. Занес вещи в комнату и после этого мой взгляд остановился на кровати. У Ольвии я провел весьма неспокойную ночь, и сейчас хотелось вздремнуть хотя бы пару часов. Кровать здесь оставляла желать лучшего: узкая, шаткая. Но эта дешевая комната нужна мне была лишь для того, чтобы переждать до завтра и завтра вселиться во вполне приличный номер с водной комнатой. Перед сном я извлек из ментального архива «Светляка», успешно активировал его и погрузился в глубокий сон.

Когда я проснулся, солнце уже пряталось за вершины деревьев, а значит близился Час Раковины. Мне следовало поспешить: Салгор должен дожидаться меня в это время возле «Лунного Гонца». Конечно, большой беды не случится, если я опоздаю, но я не люблю подводить людей. Взяв новый посох, я вышел из комнаты, сбежал вниз, отпустив улыбку рыженькой девице за стойкой, и направился к месту встречи – встречи с моим, так сказать, учеником.

По пути я подумывал, почему бы его в самом деле не взять этого Салгора в ученики и заодно в слуги. Все мои доводы против, которые я высказал ему прошлый раз были больше надуманными. Что реально препятствовало принять его в таком качестве, так это проблемы с жильем и деньгами. Полагаю, они временные. И еще то, что я не люблю быть зависимым. Я – одиночка. Разумеется, это правило не распространяется на женщин.

Когда я подошел к кабаку, то обнаружил Салгора, стоявшего ко мне спиной и изучавшего объявления на доске у входа в «Лунного Гонца». Там толпились люди еще, но объявления изучал только Салгор, при чем делал это увлеченно, кажется, читая вслух и водя пальцев по прикрепленным бумажкам.

Первый день его обучения начался с моей шутки. Я повернул посох концом с острым стальным наконечником и ткнул им Салгора в зад. Он вскрикнул, встрепенулся, и поворачиваясь ко мне принял атакующую стойку мага: чуть согнув колени, держа руки на уровне чакры‑Манипуры. Вокруг кончиков его пальцев начало появляться бледное свечение. Кто‑то из мужчин выматерился, другие попятились.

– Молодец Салгор! – рассмеялся я. – Но надо поворачиваться быстрее!

– Простите, господин Ирринд. Не наловчился еще. И слава богам! – он спрыгнул со ступеней и подошел ко мне.

Я вопросительно уставился на него, не слишком понимая, отчего он сейчас славит небесных, а он пояснил: – Ведь если бы я повернулся быстрее, да еще сразу пустил в ход магию, то мог навредить такому важному шутнику как вы. Полагаю, правильнее сначала понять кто меня кольнул в жопу, разобраться зачем, и только потом принимать решение, как следует поступить.

– Еще раз молодец. Вот я думаю, может мне в самом деле нужен такой толковый ученик, который даже умеет думать головой, – мне в самом деле нравился ход его мыслей.

– Вы, учитель, большой шутник: то в жопу палкой кольнете, то говорите, что я умею думать головой, в то время как еще не умею, а только учусь ей думать, – ответил он, хитровато улыбнувшись.

– Третий раз я тебя хвалить не буду. Вычитал там что‑нибудь дельное, на чем можно прилично заработать? – я кивнул на доску объявлений.

– Там разное пишут. Например, кто‑то стал нападать на ночные караваны на восточной дороге недалеко от Новых ворот. Если найти кто, то гильдия торговцев заплатит 1000 гинар. Нормальные деньги, так же? – Салгор явно надеялся на мое одобрение.

– Да, деньги хорошие. При условии, если гильдия их заплатит, – я слышал, что в гильдии неохотно давали оплату при исполнении заказа, и серьезные наемники все реже с ними сотрудничали. – Какие еще объявления? – сейчас я хотел понять, что именно заинтересовало паренька.

– Еще алхимик, не помню имени, готов купить сердце и язык оборотня, мозг и печень вампира. Еще там какие‑то ингредиенты. Расценки приличные. Например, сердце оборотня аж 1200 гинар. Печень вампира берет за 800. Только надо свежие. Так, чтобы прямо с прошедшей ночи. Можно попробовать. Но большой вопрос, где найти этих вампиров или оборотней? Магистр Дерхлекс говорит, будто вампиры очень редко попадаются охотникам. Зато если ты не охотник, то они тут как тут, – говоря это, Салгор пытался разглядеть надпись на моем посохе, но прочитать он ее, конечно, не мог. – И еще про вампиров. Некая баронесса Тенария готова заплатить 700 гинар тому, кто вернет ее фамильную драгоценность, которая находится у вампиров, живущих в подземельях под крепостью Алкур. Мне кажется это интересно. Тем более здесь, можно не только заработать на драгоценности, но и сбыть кое‑что алхимику. Что скажите, мастер Ирринд?

– Скажу, что я знаю место поближе, где можно разжиться деньгами, – я кивнул на дверь «Лунного Гонца». – А ты мне скажи, как ты представляешь сражение с вампиром при своем скудном магическом арсенале. У тебя же только электрическая магия?

– Никак не представляю. Я лишь сказал вам какие на доске самые интересные объявления, чтобы все это мог представить мастер Ирринд. Мне же самый дохлый кровопийца пока не по зубам. Ой, что это я говорю! Я же не зубами сражаюсь. Руки – это мое все, – Салгор поднял обе руки, морща лоб и пуская магические потоки к ладоням – пальцы слабо засветились. – И если честно, то да. Только электроразряд. Это у меня с детства. Само пришло, как я под ливень попал и рядом молнией шмякнуло. Сандалии мои сгорели и штаны местами. Меня так перетрусило, что я потом целый час дергался и светился.

– Ты четвертый раз молодец, Салгор. Попасть под молнию не всем удается. Хотя не все к этому стремятся. Идем! – я направился к входу в кабак. – Сейчас самое главное, чтобы человек, который носит наши деньги, оказался здесь. Уверенности у меня такой нет. Но мы понадеемся на удачу.

Мы вошли. За игровыми столами Юрлака я не увидел, хотя там вертелось двое его парней. Я прошел дальше, поглядывая в сторону помоста, где выступала танцовщица, повернулся к барной стойке и увидел его там. Но в следующий миг я потерял интерес к отжимале. Я так и застыл, глядя на два столика левее ниши: там сидела Ионэль.

Яркус тоже был с ней. Он что‑то хмуро говорил, держа в руке деревянную кружку с элем. А Иона… ее пронзительные, сияющие точно серебро глаза смотрели на меня.

– Шет дери! – произнес я, крепко сжимая посох.

– Что? Мастер Ирринд, что‑то случилось? – забеспокоился Салгор.

– Случилось, – согласился я. – Ну‑ка идем! Есть у меня интересный разговор.

Глава 15

Искусство быть честным

Постукивая посохом об пол, стал пробиваться к столику, где сидела Иона с Яркусом. В проходе у помоста образовалось небольшое столпотворение из поклонников танцовщицы, Большая их часть были пьяненькими, и быстро пройти не удавалось.

– Дорогу мастеру Ирринду! Эй, в сторону! – заорал у меня за спиной Салгор.

Его голос, дребезжащий на высоких нотах, вышел столь необычным, звонким, что призыв возымел действие: народ стал оборачиваться и расступаться. Юрлак, сидевший у барной стойки, тоже не обделил вниманием меня и моего сопровождающего. Лицо отжималы в миг стало злым, в глазах отразилось пламя свечей. Мне показалось, он порывался встать, но усидел на месте. Однако указал на меня своим лиходеям и что‑то сказал.

– Ионэль, какая приятная встреча! Надеюсь, ты не убьешь меня, как собиралась! – произнес я, подходя к ее столику. – Яркус, и тебя очень рад видеть! Кстати, знакомьтесь: мой талантливый ученик – Салгор.

Салгор, став от меня по правую руку, отвесил поклон.

– Сукин сын! – глаза Ионы сверкнули, на миг она перевела взгляд на смутившегося Салгора, и сказала, – успокойся, мальчик, я не тебе, а твоему мастеру Ирринду. Ты зря приперся сюда, Райс. Тебе встреча со мной не сулит ничего хорошего после того, как ты так бессовестно обошелся со мной!

– Дорогая, а давай без нервов и необоснованных обвинений? – я передал Салгору посох и наклонился над столиком, чтобы еще лучше видеть лицо эльфийки, на котором лежала глубокая тень. – Ведь ты не знаешь, почему я не пришел. Так вот в двух словах: мне это было не по силам. Да, да, не по силам. Даже при всем огромном желании скорее добраться до нашей комнаты в «Добрый Лирки», чтобы видеть тебя. Помешали мне две эльфийских стрелы, кстати отравленных и весьма попортивших меня в тот злополучный вечер.

– Не держи меня за дуру! Если бы тебя проткнуло две отравленных эльфийских стрелы, тебя бы не было в живых через пятнадцать минут, – Иона схватилась за бокал с красным вином и сделала судорожный глоток.

– Моя милая девочка, ты, наверное, забыла? Когда мы впервые встретились с тобой, я тоже страдал от ранения эльфийской стрелой. Райсмара Ирринда многие хотят убить, но у этих многих как‑то очень не ладится. Позвольте присесть, – я отодвинул табурет.

– Райс, при всем моем уважении к тебе, позволь маленькое недоверие: покажи след от раны, – попросил Яркус. – Ионэль недоверчива – жизнь ее научила быть такой. Я знаю, что она очень переживала, расставшись с тобой. Никто в этом мире не знает Иону лучше меня, я вполне представляю, как ее задело, что ты не пришел. Поэтому это так важно. Если ты честен, докажи, что у тебя была такая серьезная причина, и тогда я буду рад видеть тебя и твоего ученика за нашим столом.

– Борода, ты ставишь мне сложную задачу. Ведь я уже говорил, что на мне раны заживают быстрее, чем на оборотне… – я заметил, как при слове «оборотень» Яркус изменился в лице и эльфийка сжала ладонь в кулак. – Следов почти не остается через два‑три дня. Но ладно, Иона, если была внимательна к моему телу, то она может заметить разницу. Вот здесь, в области печени, – я откинул полу камзола и задрал сорочку. – Вот! – я ткнул пальцем в не слишком заметную бледную точку, похожую на маленький шрам.

– Ну конечно же! Это след эльфийской стрелы! Они всегда отставляют такие белые пятна! – поддержал меня Салгор, хотя его слова звучали глупо.

– Чтобы показать след второй стрелы, мне придется снять штаны, но это я могу позволить лишь наедине с госпожой Ионэль, – я улыбнулся, видя какое негодование вызвали у эльфийки мои слова. – И главное, если без всяких глупостей насчет следов от стрел… Этих стрелков нанял некий Тенарион из вашего эльфийского клана Хартун Тран. Можешь спросить у него, что стало с его наемниками и какова причина нападения на меня. Он и любой другой в доме этого клана подтвердит, что именно в тот вечер кое‑кто охотился на Райсмара Ирринда, думая, будто я виновен в гибели дочери Тенариона.

– Это не наш клан. Просто шакалы пустыни, – небрежно бросила Иона. – Ладно, присаживайся Райс. У Яркуса есть к тебе дело. И если честно, я на тебя не так уж сильно злюсь. Не вышло у нас с тобой – значит так начертано богами.

– Можешь отослать своего… – шепотом спросил Борода и указал взглядом на Салгора.

– Салгор, без обид погуляй пока здесь. Можешь купить себе ужин, – я достал из кошелька пять гинар.

– Мастер, я не посмею взять. Это я вам должен платить, – возразил парнишка.

– Не спорь. Считай, я тебя нанял носить свои вещи, – я сунул монету ему в руку.

Когда Салгор отошел, Яркус негромко сказал:

– Райс, мы мало знаем друг друга, но я успел понять, что ты – хороший человек и кое‑что смыслишь в оборотнях. По этому вопросу даже собирался искать тебя в городе…

– Хватит ходить вокруг да около. Все проще, Райс, – эльфийка наклонилась ко мне ближе и произнесла: – Борода подхватил оборотничество. Да, увы… После той раны у мельницы. А с тобой все в порядке?

– Со мной все прекрасно, – отозвался я, глядя в ее безумно красивые глаза. Меня не так волновало известие о случившемся с Яркусом, как женщина, произнесшая его.

– Скажи как маг, есть способ исцелиться от этого? Алхимики говорят, что есть шанс, если пить их дорогие средства, но обещаний не дает даже сам Ирдемс, а знахарка и кое‑кто другой сказал, что нет такого средства, и чтобы я зря не тратил деньги, – произнес Яркус, лицо его стало угрюмым. Он потянулся к кружке с элем.

– Не хочу тебя расстраивать, но увы, права знахарка и кое‑кто другой, – ответил я, придвинув табурет ближе к Ионэль. – Насколько мне известно, такого средства у алхимиков нет. Его рецепт держали в строжайшем секрете жрецы Калифы, и темная нубейская богиня убивала всех, кто добирался до этого секрета. Есть легенда, будто где‑то в руинах храма Калифы хранится золотая бутылочка с зельем, исцеляющим от оборотничества. А может это и не легенда. Об этом имеет смысл поговорить с кем‑то влиятельным из клана Хартун Тран. Но есть иной путь…

Яркус тут же поднял глаза ко мне и нахмурился.

– Говори, Райс. Мы внимательно слушаем, – эльфийка неторопливо отпила из бокала.

За прошедшие без Ионы дни ее образ в моем сознании слегка потускнел. Может, здесь виновато не только прошедшее время, но и Ольвия. Без сомнений госпожа Арэнт – самые яркие переживания в жизни Райса. Но сейчас, глядя на Ионэль, я чувствовал, как она тоже возвращается в мое сердце. Это сложно объяснить, но я как Астерий именно таков: держать в сердце нескольких женщин для меня вполне естественно. И хотелось мне сейчас сказать: «Иона, ты прекрасно выглядишь, дорогая» и приобнять ее, несмотря на соседство ее грозного названого брата, но от меня ждали иных слов. И я сказал:

– Путь – остаться оборотнем. Подождите! – я поднял руку, прерывая протест Бороды и эльфики. – Я объясню, и вы поймете, что это неплохое решение. Гораздо лучше того, чтобы искать снадобье от оборотничества в нубейских песках – там куда вероятнее найти смерть. Суть такова: процесс превращений можно научиться контролировать. В любой момент: хоть в Двоелуние, хоть в какие‑то особые моменты жизни, когда в тебе сущность зверя берет верх над человеческим началом ты можешь по своему желанию оставаться человеком. Справедливо и обратное: при желании ты можешь обернуться зверем в любой момент. Я знаю, как это делается и могу научить. Первое время придется выполнять упражнения под моим присмотром, потом можно самому.

– Это трудно? Я же – не маг. Во мне даже пылинки магии нет, – Яркус покачал головой, взял с тарелки жирными пальцами зажаренное ребро.

– Если бы ты был магом, вышло намного проще. Но даже если в тебе ни пылинки магии, то все равно научится можно при достаточном старании. Как долго, не могу сказать. Тут в зависимости от способностей: кому‑то может потребоваться месяц‑другой, а кто‑то может освоить это в считанные дни, если чувствителен к собственному менталу. Вот, к примеру, моя подруга… – я осекся, понимая, что Ионэль сразу догадается, что речь о госпоже Арэнт и сказал так: – в некотором прошлом была столь способна, что научилась делать это почти без моей помощи.

– Что скажешь, Тетива Ночи? – Яркус глотнул из кружки и повернулся к эльфийке.

– Если это действительно так, а не пустые слова Райса, то было бы неплохо. Даже очень хорошо. Представь, когда мы на охоте и нужна быстрота зверя ты им становишься, а когда я подкрадываюсь, чтобы вырезать твое сердце, ты снова становишься моим дорогим братом, – она рассмеялась и даже губы Яркуса округлились от ее шутки. – Но я никогда и ни от кого не слышала, что такое возможно, – добавила Иона. – Ты не врешь, магистр Райс? – она вскинула левую бровь.

– Значит, Тетива Ночи? Боги, красивое имя! Тебе очень идет, если вспомнить ту ночь в мельнице и тебя там, разящую с лука, – я придвинулся к ней еще ближе. – И я не вру. Вспомни, разве я обманул тебя хотя бы раз? Откуда такое недоверие?

– Ты бросил меня! – она поджала губы.

– Иона, я же сказал: в тот вечер меня остановили эльфийские стрелы. Тебе подтвердят это в Хартун Тран, если не веришь мне. Но близким людям и друзьями надо верить. Я не отказываю никому в доверии без веских причин, – моя рука легко легла на ее талию.

Эльфийка не возражала, и я тут же подумал: «Если она снова станет моей, то как мне быть с Ольвией? Графиню я точно не оставлю ни при каких условиях. А Иона… Она непримирима, когда дело касается других женщин – уж это я усвоил очень хорошо. Эта шетовка в порыве ревности может даже схватиться за свой разящий Эрок. Но с другой стороны, я – Астерий, и я умею влиять не только на природу мира, но людей и всех разумных существ в нем».

– Ты прекрасно выглядишь, Ионэль. Я восхищаюсь тобой и благодарен богам, что они указали мне дорогу в этот вечер сюда, – сказал я, пользуясь задумчивым молчанием эльфийки и обнимая ее смелее. – Прошу, давай забудем прошлые обиды?

– Это вовсе не обиды, а всего лишь желание убить тебя, Райс Ирринд, – она улыбнулась, но как‑то не особо весело.

– Можно выпить из твоего бокала? – спросил я, положив свою ладонь на ее руку, лежавшую на столе.

– О, Эббел! История повторяется – у тебя снова нет денег⁈ – теперь Иона даже задрожала от смеха. – Я дам тебе, мальчик, пять гинар. Пять – ровно как прошлый раз. Попей вина.

– У меня есть деньги, – я встряхнул кошель на поясе – звякнули монеты. – Более того, я пришел сюда, чтобы немного пополнить свой кошелек. Но мне хочется именно из бокала, на котором след твоих губ.

– Сначала скажи, что ты любишь меня, – с улыбкой потребовала Тетива Ночи.

– Ты права – история повторяется! Сказать это так же как‑то тот раз, когда я дарил тебе цветы? – схитрил я, памятуя, что на набережной Весты мое признание было разыграно по просьбе эльфийки.

– Хотя бы так. В некоторых случаях, я могу простить обман, – она подняла бокал и отпила глоток, искоса поглядывая на меня.

– Я люблю тебя, Тетива Ночи, – прошептал я, наклоняясь к ее острому ушку.

– Громче! – настояла Ионэль, несмотря на явное недовольство Яркуса.

– Я люблю тебя, Иона! – громко выдохнул я, при этом подумав, что с моих словах не так уж много фальши.

Народ на соседних столиках повернулся к нам, а эльфийка поднесла бокал с вином к моим губам:

– Пей, мой мальчик. Я закажу еще.

– Эй! Подойди! – Яркус махнул рукой высокому, худосочному пареньку, бегавшему по залу с разносом, и когда тот подскочил, сказал: – Два бокала «Красной Ночи». Райс, тебе пожрать заказать? – Борода повернулся ко мне, и когда я мотнул головой, поторопил подавальщика: – И быстрее стрелы – знаешь, мы не любим ждать!

– Такой тебя, Тетива Ночи, я особо люблю, – сказал я, прижимая ее к себе и потянувшись с поцелуем к ее губам, однако эльфийка подставила щеку.

– Поведай нам с Яркусом, как ты собрался здесь пополнить свой кошелек? – Иона снова поднесла бокал к моему рту. – Если не секрет, конечно. Неужто думаешь здесь кого‑то ограбить? Или надеешься выиграть? – она повернула голову к игровым столам, и вышло так что в этот момент я ее поцеловал в губы. – Сукин сын! Какой же ты наглый, Райс Ирринд! Если ты считаешь себя магистром, то ты магистр нахальства! – вспыхнула она, но при этом я видел, что ее серые глаза не сердятся.

– Собираюсь выиграть, – сказал я, найдя взглядом Салгора, о котором я подзабыл, разволнованный встречей с Ионэль.

Нашел я его за длинным общим столом, рядом со стариком в перетянутой ремнями робе и двумя девицами. Я отметил, что перед Салгором стояла тарелка со съеденной наполовину лепешкой и чайная чашка – значит паренек не ослушался меня, не заказал вместо чая эль.

– Ты такой наивный, магистр Ирринд. Как ты думаешь, почему мы с Яркусом никогда не играем здесь? – спросила эльфийка.

– Наверное потому, что не умеете выигрывать, – моя свободная рука легла на коленку Ионы.

– Потому, что здесь много не выиграешь, но скорее всего проиграешь, все что есть, – ответила она, накрыв мою руку под столом – не позволяя ей вольности, но при этом я чувствовал влечение эльфийки ко мне. Сильное влечение. Если бы не было рядом Яркуса, она бы, наверное, позволила большее. Одновременно я понимал, в какую сложную ситуацию могу попасть, если брать в расчет графиню Арэнт.

– Я выиграл здесь прошлый раз. И выиграл неплохо: более двухсот гинар, вдобавок весьма тяжеленький кошелек, – сообщил я, на миг отвлекаясь на парня‑подавальщика, поставившего перед нами бокалы с вином. – Эй, малыш, принеси что‑нибудь вкусное поесть, – попросил я и не слишком задумываясь выбрал: – Свинину с томатно‑пшеничным гарниром. Пусть сделают поострее. И еще, видишь того паренька в серой робе, – я указал на Салгора. – Ему подай то же самое, но не острое – я за него плачу.

Я отсчитал деньги, а эльфийка, продолжая разговор, возразила:

– Ты определенно врешь, Райс. Здесь нельзя выиграть столько!

– Может он знает какую‑то хитрость или настолько удачлив. Я слышал, Гархруб, что из гильдии наемников, выигрывал под сотню гинар. Но он везунчик, – высказался Яркус.

– Нет, не вру. Иона, что за вечное недоверие ко мне? Могу сказать, что это случилось в тот самый день, когда ты сидела вон за тем столиком, – я кивнул на стол, за которым прошлый раз я познакомился с капитаном Волраном. – Вспомни, тогда к тебе подсел приличного вида мужчина с короткой бородкой – капитан каррука по имени Волран. Он гладил тебе ногу вот так, – последние слова я ей почти прошептал на ухо, поглаживая бедро эльфийки все выше, – и ты сначала не слишком возражала против таких приятностей.

– Я не возражала⁈ Да я готова была убить его! Я ему руку чуть не отрезала! – вспыхнула Ионэль, хватаясь по привычке за рукоять Эрока.

Яркус встрепенулся, вытаращив глаза и не совсем понимая, что причин ее возмущения – он не слышал моих слов о шалостях капитана Волрана.

– Успокойся, дорогая. Я, в отличие от тебя, так не ревную. Понимаю, в тот вечер ты была расстроена и всякое могло выйти, – я отпил пару глотков из бокала. – Давай не будем слишком придирчивы друг к другу?

Эльфийка несколько мгновений молча смотрела на меня, потом сказала:

– Ты следил за мной!

– Нет. Хотя я очень хотел тебя найти. Я вспомнил, что ты собиралась к эльфу, который дает работу и проживает возле кладбища Альгера. Нашел его и расспрашивал о тебе, но он не сказал, где тебя искать. И если бы не покушения на меня накануне и необходимость с этим разобраться, я бы посвятил твоим поискам гораздо больше времени и стараний. Потому что ты мне дорога и… – я прижал Иону к себе и прошептал, касаясь губами ее волос и острого ушка: – чтобы доказать, что на тебе нет больше никакого проклятия ведьмы.

– Не дразни меня, Райс. Ты, шетов искуситель, знаешь, как мучить женщин. Ты всегда делаешь так, чтобы зацепить, – прошептала она в ответ. – Откуда в тебе это все в твои‑то юные годы?

– Хочу тебя, – я потянулся к эльфийке, желая ее поцеловать.

Она прижала ладонь к моим губам и сказала:

– Рассказывай, как тебе удалось выиграть. Нам с Яркусом в это верится с трудом. Или вообще не верится.

– Что ты, Ионэль, я верю Райсу. Хоть мало его знаю, но чую, кому можно доверять, кому нет, – отозвался Борода, допил эль и со стуком отставив кружку, смахнул пену со рта. – Но все же расскажи нам. Правда интересно. Если есть способ заработать деньжат прямо в кабаке, то было бы такое очень полезно.

– Да просто здесь все. Надо лишь знать, с кем играть. Мы играли с капитаном Волраном в кости. За столом было еще человек пять. Волрану везло – кости падали как надо, и он легко заработал на несколько ужинов. Я тоже был в маленьком плюсе. Но все стало еще лучше, когда к нам присоединился вон тот милый и щедрейший игрок, – чтобы указать на Юрлака, мне пришлось повернуться. – Вот в игре именно с ним я очень прилично заработал.

– Выиграл у Юрлака⁈ Это ты точно врешь! – воскликнула Иона, едва не вскочив со стула.

– Дорогая, ты опять за свое? Что за бесконечное недоверие? Я сегодня пришел со своим учеником, чтобы пополнить кошелек. Ты сама убедишься, вру я или нет. И если при тебе я выиграю у этого Юрлака, ты меня поцелуешь пять раз со всей страстью. Идет? – предложил я с усмешкой, вспоминая прежний спор с Ионой.

– А если проиграешь? – эльфийка отпила глоток вина и взяла с тарелки ломтик сыра.

– Тогда я тебя поцелую пять раз. Тоже обещаю сделать это со всей страстью, – я рассмеялся.

– Райс, знаешь, как ты меня злишь! – рука эльфийки схватила меня за то место, где был член, возбужденный ее близостью.

– Чуть нежнее, детка, – попросил я, обхватил Иону, прижал к себе и поцеловал в губы, невзирая на то, что ее ладонь сдавила моего воина прямо‑таки железной хваткой.

Яркус, конечно, был недоволен – это я понял по взгляду. Но он промолчал.

– Опасаюсь, этот Юрлак может уйти, – я отпустил покрасневшую Тетиву Ночи. – Пойду приглашу его в игру.

– Я с тобой. Посмотрю, как ты это сделаешь, – решила Ионэль, вставая.

В этот момент подавальщик принес мой заказ, о котором я забыл, увлекшись Тетивой Ночи. Я глянул на тарелку с жирными кусками свинины, исходившей пряным ароматом, и понял, что это блюдо мне придется есть остывшим.

Оставив угрюмого Яркуса за столом одного, мы направились к барной стойке – Юрлак с тремя своими мерзавцами сидел там.

– Послушай, Райс, – Ионэль остановила меня, придержав за рукав.

Я думал, она сейчас выразит опасения, зная, что с отжималой и его бандой лучше не связываться, но эльфийка отвела взгляд в сторону и спросила:

– Скажи правду, ты спал с этой, как ее… Ольвией?

Тяжелый вопрос. Очень тяжелый. И не увильнешь – мне на него придется отвечать.

Глава 16

Шесть‑шесть‑шесть

Тетива Ночи пристально смотрела на меня, ожидая ответа. Ее блестящие серебром глаза казались опасными и от этого еще более прекрасными. Вокруг нас было слишком много суеты: кто‑то шел к бару; кто‑то возвращался, неся полные кружки с элем, и плеская на пол пеной. На помосте начали выступать музыканты. Я взял эльфийку за руку и отвел ее с прохода в сторону, приглядывая за Юрлаком. Имелось подозрение, что его банда тоже держит меня во внимании и что‑то замышляет.

– Моя дорогая, твоя проблема в том, что ты слишком категорична, – сказал я, отвечая на ее каверзный вопрос про мои отношения с Ольвией. – В твоем понимании все вокруг делится на белое или черное. Друг или враг, хороший или плохой. Но на самом деле мир цветной, посмотри вокруг, – я приобнял ее, обводя свободной рукой зал: – Сколько оттенков, сколько красок! Я не только про цвет, но и про оттенки человеческих характеров, поступки и состояния этих людей. Вон видишь, мужчина радуется, попивая эль? Нельзя сказать, что он пьян, но он так же нетрезв. Или вон рыженькая девушка веселится в компании трех мужчин. Нельзя сказать, что она шлюха, но при этом она вряд ли целомудренная. Поэтому прошу, не будь столь категоричной в суждениях, тем более в таких острых вопросах. Будь добрее к людям. Тем более мужчинам. Нас женщины не всегда понимают…

– Так, стоп, Райс! Куда ты клонишь⁈

– Стою. И обнимаю тебя, потому что ты, моя прелесть, очень небезразлична мне. И как могу, пытаюсь открыть тебе иное понимание жизни. Особо заметь, мужская точка зрение на все это слишком отличается от женской. Постарайся понять мужчин, и они в ответ начнут гораздо лучше понимать тебя. Позволь тебе рассказать одну историю про оборотня. Она сейчас как никогда своевременна, – она попыталась возразить, но я тут же заверил: – И потом я сразу отвечу на все твои вопросы. Так вот, у этого оборотня имелась проблема точно, как у твоего брата – Яркуса. Думаю, поэтому история будет интересна тебе вдвойне.

– Говори только кратко. И даже не думай заболтать меня! – строго сказала эльфийка.

– Хорошо. Очень кратко – к истории. Я обучал этого оборотня, как контролировать превращения, чтобы не становиться зверем на пике эмоций или в ночи Двоелуния, когда этого делать не хотелось бы. Подробностей пересказывать не буду – тебе это не интересно. Это милое существо по моему заданию делал особые упражнения и у него случилось превращение. В момент превращения на нем разорвалась одежда. Так часто бывает, потому что меняется форма тела и его объем в некоторых местах. А потом, когда оборотень вернулся в человеческое состояние, от случившегося его пробрало сильное потрясение. Голое тело била жуткая дрожь. Этот оборотень была женщиной, – я замолчал, подбирая слова так, чтобы они не слишком задели эльфийку. – Я обнял ее, старясь унять трепет этой несчастной, дать ей понять, что она не одна и мы вместе справимся с потрясением после первого, жуткого для нее опыта.

– И как, справились? – Иона вырвалась из моих рук. – Конечно этом оборотнем была несчастная графиня Арэнт! Верно, Райс? И нет смысла спрашивать, что случилось с ее голым, несчастным телом! Сукин ты сын! Ненавижу тебя! – она выхватила Эрок и поднесла острие к моему подбородку. – Больше у нас с тобой ничего не будет! Ясно, мистер Райс? Ничего и никогда! Мастер!.. Мастер хитрого совращения! Облизывайся по мне сколько хочешь – никогда ты меня не получишь! Я очень ошиблась в тебе. Думала, ты неопытный, наивный мальчик и мне было тебя жалко, я шла навстречу, а теперь понимаю, ты вовсе не мальчик!

– А кто я? – признаться, я ожидал от Ионы еще более пламенной вспышки.

– Ты – чудовище! Хитрое чудовище! – выпалила она.

– Ионэль, дорогая, не сердись. Ты же сама понимаешь, что это не так. И в произошедшем не только моя вина. Во‑первых, ты ушла от меня. И что мне оставалось делать? Всю жизнь вздыхать по тебе, не касаясь другой женщины? Во‑вторых, ты сама позволила кое‑что с капитаном Волраном. Давай будем справедливы и добры друг к другу, – я взял ее руку.

Чуть успокоившись, эльфийка убрала клинок в ножны и сказала:

– Все, обо мне забудь, в постель ты меня не затянешь. Но ссориться в этот раз не будем. Я может быть даже не стала больше с тобой разговаривать, но придется ради Яркуса. Ты должен ему помочь. Научи его всему с этими превращениями. Обещай, что поможешь.

– Обещаю, обязательно помогу, если это будет возможно, и он сам того пожелает. Между нами мир? – я заглянул в ее глаза, видя, что она остывает.

– Шет с тобой. Мир, – согласилась она.

– Тогда идем, пока мой кошелек не убежал куда‑нибудь. Сейчас ты поймешь, что я не врал, когда говорил, что выиграл у Юрлака. И собираюсь выиграть второй раз, – я направился к дальнему краю барной стойки. Салгор, увидев это, было встал, но я жестом вернул ученика на место.

Когда мы подошли к Юрлаку, тот глядя на меня точно волк, хрустнул крупными кулаками и прорычал:

– Зря пришел сюда. Как тот раз уже не сбежишь. Тебе придется отдать все, что у меня взял. Я пока добрый: готов считать, что брал ты у меня взаймы. Значит, отдашь вполовину больше.

Его головорезы с мрачной усмешкой смотрели на меня.

– Вот как? – я разыграл изумление. – Я‑то думал наши прошлые разногласия исчерпаны. Шел предложить тебе сыграть по‑приятельски в «Гору». Юрлак, не злись, вдруг в этот раз тебе повезет?

– В «Гору»? – он осклабился, переглянувшись со своими. – А кто еще будет играть? Твоя эльфийка, что ли?

– Я со своим учеником. Он здесь рядом, чай пьет. Ты и еще кто пожелает, – предложил я.

– Как тебя звать, маг? – Юрлак встал, отряхивая свой темно‑зеленый колет от хлебных крошек. Слово «маг» он произнес я показным пренебрежением.

– Это имеет значение, отжимала? – я не скрывал удовольствия, когда он едва не зарычал от того, что я его так назвал, и продолжил: – Может называть меня господин Райсмар Ирринд. Или мастер Ирринд.

– Мастер Ирринд? Звучит глуповато. Ты себя со стороны видел? – он подошел ко мне вплотную, набычился, глядя в мои глаза.

Я глаза не отвел. Уж в подобных гляделках вряд ли кому меня по силам одолеть. Ведь здесь дело в отваге и воле. А если человеческая воля подкреплена волей мага, то она значительно усиливается.

– Как мы будем решать разногласия, которые непременно возникнут во время игры или после нее? – грозно спросил он, отведя взгляд. – Ты рассчитываешь снова использовать свою хитрую магию? Если так, то мы используем стрелы. Мои парни превратят тебя в ежа, если ты только посмеешь что‑то здесь колдовать.

– Не надо здесь устанавливать свои правила. Ты меня знаешь, Юрлак. И думаю, догадываешься, чего стоят мои стрелы! – вспыхнула Ионэль оттесняя меня плечом.

– Успокойся, остроухая. Ты не в игре. Этот Райсмар, твой друг или… – он не договорил, прислушиваясь к тому, что кто‑то из его парней шепнул ему на ухо. Кивнул и сказал, снова обращаясь к эльфийке: – Если хочешь обсуждать правила, то входи в игру, рискуй своими денежками.

– Мы говорим сейчас не об игре, а о том, как будут решаться разногласия после игры! – резко сказала Тетива Ночи. – Я видела, как ты их решаешь! Имей в виду, с Райсмаром у тебя так не получится!

– Разногласия, эльфийка, это тоже игра. Или входи в игру или не мешай, – прорычал Юрлак.

– Все в порядке, дорогая. За меня не беспокойся. Правила будут такие, какие устроят меня, – сказал я и, стараясь перекричать гомон в зале, подозвал ученика: – Эй, Салгор, подойди.

– Райс, не смей без меня начинать игру! Я скоро подойду, – она притянула меня за воротник и шепнула. – У меня нет лука. Но Борода знает, где взять. Если у них в самом деле есть стрелки, то надо преподать им урок.

– Ты великолепна, в тебе дух самого Эббела! Но, – я придержал ее: – Наш с тобой спор никто не отменял: пять поцелуев, если я выиграю.

Иона лишь фыркнула, вырвала руку и поспешила к Яркусу.

– Чего она убежала? Я не имею ничего против эльфийских денежек, – рассмеялся Юрлак. – Этот что ли твой ученик? Тоже маг? – он поморщился, оглядывая подошедшего Салгора. – Какое убожество…

– Салгор – маг и ученик великого мастера Ирринда, – представляясь, он отвесил легкий поклон, не обращая на слова Юрлака. – Как я понимаю, речь об игре.

– О ней самой и том, что будет с вами потом, – сострил парень по правую руку от главного отжималы.

– Предлагаю такие правила: любые разногласия решаются только на улице. Зачем нам все ломать и крушить в столь приятном месте? – на мои слова Юрлак кивнул, и я продолжил. – Если дело дойдет до решения разногласий…

– Оно точно дойдет, – с ухмылкой пообещал главный отжимала.

– То я обязуюсь не использовать на улице магию до тех пор, пока кто‑то из вас не нарушит принятые правила или не обидит моего ученика. До этих пор моим оружием будет только эта палка, – я взял посох из рук Салгора и оглядел, толпу, постепенно собиравшуюся вокруг нас. – Ты же, Юрлак, должен сразу сказать сколько людей выступит против нас с твоей стороны. Или ты настолько силен и отважен, что желаешь решить разногласия со мной один на один?

Последние мои слова крепко его задели. Он побагровел.

– Ты кто такой, чтобы рассуждать о моей смелости⁈ Мои люди всегда со мной, и я решаю, сколько их будет! – прорычал он.

– В таком случае, я решаю, сколько из них останется в живых, если мне, что‑то не понравится, – ответил я, понимая, что правила, которые я пытаюсь обозначить, становятся очень размытыми.

– Играем в три косточки. Кто выбросит 18, тот выиграл и забирает все у проигравших, – дернув плечами, Юрлак скрестил руки на груди.

Я понял его замысел: взять можно будет не только то, что окажется в ставках на столе, но и обобрать противника начисто. Даже стянуть с него штаны. Что ж, наглая, тупая самоуверенность может обернуться против него самого. Этот негодяй привык, что ему все сходит с рук и прошлый урок от меня он считает случайностью, жаждет реванша. Хорошо, посмотрим, чего он дождется.

– Хорошо, пусть в три кости. Все слышали? Когда на игровом столе кости лягут тремя шестерками, игра останавливается! Выигравшим считается тот, кто бросал в этот момент кости, и он получает все со своих противников! – огласил я.

– Я тоже играю! – Ионэль появилась слева от меня.

– Есть еще желающие⁈ – громко полюбопытствовал Юрлак. – Что больше нет смельчаков пополнить жалкую команду Райсмара?

– Мастера Райсмара Ирринда! – поправил его Салгор, тонким дребезжащим голосом – он у него получался таким, когда парень старался говорить громко.

– Господа, госпожи и всякие мерзавцы, прошу к игровому столу! – я направился по проходу между помостом и столиками у средней арки.

Стол, тот самый за которым мы играли прошлый раз, быстро опустел. Остался только какой‑то пьяненький крепыш, вряд ли знакомый с Юрлаком. И он вскоре сдался под уговорами своего товарища, отошел.

– Итак, вас трое? Эльфийка, я думал ты умнее, – хмыкнул главный отжимала, устраиваясь на противоположной стороне стола от меня. – Нас тоже трое: Густал и Ранх, – он кивнул стоявшему от него слева парню постарше, лет этак тридцати – видимо он был тем названным Ранхом. Другой, в темно‑коричневой рубахе, надо понимать, был Густалом. Я не старался запомнить – вряд ли их имена мне когда‑либо пригодятся.

Я чувствовал, как Иона злится на его слова о ней, и придержал ее за локоть, чтобы она не начала сводить счеты в совсем неуместное время.

– Кости где? – Юрлак обернулся.

Тут же кто‑то услужливо положил на стол три крупных нефритовых кубика с жирными черными цифрами по всем сторонам. Крупные – это хорошо. Такими легче манипулировать пальцами, когда придет время остановить игру. Без сомнений, именно так думал мой нагловатый противник. И здесь я был с ним полностью согласен. В левую руку я сразу вложил кинетику. Кто там сказал, что магию использовать нельзя? Так по договору, нельзя на улице во время разборок – о запрете на магию за игровым столом не было речи.

– Играем по очереди, как стоим. Пусть первый ход будет эльфийки. Все‑таки женщина, красивая. Да еще с мечом, – Юрлак бросил насмешливый взгляд на Иону. – Ах, да, ставка… Давайте сразу по двадцать гинар, чтоб не затягивать.

– Мастер Ирринд, выбросить 18 шансов очень мало! – шепнул мне Салгор. – И по двадцать я не протяну. У меня всего тридцать шесть гинар.

– Райс, ты сумасшедший? Всем ясно, что если не жульничать, то 18 вряд ли быстро выпадет. Значит на это расчет! – вспыхнула Тетива Ночи.

– Раз кости на столе, выхода из игры до первой ставки нет! – огласил кто‑то из парней Юрлака. – Клади 20 гинар и выходи, если не нравится.

– Да я тебе, голову отрежу, чтоб она не несла эту чушь! – Иона стиснула рукоять меча, и ободрилась, видя, как к нам протискивается Яркус, неся добротный лук и колчан со стрелами.

– Так, спокойно! Тише, дорогая! Доверься мне! Вспомни, как было на мельнице, – негромко произнес я эльфийке и повернулся к Салгору: – Сделаешь две ставки – пять гинар добавлю. А там посмотрим.

– Хватит болтать! Делайте ставки! Как всегда, первый ставит тот, кто первый ходит – у нас все по правилам! – рявкнул Юрлак, нависая над столом. Сейчас его торс казался таким же мощным, как и у Яркуса, хотя Борода был повыше ростом.

Иона развязала кошелек и положила на стол четыре небольших серебряных монетки, и произнесла:

– Райс, мне денег не жалко. Но я не собираюсь терпеть, когда из меня кто‑то пытается сделать дуру.

– Потерпи немного. Игра не будет долгой, – ответил я, глядя как делают ставки люди Юрлака, перешептываясь между собой.

Очередь перешла к Салгору. Он аккуратно положил на стол пять кругляшей. Последним ставку делал я, попутно сунув своему ученику 5 гинар.

– У меня здесь все, последнее, – Салгор сдал в кулаке почти пустой кошель из затертого сукна. – Потом жить не на что будет.

– Не дрейфь, – сказал я и тут же Иона бросила на стол кубики.

Они скатились в небольшое углубление в центре стола. Выпало 2 – 4 – 1.

Кости перешли к команде Юрлака, затем к Салгору, тот старался особо, тряс их, наконец бросил. Выпало в общем сумме 11.

Я выбросил 8, не слишком заботясь о результате, и понимая, что настоящая игра начнется лишь тогда, когда в самых тощих кошельках начнут заканчиваться деньги. Вот тогда стоит быть внимательным и следить за руками противника. При чем не только Юрлака: его парни по договоренности тоже могут проявить ловкость пальчиков. Или даже без всякой ловкости с наглым взглядом установить кости тремя «шестерками» вверх. Был еще вариант: кубики могли лечь тремя «шестерками» случайно. Шанс невелик, но он есть. Что будет в этом случае, я не знал. Наверное, игра продолжится, а может обернется скандалом.

– Уже сто двадцать гинар, господа, – полный удовольствия главный отжимала, повернулся к своим. – Игра может стать интереснее, чем позавчера в «Буревестнике»! Делаем ставки! Ход за гостьей из Элатриля, – он уставился на Иону.

Тетива Ночи зазвенела кошельком – он у нее был намного тяжелее моего. Положила на столешницу мелкую золотую монетку и забрала две серебряных по пять гинар.

– О! Золотишко пошло! Да ты богатая девочка! – рассмеялся Густал и небрежно бросил несколько серебряных монет.

После Ранха расстался с деньгами мой ученик. Сделал он это с явной неохотой, вытряхнув с кошелька всю мелочь и горестно высыпав ее на денежную горку возле средины стола. Медяки докатились до противоположной стороны стола.

Иона, чувствуя поддержку стоявшего позади Яркуса, бросила кости. И все затаили дыхание: выпало две шестерки. Третий кубик долго не мог найти свое место, вращаясь в неглубокой впадине по центру стола. Наконец остановился «двойкой» вверх. Ход перешел к банде Юрлака. Они бросали с показной небрежностью. Сумму «Горы» пока не выбросил никто. Ранх с усмешкой передал кости Салгору.

Мой ученик сжал их в кулаке, закрыл глаза и, подняв голову, начал что‑то беззвучно шептать. Молился парень или пытался кости заговорить – все это было, конечно, глупостью.

– Эй, давай уже! – поторопил его один из дружков отжималы.

Салгор бросил кости на столешницу. Вышло почти как у Ионы: два кубика, повертевшись, легли вверх шестерками. И все замерли, глядя на третий. Он докатился до центра выемки. Там все‑таки. Остановился тоже «шестеркой» вверх.

– «Гора»… – не веря своим глазам, прошептал Салгор и вопросительно посмотрел на меня.

Я понял, что сейчас наступает очень интересный момент. При чем не такой, на который я рассчитывал. Куш на столе бы слишком мал. Это для моего ученика стряслась невиданная удача, но для меня как бы небольшая проблема. Я тут же вложил в свободную руку «Щит Нархана». В левую кинетику.

Первый голос подал Юрлак.

Глава 17

Темный угол

Опираясь крепкими руками на стол, отжимала навис над ним и грозно произнес:

– Все‑таки вы решили использовать магию и жульничество!

– Все‑таки мы играем по‑честному. Пока по‑честному! – подчеркнул я. – До тех пор, пока кто‑то из вас не попытается здесь хитрить, – говоря это, я понимал, что эта игра не может быть окончена честно. И мне оставалось ждать, когда Юрлак или кто‑то из его игроков пойдут на обман.

– Забери деньги, Салгор – они твои, – сказала Иона.

Хотя эльфийка потеряла сейчас 40 гинар, на ее губах сияла довольная улыбка.

– Не смей трогать! – вскрикнул Ранх, его зрачки стали остры, точно острия стрел.

– Бери, Салгор. Смело! – разрешил я, зная, что ученик ждет моего разрешения.

– Пусть возьмет, – мрачно произнес Юрлак. – А то у него ставки делать нечем. К нам удача повернется тогда, когда деньжат на столе будет побольше.

Мы сыграли еще дважды, и теперь уже у меня возникла проблема со ставками. Еще на одну денег мне хватало, а вот дальше…

– Мастер Райс, ты, как всегда, небогат, – усмехнулась Тетива Ночи. – Дать монетку? – она вертела в пальцах золотой кругляш, весом то ли в 30, то ли в 50 гинар.

Однако, я собирался занять деньги у Салгора, и мой ученик снова удивил догадливостью: молча подсунул горстку монет, отделив от своего выигрыша.

Ионэль бросила кости. Густал, стоявший слева от нее, так и впился взглядом во вращающиеся кубики и облегченно вздохнул, когда выпало в общей сумме 12. Следующий круг тоже не выявил победителя. Между тем напряжение росло, как и денежная горка, подтверждавшая название игры.

– Я все… – сердито сказал Густал на следующий ход, тряхнув кошелем – тот издал жалкий звон нескольких медяков.

– Эй, не расстраивайся это же игра. Честная! – Юрлак похлопал его по плечу и бросил на стол свои 20 гинар.

Теперь мы бросали кости впятером. Ходы стали медленнее, я внимательно следил за руками наших противников, они не менее внимательно следили за мной. Число «Горы» пока не выпадало, а на столе уже собралось под тысячу гинар.

– Райс, я не жадная, сам знаешь. Но сердце сжимается при мысли, проиграть столько денег этим, – покосившись на отжимал, негромко сказала эльфийка. – И я совсем не разделаю твоей уверенности.

– Верь мне, детка, – сказал я, глядя на брошенные Ионой кубики. – Но все же будь готова к неприятностям.

– Молодец, вдохновил! – недовольно прошипела она.

От Ионы ход перешел к Юрлаку, прежде чем бросить кости, он что‑то сказал своим, потом отдельно Рахну – у того кончались монеты.

В момент, когда отжимала бросил кубики на стол, справа от него громко заорал один из его приятелей куда‑то в толпу:

– Эй, что делаешь! Убери лапы!

Я понял, что эта уловка – так они собирались отвлечь нас от игрового стола и сказал Салгору:

– Следи только за кубиками!

Юрлак ловко, перевернул одну кость шестеркой вверх. Вторую и третью не успел – я их толкнул кинетикой. Слегка, лишь настолько, чтобы они выкатились из‑под его руки. Сделать это было очень непросто. Требовалась предельная концентрация и очень точно направленная сила, но получилось. При этом я задел крайние монеты. Они звякнули, к недоумению главного отжималы несколько кругляшей покатились по столу вместе с кубиками, которые никак не желали подчиниться его ловким пальцам.

– Ты что делаешь! – зарычал он, догадавшись, что в произошедшем виновата моя правая рука, которая дернулась, будто толкая вперед воздух.

– Слежу за твоей честностью, – с насмешкой ответил я.

Выпало 13. Кости взял Ранх. Его физиономия больше не расплывалась в наглой улыбке. Теперь он был сосредоточен и зол. Сжав в кулаке кубики, он зыркнул на меня и бросил их на стол. Первый сразу откатался к центру стола и остановился «тройкой» вверх. Ранх было пытался подправить ближайший к его руке кубик, но я воздействовал на него кинетикой. Хотя в этом не было особого смысла. Ход перешел к Салгору, и затем ко мне.

Вот теперь настал самый ответственный момент. Именно на этом месте я решил закончить игру. И закончить ее нашей победой. Иона глянула на меня, чувствуя, что мой ход не будет обычным. Я ей сказал лишь одно слово:

– Эрок, – и бросил кубики.

Не дав им остановиться тут же с абсолютной наглость перевернул все три «шестерками» вверх.

Юрлак вытаращил глаза и набрал воздуха, чтобы заорать. Иона схватилась за меч, обозначая, что готова пролить кровь, если кто‑то попытается проявить силу.

– «Гора»! Я выиграл – деньги наши! – решительно и твердо сказал я.

– Ты охренел⁈ У тебя вообще говно в голове⁈ – заорал Юрлак, казалось, он готов запрыгнуть на стол.

Яркус, грубо оттолкнув кого‑то пробился к столу. Головорезы Юрлака разразились угрозами и матами.

– Все разногласия решаются на улице! – напомнил я, сгребая монеты на нашу сторону стола и попросил ученика: – Забери все, Салгор. Это наше.

Юный маг, конечно, был потрясен, но быстро справился с собой.

– Деньги наши! Не тронь! – крикнул Ранх, едва Салгор зазвенел монетами.

Надо отдать должное моему ученику, он не спасовал, невзирая на угрозы с противоположной стороны стола, решительно исполнял то, что я ему сказал. Монеты не помещались в его кошель я подсунул ему свой, держа наготове посох, слушая вопли отжимал, гул изумленной толпы.

– На улицу, ублюдок! Быстро на улицу! Я тебя раздавлю вместе с твоей магией! Я тебе в жопу вобью эту палку! – орал мне Юрлак, указывая на дверь.

– Эй, освободите проход! – бросил я столпившимся у стола слева и махнул посохом, чтобы зеваки поторопились.

Шустрый Салгор успел собрать все деньги, и я подтолкнул его к выходу.

– Райс, ты мне нравишься! – басовито расхохотался Борода и оттеснил, мешавши нам пройти. – Я на твоей стороне!

– Он сумасшедший! – подержала его смехом Иона. – Очень интересно, чем это кончится!

Салгор чуть раньше меня выбежал на улицу и, обернувшись, спросил:

– Мастер, мы точно справимся? Сколько их будет?

– Запомни, Сал, подобными вопросами не задаются в начале боя! Найди в себе уверенность! Абсолютную уверенность в победе! Такую, чтобы мурашки по телу от радости предстоящего боя! Это важнее силы и мастерства! – наставлял я его, отводя к противоположной стороне улицы – она была ярче освещена факелами.

– Райс! – раздался нервный окрик Ионы одновременно с приближавшимся ко мне топотом.

Я резко повернулся, делая шаг в бок. Юрлак, было занесший руку промазал, я же предостерегающе выставил посох перед собой.

– Ты, ублюдок, угрожал мне? Раздавить меня, палку в жопу засунуть, да? Ну, давай, если не трус один на один! – я дернул посохом перед его подбородком. – Сначала мы с тобой. А потом уже решим разногласия с твоими крысятами.

– Эй, слова подбирай! – крикнул кто‑то из приятелей главного отжималы.

– Очень рискуешь, – прошипела Иона, слегка дернув меня за рукав.

– Без магии, сука, да⁈ – Юрлак сделал шаг назад, осклабился и сплюнул.

– Без магии. Как и договаривались, – согласился я. – Посох не магический – я с ним. Ты выбирай любое оружие кроме лука.

– Жди! – зло бросил он мне, повернулся и призвал: – Густал!

Когда тот подбежал, что‑то негромко и быстро сказал ему и отошел к своим.

– Что мне делать, мастер Ирринд? – голос Салгора стал звонким от возбуждения.

– Смотреть, как я преподаю урок вежливости этому ублюдку, – ответил я намеренно громко и кивнул в сторону Юрлака, говорившего о чем‑то со своими. Первоначальная ярость, вспыхнувшая в отжимале, догорала, и похоже, возвращалось здравомыслие. Конечно, Юрлака и стоявших с ним приятелей еще очень сильно корежило от произошедшего. Подобные мерзавцы не любят, когда против них используют их же методы.

– Райс, смотри на третий этаж – окно второе справа, – Тетива Ночи коснулась моей руки.

– Что там? – я видел какое‑то шевеление в окне, но в темноте не мог разглядеть деталей. Иона и раньше удивляла превосходным зрением.

– Стрелок, – сказала она, забирая у Яркуса лук.

– Сними его, если будет угроза, – попросил я. – И с Яркусом позаботьтесь о Салгоре – на него могут напасть. Обо мне не беспокойтесь.

– Смотри, Юрлак силен! – предупредила эльфийка.

В этот момент я понял, чего ожидал мой противник: ему принесли топор. Хороший боевой топор с длинной рукоятью.

– Райс, сукин сын! – теперь голос Ионы был напуганным. – Откажись от боя! Не с палкой же тебе против топора!

– Возьми мой меч, – предложил Яркус.

– Палка легче и быстрее, – ответил я, поблагодарив его взглядом. – Искусство быстрый линий, господа! Искусство быстрый линий, сильнее меча и топора, – добавил я, зная, что моих слов, начертанных на посохе на лемурийском, сейчас никто не поймет.

– Эй ты, иди поговорим! – крикнул мне Юрлак, занимая место посредине улицы. – Только теперь слов будет мало!

– Да, пора объяснится, – согласился я.

– Мастер Ирринд! Победы вам! – сжимая кулаки, пожелал Салгор – И, если что – магией! Плевать на правила!

Отходя от них, я встретился со взглядом Ионы. Даже задержался на несколько мгновений, подумав: не безразличен я остроухой красавице. Иначе как объяснить испуг и мольбу в ее глазах, отражавших трепетное пламя факелов.

Я вышел к средине улицы, став напротив главного отжималы. Краем глаза заметил, что Иона вытащила стрелу из колчана, отошла в густую тень.

– Тебе сначала руки отрубить или сразу снести голову? – опираясь на длинную рукоять топора, Юрлак попытался улыбнуться, но вышел лишь злобный оскал.

Кто‑то из его приятелей засмеялся. Другие большей частью притихли. Юрлак поднял топор, слегка подбросил его и поймал в воздухе удобным хватом. Ловкач. Видно это оружие ему вполне привычно, и мне с ним может оказаться непросто. В понимании собравшихся здесь у меня не так много шансов против длинного боевого топора с этой, так сказать, палкой.

Юрлак пошел вперед, вращая топом небыстро, но грозно, пытаясь взять меня на испуг. Я попятился, перехватил шест и, приседая, и провел простой «Кет вант такун», что в переводе с лемурийского означает «резкий прямой тычок». Вышло несильно, но точно ему в живот. Он остановился от неожиданности, не совсем понимая, как это произошло. Затем зарычал и решительно бросился на меня. Я увернулся, легко ушел перекатом и оказался от него справа. Мой прием отозвался удивленными возгласами в толпе.

– Давай, Юрлак, поднатужься! Шевелись, а то я тебе палку в жопу засуну! – поддел я его тем же словами, которыми он пытался оскорбить меня за игровым столом.

Глаза моего противника зло сверкнули. Он бросился вперед, дико вращая топором. Я снова ушел в перекат и одновременно ткнув посохом его в бок. В этот раз жестче. В толпе раздались возбужденные возгласы. Кто‑то рассмеялся.

– Эй, Юрлак, дурачок, – крикнул я, его вскочив на ноги и быстро смещаясь вправо. – Мне с тобой скучно! Ты такой медленный! Пусть еще кто‑то из твоих тебе поможет! Давай, шевелись!

Извернувшись, я огрел его посохом по плечу. Уклонился от его взмаха и, приседая, пустил посох резко понизу классический «Тао херг топо», что в переводе с лемурийского означает «Дуга, ломающая ноги». Разумеется, ноги я ему не сломал, да и редко такое бывает в бою. Но удар по его левой опорной вышел сильным – Юрлак упал точно подкошенный.

– Мастер Райсмар Ирринд! – закричал Салгор. – Слава мастеру Ирринду!

Я обернулся. Глаза моего ученика выражали восторг.

– Эй ты, ты и ты! – я указал посохом на Густала, Ранха и еще кого‑то из их банды, отпускавшего в мой адрес неприятные шутки. – Помогите своему дружку, а то я его сейчас прикончу! Давайте, трусы, смелее! – подзадорил я их.

Тем временем, Юрлак, поднялся на ноги и зарычал:

– Ранх, давайте, разберемся с ним, раз он этого хочет! Берите его в круг!

В круг я им взять себя позволил, потому как если ты орудуешь посохом или шестом, то лучше не прижиматься спиной к стене, и можно допустить противника сзади, если он недостаточно быстр и ловок. Помимо Юрлака я получил еще четверых, горящих желанием пустить мою кровь. Кто‑то из них выхватил нож, кто‑то тесак или короткий меч. Вот теперь я мог вспомнить искусство быстрых линий по‑настоящему.

– Райс, ты уверен? – услышал я голос Ионы.

– Да, детка! – их атаки я ждать не стал, посох завертелся в мох руках так, что на кого‑то подуло ветром.

Первым отлетел к ступеням «Лунного Гонца» Густал. Так получилось – он оказался ближе всех. Густал застонал, хватаясь за левый бок и пополз к своим – их там осталось трое или четверо, растерявшихся, не понимавших как такое может быть.

– Мастер Ирринд! – восторженно крикнул кто‑то из толпы зевак. И кто‑то еще и еще повторил мое имя. Похоже, я становился здесь популярным.

Юрлак все пытался зайти на меня сзади. Двигались они вчетвером по кругу довольно грамотно, пытаясь отвлечь меня ложными замахами и выкриками. Однако мои враги уже усвоили, что мелькавший в воздухе посох – не просто палка в моих руках, а грозное оружие, с которым никто из них пока еще не имел дела. Видя корчившегося на земле Густала, никто из них не решался сделать пару шагов вперед и вступить в близкий бой. Я провел еще один тычковый удар – неизвестный мне приятель отжималы, сложился точно его проткнули копьем. Двое других на свою беду замешкались и не устояли на ногах, едва их коснулось «Овло кратто», что в переводе с лемурийского означает «Колесо печали». С Юрлаком я разобрался последним, сначала нанося ему удары по рукам, разбив пальцы и заставив бросить топор. Затем сделал резкую подсечку, сбивая с ног. Тут же услышал пение тетивы – Иона выстрелила куда‑то в темноту. Выстрелила дважды. Кажется сверху раздался слабый вскрик.

– Так что, будем считать разногласия решенными в мою пользу? – спросил я, надавив Юрлаку на горло острым концом посоха.

– Твоя взяла… – прохрипел он.

– Лежать! – легким ударом я вернул Ранха, пытавшегося отползти в сторону.

– Салгор, будь любезен, забери у них кошельки и все, что тебе понравится, – распорядился я и слегка ткнув Юрлака в грудь, спросил: – По договоренности мы имеем на это право. Верно?

– Да… – хрипло отозвался он, с мучением глядя на меня.

– Юрлак, ты хоть понимаешь, насколько ты глуп? Тебе не хватило прошлого раза? Теперь запомни особо ясно: к мастеру Ирринду нужно относиться уважительно. Следующий раз, когда я зайду в кабак, встречай меня с поклоном и будь готов сыграть в «Гору» по моим правилам. Главное правило будет простым: всегда выигрываю я. Уяснил? – я нажал острым концом на его грудь.

– Да, мастер Ирринд! – прохрипел он.

– Еще раз громко! – я надавил сильнее.

– Да, мастер Ирринд! Все понял! – он прохрипел громко, насколько смог.

В толпе пошел ропот. Все чаще там произносили мое имя. Стало ясно, что заправила этих мест – Юрлак низвергнут вместе со своей бандой. Возможно, он еще будет обдирать здесь подвыпивших игроков, но прежний страх перед ним рассеялся.

Когда Салгор собрал добычу, я позволил моим противникам встать. Затем отозвал ученика к Яркусу и Ионе, державшимся в стороне от других, и сказал:

– Борода, пожалуйста, посодействуй Салгору. Там за нашим столиком, – я кивнул на вход в кабак, – разделите добычу на три честных части: мне, госпоже Ионэль и Салгору. А у нас с Ионой есть одно незаконченное дело. Скоро присоединимся к вам. Ах, да, еще… закажите мне свежую порцию жареной свинины с томатами и перцем – жрать хочется, – добавил я, отходя.

Я взял эльфийку за руку и потянул ее за собой.

– Куда ты меня тащишь, Райс? – она не пыталась упираться.

– Ты мне должна пять поцелуев. Страстных, моя девочка. Самых страстных! – напомнил я о нашем споре.

– Нет! Ты спишь Ольвией! – она остановилась, пытаясь вырвать руку.

– И что здесь такого? Ольвия – это одно. Но ты – совершенно другое. Ты же проиграла спор. Мне очень хочется получить долг сейчас, – я потянул ее за угол, где было темно и нас никто не видел – не хотелось это делать на глазах у столпившегося перед входом в кабак народа.

– Скажи, что ты любишь меня, – эльфийка прижалась спиной к стене.

– Сначала скажи, что Райс для тебя больше не маленький мальчик, – я обнял ее, любуясь красивым лицом эльфийки. В голубом свете половинки луны лицо Ионы казалось серебряным.

– Ты вырос, Райс. Очень быстро. Теперь для меня ты больше не маленький мальчик, – признала она. – Давай, ты говори.

– Как тогда, на набережной? – схитрил я.

– Хотя бы так, – она отвела взгляд.

– Я люблю тебя, Тетива Ночи, – мои руки теснее прижали ее, губы потянулись к ее губам.

Иона ответила, расслабилась, позволяя ласкать себя. От близости ее тела, этих нескромных прикосновений тут же пришло сильное возбуждение. Остроухая красавица почувствовала его, вздрогнувшим животиком.

– Все, Райс. Уже шесть или семь! Я считала! Хватит! – эльфийка отвернула голову уклоняясь от поцелуя, и я точно вампир начал терзать ее шею, оставляя там следы страсти.

Подхватил Иону под ягодицы и оторвал от земли. Желание обладать ей стало нестерпимым.

– Ты сумасшедший! Даже не думай трахнуть меня здесь! – вспыхнула Ионэль.

– А я думаю. Где ты хочешь? – мое твердое возбуждение было готово немедленно разорвать одежду мою и ее.

Глава 18

Знак Сиэлинс

Мой вопрос повис в воздухе. Эльфийка сразу не сказала свое решительное «нет», и это уже радовало. Мне показалось, что Ионэль значительно изменилась после тех дней, когда мы были вместе. Она будто стала добрее ко мне, терпимее, не так цеплялась за свои твердые и странные принципы. Возможно, причиной тому стало наше расставание, заставившее ее страдать и многое переосмыслить. А может причина была в понимании, что Райс – теперь уже мастер Райсмар Ирринд – не похож на других мужчин, которых она знала прежде.

– Иона, детка, я обожаю тебя и очень хочу, – я поцеловал ее в губы.

Она не сопротивлялась, лишь сказала:

– Это был восьмой раз, – потом вдруг спохватилась: – Ты изменил мне с ней! Ты хоть понимаешь, как это обидно⁈ Я так и знала, что так случится! С того момента как мы повстречали твою волчицу у Ирдемса, стало ясно – ты липнешь к ней. Я ненавижу твою волчицу! Хотелось бы встретить ее ночью в Двоелуние вырезать ее сердце! – Тетива Ночи попыталась оттолкнуть меня.

Я пожалел, что тронул такую болезненную для нее тему.

– Хочешь отомстить ей? – я удержал Иону.

– Да… – не сразу ответила эльфийка.

– Это очень просто: давай теперь я изменю Ольвии с тобой? Представляешь, какое ты получишь удовольствие от мысли… – я не успел договорить – острые ноготки эльфийки вонзились мне в ягодицу.

– О, Аолис! – сердито воскликнула она, подняв глаза к небу. – Почему мне так хочется убить тебя, Райсмар Ирринд! Откуда ты свалился на мою голову! Я не дурочка, чтобы не понимать твои хитрые уловки! Все, хватит играть на моих нервах! Идем в «Гонец», а то твоя еда остынет второй раз! – эльфийка решительно освободилась из моих рук и оттолкнула меня с прохода. – И запомни, Райс, если до тебя до сих пор не дошло: я не шлюха, которую можно затянуть в постель по щелчку пальцев! Я очень серьезно отношусь к тому, кто рядом со мной!

– Иона, шлюх приглашают монеткой и выпивкой, а тебя я… – снова не договорил, видя, как она замерла, ожидая дальнейших слов.

– Давай, Райс, скажи еще раз, что ты любишь меня. Я знаю, что это фальшь, и терпеть не могу, когда мне лгут, но все равно мне эти слова приятны, если они исходят от тебя, – эльфийка протиснулась между мной и углом дома. Повернулась к кабаку, ее осветила взошедшая над крышами Мельда.

– Я тебя люблю, Тетива Ночи, и в моих словах не так много фальши, – сказал я, направляясь за ней.

– Тогда добивайся меня, как приличную женщину, а пытайся не трахнуть как шлюху в темном углу рядом с кабаком, – не оглядываюсь сказала Ионэль.

Когда мы вошли с ней в «Лунный Гонец», ни самого Юрлака, ни его людей там уже не было. Народ, толпившийся перед помостом с музыкантами, нас услужливо пропустил. Я слышал, что многие еще обсуждали произошедшее с Юрлаком, как за игровым столом, так и на улице. Теперь на меня поглядывали с уважением и немного со страхом. Рыженькая красотка, стоявшая возле бара, подошла ко мне и сказала:

– Райсмар Ирринд, я в восторге! Вы такой смелый и сильный? Если вам будет скучно, то вспомните обо мне. Мое имя – Амелла. Я почти всегда…

– Ему не будет скучно и твое имя знать Райса ни к чему, – оборвала ее Ионэль.

Отходя от Амеллы, я улыбнулся и подмигнул ей, она в ответ послала воздушный поцелуй, чмокнув свои пальцы и подув на них в мою сторону.

– Райс, я смотрю у тебя глазки заблестели, когда она подошла? Ты так легко соблазняешься на всяких шлюх! – негодовала Ионэль, подходя к нашему столику.

– Мне нравится, как пламенно ты ревнуешь! – я обнял ее сзади, в нескольких шагах от столика.

– Я ревную⁈ Да мне вообще все равно! – покраснев, возмутилась Тетива Ночи.

– Мастер Ирринд! Получилось по 637 гинар! – радостно выпалил Салгор – он не мог дождаться, чтобы сообщить эту весть.

– Хорошо, Сал. Немного пополнили свои кошельки, – я отодвинул стул, пропуская вперед Тетиву Ночи.

– И я могу забрать все это? – уточнил мой ученик, указывая на горстку монет перед собой.

– Конечно – это твой выигрыш. А это выигрыш госпожи Ионэль, – я придвинул эльфийке ближнюю к ней треть. – Яркус, ты не в обиде? Ты нам очень помог, но делим между теми, кто был в игре.

– Ради Аолис! Моей заслуги здесь нет. Но есть радость за Ионэль, что она выиграла, – с вдохновением ответил Борода. – И за тебя, Райс. Который раз убеждаюсь, ты – хороший человек. Между прочим, я сегодня хотел убедить в этом Иону перед тем, как мы тебя встретили. Она очень горевала, что между вами так вышло.

– Замолчи, Яркус! Я вообще не горевала. Я лишь говорила, что хочу убить Райса! – вспыхнула Тетива Ночи – ее щеки так и не успели побледнеть.

– Но это же почти одно и то же… – Борода кивнул, сдвигая на угол стола грязную посуду.

Подавальщик принес еще две кружки эля, вино и три порции жареной свинины, пряной, с томатами. Мне очень хотелось есть, и даже казалось, что на свиных ребрышках еще шипит жир.

– Странно, но ты можешь быть полезен, – сказала Ионэль, сгребая монеты в свой кошелек. Потом обняла меня и поцеловала. В щеку. И добавила: – Не знаю почему, Райс, но ты один из немногих, кого мне хочется прощать, что бы ты не сотворил.

– Постарайся сделать так, чтобы твое желание простить меня, опережало желание меня убить, – рассмеялся я и вонзил вилку в румяный кусок мяса.

Когда мы с Салгором покинули «Лунного Гонца», часы за барной стойкой показывали время Флейты. И Яркус и мой ученик недоумевали, почему я вдруг спешно засобирался уходить. Объяснять им, что я хочу хотя бы до полуночи попасть к графине Арэнт я не стал. При этом, я мне казалось, что я чувствую, как вспоминает меня Ольвия и тихонько злится, расхаживая по своим многокомнатным покоям.

Уходя, я договорился с Яркусом, что он придет завтра ко мне в таверну за пару часов до обеда, чтобы я начал его обучение. Вот так неожиданно, добавился мне еще один ученик. Хотя я никогда я не стремился стать кому‑то наставником. Прошлые жизни нередко поворачивались так, что я обрастал учениками, даже весьма сопротивляясь этому.

Когда мы вышли на набережную Весты, я сказал Салгору, вытянув из кармана ключи от комнаты:

– На, держи. Не стоит тебе, мой друг, возвращаться в ночлежку. Здесь комната не очень хорошая, но на первое время сойдет. Обоснуешься в ней, а я приду утром.

Салгор любил, когда я называл его «мой друг»: на его лицо тут же наползла довольная улыбка.

– Позвольте спросить мастер, где собираетесь ночевать вы?

– У моей подруги, – сказал я, не став уточнять у какой именно.

– А как же госпожа Ионэль? Она очень красива, и, мне кажется, очень вас ревнует, – заметил парнишка.

– Это да. Иона на редкость вспыльчивая особа, если вопрос касается других дам. Всякая женщина, мой друг, нуждается в воспитании. Скажу тебе более: изначально всякая женщина – это сырая глина, и мудрый мужчина может слепить из нее, то что будет полезно и приятно ему, а глупый все испортит, навредив себе и ей, – с умным видом произнес я, хотя изречения эти принадлежали не мне, а другим людям из иных миров.

– Мастер Ирринд, вы необычайно мудры. А я вот… стыдно признаться, но у меня никогда не было женщины, – Салгор замедлил шаг – мы подходили к таверне «Вечерняя Звезда».

– Это легко исправить, Сал. Завтра вечером, если у тебя будет свободное время, сходи снова в «Лунный Гонец». Найди там рыженькую девушку по имени Амелла. Дай ей 20 гинар и скажи то же самое, что сказал мне, – Салгор смотрел на меня с недоумением. И я тогда пояснил: – Скажи ей «у меня еще никогда не было женщин».

– Так все просто? – глаза Салгора забегали, на губах появилась стыдливая улыбка.

– Проще не бывает, – подтвердил я: – Сам потом будешь смеяться над своими сомнениями.

– Еще один вопрос, мастер: почему вы не позволили мне участвовать в бою против Юрлака, когда он призвал на помощь своих? – спросил он, направляясь за мной в сторону моста.

– Потому, что у тебя нет защиты. Ты, Сал, неплохо атакуешь электроразрядом, но это слишком мало, чтобы чувствовать себя сносно в серьезном противостоянии. Запомни: сначала защита, нападение уже потом, – ответил я, что в общем‑то было одной из главных истин для мага. – Не знаю, почему на это не обратил внимание магистр Дерхлекс, но пока ты не освоишь магический щит, хотя бы самый простой, к бою я тебя не допущу.

– А когда… – начал было он.

– Завтра, Сал. Завтра мы вернемся к этому вопросу, а пока распрощаемся – меня ждут, – я перехватил удобнее посох и направился к Железному мосту.

Ольвия снова встретила меня обиженной.

– Думала, ты уже не придешь. Уже собиралась лечь спать, – сказала она, стоя у окна и даже не повернувшись ко мне.

Я решил ей не говорить ничего о том, что повстречался с Ионэль. Сейчас это было как минимум неуместно. Подошел к графине сзади, обнял ее и пояснил:

– У меня появился ученик. Способный парнишка, прежде учился у твоего Дерхлекса. Занимался им допоздна, ходили в «Лунный Гонец» на ужин, но это тоже было частью моего обучения. Ольвия, не сердись. Просто пойми, что у меня свои причуды и бывают неотложные дела.

– От тебя пахнет женскими духами. Ты забыл какой у оборотней нюх? – она резко повернулась. – Не пытайся мне врать, Райс!

– Говорю, как есть. На самом деле я ходил туда со своим учеником Салгором и…

– Чей это запах, Райсмар⁈ – не дала мне договорить госпожа Арэнт.

– Возможно, эльфийки Ионэль. Я встретил ее там случайно, – вот теперь до меня стало доходить как тяжело с женщиной‑оборотнем, имеющей великолепное обоняние.

– Все, уходи! Уходи! Чтобы я больше тебя никогда не видела! – она зажмурилась и сжала кулаки.

– Зря ты так, Ольвия. В том, что я случайно встретил Иону, нет моей вины, но, если ты настаиваешь… – я направился к двери, думая о словах недавно сказанных Салгору: «всякая женщина нуждается в воспитании». Ну да, это так.

Ольвия нагнала меня, когда я уже спускался по лестнице:

– Ну‑ка вернись, Райс! – окликнула она. – Вернись! – настояла она.

Боги! Женщины – они такие. И не столь важно: оборотень она, графиня, королева или эльфийка. Мне пришлось вернуться под изумленным взглядом дворецкого.

– Ты даже не попытался убедить меня, что ты не виноват! Тебе настолько все равно, Райсмар Ирринд⁈ – набросилась она на меня, не доходя до своих покоев. – Тебе все равно, что у меня на душе⁈ Безразлично, что я переживала бы, плакала?

– Нет, конечно, ваше сиятельство, я же начал объяснять, а ты меня не стала слушать – прогнала, – возразил я, входя в открытую дверь.

– Не называй меня «ваше сиятельство»! – она захлопнула дверь.

– Это почему? – удивился я.

– Потому что мне хочется верить, что у нас отношения гораздо более близкие, чем официальные. Мне обидно, когда ты со мной так! – порывистым шагом она вошла во вторую комнату.

И что на нее сегодня нашло. Я знал, что Ольвия будет сердиться из‑за моего слишком позднего возвращения, но в мыслях не было, что это произойдет именно так.

– Дорогая, успокойся. Иди ко мне, – я обнял ее, она отвернулась, словно не слишком желая принять мое тепло.

– Мы будем сегодня тренировать твои навыки превращения? – я положил ладони на ее ягодицы.

– Нет. Пока я ждала тебя, сама занималась этим. Долго удерживала внимание на точке бога и потом точке камелии. Если бы не мысли о тебе, то этот опыт вышел более успешным. Отнеси меня лучше в постель, – попросила она.

Я подхватил ее на руки и понес в спальню.

– И скорее сними с себя эту одежду! Положи ее подальше! От нее слишком несет твоей эльфийкой, – обиженно сказала госпожа Арэнт, дергая меня за воротник.

Я, конечно, разделся. Сделал это быстро, как она того желала.

К утру простынь снова оказалась порванной, а я снова убедился, что графиня на редкость огненная женщина. Я обожаю ее, особенно когда она сгорает в огне своей страсти. С каждой ночью все больше я обожаю госпожу Арэнт.

Мы расстались сразу после завтрака. Она сказала мне:

– Райс, пожалуйста, приди пораньше. Не надо ужинать в кабаках, тем более искать встречу с остроухой красоткой. Ты же знаешь, я сразу почувствую от тебя ее запах, и мне будет больно.

– Я постараюсь, Ольвия, – сказал я, избегая давать ей обещание.

Она задержала меня за рукав, дождалась, когда дворецкий зашел в хозяйственное крыло и поцеловала. При чем, когда наши губы слились, мне показалось, что ее внимание соскользнуло в зону камелии. Я это понял по ритму ее дыхания и взгляду глаз, наполовину прикрытых веками.

– Не увлекайся этим, шепнул я. А то может слишком пристраститься, – сказал я, выпуская ее из объятий.

На лестнице послышались быстрые шаги Гурвиса. Чтобы лишний раз не скомпрометировать графиню, я вышел за дверь.

В «Вечерней Звезде» меня ждал сюрприз. Когда я вошел, то почти сразу увидел Салгора и какую‑то блондинку. Хотя она сидела ко мне спиной, ее образ показался мне знакомым. Я приветственно кивнул рыженькой девушке за стойкой распорядителя и хотел было направиться к ней, чтобы оплатить обещанный мне номер с водной комнатой, но Салгор вскочил и воскликнул, увидев меня:

– Мастер Ирринд! К вам гостья! Уже полчаса вас дожидаемся! Прошу заметить, имели очень важную, содержательную беседу!

В этот момент блондинка, сидевшая ко мне спиной, встала, повернулась и я узнал Талонэль – ту самую эльфийку, которая подавала объявление с просьбой избавить ее от вампира. Теперь она была и вовсе бледна, под ее большие голубые глаза легли темные тени. Эльфийка молча подошла ко мне и, потупив взор, сложила пальцы рук знаком Сиэлинс*.

(*Сиэлинс – эльфийский знак‑жест, означающий приветствие и извинения за прошлые разногласия, поступки, непонимание: средние и указательные пальцы двух рук складываются у груди, образуя треугольник ).

Мало кто из людей знает язык знаков Элатриля. Не то, чтобы он сложен, но он малоинтересен для людей, поэтому, когда первую нашу встречу с Талонэль я начал с родных ей знаков, эльфийка запомнила это и оценила. Сейчас я ответил ей знаком Миларис, показывая, что мне дорого ее сердце.

– Мне очень нужно поговорить с вами, магистр Ирринд, – тихо сказала она.

– Да, Талонэль, обязательно поговорим. Сейчас я только оплачу номер и поднимемся ко мне, – я было направился в стойке, из‑за которой за нами с нескрываемым любопытством наблюдала рыженькая девушка.

– Так, мастер Ирринд, есть же ваша комната. Я оплатил ее на пять дней вперед, – вмешался Салгор.

– Сал, ты не понял меня вчера: та комната теперь твоя. Тем более я не люблю скрипящие кровати. Надеюсь, ты не вздрагивал во сне от жутких скрипов? – улыбнулся я и подошел к стойке. – Моя прелесть, наша сделка с номером, где есть водная комната в силе?

– Да, я не обманываю своих мужчин, – рыженькая довольно усмехнулась, и я едва не расхохотался, оценив ее чувство юмора. – Но оплата сразу за пять дней. Можешь на десять.

– Ты все больше нравишься мне, моя прелесть, – я развязал кошелек и высыпал на столешницу часть монет. – Забыл, как твое имя?

– Ты его и не знал, потому что не спрашивал, – она наклонилась, листа я книгу. Потом сказала: – Флайма. Мое имя Флайма.

– Красивое имя, детка, – я отсчитал 150 гинар и, вложив их в ее ладошку, задержал ее: – Не пойму только ты здесь бессменная? Как ни зайду, ты все время одна на месте распорядителя.

– Я еще и комнатах иногда убираю, – от улыбки веснушки на ее лице стали ярче. – Вообще так вышло, на два дня уехала Крирма и Лаверс – он здесь старший. Уже сегодня вернутся, и будешь видеть меня реже, – она протянула мне ключ с бронзовым кругляшом – на нем был выдавлен номер 212.

– Зайдешь ко мне убрать? – попросил я, взяв ключ.

– Если очень попросишь, то после часа Раковины могу зайти, – Флайма убрала деньги, и сделала запись в книгу.

– Поднимемся ко мне, там можно спокойно поговорить, – обратился я к ожидавшей эльфийке, взял посох и направился к лестнице.

– Мне здесь ждать, мастер Ирринд? – Салгор было пошел за нами.

– Да, Сал, будь пока здесь или в своей комнате. Полагаю, у госпожи Талонэль очень личный разговор, – сказал я.

Мы поднялись на второй этаж, повернули направо, через несколько дверей я нашел ту, на которой темнели цифры 212. Немного позвенел ключом и открыл дверь.

– Прошу, госпожа Талонэль, – я пропустил ее вперед, оглядывая вполне приличную комнату, с широкой удобной кроватью, стенами расписанными в сдержанном эвенонском стиле. У окна стоял большой стол, стулья и кресло. У простенка слева добротный шкаф с резными дверками. В общем все получше, чем в «Добром Лирки» и на пять гинар дешевле.

– Ну рассказывайте, Талонэль, с чем вы пожаловали? – сказал я, приоткрыв дверь в водную комнату.

Глава 19

День встреч

Водная комната здесь оказалась поприличнее, чем в «Радостном Лирки». Не было того позеленевшего бронзового бака, который весьма портил вид. Вода поступала с двух труб, начищенных до медного блеска. Если бы здесь имелась огромная ванна из мрамора, то можно было бы сказать, эта водная комната почти равна той, что находилась в покоях графини Арэнт.

– Рассказывайте, Талонэль, не стесняйтесь. Проблема с вампиром? – закрыв дверь, я вернулся взглядом к эльфийке.

– Да. Можно я сяду? – она в нерешительности стояла посреди комнаты.

– Ах, да. Где удобно: или в кресло, или… – я сел на кровать и повозился на ней проверяя упругость матраса, – или рядом со мной.

Она села рядом со мной, вздохнули и тихо произнесла:

– Вы оказались правы. Вампиры привязывают. Почитала об этом в библиотеке. Хотя можно было не читать: и так мне все понятно. Позавчера он не пришел и мне было очень плохо весь день. Я стояла на коленях перед светлым образом Аолис, умоляла ее помочь. Лишь потом спохватилась: как я смею просить чистейшую богиню о возвращении этого существа⁈ Это невозможно! Это низко и кощунственно! Наверное, было бы справедливым, если бы боги тут же убили меня. Но Авий отказался идти за моей душой. Я снова убеждаюсь, мастер Ирринд – боги милостивы. Они дали мне шанс, вернули разум и направили к вам. Я должна избавиться от этой позорной привязанности! – она схватила мою руку, вцепилась в нее и заговорила с нарастающим жаром: – Я осквернила свою душу и тело связью с темным существом! Но я хочу вырваться! Пожалуйста, помогите!

– Не надо так волноваться, Талонэль. Я же сказал, что помогу, – успокоил я ее.

– Сколько мне это будет стоить? – пальцы ее руки, державшие мою, сжались сильнее. – Я совсем забросила свою работу и не продала ни одной туники. Но у меня есть небольшие сбережения, чуть больше ста гинар. Этого не хватит?

– Вам не придется платить деньги. Потом, если ваша жизнь наладится и будет такая возможность, отблагодарите меня чем пожелаете. Скажите, Талонэль, о чем вы говорили с моим учеником? Он знает вашу историю?

– Часть моей истории. Сначала я побежала в «Добрый Лирки». Как хорошо, что вы тот раз заставили меня написать все это на бумаге, иначе я бы вас не нашла! Оттуда, с «Лирки» прямо сюда. Спросила у девушки‑распорядителя, она указала на комнату, где оказался ваш Салгор, – с оживлением рассказывала она. – Он такой молодой и заботливый. Мы с ним сразу подружились. У него теплые руки, не такие, как у Зейрона. И он может внимательно слушать. Салгор меня успокоил. Сказал, что вы самый лучший маг и все можете.

– Зейрон – это ваш вампир? – уточнил я.

– Да, он самый, – эльфийка кивнула. – Только Зейрон больше не мой. После того как я обратилась к богам, ко мне пришло понимание, что я больше не хочу холода, не хочу отдавать свою кровь и жизнью. Ведь, мастер Ирринд, вы же сам понимаете: я – дитя света и солнца. Салгор сразу увидел это, я его даже захотела поцеловать. А еще он сказал, что ему нравятся цветы, особенно не сорванные, а которые растут на клумбе. Я думаю, у него душа эльфа и в ней нет места тьме.

– Это прекрасно, Талонэль. Вы мне скажите, Сал знает вашу историю отношений с вампиром? – повторил я вопрос.

– Да. Так вышло, очень хотелось хоть с кем‑то поделиться своей болью, и я рассказала ему все. Почти все. Только не говорила, что Зейрон делал в постели с моим телом. Мне стыдно об этом вспоминать и Салгор слишком молод, чтобы такое слышать, – ее милое личико на какой‑то миг стало несчастным, она отвела взгляд к двери, за которой послышались чьи‑то шаги и когда они удалились, спросила: – Вы осуждаете?

– Нет. Вы, Талонэль, не против, если вашей проблемой займется мой ученик? – спросил я и уточнил: – С моей помощью, разумеется.

– Да, если это будет Салгор, я буду рада, – согласилась она.

– Тогда дожидайтесь здесь, – я встал и направился к двери, решив, что случай с эльфийкой, ее избавление от вампирской привязки, может стать прекрасным уроком для моего подопечного. Тем более в этом мире неизвестны техники управления конструкциями в ментальном теле. Здесь их умеют создавать ведьмы, а вот рассоздавать мастеров нет или таковых очень мало.

Через несколько минут я вернулся вместе с Салгором, несшим мои вещи. Он, конечно, сиял. Сиял сразу по многим причинам: потому, что я решил провести урок прямо сейчас на примере эльфийки; потому, что я доверил ему заняться Талонэль; и потому что он снова был мне полезен, перенося ворох моих вещей.

Усадив Салгора на табурет напротив нашей гостьи, я объяснил ему свою технику выхода на тонкий план. Парнишка это делать умел благодаря врожденной склонности и урокам магистра Дерхлекса, но моя техника была намного надежнее и позволяла переводить внимание в несколько секунд. Все полчаса Талонэль слушала нас с даже сама, прикрывая глаза, пыталась повторить то, о чем я говорил. Когда я почувствовал, что Салгор сносно овладел нужным навыком, мы вместе вышли на тонкий план. Я начал беззвучно объяснять ему на примере эльфийки структуру ментального тела, назначение зон и каналов в нем, и принципы влияния на них.

Затем я попросил эльфийку:

– Талонэль, прямо сейчас подумай о Зейроне, ясно представить его. Почувствуй, будто он рядом.

Едва она это сделала, как в ее ментальном теле ясно выделилась серая с красными прожилками область.

– Видишь, Салгор? – я почувствовал, что он видит. – Вот теперь там нужно найти те точки и их связи, которые реагируют именно на Зейрона, а не всех вампиров.

– И оборвать связи? – предположил мой весьма догадливый ученик.

– Не совсем так. Нужно пойти дальше, определить какие именно точки стали для Талонэль той самой мучительной зависимостью. В случае с вампиром это совсем просто, потому что эти точки всегда яркие, кричащие. Твоя задача найти их и погасить. Скорее всего за один день это сделать не получится – эти точки проявятся на следующий день или позже, но их будет уже немного, – затем я объяснил ученику, как именно выявлять эти точки и как обрывать связи, чтобы они снова не проросли. А эльфийку предупредил, что еще несколько дней она будет чувствовать алхимическую зависимость от вампира, но она не так мучительная, как ментальная.

Дав необходимые наставления, я оставил Салгора с эльфийкой. Сам спустился вниз, чтобы в обеденном зале заказать себе чай с лепешкой. Завтрак у госпожи Арэнт хоть и был, как всегда, вкусный и сытный, как‑то быстро растворился. Однако, моя новая знакомая – Флайма, стоявшая за стойкой распорядителя так быстро меня не отпустила. Мы поболтали с ней минут десять или пятнадцать о всякой чепухе, а потом я почувствовал кое‑что неприятное в виде направленного на меня внимания. Почти сразу за моей спиной раздались шаги. Я повернулся и увидел мужчину лет тридцати пяти с бледным лицом и лихорадочно блестящими глазами, белки которых казались красноватыми. Выйдя из обеденного зала, он прошел мимо стойки, глянул на двух прилично одетых старух, сидевших возле горы дорожной поклажи, и вышел на улицу.

– Кто он? – спросил я Флайму, чуть раньше, чем она открыла рот, чтобы что‑то сказать.

– Не знаю. Думала, ты его знаешь. Он пришел недавно и спросил вас. Говорит: «где мне найти Райсмара?», – последнее моя новая знакомая произнесла, пытаясь сделать голос грубоватым и страшным. – Я сказала, что могу позвать тебя и хотела крикнуть Глеске – нашей уборщице, но он сказал, что не надо. Подошел к лестнице, посмотрел наверх, потом пошел в обеденный зал и долго сидел там. Честно, даже забыла о нем, когда ты подошел.

– Тебе он не показался странным? – я глянул в окно, чтобы понять в какую сторону он пошел.

– Показался, очень даже. Мастер Ирринд, – рыженькая поманила меня, сгибая и разгибая пальцы правой руки, и когда потянулся к ней опираясь на стойку, прошептала: – Я бы подумала, что он – вампир, – она хохотнула. – Ну, правда, так подумала. Только днем вампиры не могут же ходить здесь.

– Почему не могут? Очень даже могут. Они не любят гулять под солнцем примерно так, как мы под дождем, но не более того. И ты, моя прелесть, права. Он на самом деле вампир. Будь осторожнее, если он появится вновь, – предупредил я, видя, как улыбка слетела с лица Флаймы.

– Райс, ты правду говоришь или хочешь меня напугать?

– Наклонись, я проверю, насколько ты привлекательна для вампиров, – поманил я ее.

И когда она наклонилась, поймал Флайму за бретельку передника и поцеловал в губы. Дверь скрипнула за моей спиной. Не чувствуя угрозы, я с нескрываемым удовольствием изучал лицо моей рыженькой подруги: оно вспыхнуло, стало пунцовым в щеках, голубые глаза выражали изумление и восторг. Мне дороги такие мгновения. Не знаю сколько Флайме лет, наверное не более двадцати, но точно знаю, что в ее жизни было не так много поцелуев, и сейчас взрыв эмоций ее разрывает на части.

– У тебя есть девушка? – прошептала она, едва не касаясь меня губами.

– Да, – отозвался я. – Даже две.

– Коварный Райс… Если я не ошибаюсь, одна из них сейчас стоит за твоей спиной, – Флайма попятилась.

Я обернулся и увидел Ионэль.

– Сукин ты сын! – выдохнула эльфийка покачивая головой и зажмурившись, словно ее глаза не хотели меня видеть. – Впрочем, иного, Райс я от тебя уже не жду! Я поняла кто ты!

– Иона, я тебя очень рад видеть! – я подошел к ней, желая ее обнять и чуть утихомирить.

– Убери руки Райс! Не смей ко мне прикасаться! Ненавижу тебя! И я вообще не к тебе шла, я просто провожала Яркуса. Он ждет на улице. Я… – она не договорила, я все‑таки обнял ее и прижал к себе.

– Знаешь, о чем я мечтаю? – произнес я, когда она вырвалась.

– Ну, говори, – она отступила на пару шагов и бросила сердитый взгляд на Флайму, которая чувствовала себя совсем неловко.