Авиатор 15. Балканы

Глава 14

Важнее и сложнее задачи в моей жизни ещё не было. При первом взгляде на карту, мысль была о невозможности задуманного. До Авиано по прямой чуть больше 700 километров. Но так нас заметят и атакуют ещё на границе с Боснией или Хорватией.

Пролететь через Черногорию, снизится и пройти почти через всё Адриатическое море — крайне ненадёжный вариант. В акватории постоянно дежурят боевые корабли НАТО всех типов. Их средства ПВО могут нас атаковать практически на любой высоте, как только пересечем береговую черту.

— Перед нами стоит три проблемы: истребители, средства ПВО и топливо. В остальном, задача рискованная, но очень даже решаемая, — ответил я.

Естественно, что сербы Тадич и Видич иронично улыбнулись. На их месте я бы тоже поржал и пошёл бы работать. Но они ждут от меня дельного предложения.

— Итак, первую проблему будут решать беспилотники «Стрижи» и «Осы».

— И не благодарите. Мне было в радость их доставать, — сделал пару реверансов Виталик.

— Шутник! В расчётное время мы запускаем их в нескольких направлениях. Одна группа летит через Подгорицу в направлении Адриатики. Вторая — в направлении Боснии. Третья — Хорватии. Таким образом, создадим видимость массированного налёта.

Предраг почесал голову, услышав столь масштабный план отвлекающих действий. Виталик придвинул стул и сел на него, положив ногу на ногу.

— Я так понимаю, что это будет последний полёт для наших беспилотников, верно? — спросил Виталик.

— Да.

Казанов кивнул, но мой ответ его не удивил. Я догадывался, где он смог достать такое количество «Стрижей». В эти годы в одной из Советских республик были расформированны несколько частей, где на вооружении были данные беспилотные летательные аппараты.

Потому Виталик даже не возмущается по поводу их уничтожения. Если я хорошо всё помню, этим машинам предстояло быть утилизированными в 1991 году в результате сокращения армии.

— Что дальше? Этим мы решили сразу две проблемы? — спросил полковник Видич.

— Не совсем. Есть ещё ПВО в районе аэродрома. Тут должны отработать «Пчёлы».

— Ну, вот опять я. Не нужно благодарить, — вновь поклонился Казанов.

— Ты ещё не понял, что БПЛА «Пчела» не совсем БПЛА? — уточнил я.

— Серёжа, мы тут все неглупые пацаны. Признаюсь, думал, что «бомба с крыльями» это и есть «Пчела». Очень интересная вещь! Маленькая скорость, хороший боезаряд и неплохая дальность полёта. Насколько я понял, в одном из КБ ему дали название «барражирующий боеприпас»? — спросил Виталик.

Я подтвердил его догадку, но предупредил, что нет в «Пчеле-1БП» функции барражирования. Она просто летит на цель.

— Что-то ещё? — спросил я у Виталика.

— А двигатель на данном чуде техники достали в Германии? — уточнил Казанов.

Я молча кивнул, вспомнив как советовал в КБ Яковлева обратить внимание на эти двигатели фирмы Лимбах. Хорошо, что ко мне прислушались.

— Серёжа, давай дальше, — сказал Виталик, настроившись на продолжение озвучивания замысла.

— Пуск «Пчёл» нужно будет произвести так, чтобы их выход в район ближней зоны Авиано совпал с ударом наших самолётов. Тогда эффекта от операции будет больше. Точку пуска предлагаю рассчитать вот… здесь, — поставил я флажок рядом с населённым пунктом Войнич. Надеюсь, союзники из Сербской Крайны нам окажут содействие?

Эти районы исторически населены сербами. На данный момент Республика Сербская Крайна ещё существует и ведёт борьбу за независимость от Хорватии. Так что, её территорию можно будет использовать в своих целях.

— Из этого района до Авиано уже и не так далеко. 320 километров по прямой. И пустить «Пчёлок» можно без проблем. Неплохо! — сказал Виталик и показал мне большой палец.

Теперь к главному. Я сделал паузу, чтобы ещё раз посмотреть на карту. Можно что угодно сейчас рассчитывать, но безопасный маршрут до точки пуска ракет «изделия 78П» построить очень сложно.

— А как мы полетим, Радонич? Есть мысли, какой будет маршрут и профиль полёта? — спросил Зоран Видич.

Ему хочется поучаствовать в этой операции не в качестве обеспечения. Но на старых МиГах лететь в такую даль нельзя. Для новых 29х это очень рискованно, а для сербских самолётов смертельно. Да и задачу можно не выполнить.

— Полетит только моя группа. Маршрут будет следующий, — сказал я и подошёл ближе к карте.

На каждый поворотный пункт я ставил флажок. Расстояние получилось немаленькое.

— Итак, взлёт с аэродрома Батайница. Далее проходим траверз Тузлы, пролетая над территорией округа Брчко. Высота минимальная, режим радиомолчания на всём маршруте до точки пуска. Следующий поворотный пункт Баня-Лука, выход на Слунь. А дальше, прямая дорога в море. Огибаем полуостров Истрия. На выходе из разворота выполняем площадку и пуск. Расчётная дальность схода ракет 150 км.

Я повернулся к присутствующим и не заметил особого понимания. Тадич держался за голову, а Зоран уже закурил очередную сигарету.

— Сергий, вот это вот всё, что ты сказал, невозможно, — спокойно сказал полковник Видич. — Даже у ваших модернизированных МиГ-29 не хватит топлива на обратный путь.

— Правильно. Вот для решения этой проблемы нам и нужны агрегаты заправки ПАЗ. Твои люди, Зоран, нас будут дозаправлять.

Видич чуть со стула не упал. Конечно, он начал говорить, что никогда ничего подобного не делал. Взывал к благоразумию, мол, это самоубийство. Ну и ещё что-то говорил из разряда непереводимого сербского фольклора.

— Успокойся, Зоран. Радонич сказал, что уже что-то подобное делал. Я прав? — спросил у меня Тадич.

— Конечно, — я кивнул, отмахнувшись рукой. Мол, пролететь почти 800 километров, большую часть на предельно малой высоте не самая сложная задача.

— Сергий! Братэ! Спасибо, что ты так сильно хочешь нам помочь, но это самоубийство. Даже тебе это не под силу. Про тебя говорят, что ты живая легенда. Так и оставайся ей! — сказал Зоран, подойдя ко мне вплотную.

— Командир, умирать я не собираюсь. Если бы не было хоть одного шанса на возвращение, мы бы искали иной вариант. Но его нет!

Видич подошёл вплотную и внимательно посмотрел мне в глаза. Что он хотел в них увидеть мне непонятно. Возможно, смотрел на мою уверенность.

— Знаешь, я уже тоже начинаю верить в успех. Нам же всё равно отступать некуда, верно? — повернулся Видич к Предрагу.

Тот кивнул и встал со стула. Тадич подошёл ко мне, пожал руку и сказал ждать решения от командования. Без согласования с генералом Радичем ничего не будет.

Виталик встал со своего места и проводил взглядом уходящих Тадича и Зорана. Он достал сигареты и приготовился закурить.

— Знаешь, в этот раз я не настаиваю. Если ты не готов или в чём-то есть сомнения, давай откажемся от операции. Попробуем провести её только силами «бездушных», — сказал Виталик, поворачиваясь к карте.

Предложение интересное. Можно всё доверить машинам. Однако, удар ракетами необходим. Точность «Пчёл» никто не знает. Они могут и не долететь, а второго шанса у нас не будет. В следующий раз НАТОвцы будут готовы лучше.

Я залез рукой в карман и достал резиновую игрушку утёнка. Ту самую, что нашёл на развалинах детской больницы. Внутри всё сжалось от воспоминаний.

Возможно, не удастся попасть именно в те самолёты, что целенаправленно били по гражданскому объекту. Да и лётчиков определить крайне сложно. Но дать понять всем в НАТО, что есть черта, которую переступать нельзя, необходимо.

— Не дадим отпор сейчас, они пойдут ещё дальше. Когда НАТОвский пилот садится в самолёт, он должен помнить, что на его действие есть противодействие. Он должен чувствовать, что это война, где он каждый день может не вернуться. А то и не взлететь.

Виталик кивнул и пошёл на выход, забрав свои вещи. Дверь открылась, и Казанову отдали большой свёрток.

— Спасибо, — сказал Виталик и вернулся ко мне. — Я кое-что достал для тебя. Это должны были отправить твоей семье. Но думаю, так мы дадим знак, что ты живой.

— Не опасно ли это для моих близких? — спросил я.

— Нет. В решении вопроса безопасности твоей семьи, можешь не сомневаться.

Виталик ушёл на выход, а я остался со свёртком в руках один. Он был мягкий. Будто в нём какая-то одежда. Раскрыв его, обнаружил весьма памятную для меня вещь.

Тот самый комбинезон из номэкса, который мне подарили на борту «Леонида Брежнева» на день рождения. Я его пару раз всего надел, так что он выглядел совсем новым. На груди так и красовалась нашивка «Майор Черноморского флота Сергей Родин». Пожалуй, есть у меня теперь повод надеть его.

Через неделю было дано разрешение на проведение операции. Генерал Радич предупредил, что ни с кем он не согласовывал её проведение. Утечка могла произойти на любом из уровней. Тогда и успех был бы под вопросом.

Вечером пред операцией, я прошёлся среди наших самолётов. Проконтролировал последние приготовления и спросил у инженеров, всё ли они проверили. Ракеты были готовы к тому, чтобы их подвесили на самолёты. Борта сербов заранее оснастили агрегатами заправки.

Подойдя к своему борту 311, я медленно провёл рукой по фюзеляжу. При каждом прикосновении вспоминаются все полёты, что мне довелось выполнять на этом самолёте. Тело будто вновь ощущает мощную перегрузку после касания палубы, а рука с огромным трудом пытается убрать обороты рычагом управления двигателями.

Я залез по стремянке в кабину и сел в кресло. Невольно поймал себя на том, что сижу и медленно поглаживаю приборную доску. Вновь достал из кармана свою находку — резинового утёнка. Пожалуй, на завтра это лучший талисман. Закрепил его сверху прибойной доски, повернув к себе лицом. Мешать и отвлекать он меня точно не будет.

— Сергеич, ты чего не едешь домой? — спросил у меня техник, подошедший к самолёту.

— А я думал один тут. Сейчас уже поеду.

— Тебя всё самолёты не отпускают. Отдохни, а то завтра тяжёлый день. А точнее, ночь, — улыбнулся паренёк, когда я начал вылезать из кабины.

Мы перекинулись с ним парой фраз и попрощались. Выйдя из хранилища, я сел в машину, и охранники отвезли меня в Нова Нада.

У калитки на лавочке сидел Драгомир, что-то вырезающий из куска дерева. Сидевший рядом с ним Йося, вышел меня встречать. С этим псом мы уже давно сдружились.

— Он мало с кем так спокоен. Уважает тебя, Сергио, — сказал Драгомир, орудуя ножиком по дереву.

Дед очень искусно это делал. Быстро и очень красиво в его руках рождалась фигурка животного. В данном случае медведя.

— Символ России. Это тебе, — улыбнулся Драгомир и протянул мне фигурку.

Медведь смотрелся весьма натурально. У деда определённо есть навыки работы ножом.

— Спасибо, дед.

— Ты какой-то задумчивый, сынок. Что случилось? — спросил Драгомир, доставая деревянную трубку и забивая туда табак.

— Работы много. Вот задание важное поручили.

Дед кивнул, поправляя свою шайкачу. Раскурив табак, он пустил пару колец в воздух.

— Вечер сегодня хороший. Выпьешь? Испёк недавно только новую? — спросил Драгомир, доставая бутыль ракии.

Дед так и жаждет меня напоить. Пока это у него не выходит. Сомневаюсь, что получится. Со двора вышла Анна и подошла к нам. Драгомир убрал трубку, встал с лавочки и подошёл к бабуле. Куда-то они собрались идти.

— Сергио, я знаю, что в Советском Союзе не принято, но ты был хоть раз в церкви на службе? — спросила она, поправляя платок.

— Нет. Я не крещёный.

— Это не важно. Пойдём. Тебя с Отцом Саввой познакомлю.

С церковью у меня не особо сложились отношения. Не было такого состояния, чтобы я пришёл на беседу в храм или церковь. Но решил не отказываться и пойти со стариками.

Небольшая церковь в центре Нова Нада к нашему приходу уже наполнилась большим количеством людей. Ощущение такое, что тут все жители как взрослые, так и дети. Войдя внутрь, я попытался проследить, что они говорят стоя перед иконами.

За столько времени в Сербии я сделал вывод, что жители страны к вере относятся гораздо серьёзнее, чем мы у себя в Союзе. Будто у них и не было социализма.

Пока я стоял в стороне, наблюдал, как местный настоятель проводит обряд богослужения. Каждый из прихожан, будь то маленькая девочка с голубыми глазами или старушка с трясущимися руками, стоят и молча слушают, что говорит им Отец Савва.

И главное, что для этих людей это важно. Это их вера, которой они живут.

Когда служба закончилась, ко мне подошла та самая голубоглазая девочка. Она немногим старше моей дочери. При первом взгляде на неё мне показалось, что я на секунду увидел свою Вику. Тот же невинный взгляд, те же маленькие косички.

— Ви сте наш защитник Сергио? — спросила девочка.

— Да. А тебя как зовут?

— Винка. А вы не уйдёте? — продолжала смотреть на меня девочка.

Её имя, как и Виктория означает «победительница». Надо же такое совпадение встретить в Сербии.

— Куда же я уйду. У меня ещё много дел здесь…

Я не успел договорить, как девочка подошла ко мне и обняла, насколько ей позволяли руки. Странное ощущение, когда вот так к тебе относятся братья-славяне.

Винка через пару минут попрощалась со мной и ушла со своими родителями. А ко мне подошёл настоятель храма.

— Сергио, я рад вас здесь приветствовать, — на хорошем русском языке произнёс Савва.

— Взаимно, батюшка.

— Анна и Драгомир мне сказали, что вы никогда не ходили в храм.

— Сами понимаете, в нашей стране к церкви отношение не такое, как в Сербии.

— Понимаю. Сам давно уехал из Союза. Уже давно здесь.

— И как вы относитесь к Советскому Союзу?

— Как к своей Родине. Она ведь может быть разной. Может тебя не признавать, отвергать и не любить. Но она никогда не перестанет быть для меня Родиной. А Сербия — это дом.

Хорошо сказал. Пожалуй, в словах священника есть истина.

— Я бы хотел вас благословить. Вы не только сын божий. Вашими руками он может принести мир этой земле. Вы не против?

— Нет, — сказал я.

Отец Савва меня перекрестил и начал что-то говорить. Это продолжалось несколько секунд, но на душе стало как-то светлее. Возможно, это самоуспокоение перед завтрашним испытанием.

А может и правду говорят, что церковь — состояние души.

— С Богом, Сергио! — сказал Савва, пожал мне руку, и я ушёл догонять Анну и Драгомира.

У дверей храма нас ждал Йося. Не отстаёт от меня этот пёс. Я сделал глубокий вдох. После храма как-то и задышалось легче.

Повернувшись, я поднял голову и посмотрел на купол с крестом. Машинально перекрестился.

— Теперь точно с Богом, — сказал я про себя и пошёл вместе с Йосей в дом Драгомира и Анны.

В назначенное время аэродром в Батайнице загудел с новой силой. Оставались считанные минуты до начала операции.

В небо постепенно уходили МиГ-29 с агрегатами заправки. Со своих позиций в направлении Подгорицы уже стартовали одна за другой группы БПЛА «Оса-1М». А в нескольких километрах отсюда разорвали воздух рёвом двигателей «Стрижи».

— Группа, проверка связи, — запросил я в эфир своих товарищей, сидящих в самолётах.

— 2й!

— 4й!

— 3й!

Все поочерёдно доложили, и я стал ждать команды, заняв полосу. Передо мной прорулили МиГ-21. По предложению Зорана Видича, они тоже будут отвлекать на себя часть сил НАТО.

В одном из самолётов, прорулившем мимо, я увидел в кабине Валеру Гаврюка. Он активно махал мне, приветствуя перед вылетом. В голове ещё свежи воспоминания от его фразы, что миру вновь не до мира.

На приборной доске красовался оставленный мной вчера резиновый утёнок. Символ моего самолёта и напоминание, для чего всё сегодняшнее действо. Чтобы больше ничего подобного удару по больнице не повторялось.

— Внимание, 711й, воздух!

Операция началась. Дело за малым — взлететь, сработать и вернуться. Главное — всем вернуться.