Айдол-ян. Часть 3

Трек семнадцатый

Время действия: 29 августа, раннее утро

Место действия: военный госпиталь, палата Юркина

Аккуратно, чтобы стуком не разбудить соседок, кладу планшет на прикроватную тумбу и сползаю в постели ниже, желая лечь и вытянуться. Хотя, соседок, я, наверное, уже разбудил, бегая туда-сюда. Вчера, спал как слон. Считай, весь день проспал. Как появлялась возможность, глаза закрывал и спал. И ночью проблем со сном не было. И куда его только столько влезло в меня? Но, правда, сегодня утром уже проснулся до подъёма. Побежал в туалет, умыться ну и заодно взять таблеток съесть, если дадут. Уши — это не шутка!

Таблеток мне не дали, сказали — «принесут» и, возможно, увидев моё огорчение, решили поддержать — сообщили, что я… умер!

Возможно, не знай, как оно происходит на самом деле и услышав такую печальную весть, я бы огорчился, или испугался, или задумался о том, как я жил. Однако уже обладая «инсайдерской информацией», я огляделся, и, не видя знакомого пейзажа — просто тихо удивился неожиданному известию. Пока я удивлялся, меня немного просветили, что это я «у французов» умер, а здесь меня будут кормить и лечить, как и прежде, но нужно что-то делать. То ли с французами, то ли вообще, в «уцелом», так сказать. Что именно, молодая, и явно занимающаяся не своим делом, дежурная медсестра, уточнить не смогла, но совет дала. Я вежливо поблагодарил источник информации за столь ценные сведения и данный совет, попутно отметив, что размер груди у медсестры небольшой и почапал к себе, читать в планшете, что случилось. Вот, только что закончил выборочный просмотр европейских новостных каналов и пока есть время до подъёма, можно ещё немного подремать и за это время — обдумать.

И что я могу сказать относительно увиденного в иностранных СМИ? Не, я конечно понимаю, что вы не любите «свирепого вождя северокорейского народа», но… до откровенных фейков-то, опускаться-то, зачем? Не любите его сколько вам нравится, однако, он всё-таки президент страны… Ему положены соответствующие регалии… обращение, соответствующее. А если вы «низводите и курощаете» его до уровня шута, то тогда в обществе исчезает «цифровая дифференциация штанов». И когда она исчезает, то тогда и из вашего президента тоже можно шута делать. Так ведь? Говном кидаться можно в обе стороны. Только вот лично мне, хочется уважительного отношения к статусу поста главы государства, даже если его в данный момент занимает человек невыдающихся качеств.

А по поводу — что я буду делать со своим «захоронением»? А ничего я не буду с ним делать! У меня есть агентство, пусть оно голову над этим и ломает. У меня сейчас другая забота. Пришла в мою голову мысль — что там с моим синтезатором? Он же на сцене остался! А если его «раздолбало», то как я буду без него работать?! Это ж… сложно представить! Если использовать другой «аппарат», то пока с ним разберёшься, пока вникнешь в подробности, сколько времени пройдёт! При текущем текущем цейтноте, это нереально… Нужно будет срочно искать такой же. И потом, там ещё подарки мои были… не думаю, что там невесть бог что в коробках лежало, вроде ожерелья, жемчуга от Карден и всё остальное такое-прочее, но, всё равно. Подарки, они всегда — подарки… Это всё ЧжуВон виноват. Если бы он своими стараниями не загнал меня в армию, ничего бы этого не было бы!

Что уже — подъём? — думаю я, жмурясь от включившихся в палате потолочных ламп.

(позже. Госпиталь, столовая)

Сижу, поел, кофе допиваю. Общепит в госпитале общий. Палаты, мужские, женские — кучкуются на этажах отдельно, а столовка — одна для всех. Но, женщины садятся с женщинами, мужчины с мужчинами. Смешанный вариант — можно, но не принято. Воспользовавшись возможностью, занял свободный столик, не став ни к кому подсаживаться, хотя это в корне неверное поведение в данном социуме. Ну вот не хочется мне ни с кем знакомиться! Не чувствую в себе я сил для этого.

Кормят средне. По типу шведского стола. Берёшь поднос, идёшь мимо раздачи, кладёшь, что понравится. Рис меня не воодушевил, как и вонючий сыр тофу, а также всякие острые салаты. Но внезапно обнаружилась овсяная каша, «редкий зверь» в корейской кухне. Наверное, для каких-нибудь больных. «Слизистый продукт» оздоровительного питания. И ещё сосиски отварные «валом» были, бери, сколько хочешь. Ну я и «ударил» по сосискам и овсянке. Ещё «подцепил» пару варёных яиц, соевый соус к ним, кофе взял. Чая на завтрак нет.

— Привет, покойница!

За мой стол, на место напротив меня, с довольным видом плюхается ЧжуВон.

— И тебе не хворать… живой, — неспешно говорю я, мельком глянув на него и окидывая долгим изучающим взглядом его поднос на предмет — чего он себе понабрал? Может, я чего пропустил — «вкусненького»? Да нет, типичный набор блюд типичного корейца…

— Чё такая вялая? — интересуется ЧжуВон с энтузиазмом берясь за палочки.

— А чё нам, покойникам… — так же неспешно, как начал, отвечаю я. — Лежи себе, да лежи… Процедуры только не пропускай.

ЧжуВон насмешливо хмыкает и окинув взглядом пустую посуду на моём подносе спрашивает: Не слишком ли хороший у тебя аппетит для покойника?

— Не пропадать же добру… — отвечаю я.

— Мне вчера уже четверо выразили соболезнования по поводу твоей кончины, — закидывая в рот первую порцию еды довольно сообщает мне мой собеседник. — Сегодня точно ещё будут! Приходится объяснять, что человек ошибся.

Что, лучше было бы если б человек не ошибся? Замечательно.

— Отправляй их ко мне… — предлагаю я.

— Зачем? — удивлённо поднимает на меня глаза ЧжуВон.

— О покойниках плохо не говорят. А когда о тебе говорят хорошее, слушать приятно.

На секунду задумавшись, ЧжуВон снова хмыкает.

— Ну да, — говорит он. — Представляю, что подумают люди, если я предложу им произнести слова сожаления лично покойной.

Он с довольным видом крутит головой и принимается за завтрак. С минуту смотрю как он ест. Боковым зрением отмечаю заинтересованные взгляды, бросаемые на нас со всех сторон.

— Как прошёл день рождения у твоей хальмони? — ровным голосом интересуюсь я, делая тонкий намёк на толстые обстоятельства.

ЧжуВон, жуя, несколько раз одобрительно кивает головой.

— Всё хорошо, — проглотив, сообщает он. — Бабушке подарок понравился. И твоя песня, и ДжоХван и букет роз. Всё отлично.

Молча жду продолжения.

— Хальмони приедет сегодня меня проведать, — говорит ЧжуВон кинув в рот следующий кусок. — Сегодня день посещений. Я не стал говорить с ней о твоей просьбе по телефону. Такие вопросы лучше решать с глазу на глаз.

Хм, не забыл, что обещал, — думаю я и задаю следующий вопрос. — ЧжуВон-оппа, ты не знаешь, что с моим синтезатором? Он цел?

Оппа на пару мгновений задумывается.

— Я узнаю, — качнув головой обещает он.

Окидываю его оценивающим взглядом. Оппа — решит проблему? Ладно. А то я даже не знаю, к кому обратиться. Не к командиру же части? Хотя, почему бы и нет? Но, если за меня сделают, зачем тогда беспокоиться? У меня ещё один вопрос есть.

— Оппа, а что не так с моей последней песней? — спрашиваю я. — О драконах и Кёнбоккун?

ЧжуВон заметно теряет в настроении и хмурится. Задумывается, потом глянув в сторону, в направлении соседних столиков, чуть вздыхает.

— Потом поговорим, — обещает он.

— Ладно, потом, так потом, — не спорю я и говорю. — Оппа, я тогда пошла.

— Куда ты пошла? — удивляется ЧжуВон.

— К себе, в палату. Посплю ещё, — объясняю я.

— И что, ты меня бросишь одного? — ещё больше удивляется оппа. — Хочешь, чтобы я один сидел за столиком?

Блин! Тоже мне, аутофоб нашёлся!

— В этом нет ничего страшного, — говорю я, имея в виду одиночное сидение за столом. — Кимчи не опасна. Ты её не дразни и всё. Останешься жив.

Вбираюсь из-за стола под взглядом удивлённого ЧжуВона.

— Бай-бааай, — сделав пальчиками и улыбаясь, говорю я ему. Уж больно выражение лица у него забавное.

(несколько позже. Разговор соседок по палате ЮнМи)

— Эта Агдан очень странная девочка.

— Да. Отжигает по полной.

— Отжигает? Взяла и пошла в столовую без нас. Мы же с ней в одной палате? И села за стол одна.

— Кто мы такие для неё? Она принцесса. Пошла на встречу к своему принцу. Зачем мы ей нужны за столом? Ты бы к своему оппе тоже бы одна пошла. И я.

— Да, но как-то не слишком они похожи они на парочку, которая вот-вот собирается пожениться. Я не заметила между ними никакой «химии».

— Действительно, я тоже этого не увидела. У них такой вид, словно они уже давным-давно в браке. Просто сидят и обсуждают семейные дела.

— Но ведь в её возрасте так быть не должно?

— Династический брак?

— Агдан из какой династии?

— Говорят, последняя королевская династия Ли.

— Непонятно, как можно в такое верить?!

— Мне тоже это непонятно, но, она, действительно, очень странная. Словно и вправду, «упала со звезды». Нужно взять у неё автограф пока есть возможность. Поймать момент, когда она не спит. Кх-кх-кх…

— Я попросила и сегодня вечером мне принесут её фото. Я заказала с запасом. Если хочешь, я поделюсь с тобой.

— Спасибо, онни!

Время действия: вторая половина дня

Место действия: военный госпиталь в Сеуле

Лежу на кровати, брожу по сети. ЁнЭ привезла мне мой смартфон, снизу с первого этажа, передали. Сам не ходил, покидать свой этаж мне нельзя. Немного позанимался делами. Используя программку в смарте, поработал над песнями для СонЁн. Сейчас сделал перерыв, пошёл посмотреть, что в мире происходит. Давно я не имел такой возможности — просто побродить по сайтам.

Ознакомился с мировыми новостями, узнал, что очень многие средства массовой информации разных стран повторили фейк о моей смерти. Рассказали своим гражданам, что я уже всё, «совсем того». Ну точно начали компанию против КНДР. Те заряд «бахнули», сейчас во всех столицах начнут визжать о «бесчеловечности и агрессии», потом «миролюбиво» введут санкции, чтобы неудобные «человечно» сдохли от голода. Похоже, здесь с этим как у нас. «Война. Война никогда не меняется», так же, как и человеческая природа, видимо одинаковая во всех мирах. Это печально, если смотреть на это с философской точки зрения и разом думая о всём человечестве. Однако, в этом есть и жирный плюс, если думать всего лишь об одном его члене. Обо мне. Совершенно не прилагая к этому усилий, я внезапно стал известным в мировом масштабе! Моё фото показали, наверное, во всех развитых странах. А на нём у меня глаза цвета — обалдеть! И если присмотреться, то и рожа удачно получилась. Вместе с глазами — «зачётная» картинка вышла. После того, как «воскресну», думаю, многие рекламные агентства заинтересуются «покойницей». Экзотика. Если так случиться, северян можно будет прямо поблагодарить за продвижение…

А вот соотечественники не радуют. По крайней мере те, кто пишут в чатах на около к-попную тему. Почему-то много злорадных комментариев в мой адрес попадается…

[x * x] — Сольное выступление Агдан северяне не оценили, кх-кх-кх… Вот чей голос нужно записать и вещать на границе. Северяне часа не выдержат, кх-кх-кх…

Идиотка тупая, что ты знаешь о моём голосе?

[x * x] — Это ей за наших девочек!

«Наших девочек»? Это которые? «Соши», что ли? Я попал в чат к фанатам «Соши»?

[x * x] — Бедный ЧжуВон. Он как со своей невестой встретится, так после этого в больницу попадает! Хи-хи-хи…

Да, Чжувонищу что-то последнее время не везёт…

[x * x] — А вы видели коллаж с мясом ЮнМи?

[x * x] — Я не видела. А что там изображено?

[x * x] — Там железная миска со свиным фаршем, сделанного через мясорубку. Мясо, кровь, жилы, сало… И в это воткнут плакатик из зубочистки с надписью — «Агдан». Больше трёхсот лайков уже собрал!

Пипец себе сайтик… Триста с лишним лайков… Какое-то сборище людоедок, а не девочек, любящих музыку… Интересно, их засудить можно, за их «креатив»? Я же военнослужащий, под защитой государства нахожусь…

В этот момент у меня звонит телефон. Смотрю кто — ЮСон! Подхватываю аппарат, здороваюсь и сопровождаемый любопытными взглядами, удаляюсь из палаты в коридор, а там в сторону лестницы, чтобы никого не беспокоить своим разговором.

— Что делаешь? — сразу спрашивает новдиректор, как только можно стало говорить.

— Читаю, что про меня пишут, — отвечаю я и коротко рассказываю про тазик с «креативом».

— Тебе делать, что ли больше нечего? — удивляется в ответ ЮСон. — Других проблем нет?

— Почему — нет? Есть! — тоже удивляюсь я и рассказываю про то, что не знаю, что случилось после налёта с моим «Кинг Коргом», а он мне нужен для работы. И если он повреждён, нужно срочно искать такой же, иначе всё встанет.

— Не знаю, что с твоим синтезатором, но это не является проблемой, — отмахивается в ответ директор. — Найду я тебе такой же, если это нужно!

— Эта модель была выпущена ограниченной серией и быстро найти такой же будет не просто, господин директор, — ещё раз повторяю я уже раз ранее сказанное.

— Я тебе сказал, что найду, значит найду! Это мои проблемы! — начинает злится ЮСон и переходит к более важному, на его взгляд, вопросу. — Слушай меня. Вчера, мне позвонил господин Икута. Он хотел принести соболезнования агентству, услышав о твоей смерти. Когда я ему сказал, что это всё придумали сошедшие с ума журналисты, он искренне обрадовался и у нас с ним получился очень хороший разговор. Как говорится, не было причины, но случай помог. Икута следит за твоим творчеством. Он слушал твоих «Dragons never die» и они произвели на него очень хорошее впечатление. Он так и сказал — «очень хорошее впечатление». Он считает, что у тебя большой потенциал, но который может раскрыться полностью только в сотрудничестве с большим лейблом. Господин Икута готов ещё раз вернуться к переговорам. Поэтому, в ближайшее время ты будешь у меня, и мы с тобой обсудим все возможные вопросы, которые могут возникнуть на этих переговорах. Я не хочу больше никаких сюрпризов. Ты меня поняла?

— Эээ… да, господин директор, — отвечаю я.

— Морально подготовься к разговору со мной. Для этого засунь куда подальше свою жадность и подумай о том, что кроме тебя на свете есть ещё другие люди, которым тоже нужно на что-то жить! Тебе понятно?!

Что-то директор сегодня зол и агрессивен. Но фигли проецировать свои проблемы на меня?

— Другими словами, господин директор, морально подготовиться к бесплатной работе? — холодно интересуюсь я.

— Деньги тебе не нужны, — сообщает мне неожиданную новость ЮСон. — Всё равно, у твоего мужа их больше, чем у тебя. А вот известность тебе нужна, если ты не хочешь выглядеть в глазах его семьи простушкой. «Sony Music» может её тебе дать. Поэтому, поумерь свои аппетиты и начинай считать себя богатой женщиной, которой нужна известность…

Как же затейливы извивы человеческой логики… Особенно, не твоей…

— … Я отправил в Японию клип «Take on me». Хоть это не совсем так, но я сказал, что это твоя работа, — продолжает говорить ЮСон. — Я рассчитываю, что «Sony Music» сделает ему отличное продвижение. А также, вместе с ним продвинет тебя, твою группу и другие группы агентства. Теперь ты понимаешь, почему ты должна умерить свою жадность?

— Нет, — подумав, коротко отвечаю я.

ЮСон выдыхает на своей стороне трубки и на некоторое время затихает.

— Если ты будешь так откровенно демонстрировать не лучшие стороны своего характера, то твой жених может сбежать ещё до свадьбы, — видимо придумав, что сказать, грозит мне карою ЮСон. — У тебя есть отличная возможность избавится от своих недостатков ещё в агентстве, заботясь о других людях.

— Я довольна своими недостатками, господин директор, — говорю я. — Они позволяют мне обеспечивать себя, семью и без тревоги смотреть в будущее. Я не собираюсь от них избавляться, господин ЮСон. А если господин Икута хочет достичь соглашения, то посоветуйте ему начать с себя. Судя по предложенным им десятью процентам, жадности у него гораздо больше, чем у меня, у вас и всего агентства «FAN Entertainment» вместе взятого.

— Наглость вперёд тебя родилась, — с неодобрением констатирует ЮСон и добавляет, делая из этого вывод. — Твоё присутствие на переговорах с уважаемыми людьми означает провал.

— Ладно, чего ты хочешь? — спрашивает он.

— Я хочу мяса и отпуск, — говорю я. — После этого я смогу внятно сформулировать свои требования.

— Вообще охренела?! — изумляется ЮСон. — Тебя же в госпитале кормят? И спишь ты там, уверен, сколько хочешь. Чего тебе ещё надо?

— Хочу говядину. Тут её не дают. И в город хочу. На людей посмотреть. У меня такое чувство, что я дичать начала.

— Как с тобой сложно, — вздыхает директор. — Другие бы руками и ногами ухватились за такие возможности, что тебе предлагают, а тебя приходится уговаривать.

— Я не такая как все. Я — особенная, — отвечаю я уже привычной фразой.

— Только не нужно постоянно демонстрировать это другим людям, — советует ЮСон и объясняет почему. — Это бесит. Когда я узнал, что ты выжила, я обрадовался. Но теперь от моей радости ничего не осталось. Догадываешься, почему?

— У меня после контузии голова плохо работает, — отвечаю я.

— Ладно, поговорим после, — говорит директор и сообщает. — В Корею прилетел сотрудник журнала «MOLDIV», в ближайшее два дня ты дашь ему интервью. По плану оно у тебя сегодня, но ты оказалась в госпитале. В «MOLDIV» даже этому обрадовались, потому, что в интервью может оказаться что-то ещё, кроме уже надоевшим всем планов на будущее и рассказах о личных пищевых пристрастиях. Но это совсем не означает, что тебе будет позволено нести отсебятину. Сегодня они перешлют основной список вопросов и в агентстве над ними начнут работать. Сделают тебе текст, ответишь по нему. Поняла?

А чё я собственно, с директором собачусь? — неожиданно приходит мне в голову мысль. — У человека забот — полон рот. Целым агентством нужно рулить. И тут я ещё. Не, это не означает, что я возьму и запишусь в бессребреники, но как сказал один известный персонаж — «добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего…». А если мне ещё «доброе слово» добавить? К «пистолету»? Я же вроде девушку отыгрываю? А он — мужика.

— Директор, вы лучший, — решив попробовать раз есть возможность, сообщаю я.

Судя по мгновенному прекращению всякого звука на той стороне, там просто замирают от неожиданности.

Ага, похоже, сработало, — удовлетворённо делаю я вывод. — Надо пользоваться этим приёмом и дальше.

— Чего это ты вдруг решила? — отмерев и, судя по интонации, озадаченно спрашивает ЮСон.

— Я выспалась, — жизнерадостно отвечаю я. — Подумала о вас. Подумала, сколько вы делаете нужной и непростой работы. И вот, мне пришла в голову такая мысль. Я поделилась ею с вами. Разве я не права?

— Конечно права, — уверенно отвечает мне ЮСон. — Я делаю для всех, для вас, лучшее, на что способен. А некоторые этого не понимают, а ещё есть такие, вроде тебя, которые попусту треплют мне нервы!

— Потому, что я устаю, — отвечаю я. — Вот если бы у меня было побольше личного времени, господин директор…

— Так и знал, что за каждое хорошее слово придётся заплатить! — возмущённо восклицает ЮСон. — ЮнМи, тебе не стыдно, так обращаться со своим директором?

— Да я честно сказала! — удивляюсь я.

Ну, почти…

— На ЧжуВоне своём тренируйся, — советует мне ЮСон. — А у меня поблажек ты не получишь!

Ну вот и говори после этого людям добрые слова! Сразу всё выкрутят наоборот. Чё ж все такие — подозрительные-то?

— Господин директор, а что там с сообщением о моей смерти? — спрашиваю я, не став дальше развивать тему — кто на ком должен тренироваться.

— Агентство уже написало опровержение и выложило его на главной странице сайта, — сообщает мне ЮСон.

Ага, понятно.

— А как прошло выступление ДжоХвана? — задаю я следующий вопрос. — Понравилось?

— Разве тебе госпожа МуРан не звонила? — удивляется директор.

— Пока нет, — говорю я. — Наверное, знает, что у меня пострадали уши, не хочет напрягать мой слух.

— Да, как твои уши? — вспоминает ЮСон, что у человека, попавшего в больницу принято спрашивать о здоровье. — Как себя чувствуешь?

— Хожу с одним заткнутым ухом, — отвечаю я. — Другим слушаю. А в целом, самочувствие неплохое. Врачи говорят, что заживает такое быстро.

— Это хорошо, — подводит черту ЮСон. — Тоже не буду тогда напрягать твой слух. Лечись. У тебя много работы.

— Спасибо, господин директор, — благодарю я.

Время действия: вечер того же дня

Место действия: военный госпиталь, Сеул. В стороне, подальше от всех, беседуют МуРан и ЧжуВон.

— Её дядя занимается криминальным бизнесом? — изумляется МуРан смотря на внука округлившимися глазами. — Почему я ничего не знаю об этом?

— Не знаю, хальмони, почему ты не знаешь, — отвечает ЧжуВон.

— Ничего себе, семейка! — восклицает хальмони. — Криминальный бизнес, подумать только! И что прикажешь мне теперь делать?

— Тебе видней, бабушка.

— Мне видней? Разве не ты просишь, чтобы я занялась его поисками?!

— Я думаю, что это самый правильный вариант — заняться поисками не привлекая внимания. А потом решить вопрос по-тихому, чтобы никто не узнал.

МуРан с огорчением крутит головой.

— Подумать только, какая семья… — уже с осуждением произносит она. — И эта девушка рядом с моим внуком. Хочешь, чтобы потом в тебя всю жизнь пальцами тыкали? Этого захотел?

— Не хочу, — признаётся ЧжуВон. — Но ЮнМи не виновата, что у неё дядя такой. Она редко с ним видится и вообще не знает, чем он занимается.

— А если это — наркотики? — строго смотря на внука спрашивает бабушка. — Или, шпионаж в пользу севера?

— Это неизвестно, — отвечает ЧжуВон. — Поэтому, чем быстрее станет понятна степень проблемы, тем быстрее можно будет принять решение.

— Степень проблемы… — передразнивая, повторяет МуРан. — Слова-то какие умные знаешь! А мозгов, найти себе достойную девушку — нет!

— Чем ЮнМи — недостойна? — удивляется ЧжуВон.

— Тем, что постоянно говорит не то, что нужно! — сварливо восклицает бабушка.

— Это у неё от амнезии, — объясняет ЧжуВон. — В этом нет её вины.

— Ещё и больная… — с осуждением произносит МуРан.

— Зато она пишет красивую музыку, — напоминает о положительных качествах своего возможного партнёра по бизнесу, ЧжуВон. — Сама же сказала, что её песня тебе понравилась. Та, которая она написала тебе на день рождения.

— Так она для этого её написала? — с подозрением смотря на внука, спрашивает бабушка. — Чтобы я нашла её дядю?

— Ну что ты, хальмони! — с искренним выражением на лице восклицает тот. — О дяде ей стало известно совсем недавно. А для того, чтобы написать хорошую песню нужно много времени. Для хорошего нужно много времени, это известно.

— Мне песня не понравилась, — помолчав, говорит МуРан. — Скажу ДжоХвану, пусть исполняет её, где хочет. Он просил.

— Бабуля, не нужно так, — просит ЧжуВон. — Это же мой подарок!

— Только потому, что твой, — не совсем понятно отвечает МуРан и начинает принимать решения. — Значит так. Мне надоело, что ЮнМи постоянно создаёт проблемы. С этой девушкой тебе не по пути. Подумай над тем, как ты с ней расстанешься!

ЧжуВон несколько секунд обдумывает свои планы насчёт создания музыкального агентства.

— Хальмони, мне кажется, что сегодня ты излишне эмоционально настроена против ЮнМи, — говорит он. — Вспомни, сколько денег семье принесло моё знакомство с ней. Если бы я с ней не познакомился, то мой отец не получил бы такой большой заказ. ЮнМи стала известной не только в стране, но и за границей. Иметь такую невестку в семье — разве это не гордость для неё?

МуРан смотрит на своего внука, скептически чуть выпятив нижнюю губу.

— А её дядя? — спрашивает она. — Если сейчас выяснится, что он занимался чем-то весьма предосудительным? Как думаешь, это не зачеркнёт всё хорошее, что было от неё?

— Думаю, вряд ли что-то сможет перечеркнуть сумму правительственного заказа, — лучезарно улыбается в ответ ЧжуВон. — Потом, ты зачем-то сразу вообразила самое худшее из возможного. Вдруг там всего лишь подпольный тотализатор на петушиные бои? Или ещё, какая-нибудь ерунда?

— Ерунда? — удивляется МуРан. — Из-за ерунды люди не пропадают из дома на несколько месяцев!

— Может, он стал жертвой несчастного случая? — не сдаваясь, продолжает уговаривать ЧжуВон. — Стукнули по голове, украли все документы вместе с деньгами, он в больнице, ничего не помнит. Полным-полно таких случаев.

— Это где же их полно? — прищуривается на внука МуРан.

— В твоих дорамах, бабушка, которые ты так любишь смотреть! — восклицает ЧжуВон и вновь лучезарно улыбается. — Потом, всё рано нам придётся заняться поисками дяди ЮнМи, чтобы предусмотреть встречные шаги. Ты же не хочешь, чтобы кто-то из конкурентов моего отца узнал об этом и использовал в свою пользу?

МуРан снова чуть оттопыривает нижнюю губу.

— Хорошо, я займусь поисками, — недовольно говорит она. — Но после этого я хочу, чтобы ты расстался с ЮнМи. Пусть это будет нашей благодарностью за её помощь, раз она ничего не просила. Ты меня понял?

МуРан строго смотрит внуку в глаза.

— Не совсем, — отвечает ЧжуВон не отводя взгляд. — Ты ведь с ней договаривалась, не я? А меня вообще просто поставили перед фактом. Почему теперь я должен расставаться с ней? Если до этого моего мнения не спрашивали, почему сейчас вдруг стало иначе?

Он с вопросом смотрит на хальмони.

— Не хочешь делать то, что тебе говорит твоя бабушка? — изумляется МуРан.

— Бабуль, я отслужил уже половину срока воинской службы, — отвечает внук бабушке. — Я побывал под артиллерийским обстрелом. Скажи, сколько ещё мне ждать или, что ещё должно случиться, чтобы моим мнением стали интересоваться?

Хальмони, с изумлением смотрит на внука.

— Самостоятельности захотел?! — после пяти секунд молчания восклицает она. — Сам жить решил? Потом мне опять расплачиваться за твои долги? Вспомни, сколько ты потратил в Париже?

— Это была компенсация, — объясняет ЧжуВон. — За то, что я согласился поехать.

— Ах, значит, компенсация? — кивая, с сарказмом произносит МуРан. — За учёбу в Сорбонне?

— Да, — нагло подтверждает ЧжуВон. Ты же знаешь, что я не хотел туда ехать. Кредитки, это… компенсация за мою уступку…

— Как бы дала сейчас по твоей тупой башке, чтобы вбить в неё хоть капельку мозга! — мечтательно произносит МуРан смотря снизу на возвышающегося над ней внука-морпеха. — Но у тебя, похоже, там сплошная кость!

— Зато, северокорейские снаряды отскочат, если что, — шутит внук.

— Ты меня взбесил, ЧжуВон, — выставив вперёд и вверх правый указательный палец, сердито сообщает МуРан. — Время идёт, а ты всё никак не поумнеешь! Видеть тебя не желаю!

Развернувшись спиной к внуку и задрав подбородок МуРан уходит.

Время действия: поздний вечер того же дня

Место действия: военный госпиталь, Сеул.

Сижу, смотрю телек вместе с другими больными, тоже решившими посвятить себя этому занятию. Вытащил из правого уха тампон с лекарством, сижу, смотрю, слушаю. В принципе, можно было новости и с плеера посмотреть или прочитать, но что-то я уже утомился лежать. Телу уже хочется побыть в другой позе.

Сегодня был день посещений. Оказывается, военный госпиталь — это не проходной двор. В нём нельзя приходить к больным в любое время дня и ночи. Для этого существуют определённые дни, и то, не весь день, а вечером. Вот, сегодня у меня был вечер посещений. Мама и СунОк были, группа моя меня посетила, вместе с оператором, который снимал на телекамеру, как мы рады встрече, мило улыбаемся друг другу и мне желают долгих лет жизни и здоровья. Аж всё слипаться начало. Жизнь, это обман… Сплошной. Чё-то Ли ХеРин приснилась. Может, огорчилась, услышав обо мне? Может быть…

ЁнЭ была, ей скоро зарплату платить… Была делегация от фанов «Короны». Притащили в подарок всяких вкусняшек. Я вот думаю — есть мне их, или не есть? Как-то стрёмно. Вдруг они туда чего-нить лишнего положили? Например, цианистого калия, который очень плохо воспринимается организмом? Пожалуй, промышленным способом заделанные банки с засахаренными фруктами, ещё можно, а вот всякие легко открываемые контейнеры с едой, лучше куда-нибудь деть. Только вот вопрос — куда?

Новости, как ожидалось, начались с главного события двух прошедших дней — инцидента на границе. Показали краткий репортаж[33] в котором немного осветили суть вопроса. Оказывается, уже было раньше пропагандистское вещание. Потом в отношениях двух стран стало получше и его отменили. А теперь вот, после испытания северянами ядерного оружия — вернули. Видно решили хоть как-то, но отомстить. Отомстили. Северяне выставили ультиматум — либо мы в течении двух дней затыкаем все наши «говорящие коробочки», либо они начинают войну. И чё теперь делать? Как-то неправильно ведёт себя корейское правительство. Я бы сделал по-другому…

В этот момент диктор переходит к следующему информационному сообщению: «… Министерство обороны, в лице своего представителя по связям с общественностью, выразило своё крайнее недоумение о появившихся в корейских средствах массовой информации сообщениях о якобы имеющихся потерях в войсках, в результате последнего инцидента на границе КНДР» — говорит диктор. — «Министерство обороны, со всей ответственностью подтверждает свою первоначальную информацию — невозвратных потерь в войсках нет. Военнослужащие, получившие повреждения различной степени тяжести в результате обстрела с сопредельной стороны, находятся на излечении в военном госпитале.

Министерство обороны, в лице своего представителя, так же выражает своё недоумение методами освещения в СМИ событий, происходящих в корейской армии, с использованием недостоверной информации, полученной от источников, не внушающих доверия.

Министерство обороны предупреждает, что отдание предпочтения в деле освещения деятельности армии сторонним источникам и установление их превосходства над официальными заявлениями государственных структур — недопустимо. Министерство обороны также сообщает, что, находясь на страже защиты национальных интересов, направило запрос в соответствующие государственные органы с просьбой дать правовую оценку случившемуся событию…»

Ага! — злорадно думаю я. — Похоже, кто-то сейчас получит трындюлей за непатриотические поведение! И я даже догадываюсь — кто. Вот, кстати, и увидим, как тут действует закон об уважении к армии. Как он на СМИ действует. СунОк мне много рассказывала, как тут все очень армию любят и уважают. Вот и посмотрим. Лучше один раз, как говорится, своими глазами, чем сто раз — ушами. Эти дармоеды из СМИ, они, помню, тогда всякую чушь писали, когда нам кафе разрисовали. Чуть ли не мы сами виноваты были, что с нами так нехорошо обошлись. А сейчас ситуация выглядит иначе. Военные конкретно суровое заявление сделали, что прямо слушаешь и по сторонам смотреть начинаешь — а ну, откуда полетят во все стороны ошмётья врагов нации?! Гордость прямо за страну появляется, хоть она и не моя.

«… Также нам стало известно,» — продолжает дальше диктор, — «… что популярная участница группы «Корона» со сценическим ником Агдан, жива, вопреки распространённой ранее информации о её гибели во время артиллерийского обстрела северокорейских вооружённых сил».

Диктор исчезает с экрана и на экране появляется моё фото. Не из самых плохих, надо сказать.

Смотрящие телевизор вместе со мной начинают кто оборачиваться, кто поворачиваться в мою сторону и смотреть на меня. Я им мило улыбаюсь в ответ — мол, ну, бывает.

«… Министерство обороны предоставило видео, на котором показано, как ей удалось выжить…» — сообщает диктор.

И как же мне это удалось сделать? — думаю я, переключая внимание с лиц, обращённых ко мне снова на телевизор. А на телевизоры появляются начальные кадры видео, в которых я сразу узнаю себя, исполняющего — «Не говори». Оценивающе, смотрю секунд десять запись концерта, прихожу к выводу, что выгляжу даже весьма неплохо и тут в динамиках телека раздаётся свист и «картинка» вздрагивает.

Обстрел начался! — понимаю я, а дальше на экране начинается невероятный сюр. Все зрители — разбегаются, а ЧжуВон, хорошо видно, что это он, вскочив со своего места несётся к сцене и, подскочив к ней, сдёргивает меня с неё, рванув снизу за брючину. А дальше скорость показа видео специально замедляют, и я так неспешно лечу, поворачиваясь в воздухе, а ЧжуВон делает шаг назад, выставляя руки и слегка приседает, готовясь меня поймать. И я, продолжая движение, прямо в них к нему и опускаюсь!

Вах! — выдыхают зрители в момент моей чёткой фиксации в ЧжуВоновских объятьях.

Вах! — невольно присоединяюсь я к ним.

А потом он ЧжуВон меня так — «раз!», на весу, лихо прокручивает в воздухе и опускает животом вниз, а сам падает сверху, закрывая собой. И ещё видно, как накрыв ладонью мою торчащую макушку, прижимает её вниз, к земле. И тут, мой «KingKorg», стоявший на сцене, куда-то улетает!

Пипец инструменту! — так я для себя понимаю его исчезновение.

«… Вы видели момент, на котором показано, как ефрейтор Ким ЧжуВон спас старшего по званию от поражения осколками, приняв их на себя…» — сообщает голос диктора и кадр укрупняется, фокусируясь на спине ЧжуВона. Становится видно, что ткань на плече порвана и на нём кровь.

Вау! — произносят все, кто рядом и вновь поворачиваются ко мне. Я опять им улыбаюсь, одновременно удивлённо думая о том, что похоже, мажор вновь меня спас и опять я ему должен. Словно в подтверждении моих мыслей диктор говорит: «…уничтоженный музыкальный инструмент Агдан…» и на экране появляется фото моего растерзанного синтезатора.

Блинн… — думаю я, смотря на лопнувший корпус и клавиатуру, частично без клавиш. — Жалко-то как… Где теперь такой брать? Опять по старьёвщикам бегать? Хотя, в магазине, где я его купил, продавец обещал дать адрес, где они новые по огромной цене лежат. Интересно, это он приврал для аргументации своей позиции или адресок у него такой действительно есть? Можно будет поинтересоваться…

«… Представитель министерства обороны, заявил, что ефрейтор Ким ЧжуВон проявивший доблесть во время боевых действий и спасший старшего по званию, будет предоставлен к правительственной награде, как и все остальные военнослужащие проявившие себя с лучшей стороны в этом инциденте…» — даёт ещё одну порцию информации для размышления диктор.

Опять раздаются возгласы «вау!», а я задумываюсь, вспоминая фото разбитого «корга». Выходит, что не стащи меня ЧжуВон со сцены, то я бы тоже вместе с ним насобирал осколков. Я же рядом с ним стоял! И кто его знает, куда бы они мне попали. А если в лицо? Или в руку? Играть бы не смог. Выходит, действительно, ЧжуВон меня спас. И как ему это удаётся это постоянно делать?

(в это же время. Новости смотрит не только ЮнМи)

— И ведь промолчал, негодник такой! — хлопнув ладонью по подлокотнику кресла восклицает МуРан. — Ничего не сказал! И что теперь? Какие могут быть расставания, если вся страна увидела это?! Ох, уж внучок! Чем старше, тем вреднее становится!

….

Оппа, зачем ты это сделал? — думает ЮЧжин смотря на экран. — Пусть бы она лучше превратилась в фарш! Это решило бы все проблемы…

….

Вау! — восхищённо восклицает БоРам. — Какой герой!

…

— Мама, ты видела, как он её поймал?! — оборачивается к маме СунОк.

Мама, прижимая ладонь к сердцу, испуганно вздыхает.

(вечер, поздно, госпиталь)

Вечер, поздно, сижу один с планшетом в рекреации. Вообще, не положено, отбой, но мне разрешили. «Только потихонечку», — сказала мне дежурная медсестра. То, что мне разрешили, вполне возможно это от моей выросшей популярности после выпуска новостей. Но то, что я сижу с планшетом после отбоя, а не сплю, совсем не значит, что я тут же понёсся выяснять новые границы дозволенного. Лёг со всеми, а сна — ни в одном глазу! То, что спать не хочется, нисколько не удивительно, но в конце концов, должен же я был когда-то выспаться? Я ж всё же не медведь какой-то? Однако вздыхать и ворочаться дальше тоже резона особого не было, только соседок по палате зазря беспокоить. Люди спят, потом сон — здоровье поправляет. В общем, подхватил я планшет и на цыпочках выбрался в коридор, где дежурная, узнав о моих проблемах, с ходу предложила снотворное и успокоительное в одном флаконе. Но я отказался, сказал, так и так, просто выспался и хочу немножко посидеть, чтобы не мешать другим. Разрешили.

Теперь сижу, пытаюсь получить удовольствие от тишины и одиночества, только как обычно, по закону подлости, занимаюсь совершенно другим. Моим организмом овладела печаль. Вначале, после новостей, всё было как-то пободрей. Получил кучу поздравлений по поводу того, что мой жених будет награждён правительственной наградой. Ситуация, которая выглядит для меня — странно, но деваться некуда, поблагодарил, поулыбался. Потом неожиданно возник прямо настоящий «фан-митинг». Люди стали подсовывать всякие мои изображения с просьбой подписать. Ну не отказывать же тем, кого только что благодарил за поздравления? Подписал. Заодно народ «населфил» себя любимых рядом со мной. Хорошо, до отбоя было не так уж много времени. Дежурный врач сделал строгое предупреждение и отправил кого на вечерние процедуры, кого мыться и спать. Разогнав больных, медперсонал стесняться не стал и организовал «фан-митинг» уже для себя. Как отказать тем, кто тебя лечит?

То ли я за этот час с небольшим, наулыбался чрезмерно, то ли перенапрягся, пытаясь одновременно быть остроумным, «милым» и «звездой», но в общем, похоже, когда пришло время отойти ко сну у меня, по-видимому, наступил «откат». Стало себя жалко, жалко погибший «Корг», жалко маму, папу, всю свою семью, оставшуюся в другом мире. Жалко мою Москву, которую я больше не увижу, свой институт. А вот именно сейчас я размышляю на тему — почему люди убивают друг друга? Как работают те скрытые пружины, которые вдруг берут и заставляют одну массу людей кинуться на другую, с желанием убивать? Не, ну вроде понятно — пропаганда, то да сё, промывка мозгов… А с другой стороны — еда вроде есть. Не осетрина с чёрной икрой, конечно, но достаточно калорийная, чтобы с голоду не умереть. От голода сейчас никто не умирает. Одежды тоже — в магазинах навалом. Пусть качество дешёвого ширпотреба не очень, но функции он свои выполняет — от дождя и снега защищает. Денег тоже можно заработать. Не миллионы, но жильё оплатить хватит. Вроде всё есть, живи и радуйся. И вот чё, какая необходимость вдруг заставляет вскочить и нестись убивать других людей, которых ты до этого в глаза не видел?! Единственно, как-то так, в целом, что способно объяснить подобное умопомешательство, так это то, что большинство людей — животные, чуть лишь слегка покрытые налётом цивилизации, вроде умения читать, писать, тыкать в смартфон пальцем и «сраться» в чатах. Чуть «терани» этот слой, чтобы слез, и всё — прощай «хомосапиенс», здравствуй «кроманьёно-неондерталус»! Дубину в руки и по черепам!

И это тоже печально, как и всё остальное, и совершенно неподходящие мысли для привлечения крепкого сна. Как-то раньше я особо сильно не «парился», глубоко задумываясь над такими вопросами, был согласен, что — «победитель получает всё!». Но, после того, как меня чуть не убили, тема выглядит «не так однозначно, как раньше» …

Нужно ещё ЧжуВона поблагодарить. Найти правильные, подходящие слова, чтобы благодарность не выглядела как заурядное «спасибо». Повод-то, серьёзный. И синтезатор новый найти и с долгами на работе рассчитаться. Работа — тоже повод для печали. Вот стало у меня больше денег. И чего? Стала ли моя жизнь лучше? По внешним признакам — вроде да. А по ощущениям — похоже, что нет. Устаю, как колхозная лошадь, не высыпаюсь, свободного времени нет и вообще, всё представлялось совсем не так. Не туда я полез. Надо было в класс эксплуататоров протискиваться, а я ломанулся в работники, решив, что за талант будут много платить. Платят, конечно, но и все соки пытаются выжать. Уже и решил, что буду продюсером, но популярность растёт и меня всё глубже и глубже затягивает в повседневную бытовуху. Только и думаешь, как поспать, да чё пожрать в перерывах между работой. Выспался — нормальным человеком себя чувствую. Даже кажется мысли стали быстрее бегать. А то стал замечать последнее время, что какая-то тупость в мозгах образовалась. Чтобы переключиться с одной темы на другую, приходится напрягаться и вспоминать — о чём шла речь? Раньше со мной такого не было…

Всё, всё грустно… Но, что делать? Такова эта жизнь данная нам в наших ощущениях. Нужно жить дальше, чтобы прожить её до конца. В принципе, в моей жизни было событие, которого не было, наверняка ни у кого. А это значит, что я — оло-ло, крут до неимоверности! И одно это уже поднимает меня над всеми! И не надо грустить, это просто упадок сил. Завтра взойдёт солнце, начнётся новый день и будет всё хорошо! А прямо сейчас, чтобы отвлечься от негативных мыслей, можно заняться осознанной деятельностью, например, исследовательской. Сходить на сайт где обо мне нехорошо отзывались и посмотреть. Интересно, после сегодняшних новостей и заявления министерства обороны, они там «повзатыкивались», или так же продолжают набрасывать на вентилятор?

[*.*] — Видели, в сеть выложили выступление Агдан в воинской части, где её обстреляли! Если кто не видел, вот ссылка.

[*.*] — Это же фанкам!

[*.*] — А официальной версии ещё нет! И неизвестно, будет ли она вообще выложена. А если будет выложена, то будет ли выложена целиком?

[*.*] — Что за таинственность? Что там такое, почему не целиком?

[*.*] — О, там такое! Когда услышите, ушам своим не поверите! Агдан написала песню, в которой делает намёки, что она действительно королева. И объявляет «Голубых драконов» своей армией. А они ей хлопают! Это государственный переворот! Точнее, подготовка к нему!

[*.*] — Да ну?! Что-то уж слишком совсем. Девушки-айдолы для привлечения к себе внимания не устраивают такие скандалы. Они либо что-то «случайно» оголяют, либо заявляют, что встречаются с какой-нибудь супер-пупер знаменитостью и вот-вот выйдут за неё замуж. А то, что ты говоришь, это политика. Айдолы политикой не занимаются.

[*.*] — Ты сама песню слушала?

[*.*] — Нет.

[*.*] — Тогда понятно. Могу дать её полный разбор, чтобы, когда будешь слушать, сразу правильно понимала, о чём имеется в виду.

[*.*] — «Разбор»? Что за «разбор»?

[*.*] — Фаны «Соши» сделали.

[*.*] — А… ну это известные умельцы по всему на свете. Давай их «разбор». Будет над чем поржать.

[*.*] — Окей, вставлю прямо сюда. Читай.

Когда на сердце тяжесть

И холодно в груди.

К ступеням Кёнбоккуна

Ты в сумерки приди,

«Кёнбоккун» — дворцовый комплекс в Сеуле. То есть, когда ты недоволен жизнью вокруг тебя, тебе предлагают прийти к императорскому дворцу, иными словами — вернуться к истокам, вернуться к императорской власти.

Драконы держат небо

На каменных крылах.

Тут всё понятно. Первый король, по легенде, пришёл в Корею с неба. Драконы — держат небо, держат королевскую власть. «Голубые драконы» — сила, которая держит власть. Следующие строчки из второго куплета,

Их тяжкая работа важней иных работ.

Из них ослабни кто-то, и небо упадёт!

если их соединить со строками из первого куплета,

Где без кимчи и риса,

Забытые в веках,

Драконы держат небо

На каменных крылах.

…то получится обещание — поставить драконов выше всех в обществе, в качестве компенсации за то, что они были долго «забытыми». Третий куплет — это вообще неприкрытая лесть и восхваление, утверждающие, что без «драконов», всё просто рухнет. Фраза из четвёртого куплета — «Поставлены когда-то, а смена не пришла», это намёк на то, что пришёл новый король. С новым королём приходят новые «драконы», которые служат только ему. Пришла смена. Пятый куплет — снова восхваление «драконов», а строчки:

И жить ещё надежде до той поры, пока

Драконы держат небо, на каменных крылах

Прямое указание на то, что всё во власти их силы. Если вспомнить, что про Агдан говорят, что она «упала со звезды», то есть с неба, её синие глаза, то посвящая песню военной бригаде с известным названием, в которой драконы держат Небо, да ещё и в главном королевском дворце, это выглядит как заявка на собственных «драконов». Заявка на власть. Или как призыв — «Я королева, я призываю вас служить мне!» Вот такие песенки поёт Агдан бригаде корейской морской пехоты…

[*.*] — Вау! Убежала слушать!

«Стою на асфальте, в лыжи обутый, то ли лыжи не едут, то ли с головой у меня что-то не то», — думаю я, прочитав до конца этот бред. Спел, называется — «песенку»! Просто вспомнил стихи, где упоминаются драконы. И всё! А из этого, уже такое навертели. Причём, навертели, похоже не на пустом месте. И ЧжуВон рожи корчил и аплодировать начали как-то с задержкой… И что теперь делать? Объяснять, что я не королева, а просто так «слова неудачно совпали»? Поверят? Ну, теоретически, наверное, да. Или, может просто делать многозначительное лицо и молчать? Для скандала и роста популярности? А можно подождать реакции агентства. Понаблюдать за его судорогами, а потом ЮСон скажет, что делать. Как я снова понимаю, что я тут слабо чего понимаю, поэтому, лучше ничего самому не делать, ибо эффекты от моего «деланья» просто невероятные. Сейчас же, лучше всего взять у сестры снотворного и пойти спать, чтобы не прочитать ещё чего «бодрящего». Вполне вероятно, завтрашний день может быть непростым. Лучше встретить его полным сил.

Конец семнадцатого трека