Австрийские Габсбурги и сословия в начале XVII века

1. Пятнадцатилетняя война и Европа

С начала XVI в. экспансия Османской империи в глубь Центральной Европы напрямую затронула интересы Габсбургов и их владений. На международной арене Габсбурги выступали как защитники христианского мира, а подвластные им земли, в первую очередь, Венгрию называли «последним бастионом христианства». Турецкая угроза являлась тем фактором, который во многом определял внутриполитическое развитие габсбургского государства, постоянно дестабилизируя ситуацию. Весь XVI век был наполнен турецкими войнами: крупномасштабные военные действия между Габсбургами и османами перемежались с пограничными конфликтами. Военные столкновения не прекращались даже после заключения мирных договоров. Османское присутствие в этом регионе приобрело характер «ползучей экспансии». В войнах Османской империи и Габсбургов не поставили точку первый и второй Адрианопольские мирные соглашения 1547 и 1568 гг. Население Австрии, Чехии и Венгрии, измученное как физически, так и финансово бесконечными войнами, надеялось на установление прочного мира или хотя бы продолжительного перемирия.

В конце 70-х годов XVI в. при габсбургском дворе были выработаны две концепции отношений с Портой. Первая (Иоганна Руэбера) предусматривала лишь военное решение проблемы; вторая (Лазаря Швенде) поддержание мира всеми силами и способами. Оценивавший эти концепции Придворный военный совет исходил из нескольких факторов, главным из которых являлся финансовый. В условиях недостатка средств не могло быть и речи о наступательной тактике и об организации освободительных походов в Среднее Подунавье, захваченное турками. Поэтому предпочтение было отдано точке зрения Л. Швенде, и в 1592 г. император и султан подтвердили второй Адрианопольский мир 1568 г. Однако с начала 90-х годов ситуация резко изменилась: на восточных границах монархии Габсбургов возросла напряженность, стала вырисовываться перспектива новой войны с турками. Это было связано с завершившейся в 1590 г. войны Османской империи с Ираном. И в 1593 г. султан Мурат III объявил Рудольфу II войну, которая вошла в историю под названием Пятнадцатилетней (1593–1608 гг.) или Долгой. В ходе этой войны впервые была сделана попытка оформить антиосманский союз центральноевропейских стран.

Пятнадцатилетняя война не стала неожиданностью для Рудольфа II, но, тем не менее, он оказался к ней не готов. В первую очередь, экономика габсбургской монархии была не в состоянии выдержать длительные военные действия. Помимо того, война застала Рудольфа II без союзников, поиск которых начался слишком поздно. За время мира императору не удалось создать антитурецкую коалицию: европейские страны, втянутые в другие международные конфликты, не могли или не хотели выступить на стороне Габсбургов. Испания, поддержав французских католиков, фактически участвовала с 1584 г. в гражданской войне во Франции. К тому же, силы испанских Габсбургов оказались подорваны конфронтацией с Англией и гибелью в 1588 г. Непобедимой армады. Франция, находившаяся с 1536 г. в тайном союзе с Османской империей, была заинтересована в ослаблении позиций Габсбургов в Европе.

Однако, благодаря стараниям папы римского Климента VIII, Габсбурги не остались один на один с Портой. В 1593 г. при активном участии папы была создана Священная лига. Вошедшие в Лигу Ватикан, Испания, некоторые государства Италии и часть княжеств Германской империи обещали Габсбургам финансовую помощь и организацию отрядов наемников. Участие в Священной лиге других стран оказалось невозможным из-за нерешенности старых проблем. Так, после долгих переговоров Речь Посполитая, узнав, что Габсбурги не согласны на распространение ее влияния на Молдавию и Валахию, отказалась в 1595 г. от вступления в Лигу[270].

За годы Пятнадцатилетней войны Рудольф II действительно получал обещанную Священной лигой помощь. Иштван Иллешхази, участвовавший в военных советах, приводил об этом следующие данные. В 1597 г. римский папа направил императору 8-тысячное войско, герцог Мантуи — 400 всадников; в 1598 г. свои отряды в Прагу послала Болонья; германские князья и вольные немецкие города периодически направляли Рудольфу II деньги, а также пешие и конные войска; император получал помощь и от Венеции[271].

Однако помощь Европы не носила постоянного характера, и австрийские Габсбурги были в основном предоставлены сами себе в войне с османами. На рубеже XVI–XVII вв. в европейском общественном мнении еще не сложилась мысль о войне с Портой как об общем деле, турецкая угроза не расценивалась как общеевропейская. Борьба с османами, подчинившими себе Южную и Юго-Восточную Европу, овладевшими частью Венгрии и совершавшими набеги до самой Вены, казалась западноевропейским политикам делом только Габсбургов. Даже германские княжества, находившиеся под властью императоров из рода Габсбургов, очень часто отказывали им в финансовой и военной помощи в период турецких войн. Немецкие князья боялись, что католики Габсбурги используют предоставленные ими войска и деньги не для войны с турками, а для борьбы с германскими протестантами. Понадобилось еще более полувека с рядом успешных военных операций турок, захвативших новые территорий габсбургских владений, и падением венгерской крепости Варад — «ворот в христианский мир», чтобы Европа пересмотрела свое отношение к османской проблеме[272].

2. Проблемы налогообложения сословий Габсбургской монархии в годы Пятнадцатилетней войны

При той позиции, какую заняла Европа, основные тяготы Пятнадцатилетней войны легли на Габсбургов и на плечи сословий инкорпорированных стран. Поэтому одной из главных проблем, обсуждаемых на ландтагах, сеймах и Государственных собраниях, начиная с 1593 г. стал вопрос о финансах в период войны.

Как уже говорилось выше, основная тяжесть финансирования Пятнадцатилетней войны легла на Чешское королевство, которое вносило на ведение войны с Портой ⅔ доли от общей суммы сборов, поступавших из всех габсбургских владений. С начала турецкой кампании помимо обычных налогов король стал взимать специальные военные. На сейме 1593 г. Рудольф II просил продлить взимание этих налогов на три года. Однако еще до истечения указанного срока (в 1595 г.) король обратился к сословиям с просьбой о новой помощи: снарядить 1 000 рыцарей, 600 аркебузеров и два полка пеших кнехтов[273]. За время Пятнадцатилетней войны выросли некоторые из существовавших налогов. Так, в первый год войны, в 1593 г., налог с домовладельцев в городе соответствовал довоенному уровню — 20 грошей, но уже в 1597 г. он повысился до 24 грошей. В 1604 г. этот налог вновь увеличился и составлял уже 1 злотый 12 грошей[274]. Подобная ситуация наблюдалась и в королевских городах. В 1593 г. вносимая ими в бюджет сумма равнялась 18 500 злотых, через три года — уже 18 750 злотых, а в 1604 г. возросла до 21 875 злотых[275].

В годы войны появились новые виды налогов. В 1596 г. введен налог с каминов[276], в 1601 г. — на предметы роскоши, были установлены пошлины на перевозимый по территории Чехии скот, а также чрезвычайная подать с каждых 60 снопов озимого и ярового урожая. Вскоре временные налоги стали постоянными, а, кроме того, королю удалось добиться передачи в его руки сбора податей, которые раньше находились в ведении сословий[277].

С 1605 г. в связи с тем, что Рудольф II был вынужден вести войну на два фронта против Порты и против восставших в 1604 г. венгров, произошло резкое увеличение числа налогов. В 1605 г. в Чехии заседали три сейма и один съезд высших земельных чиновников, на которых решались военные и финансовые вопросы. Сословия согласились с требованием короля содержать войско в течение девяти месяцев, вместо шести, как было принято. Чешские сословия обязались провести новое рекрутирование в земельное ополчение с условием, что все содержание войска ляжет на короля. Но уже через несколько месяцев Рудольф II переложил финансирование ополчения на сословия. Кроме того, сословия королевства обещали выделить на укрепление трех венгерских крепостей 20 тыс. чешских грошей[278].

Значительную лепту в военные расходы вносили и сословия Австрии. Помимо повышения размера уже существующих налогов, они собирали деньги на целевые нужды, самыми крупными из которых были обеспечение боеспособности венгерских крепостей и содержание войск: артиллериии, аркебузеров, пеших и конных кнехтов. Вопрос о крепостях являлся очень актуальным. Под венгерскими крепостями, на поддержание которых собирались значительные суммы, в первую очередь подразумевались ключевые крепости Канижа, Дьер, Комаром[279] и укрепления вдоль реки Раабы, закрывавшие дорогу туркам для наступления на Австрию и Чешское королевство. Так, на защиту Канижы Рудольф II требовал в 1593 г. с сословий Нижней Австрии 20 тыс. флоринов, в 1594 г. — 30 тыс. флоринов, а в 1595 г. уже 40 тыс. флоринов[280]. С каждым годом войны Рудольф II запрашивал с австрийских сословий все большее число солдат и стремился увеличить время их содержания сословиями. В 1598 г. император и сословия несколько месяцев «торговались» о длительности содержания 1 000 аркебузеров; в итоге, сословия сократили ее с восьми до шести месяцев[281]. Цифра — 1 000 аркебузеров — фигурирует в каждых Пропозициях Рудольфа II к нижнеавстрийским сословиям в период Пятнадцатилетней войны, варьировались лишь сроки содержания указанного отряда. К проблеме 1000 аркебузеров в различные годы войны в зависимости от положения на фронте добавлялись требования на рекрутирование и содержание и других войсковых подразделений. В 1598 г. помимо расходов на аркебузеров и «обычных солдат» речь шла о содержании 200 гусар в течение шести месяцев[282]. В 1600 г. к 1000 аркебузеров добавлялись 4000 пеших кнехтов[283], в 1601 г. Рудольф II требовал кроме упоминаемых кнехтов с содержанием на семь месяцев и аркебузеров на шесть месяцев еще 3 000 кнехтов и 1 000 рыцарей на три месяца[284].

Постоянно возрастали и расходы сословий на обеспечение дееспособности артиллерии: в 1599 г. Рудольф II просил у них 200 лошадей и 37 повозок для орудий, а в 1601 г. уже 400 лошадей и 100 повозок[285]. Каждый ландтаг превращался в торг между двором и сословиями; император, заявляя о силе турок и их успехах в войне, требовал все больше денег, а сословия отказывали, апеллируя к своему тяжелому финансовому положению.

Финансовое участие Венгрии в Пятнадцатилетней войны являлось значительно меньшим, чем сословий остальных стран гасбургсого государства. Это было связано с тем, что театр военных действий развернулся в Венгрии, а вскоре после начала войны турки продвинулись в глубь королевства и отторгли новые территории. Сбор налогов в такой ситуации по признанию эрцгерцога Матиаса становился просто невозможным[286]. Тем не менее, венгры вносили свой посильный вклад в общие военные расходы, поставляя солдат и деньги[287]. Кроме того, венгры принимали непосредственное участие в войне, немалую долю императорской армии составляли частные войска магнатов, которые брали также на себя военные расходы гарнизонов некоторых пограничных крепостей.

Говоря о проблеме финансов в годы Пятнадцатилетней войны, следует заметить, что каждая из сторон старалась защитить свои интересы. Так, Рудольф II постоянно настаивал на увеличении сбора денег сословиями, не принимая во внимание всех возникавших проблем. А австрийские сословия, например, были обижены такой негибкой позицией императора в годы крестьянского восстания в Нижней Австрии в 1597–1598 гг.[288] Единодушие сословий, возникшее в начале войны, сменилось взаимным раздражением и спорами о доле вносимых в общий бюджет налогов. Причем разногласия возникали как внутри стран, подвластных Габсбургам (например, между третьим и благородными сословиями[289]), так и на межземельном уровне. Сословия Нижней Австрии упрекали Штирию и Венгрию в том, что они не полностью вносят свою долю[290]; нижнеавстрийцы отказывались выделять требуемые императором деньги на поддержание венгерских крепостей, аргументируя это тем, что тогда без должного финансирования останутся их собственные гарнизоны[291]; а представители Верхней Австрии спорили, в свою очередь, с нижнеавстрийцами о том, кто имеет больше оснований для снижения своих поставок, учитывая то, против кого из них будет направлен первый удар турок. Таким образом, сословия каждой из стран стремились уменьшить свою долю участия в военных расходах, опасаясь за свои земли и забывая, что турки представляют общую для них угрозу.

3. Трансильванское княжество в годы Пятнадцатилетней войны. Планы Габсбургов в отношении Трансильвании

Рудольфу II не удалось найти реальных союзников для войны с Османской империей среди западноевропейских государств. Однако ведение военных действий один на один с Портой не сулило императору успеха. В таких условиях венский двор обратился к поиску союзников в Центральной Европе. Внимание императорской дипломатии привлекли к себе вассалы Османской империи — Трансильвания, Молдавия и Валахия.

В это время в Трансильвании и Дунайских княжествах активно обсуждался вопрос о том, сохранять мир со своим сюзереном или воевать с ним на стороне Габсбургов. В результате упорной борьбы победу одержали сторонники войны с турками в надежде на поддержку Габсбургов. Князь Трансильвании Жигмонд Батори, заключив союзнические договоры с Валахией и Молдавией, объединил усилия трех княжеств. В ноябре 1594 г. их войска вступили в войну с османами. А уже в январе 1595 г. Ж. Батори (от имени Трансильвании, Молдавии и Валахии) и Рудольф II подписали в Праге договор о союзе. Обе стороны обязывались вести войну с османами, не заключая сепаратного мира, помогать друг другу вооружением и провиантом. Кроме того, вновь оговаривались правовые отношения между Трансильванией и королевской Венгрией: Рудольф II признавал Ж. Батори князем Трансильвании, но в случае отсутствия у последнего наследников мужского пола, княжество переходило под власть Габсбургов, которые обещали сохранить все существующие там привилегии и традиции[292]. Таким образом, договором 1595 г. создавалась не только антитурецкая коалиция центральноевропейских государств, куда впервые входили вассалы Османской империи, но и укреплялись основы возможной венгерско-трансильванской унии. Та часть договора, которая касалась непосредственно дел Габсбургов и Трансильвании, оказала большое влияние на развитие событий в данном регионе, итогом которых стало восстание сословий и создание Конфедерации.

Первый период Пятнадцатилетней войны — 1593–1596 гг. — складывался удачно для антиосманской коалиции. В ноябре — декабре 1593 г. венгерский военачальник Миклош Палффи захватил крепости Фюлек, Дрегей, Дрегейпаланк и др. В 1594 г. императорские войска взяли крепости Ноград, Сисек, в 1595 г. — Эстергом, Вишеград, Вац, а армии союзников — Бухарест, Джурджу, Тырговиште. Переломным моментом для антиосманской коалиции стало поражение в битве у Мезекерестеша в октябре 1596 г., где императорская армия потеряла всю свою артиллерию. После этого поражения военная удача изменила силам коалиции. Габсбурги не всегда добросовестно выполняли свои союзнические обязательства, ослабляя тем самым и без того незначительный военный потенциал Трансильвании и Дунайских княжеств. В результате, у Трансильвании больше не было сил продолжать войну с турками, и Ж. Батори, сославшись на невозможность ведения войны без Габсбургов, за значительную денежную компенсацию передал княжество под власть Рудольфа II. С этого времени и вплоть до 1602 г. Жигмонд Батори еще 11 раз отрекался от престола и вновь возвращался на него. В эти годы власть над Трансильванией (помимо моментов возвращения Ж. Батори) попеременно находилась в руках трансильванского магната Мозеша Секея, валашского воеводы Михая Храброго и представителя Рудольфа II генерала Джорджо Басты.

Обладание Трансильванским княжеством значило для Габсбургов очень много. Императорский генерал Дж. Баста видел эти преимущества в следующем: княжество «имеет большое стратегическое значение… с его территории удобнее вести войны с турками… власть над ним поможет распространить влияние Габсбургов на Молдавию и Валахию… смирить гордость венгров и гарантирует безопасное продвижение по Дунаю»[293]. Фактически в 1602 г. в княжестве установилась власть Габсбургов. Свое управление Трансильванией они осуществляли с помощью военного правительства во главе с Дж. Бастой. Таким образом, Рудольф II попытался реализовать давно задуманный аншлюс Трансильванского княжества.

Однако в Трансильвании Рудольф II не получил со стороны населения поддержки. Идея Жигмонда Батори передать княжество Габсбургам с самого начала имела много противников. С течением же времени число недовольных габсбургским управлением только увеличилось. Венский двор не торопился с выполнением союзнических обязательств и не оказал Трансильвании должной помощи в борьбе с Портой. Более того, войска Дж. Басты грабили местное население и творили бесчинства. Вопреки договору 1595 г., Дж. Баста преследовал протестантов, разрушал их церкви — началась контрреформация. По стране прокатилась волна политических репрессий, трансильванские магнаты, недовольные Габсбургами, бежали из своих владений, которые потом конфисковывались и передавались немцам. Положение Трансильвании осложнили голод и чума, поразившие в это время княжество[294]. Трансильванские сословия, не смирившись с приходом к власти Габсбургов, начали поиски нового князя, который смог бы возродить страну и вернуть ей независимость от императора.

Это оказалось довольно сложной задачей. В течение двух лет трансильванская политическая элита не могли найти подходящей кандидатуры князя. Во время восстания против Михая Храброго и Дж. Басты самые авторитетные семьи Трансильвании погибли. Наследник Ж. Батори был еще слишком молод. Вождь трансильванских эмигрантов Бетлен Габор не пользовался популярностью в самой Трансильвании. Среди кандидатов, достойных княжеского титула, чаще всего упоминались двое — Иштван Чаки и Иштван Бочкаи. Причем последнего из претендентов поддерживала трансильванская эмиграция.

4. Восстание Бочкаи 1604–1606 годов

Иштван Бочкаи родился в 1557 г. в небольшом венгерском городе Коложваре. Род Бочкаи принадлежал к той части магнатов, чьи интересы — в силу расположения земельных владений — были связаны как с Трансильванией, так и с Венгрией. Являясь родственником князя Трансильвании, И. Бочкаи с юных лет был объектом пристального внимания как Габсбургов, так и сторонников независимости княжества: их интересовало, какую позицию он в дальнейшем займет. Детство и юность Бочкаи, как и многие представители известных венгерских фамилий, провел в Вене и Праге при императорском дворе — Габсбурги старались воспитать молодых венгерских дворян верными сторонниками своей династии. Поэтому за И. Бочкаи на долгие годы сохранилась репутация горячего приверженца Габсбургов. Этому способствовала и его служба в качестве посла трансильванского князя при дворе Рудольфа II. В самой Трансильвании И. Бочкаи также занимал ряд важных постов: был ишпаном комитата Бихар, командующим гарнизоном Надьварада.

Однако настоящая слава пришла к И. Бочкаи во время Пятнадцатилетней войны с Османской империей. Он вместе с князем Валахии Михаем Храбрым одержал ряд важных побед над турками. В 1595 г. именно И. Бочкаи возглавил трансильванское посольство в Прагу, увенчавшееся заключением антиосманского союза. Габсбурги оценили его мужество, военный и дипломатический таланты — он был награжден землями и деньгами. Несколько позже, по предложению императора Рудольфа II, И. Бочкаи поехал в Трансильванию в качестве неофициального представителя Габсбургов. Однако его дипломатическая деятельность в княжестве продолжалась недолго: трансильванские сословия — как сторонники, так и противники Габсбургов — не доверяли И. Бочкаи. Одни считали его шпионом Рудольфа II, другие недолюбливали за верность князю Жигмонду Батори, которому Бочкаи не раз помогал вернуться на трон. Поддержка, оказываемая И. Бочкаи Ж. Батори, не устраивала часть сословий Трансильвании, которые видели в этом причину нестабильности в княжестве. Вмешательство И. Бочкаи стоило некоторым противникам князя власти, а иногда и жизни. В ноябре 1600 г. И. Бочкаи, обвиненный в шпионаже и государственной измене, был арестован. Однако вскоре его выпустили из тюрьмы и выслали из княжества. У него конфисковали все владения в Трансильвании[295].

Вернувшись к императорскому двору, И. Бочкаи впал в немилость у Рудольфа II. Он был арестован по тем же обвинениям, что и в Трансильвании, и заключен под стражу в Праге, где в «почетном плену» провел два года[296]. Выпущенный на волю в 1602 г., лишенный монархом почти всех своих венгерских владений, он стал persona non grata как для Габсбургов, так и для трансильванцев. И. Бочкаи сразу же удалился в свое имение недалеко от Варада. Возможно, он так и прожил бы остаток жизни в уединении, отвергнутый всеми, вдали от двора и политики, если бы не стремительно разворачивавшиеся события в Трансильвании.

Весной 1604 г. Габор Бетлен предложил трансильванским сословиям избрать на пустовавший уже два года княжеский престол И. Бочкаи. Удивительно, но сословия, еще два года назад обвинявшие последнего во многих преступлениях, теперь благожелательно отнеслись к выдвижению его кандидатуры. Что их подтолкнуло к такому решению, мы не знаем до сих пор: может быть, вера в дипломатические и военные таланты И. Бочкаи, может быть, сочувствие к нему как жертве произвола Габсбургов; или, может быть, действительно не было никакого выбора. Однако одного согласия трансильванских сословий было не достаточно. Для того, чтобы стать трансильванским князем, И. Бочкаи должен бьш заручиться поддержкой султана. Ведь только Порта, приняв И. Бочкаи как князя Трансильвании, а, следовательно, и своего вассала, могла помочь ему самому и его сторонникам в борьбе с Габсбургами.

Великий визирь Лала-Мехмед попросил И. Бочкаи сообщить ему свои планы как претендента на трон. Бочкаи совместно с Бетленом сформулировал конкретные условия договора с Портой, которые были одобрены султаном. В итоге Лала-Мехмеду было поручено заключить с ним союз. Султан обещал оказать И. Бочкаи военную помощь против Рудольфа II[297]. Вероятно, турки предполагали, что Бочкаи, преданный императором и посаженный им в тюрьму, не пойдет на соглашение с Габсбургами и будет до конца защищать свои и османские интересы в Трансильвании.

Австрийский генерал Б. Бельджойозо, находящийся с императорскими войсками в княжестве, узнал о планах турок вторгнуться в Трансильванию и нанес опережающий удар по лагерю трансильванских эмигрантов в Темешваре, который считал оплотом всех смут. Никакого военного значения нападение на лагерь эмигрантов не имело, зато большие проблемы в дальнейшем вызвало то, что солдаты Б. Бельджойозо захватили часть переписки И. Бочкаи с Г. Бетленом и султаном, которая могла погубить потенциального князя, если бы ее прочел Рудольф II[298].

Напуганный таким поворотом дел и возможными репрессиями со стороны императора, И. Бочкаи обратился за помощью к своим друзьям и пересказал им содержание пропавших писем. Его сторонники решили, что надо использовав обещанную султаном помощь оказать вооруженное сопротивление Б. Бельджойозо, если генерал начнет военные акции против И. Бочкаи. Но один из сторонников Бочкаи, капитан крепости Сент Йобб, побоявшийся открытых военных действий против Габсбургов, выдал Б. Бельджойозо планы трансильванцев. Оказалось, что генерал впервые слышит о пропавшей переписке И. Бочкаи и о его договоре с Портой. Оповещенный таким образом о планах претендента на трансильванский трон, Б. Бельджойозо начал готовиться к захвату его крепостей. Следовательно, известие о пропаже писем заставило И. Бочкаи действовать первым. То есть, его акции неповиновения не явились ответом на действия генерала. Кроме того, на тот момент И. Бочкаи не был официально избран трансильванским князем, поэтому в сложившейся ситуации он мог считаться частным лицом, защищающим собственными силами свои жизнь и владения. Активность И. Бочкаи предопределила все дальнейшие события. Он стал врагом номер один для Габсбургов: его претензии на княжескую корону столкнулись с интересами династии. Теперь любой его поступок расценивался как враждебный Габсбургам. Поэтому в октябре 1604 г. Бельджойозо попытался захватить крепости И. Бочкаи, чтобы подавить мятеж в зародыше. Однако с первого раза штурм крепостей не удался. Австрийский генерал, не заинтересованный в их длительной осаде, пошел на переговоры. Он предложил И. Бочкаи сдаться, поехать к королю в Прагу и больше не бороться за трансильванский трон[299].

Одновременно Б. Бельджойозо направил капитанов своих хайдуков в лагерь Бочкаи, чтобы переманить на свою сторону хайдуков последнего и тем самым лишить его части военной силы. Эта дипломатическая миссия закончилась переходом всех хайдуков на сторону И. Бочкаи. Возможно, они воспринимали его не как потенциального князя Трансильвании, борющегося за трон, а, в первую очередь, как «защитника Отечества и правой веры» от Габсбургов. Союз хайдуков и И. Бочкаи был закреплен в Октябрьском дипломе. В нем говорилось, что хайдуки под началом И. Бочкаи будут сражаться «за Отечество, христианство и правую веру»[300]. Союз с хайдуками определил новый статус И. Бочкаи — вождя венгерских хайдуков. Данный факт в дальнейшем сыграл очень важную роль в развитии движения, поскольку выводил Бочкаи за рамки Трансильвании и придавал его действиям общевенгерский характер. В то же время успешная борьба с Рудольфом II резко повысила его шансы занять княжеский престол: и трансильванцы, и Порта смотрели на Иштвана Бочкаи как единственного приемлемого кандидата в князья.

Таким образом, осенью 1604 г. И. Бочкаи нашел своего первого союзника — хайдучество — в фактически навязанной ему войне против Габсбургов. Однако И. Бочкаи прекрасно понимал, что имеющихся у него сил и союзников недостаточно, чтобы противостоять династии: армия Б. Бельджойозо наступала, османы были заняты и не могли прислать своевременную помощь, хайдуцких войск не хватало. Положение И. Бочкаи могла изменить только поддержка серьезных союзников. События того времени в Венгрии и политика Рудольфа II помогли И. Бочкаи решить проблему. Сословия Верхней Венгрии[301] предложили ему совместные действия.

Положение Рудольфа II с течением времени осложнялось. Война с Портой затягивалась, присоединение Трансильвании вылилось в движение И. Бочкаи. Все это требовало от Габсбургов больших финансовых затрат; денег, собранных сословиями, не хватало. По монархии прокатилась новая волна конфискаций. Основной удар пришелся по владениям венгерских магнатов: самые богатые и авторитетные дворяне (часто сторонники Габсбургов) были обвинены в государственной измене и вероотступничестве. Подобная агрессивная политика правящей династии по отношению к дворянству была крайне неразумна в условиях войны, когда Габсбурги не смогли в течении долгих военных лет отстоять ни одного крупного венгерского центра и, следовательно, не выполнили своего главного обязательства перед сословиями: защиты Венгрии от турок.

Поводом для открытого выступления части венгерских сословий стало требование генерала Бельджойозо, предъявленное им в сентябре 1604 г. общему собранию верхневенгерских комитатов — собрать налог для оплаты комитатского войска. Этим Бельджойозо нарушил законы, согласно которым только Государственное собрание имело право вотировать налоги. Кроме того, верхневенгерские комитаты уже собрали и передали Сепешскому казначейству необходимую сумму[302]. Верхневенгерские сословия обратились к Рудольфу II с протестом на действия генерала, и одновременно потребовали от короля прекращения религиозных преследований и конфискаций имущества. Кроме того, верхневенгерские сословия выступили за отмену 22-й статьи действующего законодательства, по которой аннулировались все решения венгерских Государственных собраний. Таким образом, сословия хотели уничтожить не следствие, а причину всех незаконных действий центральной власти. В постановлении сословий говорилось, что они не только отказываются предоставить солдат и оказать военную помощь королю, но и будут жить с «правом ненаказуемой самозащиты»[303]. То есть, сословия заявляли, что могут оказать вооруженное сопротивление Габсбургам на основе Золотой буллы 1222 г. Неизвестно, чем закончилось бы это первое серьезное выступление венгерских сословий, если бы они действовали одни. Однако к этому времени у них появился потенциальный союзник — Иштван Бочкаи. Известность И. Бочкаи в Венгрии и Трансильвании, его успешное выступление против Бельджойозо, большой военный потенциал (войска самого Бочкаи, трансильванская армия и отряды хайдуков) позволили верхневенгерским сословиям увидеть в нем достойного вождя их движения. И. Бочкаи же в условиях наступления императорского войска и занятости турок охотно пошел на союз с сословиями Верхней Венгрии.

Политика Габсбургов по отношению к венграм в этот переломный период как будто бы работала на И. Бочкаи: Рудольф II своими действиями способствовал тому, чтобы у его противника появлялись новые союзники. Захват австрийскими войсками кальвинистских церквей заставил принять сторону И. Бочкаи даже тех, кто боялся его связей с Османской империей и противостояния законному государю[304]. Осенью 1604 г. к И. Бочкаи присоединились сепешкие города. Причиной этого стала начатая епископом Ф. Форгачем в Сепешском крае контрреформация. Пять сепешских городов отказались выполнить требования прелата вернуть католикам протестантские храмы и постановили присоединиться к движению Бочкаи[305]. Таким образом, к концу 1604 г. вокруг И. Бочкам сплотились трансильванские, верхневенгерские сословия, сепешские города и хайдуки. Это была заметная политическая сила выражавшая чаяния значительной части венгерской нации.

В конце 1604 г. на Государственном собрании Трансильвании Иштван Бочкаи был избран князем[306]. Однако свой двор он расположил не в Дюлафехерваре[307] — столице Трансильвании, а в городе Кашше[308] — столице Верхней Венгрии, центре верхневенгерского капитанства. И. Бочкаи назначил Жигмонда Ракоци правителем Трансильвании, а сам, официально оставаясь князем, полностью переключился на венгерские дела и больше никогда не появлялся на территории княжества[309].

Вскоре султан предложил Бочкаи стать королем Венгрии и даже прислал ему корону[310]. Только хайдуки восприняли эту весть с воодушевлением. Сам Бочкаи, будучи трезвомыслящим политиком, прекрасно понимал, что силу и устойчивость ему может дать корона, полученная только из рук сословий. Поэтому он удовлетворился титулом князя Трансильвании[311].

Венгерские сословия, уверенные, что нельзя добиться справедливости мирным путем, сделали ставку на вооруженную борьбу. Политику Габсбургов по отношению к Венгрии в последние десятилетия сословия оценили как угрозу существованию самой «венгерской нации». Поэтому целью освободительной борьбы Иштван Бочкаи назвал «сохранение своей жизни и жизни всей венгерской нации, а вместе с этим веры, свободы и имущества»[312].

Идеологической основой сословного движения стал памфлет «Жалоба королевства Венгрии». В «Жалобе» сословия перечисляли все обиды, нанесенные Рудольфом II венграм, и оправдывали свое восстание. Сословия писали, что Венгрия является бастионом против турок, а король разрушает его, внутренне ослабляя государство, и тратя на себя венгерские средства, предназначенные для борьбы с турками. Рудольф II, отмечалось в памфлете, обижает сословия, подменяя законы, принятые на Государственных собраниях, и конфисковывая владения дворян. Кроме того, король управляет Венгрией, опираясь на мнение иностранцев, и не считается с венграми. Попрание религиозной свободы и Золотой Буллы также ставилось в вину Рудольфу II. Следовательно, заявляли сословия, монарх нарушил своими действиями Коронационные грамоты, а это, в свою очередь, освобождает сословия от присяги королю. Военные операции Б. Бельджойозо, действовавшего по приказу Рудольфа II против венгров, переполнили чашу терпения сословий. Ответом на акции Бельджойозо стало восстание И. Бочкаи, которое явилось, по словам сословий, ничем иным как самозащитой. Причем, сословия аргументировали законность своих действий не Золотой Буллой, а естественным правом[313]. Следует заметить, что «Жалоба Венгерского Королевства» во многом повторяет требования сословий 1559 и 1569 гг.[314], так что претензии сословий вызревали давно и не были результатом случайного стечения обстоятельств.

Войскам И. Бочкаи удалось одержать ряд серьезных побед над Рудольфом II. В октябре 1604 г. от императорских войск были очищены земли от Бихара до Кашши. Венгерские города и крепости открывали восставшим ворота. Сложившуюся ситуацию в Венгрии в тот период наглядно иллюстрирует тот факт, что на Пожоньское Государственное собрание, созванное Рудольфом II на январь 1605 г., приехали представители только пяти комитатов и нескольких шахтерских городов[315]. В мае этого года после освобождения Надьсомбата[316] почти вся Верхняя Венгрия оказалась в руках восставших. А летом И. Бочкаи захватил ряд комитатов Задунавья, которые, кстати, оказали его войскам сопротивление[317]. И. Бочкаи покорились Тренчен[318] и Эршекуйвар[319]. В апреле 1605 г. на фоне успешно развивающихся военных действий И. Бочкаи в Серенче было созвано Государственное собрание, на которое были приглашены сословия Венгрии и Трансильвании. Но общее Государственное собрание не означало, что завоеванные князем территории королевской Венгрии вошли в состав Трансильвании.

5. Восстание Бочкаи и земли Чешской короны

Как уже говорилось выше, Иштвану Бочкаи сопутствовал успех. Рудольф II, напротив, сражаясь на два фронта — против турок и трансильванского князя, — с трудом контролировал ситуацию. В таком положении для императора была важна стабильность в eгo государстве, он опасался того, как бы сословия Австрии и земель Чешской короны не присоединились к восставшим венграм. Действительно, события, происходившие в Венгрии, вызывали интерес в других землях габсбургского государства, чешские и моравские сословия обсуждали венгерское восстание с марта 1605 г. по сентябрь 1606 г. на пражском и вишковском сеймах[320]; а нижнеавстрийские сословия — на своих ландтагах с лета 1605 г. по июль 1606 г.[321] Отношение сословий габсбургской монархии к венгерским делам зависело от того, кто убедительнее представит свою позицию: император или Иштван Бочкаи. Сами венгры не торопились объяснить сословиям подвластных династии земель причины восстания. Поэтому единственным источником информации являлись сами Габсбурги, к которым сословия обращались за разъяснениями[322]. Естественно, пражский и венский дворы представляли общественному мнению венгерских повстанцев мятежниками и разбойниками, позабывшими свою клятву верности королю и нарушающими все существующие договоры.

Формированию этого образа способствовали и недальновидность поведения самого Бочкаи и его приближенных по отношению к своим соседям. Весной 1605 г. часть хайдуков, сражавшихся против Габсбургов на стороне Бочкаи, вышла из-под контроля трансильванского князя. Эти профессиональные воины жили войнами, за счет военной добычи и грабежей. Некоторые хайдуцкие отряды, участвовавшие в восстании Бочкаи, были недовольны ходом военных действий в самой Венгрии, так как не получали обещанного жалования и добычи. Богатые земли Чешского королевства и Австрийского эрцгерцогства, не затронутые в отличие от Венгрии долгими войнами, манили хайдуков. Первой на пути отколовшихся от Бочкаи отрядов находилась Моравия.

1–7 марта 1605 г. в Вишкове состоялся моравский сейм, на котором сословия получили первую официальную информацию о событиях в Венгрии. В своих Пропозициях Рудольф II известил сословия о восстании И. Бочкаи в Венгрии и попросил их определить свою позицию по этому вопросу[323]. Моравские сословия, как и все сословия земель Чешской короны, приняли решение помочь Рудольфу II подавить венгерское восстание[324]. Моравский сейм наметил первоочередные мероприятия, необходимые для организации обороны маркграфства, на случай нападения хайдуков. Предусматривались сбор чрезвычайного налога, назначение военачальников, подготовка границ и территорий к обороне, обращение к сословиям земель Чешской короны за помощью[325]. Однако, по мнению 3. Вибирала, все попытки осуществить намеченное, в первую очередь, организацию помощи со стороны других земель королевства, не увенчались успехом[326].

Начиная с марта 1605 г., между Рудольфом II и сословиями земель Чешского королевства велась оживленная переписка по вопросам, связанным с венгерским восстанием и защитой от хайдуков подвластных Габсбургам земель. Однако, несмотря на подобную активность, слаженных и своевременных действий не удалось добиться. Моравская делегация, отправившаяся по решению земского сейма в Прагу за помощью, не получила ясного ответа и конкретных обещаний о поддержке[327]. Но в ходе пражских переговоров, на моравской политической арене появилась новая фигура — Иржи Ходицки, сыгравший в событиях последующих лет одну из важных ролей. Амбициозного политика незадолго до этого возвели в панское сословие, и подготовка обороны Моравии стала для него прекрасной возможностью проявить свои таланты и способности. Участие в земском посольстве и, главное, критическое выступление в Праге принесли ему большую известность среди моравских сословий[328].

В апреле 1605 г. Рудольф II обратился к высшим чиновникам Чешского королевства с предложением готовиться к защите Моравии[329]. Видимо, король и его приближенные предполагали, что войско Бочкаи может нанести один из первых ударов по соседнему маркграфству. В документе от 5 мая этого года высшие чешские чиновники поддержали Рудольфа II[330].

В самой Моравии проблемой обороны маркграфства начали заниматься еще позже. Первые приготовления по защите своей территории были сделаны сословиями во второй половине мая на земском сейме в Угерском Градишти. Лишь 19 мая моравские сословия «постановили назначить земского гетмана Карла Лихтенштейна полным генералом войск на границе с Венгрией»[331] и передать ему всю власть. К. Лихтенштейну было дано 12 помощников из панского и рыцарского сословий, в их число входили известные политики маркграфства: Карел Жеротин, Ладислав-младший Лобковиц, Иржи Ходицки и др.[332] Последний стал заместителем, фактически доверенным лицом К. Лихтенштейна[333].

Моравские сословия, зная о высоких боевых качествах и необузданности хайдуков, опасались, что сами они не справятся с организацией обороны маркграфства. Они рассчитывали на помощь других земель Чешского королевства и самого короля. Поэтому гетман и все четыре сословия Моравии обратились за поддержкой к чешским сословиям, которые в это время проводили свой очередной сейм[334]. Кроме того, мораване адресовали несколько обращений лично Рудольфу II. В своих письмах к императору сословия маркграфства постоянно подчеркивали свою верность монарху, и заявляли, что ни на одно из писем Бочкаи и его сподвижников с предложениями объединить силы против короля они не отвечали[335]. Однако просьбы моравских сословий о помощи, а, главное, их рассмотрение очень запоздали. Уже в мае 1605 г. хайдуки перешли моравскую границу[336].

Май — август 1605 г. прошли под знаком нападений хайдуков на моравские земли. Основным театром военных действий стала Моравия, но ударам хайдуков также подверглись Силезия и Нижняя Австрия[337]. Это расходилось с официальными заявлениями трансильванского князя о том, что «венгры всегда находились с Моравией в добрых отношениях» и не намереваются портить их сейчас, и против своих соседей — Моравии, Чехии, Силезии — ничего не имеют[338]. Однако Бочкаи оказался не в силах обуздать своих союзников хайдуков и добиться их ухода из Моравии. Можно сделать и иное предположение: вопреки своим официальным заявлениям Бочкаи был заинтересован в нападениях хайдуков на маркграфство, так как создавался новый очаг нестабильности во владениях Габсбургов, что могло подтолкнуть Рудольфа II к капитуляции. Хайдуки в поисках наживы разорили и сожгли все приграничные моравские территории. По свидетельству писаря Иржи Ховориа, «хайдуки сжигали и разоряли все на своем пути», убивали, не жалея ни детей, ни женщин; все, кто мог бежать, «прятались в лесах и горах, бросая свое имущество»[339]. За жестокость во время набегов мораване сравнивали венгров с татарами, а самого Бочкаи называли бесчеловечным тираном[340]. Жители Моравии были очень напуганы происходящим, считая набеги хайдуков, сопровождавшиеся по странному стечению обстоятельств, солнечными и лунными затмениями, либо карой Бога за какие-то серьезные прегрешения, либо концом света[341]. Карел Жеротин и Вацлав Будовец называли Бочкаи своим главным врагом и обвиняли именно его во всех бедах, обрушившихся на государство. Понадобилось несколько лет и новые потрясения в стране, чтобы В. Будовец полностью изменил свой взгляд на И. Бочкаи и стал считать его прекрасным учителем и главным реформатором[342].

В июне 1605 г. Рудольф II, как и моравские сословия, обратился за помощью к чешскому сейму[343]. 2 июня, король издал специальный Мандат, адресованный всем жителям Чешского королевства, в котором настаивал на оказании скорейшей помощи Моравии в борьбе с хайдуками[344]. Итогом продолжительных переговоров между королем, чешскими и моравскими сословиями стало обещание помощи и со стороны чешского сейма, и со стороны короля. Так, 12 июня горожане Иглавы приняли решение ссудить моравским сословиям 20 000 золотых[345]. Однако не вся обещанная помощь прибыла вовремя. Просматривая письма Карла Лихтенштейна за лето 1605 г., мы в каждом из них встречаем просьбы о помощи[346]. Лихтенштейн писал, что внутренние ресурсы маркграфства уже исчерпаны. Но, несмотря на это, ему удавалось отстаивать стратегически важные крепости и населенные пункты Моравии. Дальше пограничных областей хайдукам пройти не удалось[347]. Большую роль в организации обороны Моравии сыграл епископ Франтишек Дитрихштейн. Он занимался вопросами набора войск, оплаты наемников[348]. В разгар военных действий оломоуцкий епископ обратился к сословиям маркграфства с призывом «забыть в это неспокойное время все их старые разногласия»[349].

События в Моравии вызывали беспокойство и в других владениях австрийских Габсбургов. Эрцгерцог Матиас послал из Вены к К. Лихтенштейну своего доверенного человека Яна Грилла, чтобы достоверно узнать о том, что происходит в маркграфстве и предложить свою помощь против И. Бочкаи[350]. Позже, получив все необходимые сведения, Матиас информировал о нападениях хайдуков на Моравию остальных эрцгерцогов[351].

В июле 1605 г. обещанная королем и чешскими сословиями помощь прибыла. Во главе чешского войска Рудольф II поставил Адама Штернберга[352]. Однако совместное выступление чешских и моравских войск не привело к быстрой победе над хайдуками. Разногласия между военачальниками — К. Лихтенштейном и А. Штернбергом — ослабляли союзников[353]. Вскоре не получавшие жалования солдаты чешской армии начали возвращаться обратно в Чехию[354]. Возникли проблемы с провиантом; денег, присланных в маркграфство, не хватало на обеспечение всей армии[355]. Таким образом, предоставленная Моравии помощь оказалась малоэффективной и ей пришлось взять на себя основную тяжесть войны с хайдуками[356].

В начале августа на Моравию обрушились новые отряды хайдуков, которые теперь наступали не только по суше, но и по воде[357]. Хайдуки оказались в нескольких километрах от Брно[358]. Это венгерское наступление, как и ряд предыдущих, мораванам удалось остановить. Подобный военный успех стал заслугой всего моравского общества. В равных долях сыграли роль организаторский талант К. Лихтенштейна, военные способности И. Ходицки, руководившего боевыми действиями моравского ополчения[359], и активность моравского панства, постоянно посылавшего к театру военных действий свои новые отряды[360].

Нападение хайдуков на моравские земли сопровождалось дипломатическими акциями Иштвана Бочкаи. Трансильванский князь и его сподвижники обращались к сословиям Чешского королевства с целым рядом манифестов, в которых пытались сгладить крайне негативное впечатление от рейдов хайдуков, представить свое движение в благоприятном свете. Кроме того, Бочкаи призывал соседей присоединиться к нему[361]. Однако трудно было ожидать от терроризируемых хайдуками жителей Чешского королевства симпатии и сочувствия к своим обидчикам. Поэтому воззвания вождя хайдуков остались без ответа: моравские и чешские сословия не перешли на сторону Бочкаи и не примкнули к его войне против Рудольфа II.

Неудача этой миссии связана только с просчетами венгерской стороны. Начав антигабсбургское восстание И. Бочкаи не позаботился о том, чтобы его выступление благожелательно воспринималось сословиями инкорпорированных стран. Полное отсутствие своевременной информации лишало его возможных союзников. Возможно, если бы трансильванский князь сразу же дал разъяснения причин возглавленного им восстания и не допустил бы грабительских набегов на Моравию, сословия земель Чешской короны и прислушались к нему. Однако нападения на моравские территории начались 1 мая 1605 г., а первые письма от И. Бочкаи пришли лишь спустя неделю, таким образом, время для объяснений было безвозвратно потеряно. Венгры в глазах своих соседей выглядели действительно разбойниками, как их и представляла пропаганда Рудольфа II, а не борцами за общие для всех сословий политические и религиозные свободы и привилегии. К тому же первые письма Бочкаи, адресованные сословиям Чешского королевства, представляли собой не объяснения причин всего происходящего, а призывы присоединиться к нему в войне против Рудольфа II. Эти, ничем не аргументированные призывы, не встретили у сословий инкорпорированных земель никакого ответа. Первое обращение И. Бочкаи к моравским сословиям, отправленное 8 мая, Карел Жеротин переслал Рудольфу II с заверениями в верности[362]. Повторные призывы к мораванам (18 мая 1605 г.)[363] и воззвание к силезским сословиям (20 июля 1605 г.)[364] вообще не встретили отклика.

Лишь в середине июня 1605 г. Иштван Бочкаи послал моравским сословиям письмо с объяснениями главных причин своего восстания[365], но этот запоздалый шаг был не в состоянии изменить отношение к венграм. Помимо всего прочего, письмо было крайне неудачно составлено и до конца не продумано. По прочтении создается впечатление, что оно писалось в большой спешке. Так, одна из важных проблем — защита от турок — вообще не упоминалась в перечне претензий венгерских сословий к королю, а не менее серьезный религиозный вопрос стоял последним пунктом в списке И. Бочкаи. Восставшим не удалось четко изложить все причины своего выступления. Формулировки первого параграфа, например, касавшиеся того, что Рудольф II не сдержал своей коронационной присяги, и второго о том, что он отдал Венгрию на разграбление «всяким войскам», требовали объяснений, которых в тексте не было. Кроме того, в документе встречаются повторения: во втором и четвертом пунктах упоминаются грабежи Венгрии «всякими войсками», однако, в четвертом называется конкретный случай с генералом Дж. Бастой, который вместо охраны страны «разорил, огнем и мечом города и деревни разрушил…»; а параграф третий (король не принимает послов) и параграф шестой (не дает аудиенции прибывшим в Прагу) также дублируют друг друга. В заключении письма, трансильванский князь заявил, что все вышеперечисленные причины, а также ряд других привели к тому, что у сословий Венгрии не было больше сил терпеть эти беззакония дальше и они начали войну против тирана и нарушителя своих свобод. Но письмо И. Бочкаи не убедило моравский сейм, который не посчитал нужным ответить. Таким образом, можно сказать, что первый раунд борьбы венгерских сословий и Рудольфа II — «информационная война» — был проигран Бочкаи из-за его же собственных ошибок.

Нападения хайдуков окончились так же внезапно, как и начались. В конце лета 1605 г. в Трансильвании и Венгрии изменилась внутри — и внешнеполитическая ситуация. Это заставило хайдуков покинуть территорию Моравии. Перед моравскими сословиями встала тяжелая задача восстановления разоренных хайдуками земель. Внутренних ресурсов маркграфства для этого было явно не достаточно. Однако все обращения сословий Моравии к Рудольфу II с просьбой возместить убытки, понесенные от нападений хайдуков, остались без ответа[366]. Кроме того, моравским сословиям предстояло уже в спокойной ситуации оценить все прошедшие события: венгерское восстание, позицию короля и поведение чешских сословий в тяжелый для маркграфства период.

Но все же по одной из проблем моравские сословия имели твердое мнение. Война с И. Бочкаи должна быть закончена как можно быстрее. Опасаясь повторных набегов, они обратились к Рудольфу II с просьбой как можно быстрее заключить мир с трансильванским князем и принести в государство покой[367].

6. Венский мир

Положение императора Рудольфа II становилось все более сложным, он терпел поражения как от турок, так и от Бочкаи. В ходе Пятнадцатилетней войны с Османской империей Габсбурги потеряли часть венгерских территорий. Османы захватили некоторые крупнейшие города и крепости королевства — Эстергом (место пребывания примаса венгерской церкви), Эгер, Канижу, Пешт, Хатван и др. Из рук в руки переходили крепости Дьер, Секешфехервар и т. д. Попытка Рудольфа II вернуть под свою власть Буду не принесла успеха. Неудачей для императора обернулась и военная кампания в Трансильванском княжестве. Другому противнику короля — И. Бочкаи — удалось не только закрепиться в Трансильвании, но и занять значительную часть королевства: Верхнюю Венгрию и Задунавье. Кроме того, из-за набегов хайдуков И. Бочкаи были разорены моравские земли, финансовый кризис разрастался, у казны не хватало денег даже на вербовку адъютантов для сопровождения членов императорской семьи на Государственные собрания[368]. Габсбурги боялись, что в результате восстания И. Бочкаи династия потеряет венгерскую корону. Однако, несмотря на это, идти на мирные переговоры со своими противниками глава дома австрийских Габсбургов Рудольф II не хотел. Он надеялся на скорый перелом в ходе войны с Османской империей и решил продолжить ее до победы. А вести переговоры о мире с мятежными подданными-протестантами император считал ниже своего достоинства, тем более, что в этом Рудольфа II поддерживали римский папа, испанский король и венгерские прелаты[369].

Исходя из таких настроений, Рудольф II созвал в Пожонь в апреле 1606 г. венгерское Государственное собрание. Габсбургская сторона возлагала на него большие надежды. Рудольф II надеялся в Пожони привести к повиновению венгерские сословия. Эрцгерцог Матиас, готовивший собрание, надеялся, что, созванное после долгого перерыва, оно станет началом примирения короля и сословий[370]. Высшее венгерское духовенство рассчитывало на то, что наконец-то будет решен вопрос о «спасении католической церкви», и прелаты обратились к римскому папе с просьбой прислать в Пожонь нунциев[371]. Однако пожоньское Государственное собрание не оправдало возложенных на него надежд.

Между тем стремление к миру в государстве охватило к этому моменту уже все подвластные австрийским Габсбургам земли. Моравские сословия в этом вопросе поддержали и чехи, и австрийцы; часть эрцгерцогов и венского двора также настаивали на заключении мира с Бочкаи[372]. С конца 1605 г. сословия габсбургской монархии торопили Рудольфа II с подписанием договора. Они были готовы предоставить любую помощь королю для урегулирования всех проблем[373]. Тем более, что первые условия мира эрцгерцог Матиас подготовил уже в начале января 1606 г.[374] В этом году приближенные императора, трезво оценивавшие ситуацию, вынудили Рудольфа II начать переговоры с Бочкаи. Результатом взаимного соглашения стал Венский мир.

Венский мир имел огромное значение не только для Венгрии, но и для остальных земель габсбургского государства. Выполняя основное условие соглашения, Рудольф II сразу же начал переговоры о заключении мирного договора с Османской империей (Житваторокский мир был подписан в ноябре 1606 г., а ратифицирован в 1608 г.). В результате на территории Венгрии временно прекратилась крупномасштабная кровопролитная война с Портой. Венский мир также способствовал сохранению и расширению венгерских религиозных и сословных свобод и определил концепцию политического развития государства на ближайшие десятилетия. Сословия Чешского королевства и эрцгерцогства Австрии увидели в этом договоре шанс получить для себя подобные свободы в ближайшем будущем.

Процесс заключения Венского мира проходил очень сложно и затянулся почти на год. Переговоры начались еще в ноябре 1605 г., а завершились в августе 1606 г. Но еще в декабре 1606 г. Рудольфом II предпринимались попытки пересмотреть некоторые, особо тяжелые, статьи договора[375]. Решение наиболее спорных вопросов король пытался отсрочить до ближайшего Государственного собрания, а заключение мира с Османской империей вообще отложить на неопределенное время[376]. Это было связано не только с тем, что Рудольф II и И. Бочкаи не могли договориться по многим вопросам, но и сами мятежные венгры долгое время не сумели выработать единую позицию при ведении переговоров. Венский мир стал компромиссом не только между венгерскими сословиями и императором, но и между самими венграми, — и в этом была уязвимость соглашения. Желание Рудольфа II не заключать с восставшими венгерскими сословиями мир было поддержано частью самих венгров. Продолжения войны с императором требовали сословия Парциума и комитатов, расположенных к востоку от Тисы, которые не хотели возвращения королевской Венгрии Рудольфу II. Воинственно были настроены и воевавшие на стороне И. Бочкаи хайдуки, но не по политическим соображениям, а потому, что война и грабежи были для них единственным источником существования. Казнями и пожалованиями Бочкаи удалось добиться повиновения недовольных[377]. Но в ходе переговоров противоречия в стане восставших венгров вспыхивали еще не раз: И. Бочкаи упрекали в излишней уступчивости императору[378].

Основные споры по содержанию текста мирного договора и о будущем Венгрии развернулись между двумя главными идеологами венгерских сословий — Иштваном Бочкаи и Иштваном Иллешхази (главным действующим лицом «дела Иллешхази», будущим надором Венгерского королевства). Именно И. Иллешхази стал официальным представителем трансильванского князя на венских переговорах[379].

В спорах И. Бочкаи и И. Иллешхази родилась новая политическая концепция развития Венгрии, которая в основных чертах воспроизводилась в тексте Венского мирного соглашения. И. Иллешхази защищал очень популярную в Венгрии идею воссоединения Королевской Венгрии и Трансильвании. Она появилась еще в XVI в., но и в начале XVII в. ее разделяла большая часть политической элиты. Сторонники этой идеи видели в объединении Венгрии и Трансильвании возможность противостоять как турецкой агрессии, так и Габсбургам[380].

Трансильванский князь выдвинул новую концепцию взаимоотношений этих двух стран. Он считал, что пока Венгрия находится в «руках более сильной нации, т. е. немцев… необходимо и полезно сохранить в Трансильвании венгерское княжество, так как это им (венграм. — К. М.) будет во благо и спасение»[381]. Когда же Венгрия попадет в руки венгерского короля, Трансильвания воссоединится с королевством. А до тех пор обе они должны оставаться союзниками, не объединяясь. Только такой путь, по мнению И. Бочкаи, мог спасти Венгрию от потери национальной самобытности. Поэтому для него было очень важно внести в текст Венского мирного договора пункт о сохранении Трансильванией своего статуса и после его смерти. Полгода потребовалось Бочкаи для того, чтобы убедить венгерское Государственное собрание принять именно его план. Так, в третьем варианте текста мирного соглашения появились параграфы об обособленном положении Трансильванского княжества[382]. Однако широкое признание концепция И. Бочкаи получила в Венгрии лишь к началу 20-х годов XVII в.

Второй проблемой, вызвавшей разногласия между И. Бочкаи и И. Иллешхази, был союз Трансильвании (а с ней и присоединившихся к И. Бочкаи венгерских территорий) с Османской империей. И. Иллешхази считал такой союз недопустимым, так как «турки — враги нашей веры и нам самим»[383]. Трансильванский князь придерживался иных взглядов. Он заявлял, что успешно бороться с Габсбургами за свои права и свободы можно только при условии союза с сильным государством и на данный момент этим союзником могла быть только Порта. Однако, по мнению И. Бочкаи, княжеству следовало вести себя крайне осторожно, играя на противоречиях двух империй, не связывая себя ни с одной из сторон[384]. Эта позиция венгерского политика станет основной концепцией отношений Трансильвании с Веной и Стамбулом на протяжении всего XVII в. А пока ее разделяли немногие политики.

Следующим спорным пунктом во взглядах И. Бочкаи и И. Иллешхази стал вопрос о хайдуках. В XVI — начале XVII в. официальная позиция в отношении хайдуков оставалась крайне отрицательной. Венгерские государственные собрания принимали законы против хайдуков. Они рассматривались властями как беглые крестьяне и бандиты. Вводился запрет на покровительство хайдукам и их укрывательство. Позиция И. Бочкаи по отношению к ним значительно отличалась: хайдуки составляли основу его войска, и он был многим им обязан. Он считал, что хайдуцкие войска могут принести Венгрии большую пользу. Поэтому тем хайдукам, которые воевали на его стороне против Рудольфа II, трансильванский князь пожаловал коллективное дворянство и создал для них особые привилегированные поселения[385]. Как и в случае с определением статуса Трансильвании, победила точка зрения И. Бочкаи, хотя его поддерживали немногие. Однако спустя некоторое время преемники князя на трансильванском престоле (особенно Габор Бетлен и Дьердь I Ракоци) признали его правоту и продолжили его политику в отношении хайдуков. Таким образом, несмотря на то, что проекты И. Бочкаи (о положении Трансильвании, об аноблировании и пожалованиях хайдукам и т. д.) были приняты за основу при составлении венграми условий Венского мира, довольно большая часть венгерского общества не соглашалась с ними. Отсутствие единого мнения среди венгров ослабляло сам мир и делало его незащищенным перед лицом Рудольфа II.

Габсбурги, зная о разногласиях среди венгерских сословий, пытались использовать это в своих целях: они затягивали и прерывали переговоры, отзывали послов, меняли условия текста договора. Используя подобную тактику, король надеялся, что ситуация с течением времени может измениться в его пользу. Так, уже в декабре 1606 г. эрцгерцог Матиас, проводивший переговоры от имени короля, писал Рудольфу II, что у И. Бочкаи возникли неожиданные трудности и он спешно, в обстановке секретности обсуждает со своими сторонниками уже заключенные статьи Венского мира. Это, по мнению Матиаса, было хорошим знаком для императора, давало ему удобный случай освободиться от тяжелейших статей и вернуть себе прежнее положение в королевстве[386]. К прекращению переговоров с венгерскими сословиями Рудольфа II подталкивали римский папа и испанский король. Папский нунций в чешской столице угрожал императору, что в случае подписания мира с венграми на условиях И. Бочкаи он навсегда уедет из Праги. Папа и Филипп II требовали продолжения войны с восставшими сословиями и обещали Рудольфу II прислать деньги на ее ведение и войска[387]. Однако помощь так и не поступила, и эрцгерцог Матиас по поручению императора приступил к обсуждению окончательного текста мирного соглашения.

Как уже говорилось выше, при заключении Венского мира от имени Рудольфа II выступал его младший брат эрцгерцог Матиас, наделенный всеми полномочиями для ведения переговоров[388]. В стане Габсбургов, как и в лагере И. Бочкаи, не обошлось без внутренних противоречий. Вместе с важными государственными проблемами в один неразрешимый клубок сплелись личные отношения в правящей семье. Переговоры с венграми осложнялись несхожестью позиций по некоторым пунктам короля и его официального представителя, а, кроме того, болезненная подозрительность Рудольфа II по отношению к Матиасу и амбиции самого эрцгерцога. Император подозревал, что Матиас, стремясь унизить его, специально принимает тяжелые для него условия И. Бочкаи[389]. А эрцгерцог, неся на своих плечах всю тяжесть заключения Венского мира, рассчитывал на благодарность короля, славу, большую политическую самостоятельность. Может быть, Матиас предполагал, что ведение переговоров с мятежными венграми, консультации с сословиями других земель габсбургской монархии сделают его, хотя бы на непродолжительное время, главной политической фигурой в государстве и добавят ему популярности. Поэтому он болезненно воспринимал вмешательство в ход переговоров короля, который отменял его решения, затягивал вынесение окончательных постановлений. Это, на взгляд эрцгерцога, не только очень мешало общему делу, но и подрывало его авторитет и популярность, потому что «земли и люди» могут забыть проделанную им работу и внесенные предложения[390]. Взаимное недовольство Матиаса и Рудольфа, возникшее из объективных и субъективных причин, затягивало подписание соглашения с вождем восставших, нередко приводя переговоры к срыву, а, кроме того, в дальнейшем еще больше осложнило отношения между братьями. Спустя два года, в феврале 1608 г., император будет обвинять Матиаса во всех проблемах, связанных с И. Бочкаи, оппозицией сословий и турками, и заявлять, что эрцгерцог всегда нарушал королевскую волю[391].

Для габсбургского лагеря 1606 год проходил очень напряженно. Противоречия между братьями, правдивая и недостоверная информация о настроениях и действиях венгров, брожение среди сословий подвластных земель усугубляли и без того нервную обстановку. Кардинал Клесль так описывал сложившуюся ситуацию (которая, конечно же, в определенной степени влияла на настроения придворной делегации и ход переговоров): император бездействует, «эрцгерцог Матиас остался без помощи, заступничества»[392] и нуждается в совете (даже своих подданных, например, Э. Моларта и К. Лихтенштейна)[393], «папский нунций в Праге во все вмешивается», «австрийские сословия злятся», «венгры находятся в состоянии аффекта»[394], а глава их делегации И. Иллешхази постоянно что-то требует[395].

Однако переговоры затягивались не только из-за эмоций: нежелание императора признать реальное положение дел в Венгрии также играло свою отрицательную роль. Эрцгерцог Матиас всеми силами защищал позиции дома Габсбургов в Венгрии[396]. Являясь ярым противником И. Бочкаи и сословного движения, Матиас, тем не менее, в ряде вопросов был вынужден пойти на уступки венграм; он понимал, что бескомпромиссная позиция по некоторым пунктам приведет лишь к новой конфронтации[397]. Однако гибкую дипломатию эрцгерцога король не оценил, посчитав бессмысленной уступчивостью. Поэтому Рудольф II посылал на переговоры новых людей, не знакомых с ситуацией, с противоречивыми инструкциями и этим фактически сводил всю работу Матиаса на нет. Последний жаловался эрцгерцогам, что Рудольф II, не советуясь с ним, выдвигает такие требования, с которыми И. Бочкаи явно не мог согласиться (например, возвращение королю неограниченной власти в Венгрии), а это опять привело бы к прерыванию переговоров[398]. Кроме того, Рудольф II стремился отложить решение некоторых актуальных, но очень неприятных для себя вопросов на неопределенный срок. В инструкциях эрцгерцогу Матиасу король писал, что если обсуждение религиозных дел будет складываться не в пользу двора, то было бы лучше перенести данное обсуждение на ближайшее венгерское Государственное собрание. Решение же турецкого вопроса император предлагал оттянуть вообще «насколько возможно»[399]. Вероятно, Рудольф II надеялся, что после подписания Венского мира сословия или не вспомнят о них, или королевская власть, справившаяся с кризисом, будет в состоянии воздействовать на них уже с иных позиций.

В переговорах двора с И. Бочкаи принимали участие сословия всех земель монархии Габсбургов. В феврале 1606 г., когда стало ясно, что в апреле состоится венгерское Государственное собрание, на котором будет обсуждаться мир между Иштваном Бочкаи и Рудольфом II, сословия Чешского королевства и Австрии, согласно распоряжению короля, занялись выборами своих представителей на это собрание и обсуждением условий мирного соглашения[400]. К середине марта чешские сословия уже разработали инструкции и определили круг полномочий для своих послов в Пожони[401]. Отдельные инструкции были даны послам высшими чиновниками королевства для переговоров с эрцгерцогом Матиасом[402]. Затянулись выборы послов от Моравии. К началу апреля моравская делегация еще не была сформирована, и это вызывало нарекания со стороны Рудольфа II[403]. В итоге, инструкции послам Моравии, подготовленные от имени четырех сословий маркграфства и кардинала Дитрихштейна, датируются началом августа 1606 г.[404] То есть, моравская делегация не принимала участия в предварительных переговорах, а прибыла лишь к заключительному этапу обсуждения условий мира и подписанию главных документов. Инструкции моравским послам носят очень пространный характер, немалая часть текста посвящена описанию мирных отношений, длившихся веками между Венгрией и землями Чешской короны. Составители инструкций, заявляя о необходимости заключения мира с венграми, апеллируют к старым королевским законам времен короля Матяша I Корвина и к Библии. Данные инструкции очень отличаются от подобных документов, составленных сословиями других земель Габсбургской монархии.

Созванное с таким трудом и проволочками пожоньское Государственное собрание не привело к ожидаемому результату. Его работа была фактически сорвана как по вине Рудольфа II, так и из-за неуступчивости венгерской стороны. Но надежды на установление мира в государстве не были погребены. Мирные переговоры переместились в Вену, в резиденцию эрцгерцога Матиаса, где успешно закончились по прошествии нескольких месяцев.

В завершающий этап переговоры вступили в начале августа 1606 г.[405] Из отчетов членов делегаций нам известно, что в Вену приехали избранные представители сословий Нижней и Верхней Австрии, Штирии, Чехии, Моравии, Силезии и Лужиц[406]. Они заявляли, что готовы «оказать эрцгерцогу Матиасу любую помощь» для урегулирования венгерской проблемы[407]. Каждой из прибывших делегаций эрцгерцог давал аудиенцию, на которой посланцы излагали предложения, составленные сословиями на ландтагах и сеймах, о мире с И. Бочкаи[408]. Матиас обсуждал с представителями сословий вопрос о будущем Венгрии[409] и знакомил их с вариантами мирного соглашения с восставшими венграми, сообщал о ситуации в королевстве, настроениях И. Бочкаи и его сторонников. Эрцгерцог Матиас обращался к сословиям за помощью, когда ему казалось, что действия венгров идут вразрез с уже достигнутыми соглашениями и угрожают новой войной[410]. Во время переговоров эрцгерцог Матиас пользовался посреднической помощью лидеров сословий. Не раз с такой миссией выступал вождь верхнеавстрийских сословий Г. Э. Чернембл[411].

В ходе переговоров представителями всех сторон были рассмотрены взаимные претензии и предложения[412]. Основой для обсуждения послужил предварительный текст мира, который был согласован в июне 1606 г.; он имелся в распоряжении всех сословных делегаций. Сословиям предстояло обсудить этот текст, а также комментарии, высказанные по его поводу Придворной канцелярией[413]. На экземплярах, принадлежащих сословиям Чешского королевства и Нижней Австрии, эрцгерцог Матиас собственноручно записал их жалобы, адресованные венграм[414]. Для достижения компромисса венгерским посланцам пришлось несколько раз приносить свои извинения сословиям чешских земель[415]. Что же касается венгеро-австрийских взаимоотношений, то они рассматривались сословиями в течение долгого времени, вплоть до дня подписания Венского мира[416]. Сословия-участники переговоров очень боялись, что мирное соглашение может сорваться и стремились всячески не допустить этого. Поэтому, когда со стороны делегации И. Бочкаи поступила жалоба, сословия земель Чешской короны рекомендовали эрцгерцогу немедленно рассмотреть «их жалобы, претензии и составить трактат»[417].

В отличие от императора сословия подвластных Габсбургам земель оценили усилия эрцгерцога Матиаса в достижении мира с венграми. В течение года сословия Штирии, Австрии и Моравии не раз подчеркивали его успехи в ходе переговоров с И. Бочкаи, хвалили за знание венгерских реалий, понимание венгров и способность повлиять на их жесткую позицию[418]. В отчете представителей верхнеавстрийских сословий своему ландтагу по поводу заключения Венского мира, Г. Э. Чернембл и В. С. Лозенштайн отмечали «отеческую заботу о землях» эрцгерцога Матиаса[419].

На Венских переговорах незримо присутствовал еще один участник: Османская империя. Это и понятно, ведь Иштван Бочкаи, как трансильванский князь, являлся вассалом Порты. Султан желал знать все о достигнутых между сторонами соглашениях, поэтому ежедневно к нему из Вены отправлялись курьеры с последними новостями[420]. Вполне возможно, что турки не только стремились обладать информацией, но и надеялись использовать ее в своих целях. Кроме того, присутствие османских дипломатов было связано с тем, что на переговорах обсуждался вопрос о прекращении войны между султаном и императором.

Переговоры двигались к своему логическому завершению, но до последнего момента эрцгерцог Матиас не был уверен, что венгры не передумают. 13 сентября 1606 г. он с тревогой сообщал в Прагу о прибытии в Вену Иштвана Иллешхази — представителя И. Бочкаи — в сопровождении пяти тысяч хайдуков (по данным эрцгерцога, еще 20 тыс. хайдуков находились на подходе). Эрцгерцог Матиас не знал, не является ли эта акция И. Иллешхази демонстрацией силы?[421]

Несмотря на все трудности, 23 сентября 1606 г. Венский мир был подписан. При подписании присутствовали известнейшие политики государства: К. Лихтенштейн, Э. Моларт, 3. Прайнер, Г. Э. Чернембл, А. Штернберг, П. Вок Рожемберк, И. Ходицки, А. Вальдштейн, И. Иллешхази, Ж. Форгач, Д. Турзо и др.[422] Среди них находились как верные сторонники политического курса Рудольфа II, так и представители сословной оппозиции. Подписание документа происходило в день, выбранный императором, в венском Бурге. Церемония была разработана заранее и согласована со всеми сторонами. Сначала свои подписи под текстом договора поставила венгерская делегация, затем представители Чехии, Моравии, Силезии и Лужиц, потом Нижней Австрии, Верхней Австрии, а в самом конце эрцгерцог Фердинанд Штирийский и посланцы Штирии. После подписания мира ко всем присутствующим «с пространной речью обратился эрцгерцог Матиас, выразивший надежду на то, что этот мир наконец-то принесет всем покой»; с ответным словом от имени сословий выступил ландмаршал Верхней Австрии, поблагодаривший эрцгерцога за «его отеческую заботу»[423].

Венский мир состоит из 20 основных статей. Все статьи можно условно разделить на три части. Первая касается исключительно дел Венгрии и носит частный характер (например, разрешение приватных споров между магнатами). Вторая часть — более общая, она затрагивает проблемы, интересующие сословия всех частей габсбургской монархии (например, религиозные и сословные свободы). Третья относится непосредственно к И. Бочкаи, его статусу, доходам и положению его будущих детей-наследников, если таковые появятся на свет.

Как уже говорилось, переговоры об условиях мира длились почти год, каждая статья обсуждалась очень долго, ни одна из сторон не хотела уступать, тем более, что решались такие важные вопросы, как свобода вероисповедания, ограничение власти короля в пользу сословий, титулатура И. Бочкаи и Рудольфа II, заключение мира с Османской империей и т. п.

Наибольшие споры разгорелись по проблеме вероисповедания. Предоставление религиозной свободы было главным требованием венгерских протестантов. Ее разрешение стало первой и самой важной статьей Венского мира[424]. Первоначально двор не собирался удовлетворять религиозные требования венгров, однако его позиция заметно изменилась за долгие месяцы переговоров. Какие же причины побудили императора и эрцгерцога Матиаса пойти навстречу религиозным пожеланиям венгерских протестантов? Богатый материал об этом нам дает переписка кардинала Мельхиора Клесля за 1606 г. Письма кардинала, написанные непосредственно во время обсуждения первой статьи Венского мира, адресованы в первую очередь вдовствующей эрцгерцогине Марии Штирийской. Они полны опасений, что королю придется уступить венграм, а это нанесет непоправимый ущерб католицизму не только в Венгрии, но и в других землях, потому что послужит дурным примером для всех протестантов. И именно об этой угрозе, отмечает Клесль, ему отовсюду пишут (кардинал не указывает кто именно, но можно предположить, что его корреспонденты — католики)[425]. Однако нежелание венгерских протестантов отказаться от свободы веры и подчиниться католической церкви, подкрепленное угрозой новых военных действий со стороны И. Бочкаи и его союзника султана, заставили Вену изменить свою непримиримую позицию.

Спустя некоторое время кардинал Клесль составил для эрцгерцога Матиаса «рекомендации по делу религии», которые «касаются венгерских бунтовщиков»[426]. Рекомендации родились после обсуждения венским двором религиозных требований венгров. Точная дата написания этого документа неизвестна, но можно предположить, что подготовлен он в августе — сентябре 1606 г. Клесль, всесторонне обдумав сложившееся положение, предложил эрцгерцогу Матиасу следующее: поскольку король оказался в сложной ситуации, а вопросы веры и турецкая опасность переплелись так тесно, что их нельзя отделить друг от друга (османы захватили уже почти всю Венгрию), то в это военное время на первый план должна выйти проблема победы над «врагом наследственных земель» (т. е. турками. — К. М.). Из-за турок, считал Клесль, Габсбурги могут «пойти на мир с венгерскими протестантами», а это в свою очередь принесет им помощь протестантских князей империи и австрийцев в борьбе с султаном. Эрцгерцог Матиас воспользовался советом кардинала Клесля, чем навлек на себя гнев императора и недовольство Рима.

Настороженное отношение Святого престола к Матиасу сохранялось еще долго, его подозревали не только в симпатиях протестантам, но даже и в отходе от католицизма. По мнению папы Павла V, религиозная толерантность отца Матиаса императора Максимилиана II могла послужить дурным примером для сына. Спустя некоторое время, когда поддержка Ватикана приобрела особую важность для эрцгерцога Матиаса, Клесль вернулся к этой теме. В письме папскому нунцию Миллино он подробно описал и проанализировал вопрос о предоставлении свободы вероисповедания венграм[427]. Кардинал утверждал, что старается быть объективным, приводя аргументы в пользу принятого решения. Конечно, при этом он выставлял действия эрцгерцога в более выгодном свете и перекладывал ответственность на Рудольфа II. Тем не менее, несмотря на предвзятость автора письма, информация, предоставленная им об обсуждении данного вопроса при дворе, отражает реальную ситуацию: противоречия между братьями, неспособность Рудольфа II быстро принимать необходимые решения, разобщенность католиков внутри монархии, нежелание и неспособность европейских государств сообща противостоять турецкой опасности. По свидетельству Клесля, именно политика короля довела Венгрию до восстания и союза с турками и татарами, из-за чего не только католицизм, но и вообще все христианство оказалось под угрозой. Венгрию, считал кардинал, вероятно, ждет та же судьба, что и Грецию. Поскольку ни Рудольф II, ни другие христианские правители не послали обещанной помощи против турок и восставших венгров, эрцгерцогу Матиасу как представителю короля на переговорах пришлось выбирать: или отдать Венгрию туркам, или уступить требованиям И. Бочкаи. Это последнее казалось наименьшим злом, а, кроме того у эрцгерцога не было особого выбора — военное противостояние одновременно венграм и туркам оказалось невозможным. А король в очередной раз бросил эрцгерцога на произвол судьбы, заявив, что у него сейчас нет времени заниматься этой проблемой и он не может оказать ему никакой помощи.

Долго эрцгерцог Матиас не хотел брать на себя ответственность за решение религиозного вопроса и что-либо предпринимать без ведома и согласия папы и венгерского клира. Но, в конце концов, эрцгерцог был вынужден нарушить полученные им из Рима инструкции о степени уступок протестантам, так как позиция венгров и бездействие Рудольфа II поставили его в безвыходное положение. Напрасно Матиас ждал реакции короля на свои предложения по религиозному вопросу, он так и не получил ни ответа Рудольфа II, ни прибытия обещанных советников. Десять дней по воле императора решение религиозного вопроса оставалось в подвешенном состоянии, угрожая срывом переговоров. Наконец, под давлением советников, которые дали понять эрцгерцогу Матиасу, что такова воля Рудольфа II, он пошел на удовлетворение требований венгерских протестантов.

Такова трактовка событий 1606 г., связанных с предоставлением венгерским сословиям свободы вероисповедания, предложенная спустя два года кардиналом Клеслем. Скорее всего, мы можем согласиться с его версией, поскольку она подтверждается и другими источниками[428]. Вероятно, как это бывало и ранее, Рудольф II предпочел переложить решение такой важной проблемы и всю ответственность на чужие плечи.

Итак, религиозные свободы, вопреки желанию римского папы, католического клира, императора и эрцгерцога Матиаса, все же были даны венгерским протестантам первой статьей Венского мира. Согласно этой статье, свобода вероисповедания предоставлялась магнатам, дворянам, свободным королевским городам и венгерским солдатам из приграничных крепостей[429]. Казалось бы, венгерские сословия добились того, к чему так долго стремились. Однако второй пункт первой статьи[430] содержал одну очень важную оговорку: свобода веры не должна идти в ущерб католичеству[431]. Она оставляла за католиками право оспаривать любые действия протестантов, как оскорбляющие католицизм. Этот пункт с самого начала вызывал большую настороженность у протестантов: они боялись, что данное уточнение повлечет за собой их преследование католиками. Поэтому несколькими днями позже эрцгерцогу Матиасу пришлось выступить с заявлением о том, что первая статья Венского мира не направлена против протестантов[432]. Но, как показало время, опасения венгерских протестантов оправдались: в 20–40-е годы XVII в. этот пункт первой статьи Венского мира успешно использовался Габсбургами для проведения контрреформационных мер. Кроме того, имущество католической церкви в Венгрии сохранялось в неприкосновенности, и ни одно из ее прав не были изменено и отменено. Католикам, как и протестантам, возвращались занятые друг у друга «в эти смутные времена церкви и храмы»[433]. Наконец, в стране оставались иезуиты (их изгнания долго добивались протестанты), хотя им запрещалось приобретать в Венгрии недвижимость. Но по настоянию короля за ним оставалось право дарений, которое должно было осуществляться в соответствии со старыми «обычаями»[434]. То есть иезуиты все же не теряли возможность владения недвижимостью: если не с помощью купли, то посредством дарений монарха. Позиции католиков в королевстве усиливал параграф 2 статьи 5 Венского мира, где говорилось о том, что выбор епископов зависит только от воли короля[435]. Это давало возможность монарху назначать епископами своих сторонников, приверженцев курса жесткой рекатолизации. Венский мир не разрешил вопрос о том, могут ли епископы занимать административные должности (например, ишпанов комитатов), оставив его на суд ближайшего Государственного собрания[436]. Впоследствии вопрос о епископах и их действиях станет одной из причин, приведших венгерские сословия к неповиновению Рудольфу II.

Таким образом, Венский мир сохранял доминирующие позиции католической церкви в Венгрии. А оговорка о ненанесении ущерба католичеству содержала опасные перспективы для свободы вероисповедания. Однако даже то, чего смогли добиться в первой статье Венского мира венгерские сословия, было значительным шагом вперед. Но такое «нейтральное» положение в сфере религии не могло долго сохраняться, это было лишь временное затишье, которое каждая из сторон могла нарушить в любое время.

Проблема свободы вероисповедания и места католической церкви актуальна не только для венгерских, но и для чешских и австрийских земель, где в это время также активно проводилась контрреформация.

Следующий важный вопрос, который решался Венским миром — укрепление сословного самоуправления, значительно пострадавшего в ходе реформ Габсбургов в области централизации. Так, почти 50 лет в королевстве оставалась вакантной должность надора — главы сословий, представителя сословий перед королем. Поэтому выборы надора были очень важны для венгерских сословий. В Венском мире декларировалось, что надора изберут на ближайшем Государственном собрании[437]. Выборы состоялись, однако это произошло несколько позже — в ноябре 1608 г. Надором стал уже упоминавшийся Иштван Иллешхази.

Похожая ситуация сложилась в Чешском королевстве. И там попирались политические свободы сословий, в первую очередь их право участвовать в управлении государством. Поэтому не случайно в программе преобразований чешских сословий, в так называемых «Двадцати пяти пунктах», предъявленных Рудольфу II в мае 1608 г., на одном из первых мест стояло требование замещения должности наивысшего пуркрабия — она являлась вакантной 12 лет[438]. Таким образом, третья статья Венского мира была очень понятна сословиям Чехии.

Интересы сословий соседних земель совпадали и по вопросу о представителе короля в стране. Рудольф II, постоянно проживавший в Праге, крайне редко приезжал в Венгрию и Австрию, дела этих земель были запущены. Передав эрцгерцогу Матиасу в ведение Венгрию и Австрию, Рудольф II, тем не менее, постоянно вмешивался в управление этих стран: отменял распоряжения своего брата, издавал противоречивые указы, запутывая все дела. И венгерские, и австрийские сословия были недовольны такой ситуацией, в течение многих лет они безуспешно требовали от императора пересмотреть свою позицию. Кстати, именно это обстоятельство эрцгерцоги Австрии Матиас, Максимилиан и Фердинанд в своем донесении о причинах восстания Бочкаи называли главным[439]. Еще в 1605 г. эрцгерцоги предлагали императору, пока Венгрия окончательно не потеряна для династии, переехать в Пожонь, оставив в Чехии вместо себя губернатора из числа своих родственников. До тех пор пока Рудольф II решается на этот шаг, считали эрцгерцоги, ему следует отправить кого-нибудь из них губернатором в Венгрию, передав последнему, особо подчеркивали они, всю полноту власти[440]. Но лишь в Венском мире эта проблема, наконец, была решена. Договор определил права и сферы влияния представителя короля в Венгрии и регламентировал взаимоотношения всех трех сторон: монарха, наместника и сословий[441]. Представителю короля предоставлялась полная власть в Венгрии, как если бы там лично присутствовал сам король; но все дела наместнику короля следовало решать только с помощью надора и венгерских советников[442]. Австрийские сословия увидели в тексте Венского договора свой шанс на урегулирование проблемы управления в будущем.

Как уже говорилось ранее, одним из условий Венского мира было заключение мирного соглашения с Османской империей. И. Иллешхази заявлял, что «основа выживания венгров… — это мир с турками»[443]. Инициативу венгерских сословий в этом вопросе также поддержали сословия Нижней и Верхней Австрии, а также земель чешской короны. Сословия Чехии и инкорпорированных земель писали в конце августа 1606 г. эрцгерцогу Матиасу, что затягивание решения турецкого вопроса может привести к серьезным последствиям: османы захватят новые территории и приобретут больше власти. Сословия Чешского королевства считали, что вскоре эту «огромнейшую беду» уже нельзя будет предотвратить и это приведет к «окончательной гибели всех соседних королевств и стран». Поэтому они настоятельно просили эрцгерцога Матиаса «обратить внимание короля на этот нерешенный вопрос»[444]. В сентябре 1606 г. сословия земель Чешской короны в своем совместном с эрцгерцогом Матиасом заявлении настаивали на немедленном заключении турецкого мира, пока не пропали результаты всех предварительных переговоров с османами и «подарки» для султана[445]. Стремясь добиться мира с Портой, сословия Нижней Австрии обещали взять на себя выплату «подарка» для Стамбула[446].

Однако существовали опасения, что император и султан не пойдут на заключение мира. По свидетельству делегатов Верхней Австрии на переговорах с И. Бочкаи, Рудольф II пытался до последнего момента оттянуть подписание мира с Османской империей[447]. В своих инструкциях эрцгерцогу Матиасу он писал, чтобы тот по возможности отложил заключение мира с Портой, а если это не получится, то старался бы облегчить условия договора для Вены. Император обращал внимание эрцгерцога на финансовую сторону мирного соглашения с Портой. Рудольф II рекомендовал эрцгерцогу Матиасу добиться либо отмены «подарка» султану, либо снизить его стоимость[448].

Эрцгерцог Матиас, в свою очередь, выражал опасения насчет того, что султан, зная слабость австрийцев, откажется от мира с Веной и будет воевать до полной победы. Эрцгерцог считал, что османы, «располагая большими силами… захотят взять под свою протекцию всю Венгрию»[449]. Тем не менее, к удовольствию сословий в текст Венского трактата была внесена статья о немедленном заключении мира с Османской империей[450], что и было выполнено 15 ноября 1606 г. Житваторокский мир между Веной и Стамбулом завершил Пятнадцатилетнюю войну и создал систему некоторого равновесия между двумя империями, которая существовала до 60-х годов XVII в.

Венский трактат, призванный принести мир и успокоение в государство, урегулировал и другие немаловажные и актуальные дела: вопрос о занятии государственных должностей; проблемы, связанные с иностранным влиянием на управление венгерских дел и т. д. В тексте договора было записано, что государственные должности как низшие, так и высшие, как внутри страны, так и за ее пределами, а также военные посты в пограничных крепостях должны предоставляться венграм и «относящимся к ним нациям»[451] (т. е. жителям Славонии, Хорватии, Далмации), невзирая на вероисповедание. Таким образом, разрешалась старая спорная ситуация: венгерские сословия упрекали своих королей в том, что государственные должности заняты иностранцами и католиками, протестанты не имеют возможности продвинуться по служебной лестнице. Если провести аналогии с причинами недовольства сословий австрийских и чешских земель, то мы увидим, что проблема должностей занимала одно из первых мест в числе их претензий. Как уже говорилось выше, заседания австрийских ландтагов рубежа XVI–XVII вв. были наполнены спорами о том, что должно быть критерием для кандидатов при назначении на должности. Кроме того, Венским миром ставилась точка в делах об обвинении венгерских магнатов в государственной измене и конфискации имущества по тем или иным незаконным причинам. Двенадцатой статьей трактата удовлетворялись требования Иллешхази, Добо, Хомоннаи и др.[452], ставших жертвами политических процессов Рудольфа II.

Подводя итог краткому исследованию текста Венского мира, можно сказать, что этот трактат предоставил сословиям Венгрии то, чего они добивались: религиозные и сословные свободы (пусть даже в ограниченном виде), упорядочение государственного управления, участие в нем венгерских сословий, немедленные переговоры с Османской империей о прекращении войны.

Сословия Чехии, Моравии, Лужиц, Силезии, Нижней и Верхней Австрии, Штирии, оценив всю важность Венского мира для Венгрии, государственного объединения в целом и для своих земель в частности, выступили его защитниками и гарантами перед лицом Рудольфа II. Это положило начало сотрудничеству сословий в пределах центральноевропейских владений австрийских Габсбургов. В сентябре 1606 г. венгерские сословия подписали гарантии по соблюдению Венского мира и добрососедских отношений для сословий Чешского королевства, Нижней и Верхней Австрии, Штирии по соблюдению Венского мира[453].

В этих грамотах, содержащих гарантии говорилось о том, что венгерские сословия будут соблюдать «во всех частях… без нарушений… соглашение, заключенное с Его Величеством»[454]. Данное условие было очень важным для остальных сословий габсбургского государства, так как и Рудольф II, и сословия Австрии и Чешского королевства боялись, что Венгрия, противостоявшая правящему Дому, может перейти под патронат Стамбула. В таком случае государство могло быть вновь ввергнуто в длительные войны, потому что между Османской империей, с одной стороны, и Австрией и Чехией, с другой — исчез бы буфер, роль которого долго играла Венгрия. Следовательно, в случае перехода венгров под власть султана на пути турок для завоевания габсбургских земель уже не возникло бы никаких преград. Венгры также клялись «соблюдать доброе соседство и взаимную любовь… на вечные времена»[455] с сословиями соседних королевств и провинций. Эти гарантии были шагом для налаживания отношений в первую очередь с сословиями земель Чешской короны, так как воспоминания о набегах хайдуков Бочкаи были еще свежи.

Венгерские сословия получили, в свою очередь, гарантии по соблюдению и защите Венского мира от сословий всех подвластных австрийской династии земель. Сословия Штирии крайне неохотно пошли на предоставление гарантий, оговорив несколько раз, что они готовы письменно подтвердить свою приверженность Венским соглашениям только при условии, «если упомянутые (венгерские. — К. М.) сословия пообещают больше не затевать новых восстаний»[456].

Несколькими днями позже — 26 сентября 1606 г. — гарантии для венгров подписали сословия земель Чешского королевства[457]. Документ, направленный венгерскому Государственному собранию и австрийским ландтагам, отдельно подписали сословия Чехии, Силезии, Моравии и Лужиц. В гарантиях, данных сословиями земель Чешской короны, говорилось о том, что они будут сохранять Венский мир во всех его статьях и не оскорблять венгров как соседей. Однако уже в этот момент определилась особая позиция чешских сословий: они давали гарантии венграм, только получив на то согласие Рудольфа II. Они шли на союз с сословиями других земель габсбургской монархии, но, тем не менее, не отказывались от поддержки королю и не переходили во враждебный ему лагерь.

Отдельно следует отметить ту часть гарантий чешских сословий, которая была адресована персонально князю Бочкаи[458]. Этот факт является знаменательным: чешские сословия никогда не признавали и не поддерживали Бочкаи и отказывались лично с ним вступать в переговоры, предпочитая обращаться к венгерским сословиям вообще. Но, видимо, желание заключить и сохранить Венский мир для чешских сословий значило очень многое, если они пошли на предоставление гарантий лично Бочкаи.

1606 год стал переломным для взаимоотношений сословий земель Габсбургской монархии. Вероятно, впервые они получили возможность собираться вместе и обсуждать важные для всех проблемы. Венский мир открыл новый этап в истории сословного движения габсбургского государства. Даже смерть 29 декабря 1606 г. Иштвана Бочкаи — предводителя венгерской сословной оппозиции — не означала прекращения этого движения. Венский мир, увенчавший восстание И. Бочкаи, создал базу для крупного «межгосударственного» сословного союза.