Аттестат зрелости

В самом деле интересно это —

Есть ли человек такой в горах,

Чтобы знал подробнее поэта

Путь тернистый из Цада в Ахвах.

Сорок верст —

Немного и немало, —

Маршируя браво, как солдат,

Прямиком, минуя перевалы

И ущелья мрачные, как ад.

Сорок верст —

Немало и немного —

Напрямик в обувке городской

Вдоль с ума сходящего потока

По тропе над пропастью глухой.

Тут орел парит,

А там удоды

Сели на боярышнике в ряд…

И везде крутые повороты

Роковой внезапностью грозят.

… Мне уже случалось не однажды

Покидать родимые края.

Но в Ахвах, томим любовной жаждой,

Собирался тщательнее я.

В первый раз побрился, как мужчина,

И вихры кинжалом обкорнал,

Получилась грустная картина —

Клок травы, застрявший между скал.

Не смутясь, однако, чуб колючий

Прилизал я кое-как с трудом

И перевязал на всякий случай

Шею свою стиранным бинтом.

Так солидней…

Будто от ангины

Горло воспаленное горит…

Может быть, свой взор случайно кинет

На меня насмешница Шахри.

Встрепенется, глядя на больного,

И найдет сочувствия слова…

Братовы часы с застежкой новой

Я напялил поверх рукава.

А затем, старательно и рьяно

Перерыв семейный гардероб,

Я на дно большого чемодана

Уложил все лучшее добро.

Видимо, святое чувство меры

От усердья изменило мне…

Не хватало только револьвера,

Чтобы он болтался на ремне.

Через час, уставши до упада,

Заглянул я в зеркало и сник:

Всем хорош джигит, одна досада —

Нос орлиный чуточку велик.

Ну, да ладно —

Я махнул рукою

И переступил через порог…

Солнце расцветало над горою,

Как гигантский розовый цветок.

Чемодан давил пудовой гирей,

Только я его не замечал,

И поэму Лермонтова «Мцыри»,

Всласть жестикулируя, читал.

Полон героических порывов

В этот исторический момент

Любовался я, как над обрывом

Горный тур застыл, как монумент.

Коротко ли, долго —

Но под вечер,

Наконец, увидел я Ахвах.

Дух перевести присел у речки

От воды игривой в двух шагах.

Сполоснул лицо, ловя губами

Капли и прохладу ветерка.

И газету с первыми стихами

Заложил за лацкан пиджака.

Набекрень надел свою фуражку

И для форса, только и всего,

Прицепил к нагрудному кармашку

Я значок блестящий ГТО.

Сунул в зубы с тайным отвращеньем

Папиросу модную «Казбек»

И вошел в аварское селенье,

Как видавший виды человек.