Авантюрист. Русская Америка

Глава 12

— Александр Андреевич, только давайте на чистоту, как вы оцениваете перспективы русско-американской компании в частности и русской колонии на Аляске вообще?

Мы сидим с Барановым в ресторанчике, с веранды которого открывается чудесный вид на залив Сан-Франциско. На небе ни облачка, по водной глади лениво ползёт гусеница «Калифорнии», а над нами, метрах в восьмиста, проплыл Пегас-Один, первенец нашего воздушного флота.

— Это очень хороший вопрос, господин президент, до вашего появления здесь все было достаточно печально, на самом деле. Свою задачу русско-американская компания выполняла, я имею в виду заготовку пушнины, но колония развивалась очень медленно.

— А сейчас всё изменилось?

— Да, Новоархангельск не узнать! Город строится фантастическими темпами, у нас уже с десяток кирпичных зданий!

— Но мы оба понимаем, что благополучие Аляски целиком базируется на помощи Калифорнии, так?

— Вы правы, это настолько очевидно, что глупо спорить. НО к чему этот разговор?

— Видите ли, Николай Петрович везет императору Александру не только золото, пушнину и оружие, но и письмо от меня.

— Это логично что вы приложили какое-то послание к столь богатым дарам.

— Это не просто богатые дары, это огромное количество золота. Более тонны презренного металла. Я даже не могу представить себе реакцию императора Александра и его окружения, когда они увидят мою посылочку.

— Более тонны это сколько, если не секрет?

— Сто пудов ровно.

— Минуточку, господин президент, — Баранов достал записную книжку и произвел нехитрые вычисления, — это получается почти полтора миллиона рублей золотом, да уж.

— Все верно. Чуть меньше полутора миллионов. И я не просто так их отправил в Петербург.

— Если вы завели этот разговор, я делаю вывод, что вы хотите рассказать, почему вы это сделали.

— Совершенно верно.

— Я слушаю вас, господин президент.

— Это была только половина от того что я планирую заплатить Александру Первому за разрешение перевезти из Европейской части России три тысячи семей крепостных и за то что я возьму Аляску в аренду на сорок девять лет.

— У меня масса вопросов.

— Я слушаю вас, постараюсь на них ответить.

— Зачем вам крепостные? У вас здесь в Калифорнии очень специфическое государство. Вам не нужны крестьяне, которые будут обрабатывать землю, олони с этим прекрасно справляются. Как я это вижу, вам нужны грамотные люди способные работать на ваших заводах. Я хоть и русский, но хорошо понимаю, что крепостные никак для этого не годятся. Времена Петра Великого, когда к строящемуся заводу просто приписывалась пара-тройка деревенек, давно прошли, тем более здесь.

— Вы правы, и не правы одновременно. Во-первых, хоть вы и не спрашивали, я отвечу. Как только эти люди сойдут с корабля на берег Калифорнии, они тут же прекратят быть крепостными. Во-вторых, на моих заводах найдется место всем, после обучения практически кто угодно сможет выполнять нужную мне работу. Ну а в-третьих, и это самое главное, дети, вот кто мне нужен, их мы обучим, так как сочтем нужным.

— Но людей, согласных переехать сюда можно найти и поближе. В той же Мексике, или в Соединенных штатах. Стоит информации о том, как устроена жизнь в Калифорнии дойти до Нью-Йорка и Бостона, как американцы сухопутный путь пробьют до вашей республики, и ни одни индейцы их не остановят.

— Все верно, но я хочу, чтобы значительную часть граждан моей республики составляли русские.

— Но почему? — да потому я хочу, чтобы по обеим сторонам Тихого океана жили русские. Чтобы на Дальний Восток через океан доставлялось продовольствие, металлы, станки и товары. Чтобы Транссибирская магистраль начала строится раньше и сразу с двух сторон.

— Мне интересно, что из этого получится. Считайте это моей маленькой блажью. Тут я строю общество будущего, этакий плавильный котел. Коренные жители Америки, испанцы, англичане, жители США всех мастей и русские. Вот из этого материала я и хочу создать человека будущего.

— Как то это слегка отдает трудами утопистов.

— Возможно, но почему бы мне не попробовать?

— Ну хорошо, в конце концов, это ваше золото, как хотите так и тратьте. Но зачем вам Аляска в аренду?

— Чтобы иметь возможность построить в Новоархангельске военную базу и предотвратить возможность его захвата. Тихоокеанское побережье Северной Америке должно контролироваться Калифорнийской республикой полностью, от границ Мексики до Северо-Западного Прохода.

Да, именно так, если изначально я хотел, чтобы база русского флота была в заливе Сан-Франциско, то теперь планы изменились. После того как мы успешно отразили нападение англичан на нашу столицу, стало понятно что республике не требуется военная помощь непосредственно здесь, скорее это мы способны защитить русскую Аляску от посягательств кого б это ни было.

— Но почему тогда просто не сделать этого в рамках военного союза, который вы итак заключили с Резановым?

— Потому что аренда надежнее военного союза, — и потому что на Аляске есть нефть, и самое главное, золото. Его на Аляске много, не так много как в Калифорнии, конечно, но его добыча вполне рентабельна.

— Что вы имеете в виду?

— Насколько я помню, ваш предыдущий царь собирался заключить, или даже заключил союз с Бонапартом, как только он скоропостижно скончался, союз был расторгнут. Так что, я не очень доверяю Александру Первому.

— Понятно, что ж, к сожалению, логика в ваших словах есть. Допустим, его Величество согласится, какие будут ваши действия?

— Я не буду дожидаться возвращения Резанова с ответом вашего царя. Вы правильно упомянули военный союз Калифорнии и России. Вот на основании этого договора мы приступим к модернизации форта в Новоархангельске, он получит точно такие же орудия как наши форты в заливе Сан-Франциско, кроме того, в Новоархангельске будет оборудована причальная площадка с ангаром для наших дирижаблей.

— Простите, а это зачем?

— Я хочу организовать патрулирование с воздуха не только территории Калифорнии, что уже делается, но и Аляски и всех территорий, что лежат между ними. Постепенно мы и их освоим, построим поселения, проведем дороги, но пока достаточно будет и наблюдения.

— Ясно, я до сих не могу поверить в само существование этих дирижаблей, но допустим.

— А что в них верить? Вон один летит, — я с улыбкой показал Баранову на Пегас-Один, тот был уже далеко, но мы все еще могли его видеть.

— Ну да, вы уже летали на этом чуде?

— Конечно, непередаваемые ощущения. Но вернемся к теме нашего разговора. Сейчас у нас пока один патрульный дирижабль, но скоро будет три.

— Это всё? Военная база и ангар?

— Нет, дальше самое интересное. Я хочу проложить телеграфный кабель от Новоархангельска в Столицу республики.

— А это вообще возможно? Нет, я видел, как работает телеграф, вы все же провели одну линию от конторы компании в форт, но тут сотни и сотни миль.

— Я уверен, что это возможно, теперь, когда у нас есть материал для изоляции проводов, мы это сделаем.

— Очень интересные предложения, но как будущая аренда Аляски отразится на русско-американской компании?

— Самым наилучшим образом, Александр Андреевич, бизнес компании будет защищен лучшим оружием в мире, и калифорнийская администрация будет оказывать вам все возможное содействие. Как и сейчас, собственно. Я не думаю, что есть еще одно такое место в мире, где фактория другого государства, добывающая ценнейшую пушнину, не облагалась налогами.

— Что ж, будем надеяться, я согласен господин президент. Хотя, моего согласия и не требуется. Вы, как говорят у нас в России: без меня, меня женили.

— Поверьте, хоть это и «брак по расчёту», но он будет счастливым.

Говоря про телеграфную линию Новоархангельск-Столица, я ни лукавил, ни на йоту, в свое время будет проложен трансатлантический телеграфный кабель и даже не один. А раз так, мы вполне можем эту штуку проделать на полвека раньше.

Благо, после открытия Розой ПВХ вопрос с изоляцией проводов мы, в общих чертах решили. Если добавить к этому еще и гуттаперчу, которую мы периодически возим с Филиппин, то с подводным кабелем будет все совсем хорошо.

Нужна только медь, этот металл, неожиданно для меня, стал настоящим узким местом нашей промышленности. Латунные гильзы, телеграфные и электрические провода, это все требует столько меди, что нам её сейчас критически не хватает.

Вот потому-то нам так важна дорога в Мексику, кораблями много не навозишь все-таки. А так, сначала просто дорога, а потом и железная. Скорость доставки сырья в Калифорнию и продукции в Мексику резко вырастет.

Первое октября тысяча восемьсот восьмого года. Столица Гамильтона. Калифорния.

Всё-таки решение взять Олдриджа на работу в электротехническую мастерскую было абсолютно правильным. Первый в мире электродвигатель, работающий на постоянном токе и динамо-машина готовы.

— Поздравляю господа, — сказал я, обращаясь к Барри и Говарду, — это прекрасные результаты. Вот только меня смущает, что мы никак не можем измерить показатели работы ваших новинок.

— Что вы имеете в виду, господин президент? — спросил у меня Говард. Для него царившая в Калифорнии атмосфера стала настоящим шоком. Как сказал мне Барри старший, его сын поделился с ним словами Говарда о том что: «если бы я знал, что здесь, на краю земли построено общество, где по-настоящему царят свобода, равенство и братство, я бы пешком сюда отправился из Канады».

— Вот смотрите, мистер Олдридж. Возьмем, к примеру, дирижабль Луки Тамтакоса. Мы измеряем несколько параметров его работы. Скорость, высоту полета, давление в котле паровой машины, мощность самой машины. А тут мы не знаем практически ничего, работает электродвигатель и динамо-машина и работают.

— Вы не совсем правы, господин президент. Мощность двигателя мы знаем, примерно половина лошадиный силы. Также мы собрали и используем указатель электрической силы.

— А это что такое? — мне ответил Барри младший:

— Это я нашёл информацию у Ломоносова, Говард пока только учит русский язык.

— И какую ты нашёл информацию?

— О работе академика Рахмана, который создал электрометр. У Ломоносова очень подробное описание этого прибора, вот мы его и построили, — молодцы нечего, сказать, и я в очередной раз мысленно поблагодарил Резанова, за то что тот привез мне библиотеку русско-американской компании, без этих книг было бы очень печально.

— Хорошо, но этого мало. Мне нужно чтобы вы квантитативно описали параметры работы, как электродвигателя, так и динамо-машины. И мне нужна оценка, где мы можем использовать ваши изобретения, и насколько это будет эффективнее паровых машин.

— Но мы, же с вами это уже обсуждали, мистер Гамильтон.

— Мы, Барри, просто прикидывали, как и где можно будет использовать будущее открытие. А теперь мне от вас нужна точность. Мне нужен проект электрификации нашей республики. Хотите пример?

— Конечно, господин президент, — ответил мне Говард.

— Возьмем, к примеру, электрическое освещение, сейчас оно у нас используется очень ограниченно, только в госпитале, в операционной и в больничных палатах. Барри, а почему?

— Гальванические элементы, питающие дуговые лампы разряжаются, а постоянно делать новые мы не можем.

— Правильно. Но теперь у нас есть динамо-машина, и с углем, который можно использовать в качестве топлива, проблем нет. Сеньор Ортега наладил добычу угля здесь в Калифорнии. И это значит, что электричества у нас теперь может быть много и можно его использовать для освещения не только больницы, но и других зданий или даже улиц столицы.

— Это очень смелый проект, господин президент.

— Я уверен, это только начало, мистер Олдридж, на кораблях электричество тоже найдет себе применение.

— Да и не только на кораблях, мистер Гамильтон, — сказал Барри младший, — Я понял вашу мысль, мы составим проект о том, где можно использовать электричество. Вот только одна проблема.

— Какая?

— Медь, мистер Гамильтон. Нам нужно много меди, без неё ни двигатель, ни динамо не соберешь, да и провода нужно изготавливать из неё.

— Не дави на любимую мозоль, Барри, я знаю. С медью у нас действительно туго. Но мы эту проблему решим, так что работайте.

— Нам нужна не только медь, господин президент.

— А что еще, мистер Олдридж?

— Цинк, господин президент. Если у нас будет достаточно цинка, то можно будет производить многоразовые гальванические элементы.

— Прекрасная мысль, мистер Олдридж, только это будут не гальванические элементы, а аккумуляторы. Вы же говорите про их перезарядку от динамо-машин?

— Именно так, господин президент.

— К сожалению, с цинком у нас ситуация еще хуже чем с медью. Но раз вы так уверенно говорите, значит ли это, что вы уже собрали один аккумулятор?

— Конечно, господин президент, собрали, и заряди от динамо-машины.

— Превосходно, и сколько же там электричества?

— Я не знаю.

— Вот поэтому я и говорил вам, что нам нужно квантитативно все описать. И вообще, необходима большая система различных измерений. Как вы уже поняли мистер Олдридж, мы в основном используем метрическую систему: метр, литр, и остальные.

— Я сам слышал и мили с узлами, — Воздух свободы видимо ударил в голову Говарду и бывший английский пленный меня перебил.

— Молодой человек, не перебивайте, когда старшие с вами разговаривают, тем более я еще и президент республики.

— Простите, господин президент.

— Прощаю, но хорошо, что вы сказали. Да, мы используем еще и вашу, имперскую систему, которая абсолютно непрактична по сравнению с десятичной. Но это связано в основном с военной сферой, мишени то плавают со скоростью в узлах и на расстоянии в милях, так проще, — я налил себе лимонной воды и раскурил трубку, выпуская аккуратные колечки дыма я продолжил:

— Так вот, помимо основных единиц измерения, нам нужны и дополнительные. Четкое определение, что такое лошадиная сила, что такое электрическая сила и прочие, понятно?

— Понятно, мистер Гамильтон, можно вопрос?

— Конечно, Барри.

— А почему этим должны заниматься мы?

— А кто еще? Вы же физики, кому, как ни вам формулировать законы природы. А новые единицы измерения это именно законы природы.

— Хорошо, мистер Гамильтон, займемся. Что более приоритетно, план электрификации или дополнение метрической системы?

— Все. Но сначала займитесь планом. И подготовьте динамо-машину и электродвигатель для демонстрации Фултону и Луке. Интересно, что они скажут на это все.

— Конечно, мистер Гамильтон, сделаем.

Выйдя из лаборатории О`Салливана младшего я задумался. С появлением Олдриджа электротехника стала развиваться быстрее, вон уже и аккумуляторы скоро будут изготовлять, примитивные электростанции вот-вот появятся, не говоря уже об электрическом освещении и электроприводах станков.

Надо полноценное электротехническое производство создавать. Завод электрических машин, и при нем будет экспериментальная лаборатория. Вот только где на всё это брать людей. Та школа, которую я открыл во Флориде, и которая была практически перевезена сюда, в Калифорнию, уже меня не устраивала. Преподавание там являлось дополнительной нагрузкой для моих ученых и инженеров. В свободное от основной работы, время там давали уроки практически все мои люди занятые наукой или техникой.

Нужен другой подход, учителя должны быть освобождены от любых других обязанностей. И необходим университет, где научные дисциплины будут преподаваться на более серьёзном уровне. Мои люди там тоже будут читать лекции, но только как приглашенные профессора, базисную подготовку должны осуществлять преподаватели.

Кадров для этого проекта в Калифорнии нет. Они есть в США и Европе, я совершил ошибку, что не озаботился инструкциями по этому поводу для Резанова, глядишь, и привез бы он мне кого0нибудь из России или соседних с ней стран. Теперь остается только самому план образовательной реформы писать да ждать, пока Резанов вернется.