Австрийские Габсбурги и сословия в начале XVII века

1. Австрийские, Чешские и Венгерские земли под властью Габсбургов в XVI в.

Для династии Габсбургов австрийские наследственные земли были залогом ее успеха в европейской политике. Эти территории обеспечивали основу ее экономического и политического могущества в Священной Римской империи и в присоединенных королевствах — Чешском и Венгерском. Но в Австрийском эрцгерцогстве — в этом своеобразном домене, опоре династии — изначально были заложены элементы политической нестабильности. Одна из причин неустойчивости заключалась в том, что собирание земель, составивших впоследствии наследственные владения австрийских Габсбургов, происходило на протяжении нескольких веков и завершилось только к середине XVI в. В Нижней и Верхней Австрии Габсбурги утвердились в конце первой половины XIII в., чуть позже в Штирии и Каринтии. В XIV в. они распространили свою власть на Тироль, Истрию, Вендскую марку, Форарльберг, Герц и Крайну. В каждой из присоединенных территорий еще долго существовала оппозиция Габсбургам; эрцгерцогство сотрясалось от заговоров и восстаний.

Объединение различных княжеств под властью одной династии еще не означало централизации эрцгерцогства. Они продолжали пользоваться в большей или меньшей степени автономией. Это было вызвано слабостью в тот момент правителей из дома Габсбургов и активностью сословий. Разделение земель внутри эрцгерцогства сохранялось достаточно долго: еще в начале XVII в. ландтаги собирались отдельно в Нижней и Верхней Австрии, Штирии, Каринтии, Крайне. Многие важные политические проблемы решались их ландтагами независимо друг от друга. Так, в начале XVII в. сословия австрийских провинций автономно решали вопрос о сохранении верности Рудольфу II и о своем участии в Конфедерации.

Другая важная причина нестабильности Австрийского эрцгерцогства заключалась в том, что вплоть до второй половины XVI в. глава семьи делил наследственные территории между всеми своими сыновьями. Последний раз это случилось при Фердинанде I, который разделил эрцгерцогство на три части: за старшим сыном Максимилианом он оставил Нижнюю и Верхнюю Австрию; Тироль и Переднюю Австрию передал эрцгерцогу Фердинанду; а Штирию, Каринтию и Крайну отдал младшему сыну Карлу[20]. В результате было в очередной раз потеряно не только единство территорий, но и возникли препятствия к централизации. Центральные органы власти утратили свою силу. Последствия семейного раздела сказывались долгие годы и приводили к противоречиям внутри семьи Габсбургов. Так, в 1595 г. вымерла тирольская ветвь династии, и вопрос о наследовании принадлежавших ей земель вылился в столкновения между членами семьи. Рудольф II попытался забрать эти владения себе, аргументируя свое право тем, что он является главой дома австрийских Габсбургов. Однако, по мнению остальных родственников, его особое положение не давало ему преимуществ в данном вопросе[21]. Хотя главенство Рудольфа II признавалось всеми членами семьи, это не мешало им не соглашаться с некоторыми его решениями, т. е. авторитет главы семьи был не абсолютен.

Таким образом, в конце XVI в. создалось положение, при котором Рудольф II был номинальным правителем Австрии, потому что отдельные области эрцгерцогства представляли личные владения младших сыновей или их потомков. Это давало возможность эрцгерцогам создавать на своих территориях «партии», с помощью которых они могли вести борьбу за верховную власть в эрцгерцогстве, так как передача престола по наследству еще не была узаконена. Во время правления Рудольфа II в Австрийских землях сложились «партии» трех эрцгерцогов — Матиаса в Нижней и Верхней Австрии, Фердинанда Тирольского и Фердинанда Штирийского[22].

После присоединения Чехии и Венгрии в 1526 г. перед Габсбургами встала проблема организации общего управления земель, собранных отныне под их властью. Но решение этой задачи осложнялось тем, что внутри самой Австрии централизация еще не завершилась.

Первые попытки превращения австрийских земель в единое государство связаны с именем Максимилиана I. В 1518 г. он собрал в Инсбруке первое общее собрание австрийских сословий, где были представлены все земли. Максимилиан I начал создавать центральные органы управления: Придворную палату, Придворный совет и т. д. Однако сословия австрийских провинций не слишком активно поддерживали проводимую Габсбургами централизаторскую политику. Общеавстрийское собрание просуществовало не долго; сословия больше устраивал обычай сбора отдельных ландтагов и обсуждение общих дел лишь по переписке[23].

Политику Максимилиана I продолжил Фердинанд I: он создал Тайный совет, Верховный суд, постоянный Военный совет, Придворную камеру (центральное министерство финансов). Фердинанд Габсбург, выросший при дворе Фердинанда V Арагонского в условиях складывающегося испанского абсолютизма, не мог одобрять самостоятельность сословий, и старался поставить их в зависимое положение[24]. Сословия ответили ему восстанием 1522 г. в Нижней Австрии, закончившимся их поражением и казнью руководителей сословной оппозиции[25]. Это положило начало корректировке сословного дуализма в Австрии в пользу эрцгерцога. Проведение во второй половине XVI в. экономических реформ (в первую очередь в таможенной сфере) привело к росту доходов эрцгерцогов, причем выросли те поступления, которые не зависели от согласия сословий[26]. Укрепление финансовых позиций власти эрцгерцогов не могло не привести к большей самостоятельности и независимости двора перед лицом сословий.

Таким образом, Габсбурги, присоединившие Чехию и Венгрию, еще не располагали прочной опорой даже внутри собственных владений. Централизация нового государственного объединения проходила почти параллельно с централизацией внутри Австрийского эрцгерцогства. Политика Габсбургов в Австрии, Чехии и Венгрии, носила сходный характер и фактически затрагивала общие для сословий этих стран свободы и привилегии. Во всех трех землях основными оппонентами Габсбургов являлись сословия. Это создавало почву для нахождения точек соприкосновения у последних и давало им возможность в дальнейшем совместно действовать.

1526 г. стал точкой отсчета в противостоянии короля и сословий Чехии и Венгрии. Решающее значение для последующих событий имели те условия, на которых первый король из династии Габсбургов занял чешский и венгерский престолы, и та политическая ситуация, которая сопутствовала этому.

Гибель Людовика II (Лайоша II) Ягеллона в битве при Мохаче означала распад чешско-венгерской унии и освобождение сразу двух престолов. На эти две короны немедленно стали претендовать Габсбурги, стремившиеся установить гегемонию своей династии в Европе. Получение чешского и венгерского тронов означало бы крупный успех Габсбургов в этом направлении[27]. Свои планы по отношению к Чешскому и Венгерскому королевствам Габсбурги начали осуществлять задолго до мохачских событий, подписав с Ягеллонами ряд брачных соглашений. На их основании в 1521 г. были заключены браки между королем Людовиком II Ягеллоном и Марией Габсбург (сестрой будущего императора Фердинанда I), а также Фердинандом Габсбургом и Анной Ягеллон — сестрой Людовика II. Эти две партии укрепили позиции Габсбургов в Центральной Европе. А Фердинанд Габсбург стал одним из потенциальных претендентов на чешскую и венгерскую короны.

В 1526 г. Фердинанд Габсбург был избран королем Чехии и Венгрии, настаивая на наследственном праве своей жены — Анны Ягеллон[28]. В Чешском королевстве избрание Фердинанда I прошло более спокойно, чем в Венгрии. Собственно против кандидатуры Фердинанда сословия земель Чешской короны не возражали. Единственный крупный конфликт, возникший на этой почве, был связан с тем, что в избирательном сейме участвовали только чешские сословия; сословия Моравии, Силезии и Лужиц приглашены не были и поэтому не сразу признали избрание Фердинанда Габсбурга. Однако данный факт в дальнейшем сыграл негативную роль, поскольку усугубил уже имевшиеся ранее противоречия между сословиями Чехии, с одной стороны, и Моравии, Силезии и Лужиц — с другой[29].

Уже после избрания Фердинанда I на чешский трон между новым королем и сословиями возникло еще одно разногласие, также имевшее серьезные последствия в будущем. Чешский сейм отрицательно отнесся к перспективе выборов Фердинанда I венгерским королем, ибо для сословий это означало втягивание государства в венгерские проблемы и войны с Османской империей. Сословия королевства в инструкциях послам к Фердинанду Габсбургу прямо писали о том, что они не хотят нести огромные расходы, направленные на борьбу с турками. Поскольку Габсбург все же стал венгерским королем, то отношения Фердинанда I, а также его наследников и чешских сословий омрачались постоянными спорами на сеймах о сборе налогов для турецких войн: Габсбурги требовали денег, а сословия отказывались их собирать[30]. Из-за этого же возникла напряженность между чешскими и венгерскими сословиями, в венграх чехи видели источник всех своих финансовых проблем. Неприятие сословиями Чешского королевства венгров обострилось в начале XVII в., в эпоху восстания Иштвана Бочкаи и нападения его хайдуков на моравские земли, а также во многом повлияло на позицию чехов во время создания Конфедерации 1608–1609 гг.

Избрание Фердинанда Габсбурга королем Чехии произошло на условии подписания им Избирательных Капитуляций. В них перечислялись сословные требования, на основании которых король мог управлять страной. Фердинанд I обещал, что его наследник не будет избран и коронован при его жизни. Этим положением сословия хотели сохранить свое право выбора следующего короля. Фердинанд I согласился не пользоваться услугами иностранцев в чешских делах, признать компетенцию чешской канцелярии в чешских делах и перенести свою резиденцию в Прагу. Одним из пунктов Капитуляций стало обещание нового короля уважать религиозную свободу чехов. Эта клятва католика Фердинанда I была очень важна для Чехии, так как ее государственной религией являлся утраквизм, и большинство ее населения не исповедовало католицизм. После подписания королем Избирательных Капитуляций они получили силу закона.

Первоначально Фердинанд I соблюдал коронационные клятвы. Однако спустя некоторое время, укрепив свои позиции в новом государственном объединении, король начал нарушать Избирательные Капитуляции. Официально он продолжал признавать Капитуляции, но, пользуясь размытыми формулировками документа, не выполнял его отдельные пункты. Свое наступление на чешские сословия Фердинанд I повел по нескольким направлениям. Король создал новые органы центрального управления, занимавшиеся делами всех подвластных австрийским Габсбургам земель: Тайный совет, Придворную канцелярию, Придворный совет и др.[31] Именно им король начал подчинять традиционные чешские органы власти, они имели право вмешиваться в дела отдельных земель и работу их учреждений. Однако, по мнению Г. П. Мельникова, из-за сопротивления чешских сословий контроль этих новых центральных органов управления носил скорее теоретический, чем практический характер[32]. На должности в новых учреждениях Фердинанд I назначал преданных ему людей, которые не всегда являлись чехами. Следующий шаг короля по ослаблению роли сословий в политической жизни государства был направлен на то, чтобы поставить под свой контроль работу сеймов. Фердинанд I вводил в сейм своих сторонников, занимавших высшие государственные должности. Если же это не приносило желаемого результата, король предпочитал игнорировать деятельность и решения сеймов. (Подобную политику Габсбургов в отношении Государственных собраний мы встретим и в Венгрии спустя некоторое время; опыт Фердинанда I будут активно использовать его наследники Максимилиан I и Рудольф II.) Однако Фердинанд I стремился поставить под свой контроль не только центральные, но местные сословные органы дворянства и бюргерства. Так, он ввел запрет на деятельность краевых съездов дворянства и сбор собраний членов городских коммун, как органов не поддающихся контролю со стороны королевской власти[33]. Таким образом, король нарушил сразу несколько условий Избирательных Капитуляций: создал новые органы власти для управления Чешским королевством, игнорировал традиционные чешские учреждения, пользовался услугами иностранцев в решении чешских дел, его резиденция по-прежнему находилась в Вене.

Разногласия между королем и сословиями в политической сфере усугубились противоречиями по религиозным и финансовым вопросам. С 30-х годов XVI в., вопреки условиям Капитуляций, начались преследования сторонников Реформации и некатолических сект. Но лишь с конца 40-х годов после подавления чешского восстания 1547 г. Фердинанд I перешел к более активной контрреформационной деятельности. Так, королем был возобновлен «Владиславский мандат» 1508 г. против пикартов, гонениям подверглись сторонники «Общины чешских братьев». Большое недовольство сословий вызывала финансовая политика венского двора, не отвечавшая, по их мнению, интересам Чешского королевства. Огромных денежных средств требовали борьба Фердинанда I за венгерскую корону, его войны с Османской империей, а также помощь императору Карлу V в Германии и Италии. Вследствие специфического финансового положения чешских королей (постоянный государственный налог не собирался, снизились доходы королевской казны от регалий, королевский домен практически отсутствовал), Фердинанд I оказался почти в полной денежной зависимости от сословий, поэтому на каждом сейме он просил сословия о сборе берны, причем со временем потребности короля в деньгах все возрастали и он настаивал на повышении уже существующих налогов и введении новых[34].

Первый открытый конфликт чешских сословий с королевской властью произошел в 1547 г. Фердинанд I пытался оказать помощь своему брату императору Карлу V в его борьбе с протестантскими князьями Германии. Поводом для восстания стал Мандат Фердинанда I от 12 января 1547 г. о созыве чешского ополчения. Король не имел права издавать Мандат подобного содержания, этим он нарушил закон, запрещавший ведение войн за пределами королевства без согласия сейма. По мнению Г. П. Мельникова, в этом шаге Фердинанда I не следует искать злого умысла, Мандат говорит лишь о сложном положении, в котором в тот момент оказались Габсбурги[35]. Однако чешские сословия расценили поступок короля как попрание своих прав. Их представители, недовольные инициативами Фердинанда I, собрались 17 февраля 1547 г. в Праге. Они издали прокламацию против королевского мандата и создали сословный союз. На открывшемся 17 марта в Праге сейме сословия сформулировали программу борьбы с монархом[36].

Главной целью выступления было стремление добиться от Фердинанда I отказа от подобных действий. Ничего нового программа не содержала и была по существу консервативной[37]. Сословия объявили мобилизацию войск против короля, что уже было нарушением закона с их стороны. Победа Габсбургов над Шмалькальденским союзом внесла раскол в оппозиционное движение чешских сословий: часть дворянства перешла на сторону Фердинанда I. Вооруженное сопротивление королю оказало лишь население Праги.

Фердинанд I осознавал, что пока он не в состоянии сломить всю оппозицию, поэтому он использовал дифференцированный подход, определяя для сословий меру наказания за их участие в восстании. Кроме того, Габсбурги рассчитывали внести этим раскол в ряды и без того разобщенной чешской оппозиции. Король использовал в своих целях давнюю конфронтацию между дворянством и городами: он помиловал дворянство и наказал третье сословие — наиболее радикальную часть оппозиции. В итоге дворянство приветствовало антигородские санкции Фердинанда I, как средство ослабления своего конкурента[38]. Суровое наказание коснулось всех королевских городов, участвовавших в восстании, но особенно пострадала Прага. В первую очередь, король ослабил города в политическом отношении: они лишались всех своих свобод и привилегий (позже за огромные деньги города могли выкупить у королей свои привилегии). Фердинанд I подчинил все органы городского самоуправления своим представителям — рихтаржам и гетманам. Король ограничил права городских судов и подчинил своей власти апелляционный суд по городским делам. Кроме того, Габсбурги нанесли удар по экономике городов, подорвав еще и этим их политическую самостоятельность. Города были обязаны уплатить Фердинанду I штраф за свое неповиновение, они лишались своих земельных владений, а часть торговых привилегий и налогов также переходили в пользу короля, отныне монарх владел в городах также «правом мертвой руки»[39]. Этим король стремился уменьшить значение третьего сословия как политической силы и исключить бюргерство из политической жизни страны.

Дворянство понесло не такое суровое наказание, пострадали лишь наиболее активные заговорщики. Основным наказанием для восставшего дворянства стала конфискация земельных владений, часть из которых Фердинанд I вернул бывшим владельцам уже на условиях лена[40]. Таким образом король пытался поставить дворянство в зависимость от себя.

На следующем после восстания сейме Фердинанд I предъявил сословиям требования, ограничивающие их права: запрещались сословные союзы, земские чиновники должны были присягать королю и его наследнику, который теперь мог быть коронован еще при жизни короля[41]. Итак, после подавления чешского восстания 1547 г. Фердинанд I смог одновременно ослабить городское сословие и политическую силу дворянства. Победа над сословиями привела к укреплению королевской власти, а единство оппозиции было разрушено. Однако торжество Фердинанда I не означало полную победу Габсбургов над сословиями. Сословия не превратились в послушное орудие монарха, сословная оппозиция, хотя и в раздробленном виде, продолжала существовать, принципы дуалистического управления Чешским королевством пока остались нетронутыми.

Большое значение в политической жизни Чешского королевства имело то обстоятельство, что входившие в его состав земли — собственно Чехия, маркграфство Моравия, Силезия, Нижние и Верхние Лужицы, сохраняли свою автономию. Понятие «земли чешской короны» впервые было сформулировано в середине XIV в. в законодательных актах императора Карла IV Люксембурга. Согласно этим документам, Чешское королевство представляло собой федерацию, в которой каждая из земель имела свой сейм, и во внутренней политике могла проявлять самостоятельность, игнорируя решения сеймов других земель. Но вести независимую внешнюю политику земли чешской короны не могли. Сформировав подобные принципы существования этих владений, Карл IV, используя их внутренние противоречия, стремился усилить центральную власть[42]. Однако в созданной императором федерации земель королевства изначально закладывался принцип нестабильности и децентрализации.

Декларированное равноправие земель чешской короны на практике так и не осуществилось. Чехия всегда претендовала на ведущее положение по отношению к другим землям королевства. Особый статус Богемии ее сословия пытались обосновать так называемой теорией главной и второстепенных земель. Согласно этой теории, Чехия являлась главной землей в составе королевства, а все остальные, соответственно, — второстепенными. Свое лидирующее положение по сравнению с другими членами короны чешские сословия аргументировали привилегиями, данными им императором Карлом IV, и тем, что остальные части королевства были присоединены к Чехии насильственным путем или по договорам, как подчиненные земли[43]. По мнению чешских сословий, все это давало им право без участия сословий других земель принимать важные общегосударственные решения. Так было при выборах короля в 1526 г. и спустя век в 1617 г. Претензии Чехии на лидерство вызывали постоянное недовольство Моравии, Силезии и Лужиц.

Силезия и Лужицы опровергали теоретические построения чешских сословий и выступали за равноправие с ними. Они заявляли о своем добровольном присоединении к Чешской короне и настаивали на том, что до тех пор, пока идет речь о «членах королевства», все земли, включая Чехию, равноправны и главной в «короне» является личность короля[44].

Взаимоотношения Чехии и Моравии складывались несколько сложнее. Маркграфство, имевшее богатое историческое прошлое, уходившее корнями в эпоху Великой Моравии, постоянно демонстрировало некую обособленность от остальных земель чешской короны. Этому в немалой степени способствовало временное присоединение в XV в. маркграфства к Венгерскому королевству.

Концепция взаимоотношений земель чешской короны внутри королевства фактически не изменилась с XIV в. Вековые традиции этих взаимоотношений сказывались и в повседневной жизни государства, и в его судьбоносные моменты. Эпоха сословных Конфедераций начала XVII в. не стала исключением. События той поры показали необходимость глубоких изменений в организации единого чешского государства. Разногласия, касающиеся структуры Чешского королевства, взаимоотношений земель, в него входящих, стали одним из факторов, который определил позиции сословий отдельных земель королевства в начале XVII столетия.

Включение Венгрии в состав монархии Габсбургов проходило иначе, чем присоединение Чешского королевства. Фердинанд Габсбург оказался не единственным претендентом на престол. Вторым кандидатом был венгерский магнат и трансильванский воевода — Янош Запольяи. Его поддерживала так называемая национальная «партия», придерживавшаяся решений Государственного собрания 1505 г., согласно которым венгерским королем мог быть избран только венгр. В претензиях на венгерский престол Фердинанд Габсбург опирался на наследственные права своей жены Анны Ягеллон, а также на ряд договоров (1463 г., 1491 г., 1511 г.) о престолонаследии между венгерскими королями и Габсбургами[45]. За Фердинандом Габсбургом стояла «придворная партия» во главе с надором[46] Иштваном Батори. Его кандидатуру поддерживала и королева Мария Габсбург, вдова последнего венгерского короля Лайоша (Людовика) Ягеллона. Наследственные права Анны Ягеллон, помощь вдовствующей королевы Марии и надора И. Батори делали претензии Фердинанда Габсбурга на венгерский трон очень весомыми.

В итоге часть венгерских сословий вопреки закону 1505 г. выдвинула для избрания на престол кандидатуру Фердинанда Габсбурга. Исследователи склонны видеть в этом две причины: с одной стороны, выдвижение Фердинанда произошло в результате подкупа некоторых представителей сословий, с другой — свою роль сыграл определенный политический расчет. По мнению австрийского ученого Г. Турбы, в условиях постоянной турецкой угрозы семейные связи Фердинанда Габсбурга могли принести Венгрии больше пользы. Папа римский и монархи крупнейших европейских держав охотнее помогли бы в борьбе с неверными католику Фердинанду Габсбургу, брату императора Священной Римской империи, чем мало известному в Европе протестанту Я. Запольяи[47]. Венгры так и не смогли договориться, кто же из двух претендентов получит корону святого Иштвана. Часть венгерских сословий в ноябре 1526 г. на Государственном собрании в Токае избрала королем и короновала в Секешфехерваре Яноша Запольяи. Но вскоре, в декабре надор И. Батори и его сторонники на своем Государственном собрании в Пожони[48] выбрали королем Фердинанда Габсбурга. Подтвердить избрание Фердинанда венгерским королем должна была коронация короной святого Иштвана (в тот момент корона находилась в Буде, в руках приверженцев Запольяи). Фердинанд вторгся со своими войсками на территорию Венгрии, захватил Буду и святую венгерскую корону. В ноябре 1527 г. Пожоньское Государственное собрание объявило выборы Запольяи недействительными и подтвердило избрание Фердинанда, тогда же он был и коронован[49].

Результатом этих событий явилось то, что на протяжении четверти века (1527–1541 гг.) в Венгрии правили два законноизбранных, коронованных монарха. Фердинанд Габсбург утвердился в западной части Венгрии, а в восточной, включавшей Трансильванию, — Янош Запольяи. Эта четверть века были наполнены междоусобными войнами между Фердинандом I и Яношем Запольяи, причем последний использовал в своей борьбе помощь турок. От такого соперничества страдала не только сама Венгрия, но и соседние территории: сословия Чешского королевства были вынуждены оплачивать военные расходы Фердинанда. I для усмирения Венгрии и защиты от турок; а на австрийские земли совершал грабительские походы союзник Запольяи — султан Сулейман I[50]. Император Карл V, занятый в Итальянских войнах, стремился к прекращению войны во владениях своего брата и всячески способствовал заключению мира между Запольяи и Фердинандом. Только в 1538 г. была предпринята первая успешная попытка урегулирования ситуации. В Надьварадском мире, заключенном Фердинандом I и Запольяи, декларировались два основных положения — разделение королевства на две части и передача королевского титула и прав на венгерскую корону Габсбургам[51]. Но мир оказался недолговечным: рождение у Запольяи сына, Яноша Жигмонда, и смерть самого Запольяи в 1540 г. резко изменили ситуацию. На Шегешварском Государственном собрании сословиями восточных областей Венгрии королем, вопреки Надьварадскому миру, был провозглашен Янош Жигмонд. Образованный при младенце регентский совет, согласно завещанию Я. Запольяи, обратился за помощью к Османской империи для борьбы с Фердинандом I[52].

Утверждение Портой Яноша Жигмонда королем Венгрии подтолкнуло к активным военным действиям Фердинанда I. В ответ на это султан ввел свои войска и в 1541 г. занял Буду. В итоге Венгрия оказалась разделенной на три части: было образовано Трансильванское княжество — вассал Османской империи; Средняя Венгрия попала под власть турок, где был образован Будайский пашалык; у Фердинанда I осталась западная часть королевства. В 1547 г. Адрианопольский мир юридически закрепил этот раздел Венгрии, а через два года Янош Жигмонд отказался от титула короля Венгрии в пользу Фердинанда I и остался только князем Трансильвании[53]. Благодаря этому на землях бывшего Венгерского королевства установилось непрочное равновесие сил, которое в любой момент могло нарушиться.

Многолетняя борьба Фердинанда I за венгерский трон очень повлияла на характер взаимоотношений Габсбургов и венгерских сословий. Соперничество Фердинанда Габсбурга и Яноша Запольяи за корону святого Иштвана, постоянно заключаемые и нарушаемые ими мирные договоры, привели к тому, что венгерские сословия долгое время не могли определить свою позицию в вопросе, кого из двух законно избранных и коронованных монархов следует поддержать. Поэтому в течение всего своего правления в Венгрии Фердинанд Габсбург, как, впрочем, и его наследник Максимилиан II, крайне осторожно строили свои отношения с венгерскими сословиями, опасаясь, что последние в случае недовольства их политикой, перейдут либо под власть Трансильвании, либо Порты. Наступление Габсбургов на венгерские сословия и включение венгерских органов власти в общую систему управления нового государственного объединения началось в конце XVI в., т. е., в то время, когда в Чехии уже было подавлено первое крупное антигабсбургское выступление.

Трансильванское княжество, возникшее в середине XVI в. на части территории бывшего Венгерского королевства, хотя и не являлось владением Габсбургов, тем не менее, было тесно связано с королевской Венгрией и сыграло важную роль в судьбе сословных конфедераций начала XVII в. В силу своего географического и стратегического положения Трансильвания, находившаяся между двумя империями — Габсбургской и Османской, — оказывалась вовлеченной в противостояние этих двух государств, каждое из которых стремилось поставить княжество под свой контроль.

В качестве вассала Османской империи княжество выплачивало ежегодную дань Порте, участвовало в военных походах турок[54]. В отличие от других вассалов султана, Трансильвания не поставляла Стамбулу продовольствие, имела право вести самостоятельную внешнюю политику, но в «разумных» пределах — пока она не шла во вред интересам Османской империи. Князя Трансильвании выбирало Государственное собрание, а не назначал султан, хотя, конечно, влияние Порты на выборах было значительным. После выборов Порта утверждала выбранного князя и присылала атнаме вместе с подарками, символизирующими верховную власть турок над Трансильванией[55]. Таким образом, положение Трансильвании в сравнении с другими вассалами Порты было иным и давало князю возможность для внешнеполитических маневров.

Отношения между Трансильванским княжеством и Габсбургами складывались непросто. С одной стороны, последние были заинтересованы в ослаблении княжества, как базы, на которую опирались венгерские сословия в своей борьбе с Габсбургами. С другой стороны, чрезмерное ослабление Трансильвании было также невыгодно австрийской династии, потому что оно повлекло бы за собой территориальное расширение владений Порты и исчезновение буферной зоны между двумя империями.

Хотя Трансильвания являлась вассалом Порты, Габсбурги считали, что имеют юридические основания для вмешательства в дела княжества. Да и само княжество не порывало отношений с западным соседом. Еще по Шпейерскому соглашению[56], заключенному тайно от Порты в 1570 г., признавалось право Габсбургов наследовать Трансильванию в случае отсутствия у князя законного потомства. Одна из его статей определяла отношения Габсбургов и княжества на протяжении всего XVII в. и придавала притязаниям австрийской династии законный вид, хотя и создавала противоречивую ситуацию: вассал Османской империи передавал власть в княжестве монарху другого государства[57]. При этом, трансильванские князья, утверждаемые Портой, не раз признавали, что являются подданными венгерского короля. Причину подобных противоречивых взаимоотношений, на мой взгляд, следует искать в том, что и в Венгрии, и в Трансильвании распад королевства считали временным явлением: в сознании современников они продолжали восприниматься как единое целое. Так, в тексте Шпейерского соглашения трансильванский князь Янош Жигмонд заявлял, что подвластные ему венгерские территории являются неотделимой частью Венгрии[58]. Между обеими частями бывшего королевства Венгрии сохранялись тесные экономические, политические, культурные контакты. Этому в немалой степени способствовало то обстоятельство, что многие венгерские магнаты (например, семьи Бочкаи и Ракоци) владели землями как в Венгрии, так и в Трансильвании. Кроме того, нередко трансильванские князья выбирались из числа венгерских магнатов. Поэтому между двумя частями бывшего единого королевства сохранялась «генетическая» связь, и события, происходившие в них, интересовали как венгров, так и трансильванцев.

Габсбургское государство, возникшее в 1526 г., представлялось вошедшим в него сословиям и Европе временным политическим образованием. Объединение этих земель случалось и раньше, но было недолгим[59]. Сословия предполагали, что, как только угаснет династия или отпадет турецкая угроза, это государственное образование распадется. Габсбурги же считали свои новые приобретения вечным владением династии, поэтому стремились объединить его разные части, создав центральные органы власти, общее управление, единые законы.

Перед Габсбургами стояла очень сложная многогранная задача: объединения, централизации и унификации этого государственного образования и вошедших в него земель. К моменту возникновения габсбургского государства в Чешском и Венгерском королевствах централизация была уже давно завершена, чего нельзя сказать об Австрийском эрцгерцогстве. Таким образом, централизация в Австрии осуществлялась одновременно с попытками династии создать единые для всего государственного объединения органы власти. Поскольку эти два разнохарактерных (разностадиальных) процесса совпали, то Габсбурги нашли выход в их объединении: они создали центральные органы управления для эрцгерцогства и распространили их действие на Чешское и Венгерское королевства. То есть центральные органы управления Австрийского эрцгерцогства стали общими для всего габсбургского государства.

Инициатива проведения административных реформ принадлежит Фердинанду I, который взял за образец неудавшиеся начинания в этой области своего деда, Максимилиана I. Внук оказался успешнее деда: центральные органы управления, сформированные Фердинандом, существовали почти в неизменном виде и при его наследниках. Новые институты были представлены Тайным советом, Придворным советом, Придворной камерой (казначейством), Придворным военным советом и Придворной канцелярией. Тайный совет — высший совещательный орган при монархе — занимался всеми важнейшими внутренними и внешними делами, Придворный совет — вопросами правосудия, Придворная камера ведала финансами, а Придворный Военный совет — обороной государства. Функционирование перечисленных органов осложнилось при Рудольфе II, который в 1583 г. перенес свою резиденцию из Вены в Прагу, а часть центральных органов — Тайный совет, Придворную камеру и Военный совет император оставил в Вене[60].

В первые годы правления Фердинанда I в каждой из стран, объединенных под властью Габсбургов, сохранялись традиционные институты управления и их самостоятельность. Однако такая система управления, при которой король и главные органы власти инкорпорированных земель находились в разных местах, создавала большие неудобства, затрудняла решение неотложных вопросов как для каждой из стран в отдельности, так и для нового государственного объединения в целом. Начиная реформу Фердинанд I предложил чешским и венгерским сословиям перенести их важнейшие административные учреждения (Королевский совет Венгрии и Чешскую канцелярию) в Вену и создать при нем постоянно действующие институты для управления этими землями. На практике это привело бы к постепенному отрыву новых органов власти от сословий, сословных органов власти, превращению их в бюрократический аппарат, исполняющий волю монарха.

Вполне понятно, что эта инициатива Фердинанда I не нашла отклика у сословий и фактически провалилась. Так, члены Венгерского совета (после воцарения на венгерском престоле Габсбургов именно такое название получил Королевский совет), воспитанные в духе старой феодальной независимости и не привыкшие быть все время «на службе», а, кроме того, занятые войной с Османской империей, отказались постоянно присутствовать в Вене и превратить Венгерский совет в постоянно действующий орган при короле[61]. По мнению Д. Эмбера, венгерские советники понимали, что в Венгрии, опираясь на Государственные собрания и имея поддержку дворянства, они смогут добиться большего, чем в Вене. Венгерские сословия видели в Венгерском совете своего представителя перед королем. Не соглашаясь принять его предложение, советники ссылались на то, что они якобы являются не официальными, а частными лицами, поэтому не имеют права высказывать свое мнение королю без согласования с Государственным собранием. Венгерский совет отказывался вступать в более тесные отношения с королем в ущерб своей связи с Государственным собранием[62]. В таком виде Венгерский совет не был полезен королю; в результате Габсбурги предпочли обходиться без его помощи. Подобная ситуация сложилась и в Чешском королевстве с Чешской канцелярией. Таким образом, сами сословия способствовали падению роли сословных органов власти в новых государственных структурах. В итоге, стороны достигли компромисса: общие, так называемые смешанные дела габсбургской монархии (связанные с войной и финансами) могли решать Придворное казначейство и Придворный военный совет, т. е. австрийские учреждения. В Вене расположились постоянно действующие венгерские и чешские органы власти — Венгерская канцелярия (до 1526 г. она называлась Королевская) и Чешская канцелярия (можно сказать, что это был филиал основной Чешской канцелярии, местоположением которой продолжала оставаться Прага). Кроме того, при дворе находились венгерские и чешские советники. Однако влияние названных выше учреждений и советников было невелико. Габсбурги предпочитали пользоваться услугами австрийских секретарей Венской канцелярии по венгерским и чешским делам.

Целью Габсбургов было не только создать центральные органы власти для нового государственного объединения, но и уменьшить роль сословий и их учреждений в управлении. Постепенно новые органы все больше распространяли свое влияние на сословные учреждения Австрии, Венгрии и Чехии. Однако степень этого влияния являлась для всех земель различной.

Центральные органы габсбургской монархии, а «по совместительству» и эрцгерцогства Австрии, больше всего вмешивались в дела австрийских провинций, в первую очередь, Нижней и Верхней Австрии, где Фердинанд I значительно ограничил власть сословий. Назначаемые эрцгерцогом главы провинций — Landeshauptmann (в Нижней Австрии — Landmarschall) — выполняли административные и судебные функции, и держали под своим контролем сословия[63]. При этом в Нижней Австрии влияние центральных органов власти было больше, чем в других провинциях эрцгерцогства[64].

Фердинанд I учредил в Нижней Австрии должность наместника, который в качестве чиновника государя, управлял владениями казны и доходами короны. С вои политические стремления сословия эрцгерцогства реализовали с помощью ландтагов; а в периоды между работой ландтагов их функции выполнял выборный сословный комитет. Поскольку в руках сословий находилось исполнение распоряжений эрцгерцога, то они, обладая определенной исполнительной властью, могли реально ограничивать власть центральных органов.

В Чешском королевстве позиции сословий были особенно сильны. Поэтому Фердинанд I, стремясь избежать в первое время открытого столкновения с ними, сохранил существовавшие там ранее органы власти, однако, постепенно изымал из их ведения некоторые дела. Чешская канцелярия продолжала существовать, но для ведения финансовых дел король учредил в Праге новое казначейство. Позже Фердинанд I организовал в Вене особое отделение — Чешскую канцелярию, которую возглавил чешский вице-канцлер. Таким образом, королю удалось уменьшить влияние Пражской канцелярии и решать все главные чешские дела с помощью Чешской канцелярии в Вене. В 1548 г., после чешского восстания 1547 г., Фердинанд I учредил постоянный королевский верховный (апелляционный) суд, где вершились дела, касающиеся дворян, горожан и крестьян. Этот шаг двора пробил брешь в судебной власти сословий.

В королевстве Венгрия с вступлением на престол Габсбургов помимо традиционных органов появились новые институты, связанные в первую очередь с тем, что король постоянно отсутствовал в королевстве. Так, была введена должность наместника, назначаемого королем. Наместнический совет (правительство) под руководством наместника вел повседневные дела королевства. В то же время пост надора на долгое время оказался вакантным. Поскольку надор был первым должностным лицом в государстве и посредником между королем и сословиями, то, оставляя эту должность вакантной, король старался уменьшить влияние сословий на государственное управление.

Реформы Фердинанда I коснулись и финансовой сферы: в 50-х годах XVI в. король помимо Венгерского казначейства образовал на территории королевства еще одно — Сепешское — для восточных районов страны, которое подчинялось Венгерскому. Однако все новые финансовые органы Венгрии находились в зависимости от Венского казначейства. Более того, Фердинанд I предоставил право вмешиваться в управление доходами венгерского королевства региональному — нижнеавстрийскому — казначейству. В результате устанавливался постоянный контроль со стороны двора за венгерскими органами управления и утрачивался принцип равноправия инкорпорированных стран.

Преобразования Фердинанда I создали базу для существования нового государственного объединения. Основанные им центральные органы управления набирали все больший вес. Возникновение новой административной системы вело не только к ожидаемым двором результатам — упорядочиванию управления и сближению (пусть невольному) вошедших в Габсбургскую монархию земель. Оно имело и иные последствия — способствовало обострению отношений между сословиями и государем, которое вылилось в ряд антигабсбургских выступлений. Но в то же время политика Габсбургов, направленная на централизацию своих новых владений, дала возможность сословиям инкорпорированных стран наладить между собой более близкие контакты, что в начале XVII в. привело к их объединению в борьбе с Габсбургами.

Несмотря на утверждение власти австрийских Габсбургов в Центральной Европе основное внимание династии вплоть до начала XVIII в. было сосредоточено на Священной Римской империи германской нации. Можно сказать, что Австрия, Венгрия и Чехия являлись для династии плацдармом для реализации ее интересов в империи. Очень часто имперские дела превалировали для Австрийского Дома над нуждами инкорпорированных стран. Конечно же, сословия габсбургской монархии отмечали «имперский крен» в политике правящего Дома, и сложившееся положение их мало устраивало.

2. Сословия монархии австрийских Габсбургов

На рубеже XVI–XVII вв. страны, составившие габсбургское государство, являлись сословно-представительными монархиями. Однако в конце XVI в. в центральноевропейских владениях австрийских Габсбургов начал складываться абсолютизм. В этом столетии условия для абсолютизма во владениях австрийской династии до конца объективно еще не сложились: политические противники абсолютизма — сословия подвластных земель — были еще очень сильны. Однако Габсбурги форсировали естественный ход истории, насильственно утверждая свою абсолютную власть.

Между тем к моменту описываемых событий сословно-представительная монархия в Австрии, Венгрии и Чехии до конца еще не исчерпала свои возможности. Ее сложившиеся формы там были далеки от классической, к тому же к концу XVI в. они еще не достигли зрелости. Если сравнить «классическую» французскую модель с австрийской, чешской и венгерской, мы увидим много различий и заметим, что сословная монархия стран, подвластных Габсбургам, не прошла все стадии формирования подобно французской. Так, централизация — один из основных этапов развития феодального общества, являвшийся шагом, в частности, к сословно-представительной монархии, в одной из частей нового государственного объединения — австрийских землях — ко времени создания габсбургской монархии не была до конца завершена, и органы центрального управления еще находились в процессе становления. В эрцгерцогстве вплоть до конца XVI в. существовали органы управления только для отдельных земель — Нижней, Верхней, Передней Австрии, Штирии и др. Общий для всех земель ландтаг собирался лишь однажды.

Города ни в Австрии, ни в Венгрии не стали опорой центральной власти из-за своей экономической слабости, а горожане не превратились в сильное сословие — оплот эрцгерцогов-королей в их противостоянии крупным феодалам. Лишь в Чешском королевстве города экономически являлись более развитыми, а бюргерство уже сложилось как самостоятельная политическая сила.

Расслоение, произошедшее в результате развития товарно-денежных отношений в среде феодалов, не привело его разорившуюся часть к службе в государственном аппарате. Этому во многом способствовала конфискация церковных земель, проводившаяся в Чехии в ходе гуситских войн и реформации в Австрии и Венгрии. Кроме того, в Венгрии из-за войн с османами в XVI в. оживились вассально-сеньориальные отношения, мелкое и среднее дворянство потянулось к магнатам, лишив тем самым королей союзников. Бюрократия — полностью зависимый от монарха слой — в XVI в. только начала складываться в странах габсбургского государства. Таким образом, можно говорить о задержке в эволюции государственного аппарата во владениях австрийских Габсбургов по сравнению с Западной Европой.

В Чешском и Венгерском королевствах к XVI в. не произошло главной реформы королевской власти, которая могла бы ее усилить: до XVII в. короли избирались сословиями, чешская и венгерская корона не передавались по наследству[65]. А эрцгерцогство Австрию Габсбурги рассматривали еще и в XVI в. как личное имущество: до середины века правящий эрцгерцог делил земли между своими сыновьями. То есть, можно говорить о сохранении у эрцгерцогской власти патримониального характера.

Положение центральной власти осложнялось тем, что до 1648 г. постоянной императорской армии не существовало, это делало эрцгерцогов-королей фактически беспомощными при возникновении критических ситуаций внутри государства. Кроме того, до середины XVI в. королевская власть не являлась для Австрии, Венгрии и Чешского королевства высшей судебной властью.

Таким образом, к середине XVI в. в странах, составивших габсбургское государство, отсутствовали некоторые элементы, необходимые для образования «классической» сословно-представительной монархии: не произошло окончательного превращения государя-сюзерена в государя-суверена, королевская власть в Венгрии и Чехии не приобрела наследственного характера, эрцгерцоги-короли не обладали высшей судебной властью, в государствах не было центральных вооруженных сил[66], а в Австрии — централизованного государственного аппарата. Реформы Фердинанда I Габсбурга положили начало изменению соотношения сил во взаимоотношениях феодалов и центральной власти, постепенно изменяя их природу.

Как уже говорилось выше, в XVI в. сословия инкорпорированных стран, в первую очередь, привилегированные, были по-прежнему сильны и отказывались уступить свои позиции королевской власти. Поэтому на рубеже XVI–XVII вв. политическая ситуация во владениях Габсбургов характеризовалась борьбой сословий за сохранение свобод и привилегий. В числе их основных свобод и привилегий следует назвать активное участие сословий в управлении государством, право выбора короля, право сопротивления монарху[67], право получать пожалования от монарха, освобождение от налогов, право не быть арестованным и осужденным без суда и т. д.

Местом политического диалога во владениях австрийских Габсбургов были сеймы, ландтаги, Государственные собрания, где свободно могли общаться представители различных политических, религиозных и социальных сил. Эти органы власти являлись главным местом выработки сословной политики. Их конкурентом стал двор, где формировались институты, кадры и идеология абсолютизма.

Сословия габсбургской монархии негативно восприняли происходящие в государстве изменения, направленные на усиление королевской власти в обход сословий, а также стремление венского двора создать новую систему управления, связанную с унификацией властных структур в инкорпорированных землях. Сословия пытались всеми доступными им средствами воспрепятствовать политике правящего Дома.

Сословное представительство в австрийских ландтагах образовывали духовенство, светские феодалы — магнаты и дворяне, а также бюргерство. В политической жизни страны и работе ландтагов наиболее активную роль играло дворянство. В каждой из частей Австрийского эрцгерцогства действовали свои ландтаги. Общий для всех австрийских земель ландтаг в эрцгерцогстве, несмотря на все старания центральных властей в конце XV — начале XVI в., не сложился. Это до известной степени ослабляло позиции сословий, которые не могли выступить согласованно, единым фронтом по всей стране, местные интересы нередко превалировали над общими.

Австрийское католическое духовенство с начала реформации находилось в кризисе, который был связан не только с религиозной, но политической и экономической сферами жизни. Секуляризация церковных земель во второй половине XVI в. значительно ослабила экономические, а вслед за ними и политические позиции католической церкви. Однако на рубеже XVI–XVII вв., когда контрреформация принесла свои первые плоды в австрийских землях, католическое духовенство начало консолидироваться и восстанавливать свое положение. Особую роль в этом процессе сыграли духовные ордена, в первую очередь — иезуиты. Возрождающаяся католическая церковь постепенно превращалась в более влиятельную политическую силу, чем аристократия[68].

Бюргерство — население свободных «королевских» (landesfürstlichen) городов — в австрийских землях не играло значительной политической роли. Большая часть горожан являлась протестантами. Поэтому Габсбурги — «хозяева» городов — стремились максимально ограничить их самостоятельность и в религиозных, и политических делах. Эрцгерцоги, особенно Максимилиан II, притесняли города, лишали их привилегий и открыто предоставляли дворянству все новые политические и экономические льготы в городах. Пользуясь поддержкой эрцгерцогов, дворянство стремилось вытеснить бюргерство из органов городского самоуправления. Дворянство также не допускало третье сословие к ключевым позициям в государственном и местном управлении. Но, по мнению Карла Воцелки, со второй половины XVI в. для бюргерства открылся путь к социальному возвышению[69]. Постепенно бюргерство, тесня дворянство, начинает пробиваться к государственным должностям различного ранга. Однако к моменту создания и деятельности Конфедерации 1608–1609 гг. активизация бюргерства в государственном управлении только начиналась, и к интересующему нас времени третье сословие еще не являлось значительной политической силой. Таким образом, в начале XVII в. бюргерство и католическое духовенство, ослабленное реформацией, пока только либо восстанавливали, либо утверждали свои позиции в государстве и властных структурах.

В 20-х годах XVI в. оформились важнейшие сословные органы власти. С этого времени, благодаря работе сословных учреждений, местному дворянскому самоуправлению, выросло значение дворянства в государственном управлении. При решении финансовых вопросов дворянство всегда могло сказать свое веское слово, в первую очередь, благодаря своему праву вотировать обычные и чрезвычайные налоги. Турецкая угроза XVI–XVII вв. только укрепила позиции дворянства. Так, в 1568 г. сословия выделили Максимилиану II на ведение турецкой войны 1 200 000 гульденов; этим эрцгерцог поставил себя в большую зависимость от дворянства[70]: он был вынужден пойти на введение в Австрии основных положений Аугсбургского религиозного мира. Но настоящий торг между Габсбургами и дворянством начался лишь в правление Рудольфа II. В 1599 г. на верхнеавстрийском ландтаге дворянство обещало вотировать налоги на Пятнадцатилетнюю войну на условии, что император рассмотрит предъявленные ему претензии. Сословия надеялись, что через сильное финансовое давление они добьются от императора отмены Пражской резолюции 1598 г. — базового документа верхнеавстрийской контрреформации[71].

Однако решающую роль в возвышении дворянства сыграло введение Максимилианом II в Австрии Аугсбургского вероисповедания. Оно распространилось только на привилегированные сословия. Благодаря Аугсбургскому вероисповеданию и последовавшей вскоре секуляризации церковных земель, дворянство было спасено от разорения и от необходимости идти на государственную службу.

В своей политической борьбе за сословные и религиозные свободы протестантское дворянство[72] избегало союза с бюргерством: во-первых, из-за сословного предубеждения феодалов, во-вторых, из-за серьезных финансовых противоречий, особенно по вопросам налогообложения (бюргерство было не согласно с тем, что на него ложилась выплата львиной доли налогов). Кроме того, феодалы считали восстание против монарха своим правом. На рубеже веков австрийское дворянство серьезно обсуждало проблему восстания и права подданных сопротивляться своему монарху. Большое влияние на формирование таких взглядов оказал кальвинизм, которому следовала некоторая часть австрийского дворянства. Учение Кальвина, его идея о предопределении и теория тираноборчества нашли живой отклик в среде австрийского дворянства. Главным теоретиком «права сопротивления» в Австрии стал Георг Эразм Чернембл, один из лидеров сословного движения. В своих трудах (например, «De resistentia subditorum adversus principem legitimem») Чернембл рассматривал формы и определял границы сопротивления монарху: от просьбы удалить плохих советников от правителя и союза с дружественными соседями до убийства тирана[73]. Он считал восстание дворянства законным в том случае, если монарх без согласия или против воли сословий изменяет основной закон государства[74]. Подобные взгляды, популярные у австрийского дворянства, сделали возможным его участие в событиях 1608–1609 и 1618–1620 годов.

Сословная монархия сложилась в Чешском королевстве во второй половине XIV в. Реальная политическая власть сословий упрочилась в XV в. Это было связано с гуситским движением, ростом государственно-правового самосознания и ослаблением королевской власти в правление Ягеллонов[75]. Однако иерархически завершенной сословной организации в Чешском королевстве так и не сложилось[76].

Политическую жизнь в сословной монархии Чешского королевства определяли три сословия: панское, рыцарское и городское[77]. Они участвовали в осуществлении законодательной, исполнительной и судебной власти. Главным политическим органом королевства был генеральный сейм и одновременно в каждой из земель королевства — Чехии, Моравии, Силезии и Лужицах — существовали свои земские сеймы, куда входили представители трех сословий. При этом сейм в Моравии заключал в себе одну особенность: в третьей курии кроме городов заседали прелаты. По мнению Ярослава Панека, параллельное существование во всех землях Чешской короны органов сословной власти, недостаточно связанных между собой вертикально, ослабляло оппозицию сословий и делало ее уязвимой перед лицом королевской власти[78].

До восшествия Габсбургов на чешский трон характерными чертами развития государства являлись ослабление власти монарха, что давало возможность сословиям избирать короля и ограничивать его влияние в стране Избирательными Капитуляциями, и равновесие в разделении властных полномочий между тремя сословиями: магнатами, рыцарями и бюргерством. Однако постепенно это равновесие нарушалось, и на первый план здесь, в отличие от Австрии, выдвинулись магнаты. По словам Я. Панека, с середины XVI в. почти единственным носителем политической программы сословности выступала знать[79]. Меньшими по сравнению с Австрией были разногласия между сословиями по религиозному вопросу. Этому способствовало официальное двоеверие, установленное Базельскими компактатами в 1436 г.

Узаконивание в Чешском королевстве двоеверия привело к тому, что большинство населения в Чехии и Моравии придерживалось утраквизма, и католическая церковь в этих землях находилась в глубоком упадке. Поэтому в Чехии и Моравии католическое духовенство было лишено политического влияния и не образовывало самостоятельного сословия. Однако в двух других землях — Силезии и Лужицах католическое духовенство сохраняло свои позиции и наравне с тремя другими сословиями участвовало в работе сеймов.

До 1547 г. третье сословие в Чешском королевстве представляло собой значительную политическую силу. Захваченное церковное имущество усилило базу экономической самостоятельности городов. Во второй половине XV — начале XVI в. города играли видную роль во всех областях жизни государства. В политическом отношении бюргерство демонстрировало свою независимость: оно добилось невмешательства монарха в свои дела, в городах отсутствовали королевские представители, вся полнота власти находилась в руках органов городского самоуправления. Города имели также собственные вооруженные силы и не были обязаны платить королю налоги (они выплачивали лишь берну по решению сеймов[80]). Третье сословие стало главным соперником дворянства, правда, при этом так и не смогло обеспечить себе равного участия в управлении государством[81]. Роль городов в политической жизни государства изменилась после восстания 1547 г. Фердинанд I лишил Прагу и остальные королевские города, участвовавшие в восстании, всех привилегий; бюргеры должны были сдать оружие, они теряли недвижимое имущество и городские доходы; у цехов также отнимались привилегии. Кроме того, в городах учреждались должности гетманов и рихтаржей, которых назначал король; отныне они контролировали городское самоуправление и политическую жизнь горожан[82]. Таким образом, королю Фердинанду I удалось подорвать политическое влияние третьего сословия; возвращение во второй половине XVI в. королевским городам некоторых привилегий не изменило сложившуюся ситуацию. Потеряв свое место в системе власти сословно-представительной монархии, бюргерство в начале XVII в. реализовало свои политические устремления уже не в сословных структурах, а в органах исполнительной власти строящегося абсолютистского государства, образовывая бюрократию и постепенно вытесняя дворянство из управления государством[83].

Дворянство играло в политической жизни государства достаточно ограниченную роль. Из-за недостатка финансовых средств дворяне не могли приезжать в Прагу — место работы высших органов сословного управления[84] (например, Генеральный сейм), и поэтому ареной политической жизни рыцарства являлись органы местного самоуправления. Земские органы управления давали ему возможность реализовать свои права в управлении сословной монархией. Но и в этих низших органах власти самостоятельность дворянства была значительно ограничена. Рыцарство в земском управлении подвергалось двойному давлению: со стороны Габсбургов и панства[85]. Ориентация дворянства на политический союз с панством еще больше усиливала влияние последних на рыцарство.

Панство было ведущим сословием Чешского королевства. В руках магнатов находились все высшие должности в государстве. Они же играли главную роль в работе сеймов. Попытки Фердинанда I Габсбурга ослабить панство и подчинить органы сословного управления центральным учреждениям не принесли ощутимых результатов. А репрессивные меры короля против городов и дворянства после восстания 1547 г. способствовали лишь приобретению магнатами главной роли среди сословий благодаря устранению соперников. Турецкая угроза и связанная с этим перманентная потребность в деньгах ставили корону в сильную зависимость от решения сейма по вопросу о сборе налогов.

Перенос в 1583 г. Рудольфом II своей резиденции из Вены в Прагу поставил чешские сословия и, в первую очередь, панство в особое положение и несколько изменил расстановку политических сил. Во-первых, чешское дворянство вытеснило австрийцев на позиции младшего партнера[86]; во-вторых, прибывшие вместе с Рудольфом II испанский посол Сан Клементе и папские нунции Бономини и Спинелли начали планомерную поддержку католического дворянства и претворение в жизнь плана «změnu regimentu» — замены правительства в Чешских землях[87]. Среди чешского панства, благодаря близости ко двору, усилилась «испанская партия». В Моравии «испанская партия» не имела такого влияния как в Чехии, и позиции католиков-магнатов оставались по-прежнему слабыми[88].

Таким образом, ведущей политической силой в Чешском королевстве являлись магнаты. С конца XVI в. среди них усилился католический элемент. Все это влияло на сословную оппозицию, ее отношения с центральной властью и участие в Конфедерации.

Сословная монархия в Венгрии оформилась во второй половине XV в., когда было впервые созвано Государственное собрание королевства, на котором присутствовали все сословия. Сословное представительство в Государственном собрании образовывали четыре сословия: светская знать, дворянство, духовенство и города[89]. Однако реальную силу в венгерской сословной монархии представляли знать и дворянство.

Другие два сословия — горожане и духовенство в XVI в. не имели большого влияния на политику, духовенство — из-за реформации, к которой примыкала значительная часть дворянства и магнатов. Королевские города были слабыми как в экономическом, так и политическом отношении. Их голос на Государственных собраниях никогда не имел большого значения. Особенностью венгерских городов являлось то, что там преобладало немецкое население, которое в целом занимало нейтральную позицию между сословиями и немецкой династией. В XVI в. отношения городов и дворянства обострились, главным образом вследствие «омадьяривания» городов за счет притока в них дворянства, потерявшего свои земли в результате турецкого завоевания части Венгрии. Переселявшиеся в города дворяне сохраняли свою юрисдикцию и не подчинялись городским магистратам, освобождались от уплаты налогов. Кроме того, дворянство стремилось вытеснить бюргерство из органов городского управления.

С середины XVI в. на первое место среди сословий выдвинулась знать. К началу же следующего столетия аристократия в Венгрии занимала такое положение в сфере власти, которому трудно найти аналог в других странах Западной Европы, где тогда развивался абсолютизм. В первую очередь это было связано с теми привилегиями и свободами, которые сословия получили в XV–XVI вв. от слабых королей из династии Ягеллонов. Большую роль в усилении феодалов сыграла также турецкая опасность. Габсбурги не могли полностью обеспечить оборону страны, поэтому частично данная задача легла на плечи венгерских магнатов. Они становились главнокомандующими военно-административных округов, содержали собственные войска и крепости на границе, где осуществляли военную, административную и судебную власть. Экономическую основу власти венгерской знати не в последнюю очередь, в отличие от других стран, составляла торговля[90]. Наряду с этим, магнаты брали на себя многочисленные функции в государстве, они занимали все высшие государственные должности (надор, казначей, государственный судья и др.), стояли во главе комитатов[91]. Нередко венгерская аристократия обладала высшими должностями в тех областях, где она имела владения. Тогда магнаты совмещали на этих территориях свои частные и государственные функции. Они держали частную армию, которую размещали в принадлежащих им крепостях[92]. Все это составляло основу власти знати и делало магнатов практически неограниченными хозяевами данных территорий.

Под их защиту стремилось среднее и низшее дворянство, также внесшее свою лепту в сохранение сословного государства. В XVI в. в Венгрии оживились вассально-сеньориальные отношения. Связь между дворянством и магнатами была весьма прочной, особенно в северо-восточных и задунайских комитатах. В этих областях дворяне согласовывали все свои действия с представителями родовитой знати: Зрини, Надашди, Баттяни. Так, вице-ишпан комитата Зала Шандор Бакач писал своему патрону Ференцу Баттяни, что любой его приказ он готов выполнить днем или ночью[93].

Вместе с тем дворянство не превратилось в послушное орудие магнатов. Во второй половине XVI — первой половине XVII в. венгерское дворянство достигло наивысшего подъема, это был период его наибольшей политической активности[94]. В XVI в. повысилась роль дворянства в комитатах, в местном самоуправлении. Высшим органом законодательной, исполнительной и судебной власти комитатов были дворянские собрания и суды[95]. Вся комитатская администрация выбиралась из числа местных дворян: вице-ишпаны[96], казначеи, судьи, исправники, присяжные заседатели и т. д. Глава комитата — ишпан являлся представителем местной аристократии и, как правило, занимал другие высокие государственные посты и поэтому не мог из-за своего частого отсутствия уделять много времени своему комитату. Вследствие этого реальное руководство комитатом ложилось на плечи вице-ишпана. В его функции входило председательство в суде, созыв ополчения, сбор налогов, выполнение королевских распоряжений, организация ремонтных и строительных работ и т. д. Комитаты постоянно стремились добиться от центральной власти расширения своих полномочий и прав. Так, в XVI в. уже в правление Габсбургов комитаты настояли на том, чтобы назначаемые королем ишпаны утверждались комитатским собранием и приносили ему клятву верности, а сборщики королевских налогов представлялись и присягали комитатскому собранию и действовали под контролем его представителей[97]. Расширению политического влияния дворянства способствовало то, что магнаты в случае своего отсутствия на Государственных собраниях посылали туда своих представителей из дворян. Таким образом, принятие решений на Государственных собраниях во многом зависело от дворян, которые в своем большинстве исповедовали лютеранство и кальвинизм.

Итак, на рубеже XVI–XVII вв. сословия дворян и магнатов Австрии, Чешского и Венгерского королевств играли ведущую роль в политической жизни своих государств. Растущая власть эрцгерцогов-королей и их попытки подорвать могущество сословий не поколебали к началу XVII в. основы дуалистического управления. Австрийское дворянство, чешское панство и венгерское дворянство и знать по-прежнему определяли политическое развитие своих стран. Во всех этих землях третье сословие играло малозаметную и подчиненную роль в государственном управлении и общественной жизни. Австрийские и венгерские города никогда не могли составить конкуренции дворянству. Чешские города в основном утратили свои позиции после событий 1547 г. Положение католического духовенства во всех частях монархии Габсбургов значительно ослабло. Только с приходом к власти Рудольфа II, приступившего к насильственной рекатолизации, началось возрождение католического духовенства в этих странах. Правда, в Силезии и Лужицах — составных частях Чешского королевства — лидирующие позиции католической церкви не были утрачены, но их удельный вес в политической жизни государства по сравнению с Богемией и Моравией был менее важным. Для полноценного союза между феодалами и городами в странах австрийских Габсбургов не сложилось условий. Таким образом, главным действующим лицом сословных оппозиций и Конфедераций начала XVII в. становятся дворяне.